В поисках тебя.

По фарфоровому лицу волной пробежало негодование, оставившее глубокую трещину, тёмной складкой залёгшей на лбу девушки. Она попыталась скинуть с себя сеть замешательства, но лишь сильнее запуталась. Она сделала первый неуверенный шаг и на трясущихся ногах подошла к человеку, принёсшему весть. Попыталась собрать всю волю в кулак и стать прежней, но не удалось – она слишком открылась эмоциям за то время, что провела со мной. - Что произошло? – стальным тоном спросила она, подняв глаза на гонца. - Мы нашли её повешенной, - опустив глаза, отозвалась в ответ женщина. - Идёмте, - скомандовала Анна. Я стоял спиной к ним – не хотел поворачиваться. Слышал, но не хотел видеть ничего. Смерть всегда приходит ни кстати и смазывает все яркие краски, превращая их в тёмную вязкую массу из которой ни всем под силу выбраться. Я подал ей руку в светлый мир, но она не успела схватить меня за кончики пальцев. То ли моё тёмное прошлое нагоняет меня, то ли моё настоящее никак не может простить нас обоих. Она лежала на диване, заваленном подушками. Лицо её было бледным и спокойным. Кто-то опустил веки, но я успел увидеть животный страх в её потухших глазах. Руки лежали вдоль тела, кончики пальцев ног чуть-чуть выглядывали из-под пышного платья цвета спелой малины. Туфли Её Величества валялись где-то здесь, в комнате. Когда её нашли она была боса. Возле некогда ветреной Тамары крутились врачи, пытавшиеся определить причину смерти. Никто из них не решался дотронуться до тела – боялись навлечь на себя гнев советницы. Считали тело правительницы священным. Анна сидела на стуле и наблюдала за происходящим. Эта ситуация была ей крайне не приятна и она надеялась покончить с этим как можно быстрее. Бездействие лекарей в странных одеждах постепенно выводило её из себя, но она пыталась держать себя в руках – не следует срываться в такой ситуации. Всё что ей оставалось – делать глубокие вдохи и медленно выдыхать воздух. Я стоял в стороне у стены и не знал плакать или смеяться? Упустил такой шанс… Вздохнув, я подошёл к телу бывшей Королевы и опустил ворот её платья, предварительно развязав незамысловатый бант, связанный из тонкой ленты. На белоснежной шее виднелись тёмные синяки, кольцом обвивающие шею. Характерных следов повешения не было. - Её задушили, - подходя к Анне, негромко произнёс я. Она устало взглянула на меня. - Сначала задушили, а затем повесели, чтобы выдать всё за самоубийство, - пояснил я. Она поднялась со стула и, не произнося ни слова, подошла к телу. Вздохнув, оглядела тело покойной, отодвинула воротничок, взглянула на следы и вновь повязала бант. - Найдите Тао, - сухо произнесла она. – Живо! - Ты думаешь, что это он? – тихо спросил я. - Уверена, - ответила она. Я вновь встал у стены. Анна вновь опустилась на стул и стала молча смотреть в одну точку. Тонкая бретелька её чёрного платья сползла с острого плеча, но девушка даже не попыталась вернуть её на прежнее место. Платье было слишком коротко, а она уже отвыкла носить такое. Всеми силами она пыталась натянуть его на ноги побольше, но это ей почти не удавалось. Я усмехнулся и вышел из комнаты. Массивная дверь бесшумно отворилась, и я вошёл в комнату с витавшим повсюду ароматом детских смесей. По комнате с радостным смехом бегала девушка, оказываясь то у одной, то у другой колыбели с малышом. Она на секунду наклонялась к каждому из них, проверяя, всё ли в порядке, а затем направлялась дальше. Я не смог сдержать улыбки умиления. Через мгновение я оказался у знакомой