Грехи за семью печатями

      Два черных Mercedes’а замерли у ворот усадьбы. Через тонированные стекла автомобилей нельзя было разглядеть ни водителя, ни пассажиров, все это, конечно, делалось с целью конспирации.       Жирные итальянские толстосумы предпочитали немецкую практичность и грацию дорогим вычурным тачкам с загнивающего запада. Они любили их и за безопасность, ведь после неслабого тюнинга такой транспорт не боялся ни пуль, ни взрывов. Покушения на небезызвестных личностей в нашей местности дело частое и каждый пытается обезопасить себя, как может.       Для нас с отцом автомобили стали чем-то большим, нежели просто средство передвижения, они стали нашей одержимостью. Балтассаре отдавал предпочтение дорогим представительским авто. Таким, чтобы ценник можно было разглядеть, лишь завидев машину. Моему же нраву соответствовало нечто помощнее Mercedes.       У Балтассарэ имелся свой автопарк с десятками спорткаров и представительских авто самых разных марок, но ввиду своей деятельности он пользовался лишь некоторыми из того множества автомобилей, что пылились в гараже. Я же, в отличие от отца, всегда отдавала предпочтение ярким рычащим суперкарам. И из всего многообразия красавцев больше остальных мое внимание привлекал по-английски зализанный и по-итальянски строптивый McLaren P1. Вот только возможности выгулять жеребца у меня так и не представилось, но звук его двигателя навсегда останется музыкой для моих ушей.       Оставив меня на крыльце, Стайлс спустил вниз по пандусу инвалидную коляску. Затем, взяв на руки Мими, аккуратно спустил женщину и усадил в кресло. Мими имела достаточно стройную фигуру, из чего можно было сделать вывод, в молодости синьора покорила не один десяток сердец.       Фигура женщины с годами и болезнью не поплыла, ей были прописаны физические нагрузки и особая диета для поддержания мышечного тонуса и общего состояния здоровья. Мими могла передвигаться самостоятельно, не спеша и с перерывами на отдых, она сильно уставала от любой активности, но не сдавалась, продолжая свой тернистый путь к выздоровлению.       Из Mercedes’а, что ближе всех находился к воротам, вышел водитель в выглаженных брюках и белой рубашке и, обойдя автомобиль, распахнул пассажирскую дверь. В полумраке салона мелькнула женская рука с множеством золотых колец-браслетов. Стайлс наклонился и подался вперед, заваливаясь в салон к незнакомке.       Перекинувшись парой фраз, Гарри не без помощи водителя усадил Мими в автомобиль и спрятал кресло старушки в багажник. Парень протянул руку в салон и, склонившись, оставил поцелуй на тыльной стороне ладони Мими. Старушка будто опомнившись, завертела головой по сторонам, подобно маленькой испуганной пташке. Вдруг ее взгляд покинул приделы автомобиля и буквально вцепился в мой силуэт. Она аккуратно вынула ладонь из мужской хватки и неловко махнула рукой. Что-то в тот момент изменилось в сознании женщины и подтолкнуло к такому, казалось бы, обыденному, но весьма неожиданному жесту.       Я не знала, действительно ли этот жест был адресован мне или это лишь внезапно нахлынувшие воспоминания, но чтобы лишний раз не огорчать старушку я все же махнула рукой в ответ. Гарри бросил через плечо удивленный взгляд и понимающе улыбнулся, а затем закрыл дверь и, похлопав рукой по крыше Mercedes’а, отошел в сторону. Автомобиль тронулся, дорожная пыль клубилась вокруг одиноко стоящей фигуры парня, а он с грустью смотрел вслед уезжающим женщинам.       Ближе к воротам подъехал другой Mercedes, водитель опустил стекло, и у них со Стайлсом завязалась непродолжительная беседа. Не заставляя себя ждать, я спустилась по мраморным ступеням, приподняв платье выше, чтобы ненароком не наступить на подол. Еще недавно я имела счастье чувствовать приятное тепло этих самых ступеней босыми ногами, а сейчас могу лишь услышать яркий звон каблуков.       Гарри поспешил навстречу ко мне, но подоспел лишь к последней ступени. Парень галантно протянул руку, и я приняла его помощь, слегка кивнув головой в знак благодарности. На нем сегодня был черный смокинг с рубашкой в цвет. Костюм сидел, будто вторая кожа, конкуренцию Стайлсу не смог бы составить и сам Аполлон. Парень был подобен греческим богам, но казался «выше» них и в своем великолепии мог восседать над Олимпом. Его волосы были уложены гелем и зачесаны назад гребнем с редкими зубчиками так, что перья волос лежали подобно живой вуали на статуях Коррадини. — У нас в запасе еще много времени, можем не спешить. — реплика прозвучала топорно и пошло в его стиле, но я пропустила это мимо ушей. — Лучше бы нам сесть в авто, макияж может испортиться на солнце и Маурицио не пустит нас на «свой» вечер. — подметила я.       