Исповедь

Сады Красного замка кишели снующими туда-сюда рыцарями и пестрели тут и там яркими стайками болтливых придворных дам. Подернутые золотом щедрого летнего солнца разноцветные лепестки переливались на ветру блеском дражайшего в мире ожерелья, а лазурные волны утешающе шептались с угрюмым камнем берега. Так и должен был выглядеть изысканный королевский двор — словно кусочек сказки наяву. Именно здесь, наверное, бравые рыцари признавались в любви прекрасным принцессам. Именно отсюда белокурые красавицы со слезами в голубых глазах наблюдали за отходящими в дальний путь кораблями, на которых их возлюбленные, с кем им так и не суждено быть вместе, запивали горе ромом и клялись никогда не забывать это мимолетное, но совершенно точно великое чувство. Именно на эти тропинки прелестные фрейлины нечаянно роняют свои вышитые платочки, которые истинному рыцарю полагается обязательно поднять и вернуть владелице, не забыв при этом заглянуть в ее тут же влюбляющиеся очи и раствориться в них взаимно — и непременно навсегда. Именно так размышлял Янос, сопровождавший в прогулке по Садам Кровавого ворона — без охраны тот предпочитал больше не выходить на люди. Что же, Шире на время его приезда приставляют королевского гвардейца, а он хуже нее? Сам же Бринден с кислой миной озирался по сторонам, не погружаясь в нелепые романтические фантазии. Если в Садах и было место ему по душе, то только вдали от вечной суеты, царившей в непосредственной близости от замка. Если пройти вглубь, можно было набрести на густое сплочение деревьев, спрятаться в их тени, зарыться в темно-серый плащ и насладиться прохладным уединением, больше не слышать доносящийся издалека щебет придворных куриц, нелепый хохот истово ненавидящих друг друга, но вежливо беседующих лордиков, не бояться того, что лишний солнечный луч коснется белой, болезной кожи и оставит после себя ожог или того хуже — волдырь. Однако, к несчастью, выбрался в Сады Бринден сегодня не за приятным одиночеством, а как раз напротив. С помощью леди Элейны узнать можно было все что угодно — от последних девичьих сплетен до полного содержания недавнего заседания Малого совета. Бриндена интересовало и то, и другое. Шира наотрез отказывалась хоть как-либо контактировать с ним после его выступления на свадьбе, но Риверса мучило откровенно мазохистское желание быть в курсе всего, что с ней происходит. Кровавый ворон искренне надеялся, что героическая вылазка в Сады выйдет краткой и содержательной, хотя, зная леди Пенроуз с самого детства, он и догадывался, что проболтать с ней возможно и до самой ночи. — Тебя не касается ничего из того, о чем я буду говорить с леди Элейной. Я надеюсь, это понятно? — ненадолго выглянув из-под капюшона, чтобы бросить на Яноса звериный взгляд, зачем-то уточнил Бринден. — Предельно, милорд. Моя работа — просто вас сопроводить. Я знаю, — поспешил тот успокоить явно пребывающего не в духе начальника. Риверс был наслышан о случившемся вчерашним вечером между Флауэрсом и Мутоном. Однако вместо праведного гнева, порки и двухчасовой лекции о том, как Янос опозорил Вороньих клыков в глазах лорда Речных земель своей грубостью и неотесанностью, Риверс отреагировал на историю истерическим смехом и решил получше приглядеться к новобранцу, посчитав, что у него тоже есть какие-то личные счеты с Адамом. Может, тот и его девицу трахнул — зная Адама, немудрено, что Бринден предположил именно это. По правилам, конечно, Флауэрсу полагались не очень приятные последствия, уж никак не поощрение, но Риверс рассудил, что лучше всего будет просто закрыть глаз на это забавное происшествие, ведь подумать перед сном о том, как Адама публично унижает бастард с дурацким именем — это столь дорогого стоит! Однако ж у Яноса, судя по всему, были другие планы. — Милорд, можно вас? Позвольте поинтересоваться… — Что? — выдохнул Бринден, выдернутый из своих меланхолических раздумий. — Что тут делает этот тип? — Какой тип? — горбатый нос Риверса снова показался из капюшона. — Ну этот вот, — показал Янос пальцем. — С рыбой на куртке. Он рыбак или кто? Купец, может? Рот Бриндена искривился так, будто он только что отведал прокисшего молока. — Не строй из себя кретина. Как будто ты сам не знаешь, кто это. Если тебе кажется, что молва о твоем вчерашнем подвиге до меня не дошла, то ты крепко ошибаешься. — Нет, ну я его вчера… Видел. Знаю, что его зовут Адам, но он, судя по всему, тот еще балабол. Пытался меня убедить в том, что он живет в замке из песни… Похабной такой песни. Бринден зажмурился и тяжело выдохнул. — Про шесть дев? — Ну да. — Я же тебе велел не валять дурака! — гаркнул Риверс и снова бросил полный ненависти взгляд на Адама, уткнувшегося в какую-то бумагу и периодически оглядывавшегося по сторонам. — Да что я не так говорю? Я его не знаю, вчера он мне, значит, заявляет, что он Мутон и вообще женат на вашей невесте, сегодня он в садах Красного замка что-то забыл в этой куртке с рыбой, что он тут делает? — Янос, может, я тебя переоценил и ты правда дебил, а? — злостно прошипел Бринден, резко останавливаясь и вперивая в Флауэрса взгляд снизу вверх. Янос нахмурился и скрестил руки на груди. — Я вас очень вежливо, смиренно и с уважением прошу, милорд, лорд Бринден, лорд Риверс, лорд мастер над шептунами и лорд Свет-мой-в-окошке, так со мной не разговаривать, потому что я не дебил, — раздраженно хмыкнул он. — Я просто пытаюсь понять, кто он, пекло его забери, такой, вот и все! Я не со всей столицей знаком! — Янос, этот тип и правда лорд Адам Мутон. Закрыли тему, — закатил глаз лорд Свет-в-окошке, пытаясь не сорваться, хотя бы пока даже не начатое еще дело не завершено. — Что, серьезно?! — Янос аж ахнул и глазами по пять медяков уставился на лорда Девичьего пруда. Тот был явно сосредоточен и столь пристального внимания к своей персоне не замечал. — А что не так-то? Этот выскочка — и не представился? — Охереть! Ой, прошу прощения. Ничего себе! Нет, лорд Бринден, это надо же! Мужикам расскажешь — не поверят! — Что? Каким мужикам? — Бринден совсем растерялся. Он даже перестал понимать, злиться ему или смеяться. — Да любым! Кто бы знал! — Янос, ты как дракона увидел. Что не так? — Понимаете, я всю жизнь считал, что Мутонов не бывает, а Девичий пруд — это такое волшебное место, где сплошные голые бабы и никаких проблем. Ну, вроде выражение такое. Сказка, короче. Как про Флориана-дурака. Вот. И когда он мне вчера заливать начал, я и решил, что он издевается. Не бывает же никакого Девичьего пруда, это все знают. А теперь оказывается, что бывает, а он не врал, козел! Ой, прошу прощения… Просто я поражен! Бринден выслушал эмоциональный монолог Флауэрса, то и дело окидывая его лицо непонимающим взглядом. Когда тот наконец замолк, глядя на Мутона как на чудо господне, Риверс неожиданно для себя прыснул и зашелся в неконтролируемом хохоте. Такой реакции Флауэрс не ожидал, поэтому сперва с опаской оценил настроение начальника, а потом, не в силах сдержаться, громко засмеялся вместе с ним. — А знаешь что, Янос, — сквозь смех выдавил из себя Бринден, — он ведь и правда козел. — Конечно, козел, у него на роже написано! Вы его видали вообще! — Знаешь, кстати, как звали последнего короля Девичьего пруда? Давным-давно? — Откуда ж мне знать? — протер выступившие от веселья слезы Янос. — Флориан! — еще сильнее расхохотался Риверс. — Оно и видно! — чуть не покатился со смеху его рыцарь. Адам тем временем прислонился к дереву, дочитывая содержимое бумаги, и почесал шею. — Блохи завелись, — прокомментировал Бринден, прикрывая костлявой ладонью рот. — Ну конечно, в Девичьем пруду поди все бабы заняты купаниями, стирать белье некому! Адам ознакомился с интересовавшим его текстом и заткнул бумагу за ремень, сладко после этого зевнув. — Глядите, он всю ночь походу в подушку проревел из-за того, как я его нагнул вчера! — Еще из-за того, что никто, кроме него, не считает дом Мутонов величайшим оплотом цивилизации, а герб с красным лососем — верхом изысканного вкуса. — Да вы что, милорд, смотрите, как удачно лосось на всю куртку оттеняет цвет его глаз! — Янос уже буквально ржал, как и страшнейший человек Вестероса. Адам, уже порядком подуставший ждать кого-то, все так же не замечая бросаемых на него издалека взглядов трех мокрых от смеха глаз, вынул из кармана монетку и стал подкидывать ее в воздух, надеясь, видимо, хоть как-то себя развлечь. — Гадает, какой завтра камзол надеть: с лососем или с лососем, — предположил Янос. — Не, это он пытается вспомнить, какая буква в его фамилии — «т» или «д», — продолжал фонтанировать остротами Бринден. — Надо подойти к нему да подсказать, что определенно «д»! — Погоди, не горю я желанием с этим выскочкой разговаривать, — постепенно успокаивался Бринден. К чести Флауэрса, настроение у самого угрюмого человека Королевской гавани выправилось. — Просто любопытно, зачем он тут стоит. Не просто же так. — Разве непонятно? Ждет, пока Узкое море высохнет до размеров пруда. А то ему неуютно, да и до ближайшей девы плыть далековато. Риверс усмехнулся. — Ладно тебе, Янос, а то как дети, ей-богу. Ах, и да, впредь не нужно с таким рвением пытаться мне угодить и лезть с ним в драку. Я с ним пока что предпочитаю в прямые конфронтации не вступать. — В каком смысле угодить? Я вызвал его на поединок, потому что он меня оскорблял. — Разве тебе не известно, что мы с ним, скажем так, не в ладах? — приподнял бровь Бринден. — Милорд, — вздохнул Флауэрс, — я бы, может, и рад вам услужить, но