кроватки с глазастой девочкой. Она радостно протянула ко мне маленькие ручки и тут же дёрнула за нос. Ну что же, неплохо. - Здравствуй, Миа, - шепотом произнёс я. Но этого было достаточно, чтобы девушка остановилась и испуганно схватилась за сердце. Она медленно повернулась и облегчённо выдохнула. Тут же подбежала ко мне и легко ударила по плечу. - Дурак, что ли?! Я чуть не умерла от страха! – злобно воскликнула она. - Нервишки ни к чёрту, да, Пили? – рассмеялся я, кладя малышку назад. - Какое твоё дело? Ходит тут людей пугает! – уперев руки в бока, не унималась она. - Спокойно, Пили, дыши, а то забудешь, - мягко произнёс я. Как не крути, а эта барышня жутко забавная. - Язва волосатая, - хмуро отозвалась она, продолжая обход детишек в кроватках. Я усмехнулся. Признаться, когда прихожу в эту комнату, то чувствую какую-то ностальгию, покой и особое течение жизни. Как будто это место полностью изолировано от внешнего мира и всё здесь идёт своим чередом: суета, возня с детьми, запах детского питания и незаметный рост маленьких существ. - Ты слышала, что случилось? – наливая чай, вскользь спросил я. - Нет. А что? – не останавливаясь и продолжая сюсюкать с очередным ребёнком, отозвалась она, слушая меня в пол уха. - Королеву нашли повешенной, - отхлебнув немного, пояснил я. - Что? – остановившись и подняв на меня удивлённые глаза, хрипло переспросила она. - Тамао нашли, говорю, - поставив чашку на стол, повторил я. Она на ватных ногах дошла до ближайшего стула и села на него. Пальцами схватилась за спинку стула так, что её острые ногти впились в дерево. Она опустила голову и что-то пробормотала себе под нос, затем покачала головой. Она вся качалась из стороны в сторону вместе со стулом, вертела головой и что-то бормотала. Опасаясь, что с ней что-то не так, я подошёл к ней и опустился на пол. Положил руки ей на колени и попытался заглянуть в лицо. Был уверен, что она вся в слезах, но она лишь сидела и мотала головой. Глаза были зажмурены, а губы всё что-то шептали. - Пили, - тихо позвал я. – Посмотри на меня. Она резко открыла глаза и уставилась на меня своими яркими глазами. Готов поклясться, что они стали на несколько тонов темнее. Её нижняя губа подрагивала. Она не отрываясь смотрела на меня и внезапно крупные слёзы покатились по её щекам. Она зажмурилась и отпустила спинку стула. Закрыла лицо руками и не сдерживаясь, стала плакать в голос. Я поднялся с колен и наклонился над ней, чтобы обнять. Но она оказалась быстрее меня и тут же сцепила свои руки у меня на талии, а лицом уткнулась в грудь. Я что-то говорил ей, но она не слышала. Я лишь сильнее обнял её и погладил по волосам. Через какое-то время она стала успокаиваться, но всё также не отпускала меня. - Знаешь, - хриплым шепотом начала она. – А я ведь даже не знаю твоего имени. Я взглянул на неё. Она смотрела куда-то в бок, положив мне голову на грудь. - Хао. Асакура Хао, - ответил я. - Асакура Хао… - протянула она. – Как ты думаешь, он мог бы… Нет, - замотала она головой. – Забудь. - Говори, Пили, говори, - попросил я. - Не надо, - отстранившись, покачала она головой. – Не зачем. - Ты мне не доверяешь? – зачем-то спросил я. Она замолчала. Скомкала своё платье, а затем разжала пальцы и посмотрела на причудливые складки на ткани. - Я просто думаю… Не мог же он этого сделать? И как… - выдохнув, пробормотала она. - Ты о чём? – нахмурившись, силился понять я. - Трей ведь не мог? Нет? Не мог… - качнувшись из стороны в сторону, сказала она. - Думаешь, это сделал твой