6.
2 октября 2019 г. в 22:09
Утро начинается не с кофе. Поскорее бы оно тут появилось. Хочу кофе. А-а.
Быстренько умывшись холодной водой, я стала всё подготавливать к пробуждению госпожи. Подкинув дров в камин, повесила над огнём котелок с водой. Да, не по-королевски, зато экономично. Особенно для меня: времени меньше тратится. Лучше, чем бегать по дворцу. Да и пока принесёшь, она не остывает.
Разбудив госпожу, я помогла ей выбрать наряд и собраться для сегодняшнего дня. Сегодня я сделала ей простую и немного игривую причёску. Я заплела колосок, что пустила вокруг головы, и выпустила несколько передних прядок. Получилось строго, но, в тоже время, небрежно. Её молодят такие причёски. Махидевран — женщина ещё красивая, зачем добавлять себе лишние года? Вот это я считаю лишним. Пусть все видят, насколько она молода и красива.
После того, как сборы были закончены, Махидевран захотела проведать сына. Мне оставалось лишь молча последовать за ней.
Возле дверей нас ждал сюрприз: Шехзаде не пожелал принять её. Это впервые, когда он так поступил. Он всегда обращает внимание на каждые её слова и просьбы. Не приняв отказа, Султанша приказала впустить её и вошла в покои. Шехзаде с наложницей завтракали.
Мне вот интересно, а если бы они чем поинтересней занимались? Ах, да, здесь это считается неуместным. Под светом луны должно происходить слияние тел, и никак иначе. Как скучно...
— Мустафа, уже давно солнце взошло, а ты все ещё в покоях. Ты не забыл? Тебя повелитель ждёт, — мне было ясно, что Махидевран не нравится присутствие девушки, но она хорошо держалась. Мне кажется, Мустафа даже мысли такой не допустил.
— Вы правы, мама. Я совсем не заметил времени. Нора, ступай. Придёшь сегодня, — он так вальяжно качнул рукой. Всегда нравился этот поистине правительственный жест. Тоже так хочу... Девушка в полупоклоне покинула покои, оставив нас троих за закрытыми дверьми.
— Собирайся, нужно поспешить. Повелитель и так тебя ждёт. Нельзя более такого допускать, — мы вышли, и двое слуг зашли в покои наследника. Мустафа действительно собрался очень быстро.
Проводив сына по пути в покои повелителя, Махидевран направилась к Валиде. Проводя время за светской беседой, никто и не замечал времени. После пришёл Мустафа. Он получил благословения Айше-Хафсы Султан. Ещё немного поговорив ни о чём, Шехзаде ушел, чтобы продолжить занятия. Черкешенка провела ещё какое-то время в покоях Валиде и после вышла: она направилась на балкон. Там, вдыхая прохладный вечерний воздух, она наслаждалась видом. Я тоже не желала уходить. Из дворца Топкапы открывался лучший вид на Стамбул. Вечером он ещё прекрасней. В будущем нельзя увидеть таких звезд. Один из многих плюсов этой жизни — это природа, её красота. Как жаль, что в будущем люди не ценят этой красоты. Только здесь, без телевизоров и планшетов, тебе позволено увидеть это.
— Кальбимин, ты всегда говоришь мне всё, как есть, не скрываешь чувств и мыслей. Мне лестно, что ты всегда рядом. Мой Мустафа уже так вырос. Я только сейчас это поняла. Ещё совсем недавно он был моим маленьким лучиком счастья, а сейчас... Он стал взрослым мужчиной. Уже второй день проводит с этой наложницей, — я заметила, как она сжала ладонь в кулак, но быстро расслабила руку. Она научилась хорошо контролировать себя. Её лицо не высказало никакой реакции, только руки выдали.
— Вам не стоит переживать по поводу Норы, султанша. Вы правы, что волнуетесь, но я уверена: она не сможет навредить нашему Шехзаде.
— Меня волнует, как бы она второй Хюррем для нас не стала. Если я и Мустафу потеряю... Я даже думать о подобном не могу. Я не переживу, если Аллах меня подобным образом покарает.
— Вы и так многое пережили, госпожа, Аллах милостив. Я когда-то слышала, что нам посылают только те испытания, которые мы можем преодолеть, а за успешное их переживание щедро одаривают. Вот увидите, скоро придёт время даров. Аллах не поскупится.
