Исповедь

Турнир подходил к концу, и все присутствующие наконец, ликуя, с нетерпением ожидали того, ради чего в основном и находились здесь. Сердца сидящих на трибуне будто бились в такт: мужчины проявляли неподдельный интерес к приближающемуся финалу, а женщины, затаив дыхание, с вожделеющими, горящими глазами наблюдали за выходом на поле последних участников. В большей мере, конечно, интересовал их только один. Высокий, статный юноша с симпатичным лицом и светлыми густыми длинными волосами, сильными руками, широкими плечами, появившийся на поле с улыбкой, обращенной к толпе, не мог не настаивать одним своим видом, что он — и победитель, и самый желанный муж Семи королевств. Несмотря на то, что он уже был женат и имел сравнительно огромный выводок наследников, несмотря даже на то, что фамилию отца он смог бы взять лишь недавно, хоть и отказался от этого, любая девица, да и некоторые мужчины, были бы готовы провести с ним хоть одну ночь, а потом гордо заявляли бы: вчера он предпочел меня всем другим. В его глазах сверкало тщеславие еще не добытой, но уже почти обещанной победы, оттеняемое все же скромной любовью ко всем обожающим его смертным. Это был не кто иной как Деймон Блэкфайр, сын, вернее будет сказать, бастард несколько лет назад почившего короля Эйгона Недостойного, детей у которого было то ли сотня, то ли вся тысяча, но именно Деймона любили больше всех остальных. Да и он сам предпочитал его Дейрону, нынешнему доброму королю и единственному законному сыну, объединившему Дорн с остальными королевствами, не пролив при этом ни единой капли крови. К слову, турнир проводился по случаю именин законного короля, но, как и было сказано, далеко не одно это было причиной ажиотажа. Дейрон восседал на украшенном кресле рядом со своей женой-дорнийкой и внимательно следил за действом: совсем не воин, но все же мужчина, он любил устраивать турниры на потеху придворным и сам с удовольствием выбирал себе фаворитов из сражающихся рыцарей и болел за них. Сегодня, конечно, любимец был один на всех, даже несмотря на то, что в последнем поединке Деймон Блэкфайр должен был сразиться с младшим сыном короля Мейкаром. Недалеко от сиденья короля расположилось единственное скучающее, но чрезмерно прекрасное лицо. Оно принадлежало стройной юной девушке с крупными разноцветными глазами и шевелюрой столь длинной, что концы ее волос едва не доходили до середины икр ее тонких ног. Эта леди знала себе цену и была полностью уверена в том, что имеет право не присутствовать на подобных мероприятиях, да и король этому никак не препятствовал, однако сегодня она снизошла до такого рода развлечений (или, можно сказать, расскучнений) по случаю именин ее старшего брата. Звали эту леди Широй Морской Звездой, и она также была дочерью покойного владыки. Благодаря своей невероятной красоте, она была если не более, то так же популярна, как и Деймон, ее самый близкий брат, за которого сейчас она даже не болела, ведь и так понимала, что ни у кого нет против него шансов. Любой мужчина в Семи королевствах хоть раз мечтал об ее обществе, и, к слову сказать, многим везло. Ходила молва, будто бы у нее было то ли двести, то ли триста, а то и вся тысяча мужчин, в общем, по числам как будто бы примерно столько же, сколько таких же бастардов у ее отца. Однако даже при таком обилии выбора (даже великие лорды готовы были бы бросить свои уделы к ее ногам) она все еще оставалась незамужней и получала от жизни столько удовольствия, сколько хотела, а на любые предложения предпочитала отвечать учтивым, но все же несколько надменным отказом. Более всего эти отказы причиняли боль еще одному ее брату, который все-таки сидел сейчас рядом с ней и как мог нежно обоими руками