я даже не знал, кто он такой. Тем более, что у вас с ним какие-то терки. Честно, я думал, что он какой-нибудь рыцарек из Речных земель, который ожидает в столице корабля до Лиса. Бринден хмыкнул. — Допустим. Все равно мне эта история понравилась. Но вообще говоря, за такое вопиющее нарушение дисциплины… — Да знаю я, я даже удивился, что сегодня утром никто мне не высказал! — Это исключение, а не правило, и то, что тебе это сошло с рук, останется между нами. Все ясно? — Ясно, милорд. Я — могила. Выходит, мне сегодня все же устроили хорошую взбучку. — Именно так. Устроили, и ты сожалеешь и больше не станешь преступать правила. По крайней мере, без моей личной на то предварительной санкции. — Хорошо, милорд. Я вас понял. Кровавый ворон продолжал следить за действиями скучающего Мутона. Не было похоже, чтобы он был чем-нибудь взволнован или встреча была тайной. В конце концов, вряд ли Адам настолько глуп, чтобы встречаться с кем-либо нежелательным в таком людном месте, где ушами мастера над шептунами мог быть кто угодно. Включая, как вышло, его самого. Однако кто может с уверенностью исключить тот вариант, что Адам просто делает вид, что встреча нисколько не важна? Бриндену одновременно хотелось и не хотелось, чтобы это была просто Шира, с которой они условились, например, пройтись перед обедом. Такие же смешанные чувства он испытывал к тому, что здесь, возможно, сейчас объявится Роберт Масси. Конечно, поймать его с поличным, но позволить выкрутиться, может, и неплохой вариант, который позволит напомнить исполняющему обязанности мастера над шептунами о том, кто тут хозяин, осадить его — хотя бы на время. Запугиванием следовало заниматься медленно, со смаком, стоило попробовать разрушить его пирамиду с низов, нанести размеренные точечные удары по мелким предателям, пошатнуть его разум с помощью животного страха, ослабить его влияние на шпионскую сеть и уже после того избавиться от него насовсем. Можно было бы сместить Масси или и вовсе убить уже сейчас, но Бринден решил, что для этого пока рано. Сейчас он знает врага в лицо и имеет возможность наблюдать за ним хотя бы издали, хотя бы из Рэйвентри, хотя бы в ставших более редкими благодаря дружбе Роберта и Адама доносах из столицы. Если избавиться от Масси, Адам, успевший запустить свои цепкие лапы в шпионскую сеть, затаится и предпримет решительные меры, не желая возвращать награбленное, придется вступить с ним в прямое противостояние, из которого в теперешнем положении Риверса выхода попросту нет. Как только Адам почует опасность, он всего лишь попросит Ширу убедить короля не позволять Бриндену возвращаться в столицу — таков ведь их общий уговор, такова кара за его тяжкий грех. Если же Адам умрет, Дейрону будет всяко нетрудно догадаться, чьих это рук дело, и это виновнику так легко с рук не сойдет. По крайней мере, пока и Шира, и король видят в этом лишь личный интерес. Необходимо было набраться терпения и забирать у предателей свое по праву постепенно. Мыслительный процесс Бриндена прервал появившийся подле скучающего Мутона рыцарь в белом плаще, похожий на Адама как две капли воды. Сандор Мутон, смекалкой старшего брата и милостью короля ставший гвардейцем после Восстания Блэкфайра, похоже, был не при исполнении, раз так свободно разгуливал по Садам и лобызался с Адамом. Бринден поморщился и отвернулся от противного ему зрелища. Против Сандора он особенно ничего не имел, но фамилия его вызывала в нем лишь презрение и желание выпить. — Ясно. Это его брат, — фыркнул Бринден и повернулся на Яноса. — Интересно лишь, почему это гвардеец сейчас так свободен. Можем идти. — О! Лорд Бринден, какая удача! — послышался сзади оклик знакомого смешливого голоса. — Пекло, — шепотом выругался Бринден. Надо же было этому уроду заметить их, когда они уже собирались уходить! — Лорд Адам? — оглянулся он в его сторону. — Что же привело вас ко мне в этот солнечный день? — Как видите, встретился с братом, а теперь и с вами, о, и даже с сиром Яном, как повезло! Привет, Ян, — высокомерная ухмылка Адама показалась и Бриндену, и Яносу мерзее отхожего места. — Слышал, ваше знакомство с сиром Яносом-Петиром прошло как нельзя приятно, — расправил спину Кровавый ворон, расплываясь в самодовольной улыбке, такой же наигранной и злобной, как у Мутона. — Что может быть лучше хорошего поединка? — Вы и проигранные поединки считаете хорошими? — хмыкнул Бринден, бросив гордый взгляд на Флауэрса. — Проигранные? — дружелюбно засмеялся Сандор, хлопнув брата по плечу. — Да уж, портит тебя Королевская гавань! — Именно это, сир Сандор, я давно пытаюсь донести вашему достопочтенному брату. Младший Мутон смутился, не собираясь язвить мастеру над шептунами в ответ. Пожалуй, ему больше всего в этой честной компании хотелось скорее завершить неуютную беседу. — Лорд Бринден, я не хочу отнимать у вас и у себя чересчур много времени, потому не стану тянуть. Сир Ян, тоже, как я вчера узнал, явно знакомый с рыцарскими предписаниями, наверное, рассказывал вам о том, что в поединке должно участвовать двоим, но никак не троим? — Именно это, насколько мне известно, вчера и имело место. Или вы полагаете, что у сира Яноса-Петира были болельщики кроме трех его товарищей, стоявших в стороне? Как и, к слову сказать, ваш десяток городских стражников? — Мне кажется слегка необычным, что и мы с моими людьми, и ваши люди решили выпить в одном месте в одно время, не находите? — Вот ведь как бывает в жизни, лорд Адам, — кисло протянул Бринден. — В следующий раз для меня большим удовольствием было бы с вами побеседовать без посредников, если вы, конечно, того пожелаете, милорд. — Лорд Адам, именно этим мы с вами сейчас и занимаемся. Правда, кажется, вы забыли уточнить у меня, пожелал ли я того. — Приношу нижайшие извинения, милорд! — изобразил самый нелепый поклон на свете Мутон. — Но удачной возможности уточнить уже не вернуть, к несчастью. Так вот, если в следующий раз вам захочется присоединиться к моей трапезе, разделить со мной кубок дорнийского и мило поворковать за кабаком, сделайте это, пожалуйста, лично, а то выходит, как с теми письмами с Севера во время Восстания, помните? Когда мейстер Старков все никак не мог определиться, «р» или «м» содержится в имени их кандидата. — «Д» или «т»? — шепнул, прыснув, Янос Бриндену на ухо. Тот вздрогнул и прикрыл рот пальцами, чтобы не выдать смешка. — Да вот в том-то и дело, лорд Адам, что мне бы и в голову не пришло с вами трапезничать, выпивать и побеждать вас за кабаком. Сир Янос-Петир понятия не имел, кто вы. Выслушав несколько версий событий, я пришел к тому, что вы сами напросились, пытаясь оскорбить честь Вороньих клыков, уж простите за прямоту. Однако, как выяснилось, один мой новобранец стоит целого начальника Городской стражи. Хотя, повторюсь, ему даже не было известно ни об одном из ваших титулов. Вам подали хороший урок, не стоит разбрасываться такой наукой, — пожал плечами Кровавый ворон. — И вы считаете допустимым, что бастард из Простора поднимает руку на лорда Девичьего пруда? — процедил Адам сквозь зубы. — Я считаю его неведение смягчающим обстоятельством… Кроме того, насколько я осведомлен, поединок прошел по всем канонам рыцарской чести, что никак не унижает достоинства ло-о-орда Деви-и-и-ичьего пруда-а-а. Простую пьяную драку я осуждал бы гораздо серьезнее. Даже если это драка моего человека с вами. А так выходит, что это был всего лишь допустимый вариант выяснения отношений между двумя взрослыми мужчинами, посвященными в рыцари, — монотонно объяснил Риверс, закатывая глаз. — Боги, лорд Адам, вы так переживаете, будто он вас убить хотел. А вы ведь даже не ранены. — Я нисколько не переживаю, — фыркнул Адам. — Поздравляю вас со столь ценным приобретением, как сир Ян, милорд. — Благодарю, — выдохнул Бринден. — Янос, как ты мог слышать, лорд Мутон крайне обеспокоен имевшей вчера место оказией. Я вижу, он признает твое превосходство во вчерашнем поединке — еще бы не признавал, — но мне кажется, что его эго несколько задето тем, что этот конфликт в принципе произошел. Я очень беспокоюсь за нежные чувства мужа моей сестры, поэтому, если тебе не трудно, прояви рыцарскую галантность и примирись с лордом Адамом. Янос удивленно вскинул белесую бровь, но спорить не стал. — Милорд, мне жаль, что мы вчера не поделили официантку, ну и слово за слово, — выпалил он. — Лорд Бринден доступно мне объяснил, что распаляться из-за такой чепухи негоже, тогда бы и на поединок звать не пришлось. Адам растерянно поглядел сперва на Флауэрса, потом на брата, неловко оглядывавшегося по сторонам и делавшего вид, будто совершенно не слушает, что происходит, настолько ему было не по себе. Столь лаконичных и не по существу извинений Адам явно не ожидал, но продолжать бессмысленный разговор с по-своему, но в одинаковой степени упертыми и горделивыми бастардами резко расхотел. — Принято, сир, — попытавшись вновь выдавить из себя гаденькую улыбку, которая все никак не желала проявляться на недовольном лице, смилостивился Адам. — Ох, совсем забыл, нам с сиром Сандором пора. Позвольте откланяться, милорд, сир. — Куда же вы так торопитесь? — ощутив себя на коне, елейно произнес Бринден. — Я как раз хотел поинтересоваться, куда вы направляетесь. Разве сиру Сандору не нужно сейчас находиться подле моей дражайшей сестры? — Я отвел ее к леди Элейне, милорд. Она не желала, чтобы я находился с нею, пока она общается со своей тетушкой, потому отпустила меня на полчаса, которые я