Eye of the storm

Я смутно помню, как добралась до дома Ричи. Помню лишь, что бежала очень быстро, и, забежав к нему в дом, отдышалась только спустя десять минут. И смятение на лице у Майка, когда я буквально спрыгнула по лестнице со второго этажа, наспех одеваясь и прощаясь с ним. Как человек, прогуливающий часто физкультуру, заявляю, что пробежать километров десять от дома Дэйлов до дома Каспера за пятнадцать минут сродни смерти. Кас, отойдя от небольшого шока, посмеялся с моей шутки. — А теперь рассказывай, что случилось? Каспер сдвигает брови, принимая серьезный вид, глядя на меня. Знает, что без пустяков я бы не пробежала столько и не завалилась, буквально, в его дом. Хорошо, что его родителей нет дома. Они редко бывают дома. Иногда, мне кажется, что дом для них — обычный ночлег. Приехать, поспать и опять уехать. Каспер практически один. — Лилс, — друг аккуратно касается моей руки, отчего я вздрагиваю. Опять ушла в свои мысли. Киваю, доставая из заднего кармана джинс, листок с фразой. Разворачиваю, перечитываю ещё раз, передавая парню. Каспер кладёт кружку с чаем на стол, забирая бумажку. Бегает глазами по строчкам, видимо, несколько раз перечитывая. Заканчивает и смотрит вопросительно на меня. — Я нашла это в спальне Лоры, — говорю практически шепотом, но Ричи слышит меня. Взгляд его в миг меняется. Он в недоумении. Знаю, он сейчас скажет, что мы всю комнату там перерыли, и по-любому, заметили оборванный клочок бумаги, поэтому опережаю его: — Он лежал под кроватью. Я не знаю, как он туда попал, и откуда вообще эта фраза, но… — откашливаюсь, прочищая горло, и продолжаю с небывалой уверенностью в голосе. — Но я думаю, что она как-то связана с её исчезновением. Ричи берет свою кружку, отходит к раковине, кладя туда. Промывает её и кладёт в шкаф, стоя спиной ко мне. Не отрывая глаз, наблюдаю за ним. Молчу. Разворачиваясь, Каспер садится обратно на своё место. Берет в руки этот клочок бумаги, шёпотом перечитывая его. Потирает подбородок, и, наконец, переводит взгляд на меня и говорит: — Ты точно уверена? — его глаза выражают сомнение в сказанных мною словах. — Не пойми меня неправильно, Лил, но это могла быть просто обычная цитата из какого-нибудь дурацкого фильма. Сама знаешь, Лоре нравилось вырезать и расклеивать их везде. Он прав. Лора была настоящим киноманом, обклеивая стены комнаты постерами, записывая в тетрадь кучу понравившихся цитат, и, используя культовые фразы в обычных разговорах. Но в данном случае, это не так. Я чувствую, что это не так. И скептицизм Каспера меня начинает подбешивать. — Я знаю, Кас, но… — беру его руки в свои, и он подносит их к своему лицу, целуя мои холодные ладони. Я сижу в его доме уже минут тридцать, а руки до сих пор холодные. Странно. — Но, согласись, эта определенно отличается от других. Кас тяжело вздыхает, перехватывает мои руки, держа в своей правой, левой опять берет эту бумажку и уже читает вслух: — Трудно расстаться с жизнью, даже если она не больше, чем привычка, — отпускает мои руки, чеша подбородок. Переводит взгляд на меня и выглядит он как-то настороженно что ли. — Лил? — зовёт меня по имени, и тон его голоса меня смущает. То, что он хочет сказать, мне уже не нравится. — Тебе не кажется, что эта фраза, с какой-то стороны, звучит суицидальной? Да. Да, я думала об этом, но не сумела признаться даже самой себе. Бывали моменты, когда Лора была сама не своя, грустила по поводам и без, но ведь это присуще всем людям. У всех нас бывают плохие дни. Серые глаза пристально глядят на меня, но я убираю взгляд. Чёрт. Мне хочется рвать волосы на голове от безысходности. Чувствую, как во мне возрастает непонятно откуда взявшаяся злость. То ли на саму себя, то ли на Каспера, то ли на… Лору. Встаю со стула, начиная ходить кругами по кухне в доме друга. Чувствую, как Кас следит за каждым моим движением. Чувствую злость, разъедающую мне сердце, ведь я, чёрт возьми, ничего не понимаю. Ненавижу, когда я чего-то не понимаю. Это заставляет меня ещё больше нервничать. Чувствую, как в доме становится неожиданно жарко. Хочу стянуть с себя свитер, прямой воротник которого будто перекрывает мне дыхание. Что происходит? — Нет, — наконец отвечаю Ричи, мотая головой безысходно. Мотаю ещё раз, но для того, чтобы убедить себя, а не его. — Нет. Если ты намекаешь на то, что она… на то, что она на самом деле… Нет. Она. Этого. Не делала. Тараторю и мотаю головой, словно сумасшедшая, и Кас подбегает ко мне. Берет меня за руку, успокаивая. Закрываю глаза. Не могу смотреть на друга. Перестаю мотать головой, отчего резко начинает болеть голова. Вдох. Выдох. Открываю глаза. Смотрю в обеспокоенные глаза Каспера. Паника никуда уходить не собирается. Так ещё и небольшая дрожь в коленках. Высший класс, просто. — Лил, — шепчет, гладя пальцами по моим костяшкам на руке. — Успокойся, — хочется прибить его за это «успокойся». Ненавижу, когда так говорят. Парень отпускает мои руки, тянет на