Исповедь

Калла осталась старшей из детей Деймона. Совсем еще юная, она уже должна была возложить на себя обязанности, равные тем, что выполняла их мать. Близнецы Эйгон и Эймон — тоже чрезвычайно молодые — приняли героическую смерть на Краснотравном поле; хотя бы и в память о них и об отце она была должна совершать такие же подвиги, разве что в той стезе, где могла. Сир Эйгор Риверс довез вдову и детей Деймона Блэкфайра до порта в рекордные сроки, оставив позади бежавшую с ними конницу, которая должна была последовать за ними в Тирош на союзных им кораблях, сам подменял иногда по ночам кучера на неприметной повозке, погоняя лошадей так усердно, что некоторые из них от усталости падали замертво, когда наконец останавливались на привал. Но даже качка в относительно удобной повозке, которая еще пахла Деймоном, в которой все еще лежали пара его рубах, теплый плащ, которым он укутал младших детей, уходя на битву, была не столь сильной, как на в срочном порядке нанятом корабле. Посудина была древней, но, как говорили, быстроходной, а это все же играло решающую роль в выборе. К тому же, капитан не погнушался перевезти до западного побережья Эссоса беглецов. Разумеется, за доплату, которая с трудом, но нашлась у изгнанников. Роанна, вдова, как будто бы потеряла всякий интерес к жизни после смерти мужа, и единственным ее утешением стали самые младшие сын и дочь. Ему — Эйнису — не было еще и года, ей — Лейне — было почти два, и Деймона они почти не знали — большую часть их жизни их отец провел в военных походах, а потому они и не могли задать резонного вопроса «где папа?». Самого юного из Блэкфайров она почти не выпускала из рук, постоянно прикладывала его к груди, как только он начинал плакать, как будто бы чтобы он ни в чем не нуждался. Это все, что она теперь, в изгнании, могла дать младшему сыну, но, кажется, он был вполне удовлетворен. Деймон-младший, родившийся немногим позже Каллы, искренне полагал, что его долгом теперь станет завершить дело отца. Он носит его имя, он — старший из оставшихся сыновей, а значит, он наследник. В свои еле-еле десять или около того он уже требовал от Жгучего клинка Черное пламя, но тот, грустно усмехаясь, отказывал. Не столь тяжелый — валирийская сталь славилась своей легкостью и, в то же время, крепкостью, — но громоздкий меч, помнивший бессчетное множество сражений, не мог принадлежать малолетнему скорбящему ребенку. Роанна не надевала ничего, кроме черных платьев и платков, в которых она выглядела почти что как септа, и напрочь отказывалась по приезде в Эссос сменить эти тряпки на что-то менее подозрительное, желательно местное. Риверсу и семье Блэкфайра следовало затеряться в толпе, хотя бы пока они не доедут до отчего дома вдовы — Тироша, — но Роанна этого будто не понимала. — У тебя запоминающаяся внешность, — убеждал ее Эйгор, стараясь говорить спокойно, менее грубо, чем обычно. — Ты местная, ты знаешь обычаи. Меня-то это никогда не интересовало. Разве Деймон хотел бы, чтобы его чада после такого трудного пути были тут же пойманы и отправлены назад? А потом взяты в плен, казнены? Мы должны быть начеку. У этого урода все еще тысяча глаз, и еще один, что я ему оставил. Если ему это будет нужно, он достанет нас из-под земли. И ладно бы меня — я с удовольствием сделаю его слепцом. Но подумай о своих детях, Роанна! — Я думаю о своих детях больше, чем ты о ком-нибудь, — резко, но тихо отвечала вдова. — Но я не собираюсь отказываться от скорби по мужу, которого я любила и который никогда не причинил мне вреда. — Он любил Дейнерис, Роанна, — цедил сквозь зубы Эйгор, уже не зная, на что давить, чтобы заставить ее перевести свои мысли в другое русло. — Кому, как не мне, это знать! — кричала она. — Но что знаешь о любви ты?! Да, пускай он любил ее, но он ни разу не заикнулся о ней при мне, когда понял, что второго брака не будет. Ни разу не изменил мне. Ни разу не унизил меня и не обделил. Пусть он любил ее — мы все равно жили душа в душу. Ты никогда не замечал этого, Эйгор?! Жгучий клинок тяжело вздыхал, но, махнув рукой, уходил к племянникам. Калла взрослела не по дням, а по часам. Горе сделало ее гораздо старше, глядя на нее, можно было дать ей хотя бы два десятка лет. Она ухаживала за младшими братьями и сестрами, носясь за ними подобно наседке. Иногда Роанна присоединялась к ней, но если Каллу несчастье сделало сильнее, вдову оно лишь вымотало, а потому ей было очень трудно разделить свое внимание между детьми поровну. Девочка часто успокаивала мать, убеждала ее в том, что никто из ее детей не в обиде, все понимают ее и не сетуют на ее состояние, а Роанна утыкалась в ее неокрепшую грудь и горько плакала. — Роанна, тебе следует притвориться моей женой, — сухо оповестил вдову Эйгор, когда капитан объявил, что до прибытия остались считанные сутки. — И все же переоденься. Неужели ты не видишь, что неженатый мужчина и вдова, оба с необычной внешностью, это главный ориентир? Жгучий клинок обладал яркими фиалковыми глазами, почти не сочетающимися с смугловатым цветом его плотной кожи, покрытой на руках, ногах, шее и груди густым покровом темных волос. Но что-то в этом было интригующее, привлекательное; Эйгор, конечно, был красивым сильным мужчиной. Волосы на его голове сильно отросли за те несколько недель, что он вез семью Деймона в Эссос, теперь то, что начиналось на макушке, имело длину до его подбородка, по которому темной тенью проходила жесткая щетина. Борода бы мешала Жгучему клинку, поэтому он каждые пару дней небрежно брил ее кинжалом, а на прическу ему было плевать. Кроме того, он решил, что если отрастит волосы, редкий человек сможет узнать его с той же уверенностью. Вообще говоря, по приезде в Тирош он даже планировал покрасить их в какой-нибудь вырвиглазный цвет, как там это заведено, хотя и полагал, что будет выглядеть как шут с такой яркой шевелюрой. Однако чего не сделаешь ради дружеской любви, которая, как ни странно, отчасти была в сердце Эйгора по отношению к великому сиру Деймону Блэкфайру. — Я не хочу порочить память Деймона, — отрезала Роанна, не сдвинувшись с места и всем видом показывая, что ничего не изменит. — К тому же, темные платки делают женщину незаметней и позволяют спрятать волосы. — Их можно и обстричь, — пожал Эйгор могучими плечами. — Он любил мои волосы. Я не стану. — Упрямица! Подумай о своих же детях, дура! — Жгучий клинок выбесился, вставая с сиденья и выходя из каюты, где ночевали Роанна, Калла и двое младших детей. Калла все слышала. Она не любила становиться невольной свидетельницей ссор Риверса и своей матери, но ни один из них не шел на компромисс. Конечно, любящая дочь, она в большей степени была на стороне Роанны. Но кроме того она была разумной девочкой, а потому понимала, что во многом Эйгор прав. Подумав немного, она отправилась в каюту их сопроводителя, зная, что после каждой ссоры он имеет привычку запираться там. Она робко постучалась в хлипкую дверь. — Дядя? — Чего тебе, Калла? — рявкнул изнутри Эйгор, не собираясь открывать дверь по крайней мере до ночи, когда к нему должны были прийти спать двое старших сыновей Деймона. — Я кое-что придумала... Я должна с вами поговорить. Это довольно срочно, вы сами говорили... Она услышала грузный вздох и тяжелую поступь Эйгора, а потом и звон защелки, после которого дверь распахнулась и Калла смогла войти внутрь. — Я подумала... Быть может... Раз мама не хочет... — Что ты подумала-то? — он со скепсисом взглянул на племянницу, нетерпеливо перебивая ее. — Я могла бы стать вашей женой... Я выгляжу гораздо взрослее братьев и сестер. А маму можно представлять вашей сестрой, сир. Мало ли овдовевших молодых женщин.., — она опустила голову. — Не настолько взрослее, милая, — Эйгор взял ее за руки, смягчившись и оценив стремление Каллы помочь и позаботиться о потомстве Деймона. — Но... Это неплохая идея. Никто не поверит, что Деймона-младшего родила ты, Калла, я думаю, ты и сама это понимаешь. Но троих малышей, Арона, Эйниса и Лейну, — вполне. Остальные пятеро пускай так и останутся детьми некоей вдовы, «моей