решил потратить на встречу с братом, с которым мы в силу занятости видимся слишком редко для братьев, живущих в одном городе, — постарался как можно более подробно ответить на вопрос мастера над шептунами Сандор, чтобы дать ему как можно меньше поводов вести беседу и дальше. — Как неудобно получается, — казалось, Бринден расцвел, — я ведь именно к леди Элейне и иду! Как жаль, что мне придется разлучить братьев Мутонов снова! Сир Сандор, идем с нами, в конце концов, Шире приспичило иметь охрану, а я вынужден уважать желания своей сестры, даже столь странные. — Как мило с вашей стороны проявить такую небывалую честность, — прошипел Адам. — Лорд Бринден, к сожалению, прав, — вздохнул Сандор. — Если он действительно направляется к леди Элейне и леди Шире, волей короля я должен пойти с ним, а далее сопровождать ее. — В качестве извинения за расстройство вашей долгожданной встречи я не буду возражать, если вы, лорд Адам, составите нам компанию в этой приятной прогулке в такой замечательный день, — Бринден поправил капюшон, готовясь отправляться. — Что вы, милорд, — тряхнул золотой шевелюрой Мутон, — не утруждайтесь, возразите. А я все равно пойду со своим братом проведать свою жену. — Проведайте, — пожал плечами Бринден. — Только прежде чем направиться к ней, я все же уделю несколько минут тет-а-тет своему дорогому брату, — будто достав козырь из рукава, заявил Адам. — Не затруднит ли вас обождать, пока мы закончим? Риверс клацнул зубами так громко, будто бутылку о камень разбил. — Не затруднит, — выплюнул он. — Премного благодарен, — хихикнул Адам и отошел с братом подальше, укрываясь под сенью цветущих деревьев. Янос окинул начальника взглядом. Не похоже было, будто он из вежливости согласился подождать столь неприятного ему человека. Что еще хуже — не было похоже, будто он готов отвечать на вопрос, почему. — Срать, видимо, захотел, — попытался приободрить его Янос очередной сальной шуткой. Так резко поднять настроение Кровавого ворона Флауэрсу, конечно, не удалось, однако вместо того, чтобы типично для себя огрызнуться, тот еле заметно ухмыльнулся и скрестил руки на груди. Леди Шира Морская Звезда, ныне нареченная леди Мутон, с ласковой улыбкой переговаривалась с любимой теткой леди Элейной, совершенно не ожидая иных желающих поддержать беседу, тем более в количестве аж четверых разным образом раздосадованных мужчин. Прерывать ее не хотелось, надо полагать, никому: чересчур хороша она была, когда ее прелестное личико не было омрачено холодной яростью или хотя бы дурно скрываемым раздражением. Адам не осмеливался окликнуть ее, не желая в секунду сделаться виновником ее грозящегося непременно испортиться настроения — обратив внимание на него, она заметит и омерзительного ей брата. Бринден испытывал на удивление похожие чувства, кроме того, реакция ее, еще не проявленная, виделась ему даже страшной, да до того, что его передернуло, как только он это живо вообразил. Янос, впрочем, не имел возможности понять, отчего оба кавалера Ширы стоят поодаль и косятся на нее вместо того, чтобы наперебой пытаться завладеть ее вниманием хотя бы на мгновение больше, чем то же сделает соперник. Решив даже не задаваться этим вопросом, он с усердием принялся исполнять свою давнюю мечту — рассмотреть Морскую Звезду со столь близкого расстояния желал, пожалуй, каждый муж Семи королевств, и Флауэрс исключением не был. Янос поймал себя на мысли, что теперь догадывается, отчего Кровавый ворон так убивается по ней. Шира вне всякого сомнения была одной из красивейших женщин на его памяти — и это если успеть обратить взор только на лицо! Стоило глазам спуститься чуть ниже, и непреодолимая жажда завладеть этой невероятной девицей захватывала кого угодно вмиг и окончательно. Осознав это, Янос вздрогнул и на секунду зажмурился. Хоть он и считал себя парнем хоть куда, Шира ему точно не светила. И если бы дело было только в Мутоне! В его понимании она все еще принадлежала Бриндену Риверсу, его непосредственному начальнику, и так гадить ему он не намеревался, а значит, неконтролируемые плотские желания придется удовлетворять любыми другими способами. Нелепо помалкивать и переминаться с ноги на ногу осточертело Бриндену, находившемуся и так на пике напряжения, гораздо быстрей Адама, так что он выдохнул, как если бы собирался выпить стакан рому в пару глотков, и окликнул тетку, будто вовсе не замечая желанной сестры: — Леди Элейна, доброго дня, рад вас видеть, — практически подскочив к вздрогнувшей женщине, выпалил он и тут же заткнул себе рот поцелуем ее руки. — Доброго дня, дорогая сестра, — Ширу же он смерил взглядом, окрашенным напускным презрением. Морская звезда ахнула и отшатнулась. — Разве тебе не известно, что тебе не позво… — Ему все известно, любовь моя, — перебил ее Адам, приобнимая за талию. — Сандор здесь, и мы уверены, что все в порядке, а его присутствие — лишь кратковременное неудобство. — Какая наглость, врываться между мной и леди Элейной, когда мы разговариваем! Это и тебя касается, кстати, Адам, — фыркнула Шира. Слова мужа принесли ей облегчение, однако бдительности она не растеряла. — Прости меня, душа моя, я был вынужден, но только ради того, чтобы убедить тебя в том, что все хорошо. Если тебе неуютно, мы сейчас же уйдем, пока он не получит того, за чем явился, пусть даже таким бесцеремонным способом. — Про бесцеремонность вы, лорд Мутон, побольше моего знаете, это точно, — съязвил Риверс. — Так, мальчики! — вспылила леди Элейна. — Советую вам сейчас же прекратить эту глупую перепалку! Если продолжите собачиться, не сумеете объяснить, зачем вы здесь. По очереди. Бринден? — Леди Элейна, я всего лишь надеялся на приватный разговор на рабочие темы. Благо, лорд Мутон более не допускается на заседания Малого совета, так что его эти темы более не касаются никоим образом. — Адам? — Миледи, верите или нет, но я здесь почти случайно. С лордом Риверсом мы неожиданно для нас обоих пересеклись в Садах, когда я вышел на прогулку со своим братом, и лорд Риверс рассказал, что направляется к вам. Я был осведомлен, где находится моя жена, и, как вам, конечно, известно, сир Сандор обязан сопровождать ее сейчас… Потому мы и здесь, чтобы предотвратить нежелательные последствия. — Ясно все с вами, — махнула рукой леди Элейна. — Милочка, извини, но ты знаешь своего брата, он не отвяжется, пока я с ним не побеседую. Особенно раз дело касается работы. — Мне и самой не слишком хочется теперь здесь находиться. Свидимся позже, леди Элейна, была рада поболтать с вами. Адам, идем. — Конечно, дорогая, идем, — захлопотал Мутон, силясь как можно скорее отвести ее в сторону. Однако все его усилия по снижению градуса происходящего Шира сумела перечеркнуть одним своим взглядом на брата. Она взглянула на него лишь на долю секунды, но разноцветные глаза ее успели нескрываемо выразить и неприязнь, и страх, и невыносимую боль. Мерзкий, гадкий.. бедный Бринден, думалось ей. Униженный настолько, что даже подливать масла в огонь больше не доставляло никакого удовольствия. Риверс изрядно помрачнел и тут же отвернул затененное капюшоном уродливое лицо. Глупая, взбалмошная, жестокая Шира. — Хорошо, Бринден, что тебе нужно? — леди Элейна потерла рукой переносицу, присаживаясь на лавочку. — Я бы сказал, что повод, чтобы пожелать вас повидать после столь продолжительной разлуки, мне точно не нужен. — Мальчик мой.., — собиралась было возмутиться леди Пенроуз, но тут же была осечена: — Миледи, повод все же есть. Во-первых, мне любопытно, как дела у Ширы. Я, конечно, неимоверно счастлив, что мне удалось заглянуть на ее торжество, но несмотря на всю мою осведомленность, у меня складывается ощущение, будто обо всех новостях из ее жизни я узнаю последним. — Почему бы тебе не узнать у нее? Да, она теперь замужем, о чем и я прознала только по ее возвращении в столицу. Все, Бринден, твоя лошадка ускакала, — покачала она головой. — В каком она настроении? Какие у нее планы? — Перестань меня допытывать, Бринден, мы не на допросе. — Не на допросе, — примирительно согласился он, — но мне все же интересно. — Завтра они с Адамом отчаливают в Лис. Не удивлена, что именно там такая девица, как она, хочет провести медовый месяц, — усмехнулась леди. — И что же она забыла в Лисе? Казна Девичьего пруда опустошена после свадьбы, и ей вздумалось подработать? — рявкнул Риверс, сжимая рукоять Темной сестры. — Я не отвешу тебе у всех на глазах пощечины за эти грязные слова только потому, что твоя репутация и так на волоске, — прошипела леди Элейна. — Сейчас же возьми их назад и не вздумай повторять! Бринден фыркнул. Губы его сжались крепче обычного. Пальцы напряглись докрасна, сдавливая рукоять. Он вобрал в легкие побольше воздуха, чтобы протяжно, грузно выпустить его из груди. — Я прошу прощения за столь резкое и безусловно необоснованное замечание. Вы правы, я груб по отношению к сестре. Но поймите, мне не чужда ревность… — Уж об этом я наслышана, как никто другой, голубчик! Забудем. Но если ты еще раз оскорбишь ее при мне, я тут же прекращу беседу до тех пор, пока ты не одумаешься. — Справедливо, — рыкнул Риверс. — В Лис она едет с тем, чтобы познакомиться с братом. — Как будто ей их недостает в Вестеросе! — Бринден! Вижу, тебе не слишком-то нравится говорить о Шире. Успокойся наконец! К тому же, я ни слова от тебя ни услышала о работе. Кажется, бегать за ней — больше не твоя профессия, а мое терпение не бесконечно. Что тебе нужно было узнать? С великим трудом взяв себя