Он переступил с ноги на ногу, будто обдумывая мои слова. Казалось, Гарри вовсе не хотел уезжать, и сейчас эта внутренняя борьба уже не могла укрыться от посторонних глаз. Стайлс отвел взгляд в сторону, но крепче сжал мою ладонь и мы отправились к автомобилю. Он не проронил ни слова, молча, открыл дверь, все также избегая зрительного контакта. С грацией леди я села в Mercedes без лишних движений и вопросов. Парень обогнул автомобиль и занял место рядом. ***       Лишь на подъезде к городу между нами возник неловкий разговор — Мой друг, приготовил для нас временное жилье. Пока все не уляжется, тебе придется еще немного пожить со мной. Надеюсь, это не станет для тебя мукой. — будто пытаясь разрядить обстановку, преподнес он в свойственной шуточной манере.       Мне уже довелось узнать ближе юношу и его несносный характер. Такое его поведение говорило лишь об одном: то, что происходит сейчас слишком опасно для нас обоих, но дабы не испугать меня, он прибег к своим шуточкам. Вот только легче от неведения не становилось. — Целиком и полностью буду полагаться на Вас, мистер Стайлс. — подыграла я.       То, что произойдет в скором времени, станет сюрпризом для нас обоих. Не могу точно придерживаться плана, но некоторые соображения все же имеются. Никак нельзя влипнуть в передрягу. Здесь нет отца, да и Стайлс вряд ли способен помочь, когда речь заходи о противостоянии с его отчимом, что-то все же заставляет его идти на поводу плешивого пса.       Он долго и сосредоточенно всматривался в городские пейзажи. Кулаком подпирал волевой подбородок, нахмуренные брови и сгрудившиеся на лбу морщинки, нечто все так и не давало ему покоя, и он продолжал смотреть в окно, терзаемый сомнениями. — Знаешь, — неуверенно и тихо начала он, — Я так нервничаю, — истерически усмехнулся он, покусывая кулак, — Ей богу, как мальчишка. — замолчал.       Обхватив его ладонь своей, я убрала кулак от лица и осторожно уложила его ладонь на свое бедро, накрыв сверху своей рукой. Его тонкие горячие пальцы обжигали подобно раскаленному металлу. Не то спертого воздуха, не то от концентрации чувств между нами, дышать становилось все труднее… и труднее.       Свежий мятный взгляд проскользил свой путь от того места, где соединялясь наши ладони вверх по изгибу фигуры в синем, едва задев чувственный разрез декольте и то место, где платье сдавливало шею. Во взгляде читалось именно то звериное чувство, коему однажды было суждено вылиться в нечто большее, нежели мучительные ласки и томные взгляды обеих сторон. Сглотнув, он вцепился взглядом в мои глаза. В зрачках на раскаленных углях отплясывали черти, а огненные искры обжигали мое лицо и грудь. — Ты очень красивая… в этом платье. — выдавил он сиплым голосом, сдерживаясь в намеках. — Спасибо. — едва шевеля губами пролепетала я.       В один момент его веки сомкнулись, а когда взгляд вновь вернулся ко мне, то весь настрой будто испарился.       Дьявол, что это было? Он сведет меня с ума своими выходками. Я аккуратно убрала свою ладонь от его руки, будто невзначай, поправляя платье. — Мими улетает, — Гарри неожиданно возобновил беседу, — Впервые за столько лет она улетает из Италии. Около пятнадцати лет она не покидала приделов Флоренции. Из-за этого я так переживаю. — осмелев, признался он. — Тебе не о чем переживать, с ней все будет в порядке, поверь. — В том то и дело. Я знаю, что с ней все будет в порядке. С ней моя мать. Но это поганое чувство, никак не могу от него отделаться. — Куда они летят? — неловкость все еще сковывала меня.       Он отвернулся к окну, затем вновь сосредоточил внимание на нашей бседе: — Я не знаю. — беззаботно бросил Стайлс.       На моем лице отразился легкий шок и, усмехнувшись, я спросила: — Как ты можешь не знать, куда улетает твоя мать? — Я не занимался этой поездкой. Оформлением всех документов взял на себя мой проверенный человек. Мне не следует знать, куда они летят. Чтобы наверняка сохранить это в тайне.       — Что ты хочешь этим сказать? Ты спланировал побег?       