— Спасибо. Спасибо за твои слова. Я буду ждать, когда благословение к нам придёт. Я уже давно научились ждать, но эта девушка, Нора... Меня всё ещё волнует её стремительный рост. Он мне что-то напоминает, вот я и боюсь.
— Не стоит. Наш Шехзаде умен и красив. Если Нора всё-таки и верна Хюррем Султан, а это всё хитроумный план, то они просчитались. Я склонна верить, что она, скорее, сама полюбит Шехзаде Мустафу, чем навредить ему сможет. Да и наш наследник гораздо умнее и, простите за эти слова, хитрее. Я не верю, что она так просто очарует все его мысли. Не для того он постоянно учится и развивается, чтобы любовь к наложнице ему разум застилала.
— Иншааллах, Кальбимин, Иншааллах. Пойдём, пора возвращаться в покои и ко сну готовиться.
Вернувшись в комнаты и соблюдая всю процедуру повседневной рутины, мы отправились спать. Этот день был одним из немногих спокойных. Как бы не сглазить. Засыпала я со спокойным сердцем.
Пятница прошла также спокойно. По утру Мустафа отправился на молитву с отцом и провёл весь день в делах. Общался с пашами и беями, проводил время с учителями. Мы с султаншей провели весь день за вышивкой или же книгами. Мне стало так нравиться это спокойствие, что я боялась даже подумать, откуда может грянуть гром. Возвращение Дайе на прежнюю должность стало молнией.
Я оказалась права, но лучше бы ошиблась. Гром прогремел на следующий день: во дворец вернули Фидан и Фатьму. Фидан Валиде Султан назначила калфой в гареме, а Фатьму в служанки к Махидевран. И я, и Султанша понимали, что это просто подстава. Гнев Хюррем неминуем и она даже задумываться не будет, что Махидевран просто подчиняется приказу. Тяжело мне будет. Я же тесно работать с Фатьмой буду. Я ещё с прошлой жизни по сериалу помню, какая она тварь. Да зачем сериал помнить? Хватило и того короткого контакта, что был у меня с ней до бунта. Валиде поступает слишком глупо. Я думала, что дурой всего сериала была Махидевран, но похоже, это из-за того, что у неё перед глазами был не лучший пример. Вот, как Айше-Хафсы смогла выжить в гареме и сына от Селима Явуза защитить. Видать, власть её глаза затуманила. Нужно всегда помнить о том, что чем выше поднимаешься, тем больнее падать. Никогда не стоит забывать.
Мы с Махидевран были в покоях, когда пришла Гюльшах. Я не ожидала её появления, но она же теперь верная служанка Валиде. Ну да, видимость верности держать нужно, только вот... На двух стульях не усидишь. Один однозначно упадёт, а за ним и второй.
— Госпожа, Шехзаде дал Норе новое имя — Эфсун. Она теперь мусульманка, и похоже, что она и эту ночь проведёт в покоях Шехзаде.
— Столь сильная увлеченность неприемлема. Приведи её ко мне. Посмотрим, чем она его околдовала.
— Мне тоже казалось, что вы этого не одобрите, вот я и пришла, — подлиза, ну, она и подлиза. Стоило дверям за Гюльшах закрыться, как я обратилась к госпоже.
— Вам не стоит показывать своего волнения, Султанша. Не поступайте опрометчиво. Я больше, чем уверена, что Гюльшах сейчас скажет чего-нибудь лишнего девушке и у неё будет ещё более предвзятое отношение к вам: она же Хюррем Султан служила. Больше, чем уверена, что она в вас не видит должного величия. Покажите себя просто переживающей матерью, а не султаншей империи.
— Я услышала твои слова. Рада за твои советы. Я тоже так думала: не стоит показывать вида. Мне просто хочется узнать, откуда привезли девушку и как она в гарем попала. Мне же простителен интерес к избраннице моего сына? — горжусь. Всё, мой птенчик вырос. Её хитринка в глаза убедила меня, как ничто другое. Сейчас заплачу от гордости, ах~
Гюльшах привела девушку. Махидевран поспрашивала о её прошлом и напомнила правила гарема. До отъезда в санжак Шехзаде не может заводить детей, и на этом всё. Она не стала угрожать, даже намекать. Ва-ай. Горжусь.
Оставшись наедине, Махидевран стала думать обо всем, что можно предпринять. Если память мне не изменяет, то Айбиге как-то стала его невестой. Может ли быть..? А, хотя-я... Чему бывать — того не миновать: это не должно меня касаться. Не моё это дело. Главное, чтобы они живыми были, а прожили они дольше, так что это незначительная проблема.