сжимал ее изящную кисть. Этот человек уже довольно давно, особенно учитывая относительно юный возраст — а ему было всего двадцать четыре, — снискал себе славу страшнейшего в Семи королевствах. Не только в силу занимаемой им должности (в Малом совете он был мастером над шептунами уже около пяти лет), но и из-за пугающей внешности: не каждый день встретишь человека, чьи волосы и кожа сливаются в единое полотно цветом белее снега, а ярко-алые глаза оттеняет родимое пятно на половину щеки и шеи, примерно от уровня носа до выделяющегося кадыка. По форме эта метка напоминала птицу, и детям, спрашивающим о том, как лорд Кровавый ворон заполучил свое намертво прикованное к его личности прозвище, обыкновенно объясняли, будто бы все дело как раз в родимом пятне, хотя любой мало-мальски смышленый житель Вестероса знал, что истинной предысторией этой клички были его неумолимая жестокость, ненависть ко всему живому, кровожадность и опасность, грозящая любому неугодному короне либо самому лорду Бриндену. Не боялись его лишь идиоты или сумасшедшие, и он сам охотно пользовался и отчасти гордился своей нелестной репутацией. Единственной женщиной, которую он не считал шлюхой или дурой, была именно его единокровная сестра леди Шира, но самой удивительной вещью была его любовь к ней. Пусть и своеобразная, но для, казалось, бессердечного и давно прогнившего лорда Кровавого Ворона сам факт каких-то нежных чувств как бы намекал простому люду, что что-то здесь нечисто. Простой люд в основном ошибался: общепринятым мнением было, что Шира с братом оба могущественные колдуны, либо он приворожил ее, ведь такая страхолюдина просто не могла располагать вниманием самой желанной женщины на свете, а ванны с кровью девственниц, которые якобы поддерживали и совершенствовали красоту леди Ширы, тоже обеспечиваются не кем иным. Однако у страха глаза велики: Шира никогда у себя никаких ванн не принимала, а лорд Бринден Риверс колдовать даже не пробовал. Фамилия, даваемая бастардам, рожденным в Речных землях, звучала гораздо менее престижно, нежели Блэкфайр, которую Деймон избрал себе в дань полученному от отца валирийскому родовому клинку Черное пламя, когда-то принадлежавшему самому Эйгону Завоевателю. Но Бринден не чурался называться так даже после признания его отцом всех своих детей. Фамилия Таргариен была бы слишком говорящей, в то время как Риверс ничем не выделяла его среди многих сотен внебрачных детей, растущих неподалеку от Трезубца. Даже такая мелочь, как фамилия, пугала народ: суеверные, считая, будто бы он фактически поднялся из низов, становились все более убеждены в том, что зло не дремлет и может находиться слишком близко. — Я ведь зайду к тебе сегодня, сестра моя? — шепнул Бринден Шире на ухо. — Возможно. Я пока не решила. Вдруг объявится кто-то покрасивее, — она усмехнулась и звонко хохотнула, снисходительно окинув несколько обиженного, но уже привыкшего к таким заявлениям брата взглядом и после снова переведя его на поле. Деймон сошелся в поединке с принцем Мейкаром, и несмотря на то, что и последний слыл неплохим бойцом, через какое-то время выбил его из седла. Деймон спешился и сам, помог племяннику подняться и осмотрел ликующих зрителей. В самом конце его взгляд остановился на венценосном брате. Что было бы, будь на его месте он? Эти люди наверняка хотели бы видеть на троне именно его, да и воин он куда лучше, чем болезненный, уже стареющий Дейрон. Жаль, что это всего лишь мечты. В конце концов, он бастард и по закону претендовать на трон не может, даже несмотря на то, что все внебрачные дети были признаны, и на то, что Черное пламя, веками принадлежавшее королям, — его меч, никак не Дейрона. Он улыбался, наслаждаясь очередной