***
одну неделю назад
Необычный для Лондона чистый белый снег спускался на землю крупными снежинками и покрывал собою всё видимое и невидимое. Брайан любил январь, потому что он был началом нового года, новой странички жизни. В первые праздничные дни можно было успеть составить множество планов на ближайший год. В такую погоду прекрасно писались стихи для новых песен. Наконец, можно было просто наслаждаться вечером, зябко потягиваясь около камина с любимой в объятиях. Но этот Новый год, как и Рождество, Брайан провёл в размышлениях в гордом одиночестве. Смятая постель и полное отсутствие настроя выбраться из неё возвращали его в ужасные воспоминания, прожитые годами ранее в клинике Аризоны. Дни и ночи, которые он тогда перестал различать, проходили в беспамятстве. Мысли вертелись словно калейдоскоп, который не в состоянии собраться в общую картинку. Обрывки воспоминаний из детства, первые аккорды, что он взял на своей «красной леди», первый влюблённый взгляд Крисси, рождение их первенца, Live Aid, встреча с Анитой и осознание своих чувств, смерть отца, а следом и Фредди — всё это под действием тяжёлых антидепрессантов всплывало в измученном разуме размытыми картинками, словно разрезанная кем-то кинопленка. Сейчас отголоски этих ощущений, не щадя, били под дых. Туры и музыка в целом — прекрасные спасители от ненужных воспоминаний. Однако, когда снова возвращаешься в объятия родного города, улицы которого напоминают чуть ли не о каждом событии жизни, существование становится невозможным. Все проблемы будто нарочно обострились. Два года назад, уезжая в тур, он думал, что незначительные конфликты разрешат себя сами. После всех происшествий, скандалов, множества болезней, смертей, нервных срывов, пережитых только лишь с взаимной помощью и поддержкой, мирная жизнь казалась чем-то неизведанным и нереальным. Словно оправиться от войны. Кровавые очерки всегда остаются внутри, увиденное невозможно выкинуть из головы. Всё снова приходит в кошмарных снах. Каждая мелкая проблема становится триггером. Как ни парадоксально, одна из таких проблем была связана с той, что помогала избавляться от любой боли лишь одним взглядом смеющихся глаз независимо от обстоятельств. Он уехал тогда, так и не помирившись с ней. От природного упорства и в какой-то степени даже настырности Брайан решил, что победил в той глупой ссоре. —…Не веди себя так эгоистично!.. Это не могло не задеть её. Ведь это она осталась тогда, когда всё рухнуло. Когда бывшие успехи больше не могли покрыться новыми в том же объёме. Когда его истерзанная душа уже не могла собраться по осколкам до конца. Именно ей приходилось быть опорой в те дни, когда от него, как от человека, осталась лишь бездушная плоть. Во время тура, необычно для себя, она позвонила ему лишь пару раз, и то почти официально спросив о здоровье в классической английской манере. Не о городах, не о впечатлениях публики и публике, не о мелких проблемах. Будто заставляла себя позвонить и не знала, что говорить дальше. Словно что-то предчувствовала, но не решалась озвучивать. Она охладела к нему… Только после того, как он увидел лицо возлюбленной воочию много месяцев спустя, Брайан понял это… Когда она его встречала, он увидел в её серо-голубых глазах безразличие, в то время как раньше она чуть ли не сносила его с ног, лишь заприметив среди множества людей любимый силуэт. Сейчас она смотрела на него стеклянным взглядом, полным боли. Он раз за разом прокручивал в голове одну и ту же реплику, со злости брошенную в адрес Аниты. Только сейчас он осознал, насколько на самом деле были грубы и пусты его слова. — Если кто и ведёт себя как эгоист, то только я, — проговорил Брайан в пустоту огромной спальни. Впрочем, едва ли его кто-то услышал, кроме него самого. Выбравшись из плена тёплого одеяла, Брайан накинул большой мягкий халат и направился на кухню. Озябшие пальцы с трудом слушались, но мужчине всё же удалось заварить себе чай, не облившись. Чашка уже была заполнена заваркой, чайник находился в руках, как вдруг по дому раздалось эхо от хлопнувшей входной двери, отчего рука дрогнула. Анита стояла в проходе, оглядывая дом изнутри. Пустой и безмолвный, он сейчас напоминал огромную каменную глыбу, потерянную среди доисторических густых лесов, нежели жилое пространство. Недоверчиво