в руки, Бринден присел рядом с теткой и вынул из камзола сложенные бумаги. Его волновало и поведение Роберта Масси на заседаниях Малого совета, и последние сплетни о благосклонности короля к приближенным лордам, и успехи принца Бейлора на посту десницы. Краткая фактическая сводка, предоставляемая ему блудным заместителем, правде по большей части соответствовала, впрочем, женский анализ чисто человеческих перипетий дополнял и окрашивал примерную картину происходящего. — Пусть и работает этот твой Масси неплохо, чувствую я, что он ушловатый тип, — после продолжительного рассказа заключила леди Элейна, еле заметно поморщившись. — Мне ли не знать, — ухмыльнулся Бринден. — Мне не дружить с ним. Он нужен мне лишь по той причине, что… — Я знаю, Бринден, — успокаивающе погладила она его кисть. — Я знаю. — Мне нечего делать в этом сраном Рэйвентри. Я должен быть здесь, здесь я полезней всего! — И это мне тоже известно, — вздохнула она. — Бринден, она уже сделала то, чем могла ранить тебя наиболее точно. Более того, извини, конечно, но ты этого заслуживаешь. Риверс вырвал руку из ладоней тетки и склонил голову, упирая лоб в свои кисти. — Я сообщу отдельно, если буду нуждаться в ваших нотациях, миледи. — Насколько я знаю, и у тебя в личной жизни все… Неплохо. Не зря же ты привез эту девушку сюда, вырядив, словно куклу, — хотя ей было ясно как день, что Риверс и это предпринял назло сестре, она сочла уместным не упоминать этого вслух. — А что, дурно выглядит? — Нет-нет, она прехорошенькая, эта твоя девушка. И я рада, что ты начинаешь забывать Ширу. Вам обоим это на пользу. Слегка увеличите дистанцию, а затем примиритесь с ней. Я не сомневаюсь, что вскоре вы снова будете друг другу добрыми братом и сестрой. От тебя требуется лишь малость: дать ей остыть и, когда придет время, признать вину, доказать ей, что ты не причинишь ей больше… Неудобств. Риверс мотнул головой столь раздраженно, что чуть не сбросил с себя капюшон, но тут же опомнился и, боясь моментально обгореть, натянул его обратно. — Лине вообще будто ничего от меня не надо. Либо она не умеет просить. Я не понимаю. — Да нет, мальчик мой, судя по всему, умеет, раз она здесь, с тобой, в новых платьях. Кто она? Судя по говору, крестьянка? — Она прислуживает мне в Рэйвентри, — поникшим голосом произнес Бринден. — Что ж, весьма удобно. Надеюсь, она понимает, что… — Она знает, что я и не подумаю позвать ее замуж. — Странное дело, — хмыкнула Элейна. — Таких беспечных крестьянок еще поискать. — Что вы имеете в виду? — вздрогнул Бринден. — Не обращай внимания. Если тебе интересно мое мнение, со стороны она выглядит так, будто влюблена в тебя по уши, а это добрый знак. — Приятно слышать, — прошипел Риверс. — Спасибо за помощь, миледи. Мне пора. Кровавый ворон резко встал с лавки, мимолетом и лишь приличия ради поцеловал руку тетки и вернулся к смирно ожидавшему его Яносу. Путь до покоев обещал пройти в абсолютной тишине, если бы на подступах к ним Риверс не бросил: — Выгуляй Лину. — Простите, милорд, не совсем понимаю вас? — вскинул бровь рыцарь. — У меня нет настроения таскаться с ней по такому пеклу. Когда я обещал ей прогулку, я такой возможности не учел, — Бринден резко остановился и скользнул взглядом по недоуменному лицу Флауэрса. — Как скажете, конечно, милорд, только вот мне кажется, что девушку не выгуливают, а гуляют с нею, да и потом, наверняка она хотела бы видеть вас, а не вашего стражника… — А вот это не твоего ума дело, сир специалист-по-делам-амурным, — рявкнул Бринден озлобленно. — Впрочем, действительно, и гулять с ней — тоже не твоего ума дело. Просто передай ей, что сегодня я не смогу с ней пройтись. Может, вечером позову ее к себе. Янос поджал губу, чтобы не сболтнуть лишнего, но нехотя согласился: — Как угодно, милорд. — Что ты на меня так смотришь, а? — гортанно рыкнул Риверс, совершенно не стесняясь гулкого эхо, раздавшегося после его слов в коридоре. — Твоя работа — уж точно не размышлять о том, как я обращаюсь со своей служанкой. — Я знаю, милорд, и я совершенно с этим согласен, — выбрал не спорить Янос, желая поскорей завершить неловкий момент. — Ты бы разве хотел видеться с какой-то девицей, когда твоя возлюбленная сестра укатывает в Лис с очередным ухажером, по нелепой случайности нацепившим ей кольцо на палец?! Брата ей, блядь, повидать приспичило! Они ни словом друг с другом не перемолвились за всю жизнь, она узнала о нем, пекло же седьмое, от меня! Нет же, ей резко понадобилось! — взбешенный, он со всей мощи вмазал костяшками ни в чем не повинной каменной колонне. — Наверное, нет, не хотелось бы, милорд, — с еле читавшимся, но вполне искренним сочувствием отвечал Янос. — Вот и мне не хочется! И не смей на меня так смотреть тогда! — Хорошо, милорд, обещаю, больше не буду, — вздохнул Флауэрс. — Хотите, принесу вам вина? — Хочу! Принеси! Золотое арборское, другого я хлебать не стану! Янос услужливо открыл дверь покоев своего начальника, пропуская его внутрь, и отправился на поиски. Путь его лежал не к ближайшей служанке, не на кухню и даже не в погреб. Споро оседлав коня, Флауэрс направился в Блошиный конец. Когда Янос вернулся к Кровавому ворону с бочонком вина, солнце уже устремлялось к западу. — И где тебя черти носили? Я, кажется, ясно дал понять, что выпить хотел сию же минуту! — безо всякого желания устало огрызнулся понурый мастер над шептунами, мрачно оглядывая запыхавшегося рыцаря. — Понимаете, милорд, я с Арбора, — проигнорировав грубость, улыбнулся ему Флауэрс, — я всю жизнь пил лучшее вино, какое только есть на свете. И поверьте, даже в столице трудно найти самое выдающееся из тех, что производят на тамошних виноградниках. — Ты мне сейчас серьезно хочешь сказать, что в Красном замке подают дерьмовое арборское вино? — скрестил руки на груди Кровавый ворон. — Нет, не хочу, милорд. Практически любое наше вино утрет нос лучшему дорнийскому. Но часто случается, что самое замечательное остается в закромах у местных. То, что я вам отыскал, — с виноградника близ моей родной деревни. На вкус — по крайней мере, близко к тому, что я назвал бы эталоном. Но, к сожалению, в лавчонке большой партии не поместишь, так что, можно сказать, эксклюзив, — горделиво объяснил Янос и в некотором смысле любовно похлопал бочонок. — Возьми с тумбы чистый кубок и выпей сам. Я не стану пробовать из твоих рук ничего так просто, — явно заинтересованный, Бринден тем не менее бдительности не терял. — С превеликим удовольствием, милорд, — закивал рыцарь и безотлагательно выполнил на удивление сладкий приказ. — С Арбора, говоришь? — Так точно, милорд. — Выходит, служил Рэдвинам? — Было дело, я охранял их замок, когда был только посвящен в рыцари. Но это было недолго. — Отчего же? — Я прослышал о наёмничьих отрядах Эссоса и о том, что там недурно платят. Все, — пожал плечами Янос. — А можно я еще немного себе налью, милорд? Кровавый ворон непроизвольно вскинул бровь, искренне удивленный этим вопросом. — Ну… Наливай, — махнул он рукой. — Опа, благодарю, милорд, — Флауэрс подскочил к бочонку и вновь наполнил свой кубок. — Мне вот любопытно, Янос, в этих твоих заморских отрядах принято такое панибратское общение с начальством? — скептично прищурился Бринден. Рыцарь крепко задумался и хмыкнул. — Панибратское? Типа приветливое, что ли? — Чрезмерно, порой непозволительно приветливое, — вздохнул Риверс. — Неподобающе приветливое в общении с высшими чинами. — Знаете, милорд, не могу сказать, принято или нет. Не помню, чтобы ко мне были вопросы на этот счет. Хотя, может, это оттого, что я неидеально валирийский знаю. Может, я чего не понял. — А ты что же, валирийский знаешь? — ахнул Бринден. — Да, я относительно свободно владею низким валирийским и более-менее понимаю высокий, но он не используется особо в моих кругах, — развел руками Янос. — И кто же тебя удосужился валирийскому научить? Ты разве лордской бастард? — Да я же вам говорю, милорд, я в Эссосе провел лет семь в общей сложности, там хочешь-не хочешь выучишь, а до этого я, конечно, и слыхом не слыхивал даже о том, что не все знают общий! — Я погляжу, что для тебя что ни день, то новое очевидное открытие, — поморщился Бринден. — Налей и мне вина. Флауэрс хотел было возразить, дескать, он ему не виночерпий, но вовремя опомнился и послушно подал Кровавому ворону кубок сладкого арборского вина. — Ну как вам? Я ведь говорил, а? — заискивающе заглянул он в лицо начальника. — Над душой не стоять у меня! — рявкнул Риверс, указывая солдату на угол у двери. — Хочется составить мне компанию — соблюдай дистанцию, или живо отсюда вылетишь. И я не только про свои покои говорю, Янос. — Как угодно, милорд, — нехотя тот отошел к указанному месту. Бринден четко видел, что этикету его еще учить и учить, зато в заговаривании зубов ему нет равных. Оставалось понять одно: играет ли Флауэрс по какой-то причине неотесанного болтливого дурачка или же является таковым на самом деле. — А вино и правда недурно, — заключил Бринден неожиданно для себя. — Я ведь говорил, милорд, ну! — зарделся рыцарь. — Мало ли, — Бринден хмыкнул, сверкнув алым глазом. — Ты не ответил на мой вопрос. Ты лордской бастард? — Во-первых, прошу прощения, милорд, за мою невнимательность,— склонил голову Янос. Несколько тяжких мгновений мыслительного процесса позволили ему прийти к выводу, что ему срочно нужно выправить свое поведение хотя бы на ближайшее время: злить Кровавого ворона, когда он уже в поганом расположении духа и вот-вот сорвется, было