my boss

Утро в офисе не задалось как-то с самого начала: кофеварка, решившая, что ей пора на покой, издала жалобный скрип и замолчала. Намджун вытащил контейнер для воды и для кофе. Оба были безнадежно пусты, так же, как и голова Намджуна. Не высыпаться – это ужасно. Но еще ужаснее после месячного недосыпа, наконец, выспаться, да так, что всю память отшибло. Еще утром Намджун с трудом вспомнил кто он, как его зовут, где он работает и почему у него стоит будильник на восемь утра. И если первые данные нашлись в личной ИД-карте, то ответить на вопрос зачем вставать в такую рань могла разве что намджунова канарейка. Точнее, она что-то увлеченно чирикала с самого утра, но что – известно одному богу. Конечно, вполне вероятно, то есть, скорее всего, канарейка явно умнее Намджуна и, может быть, чирикала она что-то наподобие «ты бегать по утрам хотел, б-е-г-а-т-ь, долбоеб», но мы этого никогда не узнаем. В общем-то, да, со вчерашнего воскресенья, Намджун-таки яростно обещал себе начать бегать, потому что от офисной жизни у него стало сводить колени, и бесконечная усталость собиралась где-то между лопаток, и все это нужно было как-то восстанавливать. Ему, как-никак, почти тридцатник, а его жизнь представляет из себя буквально ничего. Вот он, выпив в два часа дня парочку шотов соджумикса в лаунж-баре, яростно пообещал себе взяться за свою жизнь. И если не отношения со всеми наладить, то хотя бы разобраться со спортом и своим телом. Все это вскоре забылось напрочь, потому что Намджун направился в свою спальню и средь бела дня плюхнулся спать, как белый медведь. И проспал он ровно до восьми утра, после чего проснулся озадаченный. О своем клятвенном обещании он вспомнить так и не смог, поэтому, раз уж выдалось время, он спокойно позавтракал и к 11 часам-таки направился в свой офис. Быть директором – это хорошо. Приятная должность, более чем приятная зарплата и не очень напряжные в целом обязанности. Для таких как Намджун, которых не напрягает бумажная возня с документами, эта должность была в самый раз. Директор туристического агентства – звучит-то как! И в принципе, за этим красивым фасадом можно было бы и держать нашего героя дальше, но в дело в том, что реальное его положение было несколько более плачевным. Он был, конечно, директором, но его офис – не более, чем филиал одной фирмы покрупнее, которая находится в самом центре Сеула. Небольшой офис в один этаж и команда из 20 человек – вот и все, что по факту стояло за такой громкой должностью и важными делищами. Горный туризм в Корее – прибыльный и популярный бизнес, который, бесспорно, требовал развития, особенно в последние годы, когда иностранцы в Корею хлынули огромной волной. Директор головного агентства, Чон Чонгук, в принципе быстро смял под себя эту нишу, заняв чуть ли не монопольную позицию на рынке, а после смог открыть еще несколько филиалов компании, куда с должности обычного финансового менеджера был и переслан Намджун. Намджун был из тех босcов, которые очень глупо шутили и очень неряшливо себя вели, ломая и разбивая на своем пути все подряд. В работе же, на удивление, все прямо противоположно: все документы всегда в порядке, планы по продажам выполнены на сто процентов, а прибыль и репутация компании на высоте, отчасти из-за внешности самого директора. Филиал это, конечно, не головной офис, но тоже ничего. Впрочем, не сказать, что это заслуга одного лишь Ким Намджуна. Откуда-то рядом с ним внезапно материализовался его секретарь – Ким Сокджин, который вытащил Намджуна из водоворота его мыслей хмурым «Здравствуй», а затем забрал из его рук оба контейнера. - Ты мог бы подождать меня, если хотел кофе, - устало пробурчал секретарь, выставляя на стол огромный пакет зернового кофе, купленного, видимо, по пути. - Я хочу на море, - только и буркнул