You know the dead can't hear you

Видимо, чёрт всё же дёрнул Олсона согласиться на столь невыгодное для него же самого предложение. Если так подумать, то этот же чёрт поселился у него на плече днём ранее и уже не планировал никуда уходить. Такое оправдание хотя бы как-то могло примирить две бушующие стороны парня, одна из которых яростно кричала, что номер пугающего мужчины необходимо срочно заблокировать, а другая твердила о том, что холоднее уже всё равно не будет, да и какой смысл что-то менять, если можно спокойно податься в руки судьбы. А Рикки был больше из тех, кому вообще параллельно, что с ним будет и как, потому придерживался всё же последней. Да, он любил стабильность и не хотел что-либо менять, но как-то способствовать тому, чтобы тот, кто уже точно не отвяжется, оставил его в покое, ему было банально лень. Ну, конечно, не стоит забывать и про интерес, который юноша всё же пытался заглушить. Уж это ему точно не нравилось, но было что-то такое в этом с виду отталкивающем новом знакомом, чему безразличный по вынужденным обстоятельствам парень не мог противостоять. Эта мрачность тянула, а загадочность и ловкие уходы от вопросов придавали манящий блеск. Хотелось узнавать, желание продолжить вчерашний ненавязчивый разговор так и норовило иной раз придушить до чувства необходимости. Черулли пообещал подъехать к его дому примерно через тридцать минут, чего было категорически мало, чтобы привести свою обитель хотя бы в более-менее надлежащий вид. Конечно, благодаря попыткам заглушить паранойю последнего месяца, квартирка юноши уже не была похожа на заброшенный склад, но вот только в пропитанной табаком спальной комнате всё ещё было трудно дышать, а кухня была завалена грязной посудой. Сил хватило лишь на открытие форточки для проветривания и уборку тарелок в посудомойку, но и это позже Рикки показалось изрядно странным. Ну, под странным он подразумевал то, что он в принципе беспокоился как о внешнем виде жилища, так и о своём собственном. Наверное, слишком много чести для какого-то мужчины, что не так уж и давно практически сбил парня на переходе. Разные мысли успели посетить Олсона, вглядывающегося в отражение в запятнанном зеркале. Настроение скакало, как блоха по дворовой псине, а желание быстрее встретить своего гостя то совсем сходило на нет настолько, что думалось вообще запереться, потушить свет и отключить телефон, то наоборот превышало все допустимые границы. Брюнет вновь облил лицо ледяной водой, чуть задевая выбившиеся из-за ушей волосы. Очередная попытка немного отрезвить разум и взбодриться была нагло прервана завибрировавшим в заднем кармане джинс телефоном. Короткое «Я на месте. Встретишь?», высветившееся на экране, словно пробило током. Рикки прикусил губу, в который раз пытаясь не впасть в дрожь от волнения, поправил мокрые пряди и быстрым, таким нетипичным для него шагом направился к лестнице, едва ли путаясь в собственных ногах. Всё та же белая ауди по-хозяйски расположилась на подъездной дорожке у дома Олсона, на что парень лишь как-то насмешливо хмыкнул. Этот район совершенно не подходил явно недешёвому автомобилю, что только одним своим присутствием здесь делал всю ситуацию в голове Рикки отчего-то такой абсурдной и несуразной, а стоило ему взглядом зацепить хозяина машины, как и вовсе захотелось рассмеяться в голос. Крис в своей бесспорно дорогой и со вкусом подобранной одежде ещё больше не вписывался в самый грязный и бедный квартал Скрэнтона. И нет, Олсон не чувствовал себя ущемленно, как скорее всего должен был, будучи человеком с комплексом неполноценности. Ему было искренне смешно, и он не скрывал улыбки на лице, что и так излишне редко посещала его. Наверное, встречный располагающий взгляд ночного гостя был вызван лишь тем, что его обладатель счел радость Рикки адресованной его визиту, но брюнет был вовсе не против, потому что и не успел об этом задуматься, как был сбит с мысли прилетевшей на плечо тяжелой рукой Черулли, в дружеском приветствии тормошащей его за толстую ткань толстовки. Рикки поежился, будто от холода рук нового знакомого, хотя вряд ли смог бы это почувствовать, но быстрым кивком пригласил войти, игнорируя зудящее словно от ожога плечо. — Кофе? — единственное, что пришло в голову юноше, как только тишина впервые настолько сильно начала резать по ушам. Неловкая пауза затянулась слишком надолго, стоило им пройти на кухню и рассесться друг напротив друга, ограждаясь круглым деревянным столом. — Без молока и сахара, — Черулли кивнул, отводя взгляд в сторону, отчего-то засмущавшись, будто говорили они вовсе не о кофе, а о чем-то личном и