Headache

      В голове как будто работает отбойный молоток. Я слышу огромное количество голосов, они кажутся слишком громкими и звучат наперебой. Много голосов. Я нахожусь в огромной компании? Сложно понять хоть что-то из выброшенных фраз. Все они обрывистые, звучащие как из старенького радио. — Сколько можно тут находиться? — голос молодого паренька: высокий, звонкий — его слова различимы вполне четко. — Мальчик должен прийти в себя, он не заслужил такого, — голос женщины в возрасте звучит устало и вымотано. — Ну же, давай, приходи в себя, парень, ты уже выжил, — это голос был басистый, с хрипотцой: тоже мужчина, он говорит громче всех и не замолкает ни на секунду.       Заткнитесь уже, наконец, все!       По всему телу отдало болью, похожей на судорогу, а потом я ощутил неприятную сухость во рту. С трудом разлепив глаза, я уставился в потолок. Почему так шумно?       «Вот это да, поразительно».       «Он не должен был даже выжить, не то что бы прийти в себя».       «В рубашке родился». — Хватит разговаривать так громко, — с трудом прохрипел я, откашливаясь от сухости.       Я поднял голову вверх и столкнулся взглядом с толпой врачей. Я узнал и юного медбрата, и сорокалетнюю медсестру, и громкоголосого мужчину. Их рты были сомкнуты, но я отчетливо слышал, как они разговаривали. — Так-так-так, ложись обратно, аккуратнее, — заботливо попросила рядом стоящая женщина, чуть тронув меня за плечо. — Ричард, как ты себя чувствуешь? — наклонив голову на бок и приспустив прямоугольные очки на нос, задал вопрос мужчина. — Я пить хочу очень, — попросил я, зажмуривая глаза.       Сколько можно говорить наперебой? «Как я сразу не подумал? Мог бы и сам додуматься» — произнес мужчина «через плохое радио». — Принесите воды мальчику, — почти приказывая, сказал он яснее. — Секунду, — отозвалась молодая светловолосая девушка со странным, довольно писклявым и неприятным голосом. «Когда-нибудь я сама буду лечить и изучать пациента, и не буду девочкой на побегушках» — добавила она и удалилась из палаты.       Ее голос я больше не слышал. Их было по-прежнему много, но я не слышал именно ее. Минутой позже, как только я смог утолить жажду, главврач обратился ко мне: — Как ты себя чувствуешь? — Нормально. Но будет отлично, если вы все, наконец, замолчите. Мне сложно понимать все ваши вопросы сразу, — через зубы процедил я, наблюдая за каждым в комнате.       «Пост-травматические галлюцинации, мальчику нужен психиатр» — произнес он и стал что-то писать в листе, что он не отпускал с рук. — Какие галлюцинации? Просто, пожалуйста, будьте тише, — пытаясь дышать глубоко, я вцепился руками в стакан с водой.       Глаза мужчины заметно округлились, он перестал писать что-то на своем листке, сжав ручку в кулак: — Как ты это…? — начал он, а затем повернулся к остальному персоналу. — Мы оставим тебя на пару минут, будь спокоен, — протараторил врач, рукой указывая всем на выход из палаты.       Как только в четырех стенах остался лишь я, на секунду воцарилась тишина, и я свободно выдохнул. Я откинул больничную простынь и посмотрел на себя: абсолютно чистая кожа без единой ссадины и синяка, лишь в левой руке торчит игла капельницы. Я чувствовал себя полностью здоровым. Существовал ли вчерашний день вообще? — Я не могу понять, как все произошло! — я явно услышал голос главврача из-за двери, — не может быть такого, чтобы в одной аварии пассажир и водитель получили летальный исход, а второй пассажир жив, здоров и невредим. Так не может быть, на нем нет ни ссадин, ни следов удара. Это уже не в нашей компетенции, и я сию же секунду собираюсь звонить в психиатрическую больницу, потому что разбираться с галлюцинациями — это их работа, — протараторил мужчина, а затем послышались удаляющиеся шаги по коридору.       «Бедный, бедный мальчик» — я снова услышал сорокалетнюю женщину, но ее голос звучал тихо, еле различимо. Секундой позже дверь открылась, и она зашла в палату.        