победой, в которой не сомневался ни один человек, находящийся здесь, но в его глазах читалась и неподдельная зависть, даже сожаление, пускай и никто, кроме Ширы, не заметил этого. Она с интересом отметила для себя это неоднозначное выражение лица, но промолчала. В конце концов, глупо уличать любимого брата в измене, когда справа от тебя, ревниво сжимая твою ладонь, сидит обладающий недюжинным талантом к своему делу мастер над шептунами. — На пир я не пойду. Слишком измучилась сидеть на этом чертовом турнире, да и вина мне не хочется, — Шира встала со своего места, намереваясь уйти еще до того, как все остальные отстанут от Деймона и тоже направятся к замку. — Позволь мне хоть проводить тебя до твоих покоев, а там сама решишь, в настроении ли ты для моего общества, — с трудноуловимой надеждой произнес Бринден, пока еще не выпуская ее руки. — Ходить я пока умею, братец, но спасибо за предложение, — даже не обернувшись на него, она вырвала свою руку из его пальцев и, выдохнув с облегчением, направилась к выходу с трибун. Как только она уже поверила в то, что хоть сегодня она сможет спокойно пройтись до собственной комнаты без всяких докучливых ухажеров, ее окликнул звонкий мужской голос. Что-то было в нем знакомое, но Шира не утруждала себя воспоминаниями о своих любовниках. — Леди Шира? Простите за навязчивость, но почему же вы так рано покинули торжество? Я слышал, сегодня будут подавать вкуснейшие закуски, какие только можно достать, — к ней приблизился молодой человек примерно ее возраста, около восемнадцати, с приятной внешностью, светло-русыми, слегка вьющимися волосами, голубыми глазами и широкой улыбкой буквально на все добродушное лицо. Шира оглядела его с головы до ног и по секундному взгляду на его камзол, на котором красовался слишком заметный красный лосось, поняла, что перед ней, вероятно, наследник Девичьего пруда. Или уже лорд?.. В общем-то, дом Мутонов не очень ее интересовал. — Захочу — прикажу подать те же закуски и мне в покои, лорд Мутон, — она вежливо улыбнулась спутнику и, тут же отвернувшись, прибавила шагу. — Я, конечно, понимаю, что ваш брат женат, но мне кажется, с его стороны просто непростительно было объявить королевой любви и красоты не вас, — лорд Мутон оказался очень настойчивым. — Вы просто блистаете сегодня, хотя, ничего удивительного. — Лорд Мутон, — Шира резко остановилась, вперила взгляд ему в переносицу и, стараясь сохранять самообладание, ответила, — об этом мне раз сто за один только последний поединок сообщил другой мой брат, я просто устала уже это слушать. Вы чего-то хотели? — Ну... Не в обиду, конечно, но сами понимаете, что по сравнению с лордом Риверсом любой человек в мире может прослыть невиданным красавцем, — он усмехнулся. «Или идиот, или сумасшедший,» — по заветам Бриндена предположила про себя Шира. — Кстати, леди Шира. Как я понял, ваш брат вас немного утомил, и, если хотите, я могу вызвать его на поединок, чтобы он и сам поскорее устал, — не спуская все той же дурацкой широкой улыбки с лица, лорд Мутон не оставлял попыток заинтересовать Ширу хотя бы и деланной придурковатостью. — Как вам не стыдно предлагать поединок человеку, который любому в битве на мечах проиграет, — уже более снисходительно улыбнулась Шира. — Вот как раз и устанет, я про то и говорю, — навязчивый собеседник поравнялся с ней, а Шира решила выслушать еще парочку его безумно интересных предложений. — Быть может, хоть какой-то турнир покажется вам интересным. Знаете, в Девичьем пруду всегда есть на что посмотреть, а здесь все как-то немного вычурно, а скучновато, не находите? — Не была на турнирах в Девичьем пруду, — отрезала Шира, вздохнув. — На правах лорда приглашаю вас посетить, удивительный