Я оказалась права: Айбиге должна была сегодня уехать обратно домой, но когда она пришла прощаться с Валиде, её и Мустафу ждал сюрприз: брак.
Мы были в покоях Валиде Султан, когда эта новость была озвучена. Даже для меня это стало сюрпризом. Я не знала о таком плане госпожи.
— Айбиге, моя прекрасная племянница. Османы и Гиреи всегда имели давние дружеские и кровные связи и так должно продолжаться в будущем. Милая, я и сама прибыла из Крыма. Как и своему сыну, Султану Сулейману, я желаю своему внуку, Мустафе, такого же будущего, любви, мира в семье и благополучия. Если вы не будете противиться этому предложению, всем будет лучше.
— Думаю, это вопрос времени, Валиде. Они поймут, что мы были правы и хотели им только добра, — после слов Махидевран негодование на лице Мустафы сменилось маской еле прикрытого гнева.
— Кто это придумал? Валиде? Повелитель об этом знает?
— Я сочла это разумным, Мустафа, — парень смотрел на лица впереди сидящих женщин и пытался усмирить свой гнев. Да-а, с самоконтролем у него проблемка. Нужно всегда сохранять лицо. По идее, сейчас это не должно меня волновать. У меня есть проблемы более серьёзные. Вот как, как мне ужиться в одной комнате с Фатьмой? До бунта мы особо не пересекались и поэтому никаких проблем не было, но сейчас? Она же не сможет смолчать. Вот, как же хорошо было: все знали, что у Махидевран есть служанка, что она всегда рядом держит и к наложницам сына отправляет, но никто не обращал на меня внимания, а теперь? Хочешь не хочешь, а Фатьма заставит обратить на меня внимание, и необязательно хорошее.
Айбиге пребывала в шоковом состоянии: она не могла осмыслить произошедшее. В мыслях она уже была дома, но тут ей такую свинью подложили. Мустафа пытался справиться с возмущением. Он только влюбился в наложницу, а тут... Его женят. Его подростковый максимализм взбунтуется. Как бы зрело он себя не вел, ему склонны подростковые всплески. Им хватило пары минут, чтобы покинуть покои. Айбиге распрощалась и стремительно вышла, Мустафа же отправился к матери. Ему хотелось с ней поговорить.
В покои Махидевран они вошли одни. Давно меня не оставляли за дверьми. Последний такой раз был ещё в Эдирне, но по этому поводу не стоит переживать — всё равно потом узнаю, о чём они говорили. Либо черкешенка расскажет в поисках поддержки, либо Мустафа попросит логику матери объяснить. По крайней мере, так было раньше.
За своими мыслями, я чуть не пропустила то, как Мустафа ушёл. Практически сразу я вошла в покои султанши. Она стояла посреди комнаты, но потом, тяжело вздохнув, прошла к тахте и присела. Султанша попросила принести ей мятного щербета, но я поступила иначе: ещё в Эдирне я высушила немного трав и именно из них решила сделать чай. Ромашковый чай — лучшее успокоительное. Махидевран не произнесла больше ничего: она выпила чай. Её давно не удивляют мои напитки и ведьмой она меня тоже не считает после того, как сама сделала похожий при мне и попросила принести ей вышивку.
Последующие часы были скучны. Госпожа была погружена в свои мысли. Она вышивала цветочный орнамент золотой нитью, но мне кажется, что на работу она даже не обращала внимания. Я тоже взяла себе пяльца квадратной формы и стала вышивать узоры по краям ткани. Нитки у меня, конечно, были простыми, но это не делает мою работу хуже.
Какое-то время было тихо, но потом госпожа попросила позвать портниху и Айбиге-хатун. Она пришла к мнению, что у девушки недостаточно нарядов и украшений, а она же невеста наследника, так что, в скором времени в покои зашла пожилая женщина и, выслушав желания госпожи, стала дожидаться девушку. А пока, её помощницы стали брать предложенные султаншей ткани.
В скором времени пришла и крымская принцесса. Идея с платьями ей не понравилась.
— Айбиге-хатун, я возражений не приму. Ты будущая невестка османской династии. Ты очень красивая девушка, нужно только лучше следить за собой. Я выбрала тебе нескольких служанок: они теперь тебе во всем будут помогать.