себя, обнимая. Зарывается носом в мои волосы, втягивая запах шампуня. Я удивлена, но слез практически нет. Со своим метр девяносто ростом Каспер чуть ли не приседает каждый раз, чтобы быть на уровне со мной, глядя меня в глаза, и обнимать меня. Со всеми моими шутками про жирафа и чрезмерное употребление детских питаний, он не жалуется. А я, пожалуй, на данный момент, только в его объятиях чувствую свою безопасность. Вздыхаю, как в нос буквально бьет резкий и дорогущий одеколон друга. Такое чувство, будто он его весь на себя вылил до моего прихода. В школе так сильно он не чувствовался. Отстраняюсь от него, хмуря брови. Ричи, глядя на моё выражение лица, тоже хмурит брови, недоумевая: — Что такое? А в ответ ему прилетает возмущенное: — Ты, что, весь флакон на себя вылил? Ричи тянет серую футболку, принюхиваясь. Понимает, о чем я говорю, усмехаясь. — Я после кафе собирался сводить Гвен в кино, — закатываю глаза на только что сказанное другом, в ответ он опять усмехается. Гвен Саммерс — старшеклассница соседней школы, с которой Каспер пару раз «гулял». Трахался, если быть точнее. Вообще, у них были странные отношения. Никогда и ничего друг другу не обещая, они встречались, в основном, в постели, но раз в месяц на Каса снисходило какое-то озарение, и они с Гвен вели себя как обычная парочка на свидании: гуляли по городу, разговаривали друг с другом с явным ночным продолжением. Так и сегодня. — Не боишься, что она твой одеколон за километр учует и убежит? — спрашиваю друга, а сама чувствую, как паника потихоньку отступает. Чувствую долгожданное спокойствие. Видимо, Каспер сам замечает, как я успокаиваюсь; присаживается обратно на свой стул, усмехается с какой-то мысли в своей голове и отвечает: — Она влюблена в него, — размахивая руками, пускает смешок. — Даже пыталась разузнать название фирмы для своего парня, — округляю глаза, и, видя моё замешательство, Кас добавляет: — Бывшего парня. Улыбается своей фирменной дьявольской улыбкой, и я понимаю, к чему клонит друг. Наступает минутная тишина, в результате которой по окну резко что-то бьет, стекая вниз, и я вижу, что в Дэдбруксе опять пошёл дождь. Черт. Утром надела кроссовки в надежде, что хотя бы сегодня его не будет, но, видимо, не судьба. — Итак, — осторожно говорит Каспер. — Возвращаясь к записке. Допустим, — поднимает указательный палец, заостряя внимание именно на этом слове. — Но лишь допустим, что она связана с тем, что случилось. Это нам ничего не даёт. Я и сама это знаю. Но это что-то за последние две недели, и даже такой маленькой зацепки, я рада. И рада, что Кас наконец соглашается со мной. — Пока не даёт, — исправляю его. — Но и сдаваться — не выход. Друг согласно кивает, запуская длинные пальцы в волосы, взъерошивая их. И я не знаю как, но даже после этого жеста, светлые волосы парня принимают идеальную форму. Но знаю точно одно: если бы здесь, кроме меня, стояла любая другая девушка из нашей или даже соседней школы — она бы не устояла перед Каспером Ричи. Мы с Касом дружили с семи лет, но знакомы с четырёх, — ведь три года терпеть не могли друг друга, — когда он и его семья переехали в дом напротив. Мы были единственными сверстниками на нашей улице, поэтому наши родители думали, что нам будет очень весело друг с другом, но это было совсем не так: я чувствовала себя такой крутой, когда была единственной «малявкой» среди кучки восьмилетних ребят, как в первый же день знакомства с Каспером, все внимание, обращённое на меня, переключилось к нему и он забрал их у меня. Я тогда разозлилась и разбила им фонарь на столбе баскетбольным мячом и свалила все на него. И тот факт, что мы сумели преодолеть эту детскую вражду и стали настоящими друзьями согревает мне сердце. Как бы не завидовали нашей дружбе в школе, как бы все его «подружки» не злились, как бы родители наперебой не кричали о том, что в конце концов мы будем с ним вместе, как бы Лора не подкалывала нас по поводу и без, я люблю его, как своего брата. И он любит меня, как свою сестру. — Лил? — Ричи дотрагивается до моего локтя и я чуть ли не подскакиваю на месте, охая. Каспер уже стоит возле меня, в его руках телефон, и серые глаза снова выдают в нем беспокойство. Этот мой «уход в мысли» был замечен давно и не раз родителями, одноклассниками и даже школьным психологом. Но тогда это была всего лишь незначительная вещь, когда я могла как по щелчку пальца, «включиться обратно» в реальность. Тогда как последние две недели, никакие щелчки и махи рукой не способны «разбудить» меня. Надо начать снова принимать таблетки. — Это цитата из фильма, — Кас смотрит на меня, хмуря брови, и, проверяя слушаю ли я его, и когда я киваю, продолжает: — И не из обычного фильма. Поворачивает в мою сторону телефон, в которым открыт Google, и вбитая фраза, написанная Лорой. А внизу, откуда взята эта цитата. «Исчезновение Элеанор Ригби». Боже. И уже не цитата меня больше настораживает, а название фильма, откуда она взята.