Легкая усмешка обрисовалась на искусном лице. Иной раз я жалею, что не владею достаточными навыками в рисовании, чтобы запечатлеть его совершенство на бумаге. Все в нем казалось идеальным. Начиная от мягкой поступи хищника, заканчивая изящными чертами лица и благородной мимикой. Но все же одно несовершенство портило безупречный потрет мужчины — его нахальство. — Малышка, ты же умная девочка. — А вот мы и вернулись к тому, с чего начинали, — рассмеялась я, — Только я стала воспринимать тебя, как личность и благородного джентльмена, как ты вновь все испортил одним только словом. — Вот значит как, «малышка». — выделил он ненавистное мною обращение. — Молчать тебе идет больше. — огрызнулась я.       Вдруг машина замерла, и перегородка между нами и водителем опустилась. Не поворачиваясь к нам, мужчина в костюме заявил: — Синьор, прибыли. Ваш автомобиль ожидает Вас на парковке. — сообщив, он тут же нажал кнопку на приборной панели и стеклянная завеса вновь поднялась.       Неожиданно для меня дверь со стороны Гарри распахнулась, и парень покинул автомобиль. Обогнув авто, он открыл дверь для меня и, подав руку, подобно истинному лондонскому сэру, помог даме покинуть автомобиль. — Нам предстоит немного прогуляться. Не против? — уточнил Гарри. — Думаю, преодолеть пару метров я способна.       Вдвоем мы очутились на парковке одного из множества местных бизнес-центров. В таких стеклянных ультрасовременных шедеврах архитектуры строилась экономика нашей страны.       Хотя по выведенным через заграничные счета и банки деньгам, можно подумать иначе. Экономика здешних бизнесменов имела гораздо более счастливую историю. Парень подхватил меня под локоть и слегка поглаживал большим пальцем запястье. Передвигаться в этих туфлях было довольно-таки комфортно, но я все еще боялась нечаянно оступиться и испортить наряд. — А вот и наш подарок, — торжественно объявил Гарри, указывая рукой на единственный на парковке автомобиль, — Маурицио давно хотел такую тачку. — бросил он, — Честно говоря, сам я никогда бы не стал дарить ему эту красотку. — Что ты имеешь в виду? — Ах, ну да, ты же не знакома со всеми тараканами моего горячо любимого отчима, — плюнул он, — Каждый год Маурицио рассылает гостям приглашения с описанием того, в чем они должны прийти. А за несколько дней до самого торжества гостям доставляют подарки, которые должен получить обожаемый всеми именинник. Вот такой этот Фераньи чокнутый на всю голову старикашка. — А я считала, что он лишь слегка поехавший на деньгах и власти мужичок. Теперь же открылась новая сторона его безумия.       Я ближе подошла к новенькой сверкающей на солнце Bugatti Chiron. Цвет индиго точно затягивал в омут. В этом гиперкаре не существовало изъянов точно, как в человек, что стоит по правую руку от меня.       Оптика головного освещения состоит из четырех светодиодных элементов в каждой фаре. Знатоку марки также в глаза бросится небольшая фирменная решетка радиатора и логотип производителя на ней. Внизу, по краям бампера располагаются большие вытянутые воздухозаборники. Они служат автомобилю не только в качестве украшения и придают стремительный и агрессивный внешний вид, но также призваны пропускать через себя большие потоки воздуха для охлаждения агрегатов гиперкара.       Назвать это совершенство автомобилем язык не поворачивается. В первую очередь это искусство и уже потом строптивая резвая игрушка. — Ну, что, синьорина, не желает прокатиться? — развязно спросил Стайлс, играя с кольцами.       Он вновь подал мне руку и сопроводил до пассажирского места. Гарри потянулся к ручке двери, и в ту же секунду изящные пальцы с силой вцепились в мою талию. Подхватив на руки, он усадил меня на багажник и с болью припал к шее, отодвигая в сторону кусок платья. — Мы поцарапаем машину, — просипела я дрожащим голосом, — Слышишь? Он нехотя оторвался от покрытой мурашками кожи и пристальным взглядом пронзил мое существо. — К черту подарок, — пропыхтел он, — Ты и представить не можешь, как я жажду зацеловать твои губы. До красноты. До крови. До боли. — тараторил мужчина со взъерошенными волосами, — Но мы не можем испортить твой макияж, — Гарри провел тыльной стороной ладони по моей пылающей щеке, — А терпеть это я больше не в силах, Фераньи перебьется и «слегка» поцарапанной машиной.       Распухшие розовые губы вновь накрыли мою тонкую шею в том месте, где бесстыжие пальцы нагло отодвигали ткань. Неловкие кряхтения и знойные придыхания срывались с наших уст, а новенькая Bugatti поплатилась сверкающим покрытием за наши звериные повадки.