в ответ Намджун, после чего, сконфуженный, отправился в свой кабинет. Ким Сокджин, давно привыкший к странностям своего босса, лишь тяжело выдохнул и продолжил разбираться с кофеваркой. В одну из его обязанностей входило и это: убирать за своим боссом кавардак, который тот везде оставлял. Еще Сокджин был дотошным и правильным, строгим и все контролирующем, который передавал указания босса так, будто бы читает постановление короля, своей рукой подписавшего указ, и следил за выполнением требований слишком строго. Намджуна строгость и правильность Сокджина привлекала – более чем, как и его красота, поэтому на прошлой неделе случилось неизбежное: они сходили поужинать. Вдвоем. В ресторан. Вечер был приятным, ресторан был изысканным и французским, Ким Сокджин – строгим и правильным, Ким Намджун собранным и молчаливым. Может быть, поэтому, разговор как-то не клеился. Все, о чем они смогли договориться по итогу ужина, было лишь урегулирование вопроса неформального обращения друг к другу, все еще в деловой форме. Именно поэтому сегодня утром Сокджин сказал «Здравствуй». Все свидание Сокджин немного улыбался уголками губ, из-за чего у Намджуна начинало слегка дрожать под коленками, и он пару раз ронял вилку от такой изысканности. Сокджин даже ел тихо, что было крайне странно для корейца. Впрочем, Намджуна с детства учили так же, и это его еще больше привлекало в Сокджине. Этот холодный и строгий секретарь, на первый взгляд был отстранённым и равнодушным, но на деле – крайне эмпатичным, поэтому стоило Намджуну говорить о чем-то: будь то классическая музыка, литература, последний вышедший фильм Тарантино – Сокджин заканчивал его мысль самыми правильными словами, вытаскивая их из чужой головы, что приводило Намджуна в неописуемый восторг. Этот человек, сидящий напротив, был прекрасен от и до. Он был идеален, он подходил ему и дополнял его, как единственный правильный паззл, он двигался и выражался так, как хотелось бы того Намджуну. И может быть поэтому, выйдя из ресторана, они сказали друг другу лишь «ну, пока» и разошлись в разные стороны.       И даже на работе между ними не было неловкости. Все было как обычно: Сокджин был строгим и правильным, Намджун был в бумагах и в работе. На совещаниях Сокджин иногда в своей манере отчитывал всех, даже босса, из-за чего складывалось впечатление, что босс здесь он. Намджун, впрочем, не спешил отдавать бразды правления, отвечая своему секретарю очередной глупой шуткой, над которой сотрудники смеялись лишь из вежливости. Сокджин не улыбался. У него была такая привилегия – не смеяться над шутками босса. Когда Намджун улыбается, на его лице появляются прекрасные милые ямочки, и если бы не это зрелище, Сокджин бы вообще не реагировал, но он предпочитал выдавливать из себя гаденькую вежливую ядовитую улыбочку и слегка пищать, как девчонка, после чего в одночасье становился серьезным и продолжал отчет. - Кофе, - в его кабинет вошел секретарь и положил чашку на стол. Намджун копался в каких-то бумагах, приходя в себя. На его лице все еще были остатки долгого прекрасного сна после соджу и глаза казались меньше чем обычно, а щеки пухлее. - Да, спасибо, - ответил Намджун, не отрываясь от документов и хмуря брови. По его лицу Сокджин понял: что-то было не так, но спрашивать не торопился – Намджун сам все расскажет и, как обычно, попросит с этим разобраться. Секретарь покинул кабинет. Была середина июня. На улице уже вовсю жарило яркое солнце, а в прогнозе погоды не намечалось цифры меньше 20. И в принципе все было замечательно: май с командировками в кемпинги был позади, все отлично подготовлено к началу сезона. Совсем скоро все больше туристов будут узнавать об их фирме, захотят пожить в горах, подышать свежим воздухом и узнать Корею с другой стороны. Если честно, это самое