Управление Активом (Asset Management)

В демонстрировании преданности нет ничего нового — это то, чем Гидра пользуется, чтобы устроить прополку от проблемных, а остальных повязать покрепче, но исполнительность в этом плане Актива кажется слегка экстремальной даже для них. Вот например: Швейцария, где-то ранние 70-е. Актив ползком подбирается к шале, принадлежащему сыну видного политического деятеля, входит через заднюю дверь и тихо оформляет цель и пару гостей. Жена цели входит на кухню, видит трупы мужа и друзей и не успевает даже вскрикнуть. Никаких улик на месте преступления. Одна из тишайших и секретнейших операций и по сей день. На тот момент о ней знали только пара человек из верхушки, Актив (насколько он в принципе может что-то знать) и отряд поддержки. Место эвакуации по очевидным причинам держится в секрете. Актив ведёт туда команду из пяти оперативников чётко, как почтовый голубь. Место оказывается в лесу, на полпути к вершине горы и практически недоступно из-за снега. Они ожидают эвакуации. Они получают пять могил. Никто, похоже, не сопротивлялся. Либо их остановила преданность Гидре, либо (скорее всего) они замёрзли, устали, и даже скопом не смогли одолеть Актива. Тот продолжает свой путь уже пешком — ещё семнадцать миль до настоящей точки эвакуации, и вручает их жетоны своим хозяевам. -------- Брок всегда старается оказаться там заранее и даже ещё раньше, ибо полчаса уходят нахуй на попытки Хейли самоутвердиться. Он стоит в полном обвесе, со скрещенными на груди руками, перед открывающейся криокамерой. Крышка отъезжает с шипящим звуком, как у всплывающей подлодки, и холодные, очень холодные клубящиеся облака текут по полу и по ногам. Внутри камеры, будто марионетка на веревочках, ещё технически мертвое тело. — А вот и наша Спящая Красавица, — приветствует Притчард, а Брок фыркает. — Он похож на пакет с мороженым горошком, — потому что не может не подколоть её, даже пока они отсоединяют трубки одну за другой, давая теплу просачиваться, размораживая их Актива, пока его суставы не обретут подвижность, лёгкие не расправятся, и его уже можно будет извлечь из капсулы, как моллюска из раковины. Брок ловит его. Это уже стандартная процедура: кто-то должен это делать, так почему бы и не хэндлер. Кто лучше него помешает Кулаку Гидры рухнуть плашмя, лицом в бетонный пол? Ноги Актива выполняют часть работы, но тот всё равно тяжёлый — Брок кряхтит под его весом, а ещё от ощущения смертельного холода на коже. По крайней мере Актив способен держаться за него, обхватив за плечи (одежда с длинными рукавами обязательна, ибо металлическая рука оставляет мерзкое обморожение на коже). Нужно просто заставить его двигаться, пусть спотыкаясь, но чтобы не терял импульса движения, и засунуть в кресло на обнуление. Это больно (ещё бы, раз он так кричит), но Актив ещё не вполне проснулся и плохо осознает окружающее, а так его восстановление пройдёт намного быстрее. Брок подходит, как только процедура заканчивается, он держит голову Актива в ладонях и смотрит в его глаза, ловя медленно фокусирующийся взгляд. Он первое, что Актив нормально видит. Всегда. Возможно это производит впечатление. — Солдат, — зовёт Брок, чувствуя под ладонями холодный пот и гадая, что этот парень думает (если вообще) обо всем этом. — Как ты? После короткой паузы губы Актива начинают шевелиться, как будто он проговаривает вопрос заново, чтобы разобраться в нем, потом он сглатывает и отвечает с полным отсутствием интонации.  — Готов исполнять, сэр. Брок кивает. — Хорошо, — он не отпускает его, позволяя впитывать тепло от прикосновения. Слишком рано, чтобы пробовать что-то еще; слишком рано посчитать, что тот не соскользнет обратно в своё тусклое забвение. — У нас для тебя есть миссия, но либо она не на мой доступ, либо они очень любят сюрпризы, потому что подробностей мы ещё не получили. Так что пока… Я просто проверю, в каком ты состоянии после последней нашей проверки. Ясно? — Да, сэр, — что Брок и ожидал. И до сих пор без признаков эмоций. — Не беспокойся, — говорит он, осматривая Актива (одет только в подштанники, все ещё дрожит, полностью безразличный ко всему), — я буду нежен. ‐------- Он идёт быстро, но не бежит, потому что сейчас это будет напрасной тратой сил. Фора истекла и их преследуют — верная смерть неуклонно приближается. Трудно не думать об этом. Ему сказали, что больно не будет — по крайней мере, план был таков. Но на самом деле, это не точно. У него нет ничего, кроме боевого ножа, но толку от него как от зубочистки. — Я с тобой играл утром, — шипит он, прикидывая, а не перейти ли снова на бег. — Надеюсь, ты меня помнишь. ---------- Понятия «буйство» и «Актив» сочетаются примерно так же, как «песчанка» и «блендер». Брок знает это, так что хлопает ладонью. Проходит очень долгий миг, за который он успевает в очередной раз смириться, что умрёт именно так. Он уже так привык к этой идее, что больше не заморачивается с подбором крутой предсмертной фразы: — Слезь с меня, дупло советское, или твоя жопа вернётся в морозилку. Разумеется, на самом деле, его не будут замораживать. Неизвестная миссия ещё впереди, и будет обидно обломать все веселье. Весело в основном Броку, но он обнаружил, что Актив более чем способен как минимум показывать определённый энтузиазм, реагируя на те составляющие жизни, которые не относятся к убийству, медицинским процедурам и хранению в холодильнике. Он хватает все, до чего может дотянуться, каким бы мимолетным это «что-то» ни оказалось, и сейчас этим «чем-то» оказался распластаный под ним хэндлер. Однако, рука послушно разжимается (и Брок испытывает лёгкое облегчение, что фраза не оказалась предсмертной). — Наконец-то, блять. Побыстрее в следующий раз. Актив издаёт какой-то звук, обозначающий послушание, и садится на пятки. Правой рукой он зачесывает волосы назад, убирая от лица, левая же отключена и привязана к спине. — Если я хлопаю ладонью, — продолжает Брок, усаживаясь прямо, — то я, блять, имею это в виду. И, вероятно, завтра он будет в синяках, и Джек на него набросится так, что ясно уже, что Брок ему действительно не безразличен, о чем сам Брок старается сильно не задумываться, потому что от этого теснит в груди. — Они тебя даже минимальным манерам не научили? Вопрос больше риторический, Актив это знает, так что молчит, склонив голову, и выражение лица наполовину скрыто маской. — Эй, я шучу, — Брок легонько пихает его в грудь, Актив поднимает взгляд, и Брок размашисто семафорит ему, что собирается напасть, чтобы тот не убил его на рефлексах. Какое-то время они валяют друг друга на матах, но без особых подвижек. У Брока появляется чувство, что ему позволили выиграть в качестве извинения за предыдущий раз. Это он переживёт. На самом деле, задуманный эффект имеет место быть, давая ему возможность почувствовать себя великим воином, когда он хватает Актива сзади и, подставив подножку, валит на спину, фиксируя. Раздраженное фырканье сквозь маску заставляет его рассмеяться и нажать чуть сильнее. — Поймал тебя, здоровяк, — он довольно сильно сдавливает шею Актива локтевым захватом, но похоже, вреда это ему пока не причиняет. — Сдаешься? Или просто хочешь обнимашек? — разумеется, дать Броку выиграть равнозначно потере сознания от удушья, так что Актив в патовой ситуации: что победит, его желание ублажить, или желание остаться в сознании? Есть и третий вариант: движением запястья швырнуть Брока в стену, но это вряд ли. Насколько вряд ли, что Брок без опаски продолжает сдавливать ему трахею. — Как ощущения? — ответа нет, и Брок осознает, что тот действительно не собирается ничего делать, не остановит его. Он доверяет (или боится) своему хэндлеру до такой степени, что готов отключиться. Расслабленность, которую он принял за притворство, на самом деле была сдачей. Он останавливается, потому что должен. Он должен, потому что не хочет нанести ущерб. Потому что, может суперсолдаты и крутые, но они тоже люди, а перед миссией не время для проёбов. ------ Брок замедляется, чтобы отдохнуть, прижимается спиной к огромному рухнувшему дереву и пьет, отмечаясь. Он ещё не голоден и до заката где-то четыре часа, он не ранен, и у него ничего не болит. До безопасной точки несколько миль (и это он не ломится напрямик), но до ночи уложиться можно. Думать об остальных смысла нет. Они либо ещё в игре, либо уже нет. Как бы то ни было, от беспокойства легче не станет. Солнце начинает садиться. Чувство, будто тебя преследуют никогда не являлось приятным, но ещё хуже чувство, что тебя возможно преследуют, но ты точно знаешь, что не обнаружишь это, пока не будет поздно. Брок не может перестать дёргаться, зато может использовать это состояние, чтобы двигаться дальше. Безопасной точкой является башня, возвышающаяся над лесом на холме по которому он сейчас бредет, постепенно удаляясь от долины. Вечернее солнце косыми лучами освещает зелёные кроны, и вокруг не видать ничего кроме щедрот природы, и не слыхать ничего, кроме шёпота летнего ветра и пения птиц. Броку как-то не до этого. Он переходит вброд маленький ручей — ни всплеска, ни лишнего шума — и начинает восхождение. ‐---- Когда энергия от борьбы выветривается, он садится, упираясь ногами в ботинках Активу пониже спины и заставляет его растягиваться в шпагат вдоль стены — исключительно в целях благотворительности. — Еще тридцать секунд. Считай. Пусть нехотя, но тот считает, развернув голову и почти касаясь щекой бетонной стены. Его сохранившаяся, даже