После того, как Айбиге ушла, госпожа вновь вернулась к вышивке. Как же я не люблю этот главный минус жизни в шестнадцатом веке. Так скучно. Жду не дождусь, когда можно будет действовать более решительно.
— Госпожа, если вы позволите, могу ли я спуститься в ташлык? Скоро обед, я думала провести его с девушками. Я слишком мало времени провожу с ними. Как бы обо мне плохо говорить не начали.
— Можешь идти. Скоро придет Фатьма, она будет мне помогать. Можешь отдохнуть, — а это мне не нравится. Фатьма была одним из самых ярких антигероев, которого я запомнила. Не помню, как она "пропала" из сериала, но помню, что она даже сына Мустафе рожала. Кстати, а с сыном то что случилось? Нужно вспомнить...
— Госпожа, будьте аккуратны. Мы не можем быть до конца уверенны в верности любого. Ещё неизвестно, на чьей она стороне. Хоть она и помогла вам, нельзя сказать, что она не преследует своих корыстных целей.
— Каждый здесь преследует свои цели. Не отрицай. Даже ты. Я уверена, Фатьме можно верить. Даже если у неё есть свои цели, они не идут в разрез с моими. Можешь идти, — хоть умом я понимаю, что она права, но все же... Всё было так хорошо, а теперь... Не избежать мне трудностей.
Я спустилась в ташлык и подсела к группе девушек, что входят в гарем Шехзаде. Сегодня на обед был плов с куропатками и миндальный щербет. Вкуснотища. Мы молча кушали, но стоило утолить первый голод, как девушки решили вернуться к разговорам. Они обсуждали сплетни, коими наполнялся гарем. Главной темой, конечно же, были Фидан и Фатьма. Гезде чуть-ли не ставки делали, как же Хюррем Султан им отомстит. Все понимали, что легко им не будет, кроме самих девушек, пожалуй. А может, они тоже это понимали, но предпочитали не думать и не замечать? Каким-то неведомым мне образом, разговор зашёл обо мне.
— Кальбимин-хатун, а что ты думаешь о нашем Шехзаде? — ожидаемый вопрос, но кто говорил, что я отвечу так, как они хотят?
— Шехзаде Мустафа — красивый молодой человек. Он совмещает в себе все качества достойного наследника нашей великой империи. Он будет мудрым и справедливым наместником в своём санджаке. Пока ему ещё склонна молодая горячность, но, я уверена, со временем это пройдёт. Он умен и хорошо обучен. А какое у вас мнение о наследнике? — лучшая защита — это нападение. Пусть они отходят от моих слов и подумают над своими ответами.
— И ты бы не хотела разделить с ним ложе? Разве Шехзаде недостаточно красив для этого? — да чего вы прицепились? Конечно, достаточно, но мне не об этом думать надо. Ты вообще над моими словами думать должна, а не донимать меня вопросами.
— Как я говорила, Шехзаде красив. Как можно этого не хотеть? Но я об этом не думаю. Мне нельзя, — вот и пошла главная тема. За всё время, что я здесь, ещё нигде не упоминалось, что я не являюсь частью гарема. Это будет сенсация, как говорят журналисты в будущем. Я обратила внимание, что и все остальные стали прислушиваться к моим словам. Вот и хорошо. Повторять меньше.
— Как это, нельзя? Ты же близка с госпожой. Неужели, она не может вознаградить тебя подобным образом?
— Конечно, может, — ой, как они встрепенулись. Рано вы во мне соперницу увидеть решили. Рано, девушки. Ещё рано переживать. — Но не положено. Я свободная мусульманка, — после этих слов я видела, как у них от зависти шестеренки в головах туго начинают шевелиться. — Я была нанята помогать Махидевран Султан. Я не рабыня, а это означает, что я не могу провести ночь с Шехзаде. Только после никяха, но это невозможно, — тяжело вздыхаем, разводим руки в стороны и наблюдаем. Сначала их лица ничего не выражали, но потом они стали светлее: до них дошло, что я не соперница. Ну, вот и хорошо.
— А я и не знала об этом, Кальбимин-хатун, — о-о, Фатьма решила присоединиться к диалогу.
— Я просто не видела надобности в разглашении данной информации. Я не скрывала этого, но меня не спрашивали, а я не кричала на каждом углу. — Фатьма как-то самонадеянно улыбнулась и обратно повернулась к Фидан. — А тебе разве не пора к госпоже? Она меня отпустила, сказав, что ты должна прийти ей помогать, — стоило мне только спросить, как она нервно выдохнула и выбежала из главной комнаты гарема. Мне оставалось только закатить на это глаза. Такая безалаберность, просто ужас: как ей в гареме выжить удалось?