***

— Судя по Википедии, ничего сверхъестественного не произошло, — я толкаю стеклянную дверь от себя, входя в кафе, слушая Каспера, читающего о сюжете фильма из телефона. Он настолько в него упёрся, что не заметил дверь, стукнувшуюся об его лоб. И, только потирая лоб, и, проклиная дверь, наконец, убирает телефон в карман. — Сбежала от тяготы семейной жизни. Мне бы хотя бы усмехнуться с его слов, ведь я вижу его старания «быть оптимистичнее» к данной ситуации, но она и так, мягко говоря, хреновая. А шутки Каса делают её ещё хуже. Но и сказать ему не могу; Каспер Ричи, сколько себя помню, всегда скрывал свою боль за шутками и смехом. Как от посторонних людей, так и от близких друзей. Подходим к барной стойке кафе, удивляясь, что очереди как таковой и нет. Всего лишь три человека перед нами, во время заказа которых, Каспер первые две минуты жалуется на то, что на лбу появится синяк, а вторые две — пытается со мной посоветоваться, на какой фильм ему стоит повести Саммерс. — «К востоку от рая» или «Бунтарь без причины»? Одним из моих немногих любимых мест, которые есть в Дэдбруксе, является кинотеатр. И весьма необычный. Он был сделан на подобие старых открытых кинотеатров, когда люди приезжали к большому экрану на своих машинах и любовались черно-белым немым кино. Но, в нашем городе, мэр построил имитационный зал, с размером в обычный кинотеатр, но вместо сидений были мини-машины, рассчитанные на двоих, а экран, на котором показывалось кино, был небольших размеров, но все же, с каждой кабины его было отлично видать. Хоть и население у нас было небольшое, этот кинотеатр был практически достопримечательностью нашего городка, и каждые пару дней, включали новые фильмы различных жанров, стилистики и времени. Сегодня, видимо, крутили фильмы 50-х годов. — Знаешь, — начинаю я, когда подходит наша очередь. — На какой бы фильм ты её бы не отвёл, не волнуйся, продолжение вечера у тебя в кармане. И как только произношу эти слова, мысленно хлопаю себя по лбу. Сильно. Улыбка Каспера в миг гаснет, а взгляд резко меняется. Становится раздражённым. Не подумав, ляпнув, я сразу же извиняюсь. Раньше — сарказм из моих уст вылетал только по делу и обдумав, сейчас — я выпаливаю все, что приходит первое в голову, будто, намеренно пытаясь причинить другим боль. Каспер знает о моих переменах, поэтому несколько секунд помолчав, говорит уверенно, копируя тон моего голоса: — Знаешь, я бы обиделся, но так, как ты не любишь подробности моих грязных похождений, я думаю, что в этот раз, ты захочешь узнать, как страстно Гвен дви… Затыкаю его рот своей рукой, прежде, чем он скажет хотя бы ещё слово. А вот бариста за барной стойкой, — молодой парень, которому и шестнадцати не дать, — улыбается во все зубы, желая узнать самые извращённые подробности, вылетающие изо рта Ричи. — Фу, заткнись, — говорю ему, но, судя по его взгляду, если я сейчас уберу руку с его рта, он продолжит. — Кофе за мой счёт. И эти слова действует на парня, как конфетка на маленького ребёнка. Он улыбается, и, убирая мою руку, отходит к нашему столику в углу, занимая место. Я заказываю нам двоим кофе: ему — чёрный с двумя ложками сахара, себе — большой латте, и, забирая из рук молодого парня, иду к другу, опять уткнувшегося в свой телефон. Сажусь за стул напротив него, протягивая кофе. Кас, не отвлекаясь от экрана, берет стакан в руки, делая большой глоток горячего напитка, даже не морщась. — Что там интересного? Спрашиваю друга, на что он отмахивается, блокируя айфон. Делает ещё глоток, отодвигая от себя стаканчик. Локти ставит на стол, готовясь что-то сказать. Повторяю его движения, глядя в глаза. Интересно. — Я вот подумал: если ты нашла эту записку в комнате Лоры, хоть мы и перерыли там всё, — говорит Ричи. Киваю, подтверждая. — Предлагаю ещё раз сходить и тщательно пересмотреть. Такую незначительную записку мы бы сразу заметили. Сразу киваю головой, но только потом задумываюсь. Мы ведь действительно всё проверили там. Мама Лоры, Нэнси, не раз убиралась в её комнате, и думаю, если бы она нашла что-то подозрительное — то сообщили бы и