себе дороже. — Во-вторых, нет, милорд, я не лордской бастард. Мой отец владел постоялым двором при винодельне, а моя мать и вовсе из деревни. Многие девицы, чем в полях горбатиться, выбирают работать на постоялом дворе, или в трактире, или в кабаке. Их на Арборе хоть отбавляй. Множество рыцарей, которых лорд Рэдвин не пригласит к себе в гости, желает посетить Арбор и отведать наших вин и фруктов. — Вот видишь, Янос, можешь вести себя подобающе, когда захочешь, — расплылся в самодовольной усмешке Бринден. — Захоти этого почаще. Так вот, выходит, твоя мать работала на постоялом дворе твоего отца. Замечательно. А отец, получается, был женат? Или он сам носил фамилию Флауэрс? — Да, он был женат, милорд. У него, к тому же, есть сыновья, кроме меня. Законнорожденные сыновья. Они даже носят фамилию рыцарского дома. — И что за фамилия? — равнодушно поинтересовался Риверс. — Грейп. Бринден, скрывая смешок, прикрыл рот костлявой рукой. Надо же, какая изобретательность — окрестить целую арборскую семью Виноградом. — Я так понимаю, что жена твоего отца понятия не имела, чей ты отпрыск, верно? Раз уж тебе привольно жилось на его постоялом дворе. — До рождения сестры — может, и подозревала, но доказательств ни у нее, ни у местных сплетниц не было. Моя сестренка, Шелла, она… Она родилась слишком похожей на отца. А там стало ясно, чей я. — Несладко, видимо, твоей матери пришлось после этого, — пожал плечами Бринден, доливая в свой кубок еще отменного вина. — Как сказать, милорд, — сглотнув, просипел резко помрачневший Янос. — Она умерла в родах. Вернее, вскоре после них. Истекла кровью. Я до сих пор помню эту картину: маменька лежит среди багряных простыней, мокрых, ужасных… На груди у нее ребенок. Позвала меня и говорит, дескать, Янос, это твоя сестра Шелла, позаботься о ней, ничего дороже нее у тебя нет. Кровавый ворон бросил заинтересованный взгляд на своего рыцаря, прищуриваясь и испытывая Яноса на стойкость. — Сколько Шелле лет? — Она чуть младше вашей сестренки, — улыбнулся Янос в своей привычной добродушной манере, впрочем, от искушенного глаза Бриндена не ускользнула с трудом скрываемая тоска в его лице, — ей было бы восемнадцать сейчас… Почти девятнадцать. Ох, что же я… Кстати, не просто так я о вашей сестрице вспомнил: матушке нравились разные необычные имена, которые она подслушивала в разговорах постояльцев. Между Яносом и Петиром она просто не смогла выбрать. А Шелла — похоже на недавно родившуюся Ширу, о чьей красоте и прелести уже тогда ходили слухи. Даже до нас дошли. — Ты упомянул, что твоей сестре было бы восемнадцать? Что ты имеешь в виду? — Милорд, я не хотел бы.., — растерялся Янос, но спустя мгновение резко впился пальцами в свои жесткие словно щепы волосы и закусил губу. — Да кого я обманываю! Конечно, я хочу, чтобы вы об этом знали! Шелла погибла. Ее опорочили и убили. Теперь моя главная цель в жизни — найти этого.. Этого… Пекло, я даже не могу придумать слова, каким его будет уместно назвать! Я найду его и убью, и я говорю вам об этом в лицо. Я не боюсь ни смерти, ни Ночного дозора, для меня имеет значение только месть! Он подохнет самой страшной смертью, какую я только сумею вообразить для него! Меньше всего Бриндену хотелось наблюдать столь яркие эмоции на красивом мужественном лице Яноса. Зубы его сжались, сковывая напряженную челюсть, веки упорно силились не размыкаться, лишь бы не выпустить просящихся слез. Бринден видел ясно как день: Флауэрс этого не выдумал. — Полно тебе, — поморщился Риверс, будто бы у него разболелся зуб. — Успокойся сейчас же, или вылетишь отсюда, как пробка! Рыцарь всхлипнул, сжав двумя пальцами переносицу и активно заморгав. Видят боги, вылететь ему все еще не хотелось. Может, он и не планировал так скоро изливать душу Кровавому ворону, но в его план это точно входило, а значит, он всего лишь не упустил удачного момента. — Прошу прощения, милорд, — медленно отдышавшись, постарался реабилитироваться Янос, — мне не следовало… — Именно, — кивнул Бринден, — не следовало. Хочешь знать, почему? Флауэрс пожал плечами, но быстро опомнился: — Кажется, мне это было бы полезно. — Верно кажется. Кровавый ворон покачал головой, поднимаясь с рабочего кресла и медленно приближаясь к Яносу. Вот и крючок, на который рыцарь с удовольствием клюнет. Прогнав со своего лица любое напоминание о растерянности и презрении, захлестнувших его было, Риверс покровительственным жестом провел ладонью по щеке Яноса. — Если я знаю о твоей главной слабости, можешь считать, что я знаю о тебе все. Мне не составит труда воспользоваться твоей болью в своих интересах. Заруби это себе на носу. Глубоко посаженные голубые глаза новобранца удивленно уставились на мастера над шептунами. Разве же об этом шла речь? Разве же не на одной они стороне? Только решившись задать обескураженный вопрос, Флауэрс тут же был перебит: — Видимо, именно с этим ты и нанялся ко мне на службу. Я прав? — расправил плечи Бринден, расплываясь в снисходительной улыбке. — И постарайся мне не лгать. — Это одна из причин, милорд, — опустил Янос голову. — Я не удивлен. Даже рад, что так вышло. Теперь мне окончательно ясно, чего ты ищешь под моим началом. Выходит, ты изначально стремился к тому, чтобы заиметь со мной связь и мягко намекнуть на то, что тебе всего-то нужна маленькая индульгенция взамен на то, что ты такой весь из себя славный рубаха-парень и шутки шутишь. — Индуль… что? — замялся Флауэрс, буквально ощущая, как единственный глаз Бриндена отчаянно закатывается. — Прощение. Словом, укокошишь ты этого негодяя, а я тебя под суд не отдам, ведь я, разумеется, проникнусь к тебе сочувствием и прекрасно пойму твои мотивы. Такой у тебя гениальный план? — Нет, не совсем, милорд, — нашел он в себе силы поднять взгляд на стоявшего впритык к нему Кровавого ворона. — У меня не было плана, но была идея. Прощение мне ваше ни к чему, я уже сказал, что не боюсь ни смерти, ни Ночного дозора. Но за собой в могилу я собираюсь утащить монстра, что сотворил такое с моей сестрой. Никакую цену я не посчитаю слишком большой для того, что вы поможете мне отыскать его. Я не жду, что вы обязательно согласитесь. Не жду, что аванс, который я внес, присягнув вам, даст те плоды, что я жажду больше всего на свете. Мое слово что-то значит — раз я поклялся, я в любом случае останусь верен вам, пока вам это нужно. Но если бы… Если бы вы только были так добры, так… Так благосклонны к вашему… Преданному рыцарю… Слова, застревавшие в глотке Флауэрса, очевидно протестовали, искренне не желая складываться в связное предложение о сделке. Бриндену же смущение Яноса, не намеренного слишком уж унижаться, но уверенного в необходимости Кровавого ворона убедить, будто бы даже доставляло удовольствие: он жадно ловил ухом каждое обещание, объяснение, просьбу, пусть даже формулировка их была далека от идеала. — Значит, ты хочешь, чтобы я бросил все свои дела, отыскал для тебя подонка, позволил его убить, а ты… Ты просто будешь служить мне, как и раньше? Или в чем заключается твоя часть сделки? — с издевкой полюбопытствовал Бринден. — Милорд, как же вы не видите, что в чем угодно? Вы можете даже не говорить мне о том, чего пожелаете с моей стороны, я и слова против не скажу, что бы там ни было. Хотите, я… Хотите, я отправлюсь в Тирош и вернусь оттуда со Жгучим клинком? Бринден фыркнул, скривившись. — Не хочу. Этот паршивый мерин слишком для тебя хитер. А даже если нет, откуда мне знать, что ты не задержишься у него в гостях, скажем, навсегда? Молчи, твои речи о вечной любви и верности я больше слушать не стану, мысль твоя мне ясна. Впрочем… Пока я ничем не могу тебе помочь, Янос, — манерно развел руками Бринден. — Мне ничего не стоит отыскать твоего подонка, это правда. Захоти я — и этот мерзавец был бы в подземельях Красного замка через три дня. Ты обратился по адресу, но план твой непростительно несовершенен: я очень не люблю, когда со мной играют в мои же игры, дорогой Янос. Ты славный мечник, но это пока что все, что я с уверенностью могу о тебе сказать. Ты можешь сколько угодно рассказывать мне сладкие сказки о том, как ты в лепешку ради меня разобьешься, но у меня нет ни единой веской причины поверить тебе. Я тебя не знаю. Кто даст мне гарантии, что за мою помощь ты не отплатишь мне дезертирством, решив, что больше тебе от такого человека, как я, ничего не нужно? Пока ты не докажешь мне, что то, что ты бывший эссосский наемник, бабник каких поискать и вспыльчивый дурак — уж извини, — не означает, что ты не сможешь возмужать в Вороньих клыках и даже без явной для себя выгоды посвятить мне свою жизнь и бессмертную душу, твои слова не будут стоить для меня и ломаного гроша, и я и пальцем не подумаю шевельнуть, чтобы тебя вознаградить сверх положенного. Не зарывайся, Янос, не надо, — размеренно увещевал Бринден, создавая впечатление абсолютного равнодушия. — И подшей камзол по себе, он тебе великоват, — будто и не сменив темы, Риверс поправил застежку на куртке рыцаря и слегка отклонился назад, чтобы вновь окинуть его оценивающим взглядом. Изо всех сил Флауэрс старался не вспылить и не разреветься подобно девке. Не стоило и ожидать, что Кровавый ворон с радостью и сию же секунду кинется восстанавливать чужую справедливость. Выходит, Янос и правда был непомерно глуп, что осмелился на это понадеяться. Хотя что еще ему оставалось делать, если три месяца поисков преступника на Арборе не дали никакого результата? Немудрено, конечно: злодеяние было совершено