***
Утро для меня давно перестало быть добрым. Стоило проснуться, как по заказу стала пульсировать и болеть голова, а также преследовала безумная сухость во рту. В этот момент мне хотелось умереть. Я однозначно не буду больше играть с этими алкашами… — Ммм, убейте меня, — простонала я, хватаясь за голову. Медленно отнимая руки от головы, я все же открываю глаза и щурюсь от яркого света и вижу впереди, на подоконнике сидящий силуэт. Глаза пытаются сфокусироваться на размытом черном пятне, пока не формируется в уже знакомого мне человека. — Мгх, я что, до сих пор пьяна? Почему первое, что я вижу — это ты? Брейку мой недосарказм не пришёлся по вкусу, это можно было понять по его скуксившейся мордашке. Но мне было не до этого. Головная боль, кажется, нарастала, а умереть хотелось все больше. — Ну что, добралась до бесплатного? Ну и как тебе последствия своей же глупости? — он нарочно говорил громче, чем обычно, чтобы помучить меня, шут дурной. — А какого рожна ты делаешь здесь, позволь спросить? Ты действительно извращенец, раз пробираешься к девушкам в спальню? — Девушка? Где? Я вижу, передо мной лежит миссис бесполезие, такая же, как и сам Гилберт сегодняшним утром. — Ты, высокое тощее веществ… Ой, тьфу, существо, а ну сгинь отсюда! — мой голос должен был быть полон раздражения, но в силу своих обстоятельств, получилось довольно жалко и как-то хрипло. — Зачем ты мне здесь надо с утра пораньше? Восходящая звезда пьянства ликует над павшими? — Оставь свои красноречия при себе, маленькая мисс. Я здесь, вроде бы, за старшего, и меня попросили проследить за тем, чтобы ты выпила этот отвар из мяты, — изящная бледная рука указала на стоящую чашку рядом с кроватью на тумбочке. Я потихоньку помаленьку вышкрябывалась из постели и с трудом села с чашкой в руках. Вмиг головная боль усилилась и я сразу же, немедля заглотила весь горячий отвар. По стенкам желудка вмиг разлилось тепло, а вкус мяты приятно ощущался на языке после алкоголя. Я даже немного разомлела и захотела вновь лечь в кровать, но настырное жужжание под ухом не давало мне покоя ни секунды. — Так, а теперь ты пойдешь и примешь холодную ванну, а я пока проветрю комнату. Ни секунды больше не протяну без свежего воздуха, — с этими словами Брэйк беспощадно открыл окна, впуская холод в душную комнату. — Тоже мне, ангел-хранитель в тапочках. — Может, тебя отшлепать, как ребенка, чтобы ты хоть раз прислушалась к тому, что тебе говорят? При слове «отшлепать» в данном контексте прозвучало несколько… не так, как должно и мое лицо вмиг адски запылало, да так, что у меня от стыда чуть из глаз не полились слезы. Я еще никогда не была чем-то так смущена, как сейчас. Он вообще думает, что говорит?! Нельзя же так с человеком с бодуна, головушка-то еще плохо варит. И тут-то меня в голове загорелась лампочка, коварно хихикая про себя, я ответила: — О да, папочка, отшлепай меня, — я состроила самый (как мне подумалось) соблазнительный взгляд и пыталась сдержать свой громкий кабаний гогот. Выражение лица Зарксиса было просто неподражаемым: сначала он хлопал глазами аки красна девица, после скривил рожу, а сейчас и вовсе наступал на меня, как голодный хищник. Я пискнула и скрылась под одеялом. Но проворные загребущие руки спеленали меня в кокон, перекинули через плечо и понесли куда-то в неизвестном направлении. Я жутко перепугалась и стала ерзать и кричать: — Да я ж пошутила! ПОШУТИЛА! Брэйк, поставь меня на место! Извращенец! ПОМОГИТЕ! Пока меня, брыкающуюся, несли куда-то и оставляли в полном неведении, я не оставляла попыток освободиться, извиваясь ужом, но стальная хватка парня заставляла меня не к месту восхититься. Хрен кто от него убежит, стоит ему попасться в загребущие ручища. — Ну отпусти же ты меняААААА!!! — неожиданно Брэйк остановился и швырнул меня как бомбу в воду. В. ИТИТЬ-КОЛОТИТЬ. ЛЕДЯНУЮ. ВОДУ!!! Тут не то, что избавишься от похмелья, но и воскреснешь богом! Пока я пыталась выпутаться из своеобразного кокона из одеяла, Брэйк уже вышел из ванной комнаты, плотно закрывая за собой дверь. Раздражение затмило мою головную боль. Как он посмел так обращаться со мной? Я не тупой кусок железа, который можно кинуть в воду! Да, я несмешно пошутила, но это слишком жестоко — кидать спеленавшего человека в ледяную воду! Мститель несчастный. Я выползла из ванны в своей единственной мокрой одежде. Чем ближе я подходила к зеркалу, тем более нелепо выглядело мое отражение. Свитер прилип к телу, штаны от тяжести готовы были свалиться с меня. Ну спасибо, Зарксис, что оставил меня с голой задницей!***