после всех этих лет, гибкость впечатляет. — Думаю, ты все ещё молод, — вслух размышляет Брок, наконец позволяя ему подняться. — Не надо мне этого взгляда. У тебя бёдра всегда слишком напряжены. Моя работа это исправить. Актив, босой, одетый только в армейские штаны и компрессионную майку без одного рукава, встаёт и потягивается, ожидая следующей команды. Его ещё влажные волосы стянуты в низкий хвост, потому что в кои-то веки он дал их помыть и расчесать. Притчард избавилась от колтунов и привела его в почти божеский вид. Брок этим доволен, а отсутствие порывов к убийству техников, плюс тренировка были просто вишенкой на торте. Получить возможность провести несколько часов, прогоняя его через разные темпы тренировки, наблюдая поэзию в движении. Кто назвал это работой? — У меня днём какой-то гребаный тимбилдинг, — говорит Брок, осторожно подпинывая его, чтобы скорректировать позу, — но уверен, ты будешь в порядке, занимаясь своими делами. Может это игра его воображения, а может в этот момент Притчард действительно как-то странно на него посмотрела, но он как дурак ничего не спросил. ----- Тимбилдинг. Все равно херня, даже если они соврали, чтобы собрать всех здесь и тут же подвергнуть смертельной опасности. Шея и плечи в напряжении при мыслях о том, что может оказаться там, позади. Тень, тёмное сажевое пятно меж деревьев, исчезающее и появляющееся в мгновение ока. Уже видно стену башни, вот только для спринтерского забега далековато. Позади раздаётся звук: возможно это звук от ноги, примявшей подлесок, но он не станет оборачиваться. Медленно и уверенно. Нет причин для тревоги. Он почти дошёл. Это просто тренировка, и они оба относительно безоружны, и убивать нет никаких причин. Брок повторяет себе это яростным шёпотом раз пятнадцать, потом нервы сдают и он бежит. Его накрыло и гонит чистой паникой, а он-то думал, что никогда ей не поддастся, но мысли об остальных сделали своё дело, и он бежит и проклинает всех, кто это придумал и башня обязана быть на месте, но он даже не уверен, что несётся в нужную сторону, и будет просто охуенно, если он бежит не туда и выставляет себя идиотом перед другими… И тут на спину валится что-то тяжёлое. Он приземляется лицом в траву, и от кончиков пальцев протянутой руки до башни метров девять, и от этого больнее, чем от всех полученных при падении повреждений. Лёгкие все еще готовы разорваться. На нем восседают девяносто убийственных килограмм. Возможно, он сейчас умрёт. Но он был так близко. Барахтаясь, он переворачивается, чтобы дышать воздухом, а не землёй и произносит: — Ну что, здоровяк, давай своё худшее, — потому что для последнего слова не так уж и плохо. Продолжая сидеть верхом на его бёдрах, Актив снимает свои очки. Обычно, поймав добычу он так не делает, так что Рамлоу определённо этому рад. Видеть его глаза — облегчение. — Ладно, — признаёт Брок, — я выглядел как придурок, убегая от тебя. Но ты пугаешь. Даже меня. — Последний найденный — агент Рамлоу, — доносится самодовольный голос Ситвела, и ну разумеется, Пирс послал одного из своих лакеев, а не явился самолично. — И так близко к финишу. Поздравляю. Брок хрипло стонет, и со стуком роняет голову на землю. У Ситвела с собой пара человек и наверно машина, ждущая его на вершине холма, чтобы не пачкать дорогие туфли. У громил с пушками хватает мозгов, чтобы держаться поодаль. — Остальные живы? — Живы и здоровы, — небрежно отвечает Ситвел, как будто они не рисковали жизнями в этом маленьком забеге. Он начинает шагать в их сторону, сложив руки, как какой-то лектор. — Так далеко как вы они не продвинулись. Честно, это впечатляет — та дистанция, которую вы проложили между собой и… — Прибереги речь для афтепати, — советует Брок, — и не подходи ближе. Ситвел останавливается, но колеблется, не привыкнув получать приказы. Брок смотрит на него, приподняв бровь и показывает на Актива. Тот полностью сосредоточен… на Ситвеле, и ни на ком кроме него. — Что у тебя, здоровяк? — ворчливо спрашивает Брок и начинает ухмыляться, пусть даже он устал, замёрз и хочет поваляться на чем-то кроме мокрого грязного склона. — Новая игрушка? Ухмылка ширится. Вообще, он говорит это только чтобы заставить Ситвела понервничать, и тот похоже обеспокоился, но совсем не так сильно, как мог бы, если бы почувствовал, как напрягается сидящий на нем Актив, искрящий энергией. — Ладно, — Брок кладёт руки на затянутые в чёрное бёдра, просто потому, что может. — Не покалечь его, ок? Он важен. По-видимому. — Агент Рамлоу, — начинает Ситвел и делает шаг вперёд. И этот шаг — самая его большая ошибка за день, если не за неделю. Брок знает, что давление его ладоней единственное, что удерживает Актива. Он смотрит Ситвелу в глаза и убирает их. — Беги.