город, удивительное зрелище, да и история удивительная. Ах, да, мое имя лорд Адам Мутон... Ну, в случае если вы запамятовали. Ни в коем разе не ставлю под сомнение вашу память, наоборот, я нахожу вас умнейшей женщиной на свете, и даже несмотря на свою неплохую, не буду скромничать, образованность, я покорно уступаю вам в уровне интеллекта. Быть может, не в силе и мудрости (девиз дома Мутон звучит как «Сила и Мудрость»), но готов буду признать даже в этом ваше превосходство. — Ну что вы, я ни в коем случае не забыла вашего имени, лорд Адам, — Шира, конечно, лукавила. — Очень приятно слышать, леди Шира. Жаль, что никто кроме вас не считает нужным запоминать его. Но я от лица дома Мутон еще успею заставить всех его запомнить. — Вас запомнят как человека, который не страшится Кровавого ворона, если продолжите намекать на и так всем известные факты. Я про неземную красоту Бриндена, конечно же. — Да, летающую такую, на крылышках, знаете, — Адам хохотнул. — Кар-кар. Лорд Мутон изобразил летящую птицу, помахав кистями рук, и Ширу это развеселило. Она заливисто засмеялась, что не могло не порадовать Адама. — Любопытные у вас способы завоевать мое внимание. Но мне даже нравится. Адам чувствовал себя шутом, но ради столь желанной женщины кто угодно был готов стать кем угодно, и шут — не худшая перспектива. Многие вообще сводили себя в могилу, так и не получав благосклонности Ширы. Отшучиваясь и стараясь всеми силами развлечь объект своего адского вожделения, он добился своего и Шира вскоре даже согласилась пройтись с ним по садам, полюбоваться на закат, хотя эти сады за свою жизнь она исшагала вдоль и поперек, да и закатов видала немало. — Что вы вообще делаете в столице, если вы действующий лорд Девичьего пруда? — Ну что ж, еще полтора года назад я был оруженосцем Его величества, а после посвящения в рыцари решил остаться в Королевской гавани и попытать удачи в делах государственных. — И что тогда происходит с вашим городом? — На данный момент кастеляном там является мой младший брат, Сандор Мутон, а помогает ему мой дорогой дядя, Брандон Риверс. Ну, у меня есть и младшая сестра, Серсея Мутон. Она еще совсем юна, но я не исключаю того, что вскоре ей окончательно придётся возложить на себя обязанности леди Девичьего пруда. Естественно, с помощью писем я все так же остаюсь действительным лордом и имею прекрасное представление о происходящем, а также даю советы и распоряжения, интересные и лично мне, и городу в целом. Я здесь не просто в качестве новоиспеченного рыцаря, бывшего оруженосцем короля, и не просто учусь политике. Я много чего черпаю для того, чтобы впоследствии развить свой город до небывалого уровня. — Что ж, разумно. Не думала, что признаю это после ваших приятных высказываний в сторону моего брата. — Ну я просто обязан вас чем-нибудь удивить, леди Шира, — Адам деланно горделиво задрал нос, рассмеялся, а после в благодарность за комплимент осторожно поцеловал руку собеседницы. — Непревзойденное величие дома Мутон просто неоспоримо, но проявляется всегда по-разному. Вы позволите мне проводить вас до покоев? Уже почти стемнело. — Пожалуй. Почему бы и нет, — Шира пожала плечами и снова окинула взглядом назойливого кавалера. Он действительно выглядел достаточно статным, был в целом красив и точно не так глуп, как могло бы показаться на первый взгляд. Да и, как ей помнилось, любовник из него тоже получался неплохой. Адам просто расцвел от согласия Ширы, но решил сегодня особенно не напирать на нее. Полдела было уже сделано и так: леди одарила его своим вниманием и, возможно, даже запомнила его имя. Однако когда они подошли к ее покоям и Адам уже поцеловал ее руку в ожидании прощания, Шира вдруг пригласила того пройти и