брат? Он, конечно, отчаянный парень, но чтобы настолько… - я улыбнулся, но тут же подавил улыбку. Не место сейчас. - Да и как ты себе это представляешь? Оттуда невозможно сбежать нормальным способом, уж поверь. Да и зачем ему это? - Месть, - сухо отозвалась она. – За меня, за Анну и за себя. Я задумался. А ведь и правда. Всё, что эти трое имели, они потеряли из-за Тамары. Из-за её возведения на трон. Но ведь сама Тамао не имеет никакой прямой связи с ними. Она ведь этого не желала. Но Трей может считать иначе. Если этот парень что-то вбил себе в голову, то обратно выбить это стоит больших усилий. Но чтобы пойти на убийство… Что это ему даст? Чувство отмщения? Забавно сейчас думать об этом тому, кто положил на это добрую тысячу лет. Я ведь не праведник, чтобы рассуждать об этом. Так чем же я сейчас занимаюсь? Если жизнь кидает из угла в угол, разве не будешь видеть в мести лучик света и надежды на радужное будущее? Всё возможно, почему бы и нет. Но не верю, не верю, не верю… Всё возможно, но я закрою глаза и отмахнусь. Стал слишком сентиментальным, слишком правильным. Верю в лучшее, во всех, но не в себя. - Не верю, - в слух произнёс я. Она с надеждой взглянула на меня и будто кинулась ко мне, пытаясь схватить за руку, за подол платья, за волосы, хоть за что-нибудь… Лишь бы тоже верить в то, что он не причём. Мы молчали, пытаясь отогнать от себя мерзкие мысли, но комната безнадёжно заполнялась ими, перекрывая поток чистого воздуха и заваливая, потопляя нас. Мы барахтались, придумывали оправдания, пытались выплыть и надышаться воздуха подозрений, но лишь больше тонули. Водоворотом нас затягивало всё глубже и глубже и она, та девушка с голубоватыми волосами, почти до конца поверила, что во всём виновен её брат. Поверила лишь потому, что накрутила себя, напридумывала всего и наглоталась смрадного воздуха в этой комнате, служившей нам изолятором в эти минуты. Здесь мира нет. Здесь всё идёт своим чередом. Я пытался её вернуть на землю и отрезвить словами о вере в лучшее, но она была непреклонна. Когда я покидал комнату, нес в руках накидку для Анны, а она неподвижно оставалась сидеть в той комнате-вакууме, где рассматривалась лишь одна-единственная мысль: виновность брата в убийстве Её Величества. Я вошёл в комнату, где лежала убиенная, как попал в другой мир. Воздух был горячим, он опалял кожу и заставлял вдыхать его, поглощать и упиваться им. Затягивал, как наркотик. Воздух то и дело рассекали острые слова, брошенные то в одного, то в другого человека. Нервы были натянуты, и мне приходилось осторожно перешагивать, чтобы не зацепиться за чей-нибудь и не открыть его как рычаг. Громкие голоса сталкивались и отскакивали от стен, вновь встречаясь друг с другом. В комнате нас было четверо: я, Анна, Рен, которого уже привели сюда и труп Королевы. Те двое, что стояли друг напротив друга, готовы были изорвать оппонента в клочья. Я стоял в стороне, наблюдая за ними. Они то сходились, то расходились вновь, еле сдерживаясь, чтобы не полезть в драку. - Где мой ребёнок?! – кричал Тао. – Куда ты его дела? Верни по-хорошему, пока не поздно. - Не понимаю о чём ты, - сухо ответила девушка. – Сейчас тебя повяжет стража, и твои буйные речи не возымеют никакого эффекта, - скрестив руки на груди, произнесла она. - Анна, не думал, что ты такая сучка, - качнув головой и подходя ближе, прошипел Рен. – Отдай мне моего ребенка, и я уйду. - Попридержи язык, Тао, - с вызовом смотря на него, зло отозвалась Киояма. – Думаешь, я не понимаю, зачем