сокровенном, на что мужчина не смел рассчитывать. Рикки же в душе только порадовался, молока ведь у него дома и так нет. Наблюдая за, казалось бы, самой умиротворяющей картиной в мире, Крис облегченно выдохнул, вместе с тем провожая смущение прочь. Олсон точно был рождён для варки бодрящего напитка, никак иначе! Настолько идеально его рука сочеталась с туркой, а лицо обогащалось неповторимыми красками, которые определённо нельзя было лицезреть делай он что-нибудь иное. Мужчина, окончательно успокоившись от необоснованно появившейся паники, ещё несколько раз прогнал в голове предстоящий диалог и намеренно прокашлялся, дабы не только привлечь к себе внимание, но и освободить сковавшееся от немоты горло. — Надеюсь, ты не думаешь, что я нетактичный мудак, который вымогает из тебя всю подноготную, — взгляд Черулли неизменно был слегка высокомерен, но оттого казался столь убедительным, что Рикки даже у себя в голове не пытался оспорить ничего из сказанного. — Я не хочу требовать от тебя ничего сверхъестественного, меня удовлетворит и не слишком подробный ответ. — Крис прикусил губу, ловя самого себя на лжи. Конечно же его натура не позволит уйти без разъяснений. — Что произошло вчера в баре? Ты хоть и смахиваешь внешне на торчка, но не особо мне в это верится. Зрительный контакт и на секунду не прервался, даже когда мужчина закончил свою относительно недолгую речь. И плевать Олсону хотелось на пригорающий кофе, он словно в транс погрузился, вслушиваясь в скачущую интонацию собеседника. Но стоило выкипевшей пенке зашипеть на плите, как парень тут же забыл про выжидающего ответ гостя, полностью сконцентрировавшись на разлитии напитка по маленьким, можно даже сказать, крохотным чашечкам, будто украденным из детского магазина. — Мм… — Рикки сделал осторожный глоток своего кофе, протягивая вторую кружку гостю. — Прости, если напугал тогда. Со мной иногда случается, — он резко замолчал, уставившись куда-то сквозь собеседника. — Такое — медленно, точно по слогам выдавил всё-таки юноша. Казалось, он сам намекал на значимость скрываемого и лишь добавлял к тому интерес. — Какое? — сидящий напротив мужчина увлеченно наклонился всем корпусом вперёд, словно в попытке перегнуться через стол и прижать Олсона к стенке, дабы выпытать всё сокровенное. — Ты же сказал, что тебя вполне устроит неточный ответ, — парень дерзил, удивляя тем самым самого же себя. Будь на месте Криса сейчас кто-либо другой, он непременно вжался бы в стул, прикусив язык, но уж точно не шёл бы на откровенный риск, бесстыдно глядя в глаза. Казалось, они оба затеяли игру, не договорившись между собой, но заранее зная правила. Черулли в ответ лишь излишне странно хмыкнул, отпив обжигающий напиток, после чего вернулся в нормальное положение. Он бы продолжил настаивать на своём, да так, что юноша успел бы и пожалеть о недосказанном изначально. Но Крис сделал шаг назад, как будто это важный стратегический ход в их игре, без которого победа не представлялась возможной. Он не сводил и глаза с собеседника, слегка повёл бровью, призывая того продолжить говорить, но в итоге сдался, отставил чашку подальше и вновь чуть наклонился, тем самым возвратив веселье лицу Рикки. — Я думаю, я просто был слишком взволнован и пьян, и… — Олсон неотрывно следил за реакцией своего гостя, пытаясь понять, в каком направлении стоит строить диалог дальше, чтобы не взболтнуть лишнего. Всё же, несмотря на явную чисто человеческую симпатию к мужчине, который, казалось бы, вряд ли заслужил её (тем более от Рикки), юноша боялся, как бы его импульсивность не обернулась чем-то страшным. Что уж, внутри он бился в истерике, совершенно не понимая, чем вызваны его столь несвойственные ему же действия. Даже не так — он понимал, но именно саму суть этого осознания до горечи в сердце не признавал. — И я не торчок. Крис был готов вот-вот рассмеяться от последней реплики сидящего напротив паренька. Настолько обиженно и самодостаточно ему ещё никто ничего не говорил, а этот маленький брюнет, что так въелся ему всем своим нутром в сознание, вновь и вновь рушил устои в голове мужчины. — Я верю. — не сдержавшись, Черулли всё-таки чуть ли не залез на стол, притягивая за шиворот толстовки юношу, потерявшего дар даже банально дышать. Он всматривался в замершее лицо, как могло бы показаться, мертвого человека. Синевато-лиловые впадины под глазами, преждевременные усталые морщинки и впалые щёки — что из этого может привлечь внимание взрослого и состоятельного мужчины, который даже хастлеров снимал более здоровых на вид? Наверное, именно эта хилость и слабость совершенно непонятным образом