Разлучает, воссоединяет, отравляет, укрывает, разоблачает, набегая и отступая, все уносит с собой. — И что это? — спросил я. — Вода, — ответил Голландец. — И время.
***
Сеул
Столица процветающей страны со своим огромным культурным наследием и новыми устоями, с принятой в стране особой иерархией. Как и во многих странах, выборной главой государства являлся президент. Конечно, речь идет о человеке в законе. За их пределами, за сбыт наркотиков, оружия и проституции отвечали фараоны. Обычно это выборные главы царствующей династии. Перейти им дорогу, означало совершить самоубийство. И порой их власть, была сильнее, чем власть президента. Со стороны всем союзным государствам казалось, что эта страна самая прекрасная, а люди, живущие в ней, счастливы. О каком счастье могла идти речь, если люди боялись свободно вздохнуть, когда «ᴏнᴜ» возвращались в свою империю, или когда гниль обитает не только в преступном мире, но и в рамках закона. Об этом Юнги узнал, когда в пятнадцать убили его папу, а в семнадцать, когда отец решил узнать и разобраться в этом, убили и его. В тот день, люди в черных костюмах, пришли и за ним. Ему семнадцать, он не умеет драться, хрупкое телосложение, но надо было бежать, что-то делать. Схватив нож со стола и ранив одного охранника в область живота, он выхватил у него пистолет, и кое-как зарядив, обезоруживает еще двух громил. Только вот есть одно но. Отец говорил быть начеку. На его, когда-то прекрасном лице отныне красуется шрам, как воспоминание о том, что всегда нужно быть готовым ко всему. Он идет через бровь, задевая нижнее веко и округлую щёку. Говорят…бойся боли. Но нет. Юнги в неё не верит. Боятся нужно не её, а то, что от тебя останется, когда она придет. Боль, она повсюду, она везде. Окружает, удушает, но не убивает. Дает шанс, но обманывает, потому что боль - это воздух. Ты дышишь, впитываешь в себя, как дым дешёвых сигарет, а потом отравляешься.***
Юнги двадцать три года. Он ведёт новую жизнь, запрещает себе вспоминать моменты прошлого, как буквально шесть лет назад он жил в нищете, а сейчас ездит на люксовых машинах и ходит в не менее дорогой одежде. Лишь шрам напоминает ему о том времени, когда он был жив, когда его ледяные глаза сияли, а на лице была улыбка. Он уже и не помнит, как это - улыбаться. Возможно это и к лучшему. Выстроенная за многие годы стена не падёт, а сердце не раскроется. Он этого не позволит. Теперь он Ким Юнги, старого Мин Юнги больше нет. Он лежит в гробу, под четырьмя замками и будет там вечность, не встанет, как и не падёт жертвой. А пока, заезжая на парковку Сеульского университета, мысли заняты лишь стаканом кофе после тяжёлой ночи. — Держи друг. - Хоби ободряюще треплет волосы омеги и протягивает стакан со свежим любимым напитком с прекрасным терпким запахом. — Спасибо, Хорс. Что бы я без тебя делал. - сонно потирая глаза, отвечает Ким. Его лучшему другу, Чон Хосоку, двадцать четыре года. Они учатся вместе с Юнги на юридическом факультете. Знакомы же парни с пяти лет и росли вместе. Когда у Юнги случилась та ужасная трагедия, семья Хосока смогла помочь. Но это была личная трагедия, и с ней справится даже самому Юнги было не под силу. — Ты опять всю ночь сидел за компьютером? - хмурясь спрашивает друг. — Да. Я устал, поэтому не еби мне мозг. — Юн, я конечно все понимаю, жажда мести, но так нельзя, - Хосок искренне не понимает стремление друга узнать, что за ублюдки убили его родителей. Хоть поиски пока дали мало результатов, он все равно не оставляет попыток. — Нет. Я должен докопаться до истины, и этот тупой, то есть «любимый» альфа мне поможет, - усмехается Юн, придумывая, как бы подойти к Крису и раздобыть информации. Крис - альфа, ему двадцать четыре года. Он является сыном какого-то крупного владельца акций. И будучи по уши влюблённым в Юнги, он даже и не замечет, как его умело используют и вертят в бледных, словно фарфор, руках. — Смотри не заиграйся, - Хосок, хватая омегу под руку, тащит к аудиториям на скучную лекцию.***