нелюбимое время Намджуна – он не любил ждать, когда что-то вот-вот начнется. Потому что от ожидания и предвкушения потряхивает сильнее, чем от шквала эмоций во время события. Можно сказать, он был слегка нетерпелив. Тем более он был на нервах и по правде, совсем немного устал. Его усталость несравнима с усталостью людей, не выходивших в отпуск в последние пять лет. Несравнима с тяжелым физическим трудом и прочими людскими судьбами. Несравнима с усталостью баристы в ближайшем кафе, чего уж там. И грех жаловаться. Но он действительно устал от самого себя. От своих мыслей, от своих эмоций, от своей обстановки и даже от гор. Хотелось в другую страну, хотелось не видеть ничего, хотелось на море. Пересматривая документ за документом, думая, как решить получившуюся накладку, думая, что сказать Чонгуку, который сегодня обязательно позвонит, потому что нужно загрузить отчет, а Намджун этого не сделает в таком виде, потому что цифры банально не сходились. Его тревожность хорошо читалась Сокджином, но Сокджин ничего не говорил, потому что знает: это противостояние он не выдержит. Намджун, каким бы простым и неряшливым он ни был, к работе с цифрами относился серьезно. От размышлений Сокджина отвлек звук открывающихся дверей лифта. - Извините, - запыхавшийся паренек с бумажным большим конвертом подошел к его столу, - где я могу найти Ким Намджуна? Сокджин оглядел парнишку: его грудь вздымалась под мятой клетчатой рубашкой, очки на лице сидели криво, а сам он пытался выдавить из себя подобие искренней квадратной улыбки. - А вы, собственно, по какому поводу? - Я курьер из головного офиса, привез некоторые документы. В тех, что загружен в базу – ошибка, но мы не может исправить ее у нас: проблемы с электричеством. Пожалуйста, передайте ему, - паренек протягивал конверт, - это очень важно и нужно сделать как можно скорее, пожалуйста. Сокджин нахмурил брови. - Хорошо, спасибо, можете быть свободны. - И еще. Босс просил передать, что заедет. Сокджин еще более настороженно нахмурил брови и слегка надул щеки, о чем-то задумавшись. - Хорошо. Паренек не обратил внимание на эту особенность Сокджина и поспешил быстро удалиться. Возможно ли, что вся проблема с утра была в этом? - Босс, - Сокджин слегка приоткрыл дверь кабинета. Намджун сидел за своим столом, опираясь на локти и проводя ладонями по лицу. Он устал и наверняка успел в своей голове прокрутить тысячу и один сценарий. И наверняка в худшем из них Чонгук связал его и крутил на вертеле, хорошенько так отчитывая за погрешность. Чон Чонгук. Ему было меньше, чем Намджуну, однако это не мешало ему быть шире, крупнее, наглее и строже, чем Ким Намджун. Он всегда ходил с кем-нибудь из своих секретарей и сотрудников, чем наводил на окружающих жуткую панику и излишний пафос. Его глаза были настолько серьезными и черными, что, казалось, по нижнему веку вот-вот растечется черная подводка, сам Чонгук выпрямлял свои волосы и грозно накидывал челку на глаза. Он говорил всегда тихо, улыбался крайне редко и не реагировал ни на один аттемпт о нормальном человеческом отношении. В принципе, на этом претензии к Чонгуку заканчивались. Ненавидеть его было не за что – компания работала прекрасно и удовлетворяла все нужды сотрудников, но вот общение тет-а-тет было пренеприятненьким. И одним из его ужасным качеств было то, что он не любил слушать чужие оправдания. А оправданием он считал буквально все: любое объяснение, причину ситуации, любую длинную логическую цепочку. И сейчас Ким Сокджину предстояло обрадовать босса еще одной новостью, которая явно добавит головняка и проблем. Но сначала он спокойно подошел и положил врученный ему раннее курьером конверт на стол. - Курьер из головного офиса принес. Сказал, что в расчетах кое-где ошибка, но они не могут загрузить это со своего сервера. Тебе