***
Малыши не знали сколько прошло времени. Они оба так и сидели как можно ближе к другу другу. Их разделяли только перильца кроватки. По щекам обоих ещё иногда текли слезы. В какой-то момент Гарри лег, свернувшись калачиком и закрыл глаза, засыпая. Ила притащила два пледа. Одним кое-как укрыла брата, вторым накрылась сама и легла на пол, тоже погружаясь в тревожный сон. На первом этаже послышался шум, после спешные шаги по лестнице. Ила и Гарри, почти синхронно сели, испуганно смотря на полуразрушенный вход в детскую. Нет... Неужели пришёл кто-то ещё, чтобы закончить то, что начал исчезнувший злодей? Через пару секунд там показался мужчина. Это был худой человек с бледноватым цветом кожи, крючковатым носом и сальными, до плеч, волосами. Он с ужасом в глазах посмотрел на их маму, оперевшись рукой, а после и спиной, на дверной косяк. — Нет… — еле слышно прошептал он, опускаясь рядом с Лили. Мужчина обнял её, прижал к себе и заплакал, еле заметно покачиваясь и вздрагивая. Гарри встал в своей кроватке, вспоминая кто это, ведь раньше видел этого человека и не раз, Ила же сообразила быстрее, чем мальчик, кто это мужчина. Его она видела чаще. А может и не чаще, просто проводила с ним больше времени в их встречи, чем старший брат. Она слабо улыбнулась, подходя ближе к плачущему. — Эва! — зовёт она крестного, не выговаривая его имя. Она дотрагивается до его руки, тянется к нему. Северус аккуратно уложил тело Лили на пол и взял ребенка на руки, бережно прижимая к себе. — Всё будет хорошо… — шепчет он девочке, успокаивая её, но больше себя. — Всё будет хорошо… Он поднялся на ноги, продолжая держать на руках крестницу, подошёл к комоду, открыв нужный ящик, достал из кармана палочку и взмахнул. Вещи Илы куда-то исчезли. Подошёл к кровати девочки, отработанный взмах и кроватка исчезла. Ила внимательно следила за его действиями, увидев на кровати родителей своего небольшого плюшевого мишку, она потянула к нему ручки. Заметив это, Снейп дал ей в руки желаемую игрушку и ребенок успокоился, прижимаясь к крестному. Северус направился к выходу. Сзади послышался плач. Он обернулся и посмотрел на маленького Гарри. — И за тобой должны скоро придти, Поттер. — произнес он и кинул на Гарри быстрый недовольный взгляд и, развернувшись, быстро спустился по лестнице и вышел на улицу. Он хотел уйти подальше от сюда. Чтобы не видеть развалин дома Поттеров, не видеть образ мертвой Лили, и чтобы увести как можно дальше отсюда свою крестницу. На улице туда-сюда сновали дети в костюмах и с корзинками в руках, подходя к домам, стуча в двери и прося сладости, которые им в последствии давали взрослые. Черная мантия развевалась на слабом ветру. Через какое-то время мужчина трансгрессировал, прижимая девочку к себе. Та спрятала лицо, уткнувшись в грудь мужчины, обнимая мишку. Они появились на окраине Годриковой Впадины. Через пару метров он трансгрессировал снова. И так ещё несколько раз, постоянно проверяя, не расщепило ли и всё ли в порядке у маленькой Илы, которая через некоторое время уснула, не смотря на такие перемещения. Он трансгрессировал то на много километров вперёд, то всего на несколько, а порой просто какое-то время шел в нужном направлении***