ты устроил весь этот балаган? Зачем убил Тамао? У тебя ничего не выйдет, я закрою тебя глубоко под землей и ты никогда больше не выйдешь. Поверь мне, я возьму грех на душу, мне терять нечего. - О, как мы заговорили, - рассмеялся парень. – Анна, слово за мной, я отец этой девочки. - Твой вес в обществе меньше, чем у одноглазой крысы. Ты прожил столько лет на поверхности и до сих пор не понял расстановку сил? Неужели до тебя, до того, кто со дна поднялся до небес, не дошло до сих пор, что Тамара и все её связи были лишь детской забавой, на которую я закрывала глаза? Что твой отпрыск появился лишь благодаря мне. Как запасной вариант, - с вызовом смотря на Рена, сказала Киояма. - Ах ты… - он подбежал к девушке и схватил её за руки. – Ты пожалеешь о сказанном, - зло произнёс он, сжимая тонкие запястья соперницы. - Я не боюсь тебя, Тао. Ты никогда не будешь править, прикрываясь регентством при дочери. Ты будешь гнить в подземелье, а по окончании твоей жалкой бездарной жизни, я лично станцую на твоих костях, - ядовито произнесла советница, выплюнув последние слова парню в лицо. - Мразь, - с силой толкнув девушку к стене, прохрипел Рен. – Я придушу тебя собственными руками, - вновь подходя к ней, не унимался он. - Давай, - усмехнувшись, произнесла она. – Трупом больше, трупом меньше – какая разница. Я не боюсь расстаться с жизнью. - Конечно, - рассмеялся он, медленно продвигаясь по направлению к ней. – Тебе терять нечего, такую бездушную тварь, как ты, на этом свете ничто не держит. Она дёрнулась. Её явно задели его последние слова. По её лицу пробежала еле заметная тень понимания того, что в какой-то мере он прав – она давным-давно сожгла все мосты, связывающие её с людьми. Лишь с недавних пор стала их восстанавливать, но гарантии того, что всё будет чудесно, у неё не было. Она мельком глянула на меня, но затем опустила взгляд. Закусила нижнюю губу и мотнула головой, отгоняя от себя грустные мысли. - Что же ты молчишь, Анна? – Рена явно веселило её замешательство – он знал, что задел её за живое. Если продолжить давить на больное место, то, в конце концов, из него вновь начнёт сочиться кровь. - Как же? Умрёшь, а после тебя в воздухе лишь запах интриг и лжи витать останутся. И никакой светлой памяти, - усмехнулся парень. - Мне неважно, что обо мне думают, - собрав остатки самообладания в кулак, высказалась девушка. - Упиваться всеобщей ненавистью, конечно, лучше, чем обожанием, не спорю. - Прекрати, Тао. Чего ты надеешься добиться? Убирайся, твоя война проиграна. Ты лишь зря лишил жизни Тамару, - опершись руками о стену, тихо произнесла Анна – она была вымотана его издёвками. - У тебя не останется выбора, и ты самолично придёшь ко мне и будешь просить о временном управлении страной. У тебя нет иных вариантов, - самоуверенно заявил Рен. - Да ты что, - вырвалось у меня. Я рассмеялся и тут же оказался в поле зрения золотых глаз. Они злобно сверкнули, и рот исказился в животном оскале. Он, как хищный зверь, готовый броситься на свою жертву в любую секунду. Им руководят лишь животные инстинкты, которые не редко и подводят его – он не всегда соизмеряет силы противника со своими. - Опять ты, - нахмурившись, сухо произнёс он. - Здравствуй, - усмехнулся я. - Неужто Анна нашла-таки себя любимицу и теперь держится за что-то человеческое? Смешно до слёз, - ядовито улыбнувшись, произнёс Тао. - Смейся, пока есть над чем, - легкой походкой подойдя к нему, спокойно сказал я. - Кого ты из себя строишь, а? – зло вопросил парень. Я