Я уже смог рассмотреть её: невысокая, до болезненного худая с очень тонкими запястьями и длинной шеей, русые волосы собраны на затылке, но кудрявые пряди спускаются на лицо около висков. — Ты правда чувствуешь себя хорошо? Ничего не болит? — задавала вопросы она, а заботливая интонация так и напоминала мне мою маму.       «Ну же, ответь правду.» — тише добавила она. — Да, я в порядке. Можете пожалуйста достать эту иглу из руки, она мешает, — попросил я, смотря на нее с надеждой.       «Если бы я могла…» — Это важно для твоего здоровья. Скоро придет другой врач, он поговорит с тобой немного, отвечай только правду.       Она подошла ко мне поближе и, чуть коснувшись лица, убрала челку с моих глаз.       «Дети, дети, похожи все как один.» — тихо произнесла она, двигаясь к выходу. — Я… Соболезную, оставайся сильным, — почти прошептала женщина, закрывая за собой дверь.       «Юный, а остался совсем один» — еле разобрал я.       Только она вышла из палаты и меня как обухом по голове ударило: «не заслужил такого, летальный исход, бедный мальчик, соболезную». НЕТ. НЕТ. НЕТ. Быть такого не может!        В секунду я сел на кровать, меча взгляд из угла в угол. Это все сон. Я просто тронутый, я больной, это все стресс.       Позабыв о боли, я почти рывком выдернул иглу капельницы из руки и, соскочив с больничной койки, начал расхаживать от угла до угла. В голове был ворох мыслей, а также ужасная головная боль.       Мне нужно попасть домой. Я почти уверен, родители сейчас дома! Они должны быть там…       Одежду я нашел довольно быстро, если быть честным, то она просто была свалена под столом. Из заднего кармана джинсов выпал мой телефон: теперь прямо посреди него красовалась длинная трещина, пересекающая весь экран. Сейчас девять часов вечера. Я должен попасть домой.       Как только я открыл дверь своей палаты и вышел в коридор, стараясь ступать как можно медленнее, в моей голове снова заработало «плохое радио».       «Космический корабль! Врум-врум, тр-р-р, дыщ!» — голос маленького ребёнка, девочки.       «Ничего серьёзного не случилось, скоро поедем домой» — голос женщины в преклонном возрасте.       «Когда это все кончится?» — голос мужчины лет пятидесяти, начавшего кричать.       Почему так много голосов?! Хватит разговаривать! Я повернул голову в сторону и только сейчас заметил огромную вывеску на бирюзовом фоне: «Приемный покой». Это отличный шанс уйти отсюда! Накинув капюшон на голову и попытавшись напустить челку на глаза, я все ближе подходил к двери.       «Снова ночная смена, да сколько можно?» — молодой парень, я уже слышал его.       «Опять смена с этим придурком…» — девушка примерно того же возраста с очень неприятным голосом. — Тебе налить чай? — снова заговорил юноша. — Да, если тебе не сложно, — интонация девушки явно изменилась, стала до тошноты милой.       Шаги парня направлялись явно в мою сторону. Я опустил голову вниз и решил невозмутимо двигаться к выходу.       «Какого черта? Кто там ходит? Оговорено тысячу раз было, что за пределы приемного покоя не выходить, все через жопу», — скрипел парень, все ближе приближаясь ко мне. — Молодой человек, извините, вы куда направляетесь? — задал вопрос он, как только поравнялся со мной.       «Знакомое лицо…». — Меня ждут около выхода, я сюда с сестрой приехал, — затараторил я, пытаясь не встретиться взглядом.       «Какие же тупые.» — Там висит большое объявление, что выход на улицу есть прямо оттуда, — устало и с желчью выплюнул он. — Да? Я не заметил, прошу прощения, тороплюсь очень, — попытался пойти дальше я.       «Так, стоп, это тот парнишка из палаты.» — Разрешите поинтересоваться, — язвительно начал он, — а вы точно с приемного покоя? — Да, конечно, — почти закричал я, направляясь все ближе и ближе к дверям. — Сестра… Хейли. Проверьте там по своей базе, мне пора, извините, до свидания, — натянув капюшон до глаз, я почти побежал к выходу. — До свидания! — крикнула девушка за столом регистрации мне вслед.       «Неужели к нам наркоманов начали привозить?» — добавила она.       Только я выскочил на улицу, как почти побежал по парковке, пытаясь выйти на шоссе. Мне была знакома эта больница, в детстве меня уже привозили сюда. Так вот путь до дома отсюда не близкий.       