Через несколько часов они оказались в начале Тисовой улицы. Мужчина бы сделал ещё один скачок, чтобы оказаться сразу у нужного дома, но не стал. Зельевар уверенно, но не спеша, направился к дому номер 4 на Тисовой улице. На другом конце улицы появился человек — так неожиданно, будто выскочил из-под земли. Подобного человека Тисовая улица ещё не видывала. Он был высок, худ и очень стар, судя по серебристым волосам и бороде, до того длинным, что хоть затыкай за пояс. Одет он был в длинную мантию и ниспадающий до земли пурпурный плащ, а обут в башмаки с пряжками. Голубые глаза ярко искрились под очками со стеклами-полумесяцами, а длинный нос был до того крючковат, будто его минимум дважды ломали. Звали этого человека Альбус Дамблдор. Он, по всей видимости, не осознавал, что всё в нем, от имени до башмаков, неприемлемо для обитателей Тисовой улицы. Он озабоченно рылся в складках плаща и что-то искал. Но всё же почувствовал, что за ним наблюдают, — и неожиданно вскинул взгляд на кошку, которая сидела на ограде одного из домов и пристально смотрела за ним. Не понятно почему кошка позабавила его. Дамблдор хмыкнул и пробормотал: — И как я не догадался? Он нашел во внутреннем кармане то, что искал: нечто вроде серебряной зажигалки. Открыл, поднял, щелкнул. Ближайший уличный фонарь, тихо чпокнув, потух. Дамблдор снова щелкнул — и следующий фонарь, поморгав, погас. Двенадцать раз щелкал делюминатор*, и наконец на всей улице осталось два далёких огонька — кошкины глаза, светившиеся в темноте. Никто, даже остроглазая миссис Дурсль, взгляни она сейчас на улицу, ничего бы не разглядел. Дамблдор сунул делюминатор обратно под плащ и зашагал к дому номер 4. Там он сел на ограду рядом с кошкой и, не оборачиваясь, сказал: — Вот так встреча, профессор МакГонагалл. Он хотел было улыбнуться полосатой кошке, но та исчезла. Вместо неё Дамблдор улыбался женщине довольно строгого вида, в квадратных очках той же формы, что и отметины вокруг кошачьих глаз. Женщина — тоже в плаще, но изумрудном, и с черными волосами, стянуты на затылке в тугой пучок, — была явно на взводе. — Как вы догадались, что это я? — спросила она. — Моя дорогая, я ни разу не видел, чтобы настоящие кошки так каменели. — Окаменеешь за целый день на холодном кирпиче. — ворчливо отозвалась профессор Макгонагалл. — За целый день? Вместо того, чтобы праздновать? По дороге сюда я видел по меньшей мере десяток пиршеств. Профессор Макгонагалл недовольно фыркнула. — О, конечно, все празднуют, — бросила она недовольно. — Казалось бы, надо поосторожней, так нет, даже маглы что-то заметили. Это было у них в новостях. — Она кивнула на дом Дурслей и тёмное окно гостиной. — Я слышала. Стаи сов… метеоритный дождь… А что вы хотите, они же не дураки. Не могли не заметить. Метеоритный дождь в Кенте! Голову даю на отсечение, это фокусы Дедала Диггла. Никогда не отличался здравым смыслом. — Ну-ну, не сердитесь, — мягко укорил Дамблдор. — За последние одиннадцать лет нам до обидного редко приходилось радоваться. — Знаю, — раздражённо ответила профессор Макгонагалл. Как раз в этот момент подошёл Снейп, но из-за разговора Альбус и Минерва не заметили его. — Но это не повод терять голову. Все развеселились как дети! Разгуливают средь бела дня по улицам, даже не потрудившись одеться как маглы, и шушукаются о таких вещах! Она пронзительно посмотрела на Дамблдора, словно надеясь что-то от него услышать, но он молчал. — Здравствуйте, профессор Дамблдор. Профессор Макгонагалл. — Снейп подошёл ближе к коллегам, кивнув им в знак приветствия. — Доброго вечера, профессор Снейп. — Дамблдор улыбнулся. — Здравствуйте. — Макгонагалл кивнула Северусу, после продолжила: — Очень было бы интересно: Сами-Знаете-Кто сгинул, и тут как раз маглы узнают о нас!.. Он ведь и правда сгинул, да? — Очень на то похоже… — ответил Снейп. — Так что у нас есть повод. Хотите лимончик? — Дамблдор достал из кармана мантии конфетки. — Что? — Лимончик. Это такая магловская карамелька, мне они очень нравятся. Ила приоткрыла глаза, услышав незнакомые голоса. Зевнув, девочка посмотрела на крестного, а потом попыталась посмотреть с кем он там разговаривает. Снейп посадил