на постоялом дворе, где никто не задерживается надолго. Может, этот отморозок сейчас греется под солнышком где-нибудь в Дорне, а может, коченеет далеко на Севере. — Я вас услышал, милорд, — загробным голосом согласился с Бринденом раздавленный Янос. — В таком случае, как я могу доказать вам свою преданность? — Проще простого, Янос, — пожал плечами Кровавый ворон, подливая себе сладкого вина из бочонка, — служи мне, как собирался служить. Главное — не перечь и не вздумай лгать. И если у нас с тобой все сложится, так и быть, я займусь твоей бедой. Может быть, даже устрою тебе с ним свидание в интимной обстановке, и ты развлечешься с ним так, как твоей душеньке угодно, и никто тебя ни о чем не спросит. Что ты верно понял обо мне — это то, что дружить со мной и правда полезно. И помни: я бы не имел настолько хорошей репутации у Вороньих клыков, если бы не выполнял данных им обещаний. Ступай, Янос, и спасибо за вино. Ах, и да, кстати, пошли за лордом Масси, кое о чем мне с ним нужно побеседовать, а далее ты свободен. — Вам, пожалуй, стоило бы присутствовать на заседании вместе со мной. В конце концов, уже через несколько дней меня здесь не будет, а вам предстоит продолжить разгребать весь наплыв дел в одиночку, — вальяжно развалившись в рабочем кресле, вещал Кровавый ворон. — Хотя… Знаете, лорд Масси, я все чаще размышляю о том, чтобы освободить вас от этих забот. Масси сглотнул. Не то, чтобы его в принципе обрадовало извещение о том, что ему необходимо практически ночью явиться к начальнику. — Ну что вы, милорд, мне вовсе не в тягость… — Конечно, не в тягость. Еще бы, — усмехнулся Бринден. — А вот мне не до конца нравится, как вы проявляете себя в должности моего представителя. Не забывайте, что я пусть и простил вам несвоевременную, окутанную мраком кончину лорда Росби, но… Рано или поздно мое терпение лопнет, и уже не мне нужно будет молить богов о том, чтобы те пожаловали мне милосердия сверх нормы, а вам. Я надеюсь, вы это осознаете? Роберт потупил взгляд, нервно переминаясь с ноги на ногу. Необязательно было носить звание мастера над шептунами, чтобы заметить животный страх, покорявший его. Вероятно, к молитвам он приступил еще до того, как войти в тусклые, пахнущие пыльной бумагой и спиртом покои Кровавого ворона. — Разумеется, милорд. Как я уже писал вам, я искренне сожалею о своей фатальной ошибке, допустившей смерть лорда Росби. И я… Я неизмеримо благодарен вам за столь бесценное снисхождение… — Давайте договоримся так, Роберт, — вздохнул Бринден, перекидывая ногу на ногу и смеряя подчиненного презрительным взглядом, — если вам есть, о чем еще мне поведать до завтрашнего заседания, валяйте. Я уверен, что вы, как славный шпион, способны были что-то еще от меня утаить. Проблема ваша в том, что это ненадолго. Сегодня я в настроении прощать, а вы, надеюсь, в настроении каяться. Если, конечно, есть, в чем. Взамен на честность я помилую вас за все, в чем вы еще успели меня подвести, но солжете — и не сносить вам головы, я уж постараюсь, и слова мне никто не скажет. Вы знаете, Роберт, не сомневаюсь. Итак? Самым честным желанием Риверса на самом деле было сейчас же разорвать Масси на куски, не дожидаясь его покаяния. Тот подписал себе смертный приговор еще в тот момент, когда лишь заговорил с Мутоном об измене. Не фигурируй в заговоре этого паршивого лососевого лордика, все было бы ясно и просто: устранить Роберта — и дело с концом. Обхитрить Масси не стоило ничего, а вот чего следовало ждать от Адама, оставалось главным вопросом на повестке. Что предпринял бы Мутон, если бы Роберт умер сию же секунду? Насколько уверенно он контролирует украденных шпионов? Как быстро он склонит на свою сторону следующего заместителя? Нет, для этого пока слишком рано. Бринден знает Масси, как облупленного, все его повадки, привычки, личные тайны ему давно известны, как на ладони лежит и его измена — недаром чардрево позволило увидеть ее во всех подробностях. Это значительное преимущество, дающее возможность контролировать будущие шаги Роберта, но не влияющее на амбиции Адама. Разбираться следует сразу с ним. Масси может полагать о себе что угодно, но он — всего лишь инструмент для исполнения мечт хитрозадого Мутона. Пусть, в таком случае, остается инструментом и для Кровавого ворона. А Адам… Что ж, используя награбленное в заблуждении, что Бриндену о краже ничего не известно, он лишь продемонстрирует свои искренние желания и стремления. Даже любопытно будет прознать, чего тому на самом деле хочется, а позже предпринять меры и не дать ему заполучить этого. — Милорд, я.., — просипел Роберт, — я не могу и предположить, чем еще мог бы разочаровать вас. — Неужели? — закатил глаз Бринден, практически не выдерживая сопливого, что еще хуже — непрофессионального вранья Масси. — Я клянусь, что вам не о чем беспокоиться. Все, что я должен был доложить вам, было доложено, — будто пытаясь телом внушить себе уверенность, расправил Роберт плечи. Риверс покачал головой и меланхолично хихикнул, подпирая рукой подбородок и уставляясь на собеседника наглым снисходительным взором. — Правда? Какой вы у меня умница, — растянул он губы в умильной улыбке. — Б-благод-дарю, мил-лорд… Могу ли я идти?.. Вы велели подготовиться к заседанию, я начну сию же минуту… — Такая спешка ни к чему, впереди целая ночь. Нам с вами стоит осуществить небольшой променад по замку. Налейте себе вина и следуйте за мной. Монументальные коридоры Красного замка и днем казались слишком темными и нагнетали тревогу, словно бы кто-то вечно прятался за каждой колонной и только и ждал, как бы наброситься на проходящего мимо придворного, что уж говорить о ночном времени, когда единственным источником света служил факел, что нес один из Вороньих клыков, сопровождавший мастера над шептунами и его спутника в их прогулке. Кровавый ворон источал уверенность и спокойствие, для него темнота служила своеобразной защитой и будто придавала сил, в отличие от коварного солнца, жаждавшего изранить его белую кожу. Веявшая от каменных стен прохлада вынуждала его накинуть на плечи плащ, но теперь параноидально поправлять его не было никакой необходимости. Роберт трусливо оглядывался по сторонам, не в силах не выдать волнения: нечистая совесть заставляла его предполагать, что в подземелья они направляются не на экскурсию. По крайней мере, насчет своего статуса сомневаться ему точно приходилось. Как никто он знал, что Бринден был большой самодур, которому редко кто осмеливался перечить, и обладал таким даром убеждения, что те, кто, может, и рискнул бы возразить ему, предпочли бы поверить его доводам. Так что если Риверс решит расправиться с ним здесь и сейчас, помощи ждать будет неоткуда. Каждый лестничный пролет, что они продвигались вниз, как будто делался длиннее, а ступени — выше, иначе трудно было объяснить, почему время текло настолько мучительно медленно. Действительно, целью променада оказались, как и предполагал Роберт, подземелья, давно обретшие себе славу самого жуткого места во всей Королевской гавани. Никто толком не представлял, что происходит на четвертом уровне этих подземелий, но то, что это была территория Кровавого ворона, знал каждый мало-мальски осведомленный житель столицы. Первые три уровня подземелий обладали вполне внятным назначением — это была тюрьма. Здесь содержали преступников, приближенных к двору, либо тех, кто знал больше, чем положено обыкновенному преступнику, дабы легче было заполучить нужную короне информацию. Простые человеческие радости вроде мести практиковались не одним лишь Кровавым вороном (что, конечно, не делало ему лишней чести), и Красный замок, очевидно, нуждался в помещениях, где эту месть стоило воплощать из мечт в реальность. Особенно такими развлечениями славился Мейгор Жестокий, собственно, построивший Красный замок, поэтому столь обширное пространство с вполне определенной мрачной задачей удивления не вызывало. Однако же четвертый уровень, пусть и считался формально частью этой же темницы, использовался не только для того, чтобы до суда содержать там заключенных. В основном в своем царстве Кровавый ворон занимался дознанием. Пожалуй, никакие стены не знали стольких тайн, сколько стены четвертого уровня подземелий. Если предположить, что у этих самых стен есть уши, Бриндену оставалось лишь возблагодарить богов за то, что у них нет в довесок еще и рта, который мог бы поделиться услышанным. — Хочу вам кое-кого представить, Роберт, — загадочно протянул Риверс, доставая связку проржавевших ключей и наощупь выбирая из них необходимый. — Хотя, возможно, вы знакомы. Меня беспокоит, что со времен моего вынужденного отъезда я сталкиваюсь с периодическими утечками информации, и, кажется, у меня есть ключ… Да, вот и он, — отыскав нужный, Бринден рассмеялся, довольный каламбуром, — ключ к разгадке. Пожалуйте. Масси не нашел в себе духу воспротивиться, одержимый желанием не выдать себя, если боги милостивы к нему и еще не дали Кровавому ворону возможности разузнать о нем все подчистую. Он заговорит лишь тогда, когда поймет, что Риверс уже знает, и никак иначе. По крайней мере, ему в это и в себя очень хотелось верить. Ходили слухи, что четвертый уровень развязывает языки даже немым. Бринден пропустил Роберта вперед себя и будто замешкался, размышляя, оставить его здесь и уйти или же остаться с ним. Завидев на его тускло освещенном лице нескрываемый ужас, Риверс прыснул и все же вместе со стражником зашел вслед за ним. — Не переживайте