Управление Активом (Asset Management)

– Ты мало этого парня на работе видишь? – спрашивает Притчард. – Я не говорю, что это плохо, но если у тебя есть оригинал, то зачем ты?.. – Мы тут не по его душу, – отвечает Брок, стоящий ровно напротив огромного постера со звёздами, полосами и лицом Роджерса, – на этот раз. Они неспешно слоняются по выставке вместе с толпой и разглядывает стенды. Это будний день, так что толкучки нет, но посетителей всё равно немало. – Ладно, – срывается наконец Притчард. Брок ждал этого, изучая границы её невеликого терпения. Она может быть очень злобной, когда ей устраивают проверки, и ему это нравится. – Зачем мы здесь? У меня был выходной, и ты настоял на том, чтобы притащить меня сюда… Зачем? Я не падаю в обморок от восторга при виде усыпанной звёздами задницы любимого Американского героя. Это я и на работе могу делать. – Как прошло с Роджерсом? – небрежным тоном спрашивает Брок, и ему интересно: она правда пнёт его по яйцам у всех на виду? – Не особо хорошо, – отвечает она, скрипнув зубами. – Не думаю, что мы совместимы. – Какая досада. Супер милый блондинистый детёныш, я прав? – Почти с гарантией, – они идут рука под руку, и она ему сейчас локоть выломает. – Но похоже, этому не суждено случиться. В любом случае, ты сказал, что на этот раз дело не в нём. – Да, я знаю. Дело в нём. Притчард, направленная его рукой, и в самом деле смотрит на стенд напротив, читая сопроводительный текст. – Ну, я смотрю. И что? – Посмотри ещё раз. По-настоящему посмотри. Она бросает на него раздражённый взгляд (и подобное он мало от кого терпит) и вновь сосредотачивается на фотографии. Минута, и у неё щёлкает. – О, боже. Они неторопливо отходят, берут себе кофе и усаживаются снаружи на какой-то невысокой стенке. Брок наслаждается молчанием. Притчард пялится в пространство. – Думаю, Роджерс из тех, кто предпочитает предохраняться, – глубокомысленно замечает Брок, отпивая глоток. – Он, блять, реально ответственный. Назови мне чувака, который бы еще меньше желал сеять дикий ов… – Это должно быть клон, – осторожно заявляет Притчард. – Это не может быть… – Да? Любой клон был бы уже с сывороткой внутри. Вероятно мог бы отрастить себе руку, так? – Это уж точно, – тихо отвечает она. – Или на это требовалось слишком много времени, так что было проще… – Херня. Скажи ещё, что у клона были бы эти шрамы. – Ну, с несовершенной… – И скажи ещё, что клон иногда будет сбиваться и называть тебя куколкой, когда забывает, в каком году находится. Притчард вздыхает в стаканчик. – Ладно, – уступает она, – там написано, что они перехватывали поезд, на котором везли биологическое оружие… Так как он умудрился выжить, после того, как его подстрелили? – Потому что его не подстрелили. Где там написано, что подстрелили? Понятно, что они хотят, чтобы люди так думали. Хорошие парни всегда уходят в перестрелке, побеждая плохих парней. Но он упал. Это вообще был несчастный случай. Его подобрали русские и… про остальное сама можешь догадаться. – Блядский боже, – бормочет она. На её лице появляется улыбка, так же, как и у Брока. – И ты знаешь, откуда я это знаю? – она не знает и пододвигается поближе, чтобы он рассказал ей, и так даже лучше. – Только один человек до сих пор помнит. И если ему только позволить, он будет без конца говорить об этом. Особенно, если вы с ним в постели, и ты только что его вытрахал до отвала башки. Свет погашен, и он доверяет тебе, и хочет поговорить об этом, потому что не осталось никого, с кем можно разделить эту боль. Притчард бьёт его кулаком по руке. – Ой, иди к чёрту. Почему просто не припомнить мне, что ты его трахнул, а я нет. – Ох, мне