девочку на ограду и встал рядом с ней, следя, чтобы та не свалилась на землю. Малышка с интересом разглядывала сначала Макгонагалл, а потом перевела взгляд на улыбчивого Дамблдора. — Нет, спасибо, — произнесла профессор Макгонагалл неодобрительно: до карамелек ли? — Так вот, хотя Сами-Знаете-Кто сгинул… — Моя дорогая, вы же разумный человек и конечно же можете называть его по имени! А то — «Сами-Знаете-Кто»… Глупости! Одиннадцать лет добиваюсь, чтобы его называли настоящим именем: Волан-де-Морт. Профессор МакГонагалл вздрогнула, а профессор Снейп с каменным выражением лица смотрел на Дамблдора, но тот как раз отлеплял одну карамельку от другой и ничего не заметил. — Всё только запутывается от этого «Сами-Знаете-Кто». Не понимаю, почему все бояться произносить «Волан-де-Морт». — Вы-то не понимаете, — произнесла профессор МакГонагалл с досадой и восхищением, — Да только вы — не все. — Известно ведь, что Волан-де-Морт вас одного и боится. — закончил за неё профессор Снейп. — Вы мне льстите, — спокойно ответил Дамблдор. — Волан-де-Морт умеет такое, до чего мне никогда… — До чего вы никогда не опуститесь. — вставила Макгонагалл. — Хорошо, что сейчас темно. Я так не краснел с тех пор, как Мадам Помфри похвалила мои новые меховые наушники. — Во-на-мот? — Ила посмотрела на крестного, не понимая про кого говорят. — Вот видите. Даже маленькая Ила не боится произносить имя Волан-де-Морта. — Дамблдор посмотрел на МакГонагалл. — Даже если не правильно. — Потому что она не понимает этого. Она ещё ребенок! — Профессор МакГонагалл пронзила Дамблдора острым взглядом: — Совы — ерунда, пусть себе носятся. Но вот слухи… Слышали, о чем говорят? Почему он сгинул? И что его в конце концов остановило? Было видно, что именно это волнует её больше всего. Из-за этого она целый день просидела на холодной ограде — ни в обличии кошки, ни после она ещё не смотрела на Дамблдора так пристально. Что бы ни говорили «все», она ничему не поверит, пока этого не подтвердит Дамблдор. Тот между тем выбирал новую карамельку — и не ответил. Дамблдор протянул девочке конфетку и та её взяла, а после положила в рот, болтая ножками. Ила переключила внимание на своего мишку и стала играть с ним. — Говорят, — не сдавалась профессор МакГонагалл, — что ночью Волан-де-Морт объявился в Годриковой Впадине. Пришел за Поттерами. И по слухам, Лили и Джеймс Поттеры… Лили и Джеймс… погибли. — Слухи верны. Они погибли. — произнес до этого молчавший профессор Снейп. Дамблдор склонил голову, подтверждая слова зельевара. Профессор МакГонагалл охнула. — Лили и Джеймс… не могу поверить… не хотела верить… Как же так, Альбус? Дамблдор похлопал её по плечу. — Ну-ну… ничего… — мрачно произнес он. — Говорят, он пытался убить сына Поттеров. Но не смог. Не сумел убить маленького мальчика. Никто не знает, как и почему, но, говорят, когда ему не удалось убить маль...Гарри, он вдруг словно потерял силу — и исчез, — изрёк Снейп с каменным выражением лица. Дамблдор хмуро кивнул. — Это… правда? — профессор МакГонагалл даже запнулась — После всего, что он сделал… стольких погубил… не сумел убить ребенка? Поразительно… Чтобы именно это его остановило?.. Но как, во имя неба, Гарри выжил? — Остаётся только гадать, — отозвался Дамблдор. — Может никогда и не узнаем. Профессор МакГонагалл достала кружевной платочек и промокнула глаза под очками. Пока взрослые разговаривали, Ила играла со своим мишкой, который вскоре оказался на земле и девочка потянулась за ним, пытаясь достать. Снейп поднял упавшую игрушку и отдал крестнице. Дамблдор громко шмыгнул носом, вытащил из кармана золотые часы и сверился с ними. То были очень странные часы: двенадцать стрелок и никаких