вы так. Или вас предстоящее заседание Малого совета волнует так сильно? — Что вы, милорд, я ничуть не… Просто пока не пойму, для чего мы здесь… — Глядите, — пока рыцарь поджигал факелы на стенах камеры, Бринден успел удобно устроиться на просыревшем кресле, заботливо оставленном здесь для него, — вы знакомы с этим человеком? У противоположной к решетке стене на коленях стоял обнаженный изможденный мужчина. Находился он здесь явно не первый день и не по своей воле — его руки и лодыжки были накрепко заточены в кандалы за спиной, колени, сбитые продолжительным стоянием, превратились в месиво, а измученный взгляд свидетельствовал о том, что и сна он не получал довольно давно. Он все еще был до смерти перепуган происходящим, но, судя по всему, оставил любые попытки сопротивляться, надеясь хотя бы таким образом облегчить свою участь в руках Кровавого ворона и его приспешников. Приглядевшись, Масси с ужасом рассмотрел в нем одного из шпионов-перебежчиков. Этот человек работал на Бриндена не первый год, но, будучи убежденным резней, что Масси провернул с теми, кто отказался предать Кровавого ворона, перешел на сторону Роберта. Проведя в подземельях несколько дней, он неизменно прокручивал у себя в голове ту судьбоносную ночь и по-черному завидовал тем, кто не присутствовал на злосчастном собрании. Разглядывая то, что под слоем запекшейся крови и синяками угадывалось, как тело бывшего шпиона, лорд Роберт Масси тоже поймал себя на мысли, что, наверное, будь у него шанс вернуть все назад, он не ввязался бы в эту опасную интригу, и совершенно неважно, как проклятый Мутон убеждал бы его. — Разумеется, милорд, — вмиг осипшим голосом подтвердил Роберт, — это сир Иэн Стоун, ваш информатор… — Верно, мой информатор сир Иэн Стоун. Сам товарищ, — кивнул Риверс в его сторону, — не сказал бы лучше. Правда, он последнее время мало что вообще хочет говорить. Он был пойман за руку на нарушении моих прямых указаний. Собирался передать кое-какие сведения… Проблема в том, что не мне. До сих пор ломаю голову, с кем же у него такие же теплые отношения, как со мной. — Милорд… Милорд, молю вас, я ведь сказал вам! — простонал обессиленный шпион безнадежно. — Сказал-сказал, дружище, но твоя версия событий совершенно не желает укладываться у меня в голове. Повтори для лорда Масси, что ты мне наплел, да поживее, — как будто безо всякого интереса проинструктировал Бринден, поудобнее откидываясь на спинку кресла. — Милорд, этот человек, Масси, — предатель, он вынудил меня работать на себя, а не на вас, под страхом смерти он переманил на свою сторону, боги… Я ведь говорил это… Он должен быть на моем месте, милорд, я говорю правду, смилуйтесь! Я умоляю вас, лорд Бринден, я непомерно раскаиваюсь! — вопил заключенный, стараясь докричаться до мастера над шептунами. — И вот эту ахинею я слушаю уже второй день, представляете, Роберт? — беззаботно и нагловато улыбнулся Бринден, насмешливо наслаждаясь реакцией Масси. Казалось, еще немного, и тот обмочится от эмоционального перенапряжения. Строить из себя дурачка, полностью уверенного в преданности исполняющего обязанности мастера над шептунами, оказалось даже веселее, чем Риверс предполагал. То, насколько предатель был озадачен происходящим, просто необходимо было запечатлеть — хоть картину пиши, и Бринден еле сдерживался, чтобы не расхохотаться прямо в этот момент, но играть свою роль следовало до конца. — Вы… Вы крайне проницательны, милорд, — чувствуя, как все его тело колотит от ужаса, Масси не оставлял попыток действовать правильно. Что, если Кровавый ворон действительно верит в его непогрешимость и это его шанс на то, чтобы выйти сухим из воды? — У меня, конечно, нет весомых доказательств, но мне кажется, что… Он использует мое имя не просто так… — Да? И как же это объяснить? Чем вы ему так не угодили? — со скучающим видом подпер ладонью подбородок Риверс. — Вы оказали мне невероятную честь, доверив вести ваши дела в ваше отсутствие… — Оказал. И? У сира Стоуна амбиции? — Вполне вероятно, но, как я уже сказал, у меня нет этому доказательств, простите меня, милорд… — В таком случае, как знать, может, при должном обращении он расскажет правду? — словно не поставив под сомнение лживое предположение Роберта, задумался Бринден. — Роберт, будьте любезны… У вас ведь с собой кинжал? Не смущайтесь, я же вижу спрятанный в сапоге, — улыбнулся он. — Покажите-ка мне, как вы общаетесь с предателями, пока я не в столице. Если бы Роберта спросили впоследствии, как он запомнил события следующих минут, он ни за что не смог бы ответить. Обуреваемый жаждой жизни, он инстинктивно застлал свой взор пеленой отчаянной, собачьей верности приказу. Он и сам не смог бы объяснить, как вышло, что он столь механически, на потеху Кровавому ворону разодрал лезвием пальцы пленника, будто вымещая на них все свои скопившиеся страхи, изрезал его тело, а когда тот вместо хоть сколько-то вменяемых оправданий стал вопить громче раненого медведя, рассек ему шею, дав наконец умереть после замечания Кровавого ворона о том, что, мол, хватит с него. — Упертый малый, — хмыкнул Риверс, подходя к окровавленному трупу и оглядывая вблизи работу Масси, — с другой стороны, с иными я и не работаю. Неплохо, Роберт. Знаете, может, я стал несколько мягче и опрометчивей, но… Я вам верю, — заглянул он в обезумевшие глаза своего заместителя. — Такой самоотдачи даже от вас я не ждал. Хорошая работа. Однако подучитесь доставать из предателей побольше информации, — дружелюбно улыбнувшись, он похлопал Роберта по испачканному кровью плечу и тут же обтер руку о более или менее чистую сторону его плаща. А теперь вам нужен отдых. Разумеется, после того, как вы окончите приготовления к завтрашнему заседанию. Кровавый ворон распрямился, смерив победоносным взглядом со всей дури державшегося за шанс на спасение и получившего его Масси. Бринден прекрасно знал, что рано или поздно тот разделит участь этого перебежчика, но пока время не пришло, пускай тешится эйфорической надеждой, которую он с барского плеча ему пожаловал. Самая сладкая мысль, которая приятно ласкала думы Бриндена, заключалась в том, что ни одной ночи до своей скорой погибели Роберт не сможет спать спокойно. Лис встретил Адама с Широй гулким криком беспокойных, вздорных улиц. Было так же шумно, как в Блошином конце, пожалуй, и так же грязно, но пятналась здесь не нищета, а показная роскошь. Яркие стены покосившихся борделей, соперничающие с ними в цветастости украшательства жилых домов, позолоченные ветхие вывески — все это собиралось в итоге в пестрый суп из всевозможных оттенков розового, фиолетового, алого и золотого. Ни Адам, ни Шира никогда не бывали доселе в Вольных городах — на таких Лис оставлял еще более неизгладимое впечатление. Расспросив встречавшихся им на прогулке местных, где обитает Тиан, они выяснили, что его бордель располагается на окраине города вблизи порта, и решили ближе к вечеру наведаться туда. Тиан был братом Ширы. О его существовании еще давно разузнал Бринден, а теперь у Ширы был настоящий шанс наконец познакомиться с тем, кто мог хоть что-то рассказать ей о ее погибшей при родах матери. Бордель Тиана ничем на первый взгляд не отличался от сотни других таких же заведений по всему Лису: это было обветшалое двухэтажное здание, окрашенное фуксией, со слегка покосившейся нежно-розовой дверью и занавешенными разноцветным тряпьем окнами. Вывески не было: любой местный и так мог сказать, что это за заведение, а любой приезжий, не будь дурак, мог и сам догадаться. Адам толкнул от себя скрипучую дверь и пропустил вперед Ширу. Убранство борделя оставляло желать лучшего: не то, чтобы было грязно, но старье, тут и там понаставленное хозяином, ощущения чистоты не придавало. Дверь открывалась, цепляя колокольчик, призванный оповещать работников о новом клиенте; не подвел он и сейчас, и через пару мгновений со второго этажа спустился долговязый, худосочный, чем-то похожий на Бриндена, но обладавший здоровым цветом кожи юноша. — Приветствую, милые гости! — певучим высоким голосом начал он на низком валирийском. Адам не знал валирийского — разве что несколько фраз на высоком его диалекте. Эти слова он, конечно, понял, но с ответом замешкался. Однако Шира разговаривала на дюжине языков, и на высоком, и на низком валирийском совершенно спокойно. — Тиан, я полагаю? — слегка прищурилась она, вглядываясь в незнакомую фигуру. — Именно так. А вас как величать, раз уж меня вы знаете, милая леди? И что за красавец вас сопровождает? — Я Шира Морская Звезда. А этот онемевший от смущения молодой человек — мой муж, лорд Адам Мутон, — она ткнула Адама в бок, усмехнувшись его попранной из-за невозможности ответить на чистом валирийском гордости. — Шира Морская Звезда? — ахнул Тиан, вылупив лилово-голубые глаза. — Да, это я, брат мой. Шира распростерла руки для объятий, и Тиан тут же принял это предложение, крепко обхватив ее тощими руками. — Я жутко рад познакомиться! А почему твой муж молчит? — Он валирийского не знает, — она махнула рукой и подмигнула Тиану. — Тогда пока что перейду на общий. Вы пришли просто повидаться или вам кого-нибудь предложить? — Ну что вы, Тиан, я думаю, что вы и сами видите, что с такой великолепной женой, как ваша сестра, мне и думать не хочется о ком-нибудь еще! — Никогда не упускает возможности польстить, — закатила Шира глаза. — Ну, видно, именно потому ты и вышла за него замуж, — улыбнулся Тиан. — По моему опыту, у роскошных женщин невероятно