нужно исправить это и загрузить. Ким Намджун с полминуты смотрел на Сокджина удивленными глазами, как утопающий, потерявший надежду на спасительный круг, но вот он – круг прямо перед ним. и Намджун жадно раскрывает конверт, смотря на написанные от руки цифры, пути к файлам и правильные расчеты, которые идеально сходились с бюджетом. Намджун посмотрел на цифры, которые ему так нужны были, и вздохнул с облегчением. - И, - Сокджин немного замялся, наблюдая за тем, как с больших широких плеч Ким Намджуна с грохотом падает груз, - Чонгук просил передать, что заедет. Груз вернулся на плечи Намджуна тут же. - Когда? – молниеносно поднял на него глаза босс, как будто в последние полчаса в его голове крутилось только это имя и у него теперь триггер. Впрочем, так оно и было. В ответ секретарь Ким лишь красноречиво пожал плечами и поджал губы. - Бляяяяяяяяяяяяяяяять, - только и протянул тихий мат Ким Намджун, проваливаясь спиной в кресло и проводя руками по лицу. Он смотрел в потолок и думал о том, как же сильно он заебался и как же его скоро окончательно доконает стресс. Ноги непроизвольно начали сами трястись, а Ким Сокджин вдруг стоял перед ним как вкопанный и смотрел крайне крайне озадаченно. Как будто вместо его босса на кресле сидел другой человек. Этот человек был ужасным. Он матерился, метался, смотрел в потолок и был жутко-жутко-жутко-жутко усталым. Его смуглая кожа, его лицо, его руки, его движения, его часы на запястье – все было чужим. Перед ним сидел не его босс. Перед ним сидел прораб с ближайшей стройки и матерился. МАТЕРИЛСЯ! Его босс. Ким. Нам. Джун. Ма-те-рил-ся. Это было предательством. - Да уж, - только и смог изречь стервозное Ким Сокджин и развернуться к двери, виляя бедрами и делая шаги пошире от злости. Впрочем, Намджун не обратил на это внимание – его секретарь, как и подобает, пожалуй, секретарям, был стервой. *** Босс секретаря Кима был идеальным. Он был интеллигентным, чистым и красивым. Он был сдержан, точен и аккуратен в работе. К другим вещам он старался прикасаться с особой осторожностью и это было мило, - в конечном итоге босс секретаря Кима все равно все ломал. Не слишком катастрофично, но ломал. Тем не менее, стоило Намджуну взяться за работу и серьезно ко всему относиться, что-то в груди Сокджина ёкало, и он засматривался на это зрелище. А вечером, за бокалом белого вина с легким привкусом ягод, позволял себе фантазировать о том, как может обнять своего босса за спинку кресла, помассажировать его плечи и шепнуть на ухо всякие нежности. Ким Сокджин был немножко влюблен, немножко одержим, и немножко сталкером своего босса. Он мог спокойно проехаться вслед за высшим по должности до его дома. Он мог просидеть пару часов под окнами босса в выходные. Он знал, что Намджун любит Биттлз и Кардиганс, а еще группу Абба и каким-то безумным образом миксует это все с классикой в своем плейлисте на спотифай. Что у него есть канарейка, дедушка и мама. С последними двумя Намджун часто в выходные интеллигентно сидит на террасах изысканных маленьких кафешек. Намджун любит Кафку и тайно ведет свой детективный блог в интернете, который не нароет только ленивый. Ким Сокджин любил своего босса, потому что тот был соткан из чистоты и элегантности. По крайней мере, в его мире. На его тупые шутки Ким Сокджин не реагировал, потому что это было неважно. Это было лишним в его картине мира, лишним в его фантазиях, где он гладит смуглую кожу Намджуна и позволяет себе немного больше, чем просто называть своего босса на «ты». Но мат. Мат! Из уст его драгоценного босса он впервые в своей жизни услышал мат. Ким Намджун не такой. Ким Намджун не вспыльчив, Ким Намджун не бесится, Ким Намджун хороший, Ким Намджун прекрасен. Ким Намджун, Ким Намджун, Ким Намджун, Ким Намджун, КимНамджун, кимнамджун, кмнмджн. В