так жаль, – Брок ухмыляется, потому что ему вообще не жаль. – А ещё я припомню, что это было охуенно, и не так уж и сложно, потому что этот чувак, – он машет на баннер, свисающий с фонаря, – просто печальная отчаявшаяся шлюшка. – У меня ощущение, что это проявление неуважения к наследию нашей страны, – она не злится всерьёз. Она успокаивается, а не бесится, хотя Брок пока умудрялся не нарваться. – Не более, чем всё остальное, что мы делаем. Попытаешься ещё раз? – С другим, – отвечает она. – Я собираюсь добыть другой образец. – Ты ебанутая. – Уж чья бы корова мычала… Брок пожимает плечами, потому что она права. Он не будет ей помогать, но и останавливать не будет. – Ну, извини, если меня при этом не будет. – Ты хэндлер. – Я не хочу умереть. И определённую хрень мне не стоит видеть. – Как хочешь, – она встаёт и поправляет пальто. – Тогда просто вообрази. ---- Иногда, особенно когда Роджерс заносится и прикидывается, что у него до сих пор смёрзшаяся наглухо задница, он чувствует искушение. Барнс в своё время должно быть был настоящий чаровник. Форма ему шла, и, судя по фотографиям, ему было об этом известно. "Любимец женщин" в этом контексте вероятно означает море "кисок". Когда Брок сказал это, Роджерс залился румянцем до самых ушей. Брок так прикидывает, что если ему откажет один суперсолдат, он всегда может пойти к другому, и в этом потрясающее проявление иронии. Джек говорит, что это не ирония. Брок знает, что тот скорее всего прав, но тем не менее. Примерно года этак с 1949, в попытке трахнуться с Активом умерло двадцать шесть человек. Обычно это записывались как "ненадлежащее поведение", и оно бросается в глаза как заголовок первой полосы, когда знаешь, на что смотреть. Вдобавок, как минимум столько же пострадало от серьёзных травм в стремлении заполучить эту убийственную жопу с промытыми мозгами, и каталог тех травм неизгладимо запечатлён у него на подкорке, заставляя невольно скрещивать ноги при одной только мысли об этом. Напоминание, что оно воистину того не стоит. Они однажды заперли с ним девушку, когда небольшое празднование по поводу окончания миссии превратилось в настоящую оргию со шлюхами и алкоголем (за счёт ЩИТа, если Брок правильно помнит). Она была горячей, смешливой и не имеющей ни малейшего понятия о международных заговорах, включающих в себя загадочных советских ассасинов, и находилась в "приподнятом" настроении, и они заперли её в комнате с Активом, и смотрели через замочную скважину. Брок ещё был достаточно трезв, чтобы осознать, что наверное, на Актива стоило надеть намордник. Актив, сидевший как брошенная кукла, откинувшись спиной на стену и расслабив конечности, окинул её беглым взглядом (крошечная майка едва удерживала в себе грудь, крошечные шортики тоже хреново справлялись с работой) и снова уставился на пол. Она что-то начала говорить, покачиваясь от алкоголя. Актив перевёл на неё немигающий взгляд и смотрел, пока у неё не сдали нервы. Она обернулась к двери и спросила, что за фигня с их другом, но не получила ответа, а он продолжал смотреть. Они слушали, как она начала плакать, начала умолять выпустить её, потом кричать и колотить руками по двери, тогда как пять минут назад отказывалась открывать пиво, опасаясь за маникюр. В итоге Актив встал, потревоженный разве что шумом. Когда она заметила его за своей спиной, у неё перехватило горло, но как только она затихла, он вернулся сидеть в своём углу. Они её выпустили. Всё оставшееся время она сидела во дворе, куря сигареты одну за другой и сотрясаясь всем телом. – Может ему светленькие нравятся? – предположил Джек, и Брок так смеялся, что его чуть не стошнило.