короткая память на комплименты. Шира сдержанно рассмеялась, внимательно изучая брата. И ее черты определенно в нем читались: того же цвета густые волосы до лопаток, иссиня-лиловые глаза, такие же, как левое око Морской звезды, такой же игривый, слегка манерный магнетизм. — Что же привело вас в Лис и мое скромное заведение? — попросив одну из девиц принести вина, поинтересовался Тиан. — А разве это не лучшее место, чтобы провести медовый месяц? — не спрашивая позволения, Шира присела в кресло, предназначенное для ожидания заказанной услуги. — Большинству пар я предрек бы скорое расстройство брака, коли они решили бы провести медовый месяц в городе, где любви столько, сколько далеко не всякая женщина может обеспечить мужу в одиночку. Но если слухи, что ходят о тебе в Эссосе, правда хотя бы наполовину, то вам беспокоиться не о чем, — улыбнулся Тиан. — Лорд Мутон, сомневаюсь, что вы не бывали в борделях. Не смущайтесь, присаживайтесь, — он разлил поданное вино по кубкам и протянул по одному сперва Шире, затем Адаму. — И все же? Никогда не думал, что столь занятой светской жизнью леди когда-либо представится узнать о скромном владельце дома удовольствий, который по чистой случайности оказался ее единокровным братом. Тем более, что братьев у тебя хватает. — Но ты ведь обо мне знаешь, — в полуулыбке прикусила губу Шира. — Не знаю только, отчего ты уходишь от ответа. Или твой брат-шпион научил тебя партизанскому молчанию? — пошутил Тиан, ненамеренно заставив сестру вздрогнуть и фыркнуть. — Думаю, догадаться, кто разузнал про тебя первым, нетрудно, — хмыкнула Шира. — Так называемый брат-шпион, ты прав. Однако я не в настроении посвящать ему беседу: между нами не так давно произошла серьезная размолвка. Тиан покачал головой и неловко заправил длинные волосы за ухо. — Извини, Шира, этого я, конечно, не мог знать. — И только поэтому я не в обиде, — рассмеялась та. Тиан оказался на редкость общительным, казалось, что в его жизни нет ничего, что можно было бы хотя бы отдаленно счесть за секрет. Ни одной темы он не сторонился, открыто ведал о себе, в частности, не стеснялся даже самых интимных подробностей собственной жизни, чем в глубине души смущал даже развязную Ширу, которая все же была взращена в весьма консервативных условиях, где одни только слухи о ее свободном образе жизни превращались в предмет колоссального обсуждения и осуждения. Здесь же, в Лисе, в плотской любви не было ничего ни запретного, ни тем более стыдного. Чем больше новоприобретенный ее брат рассказывал о себе, тем больше закономерно желал знать и о ней, однако Морская Звезда более тщательно выбирала, чем желает поделиться с малознакомым лиссенийцем. Она вовсе перестала стесняться говорить о своих прошлых любовниках, но усердно обходила темы, касавшиеся политики, так называемого брата-шпиона и тем более каких-либо своих чувств. На ее взгляд, в женщине неизменно должна была быть загадка, и ни брату, ни мужу, который сидел с нею бок о бок, необязательно было знать ответы на все из них. Дальняя дорога закономерно отняла у путешественников львиную долю сил, припасенных на первый день пребывания в городе удовольствий, поэтому как только солнце начало намекать на свой скорый заход, чета Мутон изъявила обоюдное желание скорее отыскать место для ночлега и выспаться. — Зачем же моей сестре чего-то искать в моем городе? — в шутку возмутился Тиан. — Неужели ты полагаешь, что для дорогих гостей в моем заведении не найдется свободной постели? — Ночевать в борделе? — вскинула бровь Шира, рассмеявшись в изящную ладошку. — Если ты полагаешь, что те, кто ходит в такие заведения, никогда не спят, то ты глубоко ошибаешься. На верхнем этаже располагаются комнаты, где гости славного города Лиса могут найти ночлег вне зависимости от своих низменных желаний. Порой главным желанием становится просто спать, а не спать с кем-либо. Позволь мне приютить вас в своем доме хотя бы на ночь. Завтра с утра я покажу вам город и подскажу, где найти пристанище поприличнее, если сиятельных лорда и леди будет смущать общество меня и моих девочек. — Отличная мысль. И верно, когда еще я переночую в борделе? Будет, чем шокировать вестеросскую общественность! Тиан продемонстрировал гостям лучшую из своих комнат — просторную, светлую, все такую же напыщенно яркую и цветастую, но по-своему уютную. Решив обойтись без помощи прислуги, Адам с Тианом принялись перетаскивать многочисленные пожитки, привезенные из столицы: Шира не могла обойтись без всех этих роскошных нарядов, книг, украшений и прочего, что размещалось в ее покоях в Красном замке. Ей заниматься обустройством жилища казалось ниже ее достоинства, поэтому она задержалась в холле, одновременно усталым и заинтересованным взглядом рассматривая снующих туда-сюда и готовящихся к открытию борделя девиц. Они совершенно не стеснялись полунаготы, демонстрируя всем желающим налитые груди и загорелые мягкие бедра, но очевидно считали дурным тоном появиться на людях без тонны побрякушек на шее, руках, даже щиколотках. Иногда они ловили на себе любопытствующий взор Ширы и улыбались ей мимолетом, и постепенно она начала отвечать им взаимностью. Их суетливые сборы напоминали своеобразный танец, выверенный и отточенный, каждая точно знала, что наденет и как встанет, кому улыбнётся и что скажет, как только в холле появится потенциальный покупатель. Первый мужчина появился, по-видимому, раньше положенного, потому как танец еще не подошел к своему логическому завершению, и девицы, воркуя, мягко попросили клиента подождать совсем недолго, удаляясь в комнаты, чтобы завершить сборы. Мужчина не обиделся, это было видно. Он безмолвно кивнул, мягко улыбнувшись озвучившей общую просьбу девице, и присел в обитое пудово-розовой кожей кресло около Ширы. Морская Звезда не могла отказать себе в удовольствии воспринять гостя как еще одну лиссенийскую диковинку — именно так она подумала о нем, хотя не понаслышке знала, что лиссенийцам полагается быть белокожими и светловолосыми. Этот же рослый, крепкий мужчина был смугл, губы его были полными и крупными, а волосы, убранные металлическими украшениями, лежали плотной, почти черной копной. Он тут же обратил внимание на любознательность Ширы, но не стал ей мешать, не найдя в ее интересе ничего предосудительного. К тому же, и ему самому было приятно в ответ рассмотреть — не иначе — богиню в обличье земной женщины. Морская Звезда была неотразима в своем легком платье цвета слоновой кости и тончайшей работы сапфировом ожерелье, однако ей почудилось, что молчаливый гость уставился не в ее лицо и даже не на ее грудь, по меркам Вестероса едва ли прикрытую, но для Лиса — буквально целомудренно спрятанную от чужих глаз. Она поймала себя на чудной мысли, что незнакомец изучал ее душу, минуя не только одежду, но даже плоть. — Есть те, кому везет убежать от того, чего им не хочется. Вы не из таких, леди Шира. За то, что вам с легкостью достается все, чего вы ни желаете, вам придется оказать такую же услугу судьбе, — словно продолжая давно начавшуюся беседу, произнес мужчина. — Что? О чем вы? — стушевалась Шира. — Откуда вы меня знаете? Мы знакомы? — Нет-нет, мы никогда не встречались и, скорее всего, больше никогда не увидимся. Я здесь лишь затем, чтобы предупредить вас. — О чем? Кто вас послал? — на всякий случай она растерянно огляделась по сторонам. — Никто, — пожал плечами незнакомец, — я здесь волею судьбы. Надо думать, такая расчетливая женщина, как вы, нуждается не в предположении своего будущего, но в знании оного. — А вы что же, можете мне поведать о моем будущем? — со скепсисом спросила Морская звезда. — В море хватит места для четырех звезд, но где бы они ни прятались, одной из них коронованная птица покажет небо, а после утонет сама. В море много воды, но это не значит, что звездам не стоит бояться пламени, ибо они все равно сгорят. Все, чего вы хотите сейчас, свершится. Все, о чем вы будете молить богов, чтобы никогда не происходило, — тоже. Шира силилась понять метафорическое изложение мыслей незнакомца, но осознание никак не шло ей на ум. Может, это вино ударило в голову? Может, она уже уснула от неимоверной усталости, и это ей лишь снится? — Благодарю за… За предсказание, видимо, — ничего больше она не сумела ответить. — Не стоит. Я давно не расцениваю свой дар как труд. Вы смущены, я понимаю, но мой вам совет — не забывайте того, о чем я сейчас сказал. По мере прохождения дней, вам будет становиться все понятней и понятней. — Постараюсь, — отрезала Шира, слегка раздраженная нелепостью и неопределенностью ситуации. Таинственный предсказатель глядел на нее практически прощальным образом, как вдруг расплылся в исполненной нежности улыбке. — Да, Владыка обещал мне, что я еще услышу о нем… Вы уже знакомы с моим добрым другом, хотя наверняка и не заметили его. Если однажды вам будет любопытно узнать о том, кто я, можете спросить его об Авдолисе — это мое имя. Думаю, он утешится и обрадуется, узнав, что я жив. — О ком вы говорите? У меня, кроме Тиана, нет знакомых в Лисе. — А кто говорит о Лисе? Он теперь там, где вы меньше всего хотите искать, и тем не менее вы отыщете его в своем же доме. — Не очень-то это безопасно звучит, — нервно усмехнулась Шира. — Наоборот. Друга верней, чем Дитя Цветов, я не мог бы и пожелать. Потому он и носит мой меч. Так же безмолвно, как и появился здесь, незнакомец удалился, будто бы и вправду очутился здесь лишь ради того, чтобы приоткрыть Морской Звезде завесу грядущего.