Кровавая История

      Тащить за собой целый табун из смертных – не то, что входило в планы Джека. В конце концов, чем меньше народу, тем меньше головной боли и повторяющихся слов о том, что так делать можно, а вот так нельзя. Кроме того, он не объяснил им никаких условностей Свартальфхейма, сказав лишь о его населении, и то крайне немного. В остальном, тот мир не слишком сильно отличался от Эквиса своей атмосферой. Да даже наполнением с точки зрения внешнего вида. Это поразительно, но достаточное количество миров не отличались друг от друга практически ничем. Обитаемые так точно... Хотя, это было удивительно, ведь такое количество разнообразных рас населяло все эти миры, и всем им нужны были свои условия. Свартальфхейм, как и целый ряд миров, выделялся тем, что был очень похож на классический человеческий, за исключением некоторых особенностей, которые и ему, и всем им еще предстояло увидеть. Одно омрачало, казалось бы, идеальный план. Мир гномов принадлежал к так называемым «закрытым» мирам. Попасть туда можно, но только с помощью определенных технологий, недоступных Джеку на данный момент. И, что еще хуже, технология эта была похоронена временем в опустевшем мире. В человеческом мире... Единственном «открытом» мире среди всего списка, что принадлежал скандинавским... Чуть только черный пони вспомнил глав тех земель, перед глазами встала картина такого далекого, но не менее прекрасного прошлого – время охоты. О, как же много было уничтожено тех, кто пытался помешать ему и Аннетт добраться до самой сердцевины этого пантеона так называемых богов. И сколько же сказок о их величии... Напыщенные головастики, живущие пьянством, войной и разными интригами. В каком-то смысле, это роднило их с еще одной группой «богов» – греческими. Только вот, если скандинавам была присуща некоторая гордость за себя и своеобразный кодекс чести, то вот олимпийцы не гнушались падать в самые страшные грехи, за которые смертным грозили ужаснейшие пытки в Аду. Эти же воспоминания вызвали у Темного непривычное и оттого более неприятное чувство тошноты. Картина того, в каком состоянии он нашел олимпийцев по наводкам самых разнообразных «спустившихся с Олимпа» была, если не удручающей, то, как минимум, странной. Ведь это были воины... Когда-то в прошлом. Аннетт так и назвала их – самые желанные гости для Ада, которых демоны встретят с распростертыми объятиями.       – Знакомый знак, – послышался знакомый голос позади Джека. – Снова отправляетесь домой?       – Не домой, Ави... – не поворачиваясь, ответил одэрианец. – В Свартальфхейм.       – Да уж наслышана. Кризалис рассказала, когда искала Селестию и Луну. Сказала, что там что-то срочное.       – Не более, чем в последние месяцы.       – Пойдешь ты один или возьмешь кого-то с собой? – лицо Авроры озарила улыбка.       – Придется взять с собой целую ораву из смертных.       – Селестия поставила, чтобы следить за тобой?       – Нет, Ави. Шай решила потащить за собой своих подруг, и те согласились.       – Вот же ж ленивые задницы. Так и норовят сбежать, – хихикнула Аврора и подошла ближе к отцу, оглядывая метку. – У тебя тут ошибка в знаке.       – Где? – не понял черный пони, осматривая выведенную метку. Не мог же он просто забыть что-то такое.       – Да вот. – полукровка ткнула копытом в особо изощренный в своем виде знак. – Координата конечной высадки смещена слишком далеко на запад. Откроешь портал прямо в воду.       – С чего ты взяла?       – Ну, ты сам говорил, что мост между девятью мирами находится достаточно глубоко и далеко от глаз простых смертных. Конечно, у озера Ловатнет* находились и туристы, и местные, но неспроста же там происходили катаклизмы.       – Не припоминаю, чтобы говорил тебе о нахождении там моста.       – Сама догадалась, – хихикнула Аврора. – Если хочешь что-то скрыть, поставь там защиту – золотое правило. Кроме того, помнится, ты оставил карту той местности со своей охоты. Пусть ты и сказал, что это просто сувенир, я решила проверить. Представляешь, как была удивлена пятнадцатилетняя я, когда пришла туда и обнаружила храм с мостами во се девять миров.       Услышав это, Джек закатил глаза.       – А мне ты сказала, что захотела прогуляться. Место красивое, с историей... А ты вон как...       – Все мы не без греха, – улыбка на лице Авроры стала шире. – Кроме того, во мне горел дух исследователя.       – Вот же ж... Великая Одэр, теперь я знаю, кто заразил Армора этими навязчивыми мыслями.       – Э–э–эй... Это не я... Кроме того, в Хельрейм я не просилась. Кстати, обидно – их ты взял, а я даже сквозь щелочку не видела твой мир.       – Маленькая еще, – ухмыльнулся Джек, на что Аврора недовольно надула щеки, что заставило черного пони по–доброму усмехнуться. – И не надо делать такое лицо. Придет время, и ты все увидишь.       – Да уж... Столетия пройдут, прежде чем я созрею.       – Значит, будем ждать столетия. В конце концов, все зависит от тебя, родная.       – Знаю... Просто... Хм, думаю, ты знаешь, что я скажу.       – Что тебе надоело, что я держу тебя за ребенка? – улыбнулся Джек и повернулся к дочери. – Да, ты уже говорила. И ты знаешь, что я отвечу тебе.       – Что заботишься обо мне и так далее.       – Не только. Время сейчас немного не то, чтобы беспокоиться о такой мелочи, как какой-то Хельрейм. Согласна?       – Да, наверное... Просто... Просто, ты говорил, что хочешь сделать из меня нового властителя твоего мира и...       – Ави... – Джек глубоко вздохнул. – Хельрейм – это не просто песочница, где можно сделать что-то, а потом разрушить это. Мой... Хотел бы я сказать, что это наш с тобой дом, но нет... Пока нет... И до тех пор, пока Хельрейм принадлежит мне, я не могу передать его в правление кому-то, не закончив того, что начал целые эпохи назад. Кроме того, неподготовленный правитель может и сам натворить дел. Такого я позволить не могу.       – Я понимаю это, но... Думала, ты обучишь меня тому, что и как в этой стезе.       – Обучу... Но не сейчас. – ответил черный пони, стер неправильную координату и вывел правильную. – По крайней мере, я знаю, что в создании проходов ты что-то понимаешь.       – У меня был хороший учитель, – слегка толкнув локтем Джека под бок, сказала Аврора. – Надолго вы?       – Элементы Гармонии нет. Чуть только мне удастся убедить хотя бы парочку свартов помочь мне с восстановлением древних орудий, они вернутся сюда.       – А ты?       – Отправлюсь на поиски орудий, а потом нужно будет наведаться еще в одно место. Но это уже для подстраховки.       – Чертоги Ада? Ты собираешься отправиться туда, верно?       – А ты куда сильнее, чем я думал, родная. Научилась читать МОИ мысли.       – Тут нет ничего сложного. Но я думаю, что буду не единственной, кто скажет тебе, что задуманное тобой – плохая идея. Не зря же оно находится так глубоко в Аду. Да и ты говорил, что место это нехорошее.       – На то это и крайний случай. Если я посчитаю, что оно понадобится, ты знаешь, меня ничто не остановит. Даже какие-то условности Ада.       – Знаю, но стоит ли оно того?       – Стоит.       – Тогда, ты точно знаешь, что должен сделать. Главное... Возвращайся побыстрее. А то я боюсь, что житие с принцессами дольше, чем это необходимо, убьет меня во второй раз.       В ответ на это, Джек усмехнулся. Несмотря ни на что, его дочь всегда сохраняет чувство юмора. Но вместе с этим, в ее словах черный пони уловил ту самую заботу о нем, которую она проявляла всегда. И Аврора была, пожалуй, единственной, кто мог пытаться заботиться о нем, и к кому он прислушивался.       – Что ж, тогда, постараюсь спасти тебя от этой страшнейшей экзекуции, – сказал Темный и обнял дочь одним копытом, после чего прижал ее к себе. – И, Ави...       – Что такое? – положив голову на черного пони, спросила полукровка.       – Я могу кое–что оставить на тебя?       – Конечно, – голос пегасочки стал более серьезным и воодушевленным. – Что именно?       – Как бы там ни было с принцессами, – они, хоть и старше, знают больше, и так далее – у них нет твоей подготовки и опыта. Ты уже сбегала из плена Люцифера, что доказывает твою силу. Потому, попрошу тебя об одном – проследи, чтобы принцессы не проиграли эту войну, пока меня не будет. Хорошо?       Аврора молча уставилась в глаза отца, пытаясь осознать, насколько важно то задание, которое он ей дал. И, увидев в его взгляде, что он не шутит, – да и вряд ли бы он стал разбрасываться чем-то таким сугубо ради шутки – полукровка утвердительно кивнула ему.       – Сделаю все, что будет в моих силах, – ответила она. – Но... Что будет, если демоны, почуяв твое отсутствие решат пойти напролом? Я сильно сомневаюсь, что даже натренированные войска смогут отразить масштабную атаку. Сдерживать – может быть, а вот оказывать длительное противодействие с намеком на перевес – уже другое дело. Не уверена, что и сама достаточно сильна для подобного.       – Хм... – Джек отвернулся, обдумывая слова дочери. Она была права – долго сдерживать демонов, решивших начать действовать единым фронтом, не сможет сдерживать кучка смертных, даже во главе с Эвелимами. Здесь нужен кто-то посильнее, и черный пони был единственным, на данный момент, способным на такое. Однако, он не мог оставаться тут, не снабдив остальных всем необходимым. Все же, это их мир… – Если... – Темный глубоко вздохнул. – Если случится что-то такое, постарайтесь отражать наступление так долго, как только сможете. Договорись с принцессами о том, чтобы они организовали небольшие отряды, которые будут заниматься эвакуацией жителей Эквестрии и близлежащих территорий в безопасные места. Селестия с Луной должны будут организовать безопасные зоны и поставить туда патрульных. Так же, пусть снарядят часовых – желательно из числа пегасов, фестралов и перевертышей: летать они умеют, а последние еще и в магии понимают. Но последнее им нужно будет обговорить с Кризалис.       Джек хотел продолжить говорить, но его прервал звук открывающейся двери. В проеме появились Элементы Гармонии – все в броне – и, что стало удивлением для черного пони, Кризалис, также облаченная в свой доспех (двух своих сопровождающих она уговорила остаться в Эквестрии).       – Помяни черта... – произнес Темный себе под нос и повернулся к пришедшим. – Шустро вы. Думал, убеждение принцесс займет больше времени.       – Они все понимают, – сказала Твайлайт, кинув мельком взгляд на Аврору. – Вряд ли ты – желанный гость в каком-то из миров, потому ведь тебе нужны те, кто пойдут за тобой. Принцессы это знают, потому, они отпустили нас с тобой.       – Мне было бы достаточно и одного Элемента, – ответил Джек, кинув взгляд в сторону Флаттершай. – Или же монарха, который может говорить красиво, – глаза черного пони повернулись к Кризалис. – Кстати, а что ты тут делаешь? Ты же отказалась идти.       – Я помню это, но... Так или иначе, Селестия и Луна – куда более опытные полководцы. И я доверяю им.       – Принижая себя, в их глазах не поднимешься, – холодно ответил Джек. – Но раз уж ты передумала, дело это твое. Можешь не волноваться, – черный пони повернулся обратно к метке–порталу, – я не задержу вас слишком надолго. Лишь только с нами окажутся хотя бы два или три сварта, все будут переправлены обратно сюда.       – А ты сам? – спросила Эпплджек.       – Отправлюсь на поиски орудий, которые нам понадобятся. А потом... – Джек на секунду задумался. – Потом, загляну кое–куда еще и вернусь. Ави... – пегасочка тут же встрепенулась. – Передай принцессам все, о чем мы с тобой говорили, и добавь, что это неотложка.       Аврора, молча кивнула и пошла в сторону выхода из комнаты под несколько удивленные взгляды остальных. Через пару секунд, за ней закрылась достаточно массивная дверь.       – О чем это вы с ней говорили? – спросила Твайлайт.       – А ты очень любопытная, искристая, – ехидно произнес Джек, чем слегка смутил молодую принцессу. – О том, что надо будет делать, если демоны решат перейти в наступление в мое отсутствие. Все же, я сильнее и быстрее, а потому могу быть неким сдерживающим фактором. Убери меня из этого уравнения, и можно будет организовать захват территорий, на которых обитают неугодные или потенциально опасные представители вашего вида. В том числе, и принцессы. Потому, я верну вас после того, как мы закончим со Свартальфхеймом – все же, вы какая–никакая сила. А теперь, думаю, стоит объяснить правила того, как мы поступим. Во–первых, Свартальфхейм – закрытый мир, то есть, для его посещения существует только один путь. И он находится в знакомом для некоторых мире – мире людей.       – Мире людей? – переспросила Твайлайт. – Что проходу в тот мир делать в мире людей?       – Эти миры связаны между собой существами, которые имели наглость объявить себя богами. И хотя, кроме мостов в эти миры и каких-то прочих мелочей, они ничего не сделали, люди почитали их, придумывали легенды, а те только и рады были. Ну да не суть. Самым большим же достижением этих «богов» было то, что они создали защиту вокруг определенного количества миров, оставив брешь лишь для собственных технологий.       – Но, погоди, – сказала Рэйнбоу Дэш, – раз уж Сварт-что-то-там закрытый мир, то и мир людей должен быть закрытым. – вся орава уставилась на пегаску. Все, кроме Джека. – Ну а че? Раз уж миры связаны, не может ли быть так, что и тот мир тоже закрыт. Логика то одна и та же. Нет?       – Но мы же были в том мире, – сказала Твайлайт. – Значит, он открыт.       – Радужногривая сделала достаточно интересное замечание, – сказал Джек. – Удивительно, кстати, слышать это от летуна, а не от ученого. Мир людей не был взаимосвязан не только с восьмеркой «скандинавских» миров, но еще и с целым рядом других. Можно посчитать, что для некоторых он был этаким перевалочным пунктом. Потому, закрывать такой мир, по крайней мере, для перемещений посредством порталов, было бы глупостью. Так что, «открытость» Юлтуру–Армина – название мира людей – стала негласной аксиомой.       – Юлтуру–Арнима? – переспросила Твайлайт. – Это с языка Древнейших?       – Проталианский язык, – ответил черный пони. – Большинство меток, которыми пользуюсь я – тоже кусок проталианской технологии. Вернее, их древних ритуалов. В те времена они не могли знать названия всех миров, потому, нужны были лишь слова–ключ. Подойдет практически для любого мира.       – Удобно, – пробормотала Твайлайт.       – Все те метки, что ты используешь? – спросила Эпплджек. – Я думала, что это ты их выдумал.       – Проталианский язык схож с языком Древнейших, потому, да, можно сказать, что я использую методы Проталий для открытия порталов, хотя, тут можно было бы поспорить, кто–чье использовал, – Джек слегка хохотнул, после чего повернулся к начерченной метке. – Второе – Свартальфхейм идентичен по атмосфере Юлтуру–Армина и вашему, потому отдельные приспособления для дыхания вам не понадобятся. Третье – сварты являются не самым миролюбивым народом, потому, не нужно пытаться охмурить их. Это я говорю, в первую очередь для двоих: Кризалис и алмазная голова, – со стороны названных послышалось недовольное «Эй!», но Темный проигнорировал это. – На этом, все. Если вопросов больше нет, я открываю портал. – ответом ему стало молчание. – Что ж, слава Одэр... Cora ec tara Ulturu–Arnima...       Голос Джека, ставший на этот краткий миг холодным шепотом, все же долетел до выведенной на стене замка метки. Странный рисунок начал неярко светиться голубовато–зеленым оттенком, после чего образовалось сплошное яркое пятно, растянувшееся по стене и образовавшее собой полуовальное окно достаточного размера, чтобы даже черный пони смог пройти в него. Оглянувшись на остальных, Темный кивнул головой в сторону озера, как бы говоря, что они могут заходить. Однако, никто не спешил воспользоваться порталом.       – Куда оно нас высадит? – спросила Рарити – она не доверяла ни порталу, ни Джеку, ведь ничего не понимала в построении чего-то подобного.       – На берегу озера, где и находится необходимый для нас артефакт, – ответил Джек. – Если уж так боитесь пойти первыми, то...       Но Джек не договорил и решил, что будет лучше пойти первым. Когда же фигура черного пони скрылась за эфирной гладью портала, остальные, слегка набравшись смелости и переглянувшись между собой, словно спрашивая друг у друга о том, хорошая ли это идея, начали по одной входить в портал. Удивительно, но первой решила пойти Флаттершай. За ней Твайлайт, потом Кризалис, а за ними и все остальные.

***

      Как и обычно, при перемещении в другие миры, первым, что увидела компания, стал яркий свет, слегка ослепивший их, но лишь на короткий миг. В себя все пришли достаточно быстро, и когда пригляделись, их взору открылось невероятной красоты место, окруженное по бокам высокими горами, поросшими самой разнообразной зеленью. Сами же пони и перевертыш оказались на поле, прямо перед озером невероятной красоты. Солнечные луч, что пробивались достаточно густые облака, создавал прекрасный отблеск от кристально чистой воды.       – Ого... – послышалось со стороны Кризалис. Оглянувшись вокруг себя, Твайлайт не могла не согласиться с ее восторгом, ибо место их высадки оказалось настолько прекрасным, что сложно было поверить в реальность его существования. Скорее, оно напоминало очень детально написанную картину, но никак не реальную жизнь. – Здесь... Так красиво...       – Добро пожаловать на озеро Ловатнет, – сказал Джек, стоявший все это время поодаль от остальных. – Именно здесь и находится то, что нам необходимо.       – И че это? – скептически спросила Рэйнбоу Дэш и стремительно поднялась в воздух, опустившись лишь через пару минут. – Я ничего не увидела. Так где же то, что поможет нам попасть в Сварта–как–его–там?       – Оно прямо здесь, – ответил Джек, указав копытом на озеро, после чего подошел к самому берегу и оглядел водную гладь. – Проходят тысячелетия, а кое–что остается неизменным – мастерство тех, кто возводил этот храм.       – Но, Салдавейрон... – сказала Рарити. – Здесь нет никакого храма.       – Просто вы не знаете, как именно нужно искать, – ответил черный пони и начал что-то бормотать себе под нос, то слегка повышая голос, то делая его более тихим. Из того, что услышали пони и Кризалис, либо те, кто слышал язык Древнейших, могли сказать, что Темный говорил явно не на нем. Ко всему прочему, и без того странная манера речи черного пони – говорил он всегда слегка нараспев – стала еще более мелодичной и сильнее напоминало странное пение. Еще через какое-то время, компания начала замечать, что в поднятой руке Темного что-то засветилось – сквозь его пальцы лился легкий, тускловатый бледный свет. И чем дольше Джек продолжал произносить странное то ли заклинание, то ли песнопение, тем ярче становилось то, что он сжимал в своем кулаке.       Через несколько минут странного бормотания, черный пони разжал пальцы и высвободил небольшой, похожий на светлячка в ночном небе, шарик. Двигался этот небольшой сгусток резкими угловатыми движениями, – по крайне мере, так было в тот момент, когда он, оторвавшись от ладони Темного – после чего стремительно полетел куда-то в сторону озера, а потом и вовсе скрылся из виду.       – И че это было? – спросила Рэйнбоу Дэш, внимательно наблюдавшая за этой ситуацией.       – Маячок, – ответил черный пони. – Он покажет, где находится то, что нам нужно.       – Тогда... Может, нам стоило пойти за ним? – спросила Кризалис.       – Не нужно. Гора сама придет к нам.       Никто не понял смысл этих слов, но только до одного момента. Вскоре, земля под копытами всех присутствующих начала трястись так, будто началось землетрясение. И с каждой секундой, толчки становились все сильнее, из–за чего пони с перевертышем просто упали на землю. Джек же продолжал стоять ровно и недвижимо, будто бы врос в почву. В этот миг, кристально чистая вода озера начала бурлить как вода, которая вот–вот начала бы кипеть, после чего из глубины показался небольшой шип, который, тем не менее, продолжал расти вверх, а за ним показалось и то, что скрывалось под этим прекрасным озером. Это была какая-то конструкция. На первый взгляд, сложно было сказать, из какого материала были сделаны ее стены, но не было сомнения в том, что это вещество было явно каким-то металлом. Сначала, оно напомнило пони золото, только вот сильно потерявшее в своем отличительном цвете и поросшее разнообразной морской флорой, начиная от водорослей и заканчивая какими-то похожими на ракушки не то камнями, не то самими ракушками. Строение было круглым, но не шарообразным. Скорее, оно напоминало широкий цилиндр с выпуклой округлой крышей. Тем не менее, несмотря на уже внушающую высоту, конструкция продолжала подниматься вверх. Цилиндр, как оказалось, стоял на какой-то платформе, такой же круглой, как и остальное, но куда более широкое, а под круглой платформой находился какой-то странный механизм. Отчетливо были видны огромные шестерни, такие же ржавые, как и весь комплекс, поршни и рычаги. Этот механизм также покоился на платформе и не был финальной частью, местами, гротескного строения. Последней платформой оказалась именно та, на которой стоял странный механизм. Своим видом и тоннелями, что вели куда-то вглубь и вверх, создали вид этакого причала, к которому должна была подплыть лодка. Тем не менее, лодка не понадобилась, так как в сторону берега, на котором находилась вся компания, начал, блок за блоком, подниматься мост. Однако же, это не было завершением явления этого чудного храма. Горы, что окружали озеро и это строение, также затряслись и начали осыпаться крупными камнями, обнажая то, что скрывалось внутри – башни. Девять башен одинакового вида – прямоугольная основа, сделанная из того же желтовато–зеленого материала, что и вынырнувшее из озера нечто, со слегка вытянутой вперед прямоугольной крышей, словно состоящей из нескольких слоев, под которой находилось большое круглое не то окно, не то что-то похожее. Оно было гораздо более яркого цвета, а вот выведенное на нем во всю длину и ширину, было черным. Это были знаки... По одному на каждую башню и различающиеся точно так же, как и собака с кошкой, хотя, несмотря на это, письмена явно придерживались одного стиля. Твайлайт даже предположила, что это был один язык, который она, тем не менее, не понимала. На этом все закончилось, земля перестала трястись, а храм – в этом точно не было сомнения – перестал подниматься из–под воды, представ перед компанией во всем своем могучем великолепии.       – Вау! – протянуло семь голосов – Твайлайт и ее подруг, а также королевы Кризалис.       – Это... – протянула Твайлайт, не в силах оторвать взгляда от древнего сооружения. – Это... Просто великолепно.       – Механизмы древних всегда производят впечатление своей помпезностью, – слегка саркастично произнес Джек. – А этот еще и полезен. Дамы... Представляю вам Храм Девяти Миров – единственный механизм, который поможет нам перемещаться по закрытым мирам. По крайней мере, если он не стал жертвой времени.       – Салдавейрон, это... – подала голос Рарити. – Он прекрасен.       – В былые времена он был еще красивее, если ты спросишь меня. А теперь, следуйте за мной.       Завороженные и неспособные выразить свое состояние от шока, компания двинулась за Джеком, продолжая восхищаться тем, что они видели перед собой. Однако же, их немного волновало и то, что башни, которые находились внутри гор, своим высвобождением создали достаточно крупный камнепад, остатки которого все еще сходили, и некоторые камни периодически попадали на мост. И вот, они оказались на площадке, на которой покоился храм. Издалека, оно уже выглядело фантастически, но находясь прямо там, на месте событий, ощущения были совсем иными. Храм Девяти Миров казался им еще больше, чем он казался с берега и тянулся, казалось, во все стороны на целые километры вперед. По крайней мере, та площадка, на которой покоился сам Храм. Здание, стоявшее зеленовато–золотой площади было гораздо меньше, чем предполагалось, однако, он все еще был велик. Цилиндрической формы с угловатой полукруглой крышей, без окон, с выгравированными узорами невероятной красоты. Массивная дверь, несколько углубленная в стены Храма, смотрела прямо на них. Джек не стал долго что-то объяснять и быстрым шагом пошел в сторону этого строения, оперся обоими копытами о дверь и с силой толкнул вперед. Дверь, оказавшаяся двойной, распахнулась с отвратительным скрипом. На компанию, с той стороны, смотрела лишь непроглядная тьма, которая рассеялась после того, как черный пони взмахнул своим копытом. Внутри зажглось несколько огней, которые оказались металлическими лампами, в которых находились свечи. Несмотря на то, что было их не так много, света оказалось достаточно, чтобы достаточно осветить это помещение. Оказалось это помещение пустоватым, хотя и не теряло своего определенного шарма. Когда-то давно, здесь находились диковинные растения – это было видно по тем оставшимся высохшим и сгнившим остаткам, что лежали на полу или торчали из чудом сохранившихся горшков. На стенах находились разнообразные картины, изображавшие самые разнообразные события, что касались мира тех, кто построил этот храм, а надписи, что следовали за изображениями, были написаны на языке, который не был знаком ни пони, ни перевертышу, однако, смотря на изображения, они уже могли предположить, что, кем бы ни были создатели всего этого, они оказались крайне воинственными и властными существами.       Вскоре, перед ними возникла еще одна дверь, отличавшаяся от первой тем, что на ней было изображено что-то вроде дерева, на корнях которого располагались несколько кружков, внутри которых должно было что-то находиться, но оно оказалось стерто со временем. На верхушке кроны этого дерева тоже был выведен круг, только побольше, чем остальные, а рядом с ним была надпись, написанную рунами. Твайлайт, с удивлением для себя, обнаружила, что эти руны схожи с теми, которые она изучала, потому ей удалось прочитать слово, хотя и смысла его она не поняла.       – Ас... Асгард... – немного неуверенно произнесла молодая принцесса.       – Что? – послышался голос Джек, а сам черный пони резко повернулся в сторону аликорна.       – Надпись, – Твайлайт указала на верхушку нарисованного древа. – Асгард...       – Хм... Можешь прочитать это, значит... – задумчиво произнес Джек. – Это... Неплохо, что могу сказать.       – Спасибо, – на щеках Твайлайт появился легкий румянец – все же, похвалу от Темного можно было услышать крайне редко, а это значило, что он вкладывает в это куда больше уважения, чем обычно. Или нет – тут как посмотреть. – Но все же... Что значит это слово? Это что-то важное?       – Хм... Асгард – это один из девяти миров, в которые может привести этот мост. Он является родиной тех, кто создал этот храм, и являющихся покровителями этих девяти миров.       – Но... – протянула Кризалис, понимая, что ответ может быть очевиден. – Тогда, где сами хозяева этого дела? Думала, честно говоря, что тут будет хоть какая-то стража.       – Люди не были настолько посвящены в дела богов, чтобы обладать знаниями об этом месте, потому простенькой защиты в виде слов–ключа было достаточно. Тем же, кому порталы были нужны, пользовались Храмом, либо обходными путями. Что до хозяев... Они мертвы. Опережая ваши вопросы, да, это я убил их.       – А есть обходные пути? – спросила Рэйнбоу Дэш, отчего-то решив сменить тему. – Было бы неплохо побыстрее попасть в Сварта–что-то–там...       – Ну, я знаю один обходной путь, но он един для всех миров.       – И это? – радужногривая уже горела от нетерпения.       – Ад, – ответил Джек, чем заставил и ее, и остальных молча уставиться на него с ошарашенными взглядами.       – Ад? – переспросила Твайлайт, думая, что ей показалось. Ответом ей стал утвердительный кивок. – Н–но... Но как?       – Ад связан со всеми мирами, искристая. Все же, души есть и там, и сям, а им нужно отбывать свое наказание, – черный пони жутко усмехнулся. – Возможно, и Эдем является таким миром, что связан с другими, но тут не скажу. Так что, если хотите покороче...       С этими словами, Джек поднял одно копыто, на котором уже загорелась адская отметина. В ответ ему все отрицательно покачали головами и замахали копытами.       – Как хотите, – хмыкнул одэрианец и толкнул эту дверь.       Зал, открывшийся им, был не менее поразителен, чем то, что они уже видели. В отличие от первого, здесь был какой–никакой свет, и шел он откуда-то снизу и концентрировался в центре комнаты, пробиваясь между толстых не то ветвей, не то корней какого-то странного дерева серебристо–синеватого цвета. Сначала, пони показалось, что это был камень, но рассмотрев нечто получше, стало понятно, что это все же древесина. Проходя между ветвей, легкий синеватый свет отражался от чего-то на потолке и рассеивался по всей комнате, создавая достаточно приятное освещение. Пол был сделан из чего-то черного, похожего на блестящий камень с серебристыми вкраплениями и золотой окантовкой, что шла вдоль стены. Стены были выполнены из того же материала, что и пол, различались разве что цвета – стены были темного зеленоватого оттенка и на них были выгравированы самые разнообразные изображения и руны. К своему огромному сожалению, Твайлайт не смогла прочитать их, да и не успела, так как Джек повел их в самый центр зала. Там, обросшее корнями неведомого дерева, покоилось что-то странное. Оно было круглым и чем-то напоминало стол, но это лишь на первый взгляд. Обитая золотом и каким-то темным материалом, в центре зала стояло что-то вроде огромной чаши, внутри которой ровным слоем, как какая-то пленка, покоилась жидкость синего цвета. По краям же чаши располагались какие-то башенки. Пересчитав их и сравнив с тем, что она уже видела, Кризалис сделала странный вывод о том, что это напоминает ей увиденное снаружи.       И тут, во всем зале вспыхнул свет. Освещенная комната предстала в совершенно другом образе, нежели в темени. Герметичная и глухая до того момента комната, оказалась чем-то вроде начала развилки. По всему залу находились огромные каменные двери, утопленные вглубь стен и окруженные аркой, на верхушке которой был выведен определенный символ своего цвета. Запустился и странный механизм в центре комнаты. Внутри чаши забурлила синяя жидкость и из нее выступила миниатюрная модель храма, в котором сейчас находилась компания. Где-то под полом что-то начало гудеть вперемешку со звуком трения металла о металл. Правда, странная какофония стихла столь же неожиданно, как и разразилась.       – Черт! – прошипел Джек в ту же секунду, как смолкло последнее эхо работы чего-то странного.       – Что-то не так? – спросила Твайлайт и подошла ближе к столу. – И что это были за звуки?       – Века прошли с тех пор, как кто-то пользовался этим. Механизмы, должно быть, дуба дали за это время, – объяснил черный пони и ударил копытом по чаше. На секунду, молодая принцесса испугалась, что это движение сломает и без того нерабочий механизм, что поставит под вопрос всю экспедицию и заставит их пойти окольным путем, чего ни она, ни все остальные не хотели, но, приглядевшись, аликорн увидела, что удар был сильным лишь для пони – механизм остался совершенно нетронутым.       – Что ж... – голос Темного вернул Твайлайт в реальность. – Не получится так, будем действовать по старинке...       Твайлайт хотела было спросить, как это, «по старинке», – собственно, этим вопросом задались все, так как до каждого в этой комнатке долетели слова одэрианца – но не успела сказать и слова, как Джек очень быстро прошел мимо нее и направился в сторону выхода из зала.       – Ты куда это? – спросила Эпплджек, встав перед черным пони.       – Запустить механизм... Или, по крайней мере, осмотреть его на предмет возможной функциональности. Если у меня получится запустить его, отправимся немедленно, если нет, будем думать. Всем оставаться на месте и не выходить отсюда ни на шаг – мне не очень-то хочется искать вас по всему Юлтуру–Арнима.       – Может, тебе помощь нужна? – спросила Рэйнбоу Дэш, на что получила ответ в виде очень саркастичного взгляда от Элементаля, который, тем не менее, стал чуть более задумчивым.       – Хм... Мог бы сказать, что ты не сдвинешь там ничего, но в твоих словах есть доля смысла. – он окинул оценивающим взглядом Кризалис и Твайлайт. – Кризалис, за мной.       Ошарашенная такой просьбой, которая прозвучала больше как приказ, королева перевертышей, как загипнотизированная, пошла вслед за Джеком.       – Все остальные остаются здесь. – перед тем, как закрыть дверь, произнес черный пони и скрылся за тяжелыми плитами.       – И... Чем я могу помочь тебе? – спросила Кризалис, когда она с Темным оказались на воздухе.       – Ты гибкая и относительно небольшая – сможешь пролезть между шестернями и увидеть, что именно там происходит. – ответил Джек. Кризалис тут же встала как вкопанная.       – М–между шестернями? – заикнувшись, переспросила она. – Ты... Что ты удумал, Тартар тебя раздери?! Будто сам пролезть не сможешь...       – Смог бы. Но и от вас какая-то польза должна быть – зря брал что ли.       – А не пойти бы тебе куда подальше с таким подходом? – возмущенно зашипела Кризалис.       – Хочешь послать меня на хер? – Джек усмехнулся. – Милости просим, только вот я тебя тоже пошлю. И что? Возьмем друг друга за копыта и вместе пойдем? Конечно, нет... Я просто возьму тебя и насильно затолкаю туда, потому выбора у тебя особо нет. А будешь возникать и далее, я просто оставлю тебя в этом мире – совершенно одну.       – Ты знаешь, что ты...       – Ублюдок? Знаю. Дает ли это тебе какие-то привилегии? Ну, могу дать свой плащ, дабы ты не запачкала свою королевскую задницу. А вообще, у тебя есть броня – даже грязь тебе не страшна.       Это было немного странно, но... Кризалис почувствовала, что в Джеке начала нарастать злость. Чувство, что она ощутила, смотря на черного пони, нельзя было назвать тем раздражением, которое он испытывал обычно в компании Элементов Гармонии. Это была какая-то другая, но от того не менее жуткая и горячая ярость. Что бы там ни произошло до их отправления, это выбило одэрианца из колеи. И хотя королева понимала, что ее вопрос может только подогреть его состояние, она решила спросить:       – Тебя что-то тревожит?       – С чего ты взяла? – спросил Джек. К этому моменту, они подошли к спуску вниз, который вел к импровизированному причалу, только без лодки, и уходил куда-то в сторону.       – Я могу чувствовать эмоции. И ты раздражен... Разве что, не так, как обычно. Просто, если тебя что-то тревожит, ты можешь сказать. Даже, будь это секретом – в хранении тайн я преуспела.       – Ситуация – дерьмо. – слегка помявшись, ответил Джек. – Взял с собой целый табун из разных существ, оставив Эквестрию двум неумехам принцессам с Королем Ада под боком.       – Ты... Боишься, что Люцифер воспользуется этим?       – Я ничего не боюсь, Кризалис. И знаю, что так и будет – подобным образом поступил бы любой, даже самый глупый, стратег. Пока нет врага, хватай лавры. Потому, я хотел действовать быстро, но тут уже вы увязались за мной.       – Зачем тогда брал? Сбегал бы туда и обратно...       – Порой, я и сам не отдаю отчета своим действиям. Да, вы мне не нравитесь, но я не могу сказать, что в бесполезны настолько, чтобы обойтись без вас.       – Иначе говоря, тебе была нужна компания. – Кризалис улыбнулась. Несмотря на внешнюю суровость, Джеку, как и многим другим, был нужен кто-то, с кем можно было провести время. А так как ситуация у них была, мягко говоря, хреновая, то и причины были другими.       – Понимай, как хочешь, – зло прошипел Джек. – Несмотря на то, что вы кажитесь мне не такими бесполезными, какими являетесь, я не настолько хорошо отношусь к вам, чтобы брать с собой куда-то.       – Знала, что ты так скажешь, но знаешь вот что... Вспоминая тебя во время нашей первой встречи и сейчас, я могу сказать, что твое отношение к некоторым вещам изменилось. Возможно, это даже хорошо.       – Если мои изменения подразумевают наличие кого бы то ни было со мной на постоянной основе, к черту подобное. А вот и наш пациент...       В этот момент, Кризалис увидела то, что им предстояло чинить. Гигантские шестерни из желтовато–зеленого материала с легким металлическим отблеском как-то зловеще смотрели на королеву. В голове перевертыша вмиг встала крайне неприятная картина того, как эти огромные детали перемалывают ее кости в порошок и разрывают плоть на сотни отвратительных кусков. Кризалис нервно сглотнула.       – Ты точно уверен, что хочешь, чтобы я туда залезла?       – Нет. Сиди и наслаждайся видом. – ответил Джек и запрыгнул внутрь механизма, оставив Кризалис в полном недоумении.       – И ради чего ты тащил меня сюда? – воскликнула перевертыш, когда черный пони скрылся в потемках.       – Не уверен, что тебе было бы комфортно находиться в компании Элементов Гармонии при том условии, что происходило в прошлом между вами, – послышался голос Темного из глубины механизма, после чего что-то громко бухнуло, вызвав у королевы крайне неприятные ощущения. Однако, раздавшийся за этим голос, сказавший: «Твою-то мать», успокоил перевертыша.       – Н–да, думаю, ты прав. Несмотря на то, что с пони у нас уже нет такой вражды, думаю, Твайлайт Спаркл припомнит мне то, что я пыталась выйти замуж за ее брата. Странно, кстати, что Каденс и сам Шайнинг Армор не имеют претензий ко мне.       – О, имеют и еще какие, – послышался голос Джека. – Правда, предпочитают умалчивать об этом, учитывая иные обстоятельства. Проще говоря, не до того им сейчас. Да и кроме того, они вместе – на хрен им сдалась какая-то королева перевертышей.       – Вообще, Каденс, кажется, затаила сильную обиду. Помню, когда вы с Селестией ушли в другой мир, она попыталась надавить во время обсуждения мирного договора. Если бы не Чешир, думаю, она могла бы добиться своего.       – Сильно сомневаюсь. Луна пусть и младше своей сестры, мозги у нее есть. Как и рациональное мышление. Думаю, она смогла бы найти плюсы во взаимоотношениях с твоим видом.       – Странно слышать такое от тебя.       – Почему?       – Ну... Не думала, что ты за объединение видов. Хотя, учитывая то, что ты сам предложил это...       – С точки зрения завоевателя, разрозненные маленькие племена лучше, чем одно большое, но я не завоеватель – Юлтуру–Эквис мне без надобности.       – Юлтуру–Эквис? – облокотившись спиной на металл, переспросила Кризалис.       – Название вашей планеты. По крайней мере, так вас обозвали Проталии, а уже их названия приелись остальным – ангелам, богам, даже Древнейшим.       – И... Это как-то переводится? На эквестрийский?       – Хм... – в глубине что-то щелкнуло – то ли механизм, то ли сам Джек громко цокнул языком. В тот же момент, изнутри вылетела какая-то железка и приземлилась рядом с Кризалис. – У этого сочетания может быть несколько переводов. Думаю, по отношению к планете, здесь можно сказать что-то вроде «Земли Эквисианцев».       – То есть, «Эквис» не переводится?       – Говорю же, переводов много. По отношению к виду, «Эквис» или «Эквисианец» может и не переводиться. А может, как «чистый» или «нетронутый».       – Даже так... – по лицу Кризалис расползлась глупая улыбка. Если бы только Проталии знали о том что... И тут в ее голову выстрелила странная и даже страшная мысль. – Эм... Джек?       – Да?       – Ты сказал, что Проталии назвали нас эквисианцами... То есть, они... Они были на нашей планете?       – Этого я не знаю, но возможно, да, – у Кризалис аж перехватило дыхание, когда слова черного пони дошли до ее мозга. – Когда я... Перед попаданием в ваш мир, которое произошло с использованием одного механизма, созданного Проталиями, я мельком увидел Юлтуру–Эквис занесенным в их базу, то есть, в карту. Так что, скорее всего, Проталии посещали ваш мир, но я не могу сказать, когда конкретно. Это могли быть тысячелетия до появления пони как главенствующего вида, а может во времена древних пони. До Селестии и Луны точно...       – И... Если предположить это... Неужели никто из пони не находил следы их присутствия на... Юлтуру–Эквисе?       – Проталии слишком щепетильно относились к сохранению своих тайн, так что отсутствие доказательств их наличия – весьма ожидаемо. Хотя, то, что Проталии не колонизировали ваш мир тоже странно.       – Колонизировали?       – Ага... Ваша планета богата разнообразными материалами, плюс, я не могу сказать, насколько они были бы бесполезны для Проталий. Все же, я тоже пришелец для вас, так что на их месте я бы исследовал все вокруг себя, вплоть до того, что находится в ядре. Конечно, они могли посчитать ваш мир неподходящим, что тоже странно, ибо атмосфера у вас практически идентична Гидрионе. Разве что, у вас отличаются климат в разных местах. Проталии же, будучи около растительной формой жизни, предпочитали определенные условия. Хотя, и терраформирование было обычной практикой для них.       – А это еще что за слово такое?       – Подгонка условий определенного региона, или планеты, под заданные оператором терраформера параметры, или же этот процесс, только в автоматическом режиме. Под изменения попадает все – климат, экология и прочее. Думаю, ты понимаешь, что таким методом из Юлтуру–Эквиса можно было бы сделать вторую Гидриону, если бы только Проталии захотели этого.       – Жуть... – пробормотала королева, а сама погрузилась в мысли. Насколько же развитыми были эти существа, раз могли без особых усилий менять целые планеты под свои нужды. И то, что Проталии оставили их планету нетронутой, говорило о многом сразу. То, что говорил Джек, – это был лишь один из вариантов развития событий. Но вот другие были не самыми оптимистичными. Кризалис тряхнула головой, прогоняя неприятные мысли относительно Проталий. Кем бы они ни были, эти существа канули в историю. По крайней мере, ей хотелось, чтобы они исчезли, ведь кто знал, что они могли бы устроить, оставаясь живыми.       И тут, откуда-то из глубины донесся очень громкий звук, похожий на взрыв и скрежет одновременно. Это заставило Кризалис отпрыгнуть от стены, на которую она облокотилась и резко развернуться в сторону темноты. В этот момент, ей показалось, что она провалилась во времени, ибо из теней на нее смотрели абсолютно чистые и сверкающие золотом шестерни, исписанные все теми же странными рунами. Вскоре, изнутри показался Джек. Что бы он там ни сделал, это было очень грязно – весь плащ черного пони покрылся слоем чего-то неприятного, а черная до того момента шерсть стала практически серой из–за толстого слоя пыли.       – На этом, все, – констатировал Темный, спрыгнул на платформу и сильно потянулся.       – И... Что там было с этим механизмом? – осматривая Элементаля, спросила Кризалис.       – Ай... – он махнул копытом. – Все от времени проржавело к чертовой матери. Это не так уж неожиданно. Теперь, я все поправил, но остаются еще некоторые формальности. Например, нужно будет повернуть Храм в сторону нужной башни.       – Зачем?       – Каждая башня – отдельный источник питания для механизма, и своего рода координата нужного мира. В былые времена, Храм мог сам повернуться при запуске, но нужный механизм полетел ко всем чертям, потому придется действовать вручную.       – И... Как ты себе это представляешь?       – Как, как... Взял, потянул, повернул – готово. Или что, хочешь предложить себя в качестве тягача? Сомневаюсь, что ты сможешь сдвинуть с места несколько десятков тысяч тонн.       – Д... – Кризалис запнулась. Конечно, Храм был огромным и наверняка тяжелым, но... Десятки тысяч тонн? – А ты-то сможешь? – тут она увидела взгляд Джека – насмешливый и вопрошающий о серьезности ее вопроса. – А, ну да... Это же ты...       – То-то же, – улыбнулся Джек и ухватился за верхушку стенки, ограждающей платформу от механизма, после чего потянул ее в сторону.       Сначала, черный пони тянул не так сильно, как должен был – королева поняла это сразу, но потом, когда он потянул сильнее, Кризалис ощутила, как платформа под ее копытами начала трястись так, будто началось землетрясение. Вместе с этим, она увидела, как то, что тянул Джек, начало двигаться. Медленно, но уверенно – Темный явно не хотел переборщить с силой и, тем самым, окончательно доломать и без того сломанный механизм. Хотя, может быть, тут играла еще и старость самого механизма – все же, со временем, вещи портятся. В этот момент, Кризалис порадовалась тому, что платформа, на которой они стояли оставалась недвижимой, так как лишь от мысли о том, как она будет вращаться на чем-то подобном карусели, у нее начиналось головокружение. Да и... Не смог бы Джек вращать ее с этой позиции.       Продолжалось это относительно недолго. По прикидкам Кризалис, Храм повернулся где-то на сорок пять или пятьдесят градусов от начальной позиции, после чего Джек остановился и с очень громким щелчком зафиксировал механизм. Королева уже хотела было подойти к нему, чтобы выразить свое восхищение его силой – все же, для нее это была первая демонстрация возможностей черного пони, но сделала лишь несколько шагов и увидела, как Темный поднес свое правое копыто к открытой части. Прямо внутрь механизма, с его копыта, спрыгнуло что-то наподобие бесформенного слизня, после чего скрылось между шестернями.       – Закончил? – спросила Кризалис, когда Джек встал на все копыта.       – Угу. Храм повернут куда надо, механизм прочищен, осталось только запустить.       – А эта гадость, которую ты запустил туда? – спросила перевертыш, указав на шестерни.       – Это не «гадость», а часть моей плоти – это во–первых. Во–вторых, оно станет дополнительной мерой на тот случай, если что-то все же не захочет двигаться. Темная материя способна разрастаться до океанов даже из молекулы, так что, вручную или нет, я заставлю это двигаться, а если потребуется, заменю эти механизмы собой.       – Что? Даже из этой капли может что-то вырасти? – недоверчиво спросила Кризалис.       – Я сказал, что даже из молекулы, а это гораздо меньше, чем то, что я запустил внутрь. Так или иначе, это не тема для нынешних обсуждений, потому...       Тут Джек слегка скривился. Со стороны это выглядело так, будто кто-то неожиданно запихнул ему в рот лимон и заставил разжевать.       – Все в порядке? – для Кризалис его реакция была странной. По крайней мере, куда более странной, чем то, что крутилось вокруг него.       – Не совсем. – ответил Джек и потер голову копытом. – Вот за что я не люблю Юлтуру–Арнима, так это за проклятье, которое мне как кость в горле.       – Проклятье? Не поняла.       – Долго рассказывать – тебе объяснят либо искристая, либо Шай. Ты пока иди обратно в храм, а я... – Джек шумно выдохнул. – А я пока отправлюсь туда, где смогу снять с себя неприятный эффект этого проклятия. Это не займет много времени – как минимум, пару часов.       – Но это долго. И... И какого черта над тобой висит какое-то проклятие, а ты об этом молчишь?       – Я не обязан ни перед кем отчитываться. А проклятие тянется своими корнями аж на целые века назад, так что я, можно сказать, свыкся с ним.       – И его нельзя снять? Может, я могла бы помочь тебе с этим... – рог Кризалис на секунду полыхнул зеленым свечением. На этот жест доброй воли, Джек лишь усмехнулся.       – Это проклятие наложил Хедейр. Сомневаюсь, что ты смогла бы снять что-то, наложенное Древнейшим.       – Хедейр сделал это? Я... Я так понимаю, это связано с вашим прошлым.       – Ты необычайно проницательна. А теперь, бай–бай...       Не успела Кризалис что-то возразить, как Джек уже летел в известное только ему место. Проклиная Элементаля за то, что он даже не открыл ей, как показалось, тяжеленые двери, королева понадеялась на свою магию. И... Это сработало – закрытая дверь внутрь Храма Девяти Миров достаточно легко поддалась ей. И лишь только она ступила на порог, как по всему храму зажглись факелы и лампы, что висели под потолком, освещая своим теплым светом эти холодные мертвые стены. Рисунки на них заиграли новыми красками и взору Кризалис открывались совершенно новые детали, на которые она не обратила внимания в самом начале. И больше всего, ее внимание привлекло изображение некоего старца. Откровенно говоря, перевертыш никогда не видела ни людей, ни богов, ни кого-то еще, кроме тех, кто обитал в Эквестрии и ее округах, так что толком не знала, человеком ли был этот кто-то или же нет. Точно также она не могла судит о возрасте того, кто смотрел на нее с этого барельефа своим единственным глазом, хотя седина выдавала его далеко не маленький возраст. Густая седая борода покрывала собой практически половину лица этого белокожего существа, а с головы спускались длинные черно–седые волосы. Один его глаз был закрыт повязкой черно–золотого цвета и исписанной разнообразными знаками. Одето существо было в какие-то странные для Кризалис одежды. По одной стороне его тела, – от левого плеча и до пояса – поверх одежды, тянулась какая-то ткань красного цвета. С правого же плеча, оборачиваясь вокруг корпуса, тянулся какой-то ремень с золотыми вставками в форме пирамиды. За спиной у него развивался не то меховой плащ, не то накидка, на плечах покоились металлические наплечники, предплечья тоже были закрыты схожей броней, состоящей из кожи и металла. В своей правой руке некто держал копье с древком из темного дерева, а лезвие было покрыто не то золотом, не то схожим металлом в весьма причудливом орнаменте, на левой же руке покоился черный ворон. Но была там еще и вторая птица, располагалась разве что на плече и, с виду, не отличалась от первой совершенно ничем.       Кризалис долго рассматривала странный портрет, чувствуя, как в ее сердце нарастает трепет по отношению к изображенному. Что-то в нем казалось странным. Его взгляд... Единственный глаз голубого цвета смотрел на королеву перевертышей уж очень живо, будто и не был изображен на стене этого древнего здания. И от этого становилось очень неуютно. Кризалис хотелось пойти дальше, дабы рассказать остальным, что Джека им не стоит ждать, как минимум, несколько часов, но осталась стоять, прикованная взглядом этого... Она даже не могла сказать, как именно ей назвать изображенного.       – Один (ударение на «о»), – послышался голос позади королевы, из–за чего она вздрогнула. Обернувшись, Кризалис увидела Твайлайт, слегка настороженно подступавшую к ней.       – Ч–что? – переспросила королева с небольшим изломом в голосе. Молодая принцесса указала головой на изображение.       – Один, – повторила аликорн. – Так его зовут.       – Откуда ты знаешь?       – Прочла пару рун, что были на стенах.       – Прочла? Даже боюсь спросить, откуда ты знаешь, как читать руны другого мира.       – Они... Чем-то похожи на то, что я изучала в Эквестрии. Не всем, конечно, но некоторые мне знакомы.       – Да уж... Слышала я, что ты лучшая ученица Селестии, но и представить не могу, сколько она заставляла тебя изучать.       – Это не она, а я... – слегка смутившись от похвалы перевертыша, ответила Твайлайт. – Мне показалось, что это интересно...       – М–м–м... Вроде бы, и мне приходилось изучать что-то такое, но я никаких рун не увидела.       – Их тут полным–полно, так что, если уж тебе захочется, можешь посмотреть.       – С этим разберемся. Все равно, пару часов придется ничего не делать.       – Это почему? И... И где Салдавейрон?       – Улетел. Сказал что-то о каком-то проклятии, и что ему нужно пару часов, дабы что-то с этим сделать. Хм, честно сказать, я и представить не могла, что на кого-то вроде Джека можно наложить какое-то проклятие. Хотя, оно было наложено Хедейром, так что... Видимо, все может быть.       – М–да... – задумчиво произнесла Твайлайт. – Прежняя вражда оставила свои шрамы.       – Хотелось бы узнать, что это за заклинание такое, раз может тяготить Древнейшего. Из интереса, разумеется.       – Это тебе нужно спрашивать у Хедейра. Я и сама знаю об этом только со слов Селестии и Флаттершай.       – И что они говорили?       – Что это как-то связано с его заточением в этом мире тысячелетия назад.       – «Потому что, так делали люди»... – пробормотала Кризалис.       – Что, прости? – спросила Твайлайт.       – Да так, вспомнилось кое–что, сказанное Джеком, когда мы все узнали, что Селестия, ну, Эвелим... Джек тогда распалился, как подожженный фитиль, и сказал, что каждый, кто обладает хоть какой-то силой, будет применять ее, независимо от характера. И тогда он сказал: «Потому что, так делали люди», причем таким тоном, как будто сказанное носило, не знаю, личный характер – настолько он был взбешен в ту секунду.       – Может, это связано с моментом его заточения здесь? – предположила Твайлайт.       – Не знаю... Может... Но об этом можно будет спросить самого Джека.       – Не думаю, что это хорошо кончится. – послышался уже третий голос. Это была Флаттершай.       – Почему же? – спросила Кризалис, скептично смотря на пегасочку. Под взглядом королевы, пони начало овладевать смущение, хотя внешне она старалась сохранить лицо.       – Кхм... Джек, он... Он очень трепетно относится к тому, что кто-то пытается лезть в его прошлое. Да будто вы и сами не знаете, как это кончится – он просто скажет, что вы чересчур любопытны, посмеется над этим или, чего похуже, пригвоздит к стене и начнет угрожать. Но, подтверждая ваши догадки, да, это связано с его прошлым в этом мире. Большего, увы, сказать не могу.       – Ладно, черт с этим, – буркнула Кризалис и вновь повернулась к изображению Одина. – Бр–р–р... Меня одну смущает то, как он смотрит на нас?       – Это неспроста, – ответила Твайлайт, решив блеснуть своими новыми познаниями. – Судя по тому, что я здесь нашла, про Одина говорили, что он всевидящий и всезнающий...       – Прямо как ты... – пробурчала Кризалис так, чтобы ее не было слышно.       – ...и именно поэтому все его изображения или статуи были снабжены каким-либо артефактом, позволяющим ему видеть глазами собственных изображений.       – И все это написано на стенах? – уже громче спросила королева.       – Не совсем, да и чересчур витиеватые тут надписи, так что я могу и ошибаться. Но, судя по тому, что ты говоришь, эта теория имеет место быть.       – Н–да уж... Так... Что будем делать до...       Тут раздался звук удара чего-то тяжелого о металлическую платформу, что заставило компанию обернуться. И какого же было их удивление, когда на пороге входа в Храм они увидели Джека собственной персоной. Выглядел он немного хмурым, однако Кризалис чувствовала исходящее от него удовлетворение, что бы ни стало его причиной.       – Быстро ты, – произнесла королева. – Я думала, что ты говорил о нескольких часах, вместо тридцати, плюс–минус, минут.       – Вспомнил о телепортации – крайне полезная способность.       – Не думала я, что тебя потянет твое проклятие, – сказала Твайлайт. – Не так уж много времени прошло.       – Вот и мне не потребовалось много времени, чтобы оно отстало. – съехидничал черный пони и прошел вперед, остановившись перед изображением Всеотца, после чего повернул голову к остальным, одарив их очень ехидной улыбочкой. – Что, нравится, когда за вами наблюдают?       – Он нас видит? – шумно сглотнув, спросила Флаттершай, искоса взглянув на изображение Одина.       – Не бойтесь, его величество приказало долго жить от руки этого Элементаля.       – Ты... Ты убил Одина? – ошарашенно воскликнула Твайлайт.       – Чему ты удивляешься, искристая? За информацию я готов уничтожить кого угодно, – Джек зло хихикнул. – А этот, прости Одэр, «божок» возомнил о себе слишком много, чтобы носить это гордое имя.       В этот момент, Кризалис почувствовала исходящее от черного пони презрение, но заострять внимание на этом не стала, так как и без этого все было понятно. Тем временем, Джек прошел мимо них и вошел в основной зал, где на него тут же налетели остальные пони с вопросами о том, что за шум раздавался откуда-то снизу и почему механизм, стоящий в центре комнаты, провернулся в сторону. Темный посчитал, что эти объяснения тратят их время, потому просто подошел к пульту управления и начал осматривать его.       – Я уже и забыл, как с этим управляться, – пробормотал одэрианец, после чего взглянул на гнездо на передней панели и протянул к нему свое копыто. В этот момент, оно превратилось в руку, и пальцы, став чем-то вроде щупалец, проникли в скважину. Несколько секунд спустя, весь зал содрогнулся от достаточно громкого гула. Ветви древа начали светиться ярче, после чего, вокруг пульта начало образовываться темное, с синими пятнами, энергетическое поле. В следующий миг, вся комната затряслась так, будто они находились в телеге, которую спустили с каменистой горы на большой скорости. Из чаши начал литься свет и чем дальше все шло, тем ярче он становился. Так, вскоре, вся комната залилась светом и случился последний толчок – самый мощный из всех, что сопровождали это странное действо, после чего все затихло. Свет потух, а комната перестала шататься, а на помещение обрушилась странная и до ужаса давящая тишина.       – Все? – послышался голос Рарити. Несмотря на то, что перемещение длилось всего лишь несколько секунд, единорожка успела достаточно растрепаться. Остальные выглядели не лучше. Ко всему прочему, их всех начало сильно шатать, а копыта их дрожали. – Оу... Ну и... Кошмар...       – Никто не говорил, что перемещение будет приятным, – ответил Джек, бодрой походкой подойдя к остальным. – Идем, наше путешествие только начинается.       – Салдавейрон, – сказала Твайлайт. – Пожалуйста, дай нам пару минут. – она прикрыла рот копытом. – Определенно, порталы – куда более удобный способ перемещения.       – Хм... Как скажете,– ответил черный пони, после чего кинул взгляд на Флаттершай. На удивление, с ней было все куда лучше, чем с остальными. Разве что, копыта слегка дрожали. Про себя Джек отметил, что это было неудивительно, ведь демоны являются куда более выносливым видом, нежели смертные.       Впрочем, слишком много времени Темный не собирался давать, потому, уже через десять минут сказал, что им нужно идти, ведь они уже отстают от графика. Никого эта новость не порадовала, но, с прискорбием для себя, они понимали, что действительно пора, ведь тянуть можно сколько угодно. Ожидание от вхождения в очередной новый мир вызвало достаточно идентичную реакцию – все были в предвкушении от того, что может ждать их за массивной дверь Храма. И вот, Джек открыл дверь. В лица всем ударил очень горячий воздух...       – Боги мои... – тихо, прикрывая рот копытами, произнесла Твайлайт.       Всякого можно было ожидать от другого мира. Зеленое небо, фиолетовая вода, да даже желеобразная земля, как в Гидрионе, или же перевернутые вверх ногами небо и земля. Но когда они увидели Свартальфхейм, все испытали чувство Дежавю и далеко не в самом приятном смысле. Действительно, кто, в здравом смысле, зная, что миры похожи друг на друга, потянет их сюда. В мир, что так напоминает собой Ад. Оранжево–алое небо, затянутое черными тучами, из которых били алые молнии, земля, что стала горячим песком, перемешанным с пеплом, горяченный воздух, пропахший мертвечиной, гнилью и серой. В небе, поверх туч, горела оранжевым светом адская пентаграмма.       – Что... Что здесь случилось? – спросила Твайлайт, подойдя ближе к Джеку. Тут она заметила его взгляд черного пони – озлобленный и не сулящий ничего хорошего тому, кто устроил все это. В этот момент, молодая принцесса почувствовала небольшой укол вины – они пытались удержать его, просили об отдыхе, когда могли прийти сюда и, возможно, не допустить всего того, что они видели сейчас.       – То, о чем я тебе говорил, искристая, – заражение. Это то, что произошло с Кристальной Империей, и произойдет со всей Эквестрией, если мы не остановим Люцифера.       – З–заражение? – на глазах Твайлайт появились слезы, а перед взором мгновенно предстала картина того, как ее родная Эквестрия становится чем-то подобным.       – Именно. Черт!.. Что ж, стало быть, план «Б», – Темный повернулся к остальным, не менее шокировано осматривающих Свартальфхейм. – Итак, поскольку нам на головы свалились некоторые обстоятельства апокалиптического характера, нам придется поменять стратегию. – все перевели озадаченные взгляды на него. – Поначалу, мы хотели задобрить местное население, дабы нам помогли на добровольной основе, однако сейчас, как видите, многое изменилось. Потому, поступим так: летающие берут нелетающих, если им позволяет их сила и вес пассажира. – в этот момент, Джек расправил свои крылья. – Будем осматривать территории с неба. Замечаете хоть какое-то движение, которое не сможете спихнуть на ветер или иное природное явление, и тут же сообщаете мне. В атаку никто не идет – мы на неизведанной территории, и налицо демоническое присутствие. Так как это иной мир, могут быть другие демоны. Кроме того, не забывайте про то, что здесь обитают свои твари и некоторые из них представляют не меньше опасности, чем демоны. Всем все понятно? – компания практически синхронно кивнула ему. – Отлично. Рассаживаемся и стартуем. Кому места не хватит, может сесть мне на спину.       Пользоваться подобной добротой черного пони не хотела ни Рарити, ни Эпплджек, а вот Пинки более спокойно отнеслась к этому и практически мгновенно оказалась у Темного на спине, чем вызвала очень нерадостное бормотание с его стороны. Из всех оставшихся, Рарити, в конечном итоге, тоже была вынуждена сесть на Джека, ворча что-то про то, что он очень «жесткий», «холодный» и что его крылья крайне неприятно касаются ее копыт. И все из–за того, что Рэйнбоу Дэш взялась везти Эпплджек, Твайлайт усомнилась в том, что с ее небольшим опытом в полетах, она сможет унести кого-то на себе, а Кризалис просто не позволила ей сесть ей на спину.       С воздуха открывалась не менее удручающая картина, чем с земли. И если у кого-то оставались сомнения в том, что здесь поработали демоны, то сейчас знакомое чувство – то самое, которое они испытали, когда впервые шагнули в Кристальную Империю, после того, как ее захватил Люцифер. Для Твайлайт, Флаттершай и Кризалис это стало равносильно возвращению в оригинальный Ад, а именно в его Огненные Земли. И чем дальше они летели, тем сильнее становилось это чувство. Начали появляться каменные шипы, торчащие из земли и взмывающие на десятки и сотни метров вверх. Особый ландшафт, состоящий из пористых небольших скал, каменистых пляжей, омываемых рекой, был почти полностью погребен под слоем серого песка и пепла, а от лесов остались лишь обгоревшие остатки и какие-то пеньки, а реки и небольшие озерца оказались высушенными – можно было обнаружить лишь небольшие лужицы, которые продолжали испаряться прямо на глазах. Солнца и вовсе не было из–за туч, практически полностью заполонивших собой небо. Единственными источниками света здесь были алые молнии, изредка бьющие с небес и эта огромная пентаграмма. Воздух был тяжелым, даже несмотря на то, что у всех смертных членов компании была защита на такой случай.       Через какое-то время, холмистые, каменные и местами лесистые ландшафты сменились домами, выложенными из гладкого камня и щебня. Даже с высоты было видно, что домики были невысокими и больше всего напоминали собой избушки. Многие их них были разрушены, а те, что выглядели целыми, навевали лишь тоску. В какой-то момент, Джек скомандовал опускаться и сам начал снижаться. Теперь, они стояли на одной из улиц этого странного поселения и осматривали его. С неба было видно немного, но даже этого хватило, чтобы понять, насколько в этом месте все плохо. Дома, хотя все же точнее будет назвать эти строения избушками–землянками, прилегали очень плотно друг к другу из–за чего. Из–за этой особенности создавалось такое впечатление, будто это и не разрозненные строения, а одна целая конструкция, сделанная из дерева, каких-то металлических деталей, камней и с крышей, сделанной из деревянного каркаса и земляного настила. Некоторые домики были с металлическими крышами, и ближе к центру, как назвал это место Джек, подобные строения начали преобладать над куда менее притягательными домиками, что они видели ранее. А когда же они оказались в центре этого поселения, перед взорами встала статуя двуногого существа, в котором Кризалис и Твайлайт узнали Одина. Статуя осталась нетронутой и была сделана из какого-то темного материала, похожего на камень. И лишь его глаз, отливающий яркой голубизной на фоне красно–оранжевого окружения, продолжал смотреть так, как будто видел всех, кто пришел в это место. Пока они шли в это место, то неоднократно замечали просто огромное количество самых разнообразных кузниц, гончарных, оружейных и прочих магазинчиков, которые относились, теперь, к иному ремеслу по подобию садоводства, алхимии. Были тут и этакие ларьки, где лежали протухшие и сгнившие продукты питания, окна были выбиты, а двери вырваны вместе с петлями. А в какой-то момент, Рарити заметила, что из одного магазинчика, или жилого домика, тянулся отчетливый, коричнево–алый след. Реакция не заставила себя ждать, и единорожка завопила, метнувшись, почему-то, в сторону Джека.       – Что случилось? – жестко, но с нотками удивления спросил черный пони, когда Рарити, дрожа, как осиновый лист, пыталась спрятаться за его массивной фигурой.       – Т–там... – заикаясь, произнесла пони, указывая в сторону напугавшего ее здания. – Т–там... К–кровь...       Другого объяснения Джеку не понадобилось, и он пошел туда, куда указала ему единорожка. И вправду, там, в дверном проеме он обнаружил огромный кровавый след. Такой, будто кого-то разорвало на части, а потом то, что сделало это, оттащило мертвеца куда-то в сторону. Решив проверить свою догадку, Темный прошел глубже, но никакого тела не обнаружил, после чего вернулся к остальным.       – Ну что там? – спросила Кризалис, чувствуя, тем не менее, что совершенно не хочет знать ответа.       – Кровавый след, да такой, будто кто-то взрывчатку проглотил, – проговорил Джек. – Определенно, это кровь сварта – местного жителя. Если его что-то убило, то оно уже убежало.       – Т-то есть... – пробормотала Рарити. – То есть, мы здесь не одни?       – Скорее всего, – ответил черный пони. – Так что, будьте готовы ко всему.       Подобная новость не обрадовала никого и лишь поселила больше страха в сердцах пони и перевертыша. Однако, несмотря на то, что сказал одэрианец, Рэйнбоу Дэш решила действовать по–своему и, поднявшись на пару десятков метров вверх и набрав в легкие побольше горячего воздуха, из–за чего чуть не подавилась, закричала на все поселение:       – ЭЙ! ЕСТЬ ЗДЕСЬ КТО-нибудь?!       Джек хотел было осадить пегаску, сказав, что подобным образом она может навлечь на них ту тварь, что убила сварта и, скорее всего, не одного, но не успел, так как ему помешал громогласный, хрипящий низкий голос:       – ЕСТЬ! СЮДА!       Само наличие кого-то живого в этой пустоши удивило Джека, так как он знал, что Люцифер не будет оставлять кого бы то ни было в живых, если хоть на процент был уверен, что ему могут помешать, потому, догнал Рэйнбоу Дэш, остановил ее и сказал остальным, что подобное может быть ловушкой, хотя сам отчетливо почувствовал наличие души в том месте, откуда и раздался этот голос. И, что удивило его еще сильнее, не одной.       Учитывая то, насколько громким был голос, и что его обладатель услышал крики радужногривой, можно было предположить, на каком расстоянии находились живые. Джек не сказал этого сразу, но он узнал голос того, кто ответил им, и потому удивился еще сильнее, ибо такие сварты должны были стать первыми в числе тех, кого должен был забрать Падший. Учитывая то, что он летел первым, именно черный пони обнаружил выживших. Оба они, как и подобает жителям Свартальфхейма, были низкорослыми, – если сравнивать рост среднего пони и гнома, то можно было увидеть, что они были практически одинаковыми в высоту, быть может на сантиметр–другой ниже или выше – коренастыми и одетыми в специфичные одежды, что состояли из легких доспехов и обычных тканевых рубах и широких штанов. Один из свартов, обнаруженных Джеком, был с крупной залысиной, тянущейся от лба до макушки, и кожа его была слегка синеватой – видимо, сказалась работа с определенными металлами – и густой кудрявой бородой. Второй же был слегка стройнее первого, с длинными волосами, затянутыми в хвост, а борода была собрана в плотную длинную косу. Синеватый, судя по всему, попал под удар, так как зажимал рукой кровоточащую рану на боку. Второй же стоял рядом с ним и пытался что-то отыскать в небольшом мешке, но когда над их головами показалась огромная тень, оба подняли взгляды. Они сразу узнали в пришедшем Темного, и его вид мог бы повеселить их обоих, не будь ситуация патовой. Никто не сказал и слова друг другу, а Джек просто подошел ближе и склонился над синеватым свартом, занеся руку над его ранением.       – Даже не знаю, кого благодарить за то, что ты пришел сюда, – ответил худой сварт. – Мы уже отчаялись найти спасение...       – Демоны? – спросил Джек, повернув голову к говорившему. Тот лишь пожал плечами.       – Я не уверен, кто именно это был, но он точно пришел сюда один.       – Один, стало быть, – в принципе, черному пони не требовалось больше информации, чтобы понять, кто именно посетил Свартальфхейм, но он решил собрать больше данных. – Описать сможешь?       – Огромная, словно состоящая из магмы, рогатая тварь. Не успел появиться, как за ним пришло все то, что ты видишь вокруг себя.       – Понял... – ответил Джек и убрал руку. – Отлично, Брок, я тебя подлатал.       – Вот спасибо! – пробасил синеватый сварт и поднялся на ноги, осматривая Темного таким взглядом, будто увидел впервые. – А тебя куда занесло, что ты стал... – он поводил рукой в воздухе. – Тяговой лошадью?       И громко гоготнул... Джеку захотелось закатить глаза и заткнуть этого шутника. Старый–добрый сварт Брок.       – Долгая история, в которую вы будете посвящены чуть позже. А теперь, Синдри, – одэрианец повернулся ко второму сварту, – кто-то еще выжил?       – Черт его знает, – ответил Синдри. – Знаю только, что львиная доля наших отправилась за этим...       – Люцифер, – сказал Джек, из–за чего глаза у обоих свартов полезли на лоб.       – Люцифер? – переспросил Брок и смачно сплюнул на землю. – То есть, Король Демонов, Правитель Ада, Главный Говнюк Во Всех Мирах? Вождь демоножопых?       – Да, Брок, мы тебя поняли, – осадил того Синдри и поднял глаза на Джека. – Но... Он же мертв...       – Был мертв, – ответил Джек и повернулся в противоположную сторону. Там уже стояла шестерка Элементов Гармонии вместе с Кризалис. Тут, их заметили и сварты.       – Ба, ну и кавалерия. – Брок, с невиданной для раненного существа ловкостью, оказался рядом с Эпплджек, обошел ее со всех сторон, осматривая оценивающим взглядом, чем ошарашил остальных и начал смущать ковбойшу, после чего выкинул то, чего оранжевая пони не ожидала от слова совсем – смачно шлепнул ее по крупу. – А ничего такая... Неплохо сложена, зад крепкий – явно использовалась для перевозки чего-то тяжелого. Как раз было бы неплохо забрать кое–что из мас...       – Я тебе не тяговая пони! – воскликнула Эпплджек и отошла в к подругам, сияя, как рубин. Оба сварта уставились на нее, как на чудо света.       – Эм, Салдавейрон... – ошарашенно произнес Синдри. – Мне показалось, или эта лошадь – говорящая?       – Пони, – поправил его Темный. – Порой, я тоже не в восторге от этого, но жители Юлтуру–Эквиса, к счастью или нет, развили в себе хороший голосовой аппарат с разумом в придачу.       – ЭЙ! – послышалось со стороны Эпплджек, тем не менее, оставшись проигнорированной.       – Юлтуру–Эквис? – переспросил Синдри. – То есть... Они не отсюда?       – А ты когда-нибудь видел таких существ в Свартальфхейме?       – Ну, может и нет, но я и не во всех девяти мирах был. Мало ли...       – Нет, они не из девятки миров, – тут Джек обратил внимание на то, что неподалеку от них лежал труп. Он заметил его сразу, однако исцеление Брока было для него более приоритетным. – Его убило то, что напало на вас двоих?       – Да какое там, – сказал Брок и подошел к трупу, после чего пнул его ногой. – Вот с–с–сука! Это он пытался отгрызть от меня кусок.       – Свой же? – переспросил Джек и сам подошел к телу. За ним подошли и все остальные.       Труп выглядел крайне неприглядно: весь обгоревший, а в некоторых местах практически до костей, с выпученными покрасневшими глазами и в разодранной одежде. Голова его оказалась проломлена и оттуда торчал довольно крупный молот, ушедший внутрь достаточно глубоко. Там, где одежда была разорвана, таковой оказалась и собственная плоть мертвеца, что лоскутами свисала с ран.       – Да... – ответил Синдри, с омерзением осматривая труп. – Бедняга Гримм.       – Вы его знали? – спросила Твайлайт. Синдри и Брок вновь одарили ее взглядом, выражающим невероятное удивление, но потом пришли в себя.       – Да, – буркнул Брок. – Некогда, он был моим подмастерьем. Молодой парнишка, и вот судьба–сука решила так отыграться на нем. Че произошло, сказать не могу – он уже был таким, когда мы нашли его. Помочь хотели, да только он оказался неразговорчивым. Ну и пришлось вскрыть ему голову, дабы не буянил.       – Жуть... – прошептала Твайлайт.       – Хочешь жить – умей вертеться, лошадка, – хмыкнул Брок.       – Брок... – осадил его Синдри. – Давай повежливее.       – Слава Селестии, хоть у кого-то есть манеры, – сказала Рарити, стараясь не смотреть на мертвеца. Синий сварт лишь хмыкнул на это и с громким чавкающим звуком извлек молот из черепа убитого.       – Что ж... – протянула Кризалис и сделала несколько шагов к Джеку, продолжавшему разглядывать мертвого. – Каковы наши дальнейшие планы?       – Брок и Синдри – мастера своего дела, – не отвлекаясь, ответил Темный. – Отправим их на Юлтуру–Арнима, а там будем смотреть. Синдри, Брок, вам есть, что забрать отсюда? Если так, то...       Не успел он договорить, как небеса разверзлись и сверху ударила алая молния, попав точно в мертвеца. Тело тут же затрясло, глаза вспыхнули ярким светом, а изо рта вырвался странный звук, похожий на помесь хрипа и рычания со свистящим шипением. Мгновение спустя, мертвец поднялся на свои ноги и начал преображаться под ошарашенные взгляды окружающих. С громким хрустом, начали вытягиваться его конечности, из–за чего на вид становились гораздо стройнее. Стопы вытянулись, на пальцах – что на руках, что на ногах – проступили черные когти. Кожа, начиная от головы и до грудины окрасилась в бледно–оранжевый цвет, из спины в районе лопаток, на локтях, плечах и за глазами прорезались костные наросты, отличавшиеся в размерах. Голова приобрела более овальные черты, лицо деформировалось, рот стал несколько меньше и наполнился мелкими острыми клыками, нос испарился, оставив после себя две дыры, а глаза, слегка сместившиеся в стороны, ярко запылали красным светом. И теперь, это существо стояло к компании спиной, тяжело и со свистом вдыхая раскаленный воздух, но лишь какое-то время, после чего резко распрямилось и издало громким шипяще–рычащий звук, после чего резко развернулось и бросилось на того, кто оказался ближе всех, – на Джека. Черный пони, тем не менее, не дал существу и шанса на то, чтобы даже помыслить о победе и, схватив его за лицо, резко поднял в воздух, а потом с силой опустил на землю. Голова твари оказалась раздавлена, как и его жажда двигаться.       – Что... Это... Б–было? – послышался ошарашенный и напуганный до чертиков голос Твайлайт.       – Демон, – ответил Джек. – Это точно был демон.       – Но... Но... – Твайлайт повернулась к Синдри. – Вы же сказали, что Люцифер пришел сюда один.       – Так и было, – ответил сварт. – Но... Гримм – не первый, кто... Кто стал этим.       – Разберемся позже! – отрезал Джек и повернулся к остальным. – Низшие демоны никогда не охотятся по одному – по крайней мере, я надеюсь на то, что это был низший демон. А раз так, где один, там десятки и сотни подобных ему. Потому, сделаем это...       Не успел никто спросить, что именно Темный хотел сделать, как почувствовали, что какая-то сила подняла их в воздух. А далее... Далее, их накрыло что-то темное, практически черное, напоминающее по своему виду туман или облако, которое гнал ураганный ветер. И ни у кого не хватило сил противиться этому потоку. Так они и летели какое-то время, пока, наконец, не почувствовали, как их копыта и ноги коснулись чего-то твердого. Вместе с этим пропал и туман, явив Джека.       – Это что было? – потирая ушибленное место, проворчала Рэйнбоу Дэш и мельком оглядела то место, где они оказались – Храм Девяти Миров.       – Я перенес нас сюда во избежание сражения, – ответил черный пони и подошел к двум гномам. – Вы сказали, что тот сварт был не первым. Значит, явление это, по крайней мере для вас, не ново.       Синдри несколько потупил взгляд, в то время, как Брок лишь скрестил мускулистые руки.       – М–да... – проворчал он. – Гримм – не первый, кто стал тварью.       – А теперь, с самого начала. – сказал Джек. – Давно это произошло?       – Чуть меньше недели... – ответил Синдри. – Дней пять где-то. Хотя, с такими тучами – он махнул рукой в небо, – поди разбери, сколько суток миновало.       – Ясно... – в голосе одэрианца послышалось раздражение. – Так, у вас что-то было? Особо ценное, что нужно забрать...       – Ну, как бы сказать... Да, мастерская наша. – сказал Брок. – Там много че было.       – Я тебя понял... – сказал Джек и повернулся к творящемуся аду. – Поступим следующим образом: вы все отправляетесь в Храм Девяти, и Брок с Синдри переносят всех на Юлтуру–Арнима, потом...       – Куда?! – перебил черного пони Брок. – Это еще что за мумба–юмба?       – Мидгард, – совершенно спокойно ответил Темный. – После переноса, вы остаетесь в Храме и дожидаетесь меня, а там разберемся, что делать.       – А... А ты куда? – спросила Флаттершай, тут же приковав к себе взгляды свартов.       – Глянь, Синдри, эта с крыльями, – пробормотал Брок на ухо второму сварту.       – Я отправлюсь назад, в сторону того города и постараюсь нарыть все, что понадобится нашим мастерам, – расправив крылья, ответил черный пони. – Постарайтесь не перебить друг друга, пока меня не будет.       И с этими словами, он улетел куда-то вдаль, оставив компанию. Скрылся он достаточно быстро и, судя по всему, не собирался возвращаться достаточно долго, потому, остальные направились в сторону Храма Девяти. Что удивило пони и перевертыша, так это сила крайне небольших свартов – они спокойно – ладно, с небольшим усилием – открыли массивные металлические двери, после чего поманили остальных внутрь. Недоуменно переглянувшись и не проронив ни слова, эквистрийцы зашли внутрь. Брок с Синдри зашли последними и закрыли дверь. На некоторое время повисло неловкое молчание.       – Ита–а–ак... – первой, тишину нарушила Твайлайт и подошла к обоим свартам. – Кажется, мы с вами толком не познакомились. Меня зовут Твайлайт Спаркл. Я и мои... – тут она осеклась, взглянув на королеву Кризалис. – друзья... Да... Мы пришли сюда из мира, который называется Юлтуру–Эквис.       – Все же, это правда... – произнес Синдри, с интересом осматривая молодую принцессу, но потом подошел ближе и пожал протянутое ей копыто. – Но где же мои манеры? Меня зовут Синдри. А этого милейшего джентльмена – он кивнул в сторону Брока, – зовут Брок. Про мир, думаю, говорить не стоит, так как вы уже сами знаете.       – Да-да, познакомиться еще успеем, – махнул руками Брок и пошел в сторону зала с порталами, однако не успел дойти, как перед ним выскочила улыбающаяся во весь рот Пинки Пай, начав тараторить о том, как ее зовут, что она очень рада завести нового друга из другого мира и прочее–прочее–прочее, пока Брок не осадил ее, воскликнув громким командным голосом:       – А ну, цыц!       Пинки тут же замолкла и села на пол, хотя по ней было видно, что еще пару секунд, и она взорвется. Вместе с ней, замолкли и все остальные, с недоумением уставившись на гнома. Брок же решил избежать взрыва со стороны розовой пони, потому достаточно быстро скрылся за вторыми дверями.       – Ваш друг не слишком-то вежлив, – сказала подошедшая ближе к Синдри Рарити. – Меня зовут Рарити – главный модельер и дизайнер одежды в Понивиле.       – Я тоже рад познакомиться, Рарити, – улыбнулся Синдри, после чего глубоко вздохнул. – Вы уж не сердитесь на моего брата. Он, конечно, может быть не слишком приятным в общении, или даже полным говнюком, но он прекрасный кузнец. Только, молю вас, не говорите, что я так сказал, а то он с меня потом не слезет со своими подшучиваниями.       Твайлайт и Рарити тихо посмеялись над этим, подметив про себя, насколько же разными были братья гномы по характеру. Однако, не успели они спросить что-то еще, как из внутренних дверей показался Брок.       – Эй, конная гвардия! Вы в Мидгард собираетесь или как?!       – Что ж, поговорим позже, – сказал Синдри, видя вопросы в глазах подруг и повел их, а также всех остальных в комнату перемещения, где колдовал Брок.       – Так, все здесь? – оглядывая вошедших, сказал сварт и, убедившись, что вошли действительно все, активировал механизм перемещения. Комната вновь задрожала так, словно случилось землятрясение, а из пульта и корней окружавшего его дерева начал литься яркий синеватый свет. Вскоре, свет полностью заполнил собой комнату, а пол сотряс мощнейший толчок, от которого пони и перевертыш практически свалились на пол. А потом все смолкло: толчки сошли на нет, как и яркая вспышка. Вновь, перед глазами компании предстал зал перемещения таким, каким они видели его на Юлтуру–Арнима и в Свартальфхейме.       Когда пони немного пришли в себя, то обнаружили, что гномов и след простыл, а двери, ведущие на выход из Храма Девяти Миров были открыты. Собственно, самих Брока и Синдри они обнаружили на улице. И до чего же им было приятно почувствовать на своем лице не раскаленный, пронизанный вонью серы и гниющей плоти воздух из Ада, а прохладный, освежающий озерный бриз Юлтуру–Арнима.       – А-а-ах, – послышался громогласный голос Брока, а сам сварт хорошенько потянулся, хрустя всем телом, – что ж, здравствуй, Мидгард. Эй, Синдри, много лет прошло с тех пор, как мы тут были в последний раз?       – Да уж... – вдыхая прохладный воздух, произнес второй сварт. – Века прошли, а природа этого мира все такая же приятная, как и всегда. Но... – тут он начал приглядываться к окружению. – Разве же, люди не обустроили здесь все?       – Кстати, да... – голос Брока наполнился такой же задумчивостью, как и у брата. – А где люди то? Раньше их было много, как вшей в гриве коня Одина, а теперь тут так пусто и тихо. Даже мелких засранцев нет.       – Думаю, с этим вопросом, вам стоит обратиться к Джеку, – оба сварта обернулись на голос и встали, как вкопанные. И не мудрено то, ибо перед ними стояло в высшей мере странное существо – черного цвета, с плотной не то кожей, не то ее подобием, в его – хотя по голосу можно было понять, что существо женского пола – копытах было множество дыр поменьше и побольше, морда была коротковата для лошади, глаза огромные, зеленые, с кошачьим зрачком, крупный искривленный рог, торчащий из головы, крылья, похожие на крылья насекомых и тоже с дырами. Волосы у нее были длинные, жидкие, а одна прядь так и норовила спуститься ей на лицо. Роста она была большого – побольше тех остальных, что были больше похожи на лошадей, худая и какая-то нескладная. По крайней мере, если смотреть на нее, как на летающее существо – крылья выглядели больно хрупкими для такого немаленького тела.       – Святые восемь копыт Слейпнира... – выдохнул Брок, с небольшой опаской глядя на перевертыша. – А ты еще что за скотина?       – Брок! – воскликнул Синдри и дал брату подзатыльник.       – Ну а что?! Сам будто не видишь!       – Вижу, но нужно быть вежливее. Тем более, с незнакомым существом.       – Не вижу в этом ничего такого. – охладила их обоих Кризалис. – В конце концов, вы видите перевертыша впервые в своей жизни.       – Перевертыша? – в унисон переспросили братья.       – Долго рассказывать. Мое имя Кризалис, королева перевертышей.       – Во те на! – гоготнул Брок. – Первый перевертыш за мою жизнь и сразу ваше величество.       Кризалис усмехнулась про себя. Все же, она находила манеру разговора этого сварта весьма забавной.       – Думаю, наши имена вам известны, – сказал Синдри. – Видел, что вы говорили с Салдавейроном о нас.       – Это да, но кто есть кто могу только предполагать. Ты, – она повернулась к синеватому сварту, – должно быть, Брок.       – Догадливая лошадка, – усмехнулся гном. – Что меня выдало?       – Характер у тебя грубый, как и твое имя – так и догадалась. А по поводу отсутствия здесь кого-то кроме нас, я говорила вполне серьезно – спросите об этом Джека. Все же, он лучше знает, что здесь случилось.       – Хм... – хмыкнул Брок и начал принюхиваться. – Э, да здесь не пахнет ни одной душой.       – Что? – переспросил Синдри. – Как это?       – А вот так... Нет тут душ и все. Ни человеческих, ни животных. А вот смотрю я на растения и могу сказать, что не первый век за ними никто не следит, и это странно – людей-то наплодилось дохрена. Ну, по крайней мере, с их стремлением и желаниями. Хотя, меньше людей – больше свежего воздуха.       – Может, вы расскажете, что случилось с вашим миром? – спросила Кризалис, решив перевести тему. Оба гнома тут же поникли.       – А че тут говорить? – бросил Брок. – Пришел этот Люцифер и под угрозами смерти потребовал сотрудничества с ним. Уж не знаю, на кой мы ему понадобились, но явно не для того, чтобы подковывать его коней – он и сам на хренового мустанга похож. Ясен хрен, никто не согласился – жизнь-то начала налаживаться после того, как Салдавейрон уничтожил асов, а тут явился этот светов сынок и на те.       – Вы... Знаете о Хедейре? – спросила Кризалис.       – О нем знают все, кто знают о богах, – сказал Синдри. – Как-то не пристало не знать своего истинного создателя, хотя это и должно быть сокрыто. Элементали жутко ценят свою, как бы это сказать, секретность.       – Смотря на Джека, о таком не скажешь – он демонстрирует свои силы и не стесняется.       – Ваше величество, поверьте мне...       – Можно просто Кризалис.       – Кризалис... Ладно... Послушайте, то, что показывал вам темный повелитель, скорее всего, даже не процент того, что он может на самом деле. Мы видели, как он разбил армию Одина просто щелкнув пальцами. – для выразительности, Синдри повторил названный им жест. – То, как сильнейшие воины девяти миров падали замертво один за другим, чуть только он появлялся перед ними, и как были опустошены целые миры. Так что, поверьте, если Салдавейрон захочет, жизнь в любом из миров перестанет существовать раз и навсегда.       Кризалис, хотя и старалась не подавать виду, сильно испугалась от слов этого гнома. Заодно, он подтвердил и ее опасения касательно истинной силы Джека. Хотя, бог он и есть бог – всесилен или, по крайней мере, достаточно могущественный, чтобы творить все то, о чем говорили очевидцы. И хотя она видела, что черный пони очень и очень кровожаден, ей было сложно вообразить, как целая армия рассыпается в кровавые кучи лишь по одному щелчку, вместе с этим осознавая, как сильно повезло ей и ее виду, когда они решили напасть на Кантерлот во время свадьбы Шайнинг Армора и Каденс, раз Джек решил действовать вручную, а не на опережение. Но вместе с этим, это породило некоторое сомнение, ведь Темный мог использовать эти силы для того, чтобы уничтожить всех демонов в Кристальной Империи, Люцифера и его генералов, но не делал этого. Были ли тут причиной принципы самого одэрианца или что-то иное можно было узнать только у него самого, а это могло вызвать агрессию с его стороны, чего перевертышу не хотелось совершенно. Что ж, значит этот вопрос откладывался на потом, причем, это «потом» было очень далеким.       – Ну, я так понимаю, Салдавейрон тоже забрал нас не ради того, чтобы повидать старых друзей. – пробурчал Брок и повернулся к Кризалис. – Так, что... Зачем мы понадобились его величеству темному лорду?       – Дело в том, что... Наш мир тоже подвергся атаке демонов, – сказала королева.       – Ваш? – переспросил Синдри. – Оу...       – И на вас Дьявол был похож потому, что... – протянул Брок.       – Для его возрождения была использована кровь пони. А дальше... Лучше спросите у Джека – он лучше знает все эти хитросплетения.       – Хм... «Спросите у Джека», «Спросите у Джека»... – передразнил королеву Брок. – Вы сами-то знаете, против кого воюете или так, атака попугаев?       – Брок, хватит! Их мир тоже подвергся атаке, а ты тут ехидничаешь.       – Просто мне интересно – она говорит, что со всеми вопросами к темному повелителю, а сама ничего объяснить не может. Не, вопросов нет, дело, как говорится, хозяйское, но складывается ощущение, что ее величество все проспала.       Возможно, Брок сказал бы что-то еще, но не успел, так как его захватила кислотно–зеленая магическая аура, быстро подняла в воздух и с силой прижала к одной из стен. В следующий момент, еще не успевший очухаться гном, увидел разгневанное лицо Кризалис в нескольких сантиметрах от своего.       – Я более не собираюсь терпеть тебя, чертов коротышка, – прошипела королева прямо в лицо сварту. – Твои дерзость и грубость казались мне забавными еще несколько минут назад, но я не позволю тебе обвинять меня в бездействии. Меня – королеву вида, принимавшего непосредственное участие в штурме замка Люцифера в моем мире. Знаешь, сколько перевертышей было ранено или убито в этом сражении? Наверняка столько же, сколько твоих собственных сородичей сдалось Дьяволу.       – Не смей пор–р–рочить честь свартов. – прорычал Брок, буравя перевертыша не менее гневным взглядом. – Ты не знаешь, при каких обстоятельствах наши отправились за Дьяволом. Знай ты, что мы все были против, но нас заставили. Недостойные проклятия, и вот уже половина Нидавеллира отправилась за Люцифером. Те же, кто остались при своем мнении, были убиты и превращены в тех тварей, что вы видели? Думаешь, тот монстр – единственный? Да ни хрена подобного!       – Все что-то потеряли, однако это не повод, чтобы... А–а–а!       Не успела Кризалис сказать что-то еще, как почувствовала, что земля начала уходить у нее из–под копыт, как ее перевернуло вниз головой и припечатало к стене Храма с такой же силой, с какой она пригвоздила Брока. Что интересно, сварт тоже остался пригвожденным. Когда же до обоих дошло, что подобное произошло с ними неспроста, они синхронно повернули головы вперед. В паре десятков метров от них стоял Джек. В глазах его полыхала ярость. Синдри же, заметив черного пони и почувствовав, какая атмосфера царила вокруг него, сделал несколько шагов назад, будучи не в силах даже попытаться защитить брата.       – Как я ненавижу, когда меня не слушают, – прорычал Темный, подойдя ближе к висящим. Только сейчас они заметили, что через плечо у него была перекинута тканевая сумка, из которой выглядывали самые разнообразные инструменты. – Четко и громко попросил вас не убивать друг друга, отошел всего лишь на полчаса, а вы уже поцапались. Есть какие-то оправдания этому?       – Эм, Темный Лорд, если позволишь сказать... – между Джеком и Кризалис с Броком вышел Синдри. – Произошедшее – всего лишь недоразумение. Просто словесная перепалка между двумя горячими головами и все.       – Я не потреплю разлада в своем отряде! – грозно отрезал Джек и вновь повернулся к висящим. Его взгляд уткнулся в Кризалис. – Мне ничего не стоит подчинить каждого перевертыша своей воле и оставить их в качестве личных игрушек. Или, что еще лучше, просто испарить каждого из них и стереть все воспоминания о вашем виде из истории. Уверен, всем было бы гораздо легче, не существуй вас вообще. Моя мысль тебе понятна?       Кризалис активно закивала головой, с ужасом представляя, как слова Синдри о черном пони воплощаются в реальность.       – Что касается тебя, Брок, – я могу обеспечить тебе такое путешествие в Ад, которое ты никогда не забудешь. И поверь мне, то, что я устрою тебе, будет разительно отличаться от того, что ты видел в Свартальфхейме. Смерти близких, наблюдение за тем, как твои друзья уходят за Дьяволом – это только мелочь, которую ты увидишь в собственном личном кошмаре. А я позабочусь о том, чтобы ты стал личной сучкой Одина. Ты же хочешь этого?       Брок отрицательно помотал головой, понимая, что кара за его острый язык может быть очень страшной.       – Вот и славно, – ответил Темный, после чего Кризалис и Брок с грохотом упали на пол. Синдри тут же подошел к брату и помог ему подняться. – Все трое, внутрь Храма. НЕМЕДЛЕННО!       Спорить никто не стал, да и не хотел – слишком уж пугающим был Темный в этот момент. Остальные встретили их достаточно озадаченными взглядами, однако Джек ясно дал понять, что сейчас не время для каких-либо расспросов. Однако же, он выполнил свое обещание и принес необходимые инструменты. Но инструменты не стали единственным подношением со стороны одэрианца. Лишь по взмаху его копыта, под удивленные вздохи остальных, из теней появились столы, наковальни, несколько кузнечных печей, внутри которых тут же загорелось яркое и очень горячее пламя.       – Рабочее место я вам обустроил, – сказал Джек, повернувшись к обоим свартам и переместив сумку с инструментами к нужному месту. – Материалами буду снабжать по мере необходимости, с остальным разберемся, если возникнет нужда. Вопросы?       – Всего один, – сказал Синдри. – Что или с чем нам предстоит работать?       – О, это как раз по вашей части. – ответил Джек и запустил копыта внутрь плаща.       То, что он вытащил, произвело впечатление не только на братьев–кузнецов, но и на всех остальных. Это орудие выглядело так, что сложно было представить, кем именно нужно быть, дабы полноценно управлять им. С виду, это были парные клинки – один в один похожие друг на друга. Массивные, – даже в руках Джека они выглядели таковыми – ручка была сделана непонятно из какого материала, так как была плотно закутана в что-то очень плотное, на первый взгляд похожее на ткань. Массивное, золотистого цвета навершие было крайне причудливой формы. Вроде бы, оно было прямоугольной формы, да только было заточено так, что имело длинный конусовидный изогнутый шип на нижней части, и куда более тупой на верхней. На верхней грани также располагались два шипа, только более грубой пирамидальной формы. Гарда у мечей, как и навершие, была золотистого, хотя и грязноватого, оттенка, с крупными шипами, один из которых – на нижней части – был похож на отдельное лезвие, хотя и не заточенное. По форме, гарда не была похожа ни на что, знакомое пони и перевертышу, ибо было похоже не то на череп, не то на морду какого-то жуткого существа. Два красных, маленьких, тусклых глаза, находящиеся на противоположных сторонах орудия, как показалось, готовы были загореться и прожечь дыру в любом, на кого падет взгляд. От импровизированного лба и до того места, где изображалось начало верхней челюсти с выступающими вперед, на лезвие, длинными клыками, тянулись три крупных шипа, загнутые в сторону лезвия, чей дизайн также вызывал немало вопросов и опасений. Покрытое мелкими и крупными трещинами, массивное лезвие тянулось где-то на семьдесят, плюс–минус, сантиметров вперед. Темная часть, проходящая через центр более–менее напоминало собой хоть сколько-нибудь адекватный клинок, и напоминающее собой на фоне грады жуткого вида язык, была окружена более светлым металлом, который и составлял собой наименее адекватную часть этого орудия. От «пасти» гарды и до конца самого длинного клыка лезвие тянулось нормально, – ровно – далее же, сверху и снизу, симметрично друг другу, начали вырастать небольшие и широкие шипы. Далее, начинались различия, ибо сверху зубцы были словно обломанными – маленькими, менее заостренными и куда более неровными, а вот снизу в порядке увеличения располагались два шипа; третий же переходил в носовую часть лезвия, которое, соединенное с верхом, представляло собой лезвие в форме полумесяца. И как только все взгляды оказались прикованы к клинкам, утопленные глазки на гарде начали ярко светиться ало–оранжевым, а по всей длине темной части, по подобию трещин, расползся такого же цвета свет. Повеяло каким-то странным и очень сильным жаром.       – Один великий! – воскликнул Синдри, не отрывая взгляда от орудия. Брок же стоял с ошарашенным видом, почесывая лысину.       – Ни хера ж себе... – выдохнул он, после чего поднял взгляд на Джека. – Ты что ж... За эти клинки... Ареса грохнул?       – Кого?! – послышалось со стороны пони и Кризалис.       – Еще со времен моей охоты... – расплывчато ответил Джек и, сурово смотря на гномов, положил клинки на стол. – Арес был силен, но чрезмерно вспыльчив.       – М–да уж... – хмыкнул Брок и провел рукой по потухшему лезвию одного из клинков. – И что ты предлагаешь нам сделать с этим?       – Делайте то, что умеете лучше всего – этим клинкам много веков, очень много... И мне нужно, чтобы вы заставили их работать в случае, если они сломаны. Если нет, добавьте что-то от себя, чтобы потенциальный хозяин мог их использовать.       – Потенциальный хо... – Синдри мельком глянул на эквестрийскую компанию, после чего вновь повернулся к черному пони. – Эм... Темный Лорд, ты же не хочешь сказать, что потенциальный носитель ЭТОГО – кто-то из них?       Джек мельком глянул на своих компаньонов, после чего вновь уставился гномам прямо в глаза.       – Возможно, но я не уверен, – буркнул Темный. – Эти клинки – не последнее орудие, которое вам предстоит исправить и улучшить. Сроки, как вы понимаете, небольшие.       – Н–не последнее? – ошарашенно спросил Синдри. На это Джек лишь хмыкнул, взмахнул рукой и в ней тут же появилась коса Смерти. Оба гнома ошарашенно вздохнули, уставившись на орудие.       – Святая... – Брок не нашелся, чем продолжить фразу, сверля взглядом темное лезвие косы. – Это... – он указал синеватым пальцем на орудие. – Это то, о чем я думаю?       – Неужели, это ее коса? – подключился Синдри и подошел ближе. Вместо слов, Джек протянул ему косу, и тот, трепеща не то от страха, не то от благоговения, перехватил оружие и положил его рядом с клинками. – Н–но... Откуда это у тебя?       – Долгая история. Скажу одно – ее величество Смерть мертва, – оба гнома вновь уставились на Темного ошарашенными взглядами.       – Н–но... Этого не может быть, – сказал Брок. – Архангелов никто и никогда не убивал.       Джек хрипло усмехнулся и полез внутрь своего плаща. Немного покопавшись там, Темный вытащил череп, который водрузил на все тот же стол. Отливающий золотом, пусть и потемневшим, череп пони смотрел на обоих гномов взглядом своих пустых глаз. И, видимо, это подействовало, так как Брок и Синдри не отрывали своих взглядов от кости.       – Знакомьтесь, архангел Михаил, – с отчетливой гордостью в голосе ответил Джек и провел пальцами по макушке черепа. – Должен был побороть самого горделивого из архангелов, но по итогу сам пал жертвой своей горделивости. Настолько она его поглотила, что он лишился головы. Буквально...       Темный злобно хихикнул. Пони видели эту картину и знали, что именно Джек убил Михаила, но вот Кризалис смотрела на череп архангела так же, как и сварты, – удивленно и с ужасом. Она, конечно, видела, что черный пони убивал, и делал это с особой радостью, да и была в курсе всей истории между Джеком и Хедейром, но об архангелах была наслышана только косвенно и то, со слов Азраэллы, когда она заключила с ней сделку. О Люцифере королева узнала от Джека, а про остальных, можно сказать, не знала ничего. И вот, на нее смотрел череп одного из них. Признаться, Кризалис ожидала чего-то другого от мертвого существа, которое не укладывалось в ее представление о мире, но что именно сказать не могла.       – А теперь, – голос Джека вывел всех из раздумий, а череп вновь оказался внутри плаща одэрианца, – сварты, вы начинаете свою работу. Остальные будут помогать вам по мере своих возможностей, а я отправлюсь искать остальные артефакты.       – Ам... – вперед вышел Синдри. – Не сочти за дерзость, Темный Лорд, но мы не сможем работать без материалов.       – Получите все, что будет необходимо. – скрестив копыта на груди, сказал Джек. – Но для начала, осмотрите клинки.       Брок и Синдри тут же взяли клинки и начали осматривать их с такой внимательностью, что это больше походило на своего рода одержимость. В таком состоянии оба гнома пробыли крайне недолго, после чего о чем-то переговорили и повернулись к Темному.       – Что можно сказать об этом, – сказал Брок, взял второй клинок у своего брата и снова осмотрел оба орудия. – Для ножей, что пролежали века без дела, они сохранились просто отлично. И они горячие, как сама Сиф. Я даже сейчас чувствую тот жар, что кузнецы, создавшие их, вложили в этих красавиц. Ту ярость, что была у их владельца.       – То есть, они целые? – спросил Джек, забрав клинки у гнома. Сварт натужно выдохнул.       – Да. Структура цела, магия на месте, но... – тут Брок слегка осекся. – Ты же знаешь, что... – гном понизил голос практически до шепота. – Что единение с такого рода орудием, есть сочетание двух душ – той, что в теле, и в орудии.       – Знаю, можешь не говорить мне об этом. – мысленно ответил Джек. – А еще я знаю, что подобное единение – это проклятие на всю жизнь. Именно поэтому вы здесь. Раз уж вы столь прославленные кузнецы, как о вас говорят, вам будет по силам сделать так, чтобы объединение не оборачивалось проклятием для носителей. Все же, – его взгляд метнулся в сторону пони, что уже начали разбредаться по сторонам, – им стоит побороться за свой мир. Иначе, как бы это было странно, что один бог выполняет всю работу.       – Они обречены. – также тихо сказал Синдри. В его голосе послышалось сожаление. – Люцифер убьет их даже с оружием богов.       – Кто знает. В конце концов, я буду поглядывать за ними из своих теней. Да и Люцифера нужно убрать с дороги... Но не об этом сейчас... Какие материалы будут нужны для усовершенствования клинков? – Э–э–э... – протянул Брок и почесал затылок. – Пока сказать сложно. Раз уж оружие ты решил брать такого уровня, то и материалы будут нужны соответствующие. Кроме того, клинки целые... Если проводить параллели с остальным, то они не слишком-то будут нуждаться в ремонте. А вот остальное... – Брок вновь взглянул на клинки. – Тут смотреть надо. Хех, надо же, вытащил эти клинки аж из задницы самого бога войны – во даешь, Темный Лорд!       На Джека тут же уставились несколько пар ошарашенных глаз. Ну конечно, они же не знали ни чьи это были клинки, ни какие у того были заслуги, ни то, сколько крови было пролито этими массивными лезвиями. Стоит ли, тем не менее, посвящать их сейчас в тонкости того, как, откуда, кто и что касается этих клинков? Возможно, стоит... Все равно, кому-то из них предстоит иметь дело с этими орудиями.       – Если вам интересно слушать лекцию о том орудии, что я ищу, то вашему вниманию будет представлено несколько вещей. Во–первых, да – это орудие бога войны. Точнее, одного из богов войны этого мира. Нет, орудие второго я достать не смогу, ибо оно было распылено, как и тот... – Джек неопределенно махнул копытом, выбирая слово, которым ему описать Тюра, однако, не смог найти подходящего. Все же, тот был достаточно хреновым существом. Как и все эти боги... – Не суть... Другие орудия, что я достану, также принадлежат богам, и большинство из одного пантеона, то есть, территориальной принадлежности. Какие-то из них наделены стихийной энергией, то есть, обладают силой определенного элемента природы.       – Как... Элементали? – спросила Рэйнбоу Дэш.       – Именно.       – Кру–у–уто... – протянула пегаска и взметнулась в воздух. – С такой-то силой мы точно набьем круп этому монстру Люциферу!       – Рэйнбоу Дэш, остынь, – осадила подругу Твайлайт и перевела взгляд на Джека. – Не думаю, что все может быть так просто, верно?       – Разумеется, – ответил Темный. – Для обладания подобным вооружением, вам нужно будет обучиться не просто использовать его, а, как, к примеру, Шай, доказать, что вы достойны.       – Что тут доказывать? – спросила Эпплджек. – Меч есть меч... Что, мы с ним должны говорить, чтобы...       – Элементы Гармонии вы тоже получили на раз–два? – более сурово спросил Темный. Пони несколько поникли. – Вот именно. Вы доказывали, что достойны обладать ими, проявив те качества, которые и определили вам Элемент. Но здесь все несколько сложнее. Орудия богов были задуманы так, чтобы никто, кроме хозяина не смог воспользоваться ими. Для этого, они сделали один очень интересный ход.       – Это какой же? – спросила Рарити.       – Души, – пони и Кризалис озадаченно посмотрели на черного пони. – Одним из материалов, что использовался для создания этого – Темный указал на клинки, – и остального вооружения. А осколки души могут функционировать обособленно от остальных, хотя и продолжают оставаться связанными. Так, владелец орудия продолжает жить.       – Салдавейрон... – опасливо сказала Твайлайт и указала на мечи. – Ты же не хочешь сказать, что там... Что там находится душа бога войны?       – Находится. И поверьте, Арес, как личность, крайне неприятен и строптив – раскаленный, под стать тому пламени, – Джек взял один из клинков, и вдоль лезвия тут же начала прорастать раскаленная и полыхающая огнем трещина, – что бушует в нем. Но... Куда же, без «но»... Все это не сейчас. Пока что, я отправлюсь за остальным. Брок, Синдри, если дадите кому-то клинки или косу, отправлю вас в самое пекло Ада и не посмотрю на ваши достижения в прошлом и нынешнем времени. То же самое касается и остальных. Клинки не трогать даже, если на вас нападут, гномов не отвлекать и не дай Одэр я узнаю о том, что вы повздорили.       На миг, его глаза вспыхнули. Только не так как обычно – не радужка стала гореть, а глаз целиком. Да таким пламенем, что пони и Кризалис почувствовали жар гнева, исходящий от этого взгляда, а ставший вертикальным зрачок нагнал еще больше жути.       – Надеюсь всем все понятно? – осмотрев всю компанию, сказал черный пони. Ответом ему стал практически идеально синхронный кивок. – Превосходно. – Джек расправил свои крылья. – Скоро увидимся...       – Джек, подожди... – сказала Флаттершай и подошла к Темному. – Может, тебе будет нужна помощь?       – Спасибо, конечно, Шай, но тут я сам.       С этими словами, Джек прошел мимо пегасочки и уверенным, можно даже сказать очень торопливым, шагом вышел из Храма Девяти. Следующим, что услышала вся компания, был громкий хлопок, значащий то, что черный пони улетел и сделал это очень быстро. На какое-то время, внутри повисла неловкая тишина, которую, впрочем, разбил довольно громкий чих со стороны Брока. И даже такое простое явление заставило абсолютно всех вздрогнуть и не очень-то добро посмотреть на гнома.       – Что? – фыркнул Брок и протер свой нос. – Пыли здесь ого. Удивительно, что только мой нос учуял это. Ладно, Синдри, давай сделаем так – осмотри кликни, а я возьмусь за эту красавицу.       Сварт кивнул головой в сторону косы Смерти. Синдри такая идея явно была не по душе, но в ответ своему брату он просто кивнул и уволок за собой орудие бога войны. Брок же взялся за косу и начал осматривать ее так, как оценщик осматривает поступивший к нему только что огромный бриллиант.       – Простите, эм... – синий сварт повернул голову к потревожившему его голосу. Это была желтая пегаска, которая минуту назад предлагала Джеку помощь в его поисках.       – Да–с? – протянул Брок.       – Я... Я... Просто хотела узнать, что вы будете делать с этим, – она указала на косу в руках кузнеца. Гном хрипло усмехнулся.       – А черт знает. Даже беглого осмотра хватает, чтобы понять, насколько идеален этот инструмент. Симметрия, заточка, хват удобный. За лезвием явно был тщательный уход. Хе–х, даже ни одна хренова руна не стерлась. Хотя, учитывая то, что такие вещи делали аж всевышние, то такую долговечность понять можно. Да и темный лорд не позволит своим любимым игрушкам развалиться на части.       – Игрушкам? – не поняла Флаттершай.       – А ты думаешь, для чего темный лорд забрал это у почившего архангела? Тот, кто может разорвать любое существо на капли крови всего лишь одной мыслью... Разумеется, для того, чтобы играться этим. Боги, что с них взять.       – И для вас он такой? Джек, в плане...       – Темный лорд то? Ясен хрен. Глупо было бы отрицать, что тот, кто появился раньше создателя нас всех является богом.       – Подобные титулы нужно заслужить, – сказала Твайлайт, подошедшая ближе к ним. Брок вновь хмыкнул.       – И заслужил. Вы про Одина – этого сукина сына – слышали хоть что-то? Хотя, вряд ли, вы ж с этого... Эм... Откуда–бы–вы–там–ни–пришли. Короче, не с этих мест и уж не с Мидгарда точно.       – Юлтуру–Эквис, – послышался откуда-то из–за столов голос Синдри. – Они с Юлтуру–Эквиса.       – Да–да–да, с этой тумба–юмбы, – махнул рукой Брок и поставил косу на пол. – Ну так вот, вы, скорее всего, не слыхали о том, какая у нас тут иерархия.       – Про Одина мы знаем, – сказала Твайлайт и кивнула головой в стороны дверей, что вели наружу. – Там было его изображение, плюс, тут полным–полно рун.       – А... Ну, про руны спрашивать не буду – каждому миру свои знания. Стало быть, вам известно, что Один был еще той мразью? Нет? – ответом ему стали слегка озадаченные взгляды. – Хм, значит, нет. Что ж, тогда знайте – Один был мразью.       – Очень информативно, – саркастично буркнула Твайлайт.       – Ты не зубоскаль тут, лошадка, – бросил Брок и продолжил осмотр косы. – А послушай того, кто жил при Одине. И вот, что я тебе скажу – раньше, девять миров были рассредоточены, обособлены друг от друга. Это уже из легенд, так что тут сказать не могу – правда это или нет, хотя хотелось бы верить. Так вот, разделены были миры и жили, вроде, хорошо и прочее, а потом началось страшное.       – Хм, вот так просто? – скрестив копыта на груди, спросила Твайлайт, заметив, что в этот момент к ним начали подходить остальные.       – Ну... Просто или нет, но на некоторые из миров начали нападать бедствия. Началось все с Альфхейма – мира эльфов. Вот что я вам скажу, лошадки, – эльфы – это те еще огромные комары. Как были неприятными и дотошными, такими и остались даже после разделения, но об этом скажу чуть позже. Так вот, бедствия... Какие же то были бедствия, спросите вы? А я вот скажу: сначала, начался голод. Еды у эльфов всегда хватало и было даже больше, чем у некоторых других видов, что сделало их особо, так сказать, слабыми. Хилыми, если хотите. То есть, случись чего, они бы начали умирать от простого недоедания. И вот, к ним пришел голод. Для других это было странно по описанным вещам, но никто особо не обратил внимания. Неурожаи бывают у всех, хотя не на весь же мир... Потом, к ним пришла чума. Болезни, болезни – вся эта зараза шла одна за другой, не давая им продохнуть. Следующей и последней, стала война, что разделила эльфов на светлых и темных. Тогда-то всевышние и обратили внимание на нас.       – И... И что было дальше? – спросила Эпплджек.       – А дальше... Дальше появились они – ангелы. – Брок на секунду затих, увидев, что к их компании присоединился и Синдри. – Голод, чума и война уже успели перейти в наш мир, когда к нам снизошли ангелы.       – Ты уверен, что это были именно ангелы? – спросила Кризалис. – Из того, что я знаю, они не самые приятные существа.       – Ну, приятные или нет, это их дело. Одно могу сказать – это точно были ангелы. Яркие, как маленькие звезды и теплые, как костер в лесу.       – По правде сказать, они не были похожи ни на что известное нам. – сказал Синдри, – Брок правильно подметил, что они были как маленькие звезды, ибо ангелы предстали перед нами в виде сгустков света. Они ничего не сказали и просто разлетелись по всему Свартальфхейму. А потом... Потом все прекратилось... Вот просто так, пуф, и словно ничего не было. Война прекратилась, болезни ушли из тел, посевы расцвели, а скот снова зажил. И с тех пор все стало налаживаться.       – И... Что это было? – спросила Рэйнбоу Дэш. – Какая-то странная история – сначала началось ЭТО, а потом пришли ангелы и все прекратилось вот так легко. Я одна вижу, что это как-то... Неправильно что ли...       Брок и Синдри озадаченно переглянулись.       – Вообще, мы толком не уверены, так как это все легенды, – сказал Синдри. – Из разряда тех, что древнее древности. Мы и сами узнали об этом только из записей годы назад.       – И что в этих записях? – спросила Рарити.       – Произошедшее с Альфхеймом и нашим миром не было началом. Оказались затронуты и те миры, которые стали нашей девяткой, – сказал Брок. – Асгард, ровно как и сами асы – обитатели того мира – были созданы для того, чтобы защитить эту девятку, из которой выбивался разве что, Хельхейм. Потом, асы объединились с ванами, – еще одной расой около богоподобных существ – и все они встали на защиту девяти миров. Правда, до поры, до времени. Потом они начали выяснять отношения между собой и все это переросло в какой-то бордель. Один решил, что он – царь всего и всех, а потому начал вести достаточно агрессивный метод правления. Неудивительно, что все возненавидели его, ведь из защитника от бедствий он превратился в бедствие. Уж не знаю, повлияло ли на него то, что пыталось устроить конец света, но... А дальше вы знаете – Темный Лорд уничтожил всех асов.       – Но... Вы сами-то видели, что пыталось уничтожить девять миров? – спросила Твайлайт.       – Восемь... – сказал Синдри. – Хельхейм, как и сказал Брок, сильно выбивался из девятки, которую поручили Одину. Хотя, последнее, просто всучили, поставили перед фактом, если хотите. Все же, мир стужи – мир мертвых.       – Северные Земли, – пробормотала Флаттершай. Оба гнома тут же уставились на нее.       – Прости? – сказал Брок.       – Северные Земли Ада... – повторила пегасочка. – Хельхейм – это Ад... Точнее, одна из территорий.       – М–м–м... Мир демонов, значит... Ну, это вполне логично. Асы – воплощение добра, а Хель – зло в чистом виде. Баланс, как–никак. А возвращаясь к вопросу крылатой, – Брок кивнул в сторону Твайлайт, – нет, сами мы не видели, а описание того, что пыталось уничтожить нас, передавалось на уровне легенд, и чем пьянее был рассказчик, тем страннее был этот облик. Одно могу сказать, лошадки, – чем бы ни была та сила, которая пыталась устроить это, ее породила сама Тьма.       – Тьма? – спросила Эпплджек. – Салдавейрон что ли?       – Да, – чуть ли не в унисон ответили гномы. Пони озадаченно переглянулись.       – Прикольно... – произнесла Рэйнбоу Дэш. – То, что смогло создать силу, которая чуть не уничтожила несколько миров, помогает нам противостоять демонам. Еще и не самым быстрым способом.       – У богов есть свое мнение на какие-либо ситуации, – сказал Синдри. – Люди даже выдумали такое выражение для своего бога: «Пути Господни неисповедимы». Может, и к Темному Лорду относится подобное. Салдавейрон может видеть и чувствовать, что тот путь, по которому он следует, является наиболее правильным. В конце концов, он, хоть и может уничтожить целые армии по щелчку пальцев, подобная сила может забрать с собой не только тех, на кого нацелен его гнев.       – Хотите сказать, что, используя свою силу, Джек может уничтожить что-то большее, чем просто армия? – спросила Кризалис.       – Мы видели, как он разбил армию Одина таким образом. Но вместе с разорванными в клочья солдатами, практически весь город асов был уничтожен. Не могу сказать, затронуло ли это все остальные участки того мира, но, как мы потом узнали от наших сородичей, даже в Свартальфхейме почувствовали этот импульс силы. Потому, когда будете задаваться вопросом, почему темный лорд не использует свои силы полностью, вспомните, что его сила вполне может стереть все на своем пути – не только врагов, но и друзей.       – Предположим... – сказала Твайлайт. – Но почему вы продолжаете называть Салдавейрона «Темным Лордом», если уверены в том, что именно он стал причиной, по которой ваш мир мог быть уничтожен?       – Потому что, подобно ангелам, – сказал Синдри, – Темный Лорд пришел тогда, когда на наш мир снова пала чума. Только теперь этой чумой стали наши защитники, а уничтожитель нашим спасителем. Видите, все перевернулось, раз сама Тьма спасла нас от творений Света.       – Неужто вы видите в нем своего правителя? – спросила Рэйнбоу Дэш. – Он же монстр.       – Монстр или нет, – сказал Брок, – но он позволил нам самим выбирать свою судьбу, а не посвящать себя служению сукам–асам. Как-то так... А теперь, если вы не против, я бы предпочел продолжить выполнять свою работу.       На том, компания и разошлась по разным углам. Вскоре, послышалось бормотание Брока, какие-то догадки от Синдри, а после и звуки удара молота о металл.       – Это... Как-то неправильно... – произнесла Твайлайт больше в пустоту, чем кому-то.       – О чем ты, дорогуша? – спросила Рарити.       – О том, что рассказали Брок и Синдри. Сила, что почти уничтожила их мир, была изгнана ангелами. Создания Света уничтожили создания Тьмы...       – Хочешь сказать, ты уверена в том, что Салдавейрон в ответе за это? – спросила Эпплджек.       – Не знаю... Мы все знаем, что Салдавейрон – Элементаль Тьмы. Первый из созданных Элементалей, потому, пределы его могущества может знать только он сам. Но вот, что я думаю – тот, кто сеет смерть самостоятельно, вполне мог создать то, что делало бы то же самое, но без его вмешательства. Тихое уничтожение...       – Не в стиле Салдавейрона, – сказала Эпплджек.       – Это меня и смущает... Ему нравится самому причинять кому-либо боль, а тут это делают другие создания.       – Твайлайт, хватит... – попросила Флаттершай. – Вы опять начинаете обвинять Джека, даже не зная всей ситуации. Брок и Синдри рассказали вам одно, а сам Джек может рассказать другое.       – Сомневаюсь, – ответила Твайлайт. – Будто сама не понимаешь, что история эта будет точно такой же. Я даже не удивлюсь, если он начнет хвастаться этим. ЭТО в его стиле.       – Должно же быть у этого объяснение, – сказала Кризалис, чем несколько охладила закипающую Флаттершай. – Создание чего-то, что способно на такое, должно быть обусловлено. По крайней мере, если вспомнить характер Джека – он же ничего не делает просто так.       – Так или иначе, мы узнаем это лишь у Салдавейрона, – сказала Рарити. – Если... Если он захочет рассказать об этом. А пока... Что будем делать?       Компания молча переглянулась. Действительно, а что им делать? Они находились в чужом мире, в странной постройке, не зная, что и как тут устроено. Хотя, внешне Юлтуру–Арнима чем-то напоминал родную Эквестрию, для жителей Юлтуру–Эквиса чужая территория таила в себе секреты, которые хотелось изучить, но Салдавейрон сказал, что... Но ведь Джека не было тут. Он ушел куда-то далеко и не говорил, что вернется в скором времени. Быть может, этих нескольких часов хватит для того, чтобы немного прогуляться хотя бы в близлежащих окрестностях. Эта идея была озвучена Твайлайт, и остальные приняли ее более чем благоразумно. Лишь Флаттершай, помнившая то, что однажды ослушалась черного пони, говорившего, что нельзя выходить откуда-то сказала, что останется здесь и, если понадобится, поможет Броку и Синдри с их работой. Остальные лишь молча согласились с ней и пошли в сторону выхода. Вскоре, Флаттершай осталась одна с двумя свартами в пустом храме. Те, впрочем, не обращали на нее какого-либо внимания и достаточно долго. Брок соизволил поднять на пегасочку взгляд лишь тогда, когда закончил полный осмотр косы.       – А ты весьма любопытный экземпляр, – достаточно громко сказал гном, взяв один из своих молотов.       – Что? – Флаттершай какое-то время находилась в своих мыслях, и голос сварта вытащил ее из недр собственной головы. – Простите, я просто...       – Ты – одержимая, – констатировал Брок и направил молот в ее сторону. – Вот, что интересно. Мы знакомы около четырех или пяти часов, и я уже понял, что твой характер не пестрит тем, за что ссылают вниз. Хотелось бы спросить, какого, тогда, хрена ты попала в Ад? Типа, что такого можно было совершить столь невинно выглядящему созданию, чтобы оказаться снаружи Ада. Или, если ты выбралась из своего кошмара, то каким образом? Насколько мне известно, на такое способны либо те, кто перестал чувствовать вину, либо совершил что-то такое, за что сам Ад изрыгнул его.       – Брок... – оборвал брата Синдри. – А тебе не приходило в голову, что эти воспоминания могут быть достаточно болезненны для нее?       – Приходило, а потом я подумал – она ж все равно демон, так что, какая разница.       – Но...       – Кхм–кхм... – оба сварта повернулись к пони. Она несколько ошарашенно смотрела на них. – Что... Что вы имеете в виду под тем, что я – одержимая?       Брок и Синдри озадаченно переглянулись.       – То есть, ты не знаешь о том, что ты – демон? – спросил Брок. У Флаттершай глаза на лоб полезли. Джек говорил, что она стала лишь чем-то между демоном и обычной пони–пегасом, а этот сварт сказал, что она уже демон. – Н–да, дела...       – Как такое возможно? – удивленно произнес Синдри, с интересом смотря на пони. – Чтобы демон и не из мертвой души...       – Объясните! – более требовательно сказала Флаттершай, почувствовав, что в сердце нарастает раздражение и медленно перерастает в злость. – Что за одержимые? Почему вы назвали меня демоном, хотя я пони?!       – Ну, тут бы я поспорил, – хмыкнул Брок. – Кем бы ты там ни была в прошлой жизни, сейчас ты демон. Слабенький только – можно сказать, самая низшая, если нет более низших рангов, хе–хе. Это только поэтому мы с тобой более–менее мирно. Была бы рангом повыше, мы бы с тебя спросили за твою братию из той серной ямы, из которой к нам пришел Люцифер. Да и... Близка ты к темному лорду – это отлично видно. А раз уж он за тебя, так сказать, поручился, раз притащил с собой, мы тебе тоже поверим. Правда, если уж тебе захочется нашей крови, то знай, что этот молот – Брок постучал пальцами по инструменту, который держал в массивной руке, – будет торчать у тебя из черепа. И я даже не посмотрю на то, что темный лорд избрал тебя в свои вассалы.       – Я и не... – начала было Флаттершай, но Брок оборвал ее взмахом руки.       – Меня не волнует, что мне скажет демон. Мое дело – предупредить тебя о том, что все твои коварные планы будут разрушены.       Пегасочка начала злиться только сильнее. Какой бы ее не видели эти двое, они не знали, кем она была, так что не имели права судить. А, может, имели – все же, их дом был атакован демоном, их друзья превратились в демонов. Тут Флаттершай слегка покоробило. Демоны... Те сварты... Они же превратились в демонов, и пони серьезно подозревала в этом ту же энергию, которая запустила процесс изменений в ней. И если они стали такими чудовищами, то чем же станет она, если метаморфозы дойдут до финальной стадии? Думать об этом сейчас не хотелось – все же, ситуация была несколько не та. Прежде всего, нужно было показать этому нахалу, где его место. Джек же вытащил их обоих лишь ради того, чтобы они чинили то, что он принесет и делали вещи, которые он прикажет. В сердце Флаттершай вновь вспыхнула злость. Да, может, она и стала демоном после контакта с Печатью, но она все еще оставалась пони, Элементом Доброты. Порой, не все понимают доброту в том виде, в котором ее подает мораль и чисто простое отношение к кому бы то ни было. Иногда, доброта должна быть жесткой, показывающей, что не стоит недооценивать это качество. И Флаттершай решила показать Броку, что доброта тоже имеет свой порог терпения.       Не успел Брок отреагировать, как почувствовал, что его что-то связало. Что-то твердое и холодное, но не похожее на цепь. Опустив взгляд вниз, он не сразу понял, чем было то, что обмотало его тело. Металлические пластины, соединенные между собой чем-то вроде металлического гибкого кабеля. Прошли какие-то доли секунды, после чего сварта резко потянуло в сторону, а в следующий миг он уже оказался прижат к стене безобидной на первый взгляд пегасочкой, чьи голубовато–аквамариновые глаза окрасились в кроваво–алый и не излучали того удивления и некоторой неуверенности, что раньше. Сейчас же, они пылали злостью.       – Смотрю, кто-то захотел крови, – буркнул Брок, хищно смотря в глаза пегаски. Только бы освободить руку. Первая попытка не увенчалась успехом, так как непонятное нечто, которое пегасочка держала в копыте, сжалось лишь сильнее, будто бы было живым. – Не прошло и часа.       – Замолчи! – в непривычном для себя, приказном, тоне сказала Флаттершай, да еще и с такой злобой, что даже сварт внутренне вздрогнул. – Я не потерплю столь предвзятого оценочного суждения и больше не буду добра по отношению к вам. Да, на вас напали демоны, ваши друзья погибли, но у вас появился шанс отомстить, так что перестань быть столь отвратительным сукиным сыном и займись своим чертовым делом!       Оба сварта опешили. Синдри, ошарашенный поступком столь хрупкой на вид пони с самого начала и застывший из–за этого на одном месте, удивился еще больше, когда она выдала эту гневную тираду. Сложно было поверить, что она вообще может выдать не только что-то злобное, но и начать сквернословить. Про себя это подметила и сама Флаттершай, но остановиться не могла и не хотела. Злость, которую она испытала в тот момент, была отличной от того чувства, которого она боялась всю свою жизнь, и того, что показывал Джек в определенные моменты. Это была справедливая злость, и она оказалась достаточно приятной, чтобы не иметь желания прекращать выплескивать ее наружу. Тем более, он сам нарвался.       Брок выглядел менее удивленным чем его брат – все же, от демона он ожидал всякого, как и то, что она отреагирует на его достаточно острый язык. Хотелось ли ему, чтобы на него напали? Разумеется, нет. Грубость грубостью, но своя шкура была важнее некоторых предрассудков, возникших у него касательно демонов. Но извиняться за свое поведение перед демоном он тоже не собирался. Экая ранимая зверушка... Обиделась на то, что он назвал демона демоном. Это было весьма странно... Вряд ли демон бы стал обижаться на то, что он есть. Хотя, Брок уже многие и многие века не видел новообращенных демонов, ведь, как он и сказал, таковыми становятся только если перестаешь чувствовать вину или совершаешь что-то такое, из–за чего сам Ад отказывается содержать тебя в грехах, ибо для чего держать в мучениях того, кто сам может мучить. Но это существо было каким-то иным. Добрым... Она ведь действительно не собиралась нападать на него – ее спровоцировали. И ей было неизвестно о том, кто такие одержимые, хотя демон должен был располагать этой информацией.       – А теперь, говори... – буквально прорычала Флаттершай в лицо Броку. – Кто такие одержимые?       – Демоны, – попытавшись пожать плечами сказал Брок. – Низшая их ступень, насколько я знаю. Те из ваших серных ям, которые только-только превратились. Из души, то есть... Событие это, конечно, не частое, но, иногда, и палка может выдать пушечный залп, а из говна и палок появиться произведение искусства. Можно сказать, что одержимые – это начало превращения души в демона. Что там далее происходит, не скажу, ибо сам не знаю ни хрена. Про одержимых вот, из Хеля узнал.       – Ясно... – ответила Флаттершай, чей гнев начал остывать, однако глаза не меняли своего оттенка, а хватка не ослабевала. – А теперь, ты расскажешь все то, что касается произошедшего с девятью мирами?       – Тебе-то это на кой хрен? – подняв бровь, спросил Брок.       – А на тот хрен, что, если пытавшиеся убить вас чудовища созданы Джеком Салдавейроном, вполне возможно, они все еще живы и здоровы.       Брок озадаченно взглянул на пегасочку.       – С чего ты взяла? Сказал же, ангелы убили всех до единого.       – А потом добавил, что все это были легенды, а такое имеет свойство не быть правдой. Припоминаешь?       – М–милостивая госпожа... – послышался голос Синдри. Флаттершай повернула свою голову к нему. Было видно, что сварт еще не отошел от шока, да и тот факт, что стоящая перед ним пегасочка являлась демоном, накладывало свой отпечаток. – Несмотря на то, что мы рассказали вам древние легенды, про дальнейшее, сказать не можем.       – И Джек вам ничего не рассказывал? – с долей иронии спросила пегасочка. Синдри отрицательно покачал головой. В этот момент, пони начала чувствовать, как злость понемногу начинает отпускать ее разум. Путы, удерживающие Брока, тоже ослабли и в конце концов, сварт оказался на полу.       – Ладно... – более тихим голосом сказала Флаттершай и вернула пластинчатый меч в состояние браслета. Глаза ее вернулись к своему натуральному цвету, а дыхание слегка участилось. – Ладно... Я... – тут пони почувствовала, что ей резко становится плохо: к горлу подкатывала горькая тошнота, а в голове начал появляться неприятный и резкий звон вместе с тупой ноющей болью.       Не сказав более ни слова, Флаттершай резко развернулась и быстрым шагом, практически бегом, пошла в сторону выхода из храма под несколько удивленные взгляды обоих свартов. Прохладный воздух Юлтуру–Арнима мягко проник внутрь древнего здания и захватил пегасочка в свои мягкие объятия. Тем не менее, Флаттершай не стало лучше. Напротив, она начала ощущать, что вместе с тошнотой и головной болью, у нее начинает расти температура и даже поднявшийся ветер не смог охладить ее. Отвратительные ощущения начали возрастать в своей силе, становясь все более невыносимыми. Да уж, если подруги увидят ее в таком состоянии, у них закономерно возникнут неприятные вопросы, на которые отвечать не хотелось от слова совсем. Потому, собрав оставшиеся силы, Флаттершай постаралась найти наиболее укромное место, где ей бы удалось привести себя в порядок. Этим местом оказался небольшой уголок с обратной стороны храма и сокрытый в тени. Удивительно, но на некоторое время ей действительно стало легче. Сердце начало успокаиваться, возвращаясь к своему обычному ритму, а тошнота провалилась туда, откуда хотела вылезти, оставив за собой крайне неприятный серный привкус. Лишь неприятная головная боль, схожая с той, когда вас бьют дубиной по голове, продолжала бомбардировать пегасочку, отдаваясь крайне неприятным звоном.       – Нравится?       Внезапно, в голове пегасочки раздался голос, вогнавший ее сначала в шок, а потом в ужас. Это не был ее собственный голос, которым она говорила сама с собой, обдумывая ту или иную ситуацию, а неприятный, свистяще–хриплый и наполненный каким-то странным ехидным ожиданием.       – Кто здесь? – тихо спросила Флаттершай у воздуха, надеясь на то, что она не услышит ответ.       – Тебе ведь понравилось чувствовать это? – спросил все тот же ехидный голос, и пегасочке показалось, что этот странный некто начал посмеиваться. – Силу...       – П–покажись, кем бы ты ни был... – пропищала Флаттершай и внутренне приготовилась увидеть самое мерзкое существо в своей жизни. Но тут в голову выстрелила мысль, которую пони упустила из–за своего состояния. – Дж–Джек? Это ты?       Однако, оглянувшись вокруг себя, она не увидела и не почувствовала никакого намека на присутствие черного пони рядом с собой.       – Не угадала... – голос мерзко и играючи хихикнул. – Хотя я ему точно понравилась бы. В этом мы с тобой одного мнения.       – Что? – не поняла Флаттершай. Ее сердце вновь начало учащенно стучать.       – Ну, ты знаешь... Эти твои глубинные мысли о том, что, стань ты демоном, быть может, наш ненаглядный уж точно обратил бы на нас внимание именно так, как нам того хочется – страстно, с чувством, чтобы на века, хе–хе–хе... Ах, как я тебя понимаю... В конце концов, мы с тобой одного поля ягоды.       В этот момент до пони дошла странная мысль. Голос, который показался ей крайне неприятным, словно говоривший был мертвецом, преобразился, проговорив буквально одно предложение. Сейчас же, произнеся последние слова, неизвестный, а точнее неизвестная, говорила практически идентичным самой Флаттершай голосом. Отличалась разве что интонация говорящего, пестрящая неприкрытой иронией, злобой и учтивыми нотками.       – Ведь демонессы ему нравятся, а смертных он ненавидит. – Флаттершай буквально спиной почувствовала, как говоривший в ее голове улыбнулся во весь рот. – Мы неоднократно видели это, но терпели, ведь навязывать себя кому-то так глупо. Хотя... Ты даже и не пробовала, так что, откуда тебе знать.       – Будто ты можешь сказать больше. – хмыкнула пегасочка. Ситуация начала казаться ей смешной, а до сознания достаточно быстро дошло, кем, или чем, был этот голос. И именно сюрреализм происходящего пробудил в пони желание ответить этому некто его же монетой. – Если уж мы с тобой практически одно целое, то ты знаешь и чувствуешь не больше меня. Хотя... Может быть, ты какой-то другой демон, который жил в Королевской Печати, и потому я одержимая. Одержимая кем-то другим...       – Вполне возможно. – взгляд некто наполнился интересом – это Флаттершай почувствовала так же хорошо, как и его улыбку. – И? Что будем делать дальше?       – Стало быть, ты – демон? Но, кто ты? У тебя есть имя?       – Я... Не совсем демон... – голос наполнился еще большим ехидством. – Я бы даже сказала, напротив...       – «Напротив»? – переспросила Флаттершай. – И... Кто же ты?       Как показалось пегасочке, некто в ее голове усмехнулся куда более язвительно, чем раньше.       – А каковы твои догадки?       – Не очень-то вежливо отвечать вопросом на вопрос.       – Смотрите, какие мы правильные. Не-веж-ли-во... – голос попытался передразнить Флаттершай. – Буэ...       Голос мерзко рассмеялся, чем только злил пегасочку. Издевки, сарказм, туманные слова этого некто... Это было странно, но Флаттершай совершенно не волновало, что она слышит в своей голове совершенно чуждый голос, который, при этом, точно принадлежал ей. Может, это были ее собственные мысли? Те самые, что тревожили ее очень много недель. Но почему они обрели свой голос именно сегодня, после того, как она разозлилась на Брока и Синдри? Одержимая... Это слово пронеслось в голове пони зловещим шепотом, что вызвал волну мурашек по ее спине. Она ведь была одержимой, демоном по своей сути. Хотя... Она же только допускала те мысли, которые озвучивал зловещий голос, но ни за что бы не дала им выйти наружу и воплотиться в реальность. Но, раз тот, кто жил в ее голове, знал об этих мыслях, можно было допустить несколько вариантов, наиболее логичным из которых был только один.       – Ты – это я, верно? – тихо сказала Флаттершай. В ее голове что-то мерзко хихикнуло.       – Долго же до тебя доходило. Только вот слов «ты – это я» мало... Так, кто же я, Флаттершай? Я – это действительно ты, или что-то большее, чем просто маленькая пони–пегас?       – Значит, ты – демон... – Флаттершай опустила голову. – Демон, которым я стану.       – И снова ошибка... – голос наполнился угрожающими тонами. – Я – демон, которым ты СТАЛА.       Голос уже не хихикал, а рассмеялся самым страшным смехом, который только слышала Флаттершай. Мыслей у пегасочки не осталось вовсе. Демон... В ее голове говорил демон, которым она стала. Но, разве такое возможно? Она же была тут, сидела в одном из углов Храма Девяти Миров и дышала прохладным воздухом Юлтуру–Арнима, ощущала все то, что должна была ощущать. Все, что ощущала всегда.       Какое-то время, Флаттершай продолжала слышать страшный хохот в своей голове, но потом ее уши взорвались от какого-то странного, невероятно громкого звука. Описать его пони не могла, хотя и отметила про себя, что звук напоминал собой странную, ужасающую и прекрасную в одно и то же время вариацию какой-то мелодии. Но звук был настолько резким и бессмысленным, что Флаттершай только и успела закрыть уши, хотя в этом не было никакого толка. Следующим, что услышала пегасочка, был какой-то странный хрип, а по всему телу начало разливаться странное тепло. Однако, вместе с приятным успокаивающим чувством, вернулась головная боль и сильнейшая тошнота. Тепло начало смешиваться с ломотой, из–за чего кобылку скрутило в три погибели, и она оказалась на полу.       А потом все стихло... Странная музыка, хрип и шум странной борьбы. Ушла и боль, дурнота, и Флаттершай смогла подняться на копыта. Теперь, она ошарашенно осматривалась по сторонам, но когда не увидела никого подозрительного, подошла к краю платформы и хотела было зачерпнуть воды, дабы умыть свое лицо, но когда смогла утереть себя прохладной жидкостью и взглянула на свое отражение, с удивлением отметила про себя, что глаза ее отражения полыхали невероятным янтарным светом. Шерсть ее потемнела и сменила цвет с желтого на бледно–серый, а грива почернела и заметно удлинилась, опав на плечи странного силуэта. Некто смотрел на Флаттершай странным, сочувствующим взглядом, и когда он увидел, что его заметили, очень по–доброму улыбнулся.       – Кто... Кто ты? – испуганно спросила пегасочка, чувствуя, что это может быть то самое нечто, которое представилось ею самой, только демоном. Но что-то в этом отражении было не так – слишком уж добрая аура шла от него.       – Я помог... – произнесло отражение голосом столь прекрасным, что Флаттершай от удивления просто застыла с раскрытым ртом. Что удивительно, голос был мужским, хотя силуэт продолжал принадлежать молодой кобылке–пегасу. – Тебе же лучше?       – Я... Я... А... Да... Да, мне лучше... – заикаясь, произнесла Флаттершай. Еще более добрая улыбка озарила лицо отражения.       – В голове твоей теплятся вопросы, – произнес некто. – Сие мне понятно, однако уверить тебя хочу в том, что не причиню вреда, ибо для того я здесь, чтобы помочь тебе.       Флаттершай прищурила глаза, с подозрением уставившись на отражение. Его витиеватая манера речи, исключительная доброта – все это показалось пони ужасно странным. Конечно, сама пегасочка была Элементом Доброты и желала распространять доброту по всей Эквестрии, но когда возникает что-то, у чего нет объяснения, причем, столь внезапно, подозрения возникают сами собой. Видимо, незнакомец почувствовал ее сомнения, потому что, секунду спустя, пони услышала не самый веселый вздох.       – Веры нет в тебе в мои добрые намерения, и думаешь ты, что я – плод воображения твоего, разделившегося из–за того, что происходит с тобой. И нет у меня возможности доказать обратное твоим суждениям, потому молю лишь о том, чтобы поверила ты в чистоту помыслов моих и дала мне некоторое время для того, чтобы объяснить происходящее на данный момент.       – Кто... Кто или что ты такое? – осторожно спросила Флаттершай.       – Некогда, воином суровым был я, солдатом войска небесного, но потом оказался я обманут и брошен в пучину огня и страданий множества душ.       – «Солдатом войска небесного»? – переспросила пегасочка, а в голову выстрелила невероятная мысль. – Ты... Ты ангел? Эдемийский ангел?       – Известно вам о существовании нашем? – некто удивленно уставился на пегасочку. – Хотя, о чем это я... Характер изменений в вас говорит о том, что вы не просто знаете о демонах, но об ангелах точно. Но да... Ангел я родом из мира Эдема.       Флаттершай не знала, как именно ей реагировать на происходящее с ней в данный момент. Ангел... Это был первый ангел на ее памяти, который пришел не ради того, чтобы спустить три шкуры с Джека и кончивший достаточно мерзкой смертью по итогу, а кто-то бесплотный, оказавшийся здесь, чтобы... А чтобы что?       – Что ты сделал со мной? – неизвестный ангел озадаченно посмотрел на пони. – Когда, ну... – говорить об этом не хотелось, тем более с кем-то незнакомым. – Когда другая я начала говорить...       – Помог, – коротко ответил ангел. – Ярость в тебе возросла столь быстро, что могло случиться необратимое. Силами своими, удалось мне подавить демоническую суть в твоей душе. Замедлил я обращение твое, но боюсь, что не на долгое время, ибо превращение зашло уже слишком далеко. Боюсь, помочь лучше не в силах я. Мне жаль, что невинная и чистая душа становится чем-то столь ужасным. Неправильно сие.       – Я... Я стала такой только потому, что долго носила Королевскую Печать Ада. – не зная, зачем, произнесла Флаттершай, слегка отвернувшись от отражения. Когда же она повернулась обратно к воде, то вновь увидела лицо неизвестного ангела, хотя надеялась, что на нее будет смотреть ее собственное лицо. Взгляд отражения выражал удивление и где-то в глубине пегасочка увидела в этих янтарных глазах ужас.       – Стало быть, потому могу я говорить с тобой хотя бы вот так, в качестве отражения. Печать позволила нам видеть друг друга. Однако, ты сказала, что носила Печать, словно хотела сказать, будто это происходило в прошлом. Вопросом надеюсь не обременить тебя, но, ты – носитель Печати в сей час или же... – пегасочка отрицательно покачала головой. – Стало быть, Печать утеряна. Но тогда я... – во взгляде ангела появилось что-то странное. – Но кто же тогда носит Печать на данный момент? Неужто, хозяином ее стал...       – Люцифер. – ответила Флаттершай. – Король Демонов Люцифер носит сейчас Королевскую Печать.       – Отец наш великий... – полушепотом произнес ангел. – Сие – ужаснейшая новость. Хотя, он всегда носил ее, так что удивляться я должен был тому, что душа смертная стала вместилищем для проклятия сего, ибо носителем вы могли стать, только убив короля.       – Там очень долгая история, но я не убивала Люцифера. Некогда, его убил демон по имени Бегемот, а потом он передал Печать мне, думая, что со мной она будет в сохранности. Все же, я смертная, живущая в далеком мире...       – Бегемот... Кот–перевертыш... Удивительно слышать слова ваши, ибо слаб этот демон, хоть и хитер, как стая гиен. Не было в нем силы, чтобы убить архангела.       – Опять же, там очень долгая история. Я бы... Наверное, я бы могла рассказать ее тебе, но... – Флаттершай вновь взглянула на отражение, а точнее в его янтарные глаза. – Как тебя зовут?       – Рад бы я сказать вам имя свое, но опасаюсь того, что, узнав, кто я, вы можете испугаться сущности моей. Боюсь, не самая приятная молва ходит обо мне.       – И все же... Сложно общаться с тем, чьего имени не знаешь. Я даже не могу поблагодарить тебя за то, что ты сделал с... Другой мной.       – Боюсь, что потом вы будете иного мнения обо мне, – ангел глубоко вздохнул. – Но... Раз уж вы так просите меня об этом... Имя мое Абаддон.       – Абаддон? – тихо произнесла Флаттершай, пытаясь вспомнить, говорил ли Джек что-то об этом ангеле, но нет – черный пони не упоминал его. – Ты... Архангел? Как Люцифер?       – Нет, не принадлежу я к роду перворожденных, – ответил Абаддон. – Однако, тянется за мной след, который делает из меня не простого ангела, но Падшего.       – Падший?       – Так называют ангелов из числа тех, кто осмелился повернуться спиной к Отцу и Создателю нашему. Брат Самаэль, известный вам под именем Люцифер, тоже является Падшим. Хотя, будучи до конца честным с вами, брат Самаэль был лидером нашим – возглавил он ряды тех, кто решился свергнуть Отца. И я был в рядах тех...       – Ты... Ты был одним из тех, кто поднял восстание против Хедейра? – Флаттершай понимала, что Абаддон уже ответил на этот вопрос, однако реакция ангела озадачила пони гораздо сильнее, ибо на его лицо появился еще больший шок и ужас.       – Откуда известно вам имя Отца?! – Абаддон впервые за все это время повысил голос, однако тут же осекся. – Я... Прошу прощения за то, что позволил себе выплеснуть эмоции столь неподобающим образом. Но, в оправдание свое, хочу сказать, что ваши слова вогнали меня в смятение. Откуда смертной может быть известно истинное имя Создателя? Или же вера вашего вида подразумевает наличие богов–Элементалей?       Флаттершай хотела было сказать, что знает Хедейра лично, но предпочла промолчать, дабы не вгонять Абаддона в еще больший шок – стало понятно, что их беседа замрет на одном месте, и она не сможет добиться от него ответов на те вопросы, которые все еще сидели в ее голове.       – Из старых легенд пони, – соврала пегасочка, хотя этого, как ей показалось, оказалось достаточно.       – Понимаю. Что ж, раз вам известно имя Отца, вам наверняка знакома и история, связанная с Падшими?       – Хотелось бы услышать ее из первых уст. Раз ты говоришь, что был непосредственным участником тех событий, хотелось бы узнать, что именно стало причиной этому.       Аббадон тяжело вздохнул.       – Вряд ли вы сможете понять, какого это – поддаться влиянию брата, что потерялся в своей гордыни. Однако, я не могу рассказать историю той, чьего имени не знаю. Я представился вам и в ожидании вашего имени.       – Оу... – пегасочка поняла, что в пылу их разговора действительно забыла представиться. – Меня зовут Флаттершай.       – Что ж, Флаттершай, рад, что мы стали представлены друг другу, – ангел улыбнулся. – Что же до истории Падших, как я и говорил, вам вряд ли известно, каково это – быть одураченным братом, который погряз в своей горделивости настолько, что не видел ничего, кроме самого себя. Самое страшное, правда, было не только в том, что брат Самаэль погряз в этом чувстве, но в том, что сулил он этим разрушения и смерть всякому, кто осмелится подняться против него. Многие из братьев и сестер наших смотрели на его идеи как на богохульство в самом отвратительном его проявлении и призывали к тому, чтобы одуматься, но он не внял призывам и начал то, что определило отношение братьев и сестер моих к нему в дальнейшем. Неприятные то были чувства, однако Самаэль заслужил подобное отношение. Но... Среди тех, кто относился к брату отрицательно, находились и те, кто, может, и не полностью разделял его взгляды на Эдем, но поддержал во многом. Я... Я был одним из тех, кто присоединился к брату Самаэлю одним из первых. Самым первым был Азазель – в этом у меня нет никаких сомнений. Рыжий всегда был наиболее предан ему...       И так, как и некоторые другие, я был захвачен в плен обаятельностью и красноречивостью брата Самаэля. И сделанный мною выбор, послужил причиной того, что... Произошло то, что произошло... Ибо я был командующим легионом ангелов, и Азазель был... В конечном счете, нам удалось склонить на нашу сторону пять легионов ангелов, и всей этой силой мы отправились искать дворец Отца, но... Попали в ловушку, устроенную братьями–архангелами Михаилом, Рафаэлем, Габриэлем и сестрой–ангелом Зариэль. И за ними были десятки легионов ангелов, но брат Самаэль не собирался отступать так просто и приказал атаковать. Кровавая то была бойня... Вспоминать мерзко то, что творили ангелы друг с другом в те времена, однако, итог был весьма очевиден – что есть пять легионов ангелов, против армии, в шесть раз превосходящей нашу. Мы оказались разбиты, из пяти легионов ангелов, остались какие-то незначительные остатки, но брат Самаэль... Он продолжал рваться в бой даже тогда, когда стало ясно, что победы нам не видать. А дальше, думаю, вы знаете – всех, кто был ответственен за восстание изгнали в Ад, где началась уже другая битва.       – Битва, в которой Люцифер победил, – Абаддон утвердительно кивнул головой.       – Так он и стал Королем Ада. Что же до меня... Ад может сломать даже самого стойкого, и я, к несчастью, не стал исключением. Убийства, моря крови, жестокость, обманы и предательства – все это никогда не было свойственно ангелам, и мы не должны были пасть в эти грехи, но именно они стали камнем преткновения между мной и братом Самаэлем. Погрязнув во всех этих эмоциях, он перестал адекватно оценивать некоторые вещи. И всякий, кто пытался противиться дальнейшим приказам, кто еще не успел пасть в глотку Ада, становились жертвами уже Люцифера. И я стал такой жертвой. Ныне, я не жив, но и не мертв, и существую, как дух, заключенный глубоко в недрах Чертогов Ада. И каждый день меня терзают не демоны и не мои грехи, но весь Ад. Нет страшнее пытки, чем переживаемое мной и теми братьями и сестрами моими, кого постигла моя участь.       – Л–Люцифер сделал это с тобой? – спросила Флаттершай, будучи завороженной тем, как Абаддон вел свой рассказ. Ангел утвердительно кивнул.       – Лично... Как и с прочими братьями и сестрами моими.       – Это... Ужасно... Я... Я даже не знаю, что и сказать. Но... – в голову пегасочки пришла одна мысль. – Как же ты тогда можешь общаться со мной, если ты заключен в Чертогах Ада?       – Печать Королей... Она была создана в глубинах Чертогов и неразрывно связана с ними и всем тем, что находится в них. Так, невольно, то, что призвано быть знаменем королей, стало замком к моей тюрьме, ибо пока существует Печать, нет мне выхода из Чертогов. Чертоги не могут поглотить меня полностью, ибо я ангел, но время мое неизбежно стремится к своему концу – демон может пробудиться даже в чистейших творениях. Вы были связаны с Печатью, Флаттершай, потому, я и обращаюсь к вам. Молю вас, освободите меня и братьев моих из многовекового плена.       Произнесенные ангелом слова вогнали Флаттершай, наверное, в самую крайнюю стадию шока. По правде сказать, многое из того, что она и ее друзья пережили за эти несколько месяцев войны с Люцифером, уже можно было назвать небывалым, однако ангел, что просит помощи у смертной. Это был край... Состояние у пегасочки и без того было не самым хорошим, но, после этих слов, она просто взялась копытами за голову и легла на холодный металлический пол.       – Понимаю, моя мольба может показаться... Чем-то странным, но...       – Абаддон... – тихо произнесла Флаттершай, чувствуя, что сил у нее осталось совсем немного. А где-то вдалеке послышался звук грома. – Я... Возможно, я была бы рада помочь тебе с твоей проблемой, но... Боюсь, я не смогу...       – Вы были носителем Печати Королей Ада – единственной, кто удостоился этой чести среди смертных. И, что немаловажно, вы выжили после того, как у вас отняли Печать. Подобное требует огромной силы даже у бессмертных, а вы...       – Я не совсем об этом... Да и разрыв... Я чуть не умерла, после того, как Люцифер забрал у меня Печать. Можно сказать, что, если бы не Джек, тебе было бы не с кем общаться.       – Джек? – не понял Аббадон. – Ваш друг? Видимо, он очень сильный маг, раз смог вылечить вас после разрыва с Печатью.       – Джек – Древнейший Элементаль, так что, для него подобное было несложным. Возможно...       – Ваш друг Джек – Древнейший Элементаль? – голос Абаддона наполнился подозрительными нотками. – Вы... Неужели, вы хотите сказать, что лично знакомы с... Отцом? Но... Вы же сказали, что эти знания входят в вашу веру, тогда... – голос на секунду замолк. – Или же... Отец мой... Но... Это просто невозможно... Этот монстр должен быть заперт... Флаттершай, прошу, скажите, что я ошибаюсь в своих суждениях, но ваш друг, о котором вы упомянули... Это... Салдавейрон?       Ответом ему стало молчание. Флаттершай не знала, как именно сказать ему – ангелу – о том, что тот, кого они считают врагом номер один, не только уже многие и многие века свободен от заточения, но и помогает пони в войне против его брата. Но не успела пегасочка начать говорить, как ее прервал тяжелый вздох.       – Стало быть... Тьма свободна... Новость сия ужасна и отвратительна мне, ибо этой твари самое место там, откуда оно выбралось.       – Джек... Конечно, он не идеален, как и многие из нас. Ну, может быть, даже чуть больше, но... Он старается измениться и... – Флаттершай увидела, что Абаддон скептично смотрит на нее. – Что такое?       – Заявляете вы, что Тьма меняется – новость сия кажется мне еще более невозможной, чем та, когда вы намекнули, что древнейшее зло освободилось. О, если бы вы только знали, сколько страданий принес монстр, сколько печали вашим смертным сородичам из других миров. Что именно по его велению, были созданы монстры, которые несли лишь разрушение и погибель всему живому...       – Ты это о... Тех существах, что были побеждены ангелами в Свартальфхейме? – Абаддон еще более удивленно уставился на пони. – Здесь, на Юлтуру–Арнима находятся два сварта, и они рассказали нам об этом.       – Стало быть, известна вам история о тех, кого назвали Всадниками Апокалипсиса, и о тех ужасах, что они творили?       – Всадники Апокалипсиса... – задумчиво произнесла пегасочка, почувствовав, как что-то шевельнулось в ее душе. Что-то крайне неприятное и пугающее.       – Не было и нет в Пустоте более страшных, кроме их создателя, тварей, чье существование завязано на том, как они были названы, и названия эти сулят только погибель тому миру, в котором они прозвучали. Не было спасения от них, и многие миры Алиомейнрейма были подвержены их атаке – не только те, к которым поставили стражей братья мои.       – А ты не мог бы рассказать об этом подробнее? Как я понимаю, ты жил в те времена, когда они... Были...       – Не только жил, но и был одним из тех, кто выследил и нанес сокрушительный удар. И скажу вам, что в словах моих нет и доли преувеличения – Всадники наиболее отвратительные твари. Если интерес в вас играет от моих слов, то мне стоит лишь назвать имена Всадников, чтобы вам стало понятно, какими они были: Чума, Война и Голод.       Флаттершай передернуло. Каждое из этих имен создавало в ее голове образ чего-то страшного – действительно, это были твари, за создание которой могла быть ответственна только Тьма. Только по отдельности эти имена, олицетворяющие весьма страшные явления, вызывали ужас – но, если верить Броку и Синдри, Всадники действовали вместе – то в купе можно было только представлять, насколько разрушительными могли быть эти существа, какими бы они ни были.       – Чума вызывал болезни – те, что своей силой, приводили к смерти за считанные часы или даже минуты. Голод уничтожал запасы и посевы, а скот на убой погибал в страшнейших мучениях. Разумные виды, лишившись пищи, поддавшись низменным инстинктам и грехам, что касались голода, умирали медленнее, но были куда более измученными. А Война... Ужасающее сочетание предыдущих двух, сплавленное с невероятной яростью, кровожадностью, жаждой битвы и желанием причинять боль другим. И вселял он желание сие всем, в ком видел наибольшую невинность, и распалял, подобно лесному пожару, желание в тех, кто скрывал в себе эти позывы. И не знал пощады никто пред сиими духами Тьмы, что теням подобно преследовали жертв своих. Битва против них была не менее страшной, чем тот, что был пред падением нашим, ибо существа сии – дети Тьмы, и сильны они как их прародитель. Раз вы знакомы с Тьмой, боюсь представить, каких ужасов натерпелся ваш вид и вы в частности.       Можно было рассказать ангелу о том, что ей действительно пришлось пережить крайне многое и лишь сейчас расшевелить в Джеке ту часть, которая хотела перемен. Конечно, можно, да только как на это отреагирует Абаддон? Да и... Стоило ли вообще? Джека Флаттершай знала уже почти два года в то время, как ангел появился полчаса или час назад. Можно ли было верить ему? Точно нужно было спросить у черного пони, знает ли он его или нет. И, если нет, можно было попробовать обратиться к Хедейру. Но ответит ли он? Свету явно было не слишком приятно находиться на той земле, по которой ходит Темный, но это был вопрос жизни и смерти. Кроме того, он, скорее всего, был одним из двух, кто мог избавить пегасочку от новоявленной демонической сути. Флаттершай была уверена, что дальнейшее ее превращение в демона не будет сулить ничего хорошего, тем более, раз у нее уже возникали мысли, которые никогда бы не пришли в ее голову в том виде, в котором демон внутри нее пытался вещать. И, раз уж она говорила с ангелом, в чем слегка сомневалась, – хотя, тут не имело смысла, с кем она говорит – ангелом или демоном – можно было узнать относительно этого.       – Абаддон? – немного неуверенно сказала Флаттершай.       – Слушаю вас...       – Я... Я хотела спросить тебя об одержимых... Ведь... Ведь я и сама такая...       – Что интересует вас об этой крови двуликой?       – Ну... – Флаттершай совершенно не понравилось то, как Абаддон назвал одержимых. – Можно ли... Можно ли обратить те изменения, которые происходят в одержимом?       – Хм... Зависит все от того, насколько глубоко зарождающемуся демону удалось проникнуть. Ежели, демон завладел большой частью души, обратить изменения будет опасно, если не смертельно. Но, ежели, недолго вы такая, то все пройдет гладко.       – А... А что будет, если оставить демона? Кем... Чем я могу стать по итогу?       – Душою проклятой – одним из видов демонов, что неразрывно связаны с миром живых. Силами такие обладают разными и являются далеко не такими уж слабыми демонами. По крайней мере, известны мне несколько сильных демонов, что являются проклятыми душами.       – И кто они?       – Есть проклятая душа, что стала наиболее близкой к Люциферу – демон Лилит.       – Лилит?! – воскликнула пегасочка. – Она... Она – проклятая душа?       – Подобно брату Самаэлю, пала она от гордыни своей в Ад, будучи еще живой. Душа ее была развращена и обращена в проклятую душу. Века скитаний по Аду даровали ей навыки и силы, а потом и титул Королевы Ада.       – Но... Она себя контролирует... А я не могу...       – У нее были века, после обращения, а ваш путь только начинается. И только вам решать, в какое русло направлять вашу новую суть.       – Все зависит от меня?       – Как и прочие выборы, что даются любому живому существу, наделенному разумом.       – Н–но... Она же злая...       – Демоны редко пестрят добродетелями, однако, даже среди низших и падших во грех есть достойные. Вам знаком демон Чеширский Кот?       – Ч–Чешир? А он тут при... – тут до Флаттершай дошло. – Точно... Он же тоже демон. Но... Погоди, Абаддон? А Чешир... Он тоже проклятая душа?       Ангел утвердительно кивнул.       – Хоть и ангел небесный я, ведомы мне некоторые вещи, что творятся в Аду, ибо приходят ко мне в качестве видений, жутких, порой, как сам ужас. Однако, видение о Чеширском Коте было наиболее печальным даже для ангела, ибо искажение во имя любых богов души столь невинной есть наистрашнейшее кощунство, что могли сотворить люди.       – Люди... То есть... Чешир – кот с Юлтуру–Арнима?       – Историю сию вам выслушать следует от Чеширского Кота лично. Боюсь, я могу не рассказать всего, что происходило в действительности. Однако, факт остается фактом – Чеширский Кот есть проклятая душа, что смогла отвернуть себя от лица зла. И судя по вашим словами, сей демон известен вам. Пускай же оба демона послужат вам примером того, чем вы можете стать, ежели останетесь одержимой на более длительное время.       – ФЛАТТЕРШАЙ! – послышалось где-то неподалеку от пегасочки. Она оглянулась было и надеялась увидеть Пинки Пай, выскакивающую из–за угла и заваливающую ее миллионом слов и вопросов, но никто не появился. Абаддон, тем не менее, все еще оставался в качестве ее отражения и, судя по его взгляду, он тоже услышал крики.       – Боюсь, беседа наша движется к своему вынужденному финалу, – в голосе ангела прозвучала печаль. – Жаль, что время наше прошло столь быстро, однако я не могу допустить, чтобы об этом разговоре узнали те, кто не имеет отношения к Печати Королей. И... Флаттершай... Молю вас, обдумайте мои слова. Ангелы – благодарные существа и не забывают тех, кто проявил добро по отношению к ним.       – Как это ни странно, про тех ангелов, с которыми я была знакома, такого не скажешь. – скептично сказала Флаттершай. Абаддон посмотрел на нее полным печали взглядом, что, отчего-то, мгновенно заставило сердце пегасочки екнуть.       – Хотелось бы мне узнать имена тех, кто огорчил вас настолько, что в вашем сердце не осталось доверия по отношению к ангелам небесным, – не менее печальным, чем его взгляд, голосом сказал Абаддон. – Хотя, и вас можно понять, ибо о помощи молит Падший... Так что, понятно мне будет, если вы откажете мне в моей мольбе.       – Абаддон, я... Я бы и рада, но...       Флаттершай, однако, не успела договорить, так как из–за угла показались Пинки Пай и Эпплджек, тут же окликнувшие ее. И лишь на миг переведя взгляд от озера к подругам, а потом обратно, пегасочка увидела, что ее отражение вновь приняло привычные черты, не оставив и малейшего следа наличия ангела.       – С кем болтаешь, сахарок? – спросила Эпплджек, подойдя ближе к подруге. Флаттершай несколько потупила взгляд.       – Да так... Мысли вслух.       – А что за Абаддон? – улыбаясь во весь рот, спросила Пинки. – Он тоже пони, как и мы? Странно, но я никогда не знала, что есть кто-то в Понивиле по имени Абаддон. Странное у него имя... А–а–а... – розовая пони глубоко вздохнула, будто бы собираясь закричать. – Он что, новенький?! Я должна устроить ему вечеринку и...       Эпплджек тут же решила остудить разгорающийся запал своей подруги, прислонив свое копыто к ее губам. Пинки тут же остыла, хотя по ней и было видно, как сильно ей хочется продолжить говорить о намечающейся вечеринке, которая – видимо, Пинки об этом забыла – могла пройти не в Эквестрии, а в совершенно другом мире.       – Да, Шай... – рядом с Эпплджек и Пинки приземлилась Рэйнбоу Дэщ. – Когда я осматривала окрестности с неба, увидела, что ты с кем-то болтаешь, – пегаска пожала плечами. – Странно это – болтать с отражением.       Флаттершай не нашлась, что ответить. Абаддон, в конце концов, четко сказал, что не хочет, чтобы кто-то о нем знал, да и в его прошлом было много чего такого, что не внушало доверия даже ей, что уж говорить об остальных. Однако, ангел сказал, что не хочет быть известным среди тех, кто не знает о Печати, а ее подруги знали о ней, пускай для них и осталось неизвестным то, что она становится демоном, если не стала им полностью уже.       В общем, коротко и стараясь упускать некоторые детали относительно прошлого Абаддона, Флаттершай пересказала то, что происходило в последний час. Взгляды всех ее подруг, что присутствовали при этом, выражали несколько эмоций, начиная от шока, заканчивая испугом.       – Погоди–погоди, сахарок... – сказала Эпплджек, прерывая рассказ пегасочки – Из того, что я поняла, это две вещи... Ты – пони неопределенно поводила копытом в воздухе, словно ища слова, которыми хотела выразить мысль, – превращаешься в демона из–за той штуки, что тебе дал Бегемот еще давным–давно, но сейчас, когда вы разделены, нет, и с тобой говорил ангел через отражение в озере?       – А еще он заключен в Чертогах Ада... – более серьезно, чем обычно, сказала Пинки. – Подозрительно...       – Девочки, я знаю, как это звучит, но...       – И как прикажешь реагировать на все это?! – воскликнула Рэйнбоу Дэш, перебив Флаттершай. – Ты становишься демоном, с тобой говорят ангелы... Аргх, и почему Хедейр не здесь – он бы придумал способ вылечить тебя, а заодно рассказал бы про этого... Как его там...       – Не думала, что скажу такое, сахарок, но тут я за Дэши. Больно уж подозрительно звучит рассказ Абаддона о том, что он такой невинный ангел, которого забросили в Ад. Должен же был он сделать что-то такое, за что отправился туда. По крайней мере, если верить словам Салдавейрона о том, что в Ад попадают за мерзкие поступки. А тут он просит ТЕБЯ освободить его... Кстати... – Эпплджек почесала подбородок. – А такое вообще возможно – чтобы из Ада кто-то вырвался?       – Не знаю... – буркнула Флаттершай. – То, что я становлюсь демоном, не означает, что я резко все узнаю.       – Ладно–ладно, остынь, Шай... – сказала Рэйнбоу Дэш. – Тебе бы... С Салдавейроном поговорить по поводу того, что ты, ну... Ты поняла меня... Кстати, пока он не вернулся, может, к Твайлайт обратиться? Может, она знает какое-то супер крутое заклинание, которое поможет тебе?       – Не знаю... – сказала пегасочка. – Здесь же не проклятие из Эквестрии, которое может развеять единорог или аликорн. Кроме того, если верить словам Абаддона, даже демоны могут стать добрыми.       – А, ну раз ангел, заключенный в Аду так сказал... – саркастично сказала Эпплджек. – Сахарок, тебе не кажется, что это все – большая афера? Да и... Мы знаем всего одного доброго демона – Чешира, а о том, насколько это редкое явление я вообще молчу.       – Но, тем не менее, он же доказывает то, что даже самые страшные существа могут измениться. Да... Вспомните хотя бы Дискорда. Вы тоже не верили, что он сможет измениться, но изменился же. Джек...       – Вот это плохой пример, – запротестовала Рэйнбоу Дэш. – Салдавейрон хоть и не настолько враждебен, тем не менее, не изменился, как бы тебе ни казалось.       В ответ на это Флаттершай лишь глубоко вздохнула. Продолжать спор с подругами относительно того, изменился ли Джек или нет было бессмысленно – у каждой из них было свое мнение, оспорить которое она не сможет при всем желании. Эпплджек это тоже поняла, потому поспешила угомонить Рэйнбоу Дэш.       – Так или иначе, – сказала ковбойша, – нам стоит поговорить об этом с Твайлайт. Может, она узнала что-то от Джека про ангелов?       – Ну да... – саркастично сказала Флаттершай. – Вы сами-то нашли что-то или же все это время следили за мной?       – Вообще-то, да... – слегка понуро ответила Эпплджек и поманила подругу за собой.       Вскоре, подруги дошли до Твайлайт и Рарити. Заняло у них это около получаса, ибо им пришлось перейти на другой берег озера, и первое, что бросилось в глаза пегасочки, это небольшие, покосившиеся от времени и заросшие растениями домики. Было их не так уж много, даже на деревню не потянуло бы – скорее, на небольшой поселок и то с натяжкой. В голове у пони появилась неприятная мысль – раз тут стояли дома, значит, в этом месте кто-то жил. Или мог жить... Но это было невозможно, так как Юлтуру–Арнима был мертвым миром... Однако, еще более странным было то, что Твайлайт и Рарити выглядели так, будто увидели привидение.       – Что случилось? – обеспокоенным голосом спросила Флаттершай, метнувшись к перепуганным подругам. Те подняли на нее свои глаза. Рарити указала слегка дрожащим копытом на один из домиков, в который была открыта дверь.       – Т–там... Т–там у–ужас...       Флаттершай не была самой смелой пони среди своих подруг – тому свидетели те боги, что наблюдали за Эквестрией. Однако, увидев шок на лицах Твайлайт и Рарити, что были достаточно смелыми кобылками, в пегасочку словно что-то вселилось, пробудив какую-то совершенно несвойственную ей смелость. Был ли это демон, которым она становилась или нет, Флаттершай не могла сказать, да и не была настроена на такие мысли. Куда интереснее ей было узнать, что именно так напугало ее друзей.       Дверь в дом была открыта, так что для пони не составило большого труда проникнуть внутрь. Не сразу, но потом она заметила, что за ней шли еще и Эпплджек с Рэйнбоу Дэш, а Пинки пыталась привести Твайлайт и Рарити в себя. Поначалу, Флаттершай не увидела ничего странного в этом доме, если не считать того, что он был: во–первых, не слишком большим, чтобы жить здесь достаточно долго или же на постоянной основе; а во–вторых, внутри, как и снаружи, дом был заросшим самой разнообразной растительностью, что только говорило о том, насколько долго это место находилось без ухода. И именно из–за растений пегасочка не сразу заметила что-то крупное, находящееся в углу. По форме оно было округлым, а трава, поросшая вокруг этого нечто, образовывала что-то вроде кокона. Аккуратно подойдя к нему, Флаттершай протянула копыта, и когда прикоснулась к прохладной и колючей траве, что-то внутри нее шевельнулось, а в голове кто-то отчетливо произнес, что лучше не вскрывать стоящее перед ней нечто. Демон или нет, это нечто явно не было в восторге от ее идеи, но интерес оказался сильнее первого голоса, и пегасочка, крепко взявшись копытами за травяную оболочку, резко рванула ее в сторону. Кожица кокона послушно поддалась, и пони услышала, как порвалась трава. В тот же миг, на нее потоком хлынула какая-то неприятная, прозрачная, люминесцирующая зеленая жидкость. Флаттершай, непонятно с помощью каких сил, смогла увернуться от хлынувшей на нее жидкости. А вместе с этой дрянью, из кокона начал выходить и запах – крайне неприятный, хотя и ослабевающий из–за аромата скошенной травы и цветов. Мерзость же этого запаха подчеркивалась сладковатой гнойной вонью, а это могло значить только то, что внутри находилось что-то животного происхождения.       Когда поток жидкости ослаб и стал представлять из себя редкие капли, опадающие с краев оборванной ткани. Отчего-то, подобное зрелище напомнило Флаттершай о том, что делали перевертыши с теми, кого ловили – цветом жидкость была очень похожа, а потому в ее голову закралось подозрение, что Кризалис могла быть ответственна за то, что здесь происходит. Да и самой ее не наблюдалось.       – Дэши? – тихо сказала Флаттершай, с отвращением протягивая копыта к кокону. – А ты не скажешь, где сейчас королева перевертышей?       – Где-то в соседних домах, – ответила голубая пегаска и подошла ближе. – Когда мы услышали крик Рарити отсюда, то тут же рванули сюда. И... Кризалис была с нами. Сказала, что, раз уж все в одной упряжке, будет лучше помогать друг другу, а у нее магия.       – Понятно... – ответила пегасочка и заглянула внутрь кокона. Часть ее, от увиденного, хотела отпрыгнуть в сторону от отвращения, но другая – та, что была спокойнее – пожелала остаться и осмотреть находку более подробно, несмотря ни на что. А внутри было на что посмотреть, но, одновременно, вызывало вопросы относительно обитаемости Юлтуру–Арнима. Внутри кокона находилось какое-то животное. Флаттершай, хоть и была знатоком в области животного мира, не смогла опознать ту существо, которое находилось за слоем травы и какой-то более плотной мембраны. Но это явно было животное, причем, из того, что смогла увидеть пегасочка, оно было копытным и с большими рогами на голове. Однако же, все остальное его тело напоминало пони то, что происходило с телами после того, как Джек поглощал души – полное изнеможение и иссушение практически до костей. Большего она сказать не смогла, так как не знала толком, с чем имеет дело.       – И что там? – послышался голос Рэйнбоу Дэш.       – Что бы ни произошло с тем, что внутри, оно мертво. Мерзость...       – Есть теории, что могло случиться?       – Много, и каждая хуже предыдущей. И... Дэши, нам лучше вернуться обратно в Храм.       – Почему же? – в голосе голубой пегаски послышалось недоумение. – Это же всего лишь... Фигня какая-то...       – Да, только эта «фигня» сделала одно из двух – медленно обвилось вокруг уже мертвого тела, либо же, оно живое и поймало другое живое существо, чтобы...       – Ладно–ладно, давай без подробностей. – лицо Рэйнбоу Дэш скривилось в отвращении. – Только вот... Если оно живое, не может ли оно... – пегаска нервно сглотнула. Вся ее храбрость мигом испарилась. – Ну...       – Охотиться на нас? – закончила ее мысль Флаттершай. Рэйнбоу Дэш утвердительно кивнула. – Не знаю, Дэши... Не знаю... Потому, давай соберем девочек и уйдем отсюда.       Удивительно, но радужногривую не пришлось уговаривать дважды. Когда же они вышли из дома, обнаружили, что не только они собрались тут, но и королева Кризалис решила снова присоединиться к ним. Оказавшись все вместе, Флаттершай коротко изложила свою догадку о том, что на той территории, на которой они находятся, обитает что-то нехорошее. И им очень повезет, если это нечто окажется мертвым, в чем она, откровенно говоря, сомневалась. Кризалис же рассказала, что еще в нескольких домах нашла коконы, подобные тем, что нашла Флаттершай, и парочку вскрыла, найдя там то же самое, что и пегасочка. Однако, предположений о некоем живом существе у нее не было. Кроме того, если оно состояло из растений и было живым, это могло быть что-то очень опасное, но, куда страшнее казалась мысль о разумности того нечто, что засело здесь. Если, конечно, оно было. Потому, осознавая опасность, которая имела место быть, компания выдвинулась назад к Храму.       Добрались они без приключений и первым, что их встретило, был громкий и несколько удивленный свист Брока, но подобное поведение он никак не прокомментировал, да и пришедшие скинули этот присвист на один из клинков бога войны, который сварт держал в своих руках. Выглядело это несколько забавно, так как орудие представляло собой немалую часть от роста гнома.       – О, вернулись, – пробасил синий сварт, когда опустил клинок. – Как прогулочка?       – Весьма... Продуктивная... – сказала Твайлайт, стараясь не вспоминать то, что увидела некоторое время назад. – Такие пейзажи...       – Это да... – сказал Синдри, показавшийся откуда-то из–за столов, и отряхнул руки. – В Мидгарде есть красивые места. Жаль, что люди уничтожили огромное количество подобных мест своими грандиозными постройками, заводами и прочим. Несомненно, некоторые из строений действительно поражают своим дизайном, но, если спросите меня, девственная природа может преподнести больше сюрпризов.       – Ну, мы и сами не безгрешны в этом плане, – хмыкнул Брок и отложил орудие в сторону. – Но стараемся сохранить то, что было создано не нами. Ну а вы, лошадки... Вы цените природу или подобны людям в этом плане?       – Ценим... – сказала Эпплджек. – Хотя, тут мы похожи на вас.       – Оно и понятно... – гоготнул Брок. – Жить-то нужно, а для этого нужна крыша над головой. Это мы не осуждаем. А вот она... – он мотнул головой в сторону Кризалис. – Она выглядит так, будто ее изваляли в молотом угле и продырявили кольями. Она, это... Тоже из ваших?       – Нет! – в унисон сказали Кризалис и Твайлайт.       – Ну, оно и видно, – съехидничал сварт. – Кроме того, она говорила, что ее вид, это, как их там... Перевертыши, во! Только вот, я не понял, что именно вы умеете. Что-то типа хамелеонов – меняете цвет шкуры?       – Меняем облик, – ответила Кризалис и для наглядности превратилась в Брока, потом в Твайлайт и вернулась к своему облику.       – Ого... – протянул Синдри, следящий за перевоплощениями как завороженный. – Весьма любопытная способность. Но, как я понимаю, оно забирает энергию, верно? По крайней мере, мне так кажется.       – В этом, ты прав, гном, – сказала королева перевертышей. – Подобные метаморфозы... Энергозатратны...       Видя, что эта тема несколько смущает перевертыша, Синдри решил не развивать эту тему. Броку же было все равно на подобное, да и не заинтересовала его Кризалис своей магией – все же, сварты жили долго, и оба брата видели достаточно за свою жизнь. Потому, Брок предпочел вернуться к своей работе и взялся, на сей раз, за косу. Синдри присоединился к нему, а пони и перевертыш, не желая мешать им, разошлись в разные стороны.

***

      День был крайне долгим. Несмотря на то, что Юлтуру–Арнима был совершенно новым миром для пони и Кризалис, события минувшего времени заставляли их оставаться внутри Храма или в окрестностях, но ни в коем случае не выходить за пределы озера. Кроме того, и погода перестала благоволить им, и начался дождь, да такой мощный, что возникла серьезная уверенность в том, что начнется самый настоящий ураган. Но и внутри находиться было некомфортно, несмотря на то, что внутри было достаточно светло и тепло. И еще одной немаловажной вещью было то, что Джек оставил своих подопечных без даже самой маленькой крошки еды. С этим немного помогли Брок и Синдри, когда закончили осматривать и колдовать над орудиями ближе к вечеру. Хоть и немного, но им удалось добыть хоть что-то съестное.       Так и закончился этот странный и до ужаса скучный день. Эквестрийская компания довольно быстро уснула, разбившись по всему храму, а гномы продолжили осмотр того, что было проделано за весь день. В тот миг не спалось только двоим, помимо Брока и Синдри – Твайлайт и Флаттершай. Молодая принцесса, отойдя от шока, поняла, что они находились в ином мире не просто долго, а целый день. Вроде бы, ничего такого, мол, уже не в первый раз: сначала, Хельрейм, потом Гидриона и вот Юлтуру–Арнима во второй раз. Можно было бы уже привыкнуть, ведь все эти события происходили в те моменты, когда Эквестрии грозила опасность, однако, здесь было свое «но»... В те моменты, Твайлайт точно знала, что в Эквестрии нет того, кто может напрямую навредить друзьям и родным. А сейчас, Люцифер был в непосредственной близости от всех них. Да, там оставались принцессы, да еще и натренированные черным пони в обладании своими силами, но, по собственному опыту с крыльями и своим первым полетам, аликорн могла сказать, что Селестии и Луне было явно сложно контролировать свои новые силы. А ослабленный враг лучше сильного, и Люцифер, зная о том, что старшая принцесса не могла себя контролировать, решит воспользоваться этим. Знал ли он о принцессе Луне и о том, что она – дочь Джека? Твайлайт внутренне вздрогнула. Прошло уже некоторое время с того момента, как все они узнали, что и Луна тоже является Эвелимом, да еще и темным, можно было бы принять тот факт, что так было, есть и будет далее, но мозг отчаянно отказывался признавать в младшей правительнице Эквестрии дитя чудовища, которое еще не так давно убивало невинных, устроило бойню, а до этого еще и опустошило тот мир, в котором находятся они все. Так или иначе, Твайлайт было страшно, что родная Эквестрия окажется атакована Люцифером, а, помня о том, что произошло со Свартальфхеймом (хоть Твайлайт и не могла сказать, коснулось ли это всего мира), заражение стало самым главным ее страхом.       Второй же неспящей оказалась Флаттершай. Как и Твайлайт, она размышляла о том, что происходит в Эквестрии, и как принцессы справляются с свалившейся на ней силой и врагом, живущим под боком, но потом ее мысли сместились в сторону. Она – демон, Всадники Апокалипсиса и ангел по имени Абаддон – эти мысли вонзились в ее мозг подобно раскаленным гвоздям. С тех пор, как Абаддон заставил ее демоническое начало замолчать, она так и не произносила ни единого слова, что несомненно радовало пегасочку, но то, что ангел обладает такой силой, чтобы даже из своего заточения, пусть и через какую-то брешь, смог проникнуть в ее сознание настолько, что подавил часть нее, мог ли он сделать то же самое со всей ней, чтобы... Чтобы что? Отправить ее в Ад и освободить из своего заточения? Это могло быть правдой, но только в том случае, если бы она сама была куда более сильным демоном – кем-то вроде Лилит, проклятой душой, а не простой одержимой, которая не может контролировать даже себя.       Однако, не менее тревожащей мыслью были воспоминания о Всадниках Апокалипсиса. В том, что они были созданы именно Джеком, не было сомнений, ибо никто, кроме него и Хедейра, не мог создать существ, обладающих таким могуществом. Смерть, смерть – она буквально кралась за Всадниками и нашептывала им о том, что они должны делать. Но ради чего Джек создал их? Просто для того, чтобы противостоять Хедейру? Но... Почему тогда он не использовал их с первого же дня, когда он вернулся из своего заточения? Почему они не были рядом с ним в те моменты, когда были наиболее необходимы? А вдруг они продолжают свое дело – вдруг, сеют конец света в тот самый момент, когда они находятся на Юлтуру–Арнима, но находятся так далеко, что Хедейр не может видеть их? Да ну, бред какой-то... Брок, Синдри, а потом и Абаддон сказали, что Всадники были поражены ангелами. Поражены... Но значит ли это, что они мертвы? Может... Может, они остались живы и сейчас лишь ждут своего часа где-то глубоко? Где-то в тенях...       Флаттершай, тем не менее, не успела поразмышлять о том, что все больше и больше страшных вещей происходит, как вздрогнула от резкого и весьма громкого звука открывшейся двери в Храм Девяти Миров, а потом и последующего за этим взрывного звука грома. Потом, дверь закрылась, а в сторону лежащей пегасочки, пытающейся притвориться спящей, выдвинулись неторопливые, но быстрые, тяжелые и уверенные шаги. Приоткрыв глаза, когда шаги прозвучали рядом с ее носом, Флаттершай увидела потемневший от влаги коричневый плащ до пола и два угольно–черных копыта. Вода капала с древней ткани и тела черного пони, а сам он нес что-то на плече. Какой-то мешок, набитый чем-то твердым и, судя по звуку, металлическим. Или, по крайней мере, какая-то часть этих вещей была из металла. Пройдя мимо пони, черный пони водрузил обернутые тканью вещи на стол перед Броком и Синдри. Распаковав его, синий сварт присвистнул, а его брат удивленно вздохнул.       – Это все? – спросил Брок, осматривая принесенное Темным.       – Все, что я смог найти в более–менее приемлемом состоянии, – ответил Джек и потянулся. Послышался неприятный хруст темной материи. – Теперь, дело за вами – доведите их до ума. Что с клинками?       – Мы их осмотрели и сделали все, что смогли, учитывая ограниченность ресурсов, – ответил Синдри. – Но... Их еще надо править.       – Что вам понадобится? А впрочем, скажете утром. Отправляйтесь спать... Кстати... Мои компаньоны не доставляли вам проблем?       – В большинстве своем, нет, – ответил Брок, после чего кивнул в сторону Флаттершай. – Только вот демон твой...       – Что она натворила? – устало спросил Джек, и пегасочка буквально спиной почувствовала, как он смотрит на нее.       – Попыталась показать характер, – хмыкнул Брок и махнул рукой. – Да... Сам виноват, хотя и говорил правильные вещи.       – Хм... И что такого ты сказал ей?       – Просто предупредил, чтобы она не пыталась чудить. Демон все–таки...       – Она – не совсем демон, – совершенно спокойно ответил черный пони и, судя по звуку, сел на пол. – Просто одержимая.       – А в чем разница? Демон есть демон, одержимая она или нет...       – Не совсем... Одержимые – лишь начало становления души в качестве демона, а вот, будь она проклятой душой, я бы понял твои претензии. А так, ты начал угрожать смертной.       – Ай! – хмыкнул Брок и махнул массивной рукой. – Я просто предупредить хотел.       – Предупредил... – Темный устало усмехнулся, снял шляпу и поскреб затылок. – Вот и я тебя предупрежу – не нарывайся. Шай, пусть только меняется, уже способна надавать тумаков. И, судя по тебе, вполне успешно. А так, она добрейшей души смертная. – Джек еще раз усмехнулся. – Даже удивительно, что среди смертных может существовать кто-то настолько добрый. Что-то еще?       – Ага... – не очень довольно хмыкнул синий сварт. – С прогулки они тут вернулись днем – пришибленные, как молотом по башке. Узнавать ничего не стали – понятно было, что они наткнулись на последствия охранной системы.       – Травяной-то?       – Ага... Ха–ха, было забавно наблюдать за тем, как они размышляют о том, что это.       – Не слишком это весело. Миры, после глобального вымирания, имеют свойство порождать иные формы жизни. Юлтуру–Арнима пуст уже многие века, так что, почему бы растениям не развиться во что-то разумное.       – Ну, черт его знает. Я только про такие растения знаю, – Брок пожал плечами.       – Интересный денек... – пробормотал Джек.       – А где был ты, Темный Лорд? – спросил Синдри и отложил один из молотов.       – Много, где. Но наиболее мерзкой была Атлантида – город-то затопленный, а лабиринты там, м–м–м... – Джек махнул копытом. – К черту такое... Что ж, думаю, вам пора отправляться отдохнуть – день был длинный, а вы мне нужны со свежей головой.       Брок и Синдри не стали спорить – лишь молча кивнули и ушли куда-то вглубь храма. Джек же, понимая, что остался наедине с собой и спящими пони с перевертышем, громким шепотом произнес:       – Я знаю, что ты не спишь, Шай.       Пегасочка вздрогнула, но поняла, что от нее хочет черный пони. Медленно поднявшись, с виноватым видом подошла к нему и села рядом. Лишь минуту спустя она решила поднять голову. Джек был Древнейшим Элементалем и очень сильным существом, но даже он выглядел крайне уставшим и... Мокрым... С тела Темного, его плаща и лежавшей неподалеку шляпы стекала вода так, будто он только-только окунулся в озеро и просто зашел в храм.       – Подслушивать – некрасиво, – улыбнулся Темный, попытавшись разбавить негативное состояние Флаттершай. – Правда, стучать – еще более грубо. Но ты не обращай внимания на Брока – характером он скверный, но руки у него растут из правильного места.       – Нет, я... Просто, он так разозлил меня... Сказал, что, раз я демон, то обязательно должна буду напасть на него или Синдри. И угрожал, что проломит мне голову молотом. Ну я и... – Флаттершай махнула копытом так, будто схватила кого-то.       – Угу. Значит, ты припугнула его. Хм... Наверное, мне стоит сказать, что ты молодец, раз проучила грубияна, но тебя это тревожит. Верно?       Пегасочка молча кивнула головой.       – Неужели, он прав? Неужели, я и вправду демон, а не пони?       – Шай... – Темный глубоко вздохнул. – Я тебе говорил, что ты только превращаешься в демона, но... По сути, да, ты уже демон. Но не полностью. Такие, как ты, называются одержимыми. Это, так сказать, промежуточная стадия между бытием смертной и демоном. В этом нет ничего страшного, если ты хочешь спросить, но подобное состояние крайне трудно излечить.       – В... В смысле? – не поняла пегасочка. – Разве... Разве от этого нет лекарства?       – Шай, быть одержимым – это тебе не простуда, которая проходит через пару дней. Это не болезнь тела. Тут затронута твоя душа, ведь, что есть демон в твоем случае? Демон – это душа, которую энергия Чертогов Ада изменила, развратила, ожесточила и превратила в совершенно иное существо. Такие демоны называются проклятыми душами. Но это уже другое состояние.       – И... И как это вылечить? Как сделать так, чтобы я снова стала пони?       – М–м–м... Смотря, насколько долго ты была одержимой. Сложность будет зависеть от того, насколько сильно... Демон в тебе осел. То есть, если я увижу, что твоя душа поражена достаточно сильно, ни я, ни кто-то другой не сможет вылечить тебя.       – Н–но... Ты же Элементаль... Разве вы не всемогущи?       – Могущественны? Да. Всемогущи? Нет. Вам, смертным, мы кажемся вторыми, потому что у вас нет тех сил, бессмертия и так далее; потому что мы можем создавать миры и жизнь, но это тоже требует затрат даже от нас, богоподобных Элементалей. А душа – очень хрупкий материал и не все в ней можно обернуть вспять. – Джек глубоко вздохнул. – Но... Если говорить откровенно, в бытие проклятой душой или же демоном в том виде, в котором можешь стать ты, есть и свои плюсы. Как минимум, долголетие, что граничит с бессмертием. Улучшенные органы чувств, сила, особые, скажем так, таланты, которые будут присущи только тебе, как отдельному демону, магия Ада.       – Но я буду злой, – Джеку показалось, что Флаттершай всхлипнула. – Злой, как Лилит... Как Азазель...       – С чего ты это решила?       – Они же... Проклятые души... Лилит, по крайней мере...       – Лилит, скажем так, не была подарком и в те дни, когда была смертной. А уж став демоном, она потеряла все возможные ориентиры. Тут дело не в том, что она стала демоном и все, как отрезало, – стала плохой и теперь злорадствует над всем и вся. Не–е–е... Она была такой и до становления демоном. Так что, как видишь, жизненные ориентиры и характер делают демона, а не то, что он демон и потому плохой.       – То есть... Я могу стать демоном, но не быть злодейкой?       – А то! Вспомни Чеширского Кота – одно из добрейших существ, хотя и демон. Так что, не думай о происходящем с тобой, как о проклятии, иначе, оно действительно таковым станет.       – Но... Но я же не могу просто взять и с улыбкой заявить: «Привет, я Флаттершай, и я демон». – пегасочка скрестила копыта на груди. – Я не хочу быть демоном...       В ответ на это Джек просто хмыкнул и развернулся к пони наполовину, после чего прислонил свое копыто к ее груди. Флаттершай этого жеста не поняла, но и не сопротивлялась, так как, если черный пони что-то делал, то у этого была причина. Какое-то время они просто сидели, не шевелясь, но потом Темный убрал копыто.       – Ну, что я могу сказать, Шай... – слегка задумчиво произнес одэрианец. – В душе у тебя, конечно, зародился демон и прогрызся неслабо, но, пока что, в пределах обратимого. И вот еще что... – Джек нахмурился. – Я отчетливо ощутил барьер – сдерживающую стену между тобой и демонической частью твоей души. Шай... Пока меня не было, ты не чудила с какими-то заклинаниями? Или тебе помог кто-то? Я бы даже сказал, что второе наиболее вероятно, и, судя по всему, это был какой-то ангел.       – Н–ну... – Флаттершай поняла, что сейчас ей придется рассказать об Абаддоне. – Д–да... Можно сказать, что ангел помог мне...       – Хм... – недоверчиво буркнул Джек, а лицо его нахмурилось еще сильнее. Через пару секунд, пегасочка увидела, как черный пони провел своими когтями по полу, оставляя там достаточно глубокие царапины. – И–и–и... Что это был за ангел? Серьезно, мне интересно узнать, какой из пернатых ублюдков оказался таким самаритянином, решившим помочь именно тебе.       – Его... Его зовут Абаддон... – на одном дыхании выпалила пегасочка. Она ожидала от Темного всего: злости, нотаций о том, что ангелам верить нельзя, что было уже много раз, когда ангелы оказывались теми еще сволочами, и что Люцифер с Азраэллой тоже являлись ангелами, хоть и другой их породой, но никак не того, что увидела – удивление и даже шок.       – Повтори... – озадаченно произнес Джек. – Мне вдруг показалось, что ты назвала имя «Абаддон».       – Ты... Ты знаешь его? – спросила Флаттершай. Черный пони лишь отвел весьма хмурый взгляд в сторону.       – Не лично, но история его мне знакома. Ты в курсе, что этот ангел – Падший, то есть, один из солдат Люцифера времен его восстания и изгнания в Ад?       – Да, – утвердительно кивнула пегасочка. – Он рассказал мне об этом.       – Прям лично? Насколько мне известно, Люцифер заточил его в самой страшной тюрьме, которая только может быть в Аду.       – Да, он находится в Чертогах Ада, но... Это самая страшная тюрьма?       – Можно и так сказать. Ядро Ада – сборная солянка из всего, что воплощает собой Ад – души, их грехи, их ярость, печаль, безумие. И все это есть та энергия, которая течет по всему Аду. По сути, это замкнутый цикл – души образуют Ад, а Ад удерживает души для поддержания самого себя. Как поддерживает, думаю, ты поняла. А Чертоги – самое злое и страшное место, куда нет дороги ни смертному, ни демонам, ни ангелам. И раз Абаддон заключен в Чертогах, это может значить только то, что он совершил что-то такое, за что оказался именно там. А сколько он провел там времени, и как оно сказалось на нем, я не могу сказать. Возможно, Абаддон уже и не ангел вовсе, а самый настоящий демон.       – Но... – Флаттершай была готова услышать это, но кое–что не вязалось в ее голове. – Ты же сам сказал, что именно ангел создал барьер между мной и демоном во мне. Ангел, но не демон.       – Это так, но ты упускаешь несколько вещей: во–первых, Падшие всегда были, есть и будут ангелами, и ничто не сможет изменить этого, а ангелы пахнут особым образом. Что же до Абаддона-демона... Он мог скрыть свое демоническое нутро твоим, и это я еще молчу о том, что именно Абаддон мог наслать на тебя то, что ты посчитала за собственную демоническую суть. Ведь, как я понял, твое демоническое нутро решило поговорить с тобой.       – Да, но...       – А ты подумай, Шай, – ты уже некоторое время являешься демоном, пускай в тебе и осталась часть смертной. Так почему демон в тебе заговорил только тогда, когда ты испытала эмоциональное потрясение, после которого пришел добренький ангел? Не думаешь ли ты, что это мог быть красиво обыгранный спектакль, чтобы завоевать твое доверие.       – Хочешь сказать, что, при обращении в демона, другая сущность не говорит с прежней?       – Лилит на подобное не жаловалась, когда рассказывала о том, что и как превратило ее в демона, а ее с тобой роднит суть происхождения твоих сил – облучение энергией Ада. Возможно, могли бы возникнуть мысли о том, что тебе нужно сделать что-то, что ты никогда бы не сделала, но обращение в демона работает несколько по–другому. Хотя, я могу и ошибаться – все же, реакция у каждого на подобное может быть своя, так что, не исключаю того, что с тобой могло говорить что-то отличное от ангела–кукловода. Но... Тем не менее, в который раз предупреждаю, что ангелам верить нельзя, ибо они не такие уж добряки, которыми их представляют или они представляются сами.       – А еще... – Флаттершай запнулась, размышляя, стоит ли ей говорить о таком кому-то вроде Джека, но потом поняла, что так или иначе эта тема всплывет и лучше узнать все и сразу, заодно проверить честность Абаддона. – Еще Абаддон рассказал мне о Всадниках Апокалипсиса.       В этот момент, пегасочка увидела, как черный пони, совершенно не скрываясь, и то ли от злобы, то ли от каких-то ещё чувств, пробил когтями в полу не просто царапины, а длинные и глубокие разрезы.       – И что же... – Темный глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. – И что же этот ангел рассказал тебе о моих первых сынах?       – Твоих первых сынах?! – воскликнула Флаттершай, а потом резко обернулась, проверяя, не разбудила ли она кого-то или нет. К счастью, видимых признаков того, что кто-то был потревожен, она не увидела. – То есть, Всадники – твои первые дети? Н–но как? Откуда? Ты же говорил, что беспло... Или тут как с принцессой Луной? Боги мои, у меня столько вопросов...       – И я постараюсь ответить на них, – Джек как-то странно улыбнулся. У любого другого эту улыбку можно было назвать доброй, но от кого-то вроде черного пони подобное выражение вызывало лишь тревогу. – Раз уж тебе все рассказали. Итак... Тебя интересует то, как они появились, зачем я их создал или что-то еще?       – Шутишь что ли? Все...       – Не много ли любопытства для одной маленькой пони? – хмыкнул Джек, но Флаттершай смерила его таким взглядом, будто пыталась вытрясти эту информацию. – Всадники – это двоякая тема, и я просто не уверен, поймешь ли ты меня правильно или нет.       – Все зависит от того, что именно ты скажешь.       – Справедливо. Кстати, кто-то еще знает о Всадниках?       – Все... Все знают... Но так, из рассказов Брока и Синдри о том времени, когда Всадники, как я поняла, пришли в их мир.       – Хм... То есть, сварты запустили эту цепочку... – Темный постучал когтями по полу. – Что ж, пусть так. И раз уж тебе интересно, я расскажу о Всадниках. Перво–наперво стоит сказать, что гномы рассказали вам о более поздней вариации этих существ. А все, как ты знаешь, меняются со временем.       – Даже те, кого зовут Чумой, Войной и Голодом? – Джек тихо усмехнулся.       – Эти имена им дали другие расы, как бы обобщая все то, что мои творения приносили с собой, так что, это не совсем их имена, но, допустим. Одно не помню, рассказывал ли я тебе о своих первых творениях или нет.       – Вроде, нет... – слегка потупив взгляд, сказала Флаттершай.       – Так вот, Всадники и были моими первыми творениями. Понимаешь, это сложно объяснить – это подобно мании у Древнейших. Когда я создал Хельрейм, внутри меня возникло желание заселить его. По сути, у меня было, с чем работать – Ядро Тьмы работало как генератор темной материи и энергии, мир, в котором могут существовать мои творения. Оставалось только создать что-то и наделить его особыми качествами. Я уж не говорю о самосознании, интеллекте и прочем – такие вещи были сами собой разумеющимися. Вопрос был только в том, какими именно должны быть мои дети. Я должен был продолжать облагораживать свой мир, а кто-то другой должен был приглядывать за ним во время этого процесса. Так и появились те, кого смертные потом назовут Всадниками Апокалипсиса. Подобно архангелам Хедейра, я создал своих Первых. Мне удалось сделать троих: Каттер’Рон, Дисс’Терр и Эйран’Идер.       – Только троих? – слегка озадаченно спросила Флаттершай. Все же, Джек был Элементалем и очень могущественным существом. Но, к удивлению пегасочки, Темный взглянул на нее как на дуру.       – Ты... Ты хоть представляешь, насколько сложно создавать жизнь, когда вокруг тебя ничего нет? Когда есть только ты, созданная тобой площадка, Ядро и Пустота вокруг. Вот и я думаю, что это крайне непростой процесс, причем, во всех смыслах. Потому, да, только трое, хотя в планах... А это уже другая история... В итоге, у меня было трое существ, голый мир и мне нужно было обозначить роли, которые бы приняли мои творения. Ведь, согласись, что смысл жизни – штука важная для любого живого существа. Даже у рыб есть свой смысл жизни, просто мы его не знаем. Так вот, моим творениям была нужна цель, но... Какой может быть цель в абсолютно пустом мире и пространстве в целом? Возможно, служить жизни и создавать ее по своему образу и подобию. И я позволил своим Первым стать теми богами, про которых слагаются легенды о сотворении мира – дал им доступ к Ядру Тьмы и позволил им попытаться создать хоть что-то. Тогда-то я придумал и распределил роли между ними. Дисс’Терр должен был отвечать за чистоту той новой земли, которая должна была быть создана – никакие пороки и болезни – словом, хоть что-то, отличное от идеального замысла и стремящееся нарушить его должно было быть не только уничтожено, но не возникать вообще. Каттер’Рон отвечал за изобилие моего... Нашего... Мира... Все будущие жители Хельрейма должны были появиться на земле, в которой будет достаточно ресурсов для жизни на невероятно огромный срок. А Эйран’Идер отвечал за мир в моем мире. Он отвечал более не за земли, как Каттер’Рон или его брат, но за умы жителей, должен был не внушить, не заставить, а именно что вложить в то, что должно было находиться у хельреймов на месте вашей души, правильные мысли. Что сама идея убийства своего сородича – ужасна, отвратительна и неприемлема, а любое падение во грех... Нет, оно не будет наказываться нами, создателями. Порицание вынесут вам ваши сородичи. Как ты понимаешь, это были зачатки того, что можно назвать моралью. Но, увы... – лицо Джека потемнело и нахмурилось. – Великая Мать Одэр родила второе свое дитя – Хедейра. А дальше, ты знаешь – мы начали воевать. В таком состоянии между нами я не просто не мог продолжать создание. Мне нужно было озаботиться о том, чтобы сохранить жизнь себе, своим Первым и тем из существ, которых мы знаем, как Монолитов, что появились в Хельрейме. Гнев, обида на брата превратили не только меня в мою полную противоположность. Пав в эти эмоции, я заставил и свои творения стать такими. Первые Творения обернулись во Всадников Апокалипсиса, а Монолиты из числа тех, что были созданы нами четырьмя, обернулись дикими зверьми. Остальные же, как ты понимаешь, так и остались таковыми. А Всадники... В последние дни Войны, они отделились от меня. Можно было бы сказать, что предали, но их отступление дало мне возможность уничтожить своего врага с тылов, а не напрямую. Тогда-то, Каттер’Рон, Дисс’Терр и Эйран’Идер стали Голодом, Чумой и Войной именно в таком порядке. Так родился Апокалипсис – кончина всего сущего, объединенная мощь всей Тьмы, что должна была поглотить умы существ Алиомейнрейма и уничтожить их. Всадники... Я создал их по своему образу и подобию, равными себе в силе и с тем же набором качеств, что были присущи мне, так что, можешь ли ты представить себе то, какой чудовищной силой обладало существо, что рождалось от объединения моих Первых.       Флаттершай ошарашенно смотрела на Джека. Тот шок, те чувства, которые она испытывала в тот момент, пока черный пони вел свой монолог. И то, как он начал его, удивило пони сильнее всего – Темный редко когда говорил о чем-то столь воодушевленно и с чувством, если оно не касалось кровопролития или мести Хедейру. А тут его глаза горели так, будто он снова пережил те приятные чувства, когда ему впервые довелось создать жизнь. В этот момент, Флаттершай задумалась о том, насколько она и ее подруги ошибались относительно Джека. Как все ошибались, когда видели в нем только Монстра с Холма Тени, а не создателя, который желал породить настоящую утопию. То, о чем мечтали писатели, художники, даже принцессы Селестия и Луна. И хотя Эквестрию можно было назвать прекрасным и добрым местом, никто не был безгрешен. А черный пони говорил о том, как хотелось бы ему создать мир, в котором не было бы войн, болезней, голода. И какая же ирония в том, что созданные с этой целью существа – борьба со злом, которое могло возникнуть в этом древнем обществе – сами стали олицетворением того, что должны были искоренять. От этого становилось грустно, тошно и горько, причем, Джеку, в чем пони была уверена, было обиднее всего. Столько стараний пошли коту под хвост и все из–за его брата. В этот момент, Флаттершай могла сказать, что где-то в глубине своей демонизированной души почувствовала ярость – ту самую, которую мог чувствовать сам Темный, и это чувство пегасочке совершенно не понравилось, каким бы демоном она ни стала. Горячее, разрушительное, вызывающее головную боль и учащенное сердцебиение – от него перехватывало дыхание, а единственной мыслью была только та, которая велела идти и разрушать все, что связано с обидчиком. Правда, это чувство могло возникнуть в том случае, если Джек говорил правду. Но, зачем ему врать? Все, конечно, лгут, а Тьма лжет больше всех, но черный пони, на удивление, отличался своей прямотой, когда дело касалось чего-то серьезного.       – Вот таким должен был быть Апокалипсис – страшнейшее оружие, когда-либо созданное во всей Пустоте, – продолжил Джек. – Должно было, но не стало, ибо мои сыновья были уничтожены Эвелимами за некоторое время до моего освобождения.       – Разве... Разве не ангелы уничтожили их? – спросила Флаттершай, вспомнив то, что говорили Брок, Синдри и Абаддон.       – Нет, – твердо ответил Джек. – Смерть двух из моих детей стала тем катализатором, пробудившим меня здесь, на Юлтуру–Арнима, но что стало с третьим я сказать не могу. Он или уничтожен полностью, или скрывается где-то во Тьме.       – Понятно... И... Мне жаль...       – Что? – удивленно переспросил Джек. – Почему тебе жаль?       – Несмотря ни на что, Всадники были твоими первыми созданиями. Ты и сам, наверное, не замечаешь, но называешь их собственными детьми, а это говорит о том, что они были тебе дороги. И то, как ты описывал их... Редко, когда можно увидеть тебя столь воодушевленным, так что, неважно, какими ты сделал их в ходе той ужасной Войны. Важнее то, какими ты хотел их сделать.       – А вот тут ты ошибаешься, Шай. Если бы меня определяли задумки, что копошились в моем сознании тогда, я мог бы стать святым, но в итоге стал чудовищем, убийцей богов и смертных, а в вашем мире еще и Монстром с Холма Тени. Так что, скажи мне, знай ты тогда то, что знаешь сейчас, но действуй я так, как действовал в те дни, стала бы ты говорить, что тебе жаль Всадников Апокалипсиса и меня, их отца? Или же в твоих глазах я бы остался монстром, которого нужно остановить? Не отвечай сейчас, Шай, – тут я дам тебе время подумать. И даже сейчас ты не сможешь сказать, что я являюсь добродетелью, ибо я не совершаю добра.       – Н–но... Но ты же помогаешь пони противостоять демонам.       – И как же? Я дал вам знания, базовую подготовку и все это можно применить, но очень узко. А был бы я тем защитником, которым ты хочешь меня считать, я бы просто пошел и уничтожил бы всех, кто находится в гнезде Люцифера, ведь это мне по силам.       – Я знаю, почему ты так не делаешь.       – Хм, и почему же?       – Потому что знаешь, насколько огромна твоя сила, и что она может принести за собой, если вырвется наружу. Синдри рассказывал, что видел, как ты одним щелчком уничтожил целую армию, но чуть не разрушил тот мир, в котором был. Так что, да, я понимаю, что у твоей силы есть своя – огромная – цена.       – И ты думаешь, что это – все? – усмехнулся Джек. – Думаешь, что цена силы является первопричиной моего ее неиспользования? Сварт точно рассказал тебе все о том дне? Потому что, он, видимо, забыл упомянуть о том, насколько сильно я жаждал крови богов, на которых охотился. Так жаждал, что хотел растянуть удовольствие, поиграть с ними, как кот с мышью, свести их с ума и довести до такой степени отчаяния, что они сами начали бы убивать себя, лишь бы не встречаться со мной. Но меня ждало разочарование... Боги... – черный пони презрительно хмыкнул. – Они стали одним из самых жестоких разочарований в моей жизни – слабые, порочные... Ничем не лучше людей, но называющие себя высшими существами. И только тогда, когда я понял, что они представляют из себя, я и сделал то, о чем вам так восхищенно рассказал сварт, ибо, зачем тратить свое время на ничтожества.       – И... – Флаттершай толком не могла сказать, как именно ей реагировать на это признание Темного. – Ты не действуешь так с Люцифером, потому что не считаешь его... Ничтожеством?       – Откровенно говоря, он стал еще большим ничтожеством, если сравнивать его нынешнего и прошлого. Архангел, созданный для того, чтобы олицетворять собой силу и вселять боевой дух в нуждающихся – по сути, первый бог войны – опустился до того, чтобы стать простым демоном и не более. От архангела в нем только пара капель крови, а в остальном... Люцифер просто слизень.       – Тогда... Тогда, почему ты не закончишь все это так, как тогда, с богами? Тебе же это по силам...       – По силам, но, во–первых, ты хочешь жить в Эквестрии или на безжизненном астероиде, что бороздит космос? А во–вторых, архангела, как существо Света, куда сложнее разобрать, чем, скажем, простого демона. Я не пытаюсь оправдаться – никогда этого не делал и не собираюсь, но просто хочу, чтобы ты знала, что именно движет мной. Кроме того, Люцифер – это моя личная вендетта.       – И ты используешь пони для того, чтобы растянуть себе удовольствие? – Флаттершай была готова вскипеть от возмущения из–за сказанных Джеком слов. – Мы для тебя просто разменная монета?!       – Шай, не нужно драматизировать...       – А как, по–твоему, я должна реагировать на сказанное тобой?! Ты... Ты практически не скрываешь того, что нарочно растягиваешь противостояние – эту войну – с Люцифером для того, чтобы получить удовольствие от процесса? Но какое же тут удовольствие, если пони тебе безразличны настолько?       – Будешь читать мне нотации? – более грозно произнес черный пони. Свет в зале несколько раз моргнул.       – Буду, если потребуется! – пегасочка уже не сдерживала своего негодования и возмущения. – Да, ты правильно меня услышал – буду читать нотации тебе – самому древнему существу, и неважно, что ты сделаешь со мной потом. Буду читать тебе нотации, потому что с моралью ты, видимо, совершенно незнаком.       – Я живу на Юлтуру–Эквисе уже два с небольшим года, а ты так и не поняла, что ни одна сила в этом мире не заставит меня начать слушать кого бы то ни было – смертный он или нет. Не надоело биться головой о стену?       – А ты не думал, почему я продолжаю?! Может, потому, что я, пожалуй, одна из немногих, кто еще не разочаровался в тебе?! Потому что, вижу в тебе добро, каким бы жестким ты не пытался представить себя!       – И какие плоды оно приносит тебе? Одно разочарование... Любой бы уже отвернулся от такого законченного эгоиста, а ты продолжаешь смотреть в глаза. Честно, меня это удивляет и по сей день. Однако, в тебе проявилась черта, которая, как я думал, никогда не проснется – вспыльчивость и дерзость, – Флаттершай замерла, обдумывая, была ли это похвала или упрек. – Они меня и восхищают, и поражают, только не пойму в которую сторону. Ты сказала, что я смотрю на смертных, как на разменную монету, по крайней мере, в нашем случае, мол, я не забочусь о пони. А ты спроси себя вот о чем: должен ли я заботиться о тех, кого не создавал? Я – не ваш создатель и не отец никому из пони, – Аврора не в счет – так что и волноваться за вас я не обязан. Но я жил среди смертных, по ощущениям, гораздо дольше, чем существовал в Пустоте в качестве бога–творца, так что, можно сказать, смертные мне куда ближе, чем созданные мной существа. Да, я не проявляю заботы относительно вас – и не обязан, но никто... НИКТО... – свет в зале заморгал чаще, на стенах начали вырастать тени, а снаружи начала разгораться настоящая буря. Джек же наклонился прямо к лицу испугавшейся такого хода событий Флаттершай. – Никто не посмеет сказать, что я несправедлив. Я отношусь к смертным так, как они относятся ко мне – это золотое правило, и я не обязан защищать кучку мелких пони лишь потому, что они оказались втянуты в это противостояние. И тем не менее, я делаю все, чтобы ваш мир не пал под влиянием Люцифера, ведь, если ты не заметила, я решил пойти так далеко, что снабжаю вас орудиями БОГОВ! И уж прости, если все выглядит так, что я не уделяю внимания тому, что чувствует отдельно взятый пони. Ты верно сказала – это война, а на войне всегда есть гребаные жертвы, хочу я того или НЕТ!       Где-то снаружи прогремел раскат грома такой мощности, что Флаттершай еле удержалась от того, чтобы вскрикнуть. Вокруг черного пони образовалась аура чистейшей и ничем неприкрытой злобы – такой, которую пегасочка не видела даже когда к ним пришел ангел–предатель Эдаэль. В нынешнем состоянии Темного не было того игривого и саркастичного настроя, что был при нем всегда. Только злоба и... Усталость... Видимо, он и сам понял, что начал перегибать палку, поскольку сделал несколько глубоких вдохов.       – Потому, никогда не говори того, о чем не знаешь, – продолжил черный пони. – Быть может то, что я не использую свою силу, есть наивысшая забота о вашей расе? Может, мое бездействие – то самое добро, которое ты пытаешься во мне найти? И, если спрашивать меня, да, я тоже устал от Люцифера и уже готов поступиться со своими принципами, но единственное, что удерживает меня, так это мысль о том, что, уничтожь я Люцифера по щелчку, как сделал это в рассказе Синдри, и ты, твои друзья, твоя семья и даже любимый кролик, в лучшем случае, переедут на постоянное место жительства в Ад, а в худшем... А хуже варианта нет. Хочешь видеть их всех в Аду? Я сильно сомневаюсь в этом. Так что, не смей обвинять меня в чем-то подобном, демон ты с отросшими яйцами или нет.       Флаттершай застыла в ступоре. Отчасти, из–за того, что Джек продолжал буквально рычать ей в лицо, а отчасти, из–за того, что не знала, как именно ей парировать сказанное им, ведь в конечном счете черный пони был прав. Хотя его логика была странной, весьма эгоистичной и крайне кровожадной по отношению к другим пони, но даже такая пони, как Флаттершай отдавала отчет тому, какое существо стоит перед ней. В принципе, это и так было понятно. Но пегасочку обижало другое – то, как именно Темный говорил о том, почему не может закончить все и сразу. Его речь пестрила полным безразличием по отношению к кому-либо из невинных и была наполнена жаждой поиграть со своим соперником в этакий вариант шахмат, только очень извращенных. А быть пешкой в руках кого бы то ни было очень неприятно.       Джек же, чувствуя, что своими словами и действиями начинает перегибать слишком сильно, резко распрямился и, все еще находясь под воздействием своей злости, просто пошел в сторону выхода из Храма. В следующий миг, послышался грохот закрывшейся двери. Какое-то время Флаттершай продолжала стоять в ступоре, боясь повернуться в ту сторону, куда направился Темный, но потом все же обернулась. Никого не было, а ее друзья продолжали спать. По крайней мере, так кобылке показалось поначалу, но потом она почувствовала, что не все здесь так же честны, как и все остальные.       – Твайлайт? – тихо сказала Флаттершай, когда заметила странное копошение со стороны своей подруги. Молодая принцесса, понимая, что оказалась поймана, попыталась изобразить, что она спит. – Я знаю, что ты не спишь. У тебя очень учащено дыхание.       – Немного пугает, что ты можешь слышать частоту дыхания на расстоянии, – повернувшись к своей подруге, сказала Твайлайт.       – Меня тоже, но... – слегка смущенно сказала пегасочка, когда аликорн подсела к ней. – Но внутри такое ощущение, будто я всегда так могла. И... Давно ты не спишь?       – Если хочешь спросить о том, слышала ли я ваш с Салдавейроном разговор, да... – Твайлайт смущенно опустила глаза. – Слышала...       – И... Что думаешь?       – О том, что с тобой говорил ангел, то, что ты становишься или уже стала демоном, о Всадниках Апокалипсиса или о логике действий Салдавейрона? Скажу честно – мне многое хочется высказать тебе и Салдавейрону в частности. То, что моя подруга становится демоном... – Твайлайт потерла голову копытом. – Это то, что я никогда не прощу ему, если он оставит все так, как оно есть на самом деле.       – Твайлайт, но не Джек же виноват в том, что я взяла Королевскую Печать у Бегемота. Я сама попросила его отправить меня в Ад.       – Р–р–р, он виноват в том, что вообще появился в Эквестрии, – прошипела Твайлайт.       – Что ты хочешь этим сказать?       – А то, Флаттершай! С тех самых пор, как он ходит по нашей земле, на Эквестрию валятся проблемы одна за одной – он устроил бойню тысячу лет назад, в которой погибли сотни ни в чем не повинных пони, заключил сделки на души, забрал души у тех, кто и понятия не имел о том, какой может быть цена подобного, допустил перевертышей за щит во время свадьбы моего брата и Каденс, а потом заставил мою подругу влюбится в себя и взять ту отвратительную Печать, которая превращала тебя в демона, если уже не превратила! И это я молчу еще о том, что он, обладая такой силой, что способен был создать существ, равных ему по силе, не прекращает войну, в которой пострадало столько пони. Что он вообще допустил ее начало, когда решил довериться Лилит. И все потому, что ему просто хочется развлечься! Может, я ничего не понимаю в богах, но его действия не просто отвратительны, а ужасны ровно настолько, насколько велико его мнение о себе! И не будь его в Эквестрии, ничего бы из этого не случилось.       – Ты сама-то уверена, что ничего бы не произошло? – тут Флаттершай начала закипать.       – Полностью! – прорычала Твайлайт. – Назови хоть одно событие с участием Салдавейрона, которое могло бы случиться без его участия.       – Нашествие перевертышей, – твердо ответила пегасочка. – Только вот ты забываешь о том, что Джек стал не только тем, кто запустил перевертышей, но и тем, кто прогнал большинство из них. По сути, он спас твоего брата и принцессу Каденс.       – Хорошо, ладно. Допустим... – молодая принцесса взмахнула копытами. – А остальное... То, что ты стала демоном, к примеру... Бегемот дал тебе Королевскую Печать лишь потому, что его извращенная логика сказала ему о том, что Салдавейрон, возможно, убьет тебя в Аду, ведь ты будешь мешать ему наслаждаться казнью того ангела. Не помнишь такого?! А я вот помню! А Люцифер... Воскрес бы он, убей Салдавейрон Лилит еще в тот день, когда она впервые пришла к нему? Что-то подсказывает мне, что нет.       – А вот тут ты ошибаешься! – более зло сказала Флаттершай. – Ты как будто забываешь, что Лилит была лишь одним демоном в этой цепочке. Был еще и Азазель, который стоял куда ближе к Джеку и пользовался у него хорошей репутацией. Такому доверился бы кто угодно, и Люцифер все равно оказался бы жив. Об этом ты не думала?! И еще мне кажется, что ты забываешь о том добре, что Джек сделал для Эквестрии.       – Ну да, а то, что он создал Всадников Апокалипсиса, которые могли стереть Эквестрию раз и навсегда, тебя не волнует! Где гарантия того, что он решит не повторять сотворение таких существ, раз на пони, как и на прочих смертных, ему наплевать? Вот скажи, что помешает ему сделать это? Ты? Потому что влюблена в него? Мне вот кажется, что его собственное эго куда выше для него, нежели твоя любовь.       – Не лезь в мои отношения с Джеком... – Твайлайт заметила, что глаза у подруги начали менять свой цвет на алый и слегка светиться в темноте. – Что–что, а это тебя точно не касается, Твайлайт.       – Флаттершай... – аликорн попыталась сбавить градус своего негодования. – Ты – моя подруга. Как и Рэйнбоу Дэш, Пинки Пай, Рарити, или Эпплджек, и я люблю вас всех, и точно так же беспокоюсь. А за тебя особенно, так как твой особенный пони – Древнейший Элементаль Тьмы, страдающий от огромного эго и такой ярости, что и слов нет. Ты же словно не желаешь видеть этого. А Всадники... Миры страдали из–за того, что Салдавейрон создал этих чудовищ.       – Чудовищ, значит... Раз ты слышала наш разговор, то должна была услышать и ту часть истории, в которой Джек говорит о том, зачем он создал тех, кого потом назвали Всадниками Апокалипсиса. Они были добродетелями, хранителями Хельрейма, но Война и гнев, который они почувствовали в это время и сделал их теми, кем они стали.       – Знаешь, а Салдавейрон тогда сказал отличную мысль – неважно, какими он их задумывал. Важно то, кем они стали в итоге. Люцифера, скажешь, тоже не надо судить, ведь Дьяволом он стал лишь потому, что в него вселили часть Салдавейрона? Получается, Салдавейрон виноват в том, что Люцифер стал Дьяволом? По этой же логике...       – Твайлайт, по–моему, ты перегибаешь палку.       – Но ты же сама такого мнения... Ты и сама указала ему на то, что он растягивает войну лишь для того, чтобы получить удовольствие! Отомстить, так сказать за то, что было в прошлом!       – Я ошиблась! – практически в голос закричала Флаттершай, но тут же замолчала и начала часто дышать. – Я ошиблась, понимаешь... Джек – могущественное создание и раз его силы хватило на то, чтобы создать равных себе, то ее достаточно, чтобы разорвать и Эквестрию за один удар, если он нанесет его по Люциферу.       Твайлайт махнула копытом.       – Как скажешь. Ты права, да, это не мое дело... Но у меня хотя бы глаза не становятся красными, и ангелы в отражении не говорят.       С этими словами, молодая принцесса встала и ушла куда-то вглубь Храма. Флаттершай же, находясь под влиянием раздражения, направилась в сторону выхода. Огромные металлические двери, на удивление, легко поддались на достаточно сильный толчок от маленькой, в сравнении с механизмом, пони. В следующий миг, в лицо пегасочке ударил холодный грозовой ветер с сотнями капель дождя. Холод практически мгновенно протрезвил пони, но она была все еще слишком раздосадована словами Твайлайт относительно Джека, хотя и не могла не подметить, что в чем-то она была права, хоть и не полностью.       Прошло около пяти или семи минут, прежде чем Флаттершай поняла, что начинает замерзать, и что уже изрядно промокла от дождя. Джека рядом не было – видимо, разозлившись на нее, черный пони улетел так далеко, как только мог, хотя она и не отрицала того, что он решил отправиться на очередные поиски. Это было весьма печально, так как Флаттершай, понимая, что поссорилась с Джеком исключительно на эмоциях, пожалела о том, что вообще накричала на него. Усталость–усталостью, но она оказалась весьма несправедлива по отношению к нему, ведь, так или иначе, черный пони пытался дать им то, что помогло бы победить Люцифера, при этом, сохранив Эквестрию в пригодном для жизни виде. И вот, в какой-то момент, когда Флаттершай уже поняла, что замерзла достаточно, а чувство вины за свое поведение не остывало, она почувствовала, как на ее плечи легло что-то достаточно плотное и теплое. То же самое опустилось и на ее голову так, что перед глазами пони появилась отчетливая линия темно–коричневого цвета. Резко подняв голову, пегасочка увидела рядом с собой Джека, промокшего от дождя настолько, что вода лилась с него достаточно сильными потоками. В его глазах она не увидела той злости, которая была в них ранее, а на лице играла легкая, и, как показалось Флаттершай, извиняющаяся, улыбка, что было весьма странно, ведь Темный никогда не просил прощения за что-либо, а если и делал это, то в крайних случаях. Ничего не говоря, черный пони присел рядом с пегасочкой.       – Не самое лучшее время для того, чтобы ночевать на свежем воздухе, – произнес Темный, а улыбка на его лице стала куда мягче. Флаттершай молча опустила глаза и попыталась спрятать лицо за подолом шляпы. На плечо ее тут же опустилось тяжелое черное копыто. – Меня искала что ли?       – И да, и нет... – понуро ответила пони. Разговор с Твайлайт тут же встал у нее перед глазами. – А ты... Ты разве не тут был?       – Нет. Ну, то есть, я был недалеко от Храма, но не настолько рядом.       – А... То есть, ты не слышал наш разговор с Твайлайт?       – Нет, но, судя по твоему виду, говорили вы не о самых приятных вещах, – Джек слегка нахмурился. – Что такого произошло между закадычными подругами, раз ты решила переночевать здесь, а не внутри, где тепло и сухо.       – Твайлайт... – Флаттершай глубоко вздохнула. – Она просто устала... Мы все устали от того, что происходит...       – Понимаю, – ответил одэрианец и хотел было встать, дабы отправить пегасочку обратно в Храм, но тут же сел обратно, так как Флаттершай бросилась на него с крепкими объятиями.       – Прости... Прости меня Джек... – донесся до ушей Темного ее приглушенный голос.       – За что? – озадаченно спросил Темный.       – Я... – пони подняла голову, и черный пони увидел, как на ее глаза наворачиваются слезы. – Я была несправедлива с тобой... Накричала на тебя только потому, что устала от войны с Люцифером. Я... Я...       – О, Одэр... – тихо и с легким смехом произнес Джек, после чего провел одним из своих пальцев под глазами пони, вытерев слезинки. – Шай, я понимаю, что... Что ситуация, как тебе кажется, выходит из–под контроля, и что нужно действовать здесь и сейчас – так думаете вы все. Все же, для вас, я – бог, кто бы что ни говорил. Но... – черный пони глубоко вздохнул. – У меня много врагов, Шай. Очень много... И так получилось, что я живу в вашем мире. Мои враги могут узнать это и, как выясняется, узнают без моего ведома, ведь, как я сказал тебе ранее, я не всесилен. И они, поверь мне, могут быть весьма изощренными в том, как добывать информацию, а я, увы, не всегда могу быть рядом, чтобы отвлечь их на себя, и, как ты понимаешь, могут быть жертвы, которые не нужны ни мне, ни вам. Потому, мы так много времени проводим за тем, чтобы подготовиться, ведь вы беззащитны, несмотря на то, что у вас есть принцессы–Эвелимы. У вас должна быть возможность защитить себя... Так что...       Договорить он, тем не менее, не успел, так как Флаттершай заткнула его поцелуем. Какое-то время, они продолжали стоять, не отрываясь друг от друга, но прогремевший в очередной раз гром заставил пегасочку отстраниться от Темного и испуганно уставиться куда-то в сторону.       – Это всего лишь погода, Шай, – успокаивающе произнес черный пони. – Гроза...       – Знаешь, Дэши пыталась разогнать эти тучи.       – Юлтуру–Арнима и Юлтуру–Эквис, как я понял, отличаются в этом плане.       – Угу... Как же она бесилась, когда у нее не получилось... – Флаттершай попыталась подавить смешок, но не смогла. – Было так забавно наблюдать за ее попытками.       – Смотрю, в ком-то пробуждается ехидство.       – Это не ехидство, Джек... Просто, факт – Дэши, с ее упрямством, бывает забавной.       – Ну смотри – это дело интерпретации. А вот то, что у тебя глаза не меняются, меня удивляет. Ты или злишься на что-то, или изменения пошли дальше.       Взгляд пегасочки наполнился небольшим волнением, но только небольшим.       – Я... Я просто не знаю, как реагировать. Может, я уже постепенно привыкаю к этому, может, демон внутри не позволяет мне паниковать, а может что-то еще. Но, честно говоря, я предпочту остаться той Флаттершай, которой была всегда. Если... Если ты не против...       – Я не могу указывать тебе, как именно распоряжаться своим телом, но, учитывая бонусы, что есть у проклятых душ, как у демонов, могу сказать, что ты теряешь множество совершенно невероятных возможностей. Но это твое дело.       – Это ты так пытаешься склонить меня к превращению? – прищурившись и с улыбкой, спросила Флаттершай. Улыбнулся и Джек.       – Ради защиты своего мира нужно быть готовым пойти на все.       – На такое я не готова пойти...       – Как знаешь... – тихо ответил черный пони и тихо запел. Пони мгновенно узнала эту мелодию – Песня Сирен. Но не успела она сказать и слова, как ощутила, что ее голова становится тяжелее, а тело обмякает. Вскоре, пегасочка уснула на руках у Темного. Удовлетворенно хмыкнув, одэрианец, продолжая напевать Песню Сирен, вошел в Храм и уложил Флаттершай рядом с ее подругами, оставив облаченной в свои плащ и шляпу. Смерив пони оценивающим взглядом, Джек замолчал, отошел в наиболее уединенный уголок Храма и тихо устроился на полу, прислонившись спиной к стене. В тот момент, когда его голова коснулась прохладной поверхности, Темный почувствовал то, что не ощущал никогда за всю свою жизнь – голова стала тяжелой, а тело начало расслабляться, но природа Джека все же брала верх, на какие-то доли секунд напрягая Элементаля, что не позволяло ему отключиться. В какой-то момент, черного пони начало смешить его состояние – он никогда не спал. По крайней мере, так, как это делают смертные, всегда оставался в сознании, искренне веря в то, что только так он будет готов к нападению ангелов. Но сейчас на него никто не мог напасть, ибо ангелов здесь не было, а Хедейр, видимо, не теряя надежд на примирение, удерживает своих детей. Тем не менее, это не мешало Джеку продолжать удерживать себя в этом странном состоянии, хотя, впервые за целые сотни миллиардов лет, ему искренне захотелось просто уснуть. Но, в очередной раз закрывая глаза, перед взором одэрианца вставали самые разные картины из его прошлого, начиная от моментов, когда он был один, вплоть до последней секунды, или же картины того, каким может быть будущее, в первую очередь, Юлтуру–Эквиса: Люцифер, стоящий во главе этого маленького мира, сотни жертв, и он, стоящий перед ним и готовый броситься в любой момент. И ярость... Ярость, что хлестала из него настоящими гейзерами и удерживалась лишь какими-то крупицами его рассудка.       Джек открыл глаза и резко распрямился, будучи готовым убить одним ударом любого, кто решил подойти к нему достаточно близко. Никого рядом не было, так что черный пони смог достаточно быстро успокоиться. Тем не менее, его усталость никуда не делась, как и злость, возникшая от последнего видения. И Темный понимал, почему он вообще увидел это, ведь, несмотря на то, что он не был обязан защищать тот мир, в котором обитал все это время, несправедливым было то, что такая мразь, как Люцифер, просто не должна была оказаться там. Он должен быть мертв... И эта мысль лишь сильнее разогревала злость черного пони, прогоняя остатки усталости и побуждая его к действию.       – Сука... – прошипел Джек, понимая, что ему не удастся хоть на секунду перевести дух, и поднялся на задние копыта. В этот момент, ему в глаза бросились клинки Ареса, лежавшие на столе кузнецов–свартов. – Сделали все, что могли, говорите... – Темный подошел к столу и взял орудия. Лезвия тут же начали светиться и вскоре покрылись огнем, а по передним копытам черного пони поползли раскаленные с виду цепи и начали оборачиваться вокруг предплечий. – Проверим...

***

      Утро началось крайне неожиданно и необычно. По крайней мере, для Флаттершай. Все же, она привыкла просыпаться с первыми лучами солнца, но когда она открыла глаза, перед взором предстали лишь расписанные золотом и каким-то темным материалом стены, и единственным источником света оказались все еще горящие факелы. Еще не полностью проснувшись, пегасочка ощутила на голове и на плечах какое-то странное легкое чувство прикосновения. Не сразу, но до нее дошло, что это была одежда Джека, в которую он обернул ее прошлой ночью. Оглядевшись, пони не обнаружила не только черного пони, но и своих подруг. Лишь один Брок сидел за столом и что-то с аппетитом ел. В нос Флаттершай ударил крепкий, тягучий и сладковатый запах чего-то жаренного.       – О, проснулась... – чавкая, произнес Брок, увидев, что пегасочка поднялась на копыта, после чего откусил огромный кусок от того, что держал в руке. Присмотревшись, пони поняла, что это была чья-то зажаренная нога – судя по всему, куриная, только больно крупная. – Тут это... Остальные снаружи, если что...       – Ага, спасибо... – зевнув, ответила Флаттершай. – А... Джек?       – Темный Лорд тоже. Кликни решил опробовать... Черт... Вкуснотища-то какая... Да, темный лорд знает толк во всяком съестном. Тут и для тебя, кстати, есть...       С этими словами, Брок подтолкнул в сторону Флаттершай тарелку со знакомой ей грушей. Быстро проглотив ее, пегасочка вновь начала осматривать сварта.       – Че смотришь? – буркнул гном, отбросив обглоданную кость в сторону.       – Да так, просто... – опустив глаза, сказала пони.       – Ты это... Извиняй на вчерашнее. Ну, за то, что я назвал тебя демоном. Конечно, ты действительно демон, хоть и одержимая, но это было несправедливо. Ты-то не виновата в том, что случилось со Свартальфхеймом, а я на тебя наехал. Короче, не держи зла.       – Ничего страшного, – улыбнулась Флаттершай, но потом слегка поникла. – По правде сказать, я и сама уже не знаю, кто я.       – Ну... Так со многими случается. Вот я, например... Когда мелким был, все из рук валилось, и я даже самого маленького ножика не мог выковать – то молотом по пальцам заеду, то деталь перекалится, то закалка говно. Короче, долгое время думал, что я какой-то неправильный сварт – у нас-то очень многие мастера на все руки, а моя семья так и вообще потомственные кузнецы, а я вот такой. Ну и что... Взял себя в руки, начал практиковаться. В конечном счете, ты видишь меня таким – кузнецом, что ковал оружие для богов.       – Это немного другое... Ты-то не превращаешься в то, кем не являешься от природы.       – Я че тебе сказать-то хотел... Демоном ты становишься или нет, любой талант можно укротить, даже, если тебе кажется, что ничего не выйдет. А силы демона – тот еще талант. Ну, или если тебе это так не нравится, поговори с темным лордом – может, вылечит тебя.       – Говорила уже... Сказал, что все зависит от того, как глубоко демон прорвался внутрь моей души.       – М–м–м, нехорошо это, когда дело души касается. Я-то думал, что одержимые телом становятся демонами, а тут вон оно как. Хм...       – Кстати, Брок...       – Да?       – Ты говорил, что, когда на ваш мир напали чудовища, которых прогнали ангелы... Ангелы называли свои имена? Хоть один...       – Да ангелы были не особо разговорчивыми, – Брок почесал затылок. – Но вот смотришь на них, а в голове всплывают образы, слова...       – В легендах не упоминалось имя Абаддон? – Брок посмотрел на пегасочку охреневшим взглядом.       – Абаддон? – переспросил он. Флаттершай молча кивнула. – О как! Ну... Черт его знает, на самом деле... Чтобы ангел разрушения, да против тварей тех...       – Ангел разрушения? – ошарашенно переспросила пони, чувствуя, как по спине пробежал неприятный холодок.       – Ну да... Об ангелах, конечно, сварты знают не так много, но и до нас доходили слухи о некоторых небожителях. Абаддон был одним из тех, кто фигурировал, как враг, и описывался, как жестокий ангел–воин, которому глубоко наплевать на своих врагов и всех тех, кого он может посчитать угрозой. И что он очень сильный... Прям, очень... А что? Ты знакома с Абаддоном?       – Нет, просто спросила... Скажем, слышала о том, что Абаддон был славным ангелом.       – Тебя кто-то знатно надурил. А, может, и нет – тут не скажу. Все же, ангелы – это закрытая тема для смертных.       – Почему же?       – Отстраненные они существа. Редко, когда спускаются к смертным. По крайней мере, такое ощущение складывается из того, что мы не видим ни одного ангела. Только демоны...       – Да уж... Ангелы бы не помешали, хотя... Сомневаюсь, что Джек бы одобрил такое. Он-то ненавидит ангелов.       – Это да... Тьма-то и ангелы в содружестве...       – Ладно, ты говоришь, что остальные на улице, верно?       – Ага... Вы, кстати, на ловушки храмовые наткнулись.       – Ты это о чем?       – Ну, вчера, когда пришли в Храм такими пришибленными. Надо было сразу сказать, что те растения были ловушкой, которая немного вышла из строя несколько веков назад. Так что, не боитесь – тут нет ничего живого.       – А, поняла... – тихо ответила Флаттершай и пошла в сторону выхода.       На улице было весьма прохладно – как во время поздней осени. Хотя, это не было так уж удивительно, ибо ночью была настоящая гроза, и этим холодом были всего лишь ее отголоски. И было тихо... Хотя, тишину мертвого мира довольно часто прерывал странный гремящий металлический звук. Такой, который обычно издает цепь, когда ее волочат по земле. А еще был слышен звук удара о что-то довольно твердое. Флаттершай, в какой-то момент, подловила себя на том, что слышит эти звуки так, будто их источник находится где-то неподалеку от нее, что, поначалу, сбило ее с толку, ибо, идя в сторону предполагаемого места, откуда раздавался звук, пегасочка никого не обнаружила. И лишь вдалеке, на пустыре, ей удалось разглядеть крупный силуэт, который размахивал чем-то, что напоминало длинный хлыст. И именно оттуда доносился этот грохот цепей. В силуэте Флаттершай достаточно быстро узнала Джека. Брок говорил о том, что он пошел тестировать кликни бога войны. Но откуда цепи? Гномы выковали? А из чего, и почему она ничего не услышала? Впрочем, это неважно. Оглядевшись по сторонам, пони увидела своих подруг и королеву перевертышей, что находились на той же стороне, что и черный пони, только вот были на достаточном расстоянии от Темного. Закутавшись в плащ поплотнее, Флаттершай быстрым шагом – использовать крылья было сложно из–за плаща – направилась к друзьям. Был там и Синдри, который неотрывно следил за тем, как Джек размахивал клинками на цепях. Один конец цепи крепился к навершию клинка, а остальная часть была обмотана вокруг предплечий черного пони, лишь иногда разматываясь, образуя своеобразный хлыст, оканчивающийся массивным клинком с лезвием, заточенным настолько, что спокойно могло разрубить достаточно крупный камень, стоящий у него на пути. И еще... Клинки горели... Самым настоящим, черт побери, огнем. Только вот выглядело это странно – не так, будто клинки подожгли и просто пустили в ход. Нет, у Флаттершай создалось ощущение, что клинки нагревались откуда-то изнутри, распаляясь и высвобождая то пламя, которое скрывалось внутри. Выглядело это по–своему красиво, но пегасочка не могла не подметить, что красота эта была весьма страшной и разрушительной. Страшной, потому что страшным становился сам Джек. Кобылка и раньше видела, что он наносит четкие и мощные удары, но вот, если злится, атака становится наиболее хаотичной и приобретает более случайные, но крайней мощные движения. Сейчас же, Темный выглядел и бил так, как будто находился под действием своей злости. Для Флаттершай это могло бы стать сюрпризом, будь тут хоть какие-то – даже самые маленькие – причины для того, чтобы Джек мог испытывать злость, но таковых не было, потому, второй мыслью стала догадка о том, что это просто элемент его тренировки. Что-то, вроде сказанного им во время тренировок перед первым нападением: «Если вам нужен полный контроль над ситуацией, представьте, что именно сейчас ведете бой не на жизнь, а на смерть. Погрузитесь в ситуацию, чтобы…»...       – Флаттершай?       Знакомый голос вырвал пегасочку из ее мыслей. Повернув голову, она увидела Твайлайт. Что было удивительно, на лице ее было виноватое выражение.       – А, Твайлайт... – облегченно выдохнула Флаттершай. – Ты меня напугала...       – Извини... – улыбнулась аликорн и поскребла копытом затылок. – Слушай, по поводу вчерашнего...       – Давай, не будем об этом. Не хочу вспоминать.       – Нет, я не могу это так оставить... Я... Прости за то, что я наговорила тебе вчера. Просто... Мне немного тяжело из–за того, что мы – она обвела взором ближайшую округу, – здесь, а Эквестрия где-то там, наедине с Люцифером. И я, видимо...       – Твайлайт, – пегасочка положила копыто на плечо подруги. – Я... Я понимаю, что тебе не по себе от того, что мы находимся здесь, на Юлтуру–Арнима. И, поверь, мне тоже небезразлична судьба Эквестрии, стала я демоном или нет, но, давай смотреть правде в глаза, – наш дом может быть уничтожен – кобылка перевела взгляд на откровенно бушующего Джека с пылающими клинками в копытах, – просто одним его ударом пока он в таком состоянии. И это мы здесь – Джек, возможно, пытается себя сдерживать. А представь, что будет, если он потеряет даже такой контроль. От Эквестрии просто камня на камне не останется. Да и, кроме того, Джек старается над тем, чтобы помочь нам.       – Возможно, но... То, что он так оттягивает...       – Я понимаю... Но ты только подумай о том, что может быть в будущем. Джек живет в нашем мире, а так как он является собой, многие на него охотятся. Представь, что будет, если кто-то похожий на Люцифера вдруг объявится, а его не будет рядом, чтобы помочь нам. Сколько... – Флаттершай сглотнула неприятный комок в горле, не веря тому, что именно она может сказать нечто подобное, – Сколько может быть жертв только из–за того, что мы не смогли дать отпор... А так... – она еще раз взглянула на черного пони. – Так у нас появляется шанс.       – Это Салдавейрон тебе сказал? Не пойми неправильно, но твои слова звучат так, будто это говорит он, а не ты.       – Понимаю... – пегасочка слегка улыбнулась. – Ну так что, мир?       – Мир, – ответила Твайлайт и стукнула протянутое Флаттершай копыто, после чего подруги обнялись.       Их мирное общение было прервано весьма резко и грубо. Один из огненных клинков Джека воткнулся в землю буквально в паре метров от хвоста Флаттершай с таким оглушительным звуком, что заставил обеих пони отпрыгнуть от того места с криками. За те несколько секунд, что лезвие этого меча было воткнуто в почву, пегасочка увидела то, насколько ярко оно полыхало огнем. И далеко не тем, который разводят друзья, когда сидят друг с другом на пикнике, чтобы поджарить зефирки. Не–е–ет... Это было пламя чистейшей и самой страшной ярости – это Флаттершай могла сказать точно, хотя пару секунд продолжала сомневаться в своем мнении. Окончательное же мнение в ее голове сформировал весьма неприятный толчок где-то в районе груди. О том, что это было не ее сердце, говорило то, что при сердцебиении не должно чувствоваться практически ничего, а этот удар был холодным и оттягивающим, словно что-то внутри нее захотело уйти намного дальше от полыхающего клинка, чем она оказалась по факту. Но удержалась... А через несколько секунд, огненный клинок на раскаленной цепи вырвался из–под земли и устремился в сторону Джека. И только сейчас Флаттершай заметила, насколько крепко он держит рукоятки клинков в своих руках. Намного крепче, чем того требовала ситуация – того гляди, сожмет чуть сильнее и разломит орудие надвое. Но так было ровно до того момента, пока лезвия не перестали гореть. В этот момент и хватка Джека стала менее крепкой, и атмосфера всепоглощающей злости, что витала вокруг него все это время, начала растворяться. Твайлайт, бурча про себя, что подобные вещи – это уже чересчур, улетела к остальным подругам, оставив черного пони наедине с Флаттершай. Пегасочка, учитывая весьма боевой настрой Темного, пару секунд не решалась выразить возникшее в ней негодование по поводу произошедшего только что. К ее счастью, первым заговорил Джек:       – Не задел никого? – то ли из–за того, что он долго тестировал клинки и просто не полностью вышел из того состояния, то ли из–за чего-то еще, что, возможно, произошло в отсутствие пегасочки, но в голосе Темного не было слышно ни грамма волнения или извинения за этот инцидент. Скорее, это прозвучало так, будто Джек спросил для галочки. – Видел, что тут были ты и искристая.       – Нет–нет, я в порядке... Ты только напугал. Хотя... – тут внутри кобылки проснулось негодование. – Хотя, мог бы чуть поаккуратнее, раз видел, что тут были я и Твайлайт.       – Было бы досадно ранить кого-то, – ответил черный пони и перехватил оба клинка так, что лезвия были направлены вниз и верхней гранью к рукам Темного. – Однако, вылечить вас было бы еще проще, так что, никто бы особо не пострадал.       Флаттершай откровенно не поверила тому, что услышала. Джек, конечно, мог быть язвительным, но подобные слова в том тоне, который был, мог произнести только тот Джек, которым он был до их знакомства. Даже выражение лица Темного стало таким же снисходительным, каким бывало в некоторые моменты в прошлом.       – Ты... Что ты такое говоришь? – ошарашенно произнесла пегасочка.       – А что не так? – ответил вопросом Джек. – Я – Древнейший Элементаль и смог бы вылечить любые ваши физические раны. Вопрос в другом – какого черта вы полезли под мой огонь?!       В этот момент Флаттершай увидела, что глаза на обеих гардах клинков ярко вспыхнули кроваво–красным, а в трещинах – хотя, правильнее было бы назвать это расщелинами или ложбинками – на лезвиях начал загораться огонь. Заодно, вернулась и та атмосфера ярости, которая сопровождала черного пони в момент испытания орудия.       – Джек... – осторожно произнесла пони, косясь то на лицо Темного, то на продолжающие возгораться в его руках клинки. – Опусти их...       – Опустить, что?! – Джек перехватил клинки лезвиями вперед и указал одним из орудий на пони. – Ну же! Я жду, что ты скажешь!       Кликни уже не просто были объяты пламенем, а начинали накалять лезвия – металл начал стремительно краснеть, и чем дальше это шло, тем более яркими становились клинки.       – Джек... – Флаттершай почувствовала, как пластинчатый меч начал сползать с ее плеча в сторону кромки копыта. Черный пони же начал дышать тяжелее, чувствуя, как его ярость начинает расти сильнее. – Успокойся... Опусти клинки – может ты не видишь, но с тобой что-то происходит.       – Происходит?! – в голосе Джека прозвучали совершенно несвойственные ему визгливые издевательские нотки. Глаза его загорелись не менее ярко, чем пылали клинки. – Я тебе скажу, что происходит, моя дорогая! Я зол! Нет, я в ярости! – черный пони махнул одним из клинков куда-то в сторону. – О да, я долго держался, Шай. Очень долго... Теперь же, больше не намерен!       – О чем ты? – не поняла Флаттершай.       – О–о–о... – более безумно протянул Джек и как-то странно хихикнул. – Ты точно знаешь, о чем я говорю, Шай. Об отношении...       – В смысле?       – О, помнишь, о чем мы говорили с тобой вчера, когда маленькая искристая нас подслушивала? – пони увидела, как по предплечьям Темного, под рукава его плаща, начали заползать раскаленные тени. – О справедливости моих действий! Кажется, тогда я сказал, что никому не позволю называть меня несправедливым?! Что ж, пожалуй, мне стоит научить одну смертную тому, как восставать против бога!       – Джек... Что ты такое говоришь? Если... Если ты злишься на Твайлайт, то... Она сожалеет об этом. Помнишь, я сказала, что она просто устала? Ты же сказал, что понимаешь это. Что... Что и сам устал...       – Устал?! Вот именно, устал, Шай! Устал терпеть это неуважение, которое мне высказывают! Я терпел это от людей тысячелетия назад... О–о–о, как же мне это надоедало... Люди не могли убить меня, но сполна пользовались тем, насколько я был беспомощным! – Джек снова истерично хихикнул и отпустил клинки так, что сами мечи упали на землю, а черный пони держался за цепи. – Беспомощным... Ты и понятия не имеешь, что значит быть истинно беспомощным. Но мы говорили о неуважении...       – Тебе же наплевать на то, что о тебе думают, – Флаттершай решила, что подобные слова смогут воззвать к здравому смыслу внутри черного пони, хотя и понимала, что чтобы клинки ни сделали с ним, оно оказывало достаточно большое влияние на то, что у Темного было развито куда сильнее остального – чувство ярости. – Ты сам всегда говорил, что для тебя имеет вес только дело, а мнение других для тебя – это пустой звук. Неужели, вдруг, тебе стало не наплевать?       – Наплевать и по сей день... – в глазах Джека промелькнуло что-то, но потом огонь этой странной злости возгорелся вновь. – Но я не позволю обвинять себя в том, что я не несправедлив! Что виновен в том, на что вы сами подписались!       – Но... Мы же говорили об этом, Джек, – более мягко произнесла Флаттершай, опустив свой меч. – И ты сказал, что все нормально. Но... Если ты хочешь поговорить об этом снова, то... Опусти клинки – отложи их в сторону – и мы с тобой все обсудим...       – Нечего обсуждать, – отрезал черный пони. Что удивительно, более спокойным голосом, после чего взял оба клинка в одно копыто. Огонь на лезвиях начал тухнуть. В этот момент Флаттершай увидела, как Темный мотнул головой из стороны в сторону. – Но... – Джек на секунду запнулся и протер глаза пальцами свободной руки. – Спасибо, что немного остудила...       – Что, прости? – с подозрением в голосе спросила пегасочка, наблюдая за тем, как черный пони убирает клинки внутрь своего плаща.       – О да... – протянул Джек, когда отпустил рукоятки клинков. Выглядело это так, будто он сбросил с плеч тяжелый груз – настолько, что даже ему было тяжело. – Н-да, вот так действительно лучше.       – Так-так-так, погоди... – Флаттершай толком не понимала, как ей реагировать на настолько резкое изменение в поведении одэрианца. Радовало одно – исчезла гнетущая атмосфера злости. – Что тут происходит, ЧЕРТ ПОБЕРИ?!       – Клинки... – уже более привычным для пегасочки голосом ответил Джек и опустился на землю. – Не зря же их владельца нарекли богом войны. Арес... Скажем так, по меркам смертных и некоторых богов Юлтуру–Арнима был тем еще потрошителем. Кровавые битвы, геноциды, побоища, от которых душа могла уйти в пятки – Арес воистину стал олицетворением той ярости, которую испытывают бойцы во время сражения.       – А причем тут клинки, если они – просто орудие? – спросила пони, сев рядом с Темным. Меч ее вновь оказался сложен на плече.       – В том-то и дело, что не просто... Мне до конца неизвестна методика изготовления этого оружия, но есть один неоспоримый факт – внутри этих клинков – Джек извлек один из мечей под взгляд пегасочки, что наполнялся страхом, – запечатан осколок души бога войны. И поскольку душа Ареса пылала огнем ярости, ярость и стала тем, что отпечаталось на орудии, став своего рода проклятием. Полагаю, не надо объяснять, как именно клинки влияют на своего владельца?       – Пробуждают ярость... – Флаттершай сочувственно посмотрела на черного пони. – А у тебя этого навалом.       – Типа того, – ответил Темный и убрал клинок обратно. – И мерзость в том, что это не изменить. Ладно, я – мне проще бороться с этим, хотя ощущения ни с чем не сравнимы, а вот кто-то из простых – смертных – солдат... – Джек пожал плечами. – Хрен его знает, что может случиться, если в ком-то будет достаточно ярости, чтобы проклятию было за что зацепиться. Хм... Может, я поторопился, когда решил предложить это вооружение сразу?       – Но у тебя же не было выбора. Правда?       – В том-то и дело, что был, Шай... Только вот я не могу сказать, что будет опаснее – проклятое оружие или... Или Храм Сио...       – Храм Сио? – переспросила Флаттершай, озадаченно подняв бровь. – И что это?       – Хм... Возможно... Возможно, это то, что могло бы облегчить обладание оружием, но я не уверен. У меня с Сио, скажем так, не самые хорошие отношения.       – Сио... А кто это – Сио?       – Она из рода Элементалей.       – Из рода Эле... – Флаттершай не смогла договорить, так как подавилась воздухом и закашлялась. В ее голове не могло уложиться то, что она услышала – есть Элементаль со своим храмом. Но, раз таковой имеется, значит, что кто-то почитает ее, как своего бога. То есть, кто-то знает об Элементалях хотя бы на уровне верований?       – Да... – ответил Темный и слегка похлопал пегасочку по спине. – Но она не Древнейшая, если ты захочешь спросить об этом. Сио – второе поколение Элементалей, созданное Хедейром, уже после того, как завершилась активная фаза нашей Войны. Правда, и тут есть некоторые оговорки.       – И какие же? – пытаясь отдышаться, спросила пони.       – Сио не является отдельным Элементалем во втором поколении. Она – сплав из тех Элементалей, что были созданы после Войны. Четыре основных элемента – огонь, вода, воздух и земля – слились в то, что назвало себя Сио, Элементалем Жизни.       – Жизни? Разве же может быть Элементаль Жизни? Не пойми меня неправильно, но разве жизнь – это стихия?       – И да, и нет, Шай... Жизнь – это комбинация из множества разнообразных факторов, стихий и прочего. И Сио стала создателем третьего поколения Элементалей, а также играла не последнюю роль в возникновении такого явления, как Эвелимы.       – Ого... – протянула Флаттершай. – Т-то есть, Сио настолько могущественна, что смогла создать целое поколение Элементалей в обход Хедейра?       – Хедейр был тем, что создало жизнь, как силу, способную выполнять ту же функцию, только раздробленную на части. Различалось, разве что, назначение – второе поколение должно было следить за тем, чтобы остатки моей Тьмы не пытались что-то ужасное. Те же выбрали себе иную участь, когда поняли, что от меня в Пустоте не осталось ничего.       – Погоди, а Всадники?       – Тут я не могу сказать – все же, отдавай отчет моему заточению на Юлтуру–Арнима. Так или иначе, убедившись в том, что все чисто, Элементали создали Храм и объединились в Сио, заключив себя тем самым в кристаллическую оболочку.       – Но... Откуда ты знаешь об этом, если, как говоришь, был в заточении? – спросила Флаттершай.       – От Сио непосредственно. – пегасочка ошарашенно уставилась на черного пони.       – От... От Сио? Ты ее видел?       – Да. Только вот наша встреча не была случайностью – я целенаправленно отправился в Храм Сио, дабы отыскать ту, в чью честь было названо святилище.       – Я так понимаю, это было еще до того, как ты попал в Эквестрию?       – Это было незадолго до того, как я оказался на вашей земле. Примерно, за год или два.       – Ого... И... Какая она? Сио, то есть...       – Как бы тебе сказать... В ней сочетается все то, что должно быть в настоящем Элементале – величие, могущество, некоторая отстраненность от остального мира, красота...       – Красота?       – Да. У Элементалей несколько иной взгляд на красоту – так как у нас нет четкой формы, красотой для нас является не физическое воплощение, а то, из чего мы состоим. Сио – Элементаль Жизнь, а жизнь красива сама по себе как явление. Смотришь на Сио, и даже мне – первому одэрианцу – было видно, как в ее глазах рождались новые вселенные, как рождались иные формы жизни – чудные настолько, что описывать можно вечно. Это может прозвучать парадоксально, но в Сио я увидел то, что увидел, когда родился Хедейр, – откровенно говоря, мне не хватит речитатива даже своего родного языка, чтобы описать, насколько это было красиво.       – Сио... Покорила тебя своей красотой?       – Не любовно, если ты об этом, но да. Красоту Сио можно сравнить с особо красивыми природными явлениями – северным сиянием, туманностями в космосе, рождением или смертью звезд, только помноженными в сотни раз. Неподготовленное к такому живое существо – смертные в частности – рискуют и вовсе остаться без глаз и рассудка. Но это касается созерцания любого Элементаля в его истинной форме.       – И... А ты сам как относишься к Сио? То есть, если она была создана Хедейром, она, получается, тоже твой враг?       – И я так думал, когда впервые ступил в ее Храм. Она всего лишь творение Хедейра, да кто она такая по сравнению со мной – первым сыном Великой Матери Одэр, низший Элементаль и прочее – такие мысли были в моей голове, пока я не лицезрел то, о чем говорил тебе выше. Разошлись мы мирно, но мне удалось оторвать от ее кристалла достаточно приличный кусок.       В голове у Флаттершай неприятно кольнуло. Она поняла, о каком кристалле говорил Темный, но решила не поднимать эту тему.       – С тех пор, во мне поселилось глубокое уважение к Сио, как к элементу – все же, я за жизнь. Ну а... Ты что? Твой ангельский дружок больше не выходил на связь?       – Не–а... – пегасочка отрицательно качнула головой. – Не приходил... Слушай, Джек, я тебя хотела попросить кое–о–чем.       – О чем же? О том, чтобы я вытащил из тебя демона, верно?       – Нет, не об этом... Просто... Эти клинки – Флаттершай указала копытом на плащ черного пони, – плохо на тебя влияют. Не используй их больше, пожалуйста.       – Шай, это было всего лишь временное помутнение – ничего серьезного.       – Ничего, говоришь?! Ты... Ты хоть помнишь, что говорил, когда находился под их действием?       – Да... И то, что мне очень хотелось отрезать искристой голову, дабы показать, что за неповиновение мне, я буду карать.       – И после этого ты заявляешь, что это было помутнение, и что нет ничего серьезного в этом? Ты... Ты хотел убить Твайлайт – мою подругу.       – Накатывает периодически. А клинки лишь подтолкнули меня.       – Джек... – голос Флаттершай стал более серьезным и даже требовательным. – Не используй эти клинки, если они подогревают в тебе злость. Ты и сам понимаешь, что это может быть чревато.       – Ладно–ладно, я тебя понял. Только вот, если они выводят из себя меня, то что будет с потенциальным владельцем этого добра...       – Не надо никому давать эти клинки. Разве что, может, есть кто-то беззлобный? То есть, тот, кто не испытывал такой злости, чтобы им было за что зацепиться.       – Таких не существует. В тот или иной момент каждый испытывал ярость. Может, и не такую, как я в свое время, но все же...       – Тогда, точно не надо никому их вручать. Пусть они останутся где-нибудь далеко от всех живых. Можешь пообещать это?       – Тогда, нам нужно будет избавиться от всего орудия, так как многое из этого пробуждает не самые приятные эмоции, а отказ от такого будет не самым приятным исходом для нас.       – Что-нибудь придумаем. – уверенно ответила Флаттершай и положила голову Джеку на плечо. – И все–таки, красиво в этом мире... Если бы... Если бы не Люцифер...       – Хотела бы попутешествовать по Юлтуру–Арнима? – усмехнулся Джек. – Этот мирок не самый интересный для исследования.       – Но таких «юлтуру–арнима» очень много, ведь так? – черный пони пожал плечами.       – Не могу сказать – не было времени досконально изучить творение Хедейра. Может, они есть, но я не уверен, что точь–в-точь, как этот.       – Кстати, Джек... Если... Если я все–таки стану проклятой душой, то... Какой я могу стать?       – Хм... По сути, ты останешься собой – такой, какой тебя все знают. А вот, если тебе хочется знать, ожесточит ли тебя Ад в душе, то, скорее всего, нет. Некоторые становятся демонами на Озере Боли – после веков и тысячелетий страшнейших пыток. Такое сводит с ума и разрушает все то, что было в тебе при жизни. А вот твой вариант с перерождением не оставит таких шрамов.       – То есть... Чисто в теории, если я стану такой, то я буду собой, но демоном?       – Шай, я видел не так много проклятых душ, как ты думаешь. Чеширский Кот и Лилит – двое из трех или четырех, которых я знаю.       – Правда? Но ты же столько путешествовал по Аду.       – Путешествовал – да. Заводил знакомства среди грешных душ, что на пути к становлению демонами, – нет. Мне было интересно другое.       – А... А если я обращусь с этим к Хедейру? – Флаттершай увидела, как неодобрительно Джек смотрит на нее. – Н–не сейчас, конечно, но, если подумать... О демонах он знает куда больше... Да и проклятые души – его творения, как я понимаю, так что...       – Хм... Я уже говорил тебе, что распоряжаться твоим телом можешь только ты – я тебе тут не приказ. Захочешь обратиться к Хедейру – это твое дело. Да и рассказывать мне обо всем тоже необязательно.       – Не хочу тебе врать, потому и говорю об этом.       – Похвально. А так, поступай, как считаешь лучше.       – Ты точно не будешь против?       – Шай, ты девочка, вроде, взрослая для того, чтобы спрашивать разрешения.       – Разве это не значит, что мне небезразлично твое мнение?       – Как знаешь. – Джек махнул копытом. – По поводу оружия... Гномы еще поработают над ним, дабы снизить эффект воздействия.       – Все же, ты хочешь использовать его... – печально произнесла Флаттершай.       – Я более чем уверен, что оно будет полезно. Но нужно работать – это, как я сказал, касается свартов. И, Шай, о том, что я тебе говорил про Храм Сио, – пока что, об этом никто не должен знать.       – Почему же? – не поняла пегасочка. – Если уж ты хочешь попросить у Сио помощи в битве, то...       – Во–первых, мы не знаем, согласится ли Сио помогать нам или нет. Несмотря на то, что я рассказал тебе о ней. Элементаль Жизни может показаться, как это говорится на вашем языке, весьма стервозной особой, ведь, как и прочим из нашего рода, ей совершенно нет никакого дела до смертных и до того, какие войны вы ведете. Может, и было раньше, но потом, ощутив на себе воинственность некоторых видов, она могла пересмотреть свои позиции. Во–вторых, я у Сио несколько не в почете, потому что для нее Тьма – это олицетворение ее полной противоположности, а именно Смерти.       – Но, разве не Азраэлла была Смертью?       – И да, и нет... Смерть, как явление – или Элемент – появилась в тот момент, когда родилась Великая Мать Одэр, ведь, где есть жизнь там будет и ее финал. Азраэлла стала лишь... Хм... Пожалуй, она стала чем-то вроде жнеца, против которых мы сражались в Хельрейме. Вернее, их королевой. Да, она оставалась архангелом, но с небольшим сюрпризом за пазухой.       – Частицей Тьмы... – догадалась пони.       – Именно. Одно дело власть и некоторые способности, но совершенно другое, когда дело доходит до того, чтобы быть Элементалем.       – Хочешь сказать, что, если есть Элементаль Жизни, то существует и Элементаль Смерти?       – Да... Я.       – Ты?!       – Ты же не думала, что Тьма – это только созидание, только в темных тонах? – усмехнулся Темный. – Нет... В отличии от Хедейра, я могу как давать жизнь, так и забирать ее – мне это ничего не стоит. А вот братец пустил все это на самотек.       – Ох, знаешь, когда ты начинаешь рассказывать какие-то тонкости мироздания, я чувствую, как голова начинает пухнуть.       – Хм... Тогда, наверное, мне стоит поменьше рассказывать о чем-то подобном. – на лице черного пони появилась улыбка. Флаттершай же, улыбнувшись ему в ответ, ткнула Джека копытом в бок.       – Конечно, оно сложно, но до безумия интересно. Может, я бы даже послушала полную историю.       – И стала этаким пророком Элементалей.       – Пророком? – переспросила Флаттершай.       – Посредник между богами и смертными – тот, кто несет волю божью в ваш грешный мир. По крайней мере, если судить по писаниям людей о божественном.       – Хм... Пегас-демон-пророк. Наверное, мне хватит и двух ипостасей.       – Решила принять в себе демона? Или ты о пророках? – усмехнулся Джек.       – Пока не знаю. Если... Если не получится избавиться от демона внутри меня, то... Придется, наверное, учиться быть демоном.       – Учиться быть демоном? А несколько минут назад ты говорила о том, что не хочешь быть злой.       – Ну... Тогда, я стану одним из добрых демонов.       – Интересно...       – Что именно?       – То, как шустро ты меняешь свое мнение. То хочу, то не хочу быть демоном. Что ж, это твой выбор, но...       Тут, позади Джека и Флаттершай что-то отчетливо хрустнуло. Оба тут же обернулись к предполагаемому месту, откуда мог раздаться этот звук.       – Джек... – тихо произнесла пегасочка. – Ты тоже это слышал?       – Да, и это не кто-то из твоих подружек, – черный пони прикрыл глаза, а лицо его приняло сосредоточенное выражение. – Так, кто бы это ни был, это точно не наши – поступь тяжеловата даже для такой шпалы, как Кризалис.       – Но... Если это не девочки и не королева перевертышей, то кто?       – Хороший вопрос, – ответил Темный и поднялся на копыта. – Любопытно, ведь Юлтуру–Арнима – вымерший мир.       – Может, просто ветер? Веточка отломилась и упала...       – Нет, это даже не ветка, хотя... – Джек снова прислушался. – Хотя характерный древесный скрип все же есть. Кроме того, я до сих пор слышу его шаги – сорок метров от нас. Где-то в лесу...       – То есть, оно еще и рядом?! – воскликнула Флаттершай.       – Кто рядом? – послышался голос Рарити. Обернувшись на голос, пегасочка увидела единорожку в компании Эпплджек и, что было неожиданно, Кризалис. Вид же сосредоточенного Джека ответил им лучше любых слов. – Флаттершай, дорогая, что-то случилось?       – У нас гости. – ответил Джек и достал косу, после чего перехватил ее поудобнее.       – Демоны? – спросила Кризалис. Ее рог, в этот момент, начал ярко светиться.       – Нет. – сказал Темный, чем вогнал пришедших в большее удивление.       – Но, ежели не демоны, то кто? – спросила Эпплджек.       – Кто-то крупный и достаточно тяжелый. Я бы сказал, что метра три–четыре в высоту и под сто пятьдесят или двести кило веса.       – Но... Разве этот мир не опустошен тобой, Джек? – спросила Кризалис.       – Вот и мне хотелось бы узнать, кто это – обожаю, черт возьми, подобные сюрпризы. Все остаются на своих местах и не делают никаких резких движений!       – Но Дже... – чуть ли не синхронно начали Флаттершай и Кризалис, но тут откуда-то из леса раздался уже не просто хруст поломанной ветви, а жуткий, похожий на вой с примесью треска костра и рычания какого-то неведомого зверя, трубный рев. И после того, как рев стих, из леса подул очень мощный ветер, поднимая за собой оборванную траву, листья и пыль.       Не прошло и нескольких секунд после того, как ветер стих, как из леса показалось оно. Никто из пони или королева перевертышей, до того момента, не видели существо, подобное этому, хотя, от его вида, возникали ассоциации с одним видом монстров, что обитали в эквестрийском Вечнозеленом Лесу – Древесный Волк. Но, несмотря на схожесть, вышедшее лесное существо было одновременно таким отличным. Как и говорил Джек, оно было высоким – точно около трех метров в высоту. Худощавое, руки его тянулись практически до самой земли, широкие ладони были увенчаны пятью длинными пальцами, что оканчивались крупными когтями. Тело же существа состояло не из плоти, а из ветвей и похожих на толстые корни, что были покрыты мхом и более мелкими ветками с листьями. Голова была похожа на череп какого-то животного с вытянутой узкой мордой и огромными, похожими на листья рогами, а глаза светились зеленым. Некоторое время существо стояло и не шевелилось, но когда перевело взгляд на Джека, словно оскалилось, подняло свои руки и с размаху ударило ими по земле. Под копытами пони тут же что-то зашевелилось, а почва начала трескаться под натиском того, что скрылось внизу. Реакция Джека не подвела и ему удалось отскочить в сторону ровно за секунду до того, как из–под земли прямо на том месте, где он стоял, вылетели толстые корни. А существо, тем временем, не собиралось стоять без дела и направилось в сторону черного пони с быстротой, которой могла бы позавидовать Рэйнбоу Дэш, и начало атаковать его своими огромными ручищами. Для Темного это не было особой проблемой – скорее, это существо напомнило ему слишком крупную муху или особо назойливого комара, что без устали крутится над ухом. Однако, в его голове все еще сидел вопрос: «Как?». Каким образом Юлтуру–Арнима остался обитаем, пускай и подобными формами жизни – существами, которые были единственными не богами, кто не обладал душой – природные големы. Редкие твари, откровенно говоря, но вполне реальные для этого мира. Но Джек был полностью убежден, что поглотил не только души обитателей Юлтуру–Арнима, но и все, что было живо, ведь именно в этом был смысл опустошения. Ответ на этот вопрос у черного пони был всего лишь один: по какой-то причине, некоторым, или одной конкретной особи, удалось избежать опустошения. И, что было самым интересным, так это наличие в поведении подобных тварей территориальности, что говорило лишь о том, что Джек и все остальные были чужаками на землях этого существа, и оно хотело прогнать их любыми способами. Чего оно не учло, так это распаленного клинками Ареса гнева Джека, что отчетливо отображалось в его атаках – одэрианец все меньше и меньше использовал свою косу, отдавая предпочтение копытам и когтям, а вскоре и вовсе прекратил применять оружие и просто обхватил монстра копытами и сдавил с такой силой, что отдельные части лесного зверя отделились от тела с такой быстротой, с которой пробка вылетает из бутылки шампанского. Остатки уже мертвого нечто, Темный просто бросил на землю, но не остановился на этом и обдал кучу живой древесины и какой-то, похожей на ткань, материи энергетическим лучом из своей пасти, чем сжег останки.       – Что это было?! – первой, кто нарушил тишину, стала Кризалис, однако Джек не ответил ей и продолжал стоять над останками, наблюдая за тем, как сгорает его деревянная плоть.       – Джек? – произнесла Флаттершай и подошла ближе к Темному. Учитывая то, что еще некоторое время назад он находился под влиянием клинков бога войны, пегасочка старалась оказаться ближе как можно аккуратнее, дабы лишний раз не провоцировать его агрессию. Но, к ее облегчению, Джек вскоре начал говорить:       – Это был лесной дух. Подобные ему были крайне распространены несколько тысячелетий назад. Любопытно увидеть его снова, учитывая особенности Юлтуру–Арнима, о которых нам всем известно.       – Но, что ему было нужно? – осмелившись подойти ближе, спросила Рарити. – Не было похоже, что он пришел поприветствовать соседей.       – Ни в коем случае, – ответил Джек. – Эти существа редко сбиваются в стаи из собственных сородичей и предпочитают существовать в одиночестве. Разве что, период размножения будет для них исключением, а так лесные духи крайне ревностно защищают территории, которые считают своими.       – Хочешь сказать, что мы на его земле? – спросила Эпплджек.       – Единственная причина, по которой он вышел из тени – чужаки, так что, да. Если, конечно, тут не обитает его потомство. В таком случае, он защищал своих детенышей.       – М–может, стоит найти их? – сказала Флаттершай. Темный же саркастично хмыкнул.       – И зачем они нам? Какими бы высокоразвитыми они вам не показались, по сути, лешие – это просто зверьки. Разница лишь в том, что их нельзя приручить, так что и стараться не стоит. Тем не менее, это лишь одна из теорий, и к ней не стоит относиться серьезно.       – Н–но, если... – Флаттершай прервал удрученных вздох со стороны Темного.       – Я посмотрю, что можно будет сделать на эту тему. Позже... Пока что...       Джек запнулся на полуслове, когда, обернувшись, увидел, что к ним подошли и остальные члены их отряда. Подобное его совершенно не обрадовало, хотя и было понятно, что они решат подтянуться на созданным им шум.       – Что здесь произошло? – первый вопрос последовал от Твайлайт.       – Пустой мир оказался не таким уж пустым, – ответил черный пони, когда взгляд молодой принцессы метнулся к нему. – Как оказалось, здесь обитают существа, которых я, честно говоря, не видел около семи сотен лет.       – Ага... – ошарашенно произнесла Твайлайт. – Семьсот лет, значит...       – Ну, почти две тысячи, если брать период моего пребывания на Юлтуру–Эквисе. И вот, на пустом Юлтуру–Арнима объявились эти существа. Любопытно до безумия.       – И... Эм... Есть теории того, как они появились?       – Изначально – как и вся жизнь на Юлтуру–Арнима, то есть, эволюция и так далее. Хотя, учитывая особенности таких существ, я не исключаю и другого варианта. Сейчас же – большая загадка, ибо я думал, что этот мир опустошен полностью.       – Но, если ты его опустошил, – задумчиво произнесла Твайлайт, – жизни быть не может. Верно?       – Все, в чем есть души, были поглощены.       – А в... Существе, что тут было, есть душа?       – Раньше были. Но с этим я разберусь позже – все же, лешие – не та тема, которая стоит во главе всего.       – Ладно... – пробормотала Твайлайт, явно подавив в себе желание разузнать побольше об этих существах, ведь издалека чудище выглядело весьма впечатляюще. – Как я понимаю, ты закончил с... Теми клинками?       – Закончил. Есть еще с чем работать, но это не ваша головная боль. Оставшееся вооружение тоже нужно будет тестировать, однако, это вопрос времени.       – И долго? – подала голос Эпплджек. На удивленный взгляд Джека, она слегка стушевалась. – Просто, ну... Нам, я так поняла, придется им орудовать.       – Возможно, – хмыкнул черный пони. – Я еще не решил, кто именно будет управлять им, так что не забегай вперед, ржавая. И вот еще что – вы будете возвращены на Юлтуру–Арнима в ближайшие пару дней.       – ЧТО?! – одновременно воскликнуло несколько голосов.       – Вы не ослышались. За вашей ненужностью мне в данный момент, вы будете возвращены в свой родной мир.       – Это еще что за причина?! – воскликнула Твайлайт.       – Вы были нужны мне лишь для того, чтобы убедить свартов работать на меня. Учитывая то обстоятельство, которое охватило, возможно, весь их мир, ваши услуги не были нужны вовсе. Возможно, стоило бы вернуть вас раньше, да все руки не доходили.       – Это и есть причина? – со всем отвращением, на которое только была способна, возмутилась Рарити.       – Будто ты у нас та, кто первой схватится за меч, – съехидничал Джек. – Нет, тебе многое не позволит сделать это. И вы меня не поняли – МНЕ вы не нужны на данный момент и некоторое будущее, а вот ПРИНЦЕССАМ понадобитесь. Думаете, им в удовольствие существовать в одном мире с мощным соперником под боком? Вот и мне кажется, что нет. Потому, я отправлю вас обратно на Юлтуру–Эквис, где вы, пони, отправитесь прямо к Луне и Селестии и будете делать все, что от вас зависит. Кризалис, ты же должна собрать всех своих перевертышей, которые умеют держать меч и хоть мало–мальски превращаться и готовиться к обороне.       – Обороне? – озадаченно спросила Кризалис. В сердце у нее вспыхнуло очень нехорошее предчувствие. – Зачем?       – Если Люцифер не идиот, а я верю, что он не идиот, ему будет выгодно воспользоваться ситуацией, в которой меня нет под боком. Не думаю, что он решится на полномасштабное наступление на ваши территории, ибо ему это не нужно. А вот насылать на вас какую-нибудь мелочь, дабы держать вас подальше от своих планов, вполне. Я закончу здесь за пару дней – максимум, неделю – и вернусь на Юлтуру–Эквис, и мы начнем планировать второе наступление.

***

      Флаттершай было сложно описать свое состояние. Прошел уже практически весь день с тех пор, как Джек объявил, что вернет ее и остальных на Юлтуру–Эквис. День, большую часть которого она и все остальные занимались откровенным ничегонеделанием. Хотя, была одна небольшая интересная ситуация. Как и ожидалось, черный пони не то забыл, не то и вовсе не собирался искать детенышей того лешего, которого... убил... А вот Флаттершай не забыла собственного предложения и пока никто не видит смылась в лес. Он мало чем отличался от тех лесов, что были в Эквестрии. Удивительного в этом было немного, так как лес везде остается лесом, но, где-то в глубине себя, пегасочка пыталась найти хоть какие-то отличия. Однако, несмотря на отсутствие отличий, природа Юлтуру–Арнима все же восхитила пони.       Несколько часов она бродила по лесу, пытаясь найти то–не–знаю–что. Как могло бы выглядеть логово лесных духов? Землянка? Избушка? Пещера? Нора? Небольшой холмик, поросший растениями куда больше, чем вся остальная местность? Вполне может быть. Флаттершай впервые увидела, как именно воплощается выражение: «Трава зеленее», ибо цвет у нее действительно был куда более насыщенный и яркий, если смотреть в сравнении с остальным лесом. Но куда сильнее ее удивило то, что она обнаружила далее – небольшую норку, скрываемую от внешнего мира тонкими, похожими на паутину, лианами, что образовывали этакую вариацию двери или ширмы. И отодвинув ее, взору пегасочки предстали несколько маленьких существ, смотрящих на нее со страхом и интересом. Из–за теней пещерки было сложно сказать, насколько сильно они напоминали собой того большого, но в том, что это были именно детеныши лешего, Флаттершай не сомневалась. На душе у нее заскребли кошки – она понимала, почему Джек сделал то, что сделал с их родителем, хотя убийство все равно оставалось для нее крайним и крайне жестоким исходом конфликта. Ей было жалко этих существ, но не так сильно, как должно быть. И это начало удручать ее уже сейчас, много часов спустя, когда она уже находилась у Храма. Что она сделала с детенышами? Ни–че–го... Просто оставила там, где они и должны были быть. Логикой пегасочка понимала, что она ничего не сможет сделать – Темный сказал, что эти существа неприручаемы ни при каких обстоятельствах, а так как это был Джек, Флаттершай полагала, что он мог говорить правду. Кроме того, это были иные существа из иного мира. Приведи она их в Эквестрию, возможно, их бы забрали для изучения. Потому, скрепя сердце, кобылка оставила их в той норе и пошла обратно.       К Храму она вышла спустя три часа после того, как обнаружила детенышей. Общаться не хотелось ни с кем, потому, Флаттершай постаралась найти такое место, где она сможет побыть наедине со своими мыслями. В этом ей повезло – остальные были слишком заняты своими делами, чтобы донимать ее. Даже непоседа Пинки Пай пыталась по мере своих возможностей отнестись к ситуации с максимальной серьезностью. И вот, она сидела на том же месте, где с ней решил поговорить Абаддон. Откровенно говоря, где-то в глубине своей души, пегасочка надеялась на то, что ангел решит поговорить с ней снова. Правда, что она могла ожидать от такого разговора? Что может сделать запертый где-то в глубинах Ада ангел? Может, хотя бы успокоить то нехорошее предчувствие. Но... Как призвать его сюда? Так же, как делал это Джек, когда вызвал Хедейра? А что именно он делал? Сложил копыта – Флаттершай сделала это – и закрыл глаза. Но, говорил ли он что-то? Хм, может быть просто позвать его?       – Абаддон? – тихо произнесла пегасочка, не открывая глаз. – Абаддон, если ты слышишь меня, то... Это я, Флаттершай. Я просто хотела поговорить с тобой... По правде говоря...       – Флаттершай? – произнес знакомый голос, от которого пони чуть было не вскрикнула и открыла глаза. Вместо ее отражения на воде появился образ Абаддона. Вид его был очень уставшим – будто он прошел Эквестрию от края до края несколько раз подряд: осунувшееся лицо, круги под глазами, длинные черные волосы слиплись и спутались в некое подобие кос.       – П–прости, я не вовремя? – смущенно спросила Флаттершай.       – Нет ничего зазорного в молитве, Флаттершай, – Абаддон улыбнулся, хотя и вышло кривовато. – Так чем я могу помочь вам?       – Я... Просто хотела поговорить с тобой. Может, на какие-то отвлеченные темы...       – Вас что-то тревожит, верно? Ежели вам неудобно говорить об этом, вы можете спросить меня о чем угодно, и я постараюсь ответить по мере своих возможностей.       – Не то, что бы неудобно, просто... Грядет большое событие, и я очень переживаю по этому поводу.       – Событие?       – Наступление на Кристальную Империю – место, из которого Люцифер устроил свою базу.       – Понимаю. Бой с превосходящим врагом – это всегда ужасный стресс. Но... Я бы, откровенно говоря, не назвал вас воином.       – В этом ты прав – вояка из меня так себе. Но Джек уверен в том, что за свой мир должны воевать все.       – Джек... Вы имеете в виду Салдавейрона? Он здесь, рядом с вами?!       – Не прямо рядом, н–но он здесь, на Юлтуру–Арнима.       – Поражен я, что живы вы, Флаттершай, ибо говорил, что Салдавейрон – древнейшее зло, якшаться с которым, – это дорога к смерти.       – Может, так и было раньше... Но я тебе говорила, что он меняется.       – Бросать смертных в бой с Королем Ада и его легионами демонов – не самый лучший способ доказать, что Салдавейрон становится менее жестоким существом. Вы можете не согласиться со мной, на что я очень надеюсь, однако самой вам не кажется, что сие лишь попытка запутать ваш вид красивыми речами? Кроме того, ежели брать вас как олицетворение вашего вида, я бы не сказал, что подобные вам являются существами воинственными. Предположил бы я, скорее, что вы – миротворцы, что доказывают свои миролюбивые взгляды добрыми поступками и помощью убогим и ничтожным, а не порабощением, войной и террором. Или же ошибочно суждение мое?       – Нет, ты не ошибаешься, Абаддон. Пони, в большинстве своем, мирные существа, живущие за счет гармонии между нами, но... Демонам это не объяснить, верно?       – Верно...       – Значит, борьба – единственный способ, верно?       – Если бы вы спросили более юного меня, я бы сказал, что да – бой является единственным способом оказания влияния на другую, более воинственную, форму жизни. Однако нынешний я не столь солидарен с мнением себя прошлого, ибо слишком многое пронеслось в жизни моей, что заставило меня поменять свое мнение.       – Более юного тебя? – переспросила Флаттершай. Абаддон тяжело вздохнул.       – История моя вам известна, Флаттершай, – солдат, одураченный зазнавшимся старшим братом, и отправленный на войну против собственных братьев и сестер. Будучи юным и несмышленым воином, горящим только битвой против еретиков мира нашего и противоположного, я заимел себе славу разрушителя и палача нечестивцев. Отряд наш находился в поклонении брату Самаэлю и...       – Вы поклонялись Люциферу? – машинально спросила пегасочка.       – Первые Архангелы – дети Света, Творца нашего, были сродни богам для более низких чинов ангелов и архангелов второго порядка, что были рождены много позже, ибо равны они были Творцу нашему в величии и красоте, и потому мы почитали их и любили, как сам Свет. Легенды о Тьме и войне прародителя нашего и первых детей его против нечистой твари передавались от старшего поколения ангелов младшему, превознося Отца и архангелов в ранг святых – существ, чья воля и поступки не поддаются никакой критике и клевете, ибо сие считалось ересью, а посмевшего посягнуть на их честь клеймили еретиками, и потому мы – младшее поколение ангелов – начинали полыхать более фанатичной любовью к стражам нашим, следствием чего стали культы, разделившие общество ангелов на разные группы. Так, я и часть братьев и сестер моих стали поклоняться Самаэлю – архангелу, что олицетворял собой невероятную мощь Отца нашего, его праведный гнев по отношению к нечестивцам и врагам нашим. Самаэль был самим олицетворением войны для ангелов – той войны, что приходила, как праведное противодействие несогласным.       – А... Ого... – протянула Флаттершай. То, что говорил Абаддон и как именно, навевало ей воспоминания о том, что они проходили по истории Эквестрии в школе – поклонение древним богам, разнообразные ритуалы и прочее. Да и Джек говорил нечто похожее о людях. И сам Абаддон тоже, когда рассказал о стражах Юлтуру–Арнима, охраняющих этот мир от Всадников Апокалипсиса. – А... Вы поклонялись всем архангелам, верное? – ангел кивнул. – Значит, вы поклонялись и Азраэлле – Смерти?       – Сестра Азраэлла не была Смертью по изначальной задумке Творца нашего, – категорично ответил Абаддон и махнул копытом. – И вряд ли должна была стать. Тьма превратила ее в нечисть, и вы, Флаттершай, даже не можете представить себе, сколько ангелов скорбело и рыдало от тоски и боли, когда сестра покинула наш дом, открестившись от нас и особенно от последователей своих. И печаль ангелов была столь сильна, что мы начали преображаться. Сущности наши извратились, превратившись в безмозглых последователей Смерти.       – Жнецы...       – Да... Нежность и любовь, что дарила нам сестра Азраэлла одним своим присутствием, делала из ангелов великодушных и сочувствующих существ, что не поддавались влиянию остальных архангелов, но в ее отсутствие мы потеряли все то, что делало нас теми, кем были давным–давно. Так, мы начали поддаваться влиянию других архангелов, но, что есть доблесть и честь без любви к невинным слабым и к дому своему? Что есть смелость и воинственность без должного сострадания, которое отделяло нас от монстров, безраздельно убивающих всех, кто попадал под гневный взгляд? Думаю, вы понимаете меня, что без одного звена, цепь начинает сыпаться. Посыпалось и ангельское общество. Отец наш погряз в великой тоске, наблюдая за нашей деградацией, и из–за перевоплощения Азраэллы в Смерть, а последователей ее в жнецов, и потому покинул детей своих. Тогда-то, к власти пришел брат Самаэль, чье сознание также подверглось искажению и греху, главным их которых стала гордыня, ибо возомнил он, что равен Отцу не только в силе, но и по праву созданного равным. Он считал себя достойнейшим и сильнейшим, ибо был он одним из первых творений Света.       – На правах старшего – я поняла тебя. И... Ты тоже последовал за ним? За Люцифером?       – Вы правы – Самаэль был для нас – его последователей –непоколебимым и единственным, а уход Азраэллы, пусть и был для нас трагедией, но не такой, как для ее последователей, потому, мы смогли пережить это, как и те, что поклонялись другим братьям–архангелам. Так, оказавшись у власти, брат Самаэль начал избирать себе последователей из числа собственных почитателей, дабы выстроить иерархию нашего общества. Избранными стали ангел–разведчик Азаириэль, которого, тем не менее, все называли «Азазель», – от этих слов Абаддона глаза у Флаттершай полезли на лоб, а вопросы сами собой начали появляться у нее на языке, – я, ария по имени Лилит Иллиана и еретик Асмодей.       – Лилит Иллиана?! Азазель?! Асмодей?!– в голове у пегасочки все смешалось, ибо ангел в ее отражении называл имена генералов демонического войска Люцифера. – Это же... Это же его генералы! Но... Погоди, это значит, что и ты тоже был генералом Люцифера? И... Ария? Что такое ария, и почему ты назвал Лилит арией, если она, по ее же словам, была смертной, а потом стала проклятой душой? Боги... У... У меня столько вопросов...       – Сие мне понятно, Флаттершай, и я постараюсь ответить на них все, но предлагаю начать в порядке очередности. Был ли я генералом Самаэля в том понимании, в котором знаете их вы – обращенных в демонов ангелов? И да, и нет. Я был предан брату Самаэлю, но за годы служения ему, моим глазам все больше являлись доказательства того, что покровитель мой не только не святой, но и самый настоящий властолюбивый монстр, что кичится собственным могуществом и выставляет его напоказ, требуя, чтобы последователи его тоже воспевали силу. Именно это не дало мне полностью погрязнуть во грехе, хотя и был я близок к тому, чтобы окончательно потерять свое ангельское начало. Поэтому я нахожусь здесь, в Чертогах. И да, я был генералом Самаэля, но лишь до того момента, когда у меня было достаточно аргументов, о которых я сказал ранее.       Лилит Иллиана... Вы сказали, что говорила она вам о своей смертной природе, однако, то была не совсем истинна. Лилит была арией – одним из ангелов, что были созданы Творцом нашим, дабы нести мир в те общества, что оказались подвержены унынию или гневу. Пением своим, они должны были порождать в умах грешников праведные мысли и наталкивать их на путь истинный, а Лилит Иллиана должна была стать матерью прочих арий. Была ли она смертной? Не более смертной, чем прочие ангелы – мы, безусловно, долгожители, но и нас можно убить. Почему она говорит о том, что была рождена смертной? Возможно, прошлое претит ей, вызывает воспоминания, которые хочет подавить она, а ежели повторять ложь многократно, и сам начинаешь верить в то, что ложь есть истина. За сим, нет, Лилит Иллиана никогда не была смертной и не должна была стать ей, ибо другое было предназначение ее. Однако, была она первой, кто пал в Ад за то, что поддалась гордыне Самаэля, которого любила без памяти и не видела всех его пороков, и была окрещена еретиком. Подобных ангелов всегда казнили прилюдно – чтобы другие могли увидеть, чем может окончиться подобное неповиновение и беспочвенное обвинение, но лишь после того, как свершался Круг Позора – ритуал унижения еретика в глазах всех братьев и сестер. Только потом, отдавался приказ об умерщвлении, но... В случае Лилит Иллианы, противодействующий Самаэлю архангел Михаил приказал применить более страшное наказание, чем просто позор и смерть, – бросить изменницу туда, где ее еретические слова и поступки окажутся острее любого ножа, а разврат и угождение своим низменным поступкам сведут ее с ума и заставят терзать собственное тело и душу до тех пор, пока она не раскается. Думаю, вы понимаете, что этим местом мучений и мерзостей, что терзают и тело, и душу был Ад.       – И там она стала демонессой... – задумчиво произнесла Флаттершай. Откровенно говоря, в словах Абаддона она уловила для себя несколько вещей, что делали ангелов в ее глазах достаточно мерзкими существами. Круг Позора, как поняла пегасочка, подразумевал публичное высмеивание и унижение преступника всеми ангелами, которые только смогли бы дотянуться до жертвы. Но... Зачем? Неужели, преступления, совершаемые ангелами, настолько шли вразрез с их собственными устоями, что малейшее отклонение должно было порицаться на самом высшем уровне? Хотя, ангелов тоже можно было понять – Лилит была и остается женой Люцифера, – того, кого Абаддон обвиняет в самой высокой степени заблуждения из–за гордыни – потому и наказание должно было быть ощутимым – таким образом можно было показать, как именно кончается подобное.       – Тысячелетия, проведенные в мире боли и терзаний, извратили бывшую арию настолько, что преобразили ее в полную противоположность нам, существам Света, – демона, первую проклятую душу, – тут Абаддон поймал на себе очень испуганный взгляд Флаттершай. – Лилит должна была стать матерью для арий – вдохновителей, миротворцев, проводников между ангелами и смертными, но она стала матерью отдельной ветви демонов – совратителей, трупоедов, тех, что склоняют смертных во грех. – Абаддон тяжело вздохнул. – И это только сильнее распалило огонь гнева в душе Самаэля. Остальное вам известно – восстание, падение, война за собственное выживание в Аду, эра правления уже не Самаэля – олицетворение праведного гнева и войны во имя уничтожения зла, а Люцифера – ярости мести, гордыни, тирании, мощи, что обрушивалась на каждого, кто лишь допускал мысль о несогласии с мнением своего короля. Но, как я помню, вы хотели бы еще узнать об Азазеле и Асмодее?       – Абаддон, слушай... Я... Я тебя не утомила? – смущенно сказала Флаттершай и отвела взгляд в сторону. – Просто... Я решила обратиться к тебе в не самый лучший момент, ведь ты выглядишь израненным и измученным. И... и мне не очень хочется, чтобы ты...       – Молю вас, Флаттершай, не беспокойтесь из–за моего состояния, – Абаддон улыбнулся. – Не хочу я показаться пред вами тем, кем меня называли в Эдеме и отчасти в Аду, потому честно рассказываю вам все. И, по праве говоря, вы – единственная за многие тысячелетия моего пребывания в Чертогах, с кем я смог отвлечься и поговорить так, как говорил бы со своими братьями и сестрами. Только за это я обязан вам своей жизнью, ибо спасаете вы меня от окончательного падения в бездну ужаса и того изменения, что задело остальных Падших. Я... Хм... Единственная оплошность, которую допустил я в отношении вас, так это ложная надежда на то, что вы сможете освободить меня. Нет, не просто сможете, а сделаете это только из жалости к незнакомцу, но после того дня, когда мы познакомились с вами, я осознал то, насколько ужасной была моя просьба. Все же, вы – смертная, хотя и являетесь одержимой. А моя просьба могла бы подвергнуть вас опасности, которую можно приравнять к склонению к самоубийству, за что я прошу у вас прощения и клятвенно обещаю, что никогда больше не буду даже мыслить о таком в вашем присутствии.       – Что ты, что ты, Абаддон! – замахала копытами Флаттершай, ошарашенно смотря в воду. – Я... Твоя просьба об освобождении... Я бы, наверное, могла что-то сделать и сделала бы, просто... – ее лицо несколько потемнело. – У нас самих ситуация очень нехорошая. Может быть... Может, после того, как война с демонами в Эквестрии окончится, я поговорю с Джеком о том, чтобы он помог тебе.       Ангел посмотрел на пони со смесью удивления и ужаса.       – С... С Салдавейроном? – заикнувшись, переспросил он, а взгляд его наполнился еще большей безнадежностью. – Забудьте об этом... Салдавейрон – порождение зла и ужаса, которое не знает пощады по отношению к творениям Света. Вспомните мои слова о сестре Азраэлле и брате Самаэле. Скорее, он порадуется возможности уничтожить очередного ангела. Н–но... Если... Если это принесет мне умиротворение, которого я жажду тысячелетиями, я не против такого. Об одном скажу вам... – Абаддон направил опустевший взгляд Флаттершай прямо в глаза. – Попросите Салдавейрона о том, чтобы смерть моя была быстрой, ибо пытки, что я переживаю в Чертогах раз за разом, полностью уничтожили во мне боль, и что приготовленные им ужасы, не принесут ему никакого удовольствия.       – П–почему ты думаешь, что он убьет те...       – С удовольствием подумаю об этом на досуге, ангелок.       Голос – знакомый, хриплый и говорящий слегка нараспев, Флаттершай узнала сразу, но от того, что он заговорил так внезапно, вздрогнула и медленно повернула голову к его источнику. Джек находился всего лишь в паре метров от нее и как-то странно улыбался. Пегасочка хотела что-то сказать – попытаться оправдаться, так как знала, что в словах Абаддона была правда относительно отношения черного пони к ангелам, но он лишь показал ей жестом, чтобы она молчала и, не говоря ни слова, подошел к тому месту, где сидела пони и повернул голову точно в сторону ее измененного отражения. На лице Абаддона был не меньший шок и ужас от созерцания Темного, чем у Флаттершай, и все, что ему удалось промолвить, было:       – Как?       – «Как?» – это тот вопрос, который стоит задавать в первую очередь, – ответил Джек и повернулся к Флаттершай. – Неужели ты думаешь, что я не видел твоего опустошенного состояния? К счастью, ты очень плохо скрываешь подобные эмоции, и я начал беспокоиться, что ты сделаешь что-то не то. Удивительно, но разговор с ангелом – это наименьшее, что я ожидал.       – Ты... Ты не сердишься? – испуганно пролепетала пегасочка, надеясь на то, что шторм обойдет ее стороной.       – Злюсь? На что? Твоя реакция мне понятна, как и то, что ты не поговорила об этом с кем-либо: ты знаешь, что скажу тебе я, беспокоить остальных тебе просто не захотелось, так как у них и своих дел по горло, а Брок и Синдри – не самые лучшие субъекты для задушевных разговоров. И тот ангел, с которым ты уже успела разговориться стал идеальным субъектом, – Джек повернулся в сторону озера и посмотрел на Абаддона очень пронзительным взглядом. – Стало быть, ты и есть Абаддон. Полагаю, мне представляться не стоит – ваша ангельская братия распустила обо мне достаточно правдоподобные слухи.       – С... Салдавейрон, – с ужасом произнес ангел и, как показалось, попятился назад. – Т-Темный Повелитель... Зло во плоти... Одэрианский Монстр...       – Да, у меня действительно много имен, хотя большей частью меня наградили именно вы, ангелы. Но не будем об этом... Насколько мне рассказывал Бегемот, а потом и Шай, ты заточен в Чертогах Ада – кара, достойная только самого страшного преступника – предателя собственного рода. Того, кто отвернулся и отрекся от себя прежнего и послужил идее уничтожения собственных сородичей. Но ты рассказал ей – одэрианец указал на Флаттершай, – совершенно другую историю, не так ли?       – В словах моих не было лжи! – впервые за все это время, Абаддон позволил себе закричать, хотя по нему было видно, с каким трудом это давалось ему, из–за чего ангел закашлял своей золотой кровью. – Не было ни желания, ни вероятности того, что я решусь обмануть невинную, хоть и обреченную на проклятие, душу. И рассказ мой – чистейшая правда.       – Хм... Стало быть, Чертоги научили тебя говорить правду и только правду. Ведь ты попал туда за ложь. – Абаддон хотел было сказать что-то, но Джек его остановил взмахом своего копыта. – Не перебивай. Так вот, если ты попал в Чертоги за предательство своего рода, почему ты не пал, как это сделали твои братья–Падшие?       – Душа моя сломлена и жаждет обращения, но воля моя крепка, а убеждения неизменны.       – Хм, то есть, доведись тебе предать свой род еще раз, ты бы повторил это? – приподняв бровь, спросил Джек, чем вогнал и ангела, и Флаттершай в еще больший шок. – Хотя, твоя ложь оказалась ложью во благо – это же ты хотел рассказать Шай? Что предательство можно оправдать благой целью, если конечный итог будет наиболее благоприятным для всех.       – Люцифер стал опасен не только для демонов Гоэтии и иных семей, но и для тех, кто воевал подле него. Оставшиеся братья и сестры мои были обречены на смерть, ежели попали бы под горячую руку нашего лидера! Как брат, я лишь озаботился безопасностью тех, кто был мне дорог, и я не один такой. Предательство Люцифера было единственной возможностью договориться с Бафометом и его герцогами. Нам обещали неприкосновенность в случае, если мы поразим его, но...       – Но Люцифер победил.       – Проклятая тварь Лилит втерлась нам в доверие и доложила Люциферу обо всех планах наших и о сделке с Иконой Греха, и тогда он направил верных ему Падших на нас и поразил, после чего поразил Бафомета и лично уничтожил Гоэтию. В наказание за предательство, он приговорил меня и братьев моих... – Абаддон опустил глаза. – Приговорил к вечным мучениям в Чертогах Ада. А Лилит... Та, кому я доверял так же, как доверял и себе, стояла у него за спиной и тихонько смеялась, приговаривая: «Вы это заслужили», «Это вам за предательство», «Братоубийцы», «Еретики»...       – Неудивительно, – Джек пожал плечами. – Предатель предателя видит издалека, так что своими речами ты можешь попытаться на жалость кого угодно, но только не меня.       – Абаддон... – тихо произнесла Флаттершай и подошла ближе. – Я... Мне так жаль... Ты хотел как лучше, но...       – Не стоит, Флаттершай. Тепло на душе моей впервые за многие тысячелетия, что к такому грязному трусу и предателю, как я, хоть кто-то испытал сочувствие. Но... – он перевел взгляд на черного пони. – От тебя Салдавейрон мне не нужна жалость.       – И не дождешься, ибо я – Тьма, а ты – ангел. Мы – антонимы, но... – Джек мельком взглянул на Флаттершай. – Для начала... Шай... – одэрианец полностью повернулся к пегасочке и положил свое копыто ей на голову. – Отдохни...       – Джек, что ты... – кобылка не успела договорить, так как почувствовала, что на все ее тело навалилась жуткая усталость, а сознание начало уплывать из–под ее контроля. Уже через несколько секунд одэрианец подловил упавшую пегасочку и аккуратно уложил ее на пол.       – ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ С НЕЙ, НЕЧЕСТИВОЕ ОТРОДЬЕ?! – прогремел голос Абаддона, что из–за его изнеможения прозвучало в меньшей степени грозно, чем было задумано, а изо рта ангела вновь брызнула кровь, заставив его захрипеть.       – Не вздумай повышать на меня голос, ангел, – грозно произнес черный пони и его глаза ярко вспыхнули, – иначе я превращу твое пребывание в Чертогах еще более мучительным, чем было эры до этого.       – Ни одни мучения более не надломят мой дух сильнее, ибо я уже сломлен и уничтожен. Так что, я не подарю тебе наслаждения, Салдавейрон. Если хочешь уничтожить меня своими силами, то сделай это. Хотя, ты мог сделать сие и ранее. Неужели, эта маленькая, но смелая пони, сдерживает тебя от вероломной казни?       – Нет, ибо у меня есть идея получше, – ухмыльнулся Джек и сел на корточки рядом с краем платформы. – Хотя я и могу пожалеть об этом. Ты считаешь свое положения и пережитые мучения нечестными, верно?       – С позиции того, кто пытался заботиться о своих братьях, да, нечестные, но не только мои, но и других ангелов, что заточены в Чертогах. Многие из нас уже просто не выдержали страданий и самоликвидировались, но есть еще те, что пытаются бороться. – Абаддон вздохнул. – С позиции Люцифера, как короля, преданного своим генералом и оказавшимся в центре заговора с целью убийства... Я поступил бы также.       – Тогда ты не слишком уж отличаешься от него. Или ангелы все такие? Слушая твое откровение про Круг Позора, я, честно говоря, даже удивился – неужто ангелам нравится насмехаться над собственными оступившимися братьями и сестрами?       – Круг Позора носил другое название до того, как Отец наш оставил нас, и власть занял Люцифер – Обряд Покаяния. Общественное мнение, осуждение – все это должно было заставить преступника раскаяться в своих грехах и молить о прощении. И молитвы эти практически всегда были услышаны, а преступники помилованы. Кругом Позора сей обряд сделал именно Люцифер – тогда еще Самаэль. Собственно, ритуал принял иное значение – высмеивание и унижение, доведение ангела до того состояния, в котором он, или она, мог(–ла) спокойно уничтожить самого себя. Правда, до этого им не позволяли опуститься, держа в живых до момента казни – Самаэлю это очень нравилось. А влияние его на умы братьев и сестер моих, и на меня, было огромным, потому мы и поддались этой жажде насмехаться над провинившимися. Остальное, как я понял, ты слышал.       – О да... И то, что ты просил Шай освободить тебя из Чертогов. Правда, это уже она рассказала мне. Удачную ты выбрал партию – рассказать свою жалкую и слезливую историю самому воплощению доброты ее мира. Лишь беда в ее собственном доме остановила ее от того, чтобы рвануть за тобой в Ад.       – Будто тебе знакомо подобное сострадание. Ты же не лучше меня в этом отношении – запудрил ей голову даже не словами, а свел с ума ужасами, поселив в столь прекрасной и невинной душе симпатию по отношению к себе любимому. Ты даже хуже – узурпатор и монстр!       – Быть может, только вот ее отношение ко мне совершенно искреннее, – Абаддон озадаченно посмотрел на Джека. – Для меня это тоже небольшое удивление, так как, кто я, а кто она – бог и смертная. И все же, она видит добро даже в таком ужасе, как я, способна на прощение и сострадание, несмотря на настоящий ужас и душевную боль, которую она прошла в попытке завоевать мою симпатию. И у нее получилось – доброта и великодушие одной смертной увлекло меня настолько, что даже стыдно становится врать ей, а потому я хочу быть честным – ангелы не являются теми существами, которым можно доверять стопроцентно. Вы лжете и хитрите не меньше демонов, а то и больше. Так скажи мне, Абаддон – ангел–разрушитель и личный генерал Люцифера, почему я, а в особенности, она – Темный указал копытом на спящую Флаттершай, – должны тебе доверять?       – Я не ищу ТВОЕГО доверия, Салдавейрон. Но Флаттершай... Ее душа столь невинна и добра, а сострадание так велико, что это заставляет меня вспомнить старые времена. Лишь за этот краткий диалог, она напомнила мне... Азраэллу.       – Миловидная пони с добрым сердцем напомнила тебе о Смерти?       – Не эту Азраэллу. Не Смерть, а ту, кем она была ранее – красотой, добротой и любовью, которой ее задумал наш Творец. Ту, что своим светом могла озарить самое черное сердце, и чье великодушие не знало границ даже по отношению к самому последнему еретику. Деву, что своей любовью, заботой и состраданием, гасила войны, начатые ее братом Самаэлем. Тот день, когда она покинула Эдем и стала Смертью, стал днем скорби для всех нас, ибо она превратилась из Света в Тьму, из любви в ненависть. – Абаддон сглотнул тяжелый горький ком в своем горле. – Из жизни в смерть... Флаттершай повторяет ее путь, становясь демоном, и мне больно наблюдать это снова. Страшнейшая пытка – видеть, как кто-то, кто напоминает тебе о дорогом сердце существе, полностью повторяет пройденный путь зла. И... И я могу исправить это... Мог бы, по крайней мере... И очень хотел бы помочь, но осознаю я, что сие невозможно – Чертоги тому виной, а еще ты...       – И как же я тебе мешаю? – саркастично спросил Джек.       – Ты пытаешься настроить Флаттершай против ангелов, как когда-то Люцифер настроил нас против Отца нашего. И я убежден, что продолжаешь ты делать сие не только с ней, но и с другими представителями ее вида, ведь ты – единственный бог в их глазах – сильный и непоколебимый, способный творить чудеса и сеять погибель. По сути, ты и есть Люцифер – вы с ним словно одно целое.       – Интересное предположение, но ты не думаешь, что твой братец стал таким лишь потому, что ваш «Отец» – Джек сделал копытами жест «кавычки», – наградил его скверной в виде моей темной материи, что и развратила сильнейшего из архангелов? А может он уже имел склонность к этому, а моя сила лишь подтолкнула ему, убрала сдерживающие факторы, которые не допустили бы подобного при иных обстоятельствах?       – Слова твои есть ересь чистой воды! – возразил Абаддон. – И я не буду слушать подобное.       – Как скажешь, ангелок. Но, если же я еретик, пытающийся сломить тебя своими словами, почему твой «Отец» даже не пытается остановить Люцифера в мире пони?       – Будучи ангелом, я всегда остаюсь уверенным в том, что у Отца на все своя воля. Даже наше падение в Ад было его волей. И раз уж Люцифер орудует в мире пони, то...       – Скажешь, что это тоже воля Хедейра? – черный пони ехидно усмехнулся. – Да уж... Вам, ангелам, отлично промыли мозги всем этим. Хоть в этом братец преуспел. Но вот, в чем штука – Люцифер и его нынешнее воскрешение – это ошибка, в первую очередь, моя. И то, что твой покровитель вполне возможно может уничтожить их вид – моя вина. А мне это очень не нравится, как и то, что Люцифер вообще существует – все же, он носил в себе частичку моего собственного «я». Но и смертные мне тоже не слишком нравятся за небольшим исключением. И вот я стою перед развилкой – мне не нравятся ни Люцифер, ни те, кого мне приходится от него защищать. И что ты, как ангел – воплощение добродетели, можешь посоветовать мне?       – Удивительно, что Тьма спрашивает совета у ангела. Но... Нам, ангелам, тоже не все нравится в смертных – откровенно говоря, они порочны, а некоторые виды больше других, но, дав обещание защищать и приглядывать за смертными, мы не делили их на плохих и хороших, на достойных спасения или нет – ангелы, по мере своих сил и возможностей, защищали и направляли смертных на путь истинный, ведь каждый достоин того, чтобы Свет пригрел его своим теплом.       – Одно «но» – я – Темный Элементаль, а не Светлый. И я не могу никого «согреть своим теплом». Но зато я – первоклассная машина для убийств, благо моя жизнь – это одна сплошная бойня. И потому, я хочу задать ТЕБЕ и только тебе один вопрос: ты хочешь отомстить Люциферу?       – Что? – ошарашенно спросил ангел и не менее удивленно уставился на Джека. – Что ты имеешь в виду?       – Ты хочешь отомстить Люциферу за то, что он сотворил с тобой? – с более хищной улыбкой спросил Джек. В глазах его блеснул злобный огонек. – Если я дам тебе такую возможность, что дашь мне в ответ?       – Ты... Ты вытащишь меня из Чертогов Ада? – в голосе Абаддона ярко зазвенела надежда. Черному пони даже показалось, что он увидел, как из глаз ангела потекли слезы. – Ты сможешь сделать это?       – Не за просто так, разумеется. – ухмыльнулся одэрианец. – А за определенную плату.       – Сделка с Тьмой... Подобное – смерть для любого из ангелов. Это хуже падения!       – Мое дело – предложить, а твое согласиться или отказаться, ангел. Я действительно могу даровать тебе свободу от твоих страданий, но за это существует только одна плата – служение. Я освобождаю тебя от оков, а ты становишься моим прислужником – не более и не менее. И я не дам тебе времени на раздумья – ответ будет дан здесь и сейчас.       – Подобное – слишком радикальное решение, и я не могу сказать наверняка, а дам ответ и встречусь с целым ворохом ужасающих минусов.       – Тогда, я поставлю вопрос ребром: тебе свобода нужна или нет? Или за тысячелетия мучений ты настолько свыкся со своей ролью, что свобода для тебя – несуществующее нечто?       – Разумеется, я свято лелею и надеюсь на свое освобождение от мучений ни за что, но совершать подобный поступок из–за собственной корысти и низменных желаний я не стану.       – То есть, ты отказываешься? От свободы, отсутствия боли, благодати, которая не снилась твоим братьям и сестрам? И все это только взамен на твою верность – тебе даже необязательно все время находиться рядом со мной, ты будешь свободен и волен делать, что захочешь. В этом мое отличие от Хедейра – я редко, когда ограничиваю своих компаньонов в действиях или мыслях. Вы можете ненавидеть меня или презирать, но пока вы храните мне верность и полезны, я буду обеспечивать вам комфорт. Эти слова я всегда говорю, когда действительно хочу заключить сделку, которую предлагаю лишь единожды. Потому, советую подумать еще разок. Твоя свобода лежит прямо перед тобой...       – Если... – неуверенно произнес Абаддон. – Если я все же соглашусь... У меня есть только одно условие.       – М–м–м, мне нравится подобное своеволие. И какое же это условие?       – Флаттершай... Как я и говорил, она напоминает мне ту Азраэллу, которая была способна очаровать всех и каждого, на кого падал ее свет. И я вижу, как она идет по пути уничтожения себя, как лучика света в темном мире, потому я прошу лишь об одном – дай мне возможность не позволить ей пасть во тьму.       – Очень самоуверенно полагаться на то, что ей самой не хочется получить в свои копыта силу, которая не снилась ни ее друзьям, ни ее правителям.       – Ты просто не слышал того, о чем говорит ее демоническая сторона. Что бы Печать Королей ни сотворила с ней, в конечном результате ты можешь получить вторую Лилит. В конце концов, мне удалось подавить некоторые сигналы и порывы, когда мы встретились впервые. И я услышал от того существа слова, что склоняли ее светлую душу к низменным поступкам. В моих же силах удерживать ее от падения. Более того, я смотрю в твои глаза и вижу, что тебе и самому не слишком-то хочется видеть превращение Флаттершай в демона. И уж тем более тебе не нужна вторая Лилит.       – Торгуешься? А в твоей ли власти ставить МНЕ условия?       – Может, и нет, однако, сие – моя единственная просьба. Со всем остальным я соглашусь, надеясь на честность твоих слов, Темный Лорд.       – То есть, продам тебе тело Шай, чтобы ты делал в нем невесть что, и ты согласишься прислуживать мне? Ты действительно думаешь, что я продам ее жизнь тебе?       – Ни тело ее, ни жизнь мне не нужны, Салдавейрон. Лишь возможность искупить свою вину пред всеми теми, кто покорился грехопадению, после ухода Азраэллы.       – Каков альтруист. И? Что ты будешь делать, когда закончишь лечение Шай? Займешь ее тело?       – Нет... Как только я буду убежден полностью, что ее изменения не вернутся более, тут же покину ее тело. А до того, моим единственным условием является лишь становление ангелом–хранителем для Флаттершай и не более. Можешь добавить это в условия сделки между нами, ибо клятвы и обещания мои станут нерушимы.       – Больно много ты знаешь о подобных договорах для того, кто заточен в Аду со времен падения Люцифера.       – От Люцифера и узнал я о нерушимости условий, ибо многих из нас заклеймил он заклятием, что порабощает нашу волю – неспособны мы нарушить данное ему слово верности, и служить мы вынуждены до той поры, покуда не снимет он печать клятвы, или же... До того момента, пока не погибнем мы.       – Тогда я тем более не верю тебе и тому, что ты искренне хочешь помочь, ведь и ты дал клятву верности.       – И нарушил ее, когда поднял восстание против брата своего. Смерти то подобно, хотя... – Абаддон осмотрел себя. – Я не могу назвать себя живым в той форме, в которой я был раньше. Измучен и я очень слаб, но все еще ангелом являюсь я – творением Света, и потому могу я помочь еще необращенной проклятой душе.       – Твоя свобода – уже достаточная привилегия, что оплачивается вечным служением, а ты ставишь условие, которое перевешивает чашу весов в твою сторону. Сам посуди – ты получаешь освобождение от вечных оков и свободу с парой оговорок, свою силу и тело, но пытаешься избежать своего служения мне в пользу бытия хранителем для Шай. Не слишком ли много свободы для тебя?       – Ты сам сказал, что буду свободен я, хотя и окажусь прислужником твоим, ведь не сдерживаешь ты слуг своих в свободе воли – мы лишь должны выполнять твои поручения. Все это – слова твои, Салдавейрон.       – Хм... – Джек как-то странно улыбнулся. – Рад, что ты слушал. Уел, так сказать – вывернул мои слова в собственную пользу. Так и быть, ангел Абаддон, я дам тебе свободу от оков Чертогов Ада, но лишь через некоторое время, а взамен ты становишься моим собственным слугой и ангелом–хранителем для смертной пони по имени Флаттершай. Став хранителем, ты обязуешься исполнять все то, что подразумевают обязанности ангела–хранителя вместе с купированием ее превращения в демона. Нарушишь условия – вернешься в Чертоги Ада, и никто не сможет освободить тебя, даже Древнейшие Элементали, а муки твои будут постоянными и куда более ужасающими, чем те, что ты испытывал все эти тысячелетия. Таковы условия нашего договора.       – Согласен, – выдохнул Абаддон и уставился на одрианца немигающим взглядом. – Я – ангел Абаддон, бывший полководец войска эдемийского, генерал армии Самаэля–Люцифера, ангел разрушения и палач недостойных за сим соглашаюсь с условиями твоими, Салдавейрон, Лорд Теней. Сделка наша, с момента сего, вступает в силу.       – Можно было и без этого пафоса – мне было достаточно твоего «да», но такие слова лишь подтверждают для меня искренность твоего поступка, – Джек хмыкнул. – Надо же, первый ангел на моей памяти, что говорит правду по собственной воле.       – Терять мне нечего, ибо я нахожусь в Чертогах Ада и мучаюсь ежесекундно. Нет мне выхода отсюда с помощью своих сил, но... – Абаддон поднял на черного пони глаза, полные надежды. – Надеюсь я, что договор наш – не очередная игра с целью поиздеваться надо мной.       – Какие уж тут издевательства, когда я сам предложил тебе свободу. Что ж, – Джек поднялся на задние копыта и повернулся в сторону Флаттершай, – ее нужно бы отнести внутрь, – Темный взглянул в небо, – а то, кажется, дождь собирается. Что касается тебя, Абаддон... Тебе остается только ждать, пока я не явлюсь по твою ангельскую душу.       – Позволишь задать вопрос, Темный Лорд? – спросил Абаддон, когда одэрианец поднял тело Флаттершай «на руки». – Почему ты решил предложить мне свободу? Мне – творению Света, врага твоего.       – Скажу так – тебе лучше не задаваться этим вопросом, ведь и я тогда начну думать о твоей полезности более глубоко, чем сделал это сейчас. И в этом случае, наша сделка бы ни за что не состоялась, а ты не просто продолжил бы мучиться в Чертогах, а умер бы от моей руки, ведь, несмотря на правду в твоих словах, одно было сказано правильно – ты ангел, мой враг. А своих врагов я уничтожаю.       На этом он хотел было уйти, однако буквально спиной почувствовал, что Абаддон хочет чего-то еще, а потому продолжает оставаться образом на водной глади.       – Хочешь сказать что-то еще? – не оборачиваясь, спросил Джек.       – Тело Бафомета заковано в цепи в глубинах Ада. – ответил ему голос Абаддона. – Ежели завладеет им Люцифер, не избежать погибели тем, кто встанет у него на пути.       – С какой стати Бафомету подчиняться тому, кто отобрал у него власть?       – Дух Короля Ада не сломлен, но изгнан, а тело пусто, как кокон без гусеницы. Мертва его плоть, но сила титана все еще велика, а архангела душа подарит ему лишь больше мощи.       Джек было обернулся к озеру, чтобы более подробно расспросить ангела о том, что он имел в виду, но образ Абаддона исчез. Тем не менее, черному пони не составило труда сложить два и два, дабы самому понять, что получить на свою сторону, пусть и пустое, тело титана – первородного монстра Ада – может означать не самые приятные последствия, особенное, если оживить его. Плоть первого демона сама по себе была тем материалом, из которого можно было вырастить несколько тысяч легионов демонов, а сам титан, даже зомбированный... Мощь такого войска будет просто колоссальной, и Эквестрия просто утонет в первые минуты нашествия, если таковое случится. А раз Абаддон помнит о теле титана, несмотря на все те пытки, что происходили с ним в Аду, то и Люцифер помнил. Сроки значительно сужались, а потому нужно было отправляться в Ад как можно скорее, но... Джек взглянул на спящую Флаттершай. Если его задумка выгорит, не обладающие никакой защитой от такой мощи пони обратятся в демонов чуть только он подойдет достаточно близко. И единственное, что останавливало черного пони от того, чтобы дать им всем подобную защиту, это осознание того, насколько радикальным будет подобное вмешательство. Но на такой случай у него было одно решение, правда, придется держать это втайне, ибо любопытная от природы искристая и ее друзья–аликорны вмиг заинтересуются тем орудием, которое было необходимо Джеку для решения проблем. Так или иначе, это можно было отложить на потом – все же, орудия, принесенные им все еще не были доведены до ума, а еще предстояли тесты и исправления, и только потом Ад. И Сио... Нужно ли было подобное, еще более радикальное вмешательство, чем защита, столь необходимо? Да и... Согласится ли сама Сио... И ее Храм... Никто и никогда не сможет дойти до ее кристалла, не пройдя ее «полосу препятствий», ибо лишь тем, кто сконструировал пристанище для жизни, сможет обойти все запреты, коим Джек не являлся. Одэрианец слегка мотнул головой. Сио – это крайняя мера. Но... Где же находится та черта, которая определяет, где начинается край этой скалы.