сестры». Все знают, что у Деймона осталось восемь детей. А раз ты уже как бы и не ребенок, да и детей у вас с твоей мамой якобы разное количество... Как только прибудем в Пентос, если так и будет, то я куплю нам какие-нибудь кольца, так будет менее подозрительно. И придется врать про возраст, прятаться за цветастыми капюшонами, может, покрасить волосы. — Это все мелочи, дядя. Я на это готова. — Рано или поздно о нас все равно узнают. Либо я сам откроюсь, когда мы пересечемся с моими людьми и будем в безопасности, либо оно будет так без моего контроля. Пока мы будем в Пентосе, будем маскироваться. Мы должны затеряться в этом городе, чтобы дождаться моих воинов. В Тироше, где поначалу нас приютят родители твоей матери, можно будет вздохнуть спокойно. Там наймемся с моими в отряд, будем получать какое-то жалованье за участие в идиотских междоусобицах, хотя бы пока не подрастут братья твои. Кстати, подумай еще и о том, что если о нашей псевдопомолвке узнают, ты можешь и не выйти замуж удачно. Я, конечно, не стану прикасаться к тебе. Во-первых, мне это не так нужно, во-вторых, ты еще очень молода, к тому же, брак этот — ненастоящий. Но кому это можно будет объяснить? Так что тысячу раз подумай. Мужчины любят брать в жены девственниц. — Дядя, насколько я слышала, в Вольных городах к этому относятся спокойней, чем в Вестеросе... Я могу быть и не права, но... Разве имеет смысл сейчас думать о таком далеком будущем? И имеет ли смысл выходить замуж за человека, которому важна только моя девственность? — Калла стеснительно улыбнулась. Она рассуждала в меру своего романтического девчачьего мышления, но доля правды в ее словах присутствовала, хотя Эйгор на это лишь хмыкнул. — Мужа нужно выбирать осознанно, а не потому что влюбилась, девочка. Вон сестра моя, Шира, как к этому подходит. Ей уже девятнадцать, а она не замужем: не нашла еще достаточно надежного человека. Так что, юная леди, по любви брак — это глупость. Супруг должен быть таким, чтобы на него всегда можно было положиться. — Я думала, леди Шира просто не хочет... Но я не так ее знаю хорошо, разумеется. Если опираться на ваши слова, дядя, то вы — самый подходящий муж. Даже если ненастоящий. На вас всегда можно положиться, вы спасли нас. Спасибо вам, дядя, — она осторожно приблизилась к Эйгору и нежно обняла его, хотя такие сопли он не любил. Он, никак не отреагировав, похлопал ее по спине. — Пожалуйста. Я не могу вас бросить. Беги к братьям, я пораскину мозгами пока. — Дядя, я только хотела узнать... — Да? — А почему мы не поехали в сопровождении ваших людей сразу, а обогнали их и на первом корабле отправились в Пентос? — Крысенышу наверняка известно, какие корабли — наши. Их могут перехватить по пути. Если так будет, могут погибнуть все мои люди, могли бы погибнуть или быть взятыми в плен и мы. Их наиболее желанная добыча — я и вы, оставшиеся Блэкфайры. Твои братья все так же будут претендовать на трон, дело твоего отца не останется забытым, а уж прихвостням Дейрона этого никак не хочется. Но если они услышат, что нас на этих кораблях нет, даже если они захотят потопить их, самого ценного им не получить. Да, нам придется искать более существенной помощи у родителей Роанны, мне — скорее наниматься куда-то обычным солдатом, но мое имя — не пустой звук, и я вскоре получу командование. Но главное, что вы останетесь живы. Я, безусловно, не исключаю того, что этот капитан может за медяк сдать нас Крысенышу, но и в Пентосе мы надолго не задержимся. И не исключаю, что на наши корабли не нападут — это слишком затратно для обнищавшей после войны короны. В общем... Тебе главное понять, что это просто меры предосторожности, Калла. — Я доверяю вам, дядя. Не подумайте, что я сомневаюсь, я лишь из любопытства спрашиваю, — отчаянно закивала девочка. — А теперь ступай. Ты хорошая девушка, Калла. Будь ты мальчишкой, была бы хорошим рыцарем, в тебе благородства больше, чем в некоторых «сирах», — фыркнул Риверс. — Вечером вместе обсудим этот план. Калла кивнула и упорхнула из каюты Эйгора. Обыкновенно он не чувствовал привязанности к племянникам, да и вообще к каким-либо родственникам или приятелям, разумеется, за редким исключением, а его уважение мог заслужить далеко не каждый. Однако Калла — молодец, решил он, будь ее отец на ее месте, он, скорее всего, поступил бы точно так же. Роанна, хотя ее негативного мнения Эйгор опасался больше всего, одобрила эту идею. Во-первых, эти действия были хорошим компромиссом между желаниями вдовы и объективными нуждами их всех. Во-вторых, она была убеждена, что Риверс и в действительности был бы славным мужем ее дочери. — Если вы оба хотите, я готова благословить ваш брак, — Роанна внимательно поглядела на Эйгора и Каллу, которая села, противореча обыкновению, рядом с их спасителем. — Это ни к чему, — сухо ответил он. — Девочка еще может передумать. Нахрена ей жизнь гробить, в ее-то возрасте? Найдет еще кого-нибудь. Нам это нужно лишь для нашей общей безопасности. — Вы сами сказали, что нужно выбирать надежного мужа, на которого всегда можно положиться, дядя. И я тоже сказала, что считаю вас самым достойным, в таком случае, — растерялась Калла. Она была проницательна, особенно для своих лет, и прекрасно понимала, что Эйгор возносит себя абсолютно над всеми, поэтому его предположение, что она может найти кого получше, звучало несколько противоречиво. Либо в нем проснулась излишняя для него скромность, либо же он сам не считал ее достаточно хорошей супругой для себя. Однако ни то, ни другое на самом деле было точно не так. Эйгор оглядел ее суровым взором с ног до головы. Калла была очень миловидной девочкой, но это было не то, что волновало Жгучего клинка. Ее длинные волосы цвета молока с медом, которые она почти никогда не заплетала, наощупь напоминали прическу Ширы. Ее нежно-фиалковые глаза — такие же, как у Деймона и у самого Эйгора, — излучали бесконечное количество доброты, ласковости; Шира так не смотрела — все же она была слишком горда и хитра, — но подобный взор Риверс часто замечал на лице Блэкфайра. Тоже честолюбивый, он все же любил людей и искренне желал им добра, и отчасти его возможность улучшить их жизнь по сравнению с тем, что мог Дейрон, и стала причиной попытки захвата власти. Ее звонкий мягкий голос, иногда прерываемый ее колокольным смехом, разливался плавной музыкой, подобной ненавязчивому течению реки, прекрасно звучал в пении, и Калла часто пела баллады, которыми мать Эйгора, приезжая в столицу навестить сына, убаюкивала его. Эта юная леди как бы представляла собой почти все немногие воспоминания Риверса, к которым тот относился с теплотой. Эйгору не нужно было любить женщину всем сердцем, чтобы жениться на ней; более того, вряд ли он смог бы — слишком черствым было его сердце, израненное вечными мыслями о войне. Ему не нужна была самая красивая в мире дама. По сути, брак ему в принципе не был нужен, поэтому, зная это, Кровавый ворон и усомнился в истинности намерений сыграть свадьбу с дочерью лорда Баратеона. К тому же, брак — это лишние обязательства, совершенно не нужные воину, именно поэтому Королевские гвардейцы и дают обет безбрачия, чтобы сосредоточиться на оружии было куда легче. Но Калла была неприхотливой и самостоятельной и, кроме того, воплощала в себе то, что он навеки потерял, обреченный оставаться в Эссосе по крайней мере до того момента, как Деймон-младший сможет занять Железный трон. Эйгор не собирался скучать по старой жизни, да и вообще по чему-либо, но и позади оставить этого не мог, ведь теперь его обязанностями стали забота о семье Блэкфайра и месть. Калла — она могла стать его памятью. — Я позову тебя замуж, если ты не передумаешь, — кивнул Эйгор, пока не собираясь размышлять о слишком серьезных шагах для юной девицы. — Сколько раз, ты говоришь, ты звал ее замуж? — заливалась смехом Гвенис, вновь пришедшая навестить чуть более счастливого, чем обычно, брата. — Раз пятьдесят точно, — грустно усмехался Бринден, получая очередную пару хлопков по спине от рассмешенной сестры. — Пятьдесят первого, надеюсь, не будет? — Кто