А начиналось всё так.
Кроули ёжится, поворачивается на другой бок и понимает, что он не дома: он спит на чём-то жёстком и холодном, а не на своей мягкой и тёплой постельке. Мужчина недовольно мычит, пытаясь припомнить последние события, но голова трещит: в ней гремит лишь звон. Демон пытается разомкнуть глаза, очнуться и понять, где же он. Лишь спустя несколько попыток ему удается приоткрыть глаза, но Кроули быстро отказывается от идеи осмотреться вокруг: яркий свет безжалостно вонзает свой кинжал в его чувствительные глаза. Демон тихо стонет, проклиная про себя свою демоническую сущность: сейчас ему в пору заплакать от такого яркого света, но нет: глаза даже не слезятся и не увлажняются, демоны не способны на слёзы. Так же про себя Кроули восхваляет человека, который придумал глазные капли. Это было по истине масштабное и полезное изобретение. Исторический момент. Кроули больше не пытается открыть глаза, он издаёт непонятные звуки, похожие на ворчание, и лениво переворачивается на другой бочок. Мужчина вздрагивает, елозит и изворачивается умирающей змей, ему очень холодно, голова отключается, а его змеиная сущность начинает впадать в спячку. «Вос-с-схитительно! — с сарказмом думает Кроули, — ш-ш-шикарно!» Мужчина сворачивается клубочком, обхватывает руками свои плечи, дрожа, и укрывается крыльями, пытаясь прижать их к себе как можно ближе. Демон падает во тьму, засыпает. Ему ничего никогда не снится, вот и сейчас его сон похож на щелчок, на мгновение во мраке. И пусть Кроули демон первого поколения, то есть падший ангел, не рождённый в пекле Ада, но он всё же демон, а демонам сны не снятся. Ему даже не снится то, как он Падал. Эти ужасные воспоминания навсегда останутся в его голове, но мужчина пытается запрятать их поглубже и никогда о них не вспоминать. Кроули ничего не снится, тем более кошмар Падения: Кроули демон и он сам как ночной кошмар, он сам снится маленьким детям и пугает их, нарушает их мирные сны и ломает психику. Если бы. Дети — не профиль Кроули, он больше по отключению вай-фая в центре города или созданию пробок на дорогах и всевозможных неурядец, из-за которых появляются целые толпы недовольных, злых и агрессивных людей. В общем, Кроули ничего не снится, он просто погружается во тьму: на миг, на два — не понятно, демону всё кажется одним жалким мгновением, а потом его вытаскивает оттуда не особо ласковый пинок. — Мммм… — сквозь сон стонет Кроули и пытается закрыть лицо от света крылом, но то откидывают от него, а сопротивляться сил нет: мужчина просто жмурится, — ммм… — Что ты сделал с Азирафаэль? Странный голос. Слишком высокий и… какой-то правильный для демона. Можно сказать, стальной, со стержнем, леденящий и ещё больше понижающий температуру вокруг. Демона клонит в сон. — Ммм… Кроули не отвечает, он жмурится, приятная нега затягивает его, он падает в темноту такой же горящей и неуловимой глазом кометой, как и во время Падения, только нынешнее падение намного мягче и желаннее. Никакой боли, никакого огня: лишь тьма, ставшая родной за эти шесть с лишним тысяч лет. Из дремоты Кроули резко вырывает пинок в ребро, он тихо охает и недовольно шипит, но не просыпается и не открывает глаза. — Что ты сделал с Азирафаэль? Демон не может понять, это всё тот же разговор или уже новый, он окончательно заблудился во времени, потерял ощущения этого явления и окунулся в безмятежный сон. Кроули шепчет лишь обними губами ответ и пытается вновь провалиться во тьму, но его снова грубо вытаскивают из желанного мрака за шкирку, понижая градус одним голосом: — Что? Повтори. Громче! Кроули шумно вдыхает, даже фырчит, и тихо выдаёт: — Ничего… А сон обхватывает его своими тёплыми руками, затягивает в пучины, соблазняет и прячет во тьме. Он спасительной звездой с чёрным светом горит и скрывает демона, позволяя ему нырять во мрак и купаться в нём. Бездна — вот куда попадал Кроули во время сна. Это не было падением, это не было поднятием, это было ничем: демон просто зависал в одной точке на миг, а вокруг была лишь тьма, и уже через секунду свет резал ему глаза, и он выпрыгивал из этой бездны, словно червячок на удочке, которого не успела съесть рыбка, и просыпался. Именно так за миг он и проспал весь девятнадцатый век. Если не считать одного пробуждения. С его учётом — за два мига. И сейчас демон спал так же. А к пробуждению его подтолкнул по старой