поймали на крючок, засадив так глубоко, что срываться и не хотелось. Беспощадные, прожигающие друг друга взгляды, дрожащее осенним ветром дыхание, цепкие руки у самой шеи — идеальная картина, которую точно когда-то уже написали, ведь не мог бы ни один истинный художник упустить подобный момент. Разгоряченные от смущения то ли щеки, то ли зрачки Олсона самыми мощными магнитами притягивали к себе, а напрягшемуся всем телом Крису уже ничто не могло помешать — ни стол, который он разом обогнул, чтобы теперь уже склониться над сидящим юношей, ни упиравшиеся ему в грудь ладони сопротивляющегося объекта притяжения. Молчание — знак согласия, так ведь? А Рикки молчал, будто язык к горлу прилип, и выжидал с опаской, но всё никак не покидающим тревожный разум интересом. Он в миг почувствовал себя таким маленьким под широкоплечим телом нависшего мужчины. Хотелось сжаться и убежать, точно ему вовсе не за двадцать, а только восемь или семь лет, и он спокойно может спрятаться за маминой юбкой. Но, несмотря на бурю из чувств внутри, брюнет всё ещё сомневался, проиграл он эту игру, или же всё стремится именно к тому, что он мог бы назвать сладкой победой. Туман в мыслях сдуло бушующим ураганом эмоций, стоило одной руке Черулли перебраться с толстовки на шею парня, а второй лечь на его бедро, тем самым ещё больше зажимая Олсона между стеной и стулом. К слову, несчастная табуретка еле выдерживала всё это напряжение, что уж говорить про самого юношу. Крис не колеблясь накрыл губы парня своими, тут же настойчиво сминая их, даже не просясь внутрь, а именно требуя этого. Лишь явно показательная попытка оттолкнуть заставила мужчину сжать пальцы на сонной артерии Рикки, отчего юноша сразу же приоткрыл рот, позволяя углубить кажущийся таким грязным и неправильным поцелуй. И он точно был таковым для Олсона, который давно решил не пускать никого ни в свой рот, ни уж тем более в свои сердце и душу. «Обречённый» — подумалось парню. И это лучше всего характеризовало его нынешнее положение. Но, вот только, на что именно? Точного ответа он не сумел дать даже самому себе, но заранее знал — как минимум, на ещё более глубокие душевные страдания. И, наверное, это главная причина, по которой он всё-таки сумел сжать в кулак своё глупое сердце, что вот-вот пушечным ядром собиралось пробить его грудь, прикусил до боли губу Черулли, после чего настойчиво оттолкнул его от себя. Нет, Крис даже не пошатнулся, но удивленно отстранился, из-за непонимания ситуации. Он не привык, чтобы кто-то его отвергал. Отчаяние, с которым мужчина столкнулся в стеклянных глазах напротив, осколком вонзилось в душу. Он отступил назад, чувствуя полное поражение, но отчего-то боясь навредить ещё больше. — Уходи, — Олсон отвернулся к окну, рукой прикрывая горящие желанием губы. Хотелось зажать уши и больше не слышать кричащие голоса в голове, хотелось впервые за столько времени отдаться своим порывам, которые давно пора было обуздать, но… Он не мог. Он дал себе слово, начал это дело — единственное, которое, как ему казалось, возможно довести до конца. Рикки Олсон — беспросветный неудачник и жалкий бариста одной из кофеен сети «Dunkin'», он один, он таким родился и, как искренне полагал, таковым и умрёт. Ему совершенно не нужен был кто-то рядом, а возникший из ниоткуда водитель белого ауди разрушил стабильно никчемную жизнь своим появлением ещё несколько месяцев назад. Черулли угрюмо сморщился, всё так же стоя на месте. Кто-кто, а он умел читать людей даже по взгляду. Да и без этого смятение Олсона не давало и вдоха сделать, не почувствовав его в воздухе. Мужчина чувствовал страх и недосказанность, а прячущиеся пристыженные глаза юноши так и кричали, что не хотят, чтобы он покидал стены квартиры. — Я даю тебе время подумать. Мой номер у тебя есть, — Крис вытянулся во весь рост, гордо расправив плечи. — Но ты не думай, что я так просто отстану от тебя, только из-за того, что ты что-то себе придумал. — Черулли тут же был одарён непониманием от недовольно съежившегося на стуле хозяина квартиры. — Я вижу тебя насквозь, можешь не пытаться от меня закрываться. И вновь эта по-дьявольски надменная улыбка, что обычно мерещилась Олсону в густой мгле холодными, пропитанными его паранойей ночами. Он готов был поклясться, что не было и капли добрых намерений в последнем, небрежно брошенном взгляде. Лишь когда тихий щелчок дверной ручки дал понять, что он вновь один, по щекам посмели покрасться обидные, жалкие слёзы. И сердце рвалось на миллион маленьких клочков, то ли потому что препараты сегодня вновь были не выпиты, то ли потому что Рикки больше не хотел быть один.