составить ей компанию на вечер. Конечно, лорд Мутон отказаться от такого щедрого предложения никак не мог. — Позабавимся. Бринден тоже наверняка зайдет ко мне, и я еще подумаю, впустить ли его в нашу маленькую компанию, и если да, то посоревнуетесь в чем-нибудь вашем, речноземельном, — Шира рассмеялась, уже представляя, как ее братец заявится и застанет ее с очередным любовником на одну ночь и как потом будет меланхолично ревновать, подбирая слова, чтобы высказать ей свое полное недовольство. Он все же считал ее своей невестой, хоть и ни на одно из его многочисленных предложений она не ответила не категоричное «нет». Несмотря на то, что в этих покоях Адам уже находился, запираясь вместе с Широй, но сразу после ее удовлетворения бывая прогнанным, он почему-то снова чувствовал себя потерянным тринадцатилетним мальчишкой, пытающимся стать мужчиной с какой-то податливой служанкой. Хотя Шира была совсем не служанка, даже наоборот — ее своеволию могли завидовать не только самые знатные леди, но и даже некоторые лорды. И именно ее власть над ситуацией и манила Адама, и смущала. Она присела на кушетку, поставленную прямо под окном, чтобы из него всегда падал свет на книгу, которую ей вздумалось прочесть, и приветливо указала Адаму на место рядом с собой. Он не мог ей отказать. Снова оглядевшись в просторных покоях, делившихся на спальню и маленькую частную библиотеку, где Шира хранила свои настольные книги и рукописи, взятые из общей королевской библиотеки, которые она только планировала прочесть. Сейчас на столике рядом с кушеткой лежала раскрытая книга на каком-то неизвестном Адаму языке. «А вдруг и вправду колдунья? Хотя, так даже интересней,» — рассудил Адам в мыслях и попытался усесться как можно более развязно, чтобы Шира никак не могла угадать в нем нервозность и смущение. Она была слишком проницательна, чтобы не заметить уловок любовника, но и слишком игрива, чтобы отказаться от удовольствия подразнить его. Поэтому, едва спрятав на лице усмешку, она развязала вышитый пояс на своем платье цвета слоновой кости и распахнула его, обнажая полную манящую грудь, но не одаривая Адама взглядом снова. Тот не мог не следить за каждым движением изящных пальцев Ширы и, естественно, обойти взглядом обнаженное тело прекраснейшей из женщин. Та наконец взглянула на него, ухмыльнулась и, окончательно скинув с себя платье, перекинула ногу через его колени, размещаясь на них, и впилась в его почти дрожащие от возбуждения и нервов губы страстным поцелуем. Эта инициатива немного развязала руки Адаму, поэтому он позволил себе положить их ей на талию и ответить на ее поцелуй. Не отпуская его губ, Шира принялась расстегивать его лососевый камзол, и, когда тот присоединился к ее лежащему на полу одеянию, Адам подхватил ее на руки и понес в сторону кровати, все еще считая такое самоволие большим риском для продолжения их ночи в том же духе. Однако наказания не последовало: Шира поддалась собственному и, уже во вторую очередь, его желанию. Разлегшись на кровати в объятиях любовника, она выгнулась в спине и, игриво улыбнувшись, закусила нижнюю губу, а правую руку положила на бедро Адама, намекая на то, что и его бриджи вряд ли ему понадобятся. Адама охватил еще больший мандраж, но, повинуясь, он уже трясущимися руками стал развязывать застежку на своих штанах, и именно в этот неподходящий момент они услышали достаточно настойчивый стук в дверь. — Черт бы его подрал, — прошипела Шира, закатив глаза. — Так... Вы решили, пускать его или нет? — смущенно, но широко улыбнувшись, голый Адам сделал вид, будто готов впустить долгожданного гостя и даже направился в сторону двери. — Не стоит. Сделаем по-другому, — шепнула Шира, и на ее лицо вернулась