мне. Но слова Каспера имеют смысл. А если мы ничего там не найдём? Или ещё хуже: найдём то, что подтвердило бы догадки Каса? Мурашки по телу от одной мысли. Чувствую, как в спину бьет осенний прохладный ветер, вместе с колокольчиком над дверью кафе, оповещая о новом покупателе. Дверь закрывается, но чувство холода не испаряется. Кажется, меня знобит. Кутаюсь посильнее в тёплый шарф, который любезно одолжил мне друг, понимая, что с моим слабым организмом, могу запросто заболеть. Проклятый дождь. Проклятый ноябрь. — Вау, какие люди, — удивление в голосе Ричи мешается с сарказмом, заинтересованный взгляд направлен на барную стойку, и я быстро поворачиваюсь в ту сторону, пытаясь понять, на кого он так отреагировал. И «загадка» поворачивается лицом к нам сама. Тот незнакомец, который пришёл вместе с Каспером в большой зал и сразу же сбежал после его окончания, оказался новеньким в нашей школе, переведшимся из Дэнвера (что было очень странно, перевестись из большого города в такое захолустье). Каспер озвучил его имя, но я пропустила его мимо ушей, не обращая внимания. У нас было много случаев, когда ученики переводились в нашу школу, и бывало, что посреди семестра, но спустя какое-то время покидали её. Учителя или сам город — было непонятно, что гнало их отсюда. Парень неуверенно машет в нашу сторону, полагаю, Кас первым помахал ему. Отворачиваюсь сразу же, отпивая кофе. Напиток уже успел остыть, но стаканчик ещё горячий, поэтому беру его двумя руками, согреваясь. — Иди к нам, — подзывает того Ричи, и я хмурю брови. Зачем? Надеюсь, что парень отклонит его предложение, но нет; краем глаза замечаю, как тот берет свой кофе, подходя к нам. Садится возле друга. Молчит. Ни «привет», ни «как дела», ничего. Замечая сконфуженность новенького, Кас берет дело в свои руки. — Вы ещё незнакомы. Дилан, это Лили Кук. Лили, это Дилан О’Брайен. У вас, насколько я знаю, будут общими химия, информатика и физика. Дилан таращится на парня, раскрывая глаза. Он раздражён. Когда дело касается нарушения личного пространства, Каспер тут как тут. Я лишь закатываю глаза, вспоминая рассказ Каса о «необычном» знакомстве с новеньким, но ему совсем не стоило называть наши фамилии. Пока этот Дилан глаз не сводит с Ричи, имею возможность рассмотреть его. Каштановые волосы, торчащие во все стороны, немного помятый вид, родинки по всему лицу. И темные мешки под глазами, будто он не спал несколько суток подряд. Ну, или сидит на чём-то. Да, умеет Кас находить «подходящих» себе друзей. По сути, он ничем не отличается от местных: в нашем городе все выглядят, как живые зомби. Это сказывается на всём: начиная с тяжелых рабочих и школьных графиков, заканчивая умеренным климатом. Просто не думала, что парнишка с большого города будет выглядеть так. Может, у них там тоже не всё так гладко, как у нас? Ричи хлопает парня по спине, типа «остынь, друг». Плечи Дилана расслабляются, но он всё ещё смотрит на моего друга. Спустя пару секунд, наконец берет свой стаканчик с кофе, убирает крышку и залпом выпивает содержимое. Значит, всё-таки первый вариант — невыспавшийся. Ну и это хорошо. Не хотелось бы в будущем, если Ричи продолжит с ним общаться, читать ему лекции ещё и по поводу вреде наркотиков и таскать по всяким врачам. — Ты переехал сюда с родителями? — Каспер разбавляет неловкое молчание своим вопросом, спустя три минуты тишины, нарушающееся только питьем кофе. Ароматный запах эспрессо Дилана смешивается с запахами нашего кофе. Не люблю эспрессо. Это был первый кофе в моей жизни, и после того, как я попробовала его в детстве, думала, что не притронусь к кофе больше никогда. Дилана этот вопрос, будто, застаёт врасплох. Замечаю, как плечи его опять напрягаются. Я наблюдаю за его действиями, но смелости не хватает сделать только одного — посмотреть ему в глаза. — Нет, — хриплый и тихий голос О’Брайена создаёт большой контраст с уверенным голосом Ричи. — Я живу с бабушкой. И опускает голову вниз так, будто стыдится этого. Каспер кивает в знак понимания, но по глазам вижу, его ответ не удовлетворяет. Он жаждет подробностей. Ричи