оглянувшись, она сняла мокрое пальто. Из-за лестницы появилась тень. Через мгновение перед Анитой уже стоял хозяин дома. — Привет, — Брайан хотел произнести громко, но из уст вырвался лишь прерывистый шёпот. — Здравствуй, — она замялась в проходе. В сознание её привели лишь его движения: мужчина забрал из рук пальто. — Не стой, проходи, у тебя руки холодные. Разговор не задался, как она и ожидала. — Что значит «я уеду»?! — ещё секунду назад спокойный голос Брайана сейчас напоминал рычание. — То и значит! Я не выбираю маршруты, места и страны, где мне придётся работать, не я ответственна за это! — она опёрлась ладонью на холодное оконное стекло. — И что дальше? Это так далеко! Я не отпущу тебя! И… — Брайан хотел было возмутиться, но его перебили. — «И».? Когда ты уезжаешь в туры, которые сам решаешь проводить, я говорю «и»? Когда я провожу все праздники одна, как идиотка дожидаясь звонка, скучая, я говорю «и»? Я не твоя собственность, и ты не прикажешь мне, что делать! — Моя! — резкий удар об стол и его рык слились в один мощный возглас. От резкого и громкого звука тело Аниты дёрнулось в инстинктивном испуге. Она откровенно не понимала, что происходит сейчас. Не понимала и не верила в этот суровый взгляд и эгоистичную позу. Ещё несколько лет назад всё было в порядке, но сейчас она не узнавала его. — Хватит, — тихо проговорив, она села напротив горячей чашки чая, — тебе не кажется, что всё происходящее сейчас не имеет смысла? — О чём именно ты говоришь? — Брайан едва ли понимал к чему может привести этот разговор. Из яростного нападения было разумно перейти в оборону. — О нас, — Анита улыбнулась правым краешком губ, поднимая глаза на Брайана, — в чём смысл? В том, чтобы дальше цапаться по пустякам? Предъявлять друг другу пустые претензии? Молчать о своих проблемах, а не обсуждать их вместе, помогая друг другу найти выход? Почему сейчас мы отмалчиваемся? Почему не можем как раньше? Она взяла его тяжёлую ладонь в свою, мягко погладив, бережно согревая грубую кожу. — Ты доверяешь мне? — в ответ на свой вопрос она услышала лишь молчание. — Вот, ты и сам не знаешь, — Анита резко встала, стремясь к выходу. — Как обычно, виноват во всём я. Конечно же! И что мне теперь прикажете делать?! — он бросил фразу ей в спину. — Да что угодно. Только впредь знай, что я тоже не скажу тебе ни слова о том, что меня беспокоит и волнует. Я хотела, что бы мы, как прежде, могли верить друг другу. Но, увы, это доверие ты подорвал, — поправляя убранные в пучок рыжие волосы, она смотрела в зеркало, отчётливо видя выражение его лица в отражении. Он боялся? Едва ли. Брайан хлопал ресницами, смутно сознавая, что сейчас происходит. — Когда разберёшься с собой, приходи ко мне. До этого видеть я тебя не желаю, — перекинув шарф через плечо, она обернулась, зрительно прощаясь с Брайаном. Тяжёлые двери закрылись, провожая сладкий аромат парфюма возлюбленной. Всё ещё возлюбленной ли?***
Из воспоминаний Брайана вырвал голос Роджера. Барабанщик в это время говорил по телефону. — Тони, бери парней… Да-да, и его тоже… Нет, ты немного не понял: мы не собираемся устраивать английский приём, — Роджер оценивающе осмотрел друга (вернее, просто обездвиженную субстанцию, застрявшую на его диване), — тут вином не обойдёшься… Жду. — Эй, ты чего удумал? — Брайан воскликнул, наконец сообразив, кому сейчас звонил друг. — Чего, чего… В человека тебя обратно превращать! Хватит лежать здесь пластом!Finished with my woman 'cause she couldn't help me with my mind, People think I'm insane because I am frowning all the time…
Ночное небо ловило своей космической темнотой свет софитов. Брайана окружали сотни людей. Непонятных, разных, незнакомых. Громкая музыка гулко витала в теле, заставляя конечности вибрировать. О Боже, неужели этот хаос действительно кого-то отвлекает от проблем? Дорогой алкоголь плескался в теле, сочным букетом распуская внутри цветы ненависти к себе.I need someone to show me the things in life that I can't find, I can't see the things that make true happiness, I must be blind…
Каждый новый глоток заглушал звуки из вне, оставляя Брайана совсем одного в собственной Вселенной — мрачной, непонятной и жестокой.Make a joke and I will sigh and you will laugh and I will cry, Happiness I cannot feel and love to me is so unreal.