чувствовал, как он начинает закипать. Что же, подержим подольше на огне. - Честно признаться не того, кого вы во мне видите, - грустно улыбнувшись, продолжал отвечать я. – Знаешь, - я обратился к Анне. – Наверное, ты будешь удивлена, ведь обычно дамы не вступают в рукопашную с мужчинами, однако… - я усмехнулся. – Так уж сложилось, что мне привычнее высказать всё силой, чем вынашивать коварные планы. Тао, - я обратился к парню. – Окажи мне честь, исчезни из её жизни, - усмехнулся я. Один щелчок пальцами и в руке оказался привычный огненный шар, опутанный ярко-алыми языками пламени. - Знаешь, Анна, - я взглянул на неё. – Поначалу мне было сложно, но с тобой никогда не было легко. Я хотел признаться тебе раньше, но подходящий момент постоянно ускользал от меня. По правде говоря, он и сейчас не совсем подходящий, но я не могу больше выносить всё это. Я пришёл сюда, чтобы объясниться с тобой, а не играть в ваши дворцовые перевороты. - Что ты несёшь?! – взорвался Тао. – И что ты делаешь? Демон! Убирайся вон! - Демон? Как мило… - самодовольная улыбка возникла на моём лице. – Я бы назвал себя Дьяволом воплоти, но как вам будет угодно, сир, - рассмеялся я. – Проваливай, Тао, пока все органы целы. Я за себя не ручаюсь… - перекинув огненный шар в другую руку, ухмыльнулся я. Но он остался на месте. На мгновение мне показалось, что его колени дрогнули, и он готов был уйти, но что-то его остановило. Я перевёл взгляд на Анну. Она холодно и с опаской смотрела на меня, прижавшись спиной к стене. Губы были сжаты, тонкие брови сведены у переносицы. - Анна, - я сделал шаг по направлению к ней. – Ты не рада? Твои чувства не обманули тебя, ты ведь была уверена, что не можешь идти против природы и вот он я. Асакура Хао к вашим услугам, - поклонившись, произнёс я. - Ты не та… - она замотала головой. – Тот, кем я тебя считала, - в её голосе чувствовался холодный метал, готовый полоснуть меня по лицу в любую минуту. - Разве внешность что-то меняет? Я всё тот же человек, которому ты открылась, Анна, - подходя ближе, продолжал я. - Нет, - она замотала головой. – Я ненавижу, когда мне лгут. Я не знаю тебя. - Девочка моя, - рассмеялся я. – Господи, Анна, сколько бы тысяч лет не прошло, а ты останешься всё той же Киоямой с тем же нравом, - она заметно напряглась и будто бы стала сильнее прислушиваться. – Отключи разум и хоть раз в жизни позволь эмоциям вывести тебя на верный путь. Людям на то и дана жизнь, чтобы совершать ошибки, а ты стараешься отгородить себя от всего. Задумайся, откуда я тебя знаю. Попытайся вспомнить. Позволь сердцу окунуться в живые воспоминания, - я вплотную подошёл к ней. – Откройся же, - я наклонился к ней и прикоснулся к её холодным губам. Она дёрнулась, но не отстранилась, а лишь сжала тонкие пальцы в кулаки. Была весна. Зелёное и светлое время года с чудными ароматами цветущей сакуры в апреле и светлыми, солнечными вечерами. Да, был апрель. Раньше апрель представлялся мне юным месяцем, окутанным розовым облаком мягких ветров и причудливых ароматов цветущих яблонь, когда по вечерам слышно радио из соседних домов, а детишки на улице гоняются за кошкой, но не теперь. Не в этот раз. Теперь я точно знаю, что апрель – в кровавую мантию одетый всадник. Тот год стал последним годом моей жизни на Земле. И её тоже. После всех событий я полюбил жизнь среди смертных. Привык к окружающей меня суете, ведь рядом со мной всегда шла она – та, которая меня поверила и подняла со дна. Открылась для меня, когда я не ожидал этого, и взрастила