знает, кто знает, — Риверс пожал плечами. — Я буду считать, что ты дурак, если ты еще хоть раз еще будешь просить ее руки. Ей же этого не надо, очевидно. И потом, я тебе кое-что обещала. Твой мальчик на побегушках пригодится кому-то еще, к тому же, ты не подпускаешь его к себе близко и не даешь ему выполнять и половину его обязанностей. Я, конечно, понимаю, что ты не немощный, и одеться, и натереться чем-нибудь в ванне ты и сам можешь, да и к омовению подготовиться можно заранее, чтобы, не дай боги, этот мальчик ничего лишнего не увидел, — Гвенис ухмыльнулась, — но это жутко неудобно, согласись. — У меня не было слуг, когда я рос. Выжил как-то. Привык, — Бринден покачал головой. — В нем просто нет необходимости. — Ну да, а еще он мальчик, и тебя это отчего-то очень коробит. Так, конечно, не принято, но я решила, что для такого важного гостя, как ты, можно сделать исключение. Я попросила Лину исполнять его обязанности. Она смутилась, естественно, но не отказалась. — Замечательно! Женщину все-таки приятнее наблюдать... — Ну и не только наблюдать, если захочешь, — Гвенис подмигнула брату. — Ты ее очень заинтересовал. Я слышала, как она сплетничает о тебе с подругами. — Сплетничает? — он сразу насторожился. — Ну все девочки это делают. И все мальчики. Если ты ни с кем не сплетничаешь, прости, но это не совсем оттого, что ты вообще не болтун. — И что она обо мне говорила? — Что когда у тебя хорошее настроение, ты невероятно учтивый, а еще ты хорошо танцуешь, и она бы поплясала с тобой, если бы было можно, — Гвенис, кстати, не лгала. — Удивительно, — Бринден вскинул бровь и хмыкнул. — Погоди секунду, — она в мгновение ока выскочила из комнаты и через пару минут вернулась с миловидной юной девушкой, полноватой, но привлекательной, с красивыми густыми волосами, которые забавно вились на концах, и глубокими темными глазами. — Линочка, познакомься с лордом Бринденом. Я ведь попросила тебя прислуживать ему. Он тебя не обидит, но постарайся, чтобы все его простыни, полки, ночные горшки и все остальное были безупречно чисты, а не то он может расстроиться и засесть у себя в покоях надутый, как индюк, — она звонко рассмеялась снова, а Бринден вроде бы и закатил глаз, но тоже не сдержал усмешки. — Я вас не расстрою, мой лорд, — Лина с волнением обернулась на Кровавого ворона, неловко присев в каком-то подобии реверанса. — Верю. Не переживайте, — Риверс кивнул. — Пойду пока посплетничаю с кем-нибудь. Бринден, расскажи Лине, что она должна делать, я сама не упомню всех твоих придирок к пылинкам. А Линочка очень чистоплотная, я потому и выбрала ее, чтобы она прислуживала тебе. Давайте, разбирайтесь. Гвенис выскользнула из покоев, даже не успев услышать согласия брата, и хихикая упорхнула к одному из мелких молодых лордов, гостящему в Рэйвентри. — Ну... Раз вы чистоплотная.., — задумался Бринден. — Значит, убирайте все как обычно, но желательно раз в сутки, а не в трое, как другим хватает. И еще следите за чистотой за шкафом, за столом, в общем, в труднодоступных местах пыли тоже быть не должно. И горшок следует промывать тщательнейшим образом хотя бы пять раз в сутки. Даже если он пустой. Это для профилактики запахов. И еще я предпочитаю довольно часто принимать ванну. Тот идиот, который прислуживал мне до вас, никак не мог запомнить, что мне недостаточно просто поплескаться в воде, во-первых, мне требуются ароматические масла, во-вторых, каждый раз новая мочалка, в-третьих, определенная температура. Чтобы получить примерно ту теплоту, которую я хочу, вы должны смешать шесть ведер холодной и пять — горячей воды. И если я сказал, что буду принимать ванну через час, а вы понимаете, что управитесь раньше, лучше добавить больше горячей, чтобы она дольше остывала и к моему приходу все было идеально. Так, что еще... Что касается моей одежды. Я меняю рубахи каждый день; если на них нет ничего, кроме пота, то стирайте их как обычно, но следите, чтобы после мытья на них не осталось никакого запаха, я этого не терплю. Если там есть хоть одна чужеродная капля, стирайте дважды. И, кстати, исключительно в чистой воде, наливайте корыто отдельно для моей одежды. Ненавижу получать свои вещи и чувствовать на них чью-то вонь. Ну... Для начала все, я думаю. Вы поняли? — Поняла, мой лорд, я буду делать все, как вы сказали, — Лина активно закивала. — И не говорите «мой лорд». Правильно — милорд. — Да, ме лорд. — Не «ме лорд», а милорд, звук после буквы «м» короткий. — Да, милорд. — Ну да, как-то так. — Вам что-нибудь еще нужно, милорд? Прикажете подать покушать? — Нет, я ем дважды в день, на рассвете и на закате, легко запомнить. Если потребуется дополнительный прием пищи, я вас позову и сообщу вам. — Мой... В смысле милорд, ко мне обычно не говорят «вы», говорят «ты», меня это не обижает, я не леди. — Я и не говорил, что вы леди. Я просто хорошо воспитан, без лишней скромности скажу. — Я в этом уверена, милорд, я не... Не имела ввиду, что так нельзя говорить, просто... Вдруг вам будет удобней... — Я сам решу, что мне удобней, — от такой необычной претензии Бринден даже растерялся, но не показал этого. — Я не... Не хотела вам указывать, я прошу прощения... — Ничего страшного. Вы милая, я вам прощаю, — объяснил Риверс. — Спасибо за хорошее слово. Вы очень вежливый и приятный. — Я знаю, — уже не совсем понимая, что именно хочет Лина, раз говорит ему подобные комплименты, ответил он обескураженно. — Мне передали, что вы об этом говорили и со своими подругами. — Да, говорила, я правда так думаю, вы не подумайте, что я из плохих мыслей или что я набрехала. — Лучше сказать «наврала». Но я вашу честность не ставил под сомнение сейчас. Я мастер над шептунами, но это не значит, что я обязательно стану подвергать сомнению ваши слова или обвинять вас непонятно в чем, если у меня не будет на то причин. — Не будет! — Хорошо, хорошо, я понял. Можете идти. Прихватите ночной горшок, кстати. С утра, когда я проснусь, принесете мне еды и уберетесь. Ах, и да, до ужина я не отказался бы от ванны. Через пару часов. — Да, милорд, — Лина достала из-под кровати пустой горшок и, про себя удивившись прихоти лорда его помыть — он был абсолютно чист и почти не пах, — поднялась и немного замялась. — Милорд, а могу я спросить?.. — Да-да? — Бринден вновь обернулся на служанку и заново внимательно оглядел ее. — А где остальная тысяча глаз? — Лина залилась краской; только после того, как она произнесла вопрос, она поняла, что звучало это глупо. Риверс не сдержал улыбки. — Здесь, — он пальцем ткнул в отчеты шпионов, лежавшие на рабочем столе. Лина вытянула шею, ожидая увидеть на бумаге кучу органов зрения, но обнаружила там лишь буквы, которых она не понимала. — И здесь, — Кровавый ворон ткнул себя в висок. — Тысяча и один глаз — это образно. — Что значит образно? — В переносном смысле. Не по-настоящему. Под тысячью глаз имеются ввиду мои шпионы, они внимательно следят за всеми и передают информацию мне, оттого я все вижу и знаю. — А кто переносит смысл? — Это тоже образно. — Ладно, поняла, — наврав, Лина покраснела, осознав, что показалась еще большей дурочкой. — Когда в книгах пишут, что у девушки в глазах сапфиры и изумруды, — он тяжело вздохнул, — это тоже такой образ. Если бы она на самом деле засунула себе туда камни, она бы плохо видела. Это точно неудобно. Если вы понимаете, что на самом деле то, что вы услышали, не может произойти, то значит, это или образно, или ложно. — А почему она плохо видела бы, если бы положила камни себе на глаза? Они же прозрачные... — Они граненые. На каждую грань свет падает по-разному. Я думаю, это неудобно. Не пробовал. — Почему? У вас левого глаза все равно нет. Бринден рассмеялся. — Что ж, тут вы правы, но туда вставлять что-то будет больно. — Спасибо за объяснения, милорд, — Лина была красная как рак, но она нашла в себе смелость снова неуклюже присесть и в смущении удалиться. Лорд Кровавый ворон имел обыкновение злиться на глупые вопросы, но от Лины полного понимания своих слов вне отношения к уборке и стирке он не ждал, поэтому же он ни капли не