доброй традиции, как говорится, неласковый пинок. — Вот… чёрт… — он пытается повернуться на другой бок, но в итоге просто ложится на спину и расправляет во всю длину крылья: их обжигает холод, демон вздрагивает. Он слышит невнятную речь, правда, скорей всего она невнятная не из-за того, кто её говорит, а из-за сонного мозга Кроули, который отказывается воспринимать что-либо. — Где я? — хрипло шепчет Кроули, приоткрывая глаза и жмурясь: вокруг лишь свет, белый, ослепительный, яркий, священный. Свет заполняет собой всё пространство, он снизу, сверху, с боков, он везде: кажется, что он даже проникает в самого демона через рот и пытается заполнить его лёгкие и желудок. От этого света Кроули начинает мутить. «Что за гадость? — думает он, — почему так ярко?» Кроули слышит неразборчивые слова, перед его глазами свет кто-то заслоняет, мелькает какой-то силуэт. Демон несколько минут безмолвно смотрит на него, а потом медленно качает головой, разболевшейся от оглушительного света, и вновь пытается вслушаться в слова. Но он улавливает лишь отрывки фраз. — …Хватит… Наверху… Здесь… Уже… Азирафаэль… «А, — думает демон, — Наверху значит. То бишь… А что? Значит, меня с ангелом всё же притащили Наверх. И… Что дальше? Я тут, а она… где она? — он шумно выдыхает и прикладывает к глазам руку, пытаясь защитить их от слишком яркого света, от которого они тут же пересыхают, — надо будет её найти и всё им объяснить…» Но вместо этого Кроули вновь погружается во тьму. То ли от руки, которая преградила путь свету к его жёлтым глазам, то ли он вновь засыпает. В любом случае, втягивает его в реальность снова какое-то грубое движение, из-за которого он переворачивается-таки на другой бочок, на который и хотел, и складывает крылья, используя их вместо одеяла. — Мммм? — Что ты ей сказал? Голос был высоким, холодным, даже замораживающим и несомненно женским. Он словно излучал свет, как у Азирафаэль, только с той разницей, что у подруги Кроули голос был более нежным и приятным, ему подходило сравнение с тем, как свежую постель укрывают мягким одеялом, а этот… Он смахивал на то, что какому-то холодному вампиру протыкают грудь сосулькой. Неожиданная мысль пронзила голову Кроули: с ним говорит ангел. Но не Азирафаэль. У Кроули тысячи вопросов, ему хочется освободиться от неги сна и наконец-то уже разобраться во всей этой ситуации, но вместо этого он лишь невнятно стонет, вздыхает и вновь проваливается во тьму на миг. По крайней мере, ему кажется, что на миг, но потом он уже сам, усилием своей воли выпрыгивает из тьмы и, помня предшествующий разговор, выдаёт: — Мммм? — Что ты ей сказал? Опять звучит этот жуткий голос, а Кроули прикидывает в голове, кто это может быть. Единственный ангел, которого с таким голосом знает демон и подходящего пола, это Михаил. Но вот не задача: а вдруг не она? А вдруг это какой-то другой ангел, которого не знает демон, но который имеет такой же железный голос? — К… кому? Кроули стучит зубами от холода, дрожит, его всего трясёт, по телу не перестают бегать мурашки, которые, похоже, решили устроить гонки на нём: только гонки какие-то бесконечные. Демон поражается, почему мурашки такие выносливые, и они не устали от этого вечного бега и не замёрзли. Хотя, может, в этом и кроется весь ответ: они бегают, чтобы не замёрзнуть. — Азирафаэль. Что ты сказал Азирафаэль? Кроули мычит, хотя это больше похоже на шипение. Шестерёнки в его голове совсем не хотят вертеться, масло кончилось, точнее, замёрзло, и их заело: демон с трудом соображает. — Много чего. Мы… общ-щаемс-с-ся. Сквозь пелену сна Кроули слышит недовольный вздох и какие-то напряжённые голоса, и в его голове почему-то возникает мысль, что они получили не тот ответ, который ожидали. Кажется, он только что кого-то разочаровал. А вы когда-нибудь наблюдали падение звёзды? Иссиня-чёрное небо, множество маленьких и больших блестящих точек: где-то их много-много, а где-то они одинокие и такие печальные, но все без исключения яркие и далёкие. Неожиданно, на этом тёмном полотне сверкает маленькая звёздочка и, если повезёт, то её можно заметить, она появляется на миг и иногда оставляет за собой тускнеющий хвост. Падающая звезда — она появляется всего на мгновение и затем вновь исчезает. Сейчас Кроули и был этой падающей звездой, только падал он не с Верха в Низ, а из реальности в сон. И был он не яркой светлой звёздочