***
По приезде в столицу я в очередной раз удивилась размерам и могуществу этого города. Встречала нас Афифе с несколькими служанками. Я была рада этой женщине, хоть радость и была с горчинкой. Она так изменилась за все эти годы. Не постарела, а именно изменилась. В свое время меня учила строгая, наводящая на слуг ужас, женщина. Она была крепка, как скала, и неумолима к нарушению порядка, сейчас же… Она стала мягче. Не говорю, что такого не было прежде, но, по крайней мере, она не показывала этого так открыто. Я не узнаю эту Афифе-хатун. Это не моя вторая мама, это хазнедар гарема, не более. Как-то грустно от этого. С приветствиями покончили быстро. При входе во дворец слуги проводили вначале до покоев Османа. Они были не особо далеко от гарема, как и положено для неполовозрелых шехзаде, но все же в мужской части дворца. После того, как мы оставили его, нас сопроводили в другие покои. В этот раз мне не достались покои покойной Хатидже султан, но по размеру они не уступали тем. Только балкона не хватает. В этой комнате я буду жить вместе с Наргизшах, что нисколько меня не смущает. Я даже заметила, как она спокойно выдохнула. Всё верно, только переступив порог этого места ты чувствуешь, как атмосфера меняется, и заражаешься витающим здесь напряжением. Я не знала, что делать. Это действительно не мой дом, не знаю куда же себя деть. Фатьма султан и та сейчас во дворце Михримах гостит. С Хуриджихан я принципиально не хочу сближаться. Станется с неё мне кинжал в спину всадить. Мустафа сейчас с Повелителем. Мы приехали раньше, чем планировали, поэтому все заняты. Хотя… — Наргизшах, как ты смотришь на то, чтобы встретиться с твоим дядей Джихангиром? — я, конечно, понимаю, что и Хуриджихан может быть там, но все же. — Как вам будет угодно, Султанша, — когда она стала такой кроткой? Надеюсь, эти изменения не будут мне во вред. — Тогда пошли. Девушки, — с нами приехало шесть служанок. Две для девочки и четыре моих, сейчас они вместе с выделенными Афифе пятью разбирали наши вещи. — Решите сами, кто останется, а кто пойдёт с нами, — рабыни, что впервые со мной встретились, были удивлены тем, что им даётся право выбора. Переглянувшись, трое из них подошли ко мне, также четверо из приехавших с нами. Таким образом, в моей свите стало пять девушек, и две для Наргизшах. Мы шли по узким коридорам, избегая появления в главной комнате и прилегающих дорогах. Незачем внимание всего гарема привлекать, хватит и того, что о моем приезде знают.***
Джихангир оказался в своих покоях, на моё счастье. После разрешения мы вошли в его покои. Как я и предполагала, Хуриджихан была здесь. Шехзаде читал ей строки из романа, когда мы их прервали. — Шехзаде, — как обязывают правила, я поклонилась ему и перевела взгляд на дочь Хатидже. — Султанша, — её я удостоила лишь кивком головы. Член династии или нет, но я мать шехзаде и значу немного больше. Она лишь племянница султана, которая потеряет все свое значение сразу после его кончины или покинет столицу. Наргизшах молчала и повторяла все за мной. — Мы недавно приехали, все заняты, вот я и решила, что вы составите мне компанию на прогулке. В Топкапы самый изумительный сад, что мне доводилось видеть. Наргизшах тоже впервые может насладиться этой красотой. — Элмас, как я рад твоему приезду. Я скучал по нашим разговорам. Наргизшах, я даже не думал, что у Мустафы уже такая взрослая дочь, — Джихангиру хватило нескольких секунд, чтобы взять себя в руки и осознать все происходящее. Хуриджихан молчала и недоумевающе смотрела на нас. Правильно, я одета не хуже, а то и лучше её, ещё и не кланяюсь. Поймав её непонимающий взгляд, парень поспешил представить нас друг другу. — Хуриджихан, это Элмас султан, любимица моего старшего брата и мать двух его сыновей, а это Наргизшах, его дочь. — Я рада познакомится с вами, Султанша, — несмотря на робкий голос, в ней чувствовалось высокомерие, она смотрела на Наргизшах и общалась с ней, будто меня нет. Дает сразу понять, где мое место, рабыню не признает. Смешная. Будет интересно наблюдать, как она погубит себя и Баязида. — Элмас султан. — Для меня тоже честь познакомиться с вами вживую, не через письма, — я тоже могу так говорить. — Письма? — бедный Джихангир, он решил сгладить острые углы. — Михримах султан писала о приезде Фатьмы султан и Хуриджихан султан. Только, встретиться в живую, не одно и то же, что читать. — Ты права. Что ж, пойдемте в сад. Я тоже считаю, что пора подышать свежим воздухом, — все согласно кивнули и повернулись к дверям. Мы не успели даже выйти за пределы комнаты, как забежала калфа и передала письмо кудряшке. Это что же? Мы оказались здесь в день приезда Баязида в Стамбул? Как интересно. Зато я бесплатное шоу не пропущу. Попкорн бы ещё, и был бы полный шик. Жаль, не знаю, как его подготавливают перед нагревом. Извинившись, она буквально вылетела из покоев. Переглянувшись с вопросом в глазах, мы с парнем, не понимая происходящего, направились в сад. Я старалась говорить на нейтральные темы. Не о политике или любви. Рассказывала об успехах своих детей и забавных происшествиях, Наргизшах пыталась удивить своими познаниями в классической литературе. Мне показалось, что его забавляет разговоры с девочкой. Для такого начитанного и умного человека действительно было забавно слушать этот детский лепет и размышления на серьёзные темы. Но, могу сказать с гордостью, её слова не были лишены смысла. Когда мы покидали дворец, я приказала пригласить к нам и Османа. Он впервые остался один в такой ситуации. Уверена, он не заставит меня краснеть, но бросать его я не намерена. Мы обосновались в беседке, когда сын к нам присоединился. Что могу сказать, я чувствовала себя немного лишней. Джихангир наслаждался обществом своих племянников, а я наслаждалась этой атмосферой. Не ожидала, что все может быть так легко и спокойно. — Шехзаде, не сочтёте за грубость, если я предложу вам побыть их учителем? Вы так начитаны и с такой энергией говорите, что мне самой стало интересно, про детей я и вовсе молчу. Пока мы в Стамбуле, их занятия временно приостановлены, но зачем же терять время? — приближался ужин, и мы собирались отправиться в свои покои, когда мне пришла эта мысль. Таким образом, и дети, и Джихангир будут заняты. Мне будет спокойнее. — Это интересная мысль, но согласны ли вы сами с этим? — он решил спросить мнение своих будущих учеников. Осману хватило одного взгляда, чтобы понять и согласиться без раздумий, Наргизшах повторила за братом. — Тогда я буду счастлив. Приходите ко мне в покои завтра. Я подберу интересные книги для вас.***
Ужинали мы в моих покоях. Я приказала оставить для Мустафы место и принести дополнительный набор посуды, так как не была уверена, придет ли он. Но он не заставил меня разочароваться. Немного с запозданием, но он пришёл. После этой полугодовой разлуки, увидеть его было сравне награде. Дети с искренним счастьем поприветствовали его. Они тоже скучали по отцу. Трапеза прошла в беседах, улыбках и смехе. По завершении, детей сопроводили в их комнаты. Мы остались наедине. Мы сели на подушки возле камина и наслаждались теплом друг друга в полумраке комнаты. Стол давно был убран, а служанки отосланы. Мы были только вдвоём. — Как я скучал по тебе, моя драгоценная госпожа, — он положил руки на мой живот и чуть нахмурился. — В прошлый раз здесь была наша дочь, теперь она далеко от меня. Я пропустил её рождение. Мне горько от этого. — Незачем печалиться. Мы вернёмся в Анкару и ты прижмешь её к своей груди. Наша Гвашемаш очень красивая, она напоминает мне Валиде. Надеюсь, она вырастет такой же красивой, умной и справедливой. ИншАллах. — ИншАллах, Элмас. Так и будет, — на некоторое время в покоях наступила тишина, но Мустафа вновь её нарушил. — Знаешь, я скучаю по нашему дворцу. Здесь постоянно что-то происходит и нет возможности спокойно выдохнуть. Это удручает. — Что случилось? Какие-то сложности в политике государства? Или какая невиданная мне беда? — я старалась быть максимально взволнованной и даже немного напуганной. Чтобы не выдать себя тем, что я и так все знаю. — Нет. Тебе не нужно об этом переживать. Просто… Баязид тайно покинул Конью и приехал в Стамбул. И для чего?! Для того, чтобы встретиться с Хуриджихан. Говорит, это любовь. Как можно так себя вести? Он давно не ребенок! — Мустафа, успокойся. Ты правильно сказал, он не ребёнок и сам должен понимать глупость своего поступка. Зачем тебе переживать о нем? — Он мой брат. Один из немногих, с кем я могу быть открыт. Кроме вас и Валиде, он с Джихангиром единственные члены семьи, которых я могу не бояться, — хватит этого лепета про семью. — Ты не прав. Какими бы вы ни были дружными сейчас, только встанет выбор, как он предаст тебя. Закон Фатиха никто не отменял, а если я правильно поняла характер Баязида, то он ни за что не захочет умирать. Он скорее сбежит и… ну, не знаю… заключит мир с персами, чтобы получить трон. — Что за глупость? Между нашими государствами уже давно идёт вражда. Как ты можешь даже думать о таком предательстве?! — Успокойся. Просто представь. Как бы поступил ты, если бы знал, что завтра за твоими детьми придёт палач? Бездействовал и дал их убить? Или сделал все, что в твоих силах, чтобы спасти их? — после моего вопроса он задумался. Его брови нахмурились, а выражение лица выдавало, что он думает слишком серьёзно. Когда складка на его лбу чуть заметно разгладилась, я заговорила. — Теперь ты понимаешь, о чем я? — Да. В этом коротком слове было море эмоций и мыслей. Он будто наконец признал всю серьёзность своих суждений и осознал, в каком положении он находится. Я не знала, радоваться или печалиться. Поддержать его или возрадоваться такому стечению обстоятельств. — Раз он тебе так дорог, то просто не откажи, если он попросит о помощи или одолжении. Но не подставляйся, будь предельно аккуратным, — я прижалась к нему чуть ближе и расслабилась. — Я вырос и больше не тот юнец, что совершал глупости, — ага. Мне бы мог не врать. Или я чего-то не знаю? Ночь мы провели вместе. Мы наслаждались обществом друг друга. Несмотря на то, что такие расставания даются нам очень тяжело. Каждый раз сложно расставаться и терпеть горечь разлуки, но именно это подогревает наши отношения. Именно сладость встречи помогает нам, будто, обновиться. Я не думала об этом раньше, но сейчас понимаю, как никогда.***
Следующее утро началось с небольшой суматохи. Мустафа пошел прогуляться и пообщаться с братьями. Я же оставила Наргизшах на попечение служанок и направилась за пределы гарема. С утра я послала короткое сообщение с просьбой о встрече. Пора действовать, или будет слишком поздно. Я почти зашла в мраморный павильон, когда встретила Атмаджу с каким-то парнем. Если я не ошибаюсь, то это Явуз? Что они тут делают? Ведомая любопытством и осторожностью, я подошла к ним. — Госпожа, — как и положено, они первые поприветствовали меня и опустили взгляд в землю, не смея прямо смотреть на султаншу. Я кивнула им в знак приветствия и стала ждать их слов. — Госпожа, это Явуз. Мы вместе с ним приехали сюда для службы нашему Шехзаде. — Мне приятно познакомится с вами. Что привело вас двоих в это место? — Ничего важного. Я хотел представить вас друг другу. Отныне, если у вас появится поручение для меня, можете доверить это ему. Я доверяю Явузу, как себе. — Мне приятно это знать. Что ж, учту. Надеюсь на тебя, Явуз, — Аллах всемогущий, и из-за такой ерунды у меня чуть сердце не выскочило. Но все же, интересно, как они узнали о том, что я буду здесь? Что вообще пойду в мраморный павильон? Похоже, рядом завелась крыса, и это кто-то из моих людей… Нужно проверить каждого, кто знал о моей встрече здесь. — Мы не будем более вас задерживать. Госпожа, — и они удалились… Как-то глупо вышло. Ну ладно, меня уже ждут. Слуг я оставила ждать меня в коридоре. Там уже были несколько охранников моего друга. Соколлу ждал меня. Он поклонился и поприветствовал не только, как госпожу, но и как старого друга. Я рада, что в нем осталась разумность и совесть. — Я счастлива видеть, что ты остался прежним, мой друг. Эта должность многих людей сгубила, я не ошиблась, помогая тебе. — Для меня честь, что вы так думаете. Я не мог представить, что то деловое предложение, во имя помощи в санджаке, обернется так. — Мы никогда не знаем, что ждет нас в будущем, и чем обернется очередная встреча и поступок, — на мгновение опустилась тишина и стало ясно, с расшаркиваниями закончено, пора поговорить о том, из-за чего мы здесь. — Ты знаешь, что меня тревожит, — я не спрашивала. — Хайреддин-паша. Этот змей слишком крепко свил свое гнездо вокруг повелителя. Почти год идет расследование, но уже ясно, даже с подтвержденной виной паши, ничего не сделают. Его простят, это было ясно с самого начала. Я не понимаю, зачем вам было это нужно? — Я сразу подозревала, что ничего из этого не выйдет. Но мы все же получили выгоду из всей этой ситуации. Во-первых, мы уничтожили все те ужасные слухи и наговоры на тебя. Это укрепило веру Султана в тебя. Разве это плохо? — Вы правы, после того, как все те жалобы и наговоры были опровергнуты, я заручился еще большим доверием нашего государя. — Это очень хорошо. Во-вторых, разве здоровье Барбароссы не стало хуже? — почти месяц под стражей, постоянное нервное и эмоциональное напряжение не могли пройти даром для немолодого мужчины. — Вы правы. Уже почти месяц паша не покидает своего дворца. Но лекари говорят, что скоро он пойдёт на поправку. — Тогда сделай так, чтобы этого не произошло. Не мне учить тебя, — ещё бы я все сама не делала. Смерть адмирала не только мне полезна. И зачем руки марать, когда это может сделать за тебя кто-то другой? — Раз его здоровье и так не лучшее, никто ничего не заподозрит. Просто ему станет хуже, и он уже не сможет выкарабкаться. — Я понимаю, о чем вы, и постараюсь сделать все в лучшем виде. — Постарайся сделать все быстро и тихо, но все же не спеши. Для начала, я хочу знать. Есть ли у тебя кто-то на примете? Никто из людей Хайреддина не должен занять место адмирала, иначе мы ничего не сделаем, а просто сменим одно зло на другое. — Не стоит переживать. У меня есть верный человек на роль адмирала. — Доверюсь тебе. Надеюсь, он компетентен и верен нужным людям. — Можете не сомневаться. Несмотря ни на что, вы и ваши дети будете в безопасности. — Это для меня главное. Ты, как никто, должен понимать, меня не интересует политика государства, ты разбираешься в этом лучше, — как ему тяжело сдерживать улыбку. И правду говорят, мужчины — это маленькие дети. Скормила ему конфетку и восхвалила его ум. Но все же, отчасти это правда, сейчас у меня другие заботы. — Главное, жизнь моих детей. — Будет Аллах вами доволен и услышит ваши молитвы. — Иншаллах, Мехмед. На этом важные разговоры закончились. Больше нет ничего, в чем нужно его участие. Сейчас, по крайней мере. Я собиралась уже уходить, когда он обратился ко мне. — Госпожа, Михримах султан будет счастлива приветствовать вас в нашем дворце. Я был бы рад, если бы вы согласились скрасить её будни, пока я занят нашим общим делом. — Почту за честь. Ждите меня к ужину, и я приеду не одна. Ах да, пусть и поздно, но поздравляю. У тебя родилась дочь. — Благодарю вас. Если вы благословите нашу Гевхерхан, это будет честью. — Это будет только в радость для меня. Маленькую султаншу ждет счастливая жизнь, да будет ей доволен Аллах. Дочь гораздо лучше сына, особенно в эти времена, — султанзаде тоже потенциальная опасность. Сейчас, когда каждый так ожесточенно хочет трон, а ещё и зная будущие события. Действительно, хорошо, что у них дочь. Даже мнимый соблазн, тоже соблазн.***
По возвращении во дворец я сразу отдала поручение подготовить все к вечерней поездке. Также я приказала предупредить Мустафу. Согласится он поехать с нами или нет, кто знает? В этот вечер Повелитель позвал своего старшего сына и внука поужинать вместе, поэтому они не поехали с нами. К Михримах мы прибыли вместе с Наргизшах. Их знакомство прошло успешно. Мы проводили время в беседах ни о чем и хвастались успехами своих детей. Обсуждали украшения и наряды. На моё удивление, встреча прошла очень вольно и как-то обыденно. После трапезы мы остались во дворце султанши на ночь. Следующую неделю мы гостили у дочери Сулеймана. Прогулки в саду, катание на лошадях. Соколлу позаботился о куда лучшей охране. Помнит, как завоевал сердце своей жены. Я играла с её дочерьми, а ещё мы устроили настоящий шоппинг-тур. Но мы не забыли и о благотворительности. Если накупили новинок, то куда деть старые наряды? Пока Хюррем рвала и метала, следила за средним сыном и решала его проблемы, мы спокойно жили. В один из вечеров мне привезли послание из Топкапы, Мустафа спрашивал, не забыли ли мы, в каком дворце должны жить. Посмеиваясь, мы распрощались с Михримах и отправились в главный дворец. Пока мы были в дороге, я подумала о Михринисе. Недавно я донесла до Атмаджи весть о том, что у Михринисы-хатун не лучшие планы на счёт Мустафы. Тонко намекнула, чем может обернуться такая… «дружба». Пока её отец жив, ничего делать нельзя, но это только пока…***
Известие о смерти Хайреддина стало словно гром среди ясного неба. Я, конечно, ждала чего-то подобного, но я думала, что мне придется ждать минимум месяц, но никак не семь дней. Соколлу с особой прытью взялся за это дело. С другой стороны, это хорошо. Меньше ждать и переживать. Его смерть - это стартовая линия. Отправная точка всех событий противостояния за трон. Смерть адмирала флота с такими многочисленными военными заслугами перед государством, не прошла мимо. Из-за присутствия Баязида и Мустафы послание отправили только в Манису. Приезда Селима долго ждать не пришлось. Он прибыл через два дня, как раз на похороны, вместе с Нурбану. Это была девушка с европейским типом внешности, как неожиданно, ха-ха. У неё слегка вьющиеся темно-каштановые волосы и карие глаза. Небольшого роста. Если во мне примерно 165, то она около 160, даже ниже. Хрупкая, даже ровная, фигура с небольшими выпуклостями в нужных местах. Не ожидала, что такая, как она, сможет привлечь внимание Селима. Почти все наложницы в его гареме высокие и фигуристые девушки. Тут сразу понятно, без участия Хюррем не обошлось. Сейчас мы все сидели в главной комнате гарема и молились за душу покойного. На тахте, во главе всего гарема, сидела рыжая Хасеки, рядом расположилась её дочь. Я с Наргизшах сидели немного в стороне на подушках, мы выделялись на фоне общей массы наложниц, как и положено по статусу. В другом конце комнаты, также на тахте, разместилась Фатьма султан с Хуриджихан, что сидела подле нее на подушке. Ближе к наложницам, что сидели на полу в центре комнаты, расположились еще две личности. На ступеньках, на подушке, расположилась Нурбану. Сейчас был заметен округлившийся живот фаворитки. На расстоянии метра-двух, также сидела мать последнего ребёнка Сулеймана. Назенин-хатун, мать Разие султан. Сама Султанша, ещё слишком мала и находится со служанками и кормилицей в покоях. Девочка на пару месяцев старше моей Гвашемаш. Мы услышали громогласные и многочисленные выстрелы корабельных пушек. Весь флот прощался со своим прославленным капитаном.***
Я направлялась в свои покои, когда стала свидетелем занимательной картины. Нурбану и Назенин встретились в коридоре. Одна хвасталась что фаворитка повелителя, а вторая всего лишь шехзаде. Как это глупо и по детски, этот дворец не для таких споров. Мериться драгоценностями могут только обычные служанки, а не те, у кого есть возможность возвыситься. Во мне взыграло какое-то детское ребячество. Не сдержав себя, я решила пройти по этому коридору. Стоило только глашатаю-стражнику заметить меня и понять, что в коридоре, где я иду, настоящее столпотворение и дорога закрыта, как он поспешил исполнить свои обязанности. — Внимание! — я заметила, как эти недо-госпожи вздрогнули. Наверное, подумали, что Хюррем или Фатьма идут. А тут всего лишь я. С гордо поднятой головой я последовала по коридору. Я заметила, как они проводили меня косыми взглядами. Я буквально слышала их мысли о том, кто же я такая. Бедняжки. Хорошо, что не соскочили и не устроили сцену. Кроме статуса Хасеки, меня возвышает над ними факт рождения двух сыновей. Это даже приятно. Я привыкла к служанкам и рабыням. Но прямо сейчас я как никогда почувствовала, что возвышаюсь над другими. Находясь в равном положении и с одинаковыми возможностями, я выше этих двоих. Приятно, как бы не возгордиться. Сейчас Мустафа вместе со своими братьями в саду. Осман на очередных тренировках со стражей, а Наргизшах сейчас с Джихангиром. Мне нужно встретится с Соколлу. Я больше чем уверена в том, что Хюррем захочет поучаствовать в выборе нового адмирала. С этим мы, конечно, разобрались, но есть ещё кое-что. Тайная комната Хюррем, чтобы подслушивать заседания совета. Нужно предупредить Мехмеда. Надеюсь, ещё не поздно. Я не успела встретиться с мужчиной. Резко появились другие планы. Михримах пригласила своих братьев на ужин. Хотела провести время в кругу семьи. Но была внесена маленькая поправка. Кроме братьев, она хотела поближе узнать племянника. Подумав об этом, она решила пригласить и меня. Мои мужчины уже покинули дворец, а мне только доставили письмо с приглашением. Поэтому в путь я отправляюсь только сейчас. Хоть и с запозданием, но я буду там. Подходя к воротам, где только что остановилась подготовленная для меня карета, я заметила, как другая выезжает из дворца. — Чья это карета? — шехзаде уже уехали, поэтому-то мне и стало интересно, кто это так поздно покидает Топкапы. Хотя, кажется я что-то такое помню… — Шехзаде Селим немного задержался, вот и покинул дворец только сейчас, — значит я не ошиблась со своей догадкой. Мы сели в карету и отправились в путь. Нужно будет выкроить момент и поговорить с Соколлу. Пока это главная проблема. В этом дворце уж точно. Я не сильно отстала от Селима и Нурбану. Они как раз зашли во дворец Михримах, когда я вышла из кареты. По коридору меня сопровождала одна из служанок. Когда мы подошли к покоям, где будет проводиться ужин, я услышала часть разговора. —… если мое присутствие вам мешает, то прошу простить, — это однозначно была Нурбану. Как голос меняется в зависимости от того, с кем она говорит. Но её нельзя за это упрекнуть, так делают все. — Всё хорошо, добро пожаловать, — я узнаю эту интонации Мустафы. Он так с пашами разговаривает, когда они пытаются очередную глупость ему предложить. Своей обманчиво благосклонной речью, он обещает все муки в случае провала. — Гюльбахар, у нас будет ещё один гость, — ну сестру то можно было предупредить, что придешь не один. Михримах даже не скрывает разочарования в голосе. — О чем ты, сестра? Приборы как раз на всех накрыты, — Баязид. — Скоро прибудет ещё один гость, я его жду, — сказала, как отрезала. И намекнула, что не рада сюрпризу Селима, и не оскорбила вроде бы. Красотка. Этот момент я выбрала для того, чтобы зайти. Мустафа, Осман, Баязид и Джихангир стояли вдоль стены. Можно было предположить, что в ожидании нас они проводили время за разговорами, разместившись на тахте. С другой стороны стояли Селим и Нурбану, девушка была горда, что оказалась среди детей Сулеймана. Так близко к власти и в окружении значимых людей. Пусть радуется, это ненадолго. — Прошу прощения за опоздание, — склонившись, я поприветствовала всех присутствующих. — Всё хорошо, это я поздно пригласила тебя. Рада, что ты смогла приехать ко мне, Элмас, — Михримах с самой радушной улыбкой обняла меня. У всех непосвященных это вызвало культурный шок. — Давайте сядем за стол. Михримах ловко остановила все расспросы и повернула все в другую сторону. Мы расположились с двух сторон, вдоль многочисленных столов. Вышло так, что сели мы так, как стояли. На нашей стороне Селим оказался единственным мужчиной и сидел третьим по счету от начала. Это не соответствовало порядку, но сейчас ситуация немного другая. Эта встреча не официальная, и здесь почти не соблюдается протокол. Все кушали и много смеялись. Музыканты играли ненавязчивую мелодию, сидя в углу. В разгар вечера Михримах решила похвастаться новой игрушкой. Музыкальная шкатулка. Это был подарок повелителю от посла Венеции, да только его дочери так приглянулась эта диковинка, что он с радостью отдал её. Джихангир и Баязид проявили рьяный интерес и заинтересованность механизмом. Дочь повелителя не на шутку испугалась, что они ее сломают. В ней ещё играет детская обида за то, что они когда-то сломали похожую игрушку. Я только посмеивалась, ведь знала и эту историю. Нурбану же решила уточнить, о чем речь. Я знала, что между средними настоящая война характеров из-за ужасного разделения по старшинству. Но я не предполагала, что такая весёлая детская история может стать причиной новой ссоры. Только, прошу заметить, что Баязид отшутился, что Селим сказал о джиннах, а ему стало интересно проверить его слова. Второй же вспылил, что это привычка винить его во всем. Это действительно ужасно. Им не то, что пол оборота нужно, для того, чтобы завестись, слова достаточно. Я рада, что влияние Мустафы, как старшего наследника, на них ещё действует. Он смог их осадить и не дал продолжиться конфликту. Всё вроде вернулось в дружеское русло, но чувствовалось некое напряжение. Но кажется, никто не хотел его замечать. Все рассказывали о том, что происходит в их жизни. Кто куда и сколько пожертвовал, кто что начал строить, и как ''положительно'' о каждом их решении отзываются простые люди. Как это неожиданно. Встречи влиятельных людей проходят в одинаковых разговорах что в 16-том, что в 21-вом веке. Деньги, достижения, дорогие покупки. Почему я не думала об этом раньше? С политики разговор перетек на гарем. В частности, детей. Здесь я говорила уже куда больше, нежели Мустафа. Дети — единственная тема, о которой каждая мать может говорить очень много и не уставать. Баязид лишь вскользь упомянул своих сыновей, а о дочерях даже не заикнулся. Джихангир поддержал тему, рассказывая о его занятиях, если так можно выразиться, с Османом и Наргизшах. Селиму нечего было говорить, только о беременности Нурбану напомнить. Девушка же ухватилась за возможность говорить. — Я уже на шестом месяце. Надеюсь, ребенок родится здоровым. —Иншаллах. —Аминь. Надеюсь, твой сын будет таким же ловким и смелым, как сыновья Мустафы и Баязида, — обратилась Михримах к Селиму. После того, как они поблагодарил её за лестные слова, наступила минутная тишина. Султанша по крови поспешила нарушить ее. — Я хотела бы навестить вас в ваших санджаках. Я бы заехала в Анкару. Говорят, ты постарался в восстановлении города. Хотела бы посмотреть. — Благодарю, сестра. Я не один старался на благо города и нашей Империи. Помощь нашего Повелителя и множественные пожертвования Элмас и матушки способствовали ускорению процесса реставрации, — он посмотрел на меня и улыбнулся, как я могла не улыбнуться в ответ? — Приезжай. Только предупреди заранее, чтобы я успел подготовиться, — опять… — После того, как Баязид приехал без приглашения, я ещё не всё успел уладить, — ну вот, о чем я говорила? — Селим прав, Михримах. Лучше предупреди его, а то ты можешь быть неприятно удивлена, — вот мне интересно, как они в детстве друг друга не убили? И как Михримах их терпит? У нее воистину железное терпение. — Баязид! Селим! — милый, ты ещё не устал? — Оставьте нас, — это он обратился к слугам. Ой-ой-ой, похоже, сейчас будет серьезный разговор. Что показательно, Османа он не отправил из-за стола. Правильно, пусть посмотрит, как не нужно общаться с братом. Им с Искандером это, конечно, не грозит, но все же. — Что бы между вами не произошло, это не повод так себя вести. Ваша злость, это не достойно. — Мустафа прав. Вы нас огорчаете. — Но это он… — боже, и это взрослый мужчина? Перекидывают стрелки друг на друга, а Селим же старший. Хюррем не раз напоминала об этом. — Как у тебя ещё хватает наглости смотреть нам в глаза… — ой-ой, будто ты не причём. — Баязид! Прекратите! — мне кажется, будь они обычными слугами, Мустафа уже мог отдать приказ убить их. Настолько он выглядит разгневанным. — Ну давайте, нападайте, — молчал бы лучше. Сейчас Баю осуждают и успокаивают, а ты драматизируешь. Будто это тебя оскорбляют. Ущемленная твоя душа. — Нападать на тебя никто не собирается, — я слышу, каких трудов стоило моему мужу не повысить голос. — Наоборот. Михримах пригласила вас, чтобы помирить. — Я прекрасно вижу, что вы задумали, — он это специально? Не видит, настолько больно и грустно Михримах от этой картины? Насколько Джихангир выглядит расстроенным? И, самое главное, как Баязид молчит, пристыженный этой сценой? Почему он продолжает говорить такое? — Нурбану, пошли. — И правильно, ведь сбежать легче. Ведь здесь нет подхалимов, что возносят тебя до небес! — прорвало. И о этих двоих я переживала, что они составят конкуренцию Мустафе? Пф~ Того, что произошло дальше, я не ожидала. Да никто не ожидал, не предполагали даже. Селим с диким криком бросился на Баязида с кулаками. Тот же, ну будь дурак, хотя это и спорно, ответил старшему брату тем же. Начался переполох. Я встала и резко отошла в сторону, поманив за собой и Османа. Не дай Аллах, ему достанется от этих двух сумасшедших. Михримах кричала их имена, желая образумить. Мустафа пробовал их разнять, но все было тщетно. Джихангир, которой в силу своей болезни не был проворен, не успел встать и отойти, и был опрокинут этими сцепившимися безумцами. Испугавшись за него, мы с сыном помогли ему встать и отойти. Смотря на этот ужасный переполох, я пыталась просчитать все последствия. А главное, просчитать выгоду от всего происходящего. Я не прогадала и удачный момент выдался. Нурбану пыталась то ли вразумить, то ли подбодрить Селима в этой драке и шагнула чуть ближе. Дура. Будь я беременна, уже давно прижалась бы к углу или покинула покои, дабы обезопасить малыша, а она… Столы давно были опрокинуты, поэтому по центру комнаты валялась посуда. Мне не составило труда пнуть под ноги этой девушки стакан. И, видит Аллах, все сложилось идеально. В суматохе, не заметив и наступив на гладкий бок, она оступилась. Фиаско, конечно, не случилось, но при падении она схватилась о столбик, о который и приложилась животом. В пылу драки двух наследников никто этого и не заметил, а для меня это только в радость. Девушка сама не успела осознать происходящее, как Баязид опрокинул Селима и начал душить. Прилагая усилия, Мустафа смог оторвать младшего брата от поверженного Шехзаде. Держа этого разгневанного буйвола за своей спиной, он наблюдал, как встаёт Селим, к которому тут же бросилась его фаворитка. — Да что вы оба творите! — Всё это происходит потому, что отец отправил меня в Сарухан! Куда же делись ваши братские чувства! Скажите честно, вы просто все завидуете мне! — ти моё боже. Дайте ему леденец, а лучше графинчик вина, чтобы успокоился. Он сам так зациклился на этом санджаке, что скоро сбрендит. О санджаках даже темы не было… Почти. Но никто же не говорил, о том, что он не может достойно с ним управиться? — Селим! — я даже не заметила, как он направился вон из комнаты. Нурбану последовала за ним, как ни в чем не бывало. Похоже, адреналин сыграл свою роль, и девушка сама не осознала, что произошло, и ничего не почувствовала. Нам сообщили, что шехзаде в спешке покинул дворец. Слуги стали убираться в покоях, а мы перешли в другие. Атмосфера была потеряна. Джихангир находился в прострации из-за произошедшего. Осман обдумывал увиденное, но не забывал делать шокированно-напуганное лицо. Я сидела рядом с разочарованной Михримах и поддерживала ее. Мустафа же… Мустафа был зол и разочарован таким поведением братьев. — До чего вы дошли. Я знала, что вы не ладите, но это… Какой позор, — бедная, она до сих пор не верит в случившееся. — Это уже слишком. Баязид, как ты мог? — Я не хотел, чтобы подобное произошло. Но вы же видели?! Он первый это начал! — он ещё и оправдывается. Лучше бы молчал и признал собственные ошибки. — Что бы ни происходило, ты не должен терять самообладание. Если Повелитель узнает, вам обоим несдобровать. — Да, но я уверен, что Селим первым побежит жаловаться повелителю. — Ты оказался прав, — с некой грустью Михримах взглянула на Мустафу. — Мне не следовало пытаться их помирить. — Давайте успокоимся и подумаем, как себя вести дальше. Надеюсь Селим никому не расскажет о случившемся, тогда все это останется между нами. — Я не уверена, что ничего не произойдёт, — Мустафа посмотрел на меня таким знакомым взглядом. Он ждет, что я скажу дальше, а он сможет обдумать мои слова. — Мне кажется, Повелитель не оставил нашу встречу без внимания и его слуги прямо сейчас рассказывают о случившемся. Да и шехзаде Селим может, если не рассказать обо всем, то сказать, что вы притесняете его. — Мой муж знает меня, как никто другой, поэтому серьёзно задумался о таком варианте. Джихангир следил за нашими переглядками с долей вопроса и каплей зависти. Баязид же гадал, почему мне дали право голоса в таком вопросе. Как так вышло, что Мустафа слушает меня. — Чему быть, тому не миновать. Этой фразой Мустафа поставил точку в сегодняшнем вечере. Все стали понемногу собираться в обратный путь. Мы остались последними. — Мне жаль, что все прошло так. Если бы не этот инцидент… — когда осталась только моя семья, а к Михримах присоединился муж, заговорила дочь повелителя мира. — Вам незачем расстраиваться госпожа. Вашей вины в случившемся нет. Жаль только, не удалось побеседовать толком. Я хотела обсудить с вами новые ткани, что привёз Азад. После смерти Реан-хатун, он основательно занялся торговлей. Теперь он известный торговец. Его мастерство обрело особую любовь у неверных. Мы обязаны обсудить его диковинные новинки. — Вы желанная гостья в этом дворце, госпожа, — Соколу решил взять слово. — Вы можете приехать к нам в любой момент и скрасить дни Михримах султан. — Благодарю за приглашение Паша. Я тоже буду рада. Поговорить из-за всего случившегося нам не удалось. Хорошо, что я подозревала нечто подобное и написала записку, где вкратце обрисовала ситуацию. Покидая дворец, я протянула записку стоящем в тени стражнику. Точнее, это верный цепной пёс Мехмеда, который делает всю грязную работу. Текер полностью оправдывает свое имя и образ. Одинокий воин, верен и послушен — это его главный плюс. Приказав отдать послание лично в руки Паши, когда они будут наедине, я, как ни в чем не бывало, продолжила путь. Поговорить лично было бы лучше, но придётся действовать так. Завтра объявят, кто станет новым адмиралом флота. Мы распрощались и направились в карету. На этот раз Мустафа согласился составить мне компанию и сел в карету. Путь не большой, но время подумать есть. Я видела, как он угрюм и задумчив. — Мустафа, что тебя тревожит? — я не смогла сдержаться и не отвлечь его. Не люблю, когда он такой. — Сегодняшняя ссора, — было бы удивительно, если бы его это не волновало. — Это все уже слишком далеко зашло. Это не остановить, уже поздно. — Вражда между ними, тебя это не должно так волновать. — Ошибаешься. Если прольется первая кровь, то всему конец. Это затронет нас всех. Спокойствию придёт конец и начнётся бойня за трон, — я положила руку ему на плечо, желая поддержать и успокоить. Я знаю это и уже давно готовлюсь. Но пока рано это говорить. — Ты сам сегодня сказал. Чему быть, того не миновать, — я с волнением, но со скрытой уверенностью посмотрела на Османа. Позже я поговорю с ним. Он должен все хорошо обдумать и сделать выводы.