цифр на циферблате; вместо цифр по кругу двигались маленькие планеты. Ила с интересом посмотрела на старинные часы преподавателя и, по всей видимости, захотела потрогать странную вещь. Но, тем не менее, Дамблдору они, видимо, говорили о многом, потому что вскоре он убрал часы в карман и промолвил: — Хагрид запаздывает. Это ведь он вам сказал, что я буду здесь? — Да, — ответила МакГонагалл, Снейп кивнул, — и, я думаю, вы вряд ли объясните, почему именно здесь? — Я собираюсь отдать Гарри его дяде и тете. Других родственников, помимо близняшки Илы, конечно, у него не осталось. — Что? Людям из этого дома? — вскричала профессор МакГонагалл, вскакивая с ограды и тыкая пальцем в сторону дома номер 4. — Дамблдор, как же можно! Я наблюдала за ними весь день… Они — полная наша противоположность. А их сын!.. Видели бы вы, как он орал и пинал мать ногами на улице — конфет требовал! И чтобы Гарри Поттер жил с ними?.. — Здесь ему будет лучше всего, — твердо сказал Дамблдор. — Его дядя и тетя все ему объяснят, когда он немного подрастет. Я написал им письмо. — Письмо? — с нотой удивления в голове переспросил профессор Снейп, посмотрев на директора. — Профессор, вы и правда полагаете, что всё это можно растолковать в письме? Исходя из описания Минервы, таким людям его никогда не понять! Он будет знаменит — станет легендой — не удивлюсь, если в будущем сегодняшний день назовут Днём Гарри Поттера, о нем напишут книги, его имя будет известно каждому ребенку. — Именно. — Дамблдор посмотрел на них поверх очков. — И это любому вскружит голову. Ещё ходить не умеешь, а уже знаменитость! Причем из-за того, о чем сам не помнишь. Разве вы не понимаете, насколько лучше, если он вырастет вдали от шумихи и узнает правду, лишь когда сможет сам во всем разобраться? Профессор МакГонагалл хотела возразить, но передумала. Сглотнув, она сказала: — Да-да, конечно, вы правы. Но как мальчик попадет сюда? Она подозрительно оглядывая плащ Дамблдора: не скрывается ли в складках второй ребенок? — Хагрид привезет. — Полагаете это… разумно — доверять столь важное дело Хагриду? — промолвил Снейп. — Я бы доверил ему свою жизнь, Северус, — ответил Дамблдор. — Нет, он, конечно, человек добрый, хороший, — неохотно произнесла профессор МакГонагалл, — но, согласитесь, уже очень безалаберный. И его так и тянет… Это ещё что такое? Низкий рокот взорвал тишину улицы. Профессор Дамблдор, профессор МакГонагалл и профессор Снейп оглядывались, не понимая, откуда он приближается, и ожидая увидеть свет фар. Ила вздрогнула и потянулась к крестному, мужчина взял её на руки. Скоро рокот сделалася оглушителен; они подняли головы к небу — прямо оттуда свалился огромный мотоцикл. Мотоцикл был огромен, но казался крошечным под своим седоком, человеком раза в два выше и по-крайней мере раз в пять толще обычного. Он был как-то непозволительно громаден и казался диким — кустистые черные лохмы и косматая борода, под которыми почти не видно лица, лапищи размером с крышку мусорного бака, ноги в кожаных сапогах, похожие на дельфинов-подростков. В громадных мускулистых руках гигант держал сверток из одеял. — Хагрид, — с облегчением сказал Дамблдор. — Наконец-то. Где ты взял мотоцикл? — Позаимствовал, профессор Дамблдор, сэр, — ответил гигант, осторожно слезах с седла. — У юного Сириуса Блэка. — По дороге никаких неприятностей? — Нет, сэр. Дом раздолбало, но мальца удалось вытащить, пока маглы не понабежали. Он уснул над Бристолем. — Хагрид немного помолчал. — Правда... я не нашел в доме его сестрёнку. Но как вижу, Ила с крёстным. Услышав своё имя девочка посмотрела на гиганта, с живым интересом разглядывая его. Вот это, конечно, вечер или уже ночь