***

      Пустота... Какой она была? За свою крайне недолгую жизнь Флаттершай ни разу не задавалась вопросом о том, как именно может выглядеть ничто. Возможно, это было связано с тем, что она была простой смертной – ей просто не дано понять, какого это, лицезреть все и ничто в одном лице. Но была ли пустота всем или же ничем по отдельности друг от друга? Возможно, теперь у нее было время подумать, ибо она находилась в нигде. Темнота, глухота и полное отсутствие каких-либо чувств. Такое странное, но приятное спокойствие. И длилось оно до того момента, пока в голову пегасочке не выстрелила мысль: «Я сплю». Мысль эта была яркой, как самая большая звезда и острой, как нож.       «Я во сне.» – повторила Флаттершай, отчетливо почувствовав, что произнесла эту фразу, не открывая рта. Ощущения были странные и очень легкие, словно она летела где-то в небе. Но темнота, тишина... Достаточно быстро они начали давить пегасочке на голову, а общий дискомфорт вызвал легкое чувство паники. Однако, не успела она начать загоняться, как где-то в этой тьме вспыхнул яркий свет. И, где-то на уровне подсознания, Флаттершай почувствовала исходящее от него тепло, а вместе с тем и возросшее желание приблизиться к нему, отдаться и почувствовать тот уют, что он сулил. Оставалось лишь долететь до него и прикоснуться. Вот он, совсем близко и...       Чуть только Флаттершай приблизилась к этому странному свету, вся тьма, что была позади нее растворилась, вернулось ощущение тела, пропала легкость, а перед тем, как пони смогла открыть свои глаза и увидеть то, что было перед ней, главным чувством стала боль как от ушиба. И лишь когда глаза смогли адаптироваться к резкому появлению света, пегасочка увидела свой самый главный ночной кошмар – огненное небо, затянутое черными, как смоль, тучами, этот тяжелый горячий воздух, наполненный тошнотворным запахом серы и гнили. АД!       Не успела, однако, кобылка испугаться, как обнаружила, что она была не просто в Аду, а на пороге замка Дьявола. Где-то в затылке начало неприятно зудеть, но вместе с этим Флаттершай ощутила непреодолимое желание войти внутрь этого дворца и дойти до самого конца. А что могло быть концом? Тронный зал? Вполне возможно. Но, что именно ей предстояло найти там или сделать? Этого пегасочка сказать не могла, но отчего-то была уверена, куда именно ей предстояло идти.       Замок, на удивление был пустым. Хотя, чему конкретно она могла удивиться, ведь все вокруг нее было лишь плодом ее воображения – откуда здесь взяться каким-либо демо... Однако, Флаттершай не успела закончить эту свою мысль, так как прямо перед ней, словно из–под земли, появился демон. Обычный разведчик, вид которого отпечатался в сознании пони с поразительной точностью в деталях – абсолютно все до самой последней мерзкой вены на плоской голове существа. Удивительно или нет, но и разведчик тоже заметил незваного гостя. Странной оказалась его реакция. Флаттершай, будучи больше шокированной, чем испуганной, не смогла даже сдвинуться с места, в то время, как чудовище достаточно быстро оказалось прямо перед ее лицом. Кожей пегасочка почувствовала, как демон начал усиленно втягивать воздух, после чего отшатнулся от нее в сторону с такой скоростью, будто она была пожаром, а сам разведчик Древесным Волком, учуявшим запах дыма. Как только он оказался от нее на достаточном расстоянии, то снова повернулся своей мордой к ней и... поклонился... Для Флаттершай подобное стало еще большим шоком, нежели то, что демон отпрыгнул от нее, как от смерти. Но не успела она сделать и шага в сторону разведчика, как тот смылся с такой же скоростью, с которой появился перед ней.       «Ладно...» – пронеслось в голове пегасочки. – «Это было странно. Хотя, наверное, так даже лучше. В конце концов, это демон... Адский демон... И он убежал от меня – простой пони. Что-то тут явно не то... Боги, до чего же этот сон странный. По крайней мере, я надеюсь, что я просто сплю. Так, Флаттершай, успокойся... Ты не здесь, ты не в Аду – ты на Юлтуру–Арнима, рядом с Джеком... Он тебя разбудит, если что... Правда же?»       Чем дальше Флаттершай продвигалась по знакомым багровым коридорам, тем больше росла тревога в ее сердце. Она точно знала, что еще несколько поворотов, и перед ней предстанет тронный зал – то помещение, в котором она некогда убила своего первого ангела. Воспоминание об этом ужасе все еще приходило к ней в самых страшных ночных кошмарах, но, по мере того, как пегасочка сближалась с черным пони – в чем она была точно уверена, несмотря на то, что он мог демонстрировать – кошмары начинали отступать, пока практически не сошли на нет. Сейчас же, ситуация приняла совершенно иной оборот, ведь то место, в котором она находилась, было не просто очередным кошмарным сном, от которого можно было проснуться в любой момент времени, пускай и с криками, и в холодном поту, а чем-то вроде полноценного переноса ее в Ад. Звучало бредово, но объяснить свои ощущения иными словами Флаттершай просто не могла. Больше ужаса и удивления, по мере подхода к массивным дверям в тронный зал, вызывали звуки, что отражались от этих кровавых стен. Что-то вроде пения... Но, кто бы, или что, ни пело эти песни, глубокие, похожие на трубные, звуки, которые лишь отчасти можно было назвать мелодичными, создавали совершенно не дружелюбную атмосферу в этом месте.       И вот, Флаттершай оказалась прямо перед дверьми в тронный зал. То ли ее память записала все это не так уж хорошо, но двери точно отличались от того, что было в реальности. Здесь, двери были сделаны явно из дерева и какого-то темного металла, что было странно, учитывая высокую температуру окружающей среды. В реальности же двери были иными – больше похожими на монолитные каменные блоки. В остальном же, различия оканчивались, так как и на тех дверях, и на тех были изображены пентаграммы и прочие руны, значение которых Флаттершай не знала. В голове у нее была только одна мысль: «Что бы там ни было, я должна оказаться внутри». И, как бы подгоняя ее, откуда-то изнутри послышался голос, который пегасочка поначалу не узнала:       – Флаттершай... Заходи...       И, поддавшись этому жуткому зову и скрепя сердце, пони открыла двери и смогла увидеть то, что было внутри. И от увиденного челюсть у пегасочки упала на пол. Освещенный светом сотен парящих свеч и горящих каминов, на каменном троне, закинув одно заднее копыто на другое и облаченная в черные доспехи с красным орнаментом и такой же, весьма жуткой, короной на голове... Сидела она сама... Флаттершай не могла в это поверить... На троне, в замке Короля Ада, восседает она сама, да еще и в таком наряде, с таким лицом, как будто так и должно быть. И тут в голову оригинальной пегасочке выстрелила еще одна мысль, которая вогнала ее в куда больший ужас, чем был тот, с которым она вошла внутрь: «Она – Королева Ада». Между тем, вторая Флаттершай медленно, если не сказать лениво, повернула свою голову к пришедшей и смерила ее высокомерным и даже насмешливым взглядом своих алых глаз. Цвет радужки, кстати, был не единственным отличием этой Флаттершай от оригинальной – цвет шкуры был более блеклый, грива оказалась несколько растрепана и имела весьма неряшливый, но от того не менее «стильный» вид. На голове у нее покоилась достаточно крупная и массивно выглядящая корона, представляющая собой что-то вроде металлического венка, из которого тут и там торчали блестящие металлом шипы, а в самом центре этой конструкции находился кристалл, который пришедшая узнала сразу – душа. По крайней мере, она так подумала, поскольку кристаллик был именно таким, каким его описывал Джек – огненно–оранжевый, восьмигранный, ромбовидный камень.       – Значит, ты все–таки меня нашла... – произнесла сидящая на троне и жутко улыбнулась. Из–под ее губ показались достаточно крепкие, белоснежные, с легким алым налетом, клыки. – Что ж, будешь моей гостьей.       – Ч–что? – ошарашенно произнесла Флаттершай. Сидящая на троне звонко и злобно рассмеялась, после чего махнула своим копытом. Только в этот момент, пегасочка заметила, что рядом с троном ее двойника находилось несколько разведчиков, которые, после взмаха, достаточно быстро разбежались в стороны. – Это... Этого не может быть...       – Не может быть чего? – с издевкой спросила Темная Флаттершай и чуть наклонилась в сторону собеседницы. – Ты же видишь все это так же, как и я, значит, это такая же реальность.       – Н–но... Н–но я же была на Юлтуру–Арнима... Джек, девочки... Абаддон... Но как же я тогда оказалась в Аду?       – Ну... Ты не совсем в Аду... – лицо Темной изменилось, став разочарованным, после чего она осмотрелась. – Это все – будущее.       – Б–будущее? – ошарашенно произнесла Флаттершай.       – Да, оно самое, – хмыкнула Темная. – А мы с тобой – центр всего этого.       – В... В смысле?       – А мой наряд, послушание демонов тебе ничего не говорят? – ухмыльнулась Темная Флаттершай, вновь показав своей оригинальной версии клыки. – Кроме того, я думаю, что, раз уж ты – это я, допущу вероятность того, что ты настолько же догадливая и умная. Хотя, чтобы развить в себе эти навыки до абсолюта, может понадобится куда больше времени, а есть оно у нас или нет, – другой вопрос.       – Кто... Кто или что ты такое?! – не выдержала Флаттершай.       – Все–таки, я тебя переоценила, – разочарованно выдохнула Темная и прикрыла глаза. Но когда открыла, пегасочкой овладел ужас. Возможно, она могла предположить, что такой исход имел место быть, да и ситуация располагала к нему, но в глубине себя, все же, надеялась на то, что это окажется неправдой. Глаза у Темной Флаттершай были черными, как смоль и от них исходила сеточка тоненьких черных вен, расползавшаяся по доброй половине лица демонессы, а в центре почерневшего глазного яблока горел вертикальный алый зрачок.       Какое-то время Темная Флаттершай продолжала сверлить свою оригинальную версию этим жутким взглядом, но в один момент моргнула, и глаза вновь стали нормальными.       – Теперь, у тебя нет вопросов, верно? – протянула демонесса.       – Значит... Значит, ты – демон...       – Бинго! Хотя, ты сказала далеко не все.       – Ты не просто демон, так ведь? Ты – это я... Точнее, то, чем я стану.       – М–м–м, все–таки догадливая. Рада, рада... Да, радуется мое сердце, что я все еще такая проницательная, ха–ха–ха! – Темная Флаттершай зашлась в безумном хохоте и откинулась на троне.       – Да, очень радуюсь, что ты смогла догадаться до таких ОЧЕВИДНЫХ вещей. – отсмеявшись и заметно огрубевшим, рычащим голосом произнесла Темная. – Ох, долго же я пыталась выбраться из тебя, да кто только не мешал мне. Сначала, наш ненаглядный Джеки, когда оживил тебя после разрыва, потом этот, пернатый. А мне так хотелось переговорить с тобой с глазу на глаз, моя дорогая. Даже с того момента, когда ты впервые ступила на адские земли.       – Что? – не поняла Флаттершай.       – Ты думаешь, что начала превращаться в демона лишь после того, как с тебя сняли Печать? Ну, да, по факту, но упустили и ты, и Джек, и Бегемот одну маленькую истину – Печать лишь накапливала энергию. Хотя, Бегемот, скорее всего, знал – он же нашей породы, все–таки. Но предупредить-то стоило перед тем, как давать Печать нам, верно? Неужто не обидно? Только давай без выдумок – ты и сама понимаешь, что мы с тобой – одно и то же, а потому и мысли у нас с тобой схожие. Ну, – Темная Флаттершай вновь приняла королевскую позу, – так каковы были твои чувства, когда ты только-только узнала, что стала демоном?       – Я еще не демон. – ответила оригинальная пегасочка. Темная же насмешливо подняла бровь.       – А ты уверена? Джек, кажется, говорил тебе, что телом ты уже демон. Дело за малым – превратиться полностью.       – Джек не позволит этому случиться.       – Хм... Мы же договаривались с тобой говорить честно? Так вот, смотри, я есть и показала тебе то, во что ты превратишься в будущем. А раз уж мы с тобой общаемся, наш милый не слишком-то торопился избавить нас от нашего состояния. Как ты думаешь, почему? Потому что ему есть дело до нас с тобой? Или потому, что он предпочитает смертным демонов?       – Джек не такой, – в голосе оригинальной Флаттершай начала нарастать злость. – Он понимает, как это может быть опасно.       – Давно ли он пересматривал свое мнение относительно того, что опасно, а что нет, моя дорогая? Я вот что-то не припомню такого. А, не, знаю я одно – он никак не хочет убивать Люцифера, хотя обладает ТАКОЙ силой, что Ад может быть стерт, если он просто чихнет.       – Если ты – это я, то тебе известно, почему он не делает этого.       – А, да, его сила может разрушить Эквестрию, если он применит ее. А тебе не кажется, что это – простая отмазка, дабы не...       – Не что?! – взорвалась Флаттершай. – Если ты – это я, то ты знаешь, на что может быть способен Джек. Вспомни, как они с Хедейром схлестнулись в первый раз. Ударная волна могла спокойно разнести весь Понивиль.       – М–м–м, но не разнесла же. Так, повыбивала пару стекол и все. А тут он может спокойно перенести Люцифера и всю его шайку в Ад, где сделает один удар и вуаля – Эквестрия останется в целости и невредимости, правда, Ад пострадает, но какое нам дело до него, правда же... Этот мир – Темная Флаттершай окинула взглядом тронный зал, – всего лишь бездна с кучей душ, страданий и демонов, что шныряют туда–сюда, сами не зная, что им надо.       – Тогда, почему здесь ты? Сидишь на троне, стала королевой, а говоришь о том, что тебе не нравится этот мир.       – Ну да, и что? Люциферу тоже не слишком нравился Ад и тут его сложно винить. Он – архангел, несмотря ни на что, а им претят все эти чудовища.       – Но ты-то демон. Они же «свои»...       – Хм... Сложно сказать, кто тут «свои», а кто «чужие». Все же, это – наше воображение, и я – то, какой ты видишь себя, ставшей демоном. Беспринципная, жестокая и сильная – ты ведь такой себя видишь в качестве демона. И не говори, что вообще не видишь себя демоном, – я являюсь порождением не только энергии Ада, но и твоей собственной фантазией. По сути, ты меня породила.       – Раз уж все здесь – это моя фантазия, то я хочу, чтобы ты исчезла!       – Боюсь, этого ты сделать не сможешь. – Темная Флаттершай ехидно улыбнулась. – Ты меня породила, но уничтожить не сможешь, поскольку я – такая же ты. Как там говорил Джек об одержимости: «Демон в твоей душе», вроде бы.       – Что ты хочешь этим сказать?       – То, что ты сама понимаешь, моя дорогая. Я – часть твоей души. По крайней мере, та, что уже сдалась под влиянием Ада, а твои страхи и сомнения даровали мне сознания, воплотив в том, что ты видишь сейчас. И заметь – это не новость для тебя, поскольку ты и сама поняла это. В тот самый момент, когда поняла, чем становишься, – это напомнило тебе об осколке Авроры в тебе, и ты спросила себя: «Мог ли этот осколок как-то влиять на тебя?». Не повлиял, а вот я – не что-то извне. Я – часть тебя.       Флаттершай – оригинальная – не знала, как и что ей отвечать на подобное заявление. Да и какая разница, что бы она ответила, если это... Эта сущность знает все то, что знает она. И знала ведь... Страх перед становлением демоном даровал этому существу бесстрашие перед Адом, сомнения в принятии сделали демонессу беспринципной и идущей прямо, а нежелание превращаться сменилось жаждой изменений. И все это было в ней – в этой злобной фигуре, что все еще сидела на троне и пыталась переманить ее на свою сторону.       – Однако, – продолжила Темная Флаттершай и лицо ее приняло более хмурые черты, – есть и один нюанс, который мне ой как не нравится. Точнее, несколько... Первый – ты теперь знаешь, что мы с тобой сестры–близнецы, а значит будешь сопротивляться моим чарам и оттянешь момент своего полного изменения на столько, на сколько тебе позволит твоя воля, а раз уж мы с тобой пытаемся охмурить целого Древнейшего Элементаля и не теряем попыток, то воли тебе не занимать. И второе – мне не убить тебя, так как умрем мы обе в случае гибели кого-то одного, – оригинальная Флаттершай озадаченно взглянула на Темную. – Да–да, мы обе умрем, если погибнет одна из нас – это, кстати стимул и тебе, дабы не совершать глупостей. И еще это значит, что я даже поцарапать тебя не могу без риска поцарапаться самой, – Темная ехидно улыбнулась. – Ну что, как будем решать этот вопрос? Будем бодаться и дальше или все же как-нибудь договоримся?       – Чего ты хочешь?       – Я? Будто сама не знаешь – того же, чего и ты – любви от Джека, конца войны с демонами, полного контроля над своим телом, мира во всем мире, в конце концов.       – Слабо верится, учитывая, что ты демон.       – Но ты же веришь, что мы с тобой можем стать добрым демоном. И раз уж у меня не вышло сломать тебя, я предлагаю тебе иное: не души меня, а я не буду пугать тебя и пытаться взять власть силой. Пусть все идет своим чередом, и мы станем демоном окончательно, сольемся в одно целое, а там уже будем думать, по какой дороге идти.       – Быстро же ты изменилась. То насмешки, то сделки. Как-то слабо верится, что ты резко изменила свое мнение.       – Хм... Может, потому что и ты о чем-то передумала. Пересмотрела какие-то свои взгляды, и это отразилось на мне. Мы же одно целое, хе–хе, так что и мне свойственно меняться по мановению мысли – твоей в том числе, ведь, пока что, ты главная.       – Тогда, к чему все это представление? К чему вся эта картинка?!       Темная Флаттершай глубоко вздохнула.       – А ты думаешь, что можешь подойти и пощупать это? Ты обернись для начала, а потом все поймешь.       Флаттершай слегка побаивалась поворачиваться к своей темной версии спиной, однако успокаивала ее лишь та мысль, что они не могут причинить друг другу вреда, но все же сделала это. Шок, неверие, страх и ужас мгновенно пронеслись в ее сознании, а крик застрял в горле. Там, где еще секунду назад был коридор замка Дьявола, Ад, теперь, стеной стояла чернота. Пустая, непроглядная, никакая... Просто стена черноты...       – Говорила же, что ты не совсем в Аду, – голос Темной заставил пегасочку вздрогнуть и резко обернуться. Чернота полностью поглотила весь тот помпезный фасад тронного зала, оставив только демоническую версию Флаттершай, но уже без того наряда, который был несколько минут назад. Что удивляло еще сильнее, так это, как она двигалась – полностью повторяла движения своей оригинальной версии.       – Ч–что... Что происходит? – в голосе пони послышался еще более нарастающий ужас.       – Вот, какова моя реальность, моя дорогая, – не так задорно и радостно произнесла Темная Флаттершай. – Отражение... Представляешь, какого это быть отражением, запертым где-то в глубине сознания, осознавая, что ты никогда не сможешь увидеть свет, Эквестрию, а на тебя еще вешают клеймо чудовища просто за то, что ты родилась. Но я не в обиде ни на тебя, ни на Джека, ни на Абаддона. То, что ты видела – это всего лишь порождение твоего разума. Такой ты видела меня. И такой ты хочешь видеть себя. Но наше время вышло... Пока...

***

      Флаттершай резко подскочила и начала оглядываться по сторонам. Стены, холодные каменные стены с металлическими деталями и разнообразными рисунками, что изображали разнообразных персонажей мифов Юлтуру–Арнима. Тускловатый свет от свечей, что были расставлены по залу. Храм Девяти Миров – она все еще была на Юлтуру–Арнима, и от этой мысли Флаттершай стало как–никогда легко. Она могла бы и рассмеяться – такой дурацкий кошмар, но что-то не давало пегасочке покоя. Демон, демон, демон... Значит, она уже не просто превращается в демона... Нет, все уже случилось... Ей осталось только дождаться, пока ее душа окончательно изменится и полностью обернется во что-то иное. В то, что она видела у себя во сне...       Наверное, раз уж это было неизбежно, – ибо так подсказывала себе она сама – стоило попытаться найти в этом плюсы. Джек говорил о том, что у нее очень быстро заживают раны. Может, и суперсила какая-нибудь появилась? Бегемот умел перевоплощаться, Азазель был идеальной ищейкой... Хотя... Рыжий же был ангелом когда-то. Возможно ли так, что он был таковым еще в Эдеме? Абаддон говорил, что Азазель был шпионом. Отчасти, да, он был ищейкой. А Чешир... Как можно было описать его силу? Гиперболизированная доброта? Невидимость? Прозрачность? Кажется, когда-то она взяла какую-то книгу у Твайлайт, правда, перепутала, и вместо томика о животных Вечнозеленого леса, но схватила книжку о каких-то очень сложных заклинаниях, в числе которых было одно, которое почему-то бросилось пегасочке в глаза. Оно называлось «Фазирование». В теории, эта магия могла дать возможность единорогу изменять плотность своего тела, делая его прозрачным и невесомым. Можно ли назвать фазированием то, что умел делать Чешир? Отчасти... Все же, она ни разу не видела, чтобы кот проходил сквозь стены, а вот невидимость куда более подходила ему. Фазирование, фазирование... А она сама могла так? В этот момент, внутри Флаттершай заиграло любопытство. Может, и вправду что-то есть? Спросить ли Джека об этом? Пегасочка оглядела зал и не увидела никого, даже собственных подруг и королеву Кризалис. Неужто Джек отправил их обратно в Эквестрию, а ее оставил? Вряд ли – скорее, все еще здесь, просто у черного пони нашлось несколько причин, почему он не отправляет их. Или же она проспала не так уж долго, как ощущала... Фазирование... Нужно было сосредоточиться на этом...       Флаттершай закрыла глаза, пытаясь вспомнить все, что прочитала об этом заклинании в той книге. Для начала, нужно было сосредоточиться на цели, которой нужно было достичь произносящему заклинание – это было необходимостью для любого единорога. С годами практики подобное давалось куда проще, но Флаттершай не была единорогом, да и времени было в обрез. Кроме того, пони не была уверена в том, что у нее вообще что-то получится.       Сколько прошло времени с тех пор, как пегасочка решила попытаться найти в себе суперсилу, она не могла сказать, но по ощущениям прошла целая вечность. И никакого результата или даже малейшего чувства, что что-то решило проснуться. Стало быть, возможны два исхода: первое – фазирование явно не ее способность, и второе – одержимые, возможно, не обладают какими-то особыми талантами, что было логично с точки зрения анатомии. Тело претерпевало изменения, связанные с превращением в демона, потому, позволять изменяемому производить что-то экстраординарное могло окончиться самоубийством в страшных мучениях. Флаттершай это показалось логичным – все же Ад не делал скидки на то, кем ты был – ему нужны были только страдания. Страдать пегасочке определенно не хотелось, а потому она решила, что раз уж нет у нее никаких сверхсил, то и черт с ними. Нужно было найти остальных, чтобы дать понять, что с ней все в порядке. В этот момент случилось что-то странное. Поднявшись на копыта, кобылка ощутила какую-то странную легкость во всем своем теле. Ей было сложно описать это состояние для самой себя, но наиболее подходящими словами оказались: «словно потеряла собственный вес». Сбросив это на отличный, хоть и кошмарный, сон, Флаттершай медленно пошла в сторону дверей, а когда прикоснулась к ним, то едва удержалась на ногах, поборов желание упасть и покатиться вперед. А все потому, что ее копыто прошло сквозь дверь. И все же, устояв на месте, пони отпрыгнула от двери, как от огня и уставилась на свое копыто ошарашенным взглядом. Глаза ее раскрылись еще сильнее, когда она увидела, что ее конечность была полупрозрачной. Но только на какой-то миг, после чего резко обрела... Плотность... От полупрозрачности не осталось и следа – копыто было таким же, каким Флаттершай привыкла его видеть. И им она могла прикасаться к дверям – в этом пони убедилась буквально через несколько секунд.       – Так... – тихо пробормотала пони и снова приложила копыто к дверям. Все было нормально. – Ладно... Допустим...       Что бы с ней ни произошло сейчас, это прошло, потому Флаттершай решила оставить это до того момента, пока не найдет Джека, порадовавшись в глубине души, что даже у нее прорезалось что-то экстраординарное, и тому факту, что она осталась жива, после такого эксперимента.       Снаружи же было достаточно пасмурно. Можно даже сказать, что дождь мог начаться в любой момент, а достаточно тусклый солнечный свет давал повод предположить, что на Юлтуру–Арнима царил вечер. Что ж, значит она проспала достаточно долго. Вопрос о том, отправил ли Джек кого-то обратно в Эквестрию вновь встал ребром, ибо было слишком уж тихо – лишь ветер нарушал это могильное молчание, что было не совсем правильно. Дэши, Пинки Пай, да даже Эпплджек должны были что-то обсуждать или задаваться вопросами о том, как на Юлтуру–Арнима управляют погодой, солнцем и луной, и так далее. Тем не менее, ни голосов подруг, ни черного пони, ни даже братьев–гномов не было слышно. В какой-то момент, Флаттершай почувствовала, что буквально оглохла, ведь даже тихий шум ветра начал довольно быстро пропадать, хотя своей кожей пегасочка продолжала ощущать прохладные дуновения. И тут, как гром посреди бури, в уши пони ударили голоса. От неожиданности и невероятной громкости, что сопровождали эти звуки, Флаттершай практически упала на пол платформы. Единственное, что ее успокаивало в этой ситуации, так это то, чьи именно голоса она услышала, – Твайлайт, Пинки и остальных подруг. Даже голос Кризалис отлично различался среди гомона голосов пони. Последним же звуком, который услышала Флаттершай прежде чем странное состояние отпустило ее, это был хлопанье массивных крыльев.       – Шай? – голос Джека прозвучал как манна небесная, когда странный приступ отпустил пегасочку. Медленно она подняла свою голову и увидела достаточно озадаченное лицо черного пони.       – Привет... – улыбнулась пони, потирая остаточно болящую голову. – Д–долго я спала?       – Несколько часов – что-то около трех, – продолжая внимательно смотреть на Флаттершай, сказал одэрианец. – Как... Как себя чувствуешь?       – Ничего, нормально... Только вот... Голова заболела.       – Боль острая или тупая? – тут же спохватился Темный и приложил свое копыто к голове пони. В следующий миг она почувствовала огромное облегчение, а неприятное гудение в голове сошло на нет, а тяжесть сменилась легкостью.       – Скорее, тяжелая... – неуверенно произнесла Флаттершай, чувствуя, как хорошо ей стало в отсутствии неприятных ощущений. – А еще... Еще все звуки словно отрезало, а потом...       – Потом, все звуки резко появились, ударив по мозгам?       – Угу... Джек... А что это было?       – Откровенно говоря, ерунда, о которой тебе не стоит волноваться, – у тебя, так сказать, прорезается более обостренный слух.       – Более обостренный слух?       – Угу... По подобию того, что есть у Селестии, Луны, Бегемота и прочих-прочих не-смертных. Так как ты одержимая, то и в тебе начинают пробуждаться сверхсилы.       – По типу фазирования? – зажмурившись от понимая того, что сейчас будет, спросила Флаттершай.       – По типу фазиро... Что, прости? Фазирования?       – Ну да... Знаешь, когда ты можешь стать прозрачным и невесомым... У Твайлайт вычитала в одной из книг – там было заклинание, которое дало бы единорогу такую возможность.       – Но ты же не единорог. Зачем тебе подобная литература?       – Перепутала с книгой по зверям из Вечнозеленого леса – у них практически одинаковая обложка, а так как томик старый, то большинство букв на корешке стерлись. Вот я и...       – И ты не просто так заговорила о фазировании, верно? Такая мощная суперсила, да и достаточно редкая – стала бы ты говорить о ней, если бы не... Ша–а–ай... – взгляд черного пони стал строже. – Ты ничего не хочешь мне сказать?       Пегасочка слегка замялась и даже испугалась от взгляда Джека, но в конце концов рассказала ему о том, что с ней приключилось, когда она проснулась. Темный выслушивал ее очень внимательно, и чем дальше она рассказывала, тем более суровым становилось выражение его лица.       – Фазирование, значит... – задумчиво произнес черный пони. – Опасная, но очень мощная способность. Для одержимого так и вообще на грани невозможного.       – Н–но... Но я же смогла сделать это...       – Смогла, и это странно. Одержимые – не тот тип демонических существ, которые способны проворачивать что-то вроде фазирования. Немногие-то полноценные демоны способны на это       – Чешир-то смог, а он кот.       – Во–первых, ее способности – не фазирование, а невидимость в полном смысле этого слова. Он не меняет плотность своего тела.       – Как же он тогда летает? Благодаря фазированию можно сделать свое тело легким, как облако.       – С такими вопросами тебе к Чеширу – лично я не слишком задавался вопросом природы его сил. Но то, что описала мне ты, я понимаю и осознаю. И насколько это может быть опасно в неопытных копытах.       – Но у меня же получилось снова стать собой и... И это же я сама сделала себя прозрачной.       – Шай... Давай договоримся с тобой об одной вещи.       – О какой же?       – Пока не закончится война с демонами, не пытайся экспериментировать со своей силой. По крайней мере, без наблюдателя. Ни мне, ни кому-то еще не хочется, чтобы тебя, скажем, вывернуло наизнанку из–за способности, которую ты не смогла взять под контроль. Договорились?       – Джек, но...       – Договорились или нет?! – Джек буквально прожигал в пегасочке дыры своим взглядом, который буквально кричал, что он не настроен шутить.       – Договорились, – тяжело выдохнула Флаттершай и слегка опустила голову, а через несколько секунд ощутила, как на ее макушку ласково легло тяжелое и прохладное копыто.       – Не думай, что я пытаюсь как-то надавить на тебя. – произнес спокойный и даже успокаивающий голос черного пони. – Я просто надеюсь, что ты и сама понимаешь, насколько опасными могут быть подобные способности при отсутствии опыта. То, что ты смогла пробудить в себе такой талант, – это, несомненно, круто и так далее, но...       – Но я сама настроила себя на это. – буркнула Флаттершай. – Сама...       – Сама или не сама, Шай, это не меняет абсолютно ничего. Фазирование – крайне опасная способность. Не используй ее пока. Потом же, так и быть, посмотрим, что можно будет сделать с этим, – пегасочка все еще оставалась поникшей. – Тебя что-то тревожит?       Пони хотела было сказать, что ей приснился крайне странный сон, в котором она общалась со своей демонической сущностью, но содержание показалось ей весьма и весьма странным, потому она решила промолчать. Но в ее голове таились и другие неприятные мысли, среди которых особняком стояла одна:       – Я бесполезна... – тихо пробормотала Флаттершай. Копыто, что гладило ее по голове, на секунду остановилось, после чего продолжило прерванное действие.       – Почему ты так думаешь? – более серьезным голосом спросил Джек.       – А разве нет? Ты – практически всесильный бог Тьмы, Твайлайт – аликорн и отличная волшебница, что может наколдовать что-то классное, у Эпплджек есть ее сила, у Дэши скорость, Пинки... Пинки – это Пинки... Кризалис – перевертыш, что может превратиться чуть ли не в саму Урсу. Даже у Рарити есть магия... А я... Не то демон, не то обычная пони–пегас. Сила, вроде бы есть, да только я не могу ее контролировать, а что еще нужно, чтобы бороться против демонов...       – Шай, а ты не думала, что твоя сила заключается не в том, чтобы быть демоном или обученной сражаться пони? – Флаттершай подняла на черного пони озадаченный взгляд. – Вспомни, кем ты была до того момента, когда мы с тобой познакомились – застенчивым пегасом, который боится собственной тени, или же Элементом Доброты – сущностью, что не один раз спасала Эквестрию без божественной или демонической силы?       – Я... Я... – пегасочка не нашла, что именно ей ответить на этот вопрос Темного. Но вместе с этим в голову к ней пришло понимание, что Джек говорит правду – она действительно была Элементом Доброты – одним из шести Элементов Гармонии, и они с друзьями действительно спасали Эквестрию. И она не была ни демоном, ни ангелом, ни богом, ни кем-то еще, кроме... Самой себя...       – Подумай об этом на досуге, – по–доброму усмехнулся одэрианец и слегка щелкнул Флаттершай по носу, после чего поднял взгляд в поле, на котором показались остальные Элементы Гармонии в компании королевы перевертышей. – Пора...       – Ты все же решил вернуть нас в Эквестрию? – немного отойдя от собственных мыслей, спросила пони.       – Как я и говорил, Селестия и Луна вряд ли справятся в одиночку, Эвелимы они или нет, а перевертыши, считай, и вовсе обезглавлены. Возможно, Элементы Гармонии не повредят демонам, но, возможно, смогут оттеснить их. Сообщишь, пока, им эту новость? Мне нужно открыть портал.       – Хорошо, – улыбнулась Флаттершай, подтянулась к лицу Джека и нежно поцеловала его. – И, Джек... Спасибо тебе.       – За что? – спросил черный пони, когда пегасочка отстранилась от него.       – За твою заботу... – ответила пони, расправила свои крылья и полетела в сторону подруг.       Дальнейшее произошло меньше, чем за десять минут. Собрать компанию не составило никакого труда, и все они осели на той же поляне, на которой и были. Даже Брок и Синдри вышли из Храма, дабы проводить своих новых знакомых обратно домой. Прежде, чем открыть портал, Джек раздал всем ценные указания о том, что им нужно будет делать в Эквестрии, куда идти в первую очередь, и что передать принцессам и солдатам. Когда черный пони закончил раздавать приказы, пони, одна за одной начали заходить в открытый мигом ранее портал. Последней вошла Кризалис, и эфирное окно закрылось.       – Интересные они существа, – послышался голос Синдри.       – Ага... – поддакнул Брок. – Чтобы кобылы, да говорящие... – гном громко хохотнул. – Девять миров повидал, а тут оказалось, что есть и такие шутки природы.       – Все вы – смертные, отличается лишь оболочка, – сказал Джек и как-то странно хмыкнул. – Мешки из плоти для душ и не более.       – Э-э-э, Темный Лорд, зачем же так грубо? – недовольно произнес Брок.       – Так вас вижу я, гном, – осадил его черный пони. – Так что, ничего личного. Что касается вас двоих, – возвращайтесь к работе над вооружением. Мне же предстоит еще одно путешествие.       – Куда? – спросил Синдри.       – В Ад... Точнее, в самые его глубины, – ответил Джек и поднял руку, на которой уже начала вырисовываться Печать Ада, после чего перевел взгляд на гномов. – Если демоны пронюхают о том, что происходит в этом мире и решат прийти за вами, не стесняйтесь использовать все то оружие, которое есть у вас есть. А теперь, за работу!       Сварты не стали ни возмущаться, ни вообще говорить хоть что-то, а просто развернулись и направились обратно к Храму, оставив одэрианца в гордом одиночестве. Медлить Темный не стал, и как только гномы скрылись из поля его зрения, открыл огненные врата в Преисподнюю. Ад встретил его привычной картиной – обжигающим своим жаром воздухом, запахом серы и гнили, черными облаками и горящим огненным небом. Единственным, что отличало этот Ад от того, к которому так привык Джек, так это тишиной и отсутствием каких-либо демонов. Что ж, раз нет тех, кто мог бы помешать ему, задача разительно облегчилась и, расправив свои крылья, черный пони полетел в сторону ближайшего Колодца, ведь именно там, в ядре этого мира, хранился вход в Чертоги Ада – самое сердце мира мертвых.