открывает рот, чтобы задать ещё какой-нибудь вопрос, как я слегка пинаю его под столом, чтобы он взглянул на меня и Дилан этого не заметил. Друг смотрит на меня, хмуря брови. Губами шепчет «Что?». Щурю глаза, поднимая левую руку и двигая ей, говорю ему, мол, прекрати. Но он отмахивается от меня, как от мухи, снова поворачиваясь к парню. Облокачиваюсь на спинку стула, отворачиваясь от них, и наблюдаю за людьми в кафе. Это кафе было открыто этим летом, и со дня открытия оно пользуется большой популярностью у всех жителей города, так как: а) здесь делают замечательный кофе и б) атмосфера кафе, содержащая в себе стили прошлого и настоящего в виде различных картин на стенах, неоновых вывесок и разнообразного меню. Помню, Лора в день открытия кафе, сообщила, что отныне это будет нашим столиком, и никто из нас, в особенности Каспер, не должен приводить сюда других на свидание. Это было глупо (но в каком-то смысле мило), но сами того не замечая, мы всегда садились именно за этот столик. Окно возле него выходит на переулок с магазинами и жилыми дома, и я понимаю, почему Лоре он пришёлся по душе. Она любит наблюдать за людьми. Кто-то слегка бьет меня по руке, и я резко поворачиваюсь в сторону, буравя взглядом парня. Каспер смотрит на дверь, призывая и меня посмотреть туда, и я хмуря бровями, поворачиваюсь в сторону. Гвен Саммерс, как ясное солнце в темный день, заходит в кафе, сразу направляясь к барной стойке, видимо, не замечая Каспера. Тот чуть ли не выпрыгивает со стула, не отрывая глаз с Гвен. Беру и тяну его за локоть, останавливая. — Где твой Дилан? — спрашиваю, кидая взгляд на пустующее место. Каспер сразу же находит его, и кивает в сторону двери в туалет. Одергивая локоть, друг, ударяясь об ножку стула, подходит к Саммерс, окликая её. Она поворачивается, широко улыбаясь и кротко целуя Ричи в щеку. Они начинают о чём-то говорить, звонкий смех девушки раздаётся по всему помещению. Берет в руки стаканчик с кофе и творожное (по-любому диетическое), направляясь в сторону выхода, а Кас сопровождает её. Он, как джентльмен, открывает ей дверь, и кидает быстрый взгляд на меня, прикладывая к ушам сжатую в кулак руку с оттопыренным большим пальцем и мизинцем в знаке «позже созвонимся». И уходит, закрывая за собой дверь. А я сижу, не понимая до конца, что вообще произошло за эти две минуты. Перевожу взгляд на настенные часы, показывающие половину пятого. Здесь скучно одной, но и идти домой тоже как-то не хочется. Мать с отцом возвращаются с работы только в семь, а залипать до их прихода в телевизор бессмысленно. — Где Каспер? И совсем забываю, что я здесь не одна. Дилан отодвигает свой стул, присаживаясь, на стол ставя ещё один стаканчик кофе. Чувствую, его взгляд на себе. Ждёт, когда я отвечу. Прикрываю глаза, пожимая плечами, стараясь ответить адекватно, прежде чем спугну его своей грубостью и сарказмом: — Он встретил знакомую, — ага, знакомую, с которой делит постель. — И уехал с ней. Парень выдыхает, и я чувствую его облегчение, что больше никто не будет задавать ему вопросы. Они и не такие дотошные, но судя по Дилану, он не любит, когда спрашивают про личное. Даже такие вопросы, как «с какой целью ты сюда приехал?». Поднимаю глаза на него, смотрю, как Дилан отворачивается к окну, наблюдая за людьми на улице и попивая кофе. Запах эспрессо бьет мне в нос. Поднимаю голову и смотрю на него. Делает глоток кофе, не отрывая глаз с окна. Перевожу взгляд на улицу, но там только три человека от силы идут по переулку, кутаясь в тёплые куртки от холода. Опять смотрю на него. Его взгляд напряжен, брови сведены к переносице. Взгляд, будто он следит за кем-то. Откидываю негативные мысли в сторону, продолжая рассматривать его. Футболка мятая, небрежно заправленная в темные джинсы, поверх которой лишь спортивная мастерка с длинным капюшоном. Но он не сильно похож на парня, любящего заниматься спортом. Дилан резко отворачивается от окна, ловя мой изучающий взгляд. У него глаза цвета шоколада. Смотрю на него, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее, от того, что он поймал меня с