Древние Боги

В небесном городе как всегда было спокойно и относительно тихо. В окна императорского дворца доносился говор многочисленных богов после неожиданно быстро закончившегося собрания. Но никто не обратил внимания на странность такой поспешности, приближался праздник и все радостно предвкушали, сколько, кому достанется фонарей в этом году. А в главном зале на троне сидел человек в белоснежных доспехах. Покореженные подлокотники, скрытые иллюзией, теперь проявились. Схватившись за голову руками Цзюнь У с силой сжал ее. Он старался не обращать внимания. Он был достаточно сильным, чтобы не проявилось даже намека на то, что с ним что-то может быть не так. В конце концов, еще не время предпринимать что либо. Проходили дни и года, и все оставалось в порядке. Даже его заместитель ничего не замечала, а она несмотря ни на что была наблюдательна и умна. Но сегодня все стало хуже. Голоса в его голове обрели большую силу, и теперь еле сдерживая свое раздражение, император мог только слушать. Потому что голоса изменились. Он всегда думал, что сможет справиться с тем что есть, но это… это его раздражало. Стоило ему их услышать, как он вспоминал прошлое, и в нем поднималась прежняя ярость и боль. Сейчас же было хуже потому, что он не мог заставить их замолчать. Вообще никак. Все на что его хватало это игнорирование. И это было неплохим выбором пока голоса не стали явственнее и ярче. Они проникали в его голову, в его существо и распаляли тлеющий огонь. Голоса говорили. Не с ним, конечно. Между собой. Три голоса, спорили или вяло ворчали что-то непонятное на языке неведомом ему. И всегда они быстро замолкали. Как будто у них был лимит в тридцать минут, и дальше можно было ждать очень долго, когда они возникнут снова. Сегодня, Цзюнь У впервые, спустя долгое время, почувствовал, как по спине пробежали мурашки, когда шипящий хриплый голос произнес в его голове: - Хочешь? … Много западнее храма Мотры, за океаном на красной земле со скалистыми берегами, о которые бились соленые волны, притулилось маленькое поселение. Человек, азартно играющий за столом несколько часов назад, теперь спокойно сидел на веранде гостиницы и безэмоционально смотрел вдаль на сгущающиеся тучи. Люди в городе, что расположился немного дальше вглубь от берега, праздновали какой-то свой праздник. На обмазанных белым и черным лицах сверкали зубастые улыбки. У кого-то они были желтыми у кого-то белыми, а у других же мелькали темные провалы. Но все они веселились. Главный городской заводила, наряженный в странный кожаный костюм с редкими красными и золотыми перьями, носился сквозь толпу и дико хохотал. Все вторили ему. Человек с длинными седыми волосами, собранными в хвост, вздохнул и немного помедлив, отправился в эту орущую мешанину людей. Плавно проходя между появляющимися зазорами в людской потной толпе, он медленно шел. Надев на лицо улыбку, он вторгался в группы и выходил из них. Мало кто обращал на него свое внимание. Огненный костер, через который прыгал разодетый человек, вспыхнул еще ярче и выше, когда в него подбросили дров. Заинтересовавшись и запахнув плотнее свои серые одежды человек замер, как и многие в толпе приготовившись смотреть, сможет ли артист перепрыгнуть через такое препятствие. А тот, заставив людей с другой стороны разойтись, разбежался и прыгнул. Все замерли. Хохоча, пролетев над языками костра человек, не заметил, как его ноги лизнуло пламя, и остановился прямо перед чужеземцем. Он не замечая, как на его подоле одежды начали появляться дымные искры, приблизился к тому, вторгаясь в личное пространство. Тяжелое смрадное дыхание обдало из под маски и человек был готов попросить того отойти, но не смог ничего сделать. Его глаза зацепились за глаза другого, и он заметил, как другие красны. Хоть вокруг и было темно, он ясно видел полыхнувший в них огонь такой же, как в костре. Миг прошел и артист, сделав колесо, отбежал к другой стороне толпы. А Мэй Няньцин озадаченно нахмурился и, качнув головой, решил вернуться в свой номер. Когда же человек, сделав несколько шагов, услышал за спиной взрыв хохота, он обернулся и увидел, как артист с площади внимательно смотрит на него. Склонив голову и ускорив свой шаг, он поспешил уйти из города, но не успел выйти даже за его пределы, как пошатнулся и упал на колени, больно разбив их о камень мостовой. Повалившиеся друг на друга люди постепенно замолкали, и непонимающе оглядываясь, перешептывались. За первым спустя недолгое время последовали другие сотрясающие землю толчки. А потом вдалеке скрытый в темнеющем небе, взвился толстый пепельный столб. Старая гора раскрыв свой зев с кряхтением, отдавшимся далеко в земле, просела под удивленные вскрики людей и внезапно взорвалась. Огромный валун врезавшись в маяк разбил его. Огненные всполохи, раскидываемые им в полете подожгли соломенные крыши бедных домов. Но люди стояли и смотрели вдаль. Огромная гора, развороченная изнутри, как гигантское яйцо, кровоточила реками алой крови. Лес у подножья начинал загораться, и огонь был все ближе и ближе к городу. Так на город опустилась тишина. Потому что медленно разворачивая лепестки, там, в зеве спавшего многие столетия вулкана, раскрылся кровавый цветок. А в центре с громким ревом двигалось нечто огромное. Дымный столб на мгновение развеялся и люди до этого замершие и вглядывавшиеся вдаль закричали и бросились бежать к лодкам и кораблям. Но Мэй Няньцин отталкиваемый утопающими в ужасе людьми, застыв, смотрел на вылезающее чудовище. Стоя на кровоточащих коленях, он расширившимися глазами смотрел на него. Как тот разворачивал свои крылья, и слегка дергая ими, приготовился взлететь. Все что билось у него в голове в этот момент, было осознание того, что крылья не золотые. Моргнув он увидел как артист спокойно и твердым шагом приближается к нему. Вскочив на ноги, человек бросился за толпой и вновь услышал за спиной смех. Не оборачиваясь, он бежал и бежал, не заметив, как на мгновение изменилось направление воздуха. А дальше над ним пронеслось нечто и выдираемые деревья из земли и здания с этим порывом ветра взвились вместе с людьми в воздух. Падая в соленые воды Мэй Няньцин заметил лишь то, что красный полыхающий силуэт набирая скорость несется на запад, в сторону россыпи островов, что люди в будущем назовут Японией.