голове у Сокджина рушился целый мир, пока он открывал тяжелые стеклянные двери внутри кабинета. В груди вдруг пропало какое-то напряженное волнение с налетом легкого, романтического флёра, в жизни все стало еще на порядок бессмысленнее. *** Пятница. Солнце шпарит об асфальт, как умалишенный садюга избивает свою жертву. От яркого света плавится все тело. Люди толпой спешат на переходах, чтобы как можно быстрее нырнуть в прохладное темное метро. Но в офисе от палящего солнца не укрыться, остается только уповать на полупрозрачные жалюзи. Хороший день, чтобы написать заявление на увольнение. Вот так, по щелчку пальцев, в людях умирает любовь. Ким Сокджин лениво крутил в руках ручку: почему-то было важно написать это заявление от руки, свои красивым прекрасным почерком с закорючками. В идеале еще и на английском или французском языках, которые они с боссом знали в совершенстве, но к сожалению, компания не примет такого документа. Зато Ким Намджун наверняка бы все понял. Он бы поднял свои глаза на Сокджина, и в его глазах бы читалось отчаяние, а затем навернулись бы непрошенные слезы. «Ты меня бросаешь?» - только и произнес бы Намджун, а Сокджин смотрел бы на него холодным взглядом, спрятав руки в карман. И на фоне заиграла бы какая-то заунывная джазовая песня, ревел бы саксофон. Весь мир бы стал каким-то блекло-коричневым, как в старинных фильмецах с пленки немого кино. «Мы стали слишком разными», произнес бы Сокджин своими пухлыми прекрасными губами на языке любви – на изысканном французском, смотря куда-то в сторону и часто моргая, чтобы не заплакать, «нам пора прощаться»… Распечатанная форма не имела в себе никакой души, а Ким Сокджину хотелось сделать этот жест как можно более значимым и запоминающимся. Он лениво водил ручкой по бумаге, подбирая слова то на французском, то на английском языках. Он предвкушал момент, когда принесет Намджуну его любимый кофе в 16:00, а вместе с этим положит на его стол заявление об увольнении. Время бежало медленно. Было только 2 часа дня, едва ли закончился обед. Наступало самое жаркое время в городе. Он переделал все дела и даже больше: он даже протер растение с огромными зелеными листьями в углу офиса и нежнейше с ним попрощался. Секретарь Ким был морально готов покинуть свой пост. За всю предыдущую неделю перед его глазами как будто появился другой человек. Неуклюжесть босса раздражала, а не казалась чем-то грациозным и милым. Его шутки раздражали еще больше. Его навалившаяся усталость раздражала и самого Сокджина – ему казалось, что он устал вдвойне. Он закусывал губы и смотрел на босса через толстое стекло только лишь в те моменты, когда тот сосредоточенно работал. В такие моменты хотелось скулить от любви и нежности, но потом в голове все перечеркивалось этим ужасным матерным словом! Звон открывающихся дверей лифта раздался на весь этаж и тут же, кажется, воцарилась тишина. Из лифта вышел Чон Чонгук, а за ним два человека в черных костюмах, как и глава компании. Ким Сокджин резко встал, поприветствовав главного. Если раньше казалось, что этот день не мог стать еще хуже, то нет. Он все-таки смог. Сокджин обменялся с главой приветствиями, оповестил что его босс на месте, а затем по всем правилам проводил гостей в кабинет. Ким Намджун был немного растрепан и потерян, но в целом вполне достойно смог поприветствовать Чонгука и даже выдавить из себя улыбку. - Чай, кофе? – поинтересовался у гостей Сокджин с теплой улыбкой. Чонгук зыркнул на него из-под своей челки, отчего по спине секретаря пробежались мурашки. - Секретарь Ким, останьтесь в кабинете, - сказал главный, а затем уже более дружелюбно поприветствовал Ким Намджуна. - Чем обязан? – поинтересовался Намджун, после того, как вежливо-оформительная часть встречи была окончена, и он со своего кресла пересел