По итогу мне пришлось позаимствовать одно из зеленых платьев Ады, которое было мне немного велико в области груди, но иного выбора у меня не было. Ехать домой в одежде Оза, в которой имелись шорты, не очень хотелось, поскольку еще не слишком тепло для того, чтобы щеголять с открытыми ногами. И притом, Ада хотела сделать мне подарок в честь знакомства — вот оно, сейчас на мне. Я не очень понимаю, зачем дарить что-то малознакомому человеку, но я была рада получить подарок в виде платья, даже если я не очень склонна к ним симпатией. Ближе к полудню мы отъехали от дома Безариус, направляясь обратно в поместье. К слову, в экипаже были только я и Брэйк. По его словам, я спала непробудным сном, и Шерон с Лиамом не стали дожидаться моего воскрешения из алкогольного мира и скинули меня садисту-сладкоежке. Но мне показалось, что дело тут было далеко не в этом. Или же мне начинает казаться, что Шерон… пытается сосватать меня с Брэйком. Уж больно часто мы в последнее время оказываемся наедине, что не может меня не пугать. Уверена, что Зарксис тоже просек эту фишку, и поэтому пользуется случаем, чтобы напакостить мне, пока никто не видит. И не прошло и десяти минут, как меня вновь стало клонить в сон. Была очень заманчивая идея вновь уткнуться в сильное плечо, как в подушку, но вместо этого в голову сразу пришла другая идея, более гениальная. Я развернулась спиной к Зарксису и шлепнулась, как тогда, ему на колени. Они по-прежнему были немного костлявыми, но в таком положении спать было удобнее, нежели на плече. Однако Зарксис попытался скинуть меня с себя, согнув ноги в коленях, но благодаря натренированной реакции, я смогла удержаться, сцепив руки вокруг его талии. — Брэйк, ну дай поспать, а, ну будь человеком. — Вот ведь зараза. Почему ты всегда используешь мои ноги как подушку? — Они мягкие, и так удобнее спать, — в полудреме бормочу, все еще держась за талию Зарксиса. — Разве ты так никогда не пробовал? — мое сознание вновь стало затуманиваться и проваливаться в сон, а голос становился тише и тише и тогда я уткнулась в плоский теплый живот шляпника, не расцепляя объятий и уже готовилась ко сну. — Мгх! Гарри, прекрати дышать мне в живот, щекотно же! — Ммм, Заркс, отвали, дай поспать. — Вот ведь наглая женщина, — бледные губы тронула едва заметная умешка, а длинные пальцы впутались в волосы. — Учти, если свалишься на пол при повороте, с меня взятки гладки. Эх, и кому я это говорю?.. — девушка уже спала сладким сном, так и не разжав руки. Мужчина нехотя, но все же пересилил себя, придерживая Лаусон за талию, чтобы если что та не свалилась с его колен на поворотах. Он смотрел на ее спящее лицо, которое было немного бледноватое, ощущал теплоту, что исходила от нее, но так и не понимал, почему из раза в раз она приковывает его внимание к себе. Она отличалась от многих, кого Брэйк успел повидать за свою горькую и серую жизнь. И, чего греха таить, когда он только увидел ее в первый же раз, то вспомнил себя в прошлом: такая же сломленная, несчастная, и потерянная девушка. Но их главное отличие было в том, что Гарри потеряла память, а он наоборот, страдал от нее. Она постоянно чем-то умудряется его удивлять: тем, как смешно злится на него, благодарит за всякую мелочь, которая даже не стоила внимания, каждодневные подначки, которые будто пробуждали от длительного и одинокого сна, и тем, что смогла вышибить весь дух из его тела и вызвать самый искренний и мелодичный смех, словно журчащий ручей, и что самое главное — он был искренним. Таким, которым он уже давно не смеялся, да и позабыл, как он звучит вообще. В его жизни не было места для хороших воспоминаний. Он всю жизнь был человеком, про которого позабыло счастье. Зарксиса всегда окружала одна лишь беспросветная мгла, где не мог просочиться ни один луч света. И он почти было свыкся с этим, но теперь, когда в его жизнь ворвалась эта несносная девица, которая трепетала в нем все живое, заставляя переживать давно позабытые чувства. Однако, сколько бы он не думал о об этом, сколько бы раз не ловил ее взгляды, обращенные к нему — не мог понять, что происходит. Отрицающий и ненавидящий романтизм Брэйк упорно игнорировал подобные звоночки, ибо он давно перестал думать о любви, с самого того дня, когда он ее и лишился, так и не успев насладиться. К самой же Гарри он испытывал весьма сложные чувства. И насколько Зарксис об этом знает, подобные отношения принято называть «друзьями». Хоть и это странно как-то ощущалось на душе: из друзей у него есть разве что Лиам и то он таких чувств не испытывал, какие вспыхивают при виде белокурой девушки. И раз они теперь на стадии друзей, то так уж и быть, он разрешит ей лежать на его коленях.***