На улице уже сгущались сумерки, а от недавно прошедшего дождя воздух был чуть влажным. Высокие величественные деревья обступили всю не малую территорию больницы. Не смотря на позднее время, дорога все еще была оживленной и, приняв решение, что пешком я не дойду, я решил голосовать на дороге. В конце концов, кто-нибудь да остановится.       В голове началась полная каша. Мысли сменяли друг друга. Я слышал разные голоса, разные интонации, разные фразы. «По пути куплю кофе» «Ну заткнись ты уже, весь мозг выел» «Чертово шоссе, одни ямы»       Боже! Сколько можно! Хватит думать всякий бред!       Я схватился за голову, дергал себя за волосы, но голоса все не затыкались. Я тронулся разумом окончательно, либо спустился из каких-нибудь супергеройских фильмов. Так что же звучит правдоподобнее?       Вдруг прямо передо мной остановилась светло-серая иномарка. Тонированное стекло опустилось, и я увидел за рулем рыжеволосого мужчину с широким лицом и роскошной рыжей бородой. — Здравствуйте, — я попытался выглядеть хоть немного дружелюбно. — Садись в машину, куда тебе? — тут же произнес мужчина, добродушно улыбнувшись.       Я назвал свой адрес, выжидающе смотря на его реакцию. «Эх, не то чтобы по пути…» — начал он. — Я могу перевести вам деньги на карту, если хотите, просто у меня нет наличкой, — похлопав по карманам, я таки не нашел кошелек, поэтому разблокировал телефон, быстро проверяя свой баланс на карте. — Пойдет, едем, — рыжеволосый снова растянул губы в улыбке, нажимая на газ.       «Скорей бы домой. Надеюсь, дочь выиграла тот конкурс» — начал мужчина.        Я повернул голову, чтобы посмотреть, со мной ли он говорит: мужчина сидел неподвижно, молча наблюдая за дорогой, но я продолжал слышать его:       «Еще в магазин заехать надо бы потом. Ну, вроде бы в том районе как раз молл неплохой есть. А вдруг и засторили уже… Может, попутчик знает? Хоть прок от него будет.» — Парень, а в твоем районе давно еще молл был, его не снесли? — проговорил он четче и губы зашевелились. — Да… Есть, я покажу, куда вам, — рвано проговорил я, отворачивая голову.       КАК, ЧЕРТ ПОДЕРИ, Я УЗНАЛ, ЧТО ЕМУ НУЖЕН МАГАЗИН ДО ТОГО, КАК ОН СПРОСИЛ?! ЧТО ВООБЩЕ ПРОИСХОДИТ?       Я отвел взгляд в окно, пытаясь гнать все мысли прочь. Мне нужно лишь добраться до дома, ничего больше. Как бы я не пытался просто не слушать то, что говорит водитель, все оборачивалось крахом, я отчетливо слышал каждую его мысль, что в сущности являлось перечислением бытовых обязанностей. Пожалуйста, заткнись и ни о чем не думай, умоляю…       За окном стали появляться знакомые дома, пока, наконец, впереди я не заметил свой. Во дворе на парковке я насчитал шесть машин. Откуда столько народу? — Ну, выходи, попутчик, — на прощание сказал водитель, и я тут же выскочил из машины.       Пару секунд посмотрев на мужчину, мне стало интересно, как он отреагирует, если я озвучу какую-либо его мысль. Вдруг у меня действительно просто галлюцинации… — Надеюсь, ваша дочь будет самой классной на том конкурсе рисунков, удачи ей, — сказал я и тут же захлопнул дверь.       «Какого…?», — подумал рыжеволосый и тут же уехал прочь от моего дома.       Выпрямившись в полный рост, я заглянул в окно своего дома: посреди комнаты стояло около 20 человек, все они были одеты в чёрное. Среди них я узнал свою тетю, двоюродную бабушку и кузенов в полном составе. Многие из них плакали. А в моей голове снова началась какофония из чужих мыслей: «Они были такими хорошими людьми, так рано ушли», — я не узнал этот голос, он был слишком искажен и еле слышен. «Рикки остался совсем один, мы должны оказать ему должную заботу», — моя двоюродная бабушка, она была очень грустна, но ее голос так же двоился. «Мы организовали хорошие похороны, все прошло отлично», — брат моей мамы, его я слышал наиболее отчётливо.       