озорная улыбка. — Ох, мой лорд, какой вы красивый, какой мужественный! — она томно прибавила громкости и даже практически простонала, изображая из себя вожделеющую придворную даму Девичьего пруда, которая надеется выйти за Мутона. Адам и сам чуть не прыснул, но сдержался и снова навис над своей сегодняшней любовницей, почти забыв о присутствии за дверью Бриндена. — Да и член у вас просто огромный! Шира еле сдерживала смех, ей нравилось представлять сейчас негодующее лицо брата, который ни красотой, ни мужественностью (все же он был очень худосочным и действительно слабовато обращался с каким-либо оружием, кроме лука), ни таким уж приличным достоинством похвастаться не мог. А Адам в принципе и вправду всем этим обладал, пускай и не «просто огромным», поэтому не счел ее издёвки над братом за сарказм в его сторону. Даже наоборот: поняв, что нравится ей хотя бы внешне гораздо больше Бриндена, он смог еще больше подавить в себе неуверенность. Поэтому теперь его целью было превзойти его и действиями. Теперь уже Адам решил взять на себя инициативу. Он осторожно поцеловал Ширу в губы и вскоре стал ласкать ее хрупкие плечи, шею и, наконец осмелившись, даже грудь. Шира стонала слишком громко, чтобы ее неземное удовольствие, которое она усиленно изображала, было правдой, и действительно, когда она услышала уходящий шаг Бриндена за дверью, она почти замолкла, лишь прикрывая глаза и грузно дыша, но телом подаваясь навстречу поцелуям. Адам несколько взволновался, но оттого стал даже настойчивее, решив, что добьется ее истинных стонов наслаждения, поэтому достаточно быстро его поцелуи стали переходить все ниже и ниже. Шира была приятно удивлена такому повороту, поэтому, будто отдавая приказ приступать, раздвинула ноги в стороны и полностью расслабила тело. Адам медлить и не собирался. Он тут же припал губами к ее лобку, вскоре спустился еще чуть ниже и мягко провел языком по ее клитору, после отстраняясь буквально на сантиметр, чтобы коснуться его одним лишь кончиком. Однако и теперь Шира сдержала стон, хотя и отдавала себе отчет в том, что ей уже довольно приятно и, будь это тот же Бринден, она бы благосклонно томно вздохнула. Но Адама это только скорее завело и вдохновило. Он принялся пробовать на Шире все свои умения в этом деле, сначала только аккуратно лаская ее клитор, а позже уже интенсивно двигая языком, крепко сжимая губы и вводя в нее палец для обострения ощущений. Шира не намеревалась давать Адаму поводов для излишней самоуверенности, поэтому по первости только глубоко дышала, но под конец больше не могла контролировать себя и потому стала тихо постанывать, чувствуя скорое приближение оргазма. Между ее ног будто собралось все тепло ее тела, и во время пика оно несколькими мощными волнами вернулось обратно до кончиков пальцев, и во время этого она ярко и довольно звучно стонала, что не могло не ласкать слух и самооценку Адама. — Можете взять то, ради чего пришли, — Шира устало усмехнулась, но в глазах ее все еще горело пламя и наливалась кровь. Один глаз, правый, у нее был фиолетовым, но сейчас он выглядел то ли ярко-лиловым, то ли почти иссиня-бордовым. Второй же, изначально зеленый, тоже казался гораздо более темным и ярким, блистающим подобно изумруду. Она построила фразу так, будто делала одолжение Адаму, хотя и самой ей трудно удавалось скрывать вожделение. И Адам все еще не мог ни сопротивляться ей, ни мириться со своим желанием. Он тут же возвысился над ней и, только что получив разрешение, как мог медленно вошел в нее, чтобы та ни в коем случае не ощутила ни капли боли. Леди сжалась всем телом и схватила Адама за плечи тонкими, но на удивление цепкими пальцами. Больше держаться было бы непозволительной роскошью. Адам