поличным. Жду, когда начнёт возмущаться. Но он молчит. Поддерживаю молчание, и отвожу взгляд к окну. Мне не нравится поддерживать зрительный контакт с кем-то малознакомым больше пары секунд, иначе я сразу теряюсь. Складывается ощущение, что, глядя в глаза, человек, словно, заглядывает мне в душу и видит меня насквозь. А мне не нужно, чтобы кто-то посторонний копошился в моем дерьме. Особенно, когда меня поймали на открытом разглядывании. Тишина продолжается. Краем глаза вижу, что теперь он смотрит на меня, а затем спокойно также отворачивается к окну. Такое чувство, что мы сидим так, молча, уже вечность, наблюдая за двумя людьми на улице. Но быстро взглянув на часы, понимаю, что прошло только десять минут. Начинаю отбивать тихий ритм по стакану, пытаясь как-то нарушить тишину. Но что-то говорить, а уж тем более завести какой-то диалог не собираюсь. Как и Дилан, впрочем. Нам неловко. Но это не та неловкость, какая бывает в сопливых романтических фильмах, где два героя симпатизируют друг другу, и не могут даже нормально разговаривать друг с другом. Наша скорее — «я, черт возьми, не знаю, кто ты такая и не хочу чтобы ты знала что-то обо мне». Неожиданный звук от уведомления нового сообщения, пришедшего на мой телефон, заставляет меня вздрогнуть. Достаю его из кармана джинс, быстро кинув взгляд на Дилана, рассматривающего собственные пальцы рук, держащих стаканчик. Майк Дэйл: «Нашёл твою кофту в шкафу Лоры. Заберёшь?» Перечитываю сообщение, чувствуя взгляд парня на себе. Нарочито хмурю брови, тяжело вздыхаю, закатывая глаза, и, блокируя телефон, кладу обратно в карман. Встаю с места, беру стаканчик в руки, чтобы выкинуть в мусорный бак, и стараясь не смотреть прямо в глаза, бросаю О’Брайену: — Мне пора. Без извинений и объяснений. Коротко и сухо. А в ответ получаю тихое, но твёрдое: — Увидимся.

***

Забрав кофту у Лоры, и все-таки, попив чай с булочками, возвращаюсь домой. Майк расспрашивал меня о «вылете» из их дома и, не получая вразумительного ответа, предложил провести меня до дома, чему я была, мягко говоря, ошарашена, но вежливо отказалась. Хотелось побыть наедине со своими мыслями, «проветрить голову», но чуть ли не врезавшись в столб и не быть сбитой, переходя дорогу в неположенном месте, поняла, что спокойно и, главное, безопасно могу обдумать всё дома. Заворачиваю на свою улицу, где вижу картину, повторяющуюся изо дня в день; так как именно на нашей улице жилых домов мало, каждый знает друг друга, поэтому первой на глаза мне попадается миссис Уинстон, милая старушка, в детстве постоянно угощавшая нас разными сладостями, семья Робинсов, которые вот-вот переедут отсюда, мистер Дотч, наш учитель физики, любящий подвыпивать временами, семья Энгельсов и Томас, и два крайних дома на улице, расположенные напротив друг друга — семья Ричи, оба взрослые которой постоянно в разъездах и семья Кук, жившая здесь ещё со времён рождения моего отца. Подходя к дому, замечаю припаркованную Hyundai серебристого цвета, говорящую о том, что мама уже дома. Достаю телефон, проверяя время. Без десяти шесть. Странно. Мама всегда задерживалась, и только иногда приходила с работы раньше положенного. Иногда. Раз в месяц, например. Тяну за ручку входной двери, отворяя её. Замечаю включённый свет на кухне и приятный запах, доносящийся оттуда. Захожу, хлопая дверью, оповещая о своём присутствии. Слышатся шаги, и через пару секунд вижу маму, переодетую в домашнюю одежду, с фартуком на талии. — Я думала, ты уже дома, — оглядывает меня с ног до головы, пока я развязываю кроссовки. — Где была? — Я думала, что у тебя работа до семи, — отвечаю ей в тон, проходя на кухню. — Почему так рано? Мама закатывает глаза, пропуская мою язву сквозь уши. Осматриваю кухню, замечая на плите две сковороды с готовившимся блюдами, овощи, которые мама нарезала до моего прихода для салата и шоколадный торт. Поворачиваюсь к маме, глядя на неё вопросительно. — Я отпросилась, чтобы отпустили пораньше. Энни с мужем и детьми приедут. Ох, чёрт. Приезд Энни — маминой двоюродной сестры, живущей в Сиэттле вместе со своим мужем