Мы сидели и разговаривали ни о чем, когда с этажа фавориток спустилась девушка в выходной одежде. Она несла в руках небольшой куль. Я не могла понять, что происходит и кто это.
— Фюлане-хатун, кто это девушка и откуда она? — я наклонилась поближе к рядом сидящей девушке и шепотом спросила, чтобы не привлекать внимания.
— Это Эфсун-хатун. Сегодня утром, на завтраке, пришла Гюльшах-хатун и сказала ей собираться. Валиде Султан приказала её в старый дворец отправить, — что?
— Она так и сказала? При всех произнесла, что это приказ Валиде? Не Махидевран Султан? — на данный момент, меня больше волновал этот вопрос.
— Да, так и сказала. А ты чего за неё переживаешь? — Фюлане посмотрела на меня с хитринкой. Боковым зрением я заметила, что на нас стали обращать внимания и другие наложницы.
— Я просто не хочу, чтобы кто-то пытался разрушить отношения матери с сыном. Я больше, чем уверена, что Шехзаде Мустафа прикажет вернуть его фаворитку, а она может сказать, что её выслала Махидевран Султан, а не Валиде Султан, и тогда, Мустафа может разгорячиться и сказать что-то обидное своей матери. Госпожа слишком любит своего сына, это может сделать ей очень больно. Больнее, чем она покажет, — всех впечатлили мои слова и они важно покивали на них.
— Мы поняли твои мысли, Кальбимин-хатун. Мы никому не позволим клеветать на нашу госпожу. Если понадобится, мы все подтвердим слова Гюльшах, — они все согласно закивали. Ого. Вот такой реакции я не ожидала. Я думала, они просто послушают и возьмут на заметку, но они... Что показательно, кивали только наложницы из гарема Шехзаде. Думают таким шагом поднять шансы попадания на хальвет? Ожидаемо, но пока это действует мне на пользу, я рада. Нужно пользоваться плюшками по полной, пока можно. Моя свобода даёт мне защищённости в гареме. Хотя бы сейчас.
Я провела в ташлыке почти весь день. Я ходила к госпоже, выполняла поручения по мере необходимости, но Махидевран ничего против этого не имела. У неё и без меня есть служанки. Я провела время в разговорах. О семье и учёбе я предпочитала не распространяться, и меня в этом желании понимали. Я выслушивала их истории и переживания, то, как они попали в гарем и что перенесли. Потом мы завели тему о уроках, что проводят во дворце. Я не стала показывать все свои знания, но в чем-то простом в помощи не отказывала. Позанимались турецким, поэзией, я рассказала несколько стихотворений и помогла в музицировании. У кого-то сложность вызывало даже правильное держание инструмента.
Ближе к ночи я вернулась к себе. Как-то не решилась остаться в общей комнате со всеми. Когда я пришла, Махидевран Султан даже не начинала готовиться ко сну. Я предложила ей помочь, но она отказалась, попросив сделать ей массаж. Её плечи и шея были очень напряжёнными. Её волновало всё произошедшее за это время, но она, как и всегда, скрывает это.
Я делала женщине массаж плеч, когда в покои вошёл Шехзаде.
— Кальбимин, выйди, — по позе, тону и настрою парня было ясно, что он возмущён. Узнал о том, что Эфсун нет во дворце?
Я посмотрела на султаншу, ожидая её слов. На мой молчаливый вопрос она кивнула головой. Поклонившись баш-кадину и Шехзаде, я зашла в смежные с основным покои. Как таковых дверей не было, такие комнаты просто маскировались тканью под декорации стен покоев султанши. Я встала так, чтобы меня не было видно, но сама я могла наблюдать за династийной семьёй.
— Матушка, скажите, это вы отдали приказ Эфсун выслать? — по Мустафе было видно, что тихий тон ему многого стоил.
— Эфсун? Кто это? — ну вот, зачем, зачем? Сказала бы прямо и всё, а так... Проблем больше создает. Мне ещё поздноватых подростковых всплесков наследника империи не хватало.
— Мама, — одно его слово выражало всю горечь и горячность его ума.
— Ах-х, да-а. Та девушка, с которой ты проводишь каждую ночь. Мне кажется, в старом дворце ей будет лучше, — сказала бы просто: "нет, это не я", и все проблемы решены, так нет же.
— Верните её как можно скорее, — по нему видно, что он не шутит: если не вернуть, что-то может случиться.
— Мустафа. — в голосе черкешенки прорезались стальные нотки. Она давно не разговаривала таким тоном с сыном. — В гареме другие правила и обычаи. Так сильно привязываться к одной наложнице недопустимо.
— Отдайте приказ, чтобы её вернули, — он даже её не слушает! Черт, если он не перерастет этого, то тогда это может стать серьёзной проблемой.
— Мустафа, — столько шока и боли было слышно в этом слове. Только вот, похоже, его слышала только я и сама Махидевран. Мне не нравится то, что она не говорит правду. Значит, она знала о задумке Валиде и прикрывает её, чтобы отношения бабушки с внуком не портить? Но, в таком случае, а как же отношения матери и сына?
— Сюмбюль-ага. — стоило ему чуть повысив голос позвать евнуха, как тот тут же зашёл в покои. Махидевран с ещё большим шоком и недоверием смотрела на сына. — У госпожи есть приказ для тебя. — Мустафа ещё раз, с возмущением, глянул на мать и вышел из покоев. Евнух же поклонился и стал ждать приказа султанши.
— Сюмбюль, отдай распоряжение, чтобы Эфсун вернули.
— Как прикажете, госпожа, — склонившись в поклоне, он стал наблюдать за женщиной. После того, как она махнула ему рукой, он вышел.
Махидевран находилась в глубочайшем шоке, когда позвала меня. Она лишь приказала помочь ей подготовиться ко сну, более не произнеся ни слова. Я, вроде, и знала, что может произойти, но всё равно неприятно. Я думала, мне удалось хоть немного повлиять и на женщин, и на парня, но оказалось, что это не так. Точнее, почти не так. Махидевран действительно стала немного спокойнее и сдержаннее, чем я помню по сюжету сериала, но вот Мустафа... В Эдирне он казался мне более спокойным и сдержанным.
Утром я отправилась унести Шехзаде завтрак. Мне хотелось поговорить с Мустафой, оградить госпожу и уберечь его от опрометчивых поступков. Перед Махидевран я призналась, что просто собираюсь отнести ему завтрак, чтобы какая-нибудь хитрая наложница не воспользовалась этой возможностью.
Стража у его дверей удивилась и сказала, что наследнику уже принесли завтрак. На мой вопрос, кто это сделал, они ответили, что это его наложница. Мне не составило труда догадаться — Эфсун, но из-за того, что меня знали, как личную служанку Махидевран Султан, меня всё равно впустили в покои.
Это уже становится традицией — нарушать уединение Шехзаде с его гаремом. Он стоял рядом с Эфсун и они вместе что-то рассматривали.
— Простите, Шехзаде. Я не знала, что вы со своим гаремом. Я принесла ваш завтрак, — я поклонилась и осталась в полуприсяди, держа разнос. Мгновение было тихо, но потом я увидела, как Мустафа качнул головой в сторону дастархана, на который я и поставила яства. После этого я выпрямилась и вновь поклонившись, осталась в полупоклоне, давая понять, что просто так не уйду.
Из-под ресниц я наблюдала за парой. Было видно, что Мустафа раздумывает, как лучше поступить. Эфсун же пылала праведным гневом, но искусно скрывала его от рядом стоящего мужчины.
Ещё немного подумав, он отправил Эфсун в гарем, поцеловав её в лоб. После того, как за девушкой закрылись двери, он повернулся ко мне, сложив руки за спиной. Это не лучший знак.
— Что ты хотела? — на разговор он не настроен... Печально.
— Шехзаде, простите мне мою наглость. Госпожа не знает об этом и я молю вас: не рассказывайте ей. Просто-о... Дело в том, что вчерашний вечер я провела в ташлыке, с девушками, и видела, как Эфсун-хатун провожали в карету. Меня заинтересовало, почему же наложницу Шехзаде, ту, что считается любимицей, куда-то отправляют, вот я и спросила. Мне... Мне сказали, что за ней пришла Гюльшах-хатун с приказом от Валиде Султан, — после моих слов, его эмоции стали сменять друг друга со стремительной скоростью. — Шехзаде, не гневайтесь на свою Валиде. Я больше, чем уверена, — она не хотела, чтобы вы стали ссориться с матерью нашего Повелителя, вот и не стала вчера ничего отрицать. — я присела в ещё более глубоком поклоне. — Простите меня. Я вчера вас ослушалась. Я поступила нагло и необдуманно, но... Просто я переживаю за нашу госпожу. Она столько терпит и держит в себе. Я боюсь, что когда-нибудь она может не выдержать. А вдруг, её вечные переживания и волнения приведут к печальным последствиям? — и слезки на глазах. Всё. Мустафа сражен.
— Что ты сказала про Валиде? — он, наверное, думает, что ослышался. Ну, ничего, мы его быстренько переубедим сейчас.
— Да. Девушки сказали, что Эфсун-хатун встала по приказу Валиде Султан, а не Махидевран Султан. Когда Гюльшах-хатун пришла за девушкой, большая часть наложниц были в ташлыке и слышали её слова. Они могут подтвердить мою правоту. Я не лгу вам, Шехзаде, — мальчик, давай быстрее отмирай, у меня уже ноги болят в поклоне стоять. Нечего тормозить, а то, сам на руках меня в лазарет понесешь.
— Аллах... — он сказал это слово на выдохе и сделал пару шагов в сторону кровати, на которую впоследствии сел. Наследник великой османской империи сейчас сидит на кровати, закрыв лицо руками. И чего он так реагирует? Ещё же ничего не случилось, а он уже в шоке от гарема. Тут даже никаких кровавых интриг ещё не произошло, почти, а он... Как же он править-то будет? Или... Все те беды, что с ним приключились в сериале, закалили его сердце? С одной стороны — это логично, но с другой... Мне бы хотелось избежать некоторых моментов, но если моя догадка верна, то они обязаны случиться. Как бы я не старалась, но научить его холодному расчёту будет не просто невозможно. Он должен будет сам прочувствовать и понять. — Почему вчера мама мне ничего не ответила? Почему позволила так с собой разговаривать? Почему всё так?! — ой, ти... Какие мы эмоциональные.
— Шехзаде, позвольте мне ответить так, как мне кажется наиболее правильно? — он на секунду посмотрел на меня, а потом согласно кивнул. — Я предполагаю, что Махидевран Султан просто не хочет, чтобы между вами и Валиде Султан появился конфликт. Просто... Прошу, простите за эти слова и помилуйте, но... Вы очень эмоциональный и могли бы сказать что-то резкое матери Повелителя, вот госпожа и не отрицала вчера ничего, чтобы ваши отношения с правящей семьёй не испортились из-за глупости. Никто не знает Валиде лучше, чем ваша матушка. Она могла бы предугадать реакцию Султанши, вот и поступила так, — один укол в сторону своей эмоциональности он получил. Хорошо. Главное, чтобы меня действительно за это не наказали. Будь здесь Афифе-хатун, я бы так просто тут не осталась. Минимум бы ударов двадцать фалакой по пяткам получила. Бр~. От одной мысли трясёт. — Шехзаде, гарем для женщин то же поле боя, что и для мужчин война, только коварнее. Во всем мире говорят, что гаремная жизнь — сказка, но это не так. Здесь ты хорошо живешь только пока нужен Повелителю, а как ты ему надоешь, на тебя упадут все горести и тягости этого мира. Ты лишаешься внимания Султана, что уже делает тебя причиной для насмешек всех остальных жителей гарема, а если Шехзаде нет, то это ещё сложнее. Ты будешь видеть, как любимый мужчина счастлив с другими, а про тебя не вспоминает — это очень больно. А если наоборот, всё внимание правителя отдано тебе, то от этого меньше проблем не становится. Во-первых, в любой момент он может от тебя отвернуться. Во-вторых, каждая тебе завидует и пытается сделать что-то ужасное. Были случаи, доходило до смерти. В-третьих, относится к каждой девушке. Если ты забеременеешь, то соперницы будут желать смерти и малышу. Большинство стараются убить малыша ещё в чреве матери, но если ничего не выходит, ждут его появления на свет. Если рождается девочка, то все относятся к тебе снисходительно, ведь ты не подарила империи Шехзаде и не представляешь угрозы власти, но если это сын... То тогда всё становится ещё хуже: его могут захотеть убить в любой момент, если у него есть старшие или младшие братья от других наложниц, — мне кажется, я выплеснула слишком много информации на его голову. Он может сейчас зависнуть, и что я делать буду? Ему ещё на занятия нужно, и с султанской семьёй встретиться, а ещё я не всё сказала. Ой, за голову схватился. — Шехзаде, всё хорошо?