Быстрыми и уверенными шагами он шёл по коридору с наглой ухмылкой на лице и в любимой кожанке. Десятки томных взглядов, в которых атомными взрывами расходятся сердца, хищно следили за ним. До жути запретный и опасный альфа даже и не думал смотреть в сторону такого ущерба, как весь этот сброд. Чон Чонгук - дитя смерти, любимец сатаны. Он - один из сыновей правящей династии фараонов. здесь, и он вселяет страх во многих. На невинно детском личике шрамы от ножей, на руках татуировки, в глазах марево из крови людей, а в груди дракон. Его личный монстр, он его воспитывает, держит на привязи. Дракон - его внутренняя сила. Непоколебимая, страшно ужасная и опасная. Чону было двадцать, когда умер отец. Их было трое альф: Чонгук, Кванджу и Сону. Сону убила пуля Кванджуна. Власть ослепила старшего, шуршащие деньги оглушили, а пьянеющая жажда единоправия захватила сердце. И он решил убить самого младшего, Чонгука, который только начал познавать жизнь, чувствовать ее горький вкус, пока его однажды полностью не окунули в нее. Один шрам ведёт свой неровный шов вдоль щёки, неприятно жжёт, кричит о том, что нельзя доверять людям. Они передадут за шуршащие бумажки, как когда-то сделал это брат. Тогда родился дракон, тогда родилась смерть. На сегодняшний момент Чону двадцать восемь лет, восемь из них он восседает на троне. Восемь из них он ходит на кладбище. Четыре розы, три из них красные: папе, отцу, Сону, и одна черная, небрежно кинутая на мраморную плиту. — О тебе не забуду, буду помнить, и это единственное, что я для тебя сделаю, - смотрит на одинокую розу, на плите, когда-то любимого брата и на соседние плиты, заваленные цветами. Из родных у него только двоюродный брат, омега по имени Даниэль. Ему всего лишь семнадцать, ему бы жить да жить, а он просится во взрослый мир, просится ощутить эту свободу. Но Чон все боится, что эта свобода может стоить ему очень дорого. — Ну хён, ну отпусти меня в клуб, - канючит Дани, находясь в кабинете старшего. — Нет и не доставай. Мне работать надо, - ответив уже докучившей фразой, Чонгук, попивая виски, снова читает документы, пытаясь сконцентрироваться. — Я сбегу и больше ты меня не увидишь! - брат с громким хлопком двери, вылетает из кабинета. — Ох…омеги, - Чонгук потирает виски и докладывает секретарю, чтобы поставили охрану брату и следили за ним. В кабинет врывается личный помощник и правая рука Чонгука - Намджун. — Босс, под нас начали копать. Пытаются достать файлы и документы с случая пятилетней давности, - говорит Джун, кидая папки на стол. — Что за? Какого хуя, кто-то снова лезет в это. Кому это надо? - Чонгук залпом выпивает виски, доставая из портмоне, любимые сигары. — Мы пробили их. Запрос шёл из «ᴏɪʟ ɢʀᴏᴜᴘ», - Чон усмехается, зажигая сигару. — Какого черта надо этому старику? - выпускает едкий клубок дыма, от чего Джун морщится. — Насколько я знаю, акции были переданы его сыну. Ким Крис. Альфа. Двадцать четыре года, - Джун кидает на стол досье с полной информацией. Чонгук скучающим видом изучает досье, пока не останавливает свой взор на графе - отношения. — Что за омега? Лицо знакомое, - хмурится Чон, пытаясь вспомнить знакомые черты лица, от чего шрам от ножевого ранения в груди, почему-то горит. — Ким Юнги, о нем ничего не известно. — Найти мне о нем информацию. Разыскать и поставить слежку. — Будет сделано, босс, - Джун кланяется и покидает кабинет, оставляя Чонгука наедине с своими мыслями. Тысячи мыслей проносятся в голове, тысячи фактов, домыслов и одна из них будоражит его сознание.я нашел тебя.