Я сполз вниз по стене, прямо под окном и сел на траву. Почему все это не может быть просто страшным сном? У меня нет сил видеть никого из родственников, они просто не должны находиться тут, черт возьми. «Когда уже это все закончится?» «Почему я должен здесь находится, я почти не знал их?» «Все эти мероприятия длятся так долго, а по сути скукота»       Мне хотелось врезать каждому, кто являлся обладателем подобных мыслей. Лицемерные мрази. В сущности, им абсолютно все равно на чужое горе, и это просто невыносимо.       В моей голове было около двадцати разных голосов, каждый из них не затыкался ни на секунду и лишь пять были действительно озабочены ситуацией. Я не хочу смотреть в глаза никому из них.       Поднявшись с травы я медленно поплелся прочь от дома. На улице стремительно темнело, пока не я не смог видеть впереди ничего дальше собственного носа.       Мои родители, весь мой мир, все рухнуло в одну секунду. А все из-за меня. Если мы бы просто не отправились в столь далекую дорогу? Мне стоило просто не отвлекать отца от дороги. Если бы я просто родился в другой день, все могло бы быть иначе! Я саморучно испортил все… Но говоря уже о том, что даже сейчас, пока иду по улице, слышу чертов ворох чужих мыслей! Это просто невыносимо. Голова буквально раскалывается от каждого слова, крика, шепота.       Как только солнце окончательно зашло за горизонт, поднялся промозглый осенний ветер. Обхватив себя руками, я оглянулся и заметил сияющую вывеску на высоте первого этажа «Бар». Многообещающе.       Кривые ступеньки уводили почти в подвал, а коридор был настолько узким, что я почти касался плечами кирпичной кладки. Дверь была легкая, но скрипящая и очень низкая даже для меня.       Зайдя в помещение, мне тут же бросился в глаза оранжево-желтый свет и барная стойка, угол которой был почти около входа. За немногочисленными столиками сидели пузатые мужики и играли в шашки, распивая пиво. Их было не так много, поэтому я решил, что уходить не собираюсь.       «Старый хрыч все пытается меня облапошить».       «Педиковатый парень зашел, смотреть на него противно».       «С каких пор в наше место заходят дети всякие?»       Какие ж противные бывают мысли у людей, и как же это показательно, что никто из них не смог сказать мне это в лицо.       «Тра-та-та, тра-та-та, тра-та-та.» — и вот это. Голос молодой, почти детский.       Я еще раз осмотрел толпу мужчин, но тут мне в спину почти заорали: — Добрый вечер!        Я отпрыгнул в сторону и испуганно уставился на парня за барной стойкой: низкорослый, примерно моего возраста, зеленоглазый и с объемными русыми волосами. Нет, вы не поняли, ОЧЕНЬ красивые волосы.       Он стоял прямо напротив меня и размахивал белым полотенцем, улыбаясь. — Да, добрый, — машинально ответил я, взбираясь на сидение около стойки, которое было явно слишком высоким для меня. — Новые лица? Круто, что-нибудь закажете? — тут же подошел ко мне бармен.       «Ну же, странный парень, не тяни мое время, будь лапочкой», — думал он и почему-то посмеиваясь. — Да, — сделал пауза я, просматривая бар, — Кофе, капучино один, спасибо, — с трудом выговорил я, тут же начиная ругать себя за неловкость по отношению к простому персоналу.       «Фух, ну хоть кто-то изощряться не стал, а то задолбали со своими фрапучино, честное слово», — выдохнул тот. — Понял, сделаем! — улыбнулся он и отправился в другую сторону бара.       Пока я пил кофе огромными глотками, не думая ни о чем. В отличае от окружающих. Игра мужчин становилась все более напряжённой, а мысли все агрессивнее, громче, противнее. Они тщательно обдумывали каждый ход и крыли друг друга последними словами за мухлеж. Боль все усиливалась от каждого крика из этой компании, я схватился за голову и утопил взгляд в кружке кофе. На моем телефоне сработало уведомление, и я тут же потянулся достать его из кармана. На экране блокировки красовалось сообщение: Девин: Привет, я не знаю, как начать сообщение… Соболезную. Я надеюсь, ты в порядке. Знаю, что тебе сейчас тяжело. Не теряй доверие к людям.       Какое к черту доверие? Я потерял все буквально день назад. Доверие? У меня нет на это сил, придурок.       