Филом и двумя детьми Чарли и Сэмом, просто «идеальное» завершение тяжелого дня. Опять она будет все время, проведённое за ужином, расхваливать своих детей, приставать к моему отцу с расспросами «как это можно работать не по своей профессии» (серьезно, как это можно спрашивать о таких вещах в 21 веке?), её дети разгромят пол гостиной, а муж будет во всем ей поддакивать, пользуясь возможностью здесь хорошо «посидеть». Она будто сошла со всех худших анекдотах, фильмах и книгах, вместе взятых. Мы никогда с отцом не рады их приезду, да и мама тоже, но я её не виню — Энни единственная частичка семьи, которая у неё есть. Больше никого нет. Кроме нас, конечно. — Чё-ёрт, — тяну я, и мама смотрит с укором, но понимающе кивает. Присаживается за стул, продолжая нарезать овощи. — Полностью согласен, — говорит папа, отвечая на мою реплику. Заходит на кухню в рабочей форме, складывая газету в руках и кладя на стол. Подходит ко мне ближе, равняясь со мной, и целует в макушку. Также окидываю его непонимающим взглядом, но не успеваю задать вопрос, как в дверь кто-то стучит. — Они уже приехали? — удивляется мама, ведь у неё ещё ничего не готово. Переводит взгляд на часы. — Им же ещё час езды. Стук повторяется, но никто не двигается с места. — Может, это Каспер? — спрашивает мама, на что папа фыркает, отвечая: — Каспер никогда не стучится. И это правда. Имея статус любимого соседа и моего лучшего друга, Ричи появляется в стенах моего дома чаще, чем в стенах своего и уже даже приобрёл свою копию ключей от него. Ну, как приобрёл. Стырил запасной ключ и сделал себе копию, как он говорит, «на всякий случай». Правда, мои родители пока об этом не знают и лучше им не надо. Хочу сказать, что Каспер на свидании, но необходимость отпадает, когда папа все-таки идёт открывать дверь, и вместе с ним на кухню входят ещё двое полицейских. Ничего хорошего это точно не принесёт. — Добрый вечер, миссис Кук, мисс Кук, — один из них, мужчина лет так пятидесяти, кивает в знак приветствия и по нагрудному жетону вижу, что передо мной шериф Дэдбрукса. Рядом с ним стоит парень, скорее всего, он его помощник. Мужчиной назвать его не могу — он где-то в два раза младше самого шерифа. — Я шериф Тэйт, а это мой помощник Джейк Рид. Мы бы хотели задать пару вопросов мисс Кук по делу об исчезновении старшеклассницы Лоры Дэйл. Они пристально смотрят на меня, кроме родителей, выпучивших глаза на полицейских? Мне? Вопросы? Какие ещё вопросы? — Какие ещё вопросы? — отец повторяет мой вопрос, только проговаривая его вслух, обращаясь к шерифу. Что-то мне нехорошо. — Две недели как прошло. Растерянно перевожу взгляд на маму, которая молчит, сама не до конца понимая происходящее. Так. Надо сесть. — Да, прошло две недели, но, насколько мне известно, — шериф останавливается, поворачиваясь к своему помощнику, протягивая руку. Тот отдает ему какую-то папку с документами, и, открывая папку на нужном документе, проходится по ней глазами. — Мисс Кук отказалась от дачи каких-либо показаний, ссылаясь на нестабильное психоэмоциональное состояние. Да. В те первые дни моя голова была сродни каши: все мысли и слова путались, призывая мой мозг делать только одно — смотреть безэмоционально в одну точку, в нужные моменты подключать слух и кивать головой, не вдумываясь в выше сказанное. Полагаю от разговора с полицией я отказалась также. — Так, что? Я могу поговорить с мисс Кук? — шериф Тэйт окидывает нас всех взглядом, будто, давая нам самим решать, буду ли я отвечать на их вопросы или нет. Но, он и так знает, что мне от этого никуда не деться. Еле заметно киваю, когда шериф точно по-хозяйски вместе со своим помощником присаживаются за стол, снимают с себя верхние куртки, вешая на спинку стула. Сама сажусь напротив них, по левую и правую сторону садятся родители. Помощник передаёт шерифу диктофон, который тот ставит на стол. Открывает папку, в которой я замечаю свою фотографию из личного школьного дела. — Вам же ещё нет восемнадцати, так? — киваю, и шериф продолжает: — Тогда вы имеете право отвечать на вопросы в присутствии взрослого. Даже если бы