рассердился на нее, а наоборот отметил, что она ему не сказать, что не нравится, как он мог ожидать. Однако мыслей его она более не занимала. Он вновь переключился на содержание недавно полученных от лорда Масси и некоторых своих людей писем. И тем, что привлекло его внимание более всего, было письмо от лорда Росби, который пропал пару недель назад... — Леди Шира, вы такая красивая и просто прелестная! — восхищалась Серсея, с неподдельным любопытством разглядывая гостью, пока та вместе с Адамом сидела в покоях юной леди Мутон. — Вы тоже прекрасно выглядите, — мило улыбалась Шира. — Мне многие говорят, что я красивая, но мне все же кажется, что я не так хорошо умею ухаживать за собой, правильно подавать себя и все такое. В конце концов, меня воспитывает дядюшка, сестры уже замужние, живут в других замках, мама давно умерла, — грустно вздохнула девочка. — А если вам не трудно, вы могли бы меня научить, как быть такой же великолепной, как вы? — Серсея! — сделал ей замечание брат. — Первый совет: быть как я совершенно не нужно. Понимаете? — не посчитав небеспричинной попытку Адама отвадить Серсею от желания научиться чему-то женскому у Морской звезды, ответила она. — Мы с вами очень разные внешне, но обе очень красивые. Я могу вам рассказать о каких-то мелочах, которые мне помогают, но пытаться сделать из вас мою точную копию не стану, и не просите. — А вас это точно не затруднит? — немного осаженная Адамом, осторожно уточнила девочка. — Нисколько. — Просто замечательно! — Серсея жутко обрадовалась. — Вот видишь, Адам! — Вот видите, лорд Мутон, — залилась смехом Морская звезда. — Вижу, что вы сейчас тут сдружитесь и обо мне позабудете! — в шутку нахмурился Адам. — Не позабуду, — поспешила успокоить его младшая сестренка, подходя к нему и обнимая тонкими нежными ручками за шею. — И леди Шира не позабудет. Вы же почти муж и жена, только отчего-то не женитесь. Так странно! Тебе же нужен наследник, Адам, а вы, леди Шира, не сомневайтесь, что Адам очень хороший и благородный, а также вполне красивый. — Тоже мне — вполне! — ухмыльнулся лорд Мутон, стараясь как можно быстрее перевести тему с той, которую Морская звезда точно не желала поднимать, на шутливое обсуждение его внешности. — Это все, конечно, бесспорно, — мягко улыбнулась Шира, гладя любовника ладонью по плечу. — Я сама убедилась в его благородстве, и в уме, и в учтивости. А также в хитрости. — Кстати про хитрость, Серсея, знаешь, каким способом я заманил сюда Сандора со службы, даже не вынуждая его отпрашиваться на отгул? — Сандор приедет? — от счастья девочка даже захлопала в ладоши. — И каким же способом? — Я пригласил Его величество. Получил буквально утром письмо, где говорилось, что сам Дейрон Таргариен не сможет прибыть, но отправит к нам в гости своего сына Эйриса, который наслышан о том, что в Девичьем пруду несколько сотен лет назад жил мейстер с валирийским звеном в цепи и здесь хранятся его уникальные труды, а потому принц хочет лично ознакомиться с этими редкими рукописями. И, разумеется, сопровождать его будет кто? Сир Сандор Мутон! — Как здорово! И принц, и Сандор! Мутоновскую радость прервал робкий стук в дверь. — Ой! Это, наверное, Эдмур... Как я выгляжу? — Серсея кокетливо поправила волосы, стрелой подбежав к зеркалу, и с надеждой обернулась на Ширу. — Прекрасно выглядите, — подмигнула Морская звезда. — Благодарю, — девочка зарделась, спешно сделала реверанс и мигом подошла к двери, выдыхая, принимая абсолютно спокойное выражение лица и открывая ее. — Добрый день, лорд Эдмур. Адам с Широй переглянулись, едва сдерживая смех, но решили не мешать ей устраивать личную жизнь. — Добрый день, миледи, — юный Талли поклонился, приветствуя новую знакомую, и поцеловал ее руку. Та снова покраснела, но сделала вид, будто бы ничего такого не произошло. — Я по вам соскучился и решил навестить. — Очень приятно, я по вам тоже скучала, проходите, — девочка заулыбалась и пропустила гостя внутрь. — Доброго дня, лорд Адам, леди Шира, — тот поклонился и им. Было донельзя забавно наблюдать за точным соблюдением требований этикета у совсем еще детей. — Привет, Эдмур. Я так вижу, вам обоим понравилось общество друг друга? Не стоит вам мешать, думаю. Пойдемте, леди Шира? — Адам поднялся с кресла и протянул любовнице руку. — Ах, да. Эдмур, Серсея, думаю, рассказала тебе о том, как любит читать. Я считаю, пора тебе осилить новые рукописи. В твоих покоях вечером тебя будет ждать любимая книга моего детства — о Танце драконов. Что может быть лучше книги о войне, так? — он улыбнулся и подмигнул своему оруженосцу. — Не будем с леди Широй вас более отвлекать. Эдмур засмущался, но не подал виду — ему же нужно произвести впечатление на девушку! — Разумеется. Благодарю вас, милорд, за оказанную честь. — Не стоит. Адам прекрасно знал, что Эдмур в свои двенадцать читает довольно плохо. Это неудивительно: еще совсем мальчишку, его только и интересовало, что фехтование да россказни о войне. Лорд Мутон его понимал. В его возрасте он и сам с трудом поддавался уговорам что-нибудь прочитать, его все время тянуло на улицу, фехтовать с братом, изображать с ним Королевских гвардейцев, инсценировать Танец драконов на деревянных телегах. Отчасти из-за такой плотной занятости Адам и не знал даже валирийского, то есть свободно изъяснялся только на общем языке, хотя, по-хорошему, это считалось тем еще моветоном. Благо, редко кто в Вестеросе додумается беседовать с новым знакомцем на диковинном языке, носителями которых в Семи королевствах могут — и то, с натяжкой — считаться лишь Таргариены. Но строгость дяди пошла Адаму на пользу и тут: методом кнута и пряника Брандон Риверс сумел убедить племянника в том, что хороший рыцарь обязан быть воспитанным и образованным. Эдмура в этом никто не убеждал. Хостер Талли, его отец, считал, что обязан дать сыну только азы военного дела, а его мать далеко не так сильно любила его, чтобы уделять его образованию хоть сколько-нибудь значимое время. Отчасти Эдмур был даже рад, что он оказался в заложниках-оруженосцах у лорда Адама, ведь тот и плотно занялся его воспитанием, и в меру возможностей не жалел для него времени. Так что Эдмур получал сносное образование, а Адам — хорошие отношения с Риверраном. После Восстания Блэкфайра с Талли, хотя те и выступили на стороне Претендента, не сняли титула Великого дома, главнейшего в Речных землях, а тесные связи с ними обеспечивали лорду Мутону отсутствие хотя бы местных противоречий. Допустим, с теми же Блэквудами из Рэйвентри у Риверрана отношения лишь ухудшились после Восстания, а потому они задним числом обязали своих вороньих соседей платить дополнительные пошлины за проезд вблизи главного замка Речных земель. Лорд Лагран Блэквуд, конечно, выдвинул предположение, что у форели, что на гербе Талли, начал расти конский хвост Бракенов, но о таких подробностях животноводства вблизи Трезубца история умалчивает. — А вас, лорд Масси, я попрошу остаться ненадолго, — вежливо остановил уходящего с собрания Малого совета Роберта Дейрон. — Как угодно, Ваше величество, — улыбнулся Масси, присаживаясь обратно на место, обыкновенно принадлежавшее Бриндену. Как только остальные мастера откланялись, Дейрон достал письмо младшего брата и, в чем-то убедившись, поднял взгляд на исполняющего обязанности мастера над шептунами. — Лорд Масси, вы вроде бы неплохо справляетесь со своими обязанностями, хорошо обрабатываете информацию, которую доставляют вам доносчики, но лорд Риверс уже обнаружил в ваших действиях некоторые недочеты. Я не думаю, что это что-то очень серьезное, так что не переживайте, однако я должен задать вам несколько вопросов. — Я весь внимание, Ваше величество, — Роберт дружелюбно кивнул, не выдавая страха, хотя душа у него ушла в пятки — нечистая совесть давала о себе знать. — Во-первых, лорда Риверса волнует судьба лорда Росби. Он пишет, что ему поступила информация, что лорд Росби пропал без вести, однако буквально на днях он получил его письмо. Что самое странное, как он указывает, в письме использовалось обращение «лорд