По бару прошелся неприятный скрип. Один из мужчин встал из-за стола, опрокинув стул, и начал кричать: — Вы все мухлежники! Ни одного честного человека! Ни стыда, ни совести.       Все его слова двоились в моей голове, он говорил ровно то, что думал, абсолютно не пытаясь подобрать слова. Он высказывал свои мысли криком и в физическом плане, и у себя в голове. Крик поднялся в головах у всех, все слишком громко.       Я так больше не могу. — Заткнитесь уже все и думайте потише! — крикнул я, рукой опрокинув кружку со стойки, что та с треском упала на пол.       «Он ненормальный, надо вызывать охрану.», — испуганно думал парень за барной стойкой, потянувшись к кнопке. Я тут же влез на стол, руками вцепившись в белый воротник бармена и начал орать: — Ты, черт подери, даже не представляешь, насколько мне сейчас хреново! Не смей даже трогать кнопку своими маленькими пальчиками. Не трогай, иначе я просто раскрошу тебе череп о барную стойку.       «Просто. Молчи. Он сейчас уйдет. Все будет хорошо», — успокаивающе повторял парень сам себе.       Я все еще смотрел ему в глаза, наблюдая за его испугом. Слушал повторяющиеся мысли. Секундой позже он убрал руки из-под стойки и показал мне: — Не трону, обещаю, отпусти меня, — попросил тот, отводя взгляд от меня.       И тут мое сознание будто вернулось: я сижу на чертовой барной стойке и ору на парня просто за то, что он хочет вызвать полицию, потому что я только что предъявил людям за то, что они слишком громко думают. Я окончательно поехал крышей… — Прости, пожалуйста, — прошептал я, отводя взгляд от бармена, спиной двигаясь к выходу.       Я зашел в маленький туалет, умывая лицо холодной водой. Что происходит? Это не я. Мне просто стоит присесть и отдохнуть пару минут.       Я сел на крышку мусорного ведра, которая оказалась вполне крепкой, и прислушался к своим мыслям. Ничего! Я не слышу ничего! Мгновение, и я отключился, облокотившись на стену. «Тра-та-та, тра-та-та, тра-та-та.», — снова эта поганая мелодия. Я раскрошу лицо человеку, кто это постоянно напевает, клянусь. Это выше моих сил. «Бли-и-и-н», — услышал я из тех уст, а потом в меня что-то ткнулось.       Я почти подпрыгнул, ударившись головой об стену, тут же хватаясь за ушибленное место. Как только мои глаза обрели способность видеть более-менее четко, передо мной стоял тот самый бармен. В его руке была швабра, конец которой сейчас планомерно утыкался мне в ногу. — Парень, тут нельзя спать, — повторял он. — Я тебе не мешаю и ты мне не мешай, пожалуйста отвали, — процедил я, пытаясь перевернуться на бок и упереться в раковину. «Я домо-о-ой хочу» — думал бармен. — Ну, так вот и иди домой, пожалуйста, дай поспать, — отмахнулся я, почесывая голову.       Парень на пару секунд замолчал, а потом убрал от меня швабру и похлопал по щекам: — Доброе утро, сейчас три часа ночи. Иди домой, пожалуйста.       Я наконец более-менее проснулся и снова уперся в него взглядом, а позже решил попробовать заключить договор: — Слушай, я похож на вора?       «Неа», — ответил тот мысленно, а на самом деле отрицательно замотал головой. — Тогда просто оставь меня тут до утра и все, иди домой, — предложил я.       «Блин, шеф с меня шкуру снимет». — Мне нельзя, я тут пешка, меня уволят, — он замолчал, все разглядывая меня.       «Может, у него какие-то проблемы…» — Да! У меня по уши проблем, поверь, — почти закричал я.       Бармена пошатнуло, он испуганно смотрел на меня и еле выдал: — Как ты это только что…? — Магия, друг мой, магия. Я озлобленный на жизнь и не хочу идти домой, — от чего-то я вдруг вывалил все и уставился на него.       «Ну, он же мне не спалит пол квартиры…» — Так, у меня сейчас есть дружеское предложение, вставай, — парень взял меня за руку и потянул на себя. — Организуем тебе ночлег.       Буквально через две минуты мы уже вышли из бара, все было как в тумане. Я отголосками слышал лишь тихое напевание все той же мелодии и плелся за новым знакомым, с трудом переставляя ноги шаг за шагом. Я истощен морально и физически.        Как только мы переступили порог квартиры, я отключился, падая прямо на пол.       «Не теряй доверие к людям.»