— Да, Кальбимин. Просто я сейчас понимаю, как же всё это с одной стороны просто, но с другой... Это невероятно. Как можно мыслить о смерти наследника? Творить такой ужас в стенах дворца? — эх~, тепличный ты цветочек.
— Человеческая коварность не знает границ, Шехзаде. Даже самые близкие и любимые могут предать и всадить кинжал в сердце.
— Ты так говоришь, как будто у тебя есть кто-то на примете, — я не поднимала на него глаз, но заметила, как он бросил глаза на дверь и потом стал пристально смотреть на меня. — Не смей этого говорить, просто желая услужить моей матери.
— Никак нет, Шехзаде. — я вновь присела в поклон и только потом, встав ровно, начала разговор. — Просто... До того, как попасть к вам в покои — Эфсун-хатун, тогда ещё Нора, служила Хюррем Султан и была её самой верной служанкой, вот я и переживаю, зная порядки гарема и коварство Султанши. Я за вас переживаю. Эфсун хоть и утверждает, что госпожа на неё прогневалась и выгнала, но всё же... Простите меня за мои слова, — я вновь поклонилась и стала смотреть на парня, ожидая его реакции. Мустафа долго на меня смотрел и что-то искал в моих глазах. После ещё нескольких секунд молчания он кивнул. Этим жестом он будто бы говорил, что принимает мою логику и даёт добро продолжить разговор. — Помимо этого, Махидевран Султан переживает, ведь пока вы Шехзаде, ещё не отправленный в санжак, вам нельзя заводить детей. Вы проводите с этой девушкой все ночи, а это увеличивает риск забеременеть. Возможно, по этой причине Валиде Султан и отдала приказ выслать девушку. Семья вас очень любит. Наша госпожа тоже переживает и не хочет, чтобы вы испытали боль от потери ребёнка. Если Эфсун-хатун забеременеет, то никого это не остановит от соблюдения законов гарема, как бы вы не были против. Простите за мои грубые слова, Шехзаде, — я опустила голову и стала смотреть на Мустафу. Его лицо выражало гнев и смятение вперемешку с пониманием. Неужели, дошло?
— Я услышал тебя и понял все твои слова. Ты можешь идти. Матушка может начать переживать из-за твоего долгого отсутствия. Мне нужно побыть одному, — он всё также сидел, держась за голову. Видно, не слабо он задумался.
— Как прикажете, Шехзаде. Я отправляюсь к нашей госпоже, — я поклонилась и спиной вышла из покоев. Уже после того, как двери за мной закрылись, я выдохнула. Надеюсь, эти слова заставят его поменяться.
После этого утреннего разговора всё было спокойно несколько дней. Ничего нового в гареме не происходило, да и слухов не было новых. Махидевран часто ходила к Валиде. Они обсуждали свадьбу, прикидывали затраты и масштабы. Они надеялись на то, что пара согласится на этот брак. Насколько я знаю, Махидевран Султан просила помощи у Ибрагима-паши. Одно это известие заставляет верить в то, что Мустафа согласится. Что касается Айбиге, тут я не могу дать гарантии.
Что познавательно, за это время Мустафа ещё ни разу не позвал Эфсун к себе. Задумался? Если да, то это хорошо.
Это был обычный день, что начался и проходил по привычному расписанию. Ранний подъем, подготовка всего к пробуждению госпожи, выбор нарядов и завтрак. После этого были стандартные подсчёты затрат и перераспределение пожертвований, а потом мы шли к Валиде. Там они продолжали разговор обо всем на свете. Что в мире творится, как лучше поступить, чтобы жизнь в гареме ещё лучше стала и затрат многих не потребовала. Ну, и конечно, возвращались к теме свадьбы.
Посреди разговора доложили, что Мустафа пришёл и просит встречи. Валиде сразу же приказала его впустить.
Он прошёл по комнате, поднялся на помост и поклонился Валиде с Султаншей. Айше-Хафса сразу же поинтересовалась причиной, по которой он пришёл.
— Всё хорошо. Я принял решение относительно брака с Айбиге. Повелитель сказал мне хорошо подумать над этим.
— Я тебя слушаю, — и Валиде, и Махидевран сразу как-то собрались и обратили всё внимание в слух.
— Я подумал и решил, что я соглашусь на этот брак.