встреч. Сначала бледный дяденька в плаще, теперь очень большой дядя. Дамблдор и профессор Макгонагалл склонились над свертком. Внутри, еле видимый, спал младенец. Под угольно-черной чёлкой на лбу виднелся порез необычной формы — совсем как зигзаг молнии. Снейп кинул на мальчика быстрый взгляд, поскольку видел его уже. — Значит, сюда… — прошептала Минерва. — Да, — отозвался Дамблдор. — Шрам останется на всю жизнь. — А нельзя что-нибудь с этим сделать, Альбус? — Даже если б и можно, я бы не стал. Шрамы бывают полезны. У меня, например, шрам над левым коленом — в точности схема лондонской подземки… Что же давай ребенка сюда, Хагрид. Дело есть дело. Дамблдор взял Гарри на руки и повернулся к дому номер 4. — А можно… можно с ним попрощаться, сэр? — попросил Хагрид. Он склонил большую лохматую голову над Гарри и поцеловал малыша в лоб. Поцелуй, вероятно, был очень колкий. После этого Хагрид вдруг завыл раненым псом. Снейп шикнул, — Разбудишь маглов! — И-и-извините, — всхлипнул Хагрид. Он извлёк откуда-то громадный крапчатый носовой платок и спрятал в нем физиономию. — Но я не могу-у-у! Лили с Джеймсом померли… А малышей, Гарри и Илу, разделяют… Гарри отправят к маглам… — Да, да, это очень грустно, но ты уж возьми себя в руки, Хагрид, не то нас заметят, — зашептала профессор МакГонагалл, осторожно похлопывая Хагрида по руке. Дамблдор меж тем перешагнул низенькую садовую ограду и направился к двери. Аккуратно положили Гарри на порог, достал из-под плаща письмо, сунул его в одеяльце и вернулся к своим. С минуту все молча глядели на крошечный свёрток. Только Ила что-то бормотала себе под нос, разговаривая с мишкой. Плечи Хагрида вздрагивали, профессор Снейп стоял с каменным выражением лица, профессор МакГонагалл была внешне спокойна и умело скрывала эмоции, а свет, обычно струившийся из глаз Дамблдора, как будто потух. — Что ж, — сказал наконец Дамблдор. — Вот и всё. Здесь нам больше делать нечего. Идёмте праздновать? — Ага. — Хагрид еле мог говорить. — Мне ещё байк Сириусу надо вернуть. До свидания, профессор Макгонагалл… Профессор Снейп удачи вам и Иле… Профессор Дамблдор, сэр. Утирая ручьи слез рукавом куртки, Хагрид оседлал мотоцикл и пнул стартер; мотоцикл с ревом взвился и скрылся в ночи. — Надеюсь, скоро увидимся, Минерва, Северус, — кивнул Дамблдор. В ответ МакГонагалл высморкалась в платочек, а Снейп в ответ тоже кивнул. Директор Хогвартса улыбнулся девочке, развернулся и пошел прочь по улице. Макгонагалл с минуту постояла и, обернувшись кошкой, скрылась. Снейп прижав крестницу ближе, трансгрессировал.***
Оказавшись дома, Северус поднялся на второй этаж и зашёл в спальню. В углу стояла кроватка Илы, на его кровати аккуратным стопками лежала её одежда. Зельевар быстро переодел Илу в чистую пижаму и уложил в кроватку, аккуратно укрыл одеялом и вышел из спальни, прикрыв за собой дверь. Девочка свернулась комочком, обнимая плюшевого мишку и мгновенно уснула. Ила Поттер спала крепко, не подозревая, что её старший брат знаменит, что теперь она встретит его только через несколько лет или только в Хогвартсе, что следующие несколько недель ей придётся привыкать к новому дому и что скоро крестный уедет преподавать зельеварение, а ей придётся жить в это время в другом месте, у знакомых Снейпа, и будет она его видеть только когда в Хогвартсе наступают каникулы. Ила не знала, что её крестный в это самое время, сидя в своей гостиной беззвучно плакал, еле заметно вздрагивая и, уткнувшись лицом в ладони, скорбил по её маме. Гарри же не знал, что в это самое время люди по всей стране, собравшись на тайные празднества, поднимают бокалы и приглушенно восклицают: «За Гарри Поттера — мальчика, который выжил! »