— Где мы? Разве мы ехали не домой? — Кто тебе сказал, что мы едем домой, глупая соня? Сейчас мы в штабе «Сердец Пандоры». Лиам подкинул нам заданьеце. — О, ясно, а что за задание? — Скоро узнаешь. Пройдя еще несколько поворотов и коридоров, и мы уже оказались в одном из личных кабинетов. Он был не очень большой, зато казался теплым и уютным, словно нахожусь в мини-библиотеке. Правая сторона стены была заставлена книгами снизу доверху, левее от стены было широкое окно, украшенное занавесками, правая же сторона была заставлена небольшим рабочим столом, на котором были ворохи бумаг, пара стульев и небольшое кресло. Брэйк оставил меня здесь одну на некоторое время, пока не разберется с подробностями о нашем задании. Да я и не против была немного осмотреться в новом месте. Через полчаса пришел Брэйк со стопкой каких-то бумаг. Вид у него был крайне нервный, и как только он подошел к столу, то со всей ненавистью шлепнул бумаги в одну кучу с другими. — Что это? — Наше задание. — Разбирать их? — Да. Так как ты несведущая, то разбираться с отчетами буду я, а ты будешь их раскладывать в отдельные стопки в определенном порядке, то есть по месяцам. — Ого. Честно говоря, я не думала, что нас ждут посиделки в кабинете. — Я думал, тебе хватило того, что случилось в первый раз? — Так-то оно так, но… мне нужен опыт, чтобы лучше обращаться с мечом. — Знаешь, иногда стоит делать передышки. Я изначально тоже не был в восторге от этого, однако, если я не единственный, кто будет разбираться в этой вакханалии, то не так уж и плохо отсидеться денек. К тому же, Лиам сегодня метается кабанчиком из раза в раз по всему штабу. — Просто признай, что он тебе мстит за вчерашнее. — Возможно, но я не боюсь работы, так что с этим он прогадал. — Но ты ведь каждый раз сверкал пятками, раз нет? — Верно, ведь этот хитрый лис мог и без меня справиться. — Скорее, хитрый лис здесь только ты. Итак, с чего мне начать? — Видишь эти папки? Рассортируй их по месяцам, пока я буду возиться с отчетами. Я кивнула и села напротив Зарксиса, притягивая к себе толстые папки, которые было боязно трогать, потому как они были туго перевязаны лентой, чтобы они не рассыпались в случае чего. Готовая уже приступить к работе, я заметила движение со стороны шляпника и увидела как из широкого рукава он достает очки и ловкими движениями надевает их и, никого вокруг себя не замечая, окунается в кипу бумаг. У него было серьезное выражение лица, когда он принялся читать первый отчет. Тонкие цепочки на дужках беспокойно покачивались и Брэйк все больше походил на какого-то знатного герцога или кого повыше из знати. Теперь я понимаю, что предполагалось под «я не боюсь работы». Но более странным было то, что он упомянул про первое травмирующее задание. Я не думала, что ему есть до этого дело. Ты полон сюрпризов, Зарксис Брэйк. Что еще есть в тебе такого, чего я не знаю? Уже где-то поздним вечером мы закончили с отчетами, и моя спина была готова тут же отвалиться, а душа — отделиться от тела. Еще и в этом платье было жутко жарко, тяжело и неудобно. То и дело приходилось оттягивать ворот платья, чтобы не так сильно облегало горло. Зато по Брэйку не скажешь, что он устал. На лице ни одной залегшей тени, ни даже во взгляде. Пока я сидела и клевала носом, он небрежно складывал все перевязанные папки в стопку, чтобы на столе было немного почище. И, наконец, встав со стула, расслабленно потянулся и протяжно зевнул. — Ну что, готова ехать обратно в поместье? — Еще спрашиваешь. Конечно хочу. Чтоб я еще раз разгребала эти рутинные бумажульки, да ни за что! Я лучше по башке от цепи получу, чем умирать под тоннами бумаг, с двоением в глазах. — Хм, сомневаюсь. При таком раскладе ты скажешь с точностью до наоборот. Давай, поднимайся, экипаж уже готов. Своей усталой походкой дохлой собаки прошлась до дилижанса и уселась на