во мне человечность, заглушив тем самым жажду мести и покорения мира. Мы жили вдвоём: я и она. Это было как в фильме, как в романе… Мы любили друг друга. Забыли о мире Духов, окружавшем нас. Забыли обо всём и упивались друг другом. Дни сменяли друг друга, время шло, а мы выстраивали свою жизнь. Сейчас бы я отдал всё, чтобы прожить до старости в таком ритме, но тогда… Однажды, что-то надломилось во мне. Тихое течение жизни опротивело мне, и мы рассорились. Я ушёл, а она осталась дома доедать ужин в одиночестве. Я долго бродил по улицам Токио, пока не оказался у окраины. Буйство природы опьянило меня, и я побежал в чащу, наслаждаясь запахом еловых шишек и восхищаясь высотой весеннего неба. Выбежав на опушку, я остановился. Эмоции стали закипать во мне, подстёгиваемые чем-то незримым, абсолютно невесомым. Я смотрел в это синее небо и понимал, что всё, что мне сейчас нужно – это безграничная сила, чтобы выбиться из привычного ритма жизни. В голову стали лезть разные мысли: зачем я живу? Что буду делать дальше? Что я имею? К какой цели иду? И почти потухший уголёк мести вновь стал тлеть в моём сознании, и кто-то невидимый стал подбрасывать веток, и пламя мести разгорелось с новой силой. Я дышал долго и глубоко и с каждой минутой всё отчетливее понимал, что всё, во что я верил последние несколько лет – ложь, сказка, выдуманная Анной, чтобы остудить мой пыл. И я решил уйти. От неё, ото всех, от этой жизни. Начать всё заново, построить свою идеальную жизнь на человеческих костях. Я решил вернуться в дом, чтобы оставить короткое послание. А там была она. Она поджидала меня. Я сказал, что хочу уйти из этой жизни. Она согласилась. Но сказала, что нужно закончить эту жизнь, оборвать все концы, чтобы начать жизнь заново. Сказала, что глубоко ошиблась во мне, полюбив единожды, но теперь готова исправить это так же, как и я. Ей осточертело всё. - Сотри всё, - сказала она. – Сожги дом. И я поджёг его. Она усмехнулась и вошла внутрь. - Ты сжег все мосты. Живи, - произнесла она на прощанье. Я стоял неподвижно на улице, опьяненный первым убийством. По телу будто бы растёкся наркотик, затуманивший разум. Я наблюдал за тем, как дом исчезает в оранжевых языках пламени и моя любовь погибает вместе с ней. Но тогда я не почувствовал абсолютно ничего. Ни боли, ни жалости, ни вины. Я осознал, что произошло, лишь на следующее утро, когда я вновь оказался возле остатков своего дома. Люди плакали, а я стоял и смотрел на уцелевшую фотографию длинноволосого парня и хрупкой девушки в его объятьях. Это была моя прошлая жизнь. Я и она. Моя прошлая, настоящая и будущая любовь. Я возненавидел себя. Чувство вины и стыда стало съедать меня изнутри, и я не смог этого вынести. Через три дня я пришёл на пепелище и развёл пламя заново. На следующее утро люди тоже плакали, но уже никто не смотрел на когда-то радостную фотографию. Она отстранилась и полными боли глазами посмотрела на меня. По её щекам текли слёзы, но она не произнесла ни слова. - Я пришёл попросить прощения за то, что отобрал у тебя жизнь и не дал право выбора. Я усвоил урок. Я скитался по мирам, чтобы найти тебя. Твоя любовь терзала моё сердце и сейчас, наверное, оно похоже на старую тряпку, чем на сердце сильного мужчины. Я никогда и не был сильным – ты давала мне всё: и силу, и любовь, и волю к жизни. Решай сама. Я лишь прошу у тебя прощения, Анна, - опустив взгляд, закончил я. Она молчала, но не сводила с меня глаз. Затем подошла и крепко обняла меня. - Я знала, что ты найдёшь меня, Хао.