крепко ухватил ее за бедра и начал двигаться, довольно скоро перейдя к бешеному темпу, чего так желали они оба, но он позволял себе толкаться в ее тело быстрее лишь тогда, когда мог гарантировать, что ей ни капли не неприятно. Шира выпустила ситуацию из рук полностью, давая Адаму иметь ее таким образом, но напоминая о своем главенстве тем, что она то и дело впивалась в его плечи ногтями, кое-где даже до крови. Она кричала, закатывала глаза, сжималась и подавалась навстречу толчкам Адама, а когда полностью сдалась, вновь испытала величайшее удовольствие, однако ее любовник не собирался останавливаться. Поняв это, Шира вдруг резко надавила на его левое плечо, чтобы тот повалился на спину сам. С висков, шеи и боков Адама стекал солеными каплями пот, он дышал тяжело, а сердце как будто увеличилось в размерах и заполнило все его тело — так громко отдавались в его ушах эти колотящие биения. Шира снова оглядела его, внезапно пригнулась к его лицу и, впившись в его приоткрытые губы, начала двигаться сама, пусть уже не так быстро, но уверенно, страстно. Когда она начала немного сбавлять темп, Адам вновь схватил ее за бедра и, приподняв ее, стал сновь толкаться внутрь сам, тем самым доведя Ширу до третьего на сегодня оргазма и излившись в нее самому, после чего она устало повалилась рядом с Адамом на кровать и, пытаясь отдышаться, прикрыла глаза. — Если устали, думаю, можете остаться на ночь, лорд Адам. Если не хотите спать, ступайте в библиотеку, там есть много хорошей литературы, развлекитесь и присоединяйтесь ко мне: я сейчас усну. Шира укуталась в покрывало по талию и легла на бок спиной к Адаму. — Ну что вы, леди Шира, я все еще полон сил и энергии, — как мог бодро ответил Адам. — И мудрости, я поняла. — Да, и мудрости. Доброй вам ночи, леди Шира, — он невесомо провел рукой по изгибу ее талии от плеча до бедра, но пока не воспользовался предложением пойти в библиотеку. Целую вечность, наверно, он лежал и любовался Широй, не будучи в силах поверить, что он действительно сейчас лежит в ее постели, что она не прогнала его и даже запомнила его имя. И она так прекрасна в свете луны, который, играя, переливается в ее и без того нежно-серебряных волосах. Этим зрелищем все же невозможно насладиться вдоволь. — Как все-таки жаль, что вы никогда не станете моей женой.., — произнес Адам, когда убедился, что та уснула. Он так и не спал целую ночь, переполненный счастьем и решимостью, и размышлял. Он думал о том, каковы его планы и намерения. В целом он, конечно, понимал, чего ему хочется: прославиться, занять высокую должность, реализоваться в военном деле, обрести богатство и влияние. И, конечно, заполучить прекраснейшую женщину мира. По отношению к ней он чувствовал себя то ли безбашенным авантюристом, то ли по уши влюбленным мальчишкой. Она действительно очаровывала его безо всякой магии, и, быть может, он и вправду поддался нежным чувствам и просто влюбился. Хотя... Они даже почти не знакомы. Всего лишь по ее милости провели вместе ночей четыре или пять, да и то — с большими перерывами между. Однако сегодня был первый раз, когда она позволила ему остаться до утра. Что бы это значило? «Но с другой стороны, какая разница? Если я возжелаю ее и полюблю всем сердцем, ни одной другой женщине, кроме нее, не стать моей настоящей женой. Да, быть может, я заведу семью, детей, но исключительно ради того, чтобы Девичьим прудом было кому заправлять, а любить... Любить и вожделеть — только ее. Лишь бы разобраться, так ли это серьезно, но понимание само придет, а того, что будет нужно, я добьюсь,» — пресек свои измышления Адам, посчитав бессмысленным сейчас гадать на кофейной гуще. И на самом деле — стоило бы сперва стать хотя бы друзьями.