Разум, прости…
Просто в ту секунду, когда драконья стая под предводительством Фурий скрылась из виду, — ни раньше, ни позже, — они встретились взглядами. Мать и сын. Оба почти не поняли, что случилось — оба плакали. И может, оттого, что пространство так расплывалось перед глазами, — они решили, что это просто случайность. Но тогда они не учли, что в глазах, порой, можно найти такие потаенные уголки души, о которых обычно не говорят вслух.Сердце, веди меня…
Той же ночью Валка нашла Иккинга на обрыве, где всё ещё грудой лежали снятые с драконов седла. Он уцепился за ремешок, который когда-то держал сделанный им Беззубику хвост, как за последнюю соломинку.Наши пути — единая линия.
Казалось, Иккинг в шаге от самоубийства. Стоит лишить человека радости — он становится самим собой. И даже хуже. Все его недостатки тут же выходят на первый план. Обостряются.Дороги-огни наполнены смыслами…
Она смотрела и не верила.Любовный мотив — нотами чистыми…
Иккинг, ещё недавно счастливый и полный желания жить, сейчас выглядел жалким и одиноким до безумия щенком, выставленным нерадивым хозяином на мороз.Знай, я буду всегда…
Она хотела бы успокоить его, но что могла сказать? У неё у самой был в горле ком. Сдавливающий грудную клетку как капкан. Слова не возымели бы никакого эффекта. Слова были бы лишними.Пусть другим не понять…
И именно тогда доводы рассудка отошли на второй план — эмоции вырвались на свободу. Все сразу, — а это огромное месиво из совершенно разных по окраске и мотивации чувств.Между нами искра — нам её не унять.
Их первый поцелуй не был нежным, трогательным или робким. Нет — они целовались так, словно вот-вот умрут. Именно от нехватки воздуха в легких. Они кусались, словно животные. Они рвали друг на друге одежду, несмотря на обжигающий морозный воздух приближающейся зимы. Они стали оголенными нервами, взрывом запретных желаний реагирующими на любое воспоминание о-некогда-своих-драконах. Они наплевали на запреты совести и чести, даже на то, что их в любой момент могут увидеть. К счастью, этого не случилось — все жители с расстройства в ту ночь крепко спали.Только не исчезай…
Тогда это было нужно им обоим. Но Валка была крайне удивлена, когда на следующую ночь Иккинг пришел к ней. Сам. И сказал «давай повторим». Сначала в ней взыграл стыд за произошедшее, потом — злоба, от которой все плотские желания только усилились, и наконец — азарт, с которым и она, и он, много раз заигрывали, но не почувствовали того момента, когда нужно остановиться.Снова буду искать — без тебя я не та.
Иногда Валка, просыпаясь под утро, когда Иккинг уходил обратно к супруге, вспоминала их первую встречу. И все сказанные ею тогда слова. О том, что «вместе они сделают мир лучше, что найдут новые виды, что смогут показать всем другим пример того, как два совершенно разных вида — драконы и люди, — могут мирно сосуществовать и даже дружить».Без тебя я не та — Без тебя мне никак…
Сейчас всё то казалось глупой насмешкой — всё, что они делают вместе — это занимаются сексом. И если кого-то и изучают, то лишь друг друга. Ночные «приключения» быстро переросли в привычку. Но привычку, приносящую обоим некую долю удовлетворения.Будь со мной, и я Таю в твоих руках.
Она уже не помнит, с чего именно всё началось. Но зато помнит тот день, вернее — ночь, когда она отчетливо поняла — их близость была ничем иным, кроме как «замещением» того, чего у них не было двадцать лет — общения.Ты со мной улетай — Так искала тебя…
И ещё гаже было осознавать, что она не может сказать об этом Иккингу — она боится его потерять. Только не теперь. Она не хочет оставаться одна. Слишком трудно. Отказаться от того, что пусть ненадолго, но дает тебе ощущение счастья. Они вообще после случившегося очень мало разговаривают. Зато — много чувствуют. И каждый раз — это как маленькая жизнь, прожитая на полную катушку. Без компромиссов и каких-то там «важных выборов».Держи, не отпускай — Без тебя я не та…*