Ведьмы в Детройте

Гэвина Рида нельзя было назвать плохим человеком, но его моральные нормы находились, скажем так, далеко за границами общепринятого. И Ричард поразительно быстро к этому привык. Даже стал считать нормальным. Привык к тихому ласковому воркованию над растениями, которые потом как-то быстро вырастали, становились плотоядными и даже частично разумными. Привык к довольному прищуру зелёных глаз, когда очередной преступник, едва вывернувшись из тисков правосудия, внезапно падал с лестницы и сворачивал шею. Привык к постоянной смеси из запахов, облаком окутывающих Рида: чего-то едкого химического и приторно-сладкого трупного – едва уловимых даже для андроидов. Привык стоять с фонариком в руках и по щиколотку во влажной грязи, пока Гэвин с матами раскапывал так нужный ему скелет. Или даже еще не скелет. Главное – чтобы к могиле приходили как можно реже. И ему бы задуматься, где он оказался, правильно ли это. Осколки программы и совершенно человеческая совесть в один голос твердят – что-то не так с Гэвином. А потом он с радостным возгласом вытаскивает лопатку и берцовую кость и говорит: «Сделаю тебе амулет к Бельтайну». Скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Ричард улыбается. Говорит: «Буду ждать». В конце концов, что-то не так с ними обоими.