на диванчик напротив Чонгука. Сопровождающие босса люди, как и секретарь Ким, остались стоять где-то у стены в кабинете. - Во-первых, большое тебе спасибо за доверие и за то, что быстро уладил проблему, возникшую недавно. Намджун даже как-то удивился: чтобы Чон Чонгук и заявился с благодарностью? Ну ладно. Он лишь кивнул в ответ с большой признательностью, ожидая, что скажет ему босс дальше. - Во-вторых, мы расширяемся. Я присылал тебе некоторые материалы по почте, думаю, ты уже ознакомился. Ким Намджун вспомнил, как действительно недавно получил емайл, в котором говорилось много официальной и мутной воды, и которую было совсем лень запоминать. - Да, я видел. - Отлично. Я бы хотел, чтобы переговоры с нашими партнерами проводил именно ты, - с улыбкой выдал Чонгук, - поэтому ты отправляешься в командировку в Тайланд вместе со своим секретарем. - Что? – Намджуна как будто стукнули кувалдой по голове. Он посмотрел на своего секретаря – у того вид был не лучше, и в восторг его эта новости явно не приводила... - А кто…останется здесь? – только и смог проговорить Намджун. - А, об этом позаботится Тэхен. Один из людей в черном костюме подошел к Чонгуку поближе, и улыбнувшись, представился. Сокджин узнал в нем паренька-курьера, который на днях привез им папку с документами. - Он в курсе всех дел твоей фирмы, не волнуйся. Спорить с Чонгуком все равно что пустить себе пулю в лоб. Да, он младше, но это не мешает ему грубить, язвить и ставить на место, потому что он босс, а так же жестоко шутить над хёнами и рявкать. Тем не менее, Сокджин не сдержался. - Простите, но это разве не курьер вашей компании? – сконфуженно ворвался в диалог секретарь. - А, ты об этом, - Чонгук улыбнулся, - я велел представиться курьером. Конечно он не курьер, человек в топографическим кретинизмом не мог бы работать у нас курьером. Тэхен беззлобно зашипел на него. - Кстати, он не сильно опоздал в понедельник? – Чонгук перевел взгляд на Намджуна. В глазах Намджуна читался ответ черным по-белому, о том, что он пережил несколько истерик и чуть не попрощался с должностью, потому что недочет полностью и целиком выглядел как его вина, но вместо этого он лишь слегка улыбнулся. - Нет, все было в порядке. - Вот и отлично, заодно отдохнете недельку. *** Вылет был назначен на воскресенье. Ким Сокджин так и не смог сказать своему боссу, что увольняется, потому что благополучно об этом забыл. Визит Чонгука и эта новость была как снег на голову, но теперь он чувствовал, как на нем лежит ответственность за эту поездку. Из главного офиса ему прислали все подробные инструкции, как, наверное, и Намджуну, так что оставалось лишь выполнить свой священный долг. Уже в субботу, упаковывая свой чемодан, Сокджин все-таки задумался. Он же будет жить рядом с боссом в неформальной обстановке и узнает его получше. А что, если босс окажется еще ужаснее? Но ничего, это можно будет считать прощальным путешествием. Как-никак он проработал рядом с ним почти год, и теперь настала пора прощаться. После этого отпуска Ким Сокджин войдет в кабинет, положит на чужой стол заявление и попросит об увольнении. Потому что Ким Сокджин крайне уперт в своих решениях и от них не отказывается. Так он решил, захлопнув чемодан и открыв бутылку белого вина, дабы скрасить свой субботний вечер. Ночью ему снится, как он входит в кабинет своего босса, кладет ему на стол заявление и с полной уверенностью заявляет о своем уходе. В ответ Ким Намджун поднимает на него дерзкие глаза и выдает злобное - Ты ахуел? Секретарь Ким просыпается в холодном поту и со странными ощущениями в области паха. Его член стоит как каменный, и это вряд ли можно списать только на утреннюю эрекцию. Ким Намджун матерится очень сексуально. «Ахуел?» Очень. Сексуально. «Ахуел». На 40 минут утреннего душа сексуально.