мягкое сиденье, откинувшись на не менее мягкую спинку, отчего по коже пробежала волна удовольствия. На тех жестких стульях так по-царски не посидишь. И не успела я насладиться полным комфортом, как что-то тяжелое плюхается на мои колени. И этим «что-то» была голова Брэйка. — А? Что ты делаешь? — Ты ведь сама днем меня спрашивала, не пробовал ли я лежать на коленях. Вот, пробую. И правда, очень удобно. — Ты собираешься лежать так всю дорогу? — Ну ты же ведь лежала. — Ладно, ладно, ты победил. Лежи, раз хочешь, — я отвернулась к окну. На улице уже начинало темнеть, и я очень надеялась, что мы благополучно доберемся до дома. Поскольку скоро станет совсем темно, что хоть глаз выколи. Когда мне надоело разглядывать в полутьме проносившиеся деревья и поля, я перевела взгляд на Брэйка. Он крепко заснул, раз не проснулся от кочки, которая попала под колеса. И все же, хоть по лицу и не скажешь, но сейчас видно, как он устал, уснув почти мгновенно. И, что странно, мне казалось, что он чутко спит, учитывая те разы, когда он, будучи малышом, пытался меня разбудить от кошмаров. И все же, сколько не сравнивай, а ведь он — это один и тот же человек, и неважно, взрослый или ребенок. Я, конечно, и не надеялась на его благосклонность, но почему-то мне не дает покоя то, что его воспоминания перемешались. Мне обидно? Меня это злит? Что за чувство такое, которое разжигается внутри, стоит мне подумать об этом?***
Прошло несколько дней с той смертельной попойки, и мне уже жутко надоело торчать дома. Хотелось выйти погулять, как тогда, с Винсом — просто побродить по городу. С этими мыслями я отправилась к Шерон, чтобы поговорить об этом, а вернее отпроситься, как маленькая девочка у мамы. По сути, Шерон действительно как мамочка, за всех переживающая. И что странно, сегодня она была в прекрасном настроении и с удовольствием отпустила меня, убежденная тем, что я начинаю осваиваться в этом городе, и могу уже без проблем бродить по знакомым местам. С полным счастьем в штанах, я убежала приводить себя в надлежащий вид и упархала к экипажу, который отвез меня в город. Шерон дала мне три часа на прогулку, и если я не вернусь к этому времени, то она возглавит поиски. Но выбирать не пришлось, ведь или я соглашаюсь на три часа вылазки из дома, или продолжаю тухнуть в четырех стенах. Очевидно, что первый вариант звучит куда соблазнительнее, поэтому ради этого я готова потерпеть неудобства. Также, девушка дала мне немного денег, чтобы я купила себе что-нибудь. Правда, этого я совсем не ожидала, но я приняла ее небольшой подарок и решила, что куплю для нее что-нибудь в качестве благодарности. Однако, сколько бы я ни бродила от витрин к витринам — не могла понять, что же может понравиться Шерон. У нее все есть, но что же можно купить ей в качестве подарка? Может, чай? Она всегда его пьет и у него довольно приятный аромат. Правда, я не знаю, что это за чай, но думаю, могу положиться на свой вкус. Покупка заняла чуть больше времени, чем предполагалось, а потом и вовсе отчаявшись, мне помогла продавец выбрать самый вкусный чай. Доверившись, я купила именно ею выбранный сорт и направилась сразу к десертам. Этих денег еще хватает на коробку с тортом. Зайдя в первый увиденный магазинчик с десертами, я выбрала шоколадный торт, расплатилась и бежала счастливая к экипажу. Пусть я и не истратила все свои полноценные три часа, но после этих небольших покупок я перенасытилась энергией и сияю ни хуже нащиченной монеты. Пока я бежала, я столкнулась с кем-то плечом, и хотела было извиниться, как тут же меня обхватывают чьи-то руки, а в следующий миг — сильный удар по затылку. Перед глазами все темнело и плыло, сознание медленно растворялось среди шумных улиц, пока я окончательно не провалилась во тьму.***
Пробуждение было очень болезненным. Затылок ныл и пульсировал, с каждым разом будто набатом отдавалось по всей голове. Я оглядываюсь и понимаю, что я в каком-то душном месте. Мои руки прикованы цепями к стене, а обуви и вовсе не было. Каменная кладка была очень холодной и из-за этого мои ноги практически не двигались. В помещении было очень темно и мне становилось с каждой секундой все страшнее. Меня похитили? Но для чего? Что, черт возьми, здесь происходит? Что со мной будет? И, словно кто-то прочел мои мысли, потому что в ту же секунду послышались чужие приближающиеся голоса и тяжелые шаги.