Доносящаяся из-за пелены мелодия издевалась над сознанием. Тело ныло. Руки рефлекторно заливали внутрь всё больше и больше терпкой отравы. Голова болела уже который день. Даже сейчас, в час ночи в уютной постели, её мучала бессонница. Анита никак не могла выбросить из головы их непонятный разговор. Он был груб? Да. Однако он тоже человек и, возможно, поддался эмоциям. Бред. Она пыталась оправдать его в своих же глазах, но ничего не выходило. Однако уйти от проблем вместе с их причинами, вильнув бедрами, это тоже не решение. Может быть, так можно разрешить какие-нибудь неприятности в отношениях, когда вы ещё совсем юны и толком не знаете друг друга. Но сейчас ситуация была совершеннл обратной. «Позвони ему. Наверное, он тоже переживает,» — твердило ей подсознание. Первый звонок, второй… Попытки не увенчались успехом. Её сумбурные мысли прорывались сквозь монотонные гудки. Кадрами перед глазами пролетал тот самый переломный момент***
1998 год
Анита неспеша прошла в комнату. В последнее время она привыкла входить сюда тихо в страхе спугнуть Брайана. Последнюю неделю он едва разговаривал с ней. Всё общение оставалось на сугубо бытовом уровне. Он прятал от неё глаза, словно чего-то стыдясь. Её очень тревожила такая обстановка. Обычно она первая узнавала о любых его неприятностях, переживаниях, мыслях. Она привыкла к такому доверию по умолчанию: она расскажет ему всё, а он расскажет ей. Они обсудят проблемы вместе и примут решение. Но сейчас он молчал. — Брайан, — голос прозвучал глухо, спотыкаясь о воздух в спальне. Мужчина неподвижно лежал на спине, наполовину укрывшись одеялом. Только лишь зов Аниты заставил его немо развернуться к ней лицом. Она стояла перед ним лишь в одном шёлковом халате, нервно подёргивая край рукава. — Брайан, милый, нам нужно поговорить, — она опустилась на уже привычную за столько лет левую сторону кровати, кладя ладонь на его торс, — скажи, пожалуйста, что с тобой происходит в последнее время? — Ничего, — тихий и спокойный голос разлился по комнате, — я просто устал. Он врал. Она уже давно научилась различать ложь в его словах. Когда Брайан лгал, его голос становился нарочито уверенным. Он не хотел ранить её. Ранить своими мыслями и излюбленным самокопанием. Он снова наивно пытался справиться со всем сам, погружаясь всё больше в себя и отстраняясь от окружающего мира. — Мы ведь можем немного отдохнуть? — её голос сошёл на кокетливый полушёпот. Снова пришлось включать дуру. Последнее время нарочито наивное поведение было единственным, что могло поддерживать в их небольшой семье мир. Она делала вид, будто ничего не произошло, продолжая наблюдать, как он себя изводит. Она сняла тонкий халат, обнажая бледное хрупкое тело. Пытаясь хоть как-то завлечь его, быстро села на его торс, продолжая упорно целовать, продвигаясь ниже. Тело Брайана начало реагировать. Но он не хотел обманывать ни её, ни себя. — Извини, — он почти прорычал, отодвигая её, — я пойду спать в другую спальню, — мужчина чуть ли не подскочил с постели, одёрнув пижаму, оставляя любящую его женщину в недоумении. Снова. Это происходило в который уже раз. Уставши от этой пытки безразличием от человека, которого она так любила, Анита уже была готова идти на крайние меры. Те меры, что сейчас никак не помогли. Хлопнувшая дверь заставила Аниту дёрнуться. Она чувствовала себя обнажённой не перед пустой холодной комнатой, а чуть ли не перед всем миром. Холодный ветерок пробежался по нежной коже груди, вырывая нечеловеческий рык, зародившийся из самых глубинных чувств. Опустившись на подушку, она спрятала покрывшееся мурашками тело под одеялом и выключила свет. По бледной щеке тонким ручейком потекли солёные капли слёз. Один Бог знает, что у него на уме. Но ей до него уже не достучаться.***
Третий звонок был так же проигнорирован. «Ну и к чёрту,» — подумала Анита, бросив телефон на его половину постели. Она развернулась, сильнее зарываясь в одеяло и тихо проваливаясь в сон. Утро было омрачено ужасным похмельем. Брайана всё-таки доставили домой, «бережно» бросив на диван прямо в обуви и верхней одежде. Рядом на тумбочке были оставлены таблетка, стакан воды и записка. Не координируя движений, Брайан схватился за клочок бумаги: Ани звонила тебе вчера три раза… — Родж Подскочив с дивана, он потянулся к сотовому телефону, набирая номер на память. Промежутки между гудками казались бесконечными. Время шло, а любимый голос так и не раздавался на том конце. Она не отвечала. «Она и не ответит». Он уже давно изучил её привычки. Она не пойдёт на уступки дважды. И так тонкий баланс рисковал сорваться внутри него буквально через секунды. Что-то явно выходило из-под контроля.