мне и было восемнадцать, я бы и с места не сдвинулась без присутствия родителей. Я никогда не доверила полицейским, и наверное, никогда не буду. — Итак, начнём, — включает диктофон, зачитывая из папки: — Лили Кук, в каких отношениях вы состоите с Лорой Дэйл? Переводит взгляд с документа на меня, пристально глядя. Отвожу глаза в сторону, стараясь не смотреть ему в глаза. Шериф, похоже, это замечает. Делаю глубокий вдох, и на выдохе произношу: — Она моя лучшая подруга. Почти сестра, вообще-то. Лучшая из лучших. Этот ответ, кажется, удовлетворяет мужчину. Возвращается к папке, зачитывая второй вопрос: — Вы можете сказать нам, когда вы виделись с ней в последний раз и при каких обстоятельствах? Перевожу взгляд на маму, поглаживающей моё плечо в знак спокойствия. Она еле заметно кивает, беспокойным взглядом глядя на меня. Молчу. Чувствую выжидающий взгляд шерифа, которого, как мне кажется, самого надоедает происходящее в доме. Но он, черт возьми, должен выполнять свою работу. Что-то в горле пересохло. Приоткрываю губы, вспотевшими ладонями теребя край кофты. Выдыхаю. Закрываю глаза. Пытаюсь сохранять спокойствие и возвращаюсь к злосчастному дню, который мне хочется забыть. — Это был Хеллоуин, — сама не замечаю, как усмехаюсь. Да, какая, черт возьми, ирония судьбы. — Все старшеклассники были приглашены на костюмерную вечеринку Брэндона Ли, — вспоминаю с усмешкой на губах Лору, превратившуюся в Уэнзди Аддамс из «Семейки Аддамс». Мы с Каспером были Мортишей и Гомесом. Идея в этом году быть семейкой Аддамс пришла к нам спонтанно, но мы быстро нашли подходящие костюмы и выглядели весьма круто. Было смешно со стороны наблюдать за тем, как Мортиша Аддамс немного перебрала с пивом, Уэндзи флиртовала с клоуном Пеннивайзом, а Гомес так вообще изменял Мортише с Шер Хоровитц, чей образ взяла Гвен. Открываю глаза, и вся картинка испаряется. — Мы немного выпили, но уже к полуночи все разъехались по домам. Мы с Каспером Ричи проводили Лору до дома, и это, пожалуй, был последний раз, когда мы с ней виделись, за день до её исчезновения. В субботу мы должны были встретиться с ней в кафе, но… Не договариваю, чувствуя нарастающую дрожь в голосе, но думаю, и этого хватает, чтобы шерифа устроил мой ответ. Мама с отцом поглаживают мои плечи, но это не спасает меня. Мои нервы на пределе. Мужчина кивает, соглашаясь с моими словами, ведь то же самое ему сказали родители Лоры и Каспер. — Скажите, Лили, а вы случайно не ссорились с Лорой на этой самой вечеринке? Спрашивает таким голосом, как будто он чёртов психолог. Кладёт локти на стол, окидывая меня заинтересованным взглядом, и я чувствую его давление. — Что? Переспрашиваю, не до конца понимая суть вопроса. Он, что… пытается обвинить меня? — Ну, вы сказали, что вы немного выпили на той вечеринке. Возможно, вы, находясь в состоянии алкогольного опьянения, могли как-то поссориться с вашей подругой, а сейчас просто не помните этого? Может ли быть такое, что мисс Дэйл на почве вашей с ней ссоры, решила таким образом проучить вас? Он сейчас серьезно? Это не может быть взаправду. Смотрю на родителей, которые тоже слегка в шоке от поставленного вопроса шерифа. Ладони становятся мокрыми, а во рту настоящая пустыня. Мне нужна вода. — Вы сейчас серьезно? — выходит с хрипотцой, зато с правильной интонацией. Шерифа удивляет мой тон. Помощник словно воды в рот набрал. — Конечно, нет. Мужчина не сводит глаз с меня, не веря моим словам. Смотрит изучающе. Также, как я и смотрела на Дилана в кафе. Сдвигает брови к переносице, наклоняя голову вперёд. — Вы уверены? И это становится последней каплей терпения, чаша которой уже наполнена до краев. Вскакиваю со стула, чувствуя дрожь в коленях и резкую головную боль. Главное, сейчас, не подавать виду, что тебя задели заживо и распороли душу. Наклоняю голову, смело смотря шерифу в глаза и отвечаю со стопроцентным холодом и уверенностью в голосе: — Я уверена. Доброй ночи, шериф Тэйт. И скорее покидаю кухню, направляясь в свою комнату, понимая, что в любой момент могут пойти из глаз слезы. Нужно снова начать принимать лекарства.