Риверс», хотя лорд Росби предпочитает или предпочитал называть его иначе. Как — не сказано. Что вы об этом думаете? — Лорд Росби действительно исчез, — задумался Масси, забегав глазами, — и я даже не представляю, что это могло быть за письмо. Вероятнее всего, злоумышленник, убивший лорда Росби, хочет выведать что-то у лорда Риверса, притворяясь одним из его преданных людей. — Очевидное предположение, — улыбнулся Дейрон. — Вы занимаетесь расследованием этого события? Не знаю, каковы заслуги лорда Росби, если быть честным, но если лорд Бринден печется о его судьбе, значит, это точно важно. — Смертность среди доносчиков в принципе довольно высока, Ваше величество. Если бы я пытался расследовать погибель каждого из них, жить бы времени вообще не осталось, поверьте. К тому же... Лорду Бриндену и лично, и через меня приходят все доносы. Почему бы ему самому не заняться разбирательством? — Лорд Масси, вы умный человек, и вы должны понимать, что Бринден оставил вас здесь именно ради того, чтобы вы выполняли всю, можно сказать, черную работу, а не пытались руководить шпионской сетью. Так как он находится дальше, чем обычно, реагировать на письма, приходящие с запозданием, труднее, а потому следует делать это сразу же по получении. Значит, у него не остается времени разбираться абсолютно со всем, что предполагает его должность. Более того, лорд Масси, он в отпуске. То, что он вообще не оставляет своего дела, его личное решение, и я считаю, что в его состоянии более чем простительно нежелание и невозможность работать так же много и эффективно, как до ранения. Он поправится, вернется и вновь возложит на себя эти обязанности, а пока будьте добры исполнять его мелкие приказы. Связи с общественностью, в конце концов, ваша работа, не управление и принятие решений. Не забывайте об этом, лорд Масси. В условиях только что окончившегося крупномасштабного восстания я не хочу, чтобы сеть Бриндена, дотошно им выстроенная, принимала какие-то корректировки от вас. И не потому, что вы глупы — это совсем не так. А потому, что в логике моего брата вы некомпетентны, как и любой другой человек на этом свете. Я верю в ваши таланты и умения, но конкуренции с лордом Кровавым вороном вы не выдержите. — Ваше величество, я восхищаюсь лордом Бринденом и ни в коем случае не хочу занять его место. Просто... Почему же он сам не приедет сюда как можно скорее, чтобы не пришлось так часто выражать свое недовольство в письмах вам? Я лишь делаю все возможное, чтобы сеть функционировала так же эффективно, и разбрасывать ее ресурсы на поиски одного из тысяч шпионов... — Как знаете, лорд Масси. С последствиями я не стану вам помогать разбираться, имейте ввиду. Также лорда Бриндена интересует такой вопрос: каков характер вашей связи с лордом Адамом Мутоном, начальником городской стражи? Романтический, сексуальный, деловой, и если деловой, то какой: взаимовыгодный, подчинительный с какой-то из сторон? Или нечто другое? — А если этой связи просто нет? — усмехнулся лорд Масси. — Мы с ним знакомы, но очень поверхностно. Кроме того, могу поручиться, что он ничего не понимает в нашем с лордом Бринденом деле. — Я не думаю, что совсем не понимает. Лорд Мутон довольно умен, к тому же, он посетил несколько заседаний Малого совета, а вы сами представляете, сколько говорит мой брат, если тема ему интересна. — Не стоит переживать. Ни вам, ни лорду Бриндену. Я делаю то, что в моих силах и что требует пристального внимания человека, хотя бы находящегося в столице. — Спасибо за уделенное время, лорд Масси. Ступайте. И все же советуйтесь побольше с лордом Бринденом, он хоть и помладше вас, но неподчинение, особенно со стороны людей, работающих на него, ненавидит. — Кому как не мне знать об этом, Ваше величество. Доброго дня! — Роберт встал с кресла, размашисто поклонился и покинул зал заседаний. Дейрон кивнул ему в ответ и, протянув руку за чистым листом бумаги и пером, начал писать. «Дорогой Бринден, Очень рад получить от тебя письмо, и рад, что тебе комфортно в Рэйвентри. Как твоя мать? Я также не видел ее двадцать пять лет, и тогда она дружила с моей матерью, поэтому можешь передать ей привет от меня, в случае если ваши отношения наладились, а я надеюсь, что это так. Молодец, что не забрасываешь стрельбу из лука. Верю, что даже с одним глазом ты останешься лучшим лучником Семи королевств. Что касается свободного времени, если тебе и правда некуда его деть, я могу обеспечить тебе приглашение в какой-либо другой замок, который ты хотел бы посетить. В столицу пока пригласить не могу, и ты сам понимаешь, по какой причине. Пока у тебя есть время и возможность, советую попутешествовать. Если захочешь, я даже могу устроить тебе поездку в Вольные города позже. Я был в Браавосе, Тироше, Пентосе, Лисе, там везде есть что посмотреть. Разузнаешь, куда сбежал и где остановился Эйгор, и можешь ехать, я все оплачу. Надеюсь, ты понимаешь, что ты расследуешь все о местоположении Эйгора и семьи Деймона и поедешь в прямо противоположную сторону. Поговорил с лордом Масси. Спросил у него то, о чем ты писал в письме и буквально пару дней назад пришедших записках. Лорд Росби действительно исчез, а письма от его лица, вероятно, отправлены злоумышленником, как ты и предполагал. Но лорд Масси не намерен заниматься этим делом, потому что считает, что у него и так много хлопот. Убеди его сам, если тебе на самом деле важен этот прецедент. Ты умеешь. Также лорд Масси утверждает, что связей с лордом Мутоном у него нет никаких. Впрочем, я и сам не понимаю, почему тебе хочется их связать. Лорд Мутон сейчас вместе с Широй находится в Девичьем пруду, в ближайшие дни я отправлю туда и моего сына Эйриса; там хранятся рукописи, которые он хотел бы прочесть. К тому же, я подумал, что ему тоже полезно попутешествовать, хотя, для него выйти из покоев — уже туризм. Если будет получаться по времени, я обязательно навещу тебя в Рэйвентри, если, конечно, ты не поедешь смотреть мир. В этом случае я повидаюсь с тобой где-нибудь поближе к столице. И не забывай, что при острой необходимости ты можешь попросить меня о разрешении приехать в Королевскую гавань. Только не спейся. Без тебя Малый совет много потеряет. С любовью, Твой брат Дейрон» Лина прислуживала Бриндену уже пару недель. Она точно исполняла все его указания и, как и обещала, ни разу его не расстроила. Даже наоборот — часто веселила наивными вопросами безо всякой издевательской подоплеки. Кровавый ворон не гнушался, пока она убиралась в его покоях, поговорить с ней о чем-то, что-нибудь ей рассказать из истории или из своей жизни, особенно будучи пьяным, зная, что она не враждебна по отношению к нему, а Лина с интересом слушала, хотя и не могла дать никаких стоящих комментариев. Гвенис и Милесса тоже часто заходили к Бриндену, и он даже почти не чувствовал себя совершенно одиноким благодаря им, ведь то, что он мог поговорить с матерью и прикоснуться к ней, — это все, о чем он мог мечтать все свое детство. — Милорд, ваша ванна готова, — заглянула Лина к Кровавому ворону, когда удостоверилась, что температура воды именно та, которая его устраивает. — Превосходно, я сейчас спущусь. Приготовьте мне одежду на смену и занесите туда. Служанка кивнула и помчалась в прачечную, чтобы забрать высохшую после тщательной стирки льняную рубаху и вычищенные бриджи из тонкой кожи. Лето набирало обороты, всюду пахло цветом, и солнце ласково грело даже на севере Речных земель, и Лине приходилось все это учитывать, чтобы одежда была достаточно легкой для того, чтобы Бринден потом не жаловался, что ему жарко в его вечном дымчатого цвета шерстяном плаще с плотным капюшоном. Кровавый ворон был в комнате, где стояла готовая ванна, уже через пару минут. Он остался вполне доволен и теплотой воды, и теми маслами, которые Лина все-таки откопала для него, хотя ей здорово пришлось потрудиться. Он разделся, аккуратно сложил уже, по его меркам, грязные вещи на стоящий неподалеку стул и медленно окунулся в воду. Повязку на глазу он уже не носил: кровоточить и гноиться рана прекратила, а значит, вопрос был больше в эстетической составляющей отсутствия органа зрения. Однако конкретно внешний вид его уже мало волновал. Он мог бы купить или заказать удобную, красиво смотрящуюся повязку, но упорно не делал этого. Ведя себя в родовом замке матери чересчур мягко для себя, он все еще не хотел избавляться от устрашающего имиджа. Бринден опустил голову и поглядел на свои длинные тонкие ноги, еле заметно покрытые белесыми волосками на икрах. — Какая гадость.., — меланхолично поразмыслил вслух Бринден. — И ведь жру же как прорва! Мама постоянно мне что-нибудь приносит.., — пробурчал он себе под нос. В комнате никого не было, а потому он мог позволить себе посокрушаться о своих недостатках, которых он видел в себе даже больше, чем остальные. — Нет, милорд, вы очень мало кушаете, — внезапно появившаяся с чистой одеждой Лина решила, что Риверс заметил ее и захотел обсудить с ней свой рацион. До ее слов, правда, он действительно не думал, что она здесь. — Даже я больше кушаю. — В столице я ем еще меньше. Времени вообще нет. — Вам, наверное, очень трудно. Вы такой умный, у вас много дел, вы даже в Маленьком совете бываете. Даже вот покушать времени нет.., — она с искренним сочувствием вздохнула, оставляя на тумбочке чистое одеяние Бриндена. — Совет не Маленький, а Малый, — улыбнулся Риверс. — Трудно, но я люблю свою работу. У меня это получается как ничто другое, могу и пожертвовать парой ужинов. — Но вы же еще и рыцарь, милорд! Папа брату моему всегда говорил, что нужно много кушать, чтобы быть сильнее и чтобы стать рыцарем. Правда, он не стал, хотя много кушал, но это потому, что он плохо с мечом управляется, я думаю. — Рыцари разные бывают. Станешь ты рыцарем или нет, от веса никак не зависит. — Может и так, мой папа тоже не был рыцарем, так что он мог и не знать точно, — пожала плечами Лина. В комнате повисло молчание. Для служанки оно было неловким, для Бриндена — обычным. Лина уже собиралась удалиться, чтобы не мешать Кровавому ворону расслабляться и заниматься личной гигиеной, как вдруг он, как будто решившись, поинтересовался: — Лина, вы замужем? — Нет, милорд. А что? — А жених у вас есть? Или любовник? Или как это еще назвать? — Нет, милорд. — Я вам противен? — Нет, милорд. Вы что! — Тогда остановите меня, Линочка, если вам что-то не понравится, — Бринден поймал руку Лины и, мягко сжав ее шершавую ладошку, притянул ее к себе. Немного привстав из ванны, он второй рукой погладил служанку по щеке, попытался как-то ободряюще улыбнуться и неожиданно и для нее, и даже для себя поцеловал ее в пухлые губы. Лина жутко удивилась, но отпрянуть не попыталась: милорд захотел поцелуй, милорд его получит. У нее поначалу не было времени размышлять о том, хочет ли она, потому что она — совсем неопытная — едва поспевала за настойчивыми движениями языком Бриндена, но чуть позже она рассудила, что ей вполне приятно находиться рядом с мастером над шептунами, он вежливый, пускай и не очень красивый, лично ей ничего дурного не сделал, а еще и приятно пахнет. Лорд Риверс выбрался из ванны, чтобы не поскользнуться в скользкой емкости и не забрызгать, не дай боги, уже грязной водой чистую одежду. Он вновь оглядел Лину в тусклом свете свечей, стоявших на безопасном расстоянии от ванны, и счел ее и вправду прелестной. Он не смотрел на Лину, как мужчина обыкновенно смотрит на женщину, до этого. Сейчас он заметил: платье тусклого серого цвета прикрывало мягкую большую грудь, пышные бедра тоже казались безумно привлекательными, по крайней мере, Бриндену сейчас же захотелось посмотреть на то, что Лина скрывает под юбкой. А также у нее было очень миловидное личико. Длинные реснички, пухлые губки, небольшие щечки, аккуратный подбородок — все это вместе создавало невероятно детский облик, хотя Риверс и знал, что Лина на пару лет старше Ширы; что-то в этом было такого невинного и оттого невраждебного, а значит, хорошего. Бринден в глубине души жутко удивился, что Лина не подумала оттолкнуть его, а наоборот смущенно улыбнулась, когда тот оторвался от ее губ. В той же самой глубине души Кровавый ворон желал, чтобы она отвергла его, не позволила ему отказаться от Ширы, даже от той Ширы, которая пообещала ему, что он никогда до нее не дотронется. Бринден привык чувствовать себя обреченным, и если он пробовал что-нибудь не касаемо своего дела, то только будучи полностью уверенным в том, что ничего не выйдет. Но сейчас — вышло. А вдруг нельзя? — Вы не против? — уже с какой-то детской, извиняющейся интонацией спросил Бринден, сглатывая слюну. Он хотел услышать прямо, соглашается ли она, отказывает ли — общение с Широй убедило его, что читать игривое женское лицо просто невозможно. — Нет, милорд. Мне нравится, — Лина решила, что сделала что-то не так, раз лорд Кровавый ворон решил уточнить. — Хорошо, — на своем некрасивом лице Риверс вновь изобразил улыбку, что ободрило служанку, и опять припал к ее губам, обнимая ее за талию. «Она согласилась. Хорошо это или плохо? Это не Шира. Дейрон хотел, чтобы я так сделал. Гвенис тоже. Шира? Шира сама со всеми спит. Шлюха. А Лина добрая. Лина сказала, что не против. Значит, я ее не насилую. Но... Может, мне вообще нельзя больше? Нет, это вздор. Можно ли мне спать с кем-то, кроме Ширы? Ей можно, а мне нет? Или это ерунда? Она вообще спит с этим лордом Выскочкой! Он идиот, скользкий тип, а Лина добрая. Добрее, чем Шира. Обучу ее грамоте, будет еще и не глупая. А если она тоже скажет, что у меня маленький хер? Ну нет, она не захочет меня обидеть. Не должна. Тем более я постараюсь, это Ширу невозможно удовлетворить, а Лине должно понравиться, тем более она добра ко мне, значит, я ей чем-то нравлюсь. Она меня не прогнала, а Шира вообще выслала из дома. К тому же, Лина симпатичная. Я хочу ее. Она привлекательная женщина, правда. А я лорд Кровавый ворон. Я могу делать то, что я хочу. Особенно если этого сейчас хочет и Лина. К черту. К черту! Я, блядь, хочу ее, я хочу другую женщину!» — судорожно размышлял Бринден, не ожидавший, что все это зайдет так далеко. Но решив путем терзаний для себя, что он имеет полное право заняться любовью со служанкой и преимуществ у этого гораздо больше, чем недостатков, он сумел выдохнуть, расслабиться и добавить в свой поцелуй еще больше страсти, напористости, желания, мести. Ни его самого, ни Лину не смущало, что Бринден полностью обнажен и состояние его мужского признака дает знать о неистовой жажде Кровавого ворона. Член его был недлинным, но вполне толстым, за счет чего Шире иногда бывало больно делить с ним ложе. Но Лина и об этом не переживала. Риверс оторвался от Лины и выдохнул, вновь набрасывая на лицо улыбку. Он и правда был доволен, действительно был в предвкушении, но боязни в нем тоже хватало, ему все равно казалось, что это может оказаться чем-то неправильным, и улыбкой он старался заставить как Лину, так и себя не волноваться. Он положил ладони на корсет ее платья, начиная довольно быстро и умело — у Ширы платья всегда застегивались как-то не по-человечески, как ему казалось, поэтому справиться с завязочками служанки труда не составило — расстегивать его. Вскоре и Лина оказалась полностью нагой. Она немного стеснялась своего тела, поэтому смущенно опустила взгляд, но прикрыться не посмела. — Вы красивая, — вновь внимательно оглядев служанку, отметил Бринден, не зная, что еще можно сказать. — Спасибо, милорд... А мне ваши руки нравятся и ноги.., — Лина была очень честной девушкой, поэтому полностью аналогичный комплимент сделать просто не могла. — Спасибо, мне такого никто не говорил, — Риверсу и правда было приятно услышать такое странное, но искреннее замечание. Он аккуратно поцеловал Лину в лоб и, чуть пригнувшись, прикоснулся губами к ее шее, спускаясь после к ее пышной груди, украшенной темно-розовыми крупными сосками. Бринден сжал грудь пальцами, с наслаждением оглядывая сжимающуюся кожу на сосках, и облизнул каждый из них. Служанка тихо ахнула и невольно закусила кожу на нижней губе, слегка расправляя неширокие плечи. Тот приостановился, взял ее за руку и потянул за собой в ванну. Делать все стоя посреди комнаты ему показалось несподручным. Сидя друг напротив друга, они заполучили возможность обняться, и довольно крепко; Бринден любил объятия и прикосновения в принципе, однако этой почести удостаивались только люди, которым он доверял. Лине причин не доверять не было. Он вновь проскользил ладонями по ее талии, теперь доводя их до ее ягодиц и осторожно сжимая их. Служанка была довольно податливой: она совсем не сопротивлялась тактильному исследованию Бриндена, а даже выпячивала те места, которые ему хотелось потрогать или поцеловать, и Кровавому ворону нравилось это. Ему нравилось, что Лина не капризничала и не выражала свое недовольство по поводу и без, нравилось, что она не лежит с закатанными глазами, не смеется над его неумением с первого раза прочесть мысли партнерши и поцеловать ее именно там, где ей захотелось в эту секунду. В своей скромности Лина была хороша. Адам откуда-то знал почти все о том, чего хотела Шира. И теперь, когда она лежала в постели в одной короткой шелковой ночнушке, он знал, что сейчас ей не захочется ему отказать. Золотисто-серебряные волосы густой пеленой покрывали по меньшей мере половину кровати, поддерживая тем, как они были небрежно раскинуты, расслабленный вид Морской звезды. Она игриво улыбалась, маня Адама выпирающими из-под невесомой ткани сосками, изящно выгнутой талией, обнаженными нежными ступнями, которых никогда не тревожили мозоли и даже обычные ранки. И неудивительно — Шира привыкла, чтобы ее носили на руках, по крайней мере, в переносном смысле. Какое ей было дело до того, что Адам — лорд Девичьего пруда? В отличие от множества леди и простушек, которые бывали с ним в этих покоях, совершенно никакого. И до этих дам — тоже. Ее интересовал только сам лорд Мутон, его красота, его харизма, его ум; его широкая грудь, его сильные руки, его большой член. И пусть она встречала людей гораздо влиятельней и богаче, они не могли доставить ей того удовольствия, что доставлял лорд Адам Мутон — лорд Болтун и Выскочка, не имевший за душой ничего, кроме небольшого города в Речных землях. Адам правда был красив и мужественен, уж тем более в отличие от Бриндена. Шире он казался даже более миловидным, чем он был на деле: еще ни один мужчина на свете не напоминал ей Деймона так сильно. Между ними, разумеется, было множество различий, но некоторые сходства Шира видела, и, что было для нее важнее всего, схожи они были именно в тех чертах, что она любила в ныне покойном брате: ум, заботливость, верность и еще одна фундаментальная мелочь — вечно смеющийся блеск моря в глазах, разве что море Деймона — темно-фиолетовое — напоминало ей закатный пейзаж, тогда как светло-голубое море Адама только стремилось к полудню. Он бы отдал ей все, чего бы она ни попросила, бросил бы все к ее ногам, как и многие другие мужчины, но его дары Шира была готова принимать. Если остальные ее любовники как бы платили ей за ее благосклонность, если Бринден был готов сделать для нее все, чтобы сделать своей, и только своей, то Адаму просто снесло голову от сладкой пьянящей влюбленности, и он позволял себе такую глупость, как бескорыстно действовать в интересах Ширы. Неслучайно войско Адама расступилось перед несущимися на него людьми Эйгора, и неслучайно Шира прознала про предательство своего бледного как смерть брата. Случайностью было лишь то, что Бринден, унизивший Морскую звезду и убивший ее любимого брата, остался жить. Шира видела любовь лорда Мутона, ей не нужны были даже его клятвы и красивые слова, их она и так слыхала достаточно. Женщина, она чувствовала все своим нутром. — Леди Шира.., — вздохнул восхищенно Адам, обхватывая руками ее тонкую талию и приподнимая Морскую звезду на себя. Ни одно имя на его устах не звучало так предательски дрожаще. Ни одно имя не было для него важнее. — Что леди Шира? — прикрывая разноцветные глаза и подаваясь навстречу губам Адама, скользящим по ее нежной шее, усмехнулась она. — Официальность эта уже у горла стоит, Адам. Ты согласишься, если мы станем обращаться друг к другу на «ты»? Это был не вопрос. — Безусловно, Шира, — как бы пытаясь разобраться, насколько хорошо звучит ее имя без приставки «леди», согласился Адам. Звучало превосходно. — Глаз от тебя не оторвать.., — вновь влюбленно протянул он. — Я ведь не мой братец, — звонко расхохоталась Шира, но решив, что о Бриндене сейчас не время вспоминать, тут же впилась в губы Адама поцелуем. Бринден осторожно ввел два пальца между податливо расставленными ногами Лины. Он не хотел, чтобы ей было больно. Вся раскрасневшаяся и от смущения, и от возбуждения (внешность партнера действительно не смущала служанку!), и от крайней теплоты воды в ванне, она не пыталась сопротивляться, потому как и не могла, и не хотела. Сплетни о Риверсе ходили самые разные: от того, что он был лишь со своей сестрой, и то, пару раз за жизнь (что было в какой-то степени правдой), до того, что он оприходовал всех своих пленниц и пленников, скупил всех шлюх столицы, а также развлекался с Ее величеством, когда не был занят пытками, притом делал он это все якобы не просто так, а наслаждаясь тем, что мучительно убивал всех своих партнеров прямо во время соития. Из последней теории, кстати, следовало, что с леди Широй он не спал, а королеву убивать ну просто нельзя. Однако Лина понимала, что полностью правдивыми сплетни никогда не бывают, да и не думала она сейчас об этих странных слухах. Бринден медленно двигал пальцами, другой рукой осторожно придерживая Лину за талию. Он глядел в ее полуприкрытые темные глаза, следил за ее реакцией, боясь не заметить чего-либо важного; в первую очередь, боясь не заметить отказа. Но Лина не отторгала его, даже сама старалась пошире раздвинуть ноги. Ей было приятно то, что Риверс делал, это были совершенно новые для нее ощущения; кроме того, она чувствовала себя даже желанной, хотя и не могла поверить, что такая простушка, как она, заинтересовала самого лорда Кровавого ворона. Решив, что Лина достаточно свыклась с ощущением некоторой заполненности, судя по тому, что она уже не была напряжена, а даже тихо постанывала и плавно покусывала пухлые губы, Бринден аккуратно вынул из нее пальцы и сам устроился между ее ног. Одной рукой уперевшись в бортик ванны, а другой сжав грудь Лины, Риверс пригнулся к ее лицу и поцеловал ее, зажмурив глаз. Это не Шира. У Ширы другой запах, запах пьянящей страсти и пудровых цветов. Лина пахла проще: лимонным пирожным, выпеченным до нежно-персикового цвета. Это не Шира. Другие цвета, другие чувства; сейчас Бринден ощущал жажду и нужду, симпатию и благодарность. Это не Шира. Продолжая целовать Лину, он приставил член к ее половым губам и плавно вошел в нее, тяжело выдыхая от удовольствия. Это как будто развязало ему руки. Он действительно сделал это с другой. Лина томно ахнула и обвила руками шею Бриндена, стараясь удержаться в равновесном положении. — Вам не больно? — с толикой заботы поинтересовался Риверс, ненадолго отрываясь от губ Лины и давая ей привыкнуть. — Нет, милорд, спасибо, все хорошо, — глухо прошептала она в ответ. Бринден кивнул и вновь припал губами к ее шее, плечам, ключицам, стараясь хоть в ней возбудить ту страсть, которую должны чувствовать оба во время столь интимное. Он отчасти чувствовал себя виноватым за то, что не может разгореться желанием быть в постели именно с Линой, и ни с кем больше. В силу малого опыта в отношениях он считал, что секс без любви — это как-то неправильно. Но, опять вынужденный отогнать от себя все эти нудные глупые мысли, он решился и вскоре толкнулся в нее в первый раз. Служанка ахнула, жмурясь, и сильнее прильнула к Бриндену всем телом. Второй, третий, четвертый, и промежуток времени между ними был все меньше и меньше. Вода, обволакивающая их, бурлила и расплескивалась, брызгами попадала на волосы, на лица, на пол, растекалась во все стороны быстрыми каплями. Поначалу Лина стеснялась стонать громко, слыша тихие вздохи Бриндена, но когда из ее уст по случайности вырвался несильный вскрик, Риверс, уже почти начавший переживать, что даже служанку удовлетворить не способен, вновь расслабился и ускорился. Больше Лина себя не сдерживала, с каждым толчком громко ахая, сжимаясь изнутри, крепче держась стертыми работой пальцами за плечи Бриндена. Если бы не чувство вины, Кровавому ворону бы было совсем хорошо. Служанка была такой податливой, нежной, неизбалованной, миловидной — все в ней было замечательно. Но это не Шира. Заметив слабое смятение на его лице, Лина, вожделенно вздохнув, улыбнулась и сквозь стоны умудрилась сказать: — Мне хорошо... Вы нравитесь мне. Она не могла сейчас задуматься о том, фамильярно ли это звучит по отношению к Кровавому ворону. В конце концов, ситуация не располагала к сохранению официальных отношений типа «лорд-служанка». Просто ей показалось, что ему может понадобиться это услышать. Бринден не смог ответить, ему это было так же сложно, как Лине — распознать на его лице еле появившуюся полуулыбку. Однако он вновь прижался своими губами к ее, притянул ее к себе ближе и ускорился еще сильнее. Ну и что, что это не Шира. Вдруг его толчки стали короче, рванее, отнюдь не глубже, он звучно выдохнул, а Лина почувствовала, как внутри нее выстрелами разливается нечто теплое. Бринден вышел из нее и оперся спиной о бортик ванны, пытаясь отдышаться. Сейчас он даже не мог думать о том, что в воде, где он должен мыться, а потом натираться чудесными маслами, плавает его семя. — Вам понравилось? — наконец удосужился сиплым голосом спросить Бринден. — Да, очень, — смутилась Лина, тоже приведя дыхание в порядок. — Милорд. А можно спросить? — Да, я слушаю, — он прикрыл глаз и сложил руки на груди. — Я теперь буду носить вам ребенка? — В глубине души я бы, наверное, хотел детей. Но не сейчас, но и вообще вряд ли. Я не хочу, чтобы мои дети носили фамилию Риверс, а так будет в любом случае. Бастардам тяжело приходится в жизни, и мне еще повезло, ведь я королевский бастард. А кем будет мой сын? Так что нет. Я велю приготовить вам лунного чаю. — Хорошо, — слабо улыбнулась Лина. Кровавый ворон наконец приоткрыл глаз и оглядел служанку и воду, где они оба сидели. Кое-где в толще жидкости виднелись кровяные разводы. Он изумился, вздрогнул и с непониманием взглянул на Лину. — Вы были девственницей? — Ну да... Разве это плохо? Мне говорили, что мужчинам нравится, если у девицы не было ничего такого, — она очень смутилась, покраснела и отвела глаза в сторону. — Нет, что вы, это не плохо... Я... Я просто не думал, что это так. Вы согласились, я думал, у вас были другие мужчины, раз вы не отказали мне. В смысле... Я же не женюсь на вас... — Я знаю, вам не надо жениться на мне. Просто вы хорошо ко мне относитесь, и раз вы захотели этого, я решила, что не должна вам отказывать. Ну и кроме того... Мне тоже хотелось. — Со мной? — вздохнул Бринден. — Да, с вами. Я подумала, вы хороший мужчина. Я вам доверяю. — А как же будущий муж? — У меня нет жениха пока что, ну и потом, за кого-то привередливого меня все равно не выдадут. Кому этим заниматься? Я если и выйду замуж, то как-нибудь сама, по любви, наверное. А если по любви, то какая разница, были у меня мужчины или нет. Я, конечно, жениху скажу об этом, предупрежу. А еще я столько работаю, что нет времени подружиться с кем-то моего уровня. Да и вообще... Я подумала, может, если мы оба этого захотели, значит, так надо, а поэтому ничего плохого. — Вы точно сами этого хотели? — Да, конечно, милорд, я вам не вру. И не хочу, и знаю, что правду вы все равно разгадаете, вы же умный и вы мастер над шептунами. — Хорошо.., — Кровавый ворон постарался поверить в это. — Вы будете смущаться, если о том, что сейчас произошло, кто-то узнает? Мне нужно сменить воду. Можете составить мне компанию и помыться со мной, сейчас позову слугу. — Как вам будет угодно, милорд, — Лина улыбнулась. — Давайте я оденусь, сбегаю за Дином, он принесет воды, я все ему скажу, как вам нравится, а потом, если вы все еще будете хотеть, я снова побуду с вами в ванне. Адам, уже давно вспотевший, уставший, но все еще исполненный желания, крепко сжимал сильными руками бедра Ширы, которая как могла быстро скакала на его члене, уже совсем не видя нужды сдерживать свои стоны из принципа. Он не мог оторвать глаз от того, как тряслась ее грудь, как приоткрывались ее губы в стоне, как она сжималась всем телом, когда достигала точки высшего наслаждения. Когда он заметил, что Шира уже не в силах двигаться так же быстро, он резко перевернул их, подхватил Морскую звезду за бедра и, приподняв их, оставляя ее упираться в кровать лишь плечами, принялся толкаться в нее настолько быстро, насколько хватало мощи. Адам сдерживал оргазм так долго, как мог, чтобы доставить Шире как можно больше удовольствия, однако в итоге больше не смог терпеть и излился внутрь нее. — Шира.., — упав рядом с ней, он прижал ее к себе и зарылся носом в ее растрепанные волосы. — Я обожаю тебя... — Не стоит, к чему сейчас эти нежности? — она усмехнулась и поцеловала Адама в губы, ласково проведя рукой по его светлым кудрям. — Я обещала зайти к твоей сестренке. Шира гостила в Девичьем пруду уже почти месяц и успела за это время подружиться с Серсеей. Девочка была довольно разумной, веселой, любила читать и знала четыре языка; у нее был большой кругозор и непреодолимое любопытство. Кроме этого, хоть она и мечтала о хорошем замужестве и детишках, она не ставила эти цели во главу угла, не соответствуя тому, что так часто раздражало Ширу в женщинах. Именно поэтому Морская звезда с удовольствием гостила в покоях Серсеи, и они могли мило проболтать часа два, прогнав Адама, обещая ему, что темы их разговоров будут слишком девичьи, а ему своего Девичьего хватает с головой. — Леди Шира! — обрадовалась юная леди Мутон, тут же приветствуя Морскую звезду реверансом. Получалось уже гораздо лучше, чем когда они только познакомились: пришлось натренировать хорошие манеры. — Я вас тоже очень рада видеть, леди Серсея, — мило улыбнулась Шира, тоже приседая и присаживаясь на кресло. — Как прошел ваш день? — Очень хорошо. Я снова совершила конную прогулку с Эдмуром, он очень галантный и заметно поумнел за этот месяц, видно, что Адам им плотно занимается. Шира рассмеялась. — Заметно поумнел — вы, главное, ему такого комплимента не делайте! — Ну я же вам по секрету, — смущенно хихикнув, замялась Серсея. — А у вас как дела? С Адамом? — У нас все отлично. Мне даже понравилось в Девичьем пруду. Спокойное тихое местечко с красивыми окрестностями. — Я и не сомневалась, что вы оцените. И Адам тоже красивый, правда, спокойный и тихий — не про него, но... — Когда спит, спокойный и тихий, — подмигнула девочке Шира. — Это для семейной жизни хорошо, — пожала плечами Серсея. — Я вот не знаю пока, как спит Эдмур. — Вам пока рановато. Но прежде чем выходить за него замуж, я бы советовала вам очень хорошо подумать и выяснить даже такие мелочи. Вдруг окажется, что у него есть какая-то небольшая вредная привычка, которая будет мешать вам всю жизнь? Мужчина должен устраивать вас целиком и полностью. И даже если вы выберете кого-то другого, даже менее знатного, Адам не наругает вас и одобрит ваш брак. Так что узнавайте, пробуйте и никогда не торопитесь в таких ответственных вопросах. — Спасибо большое за совет, леди Шира. Я слышала, вы отказываете своему брату Кровавому ворону в свадьбе постоянно. Это поэтому, да? — Отчасти, — Морская звезда пожала плечами. — Но ведь он ваш брат, вы его всю жизнь знаете... — Душа не лежит. Да и потом, поймите, мастера над шептунами, тем более талантливого, сложно знать целиком и полностью. Чтобы не противоречить своим словам и не путать девочку, Шира отрицала тот факт, что знает Бриндена как облупленного. Однако она, пожалуй, действительно была единственным человеком, способным рассказать о нем чуть ли не все. По крайней мере, до недавнего времени. — А в Адаме вам что нравится? — Пожалуй, все, — она усмехнулась. — Нет, не придумаю сейчас того, чтобы меня прямо раздражало. — А вы хорошо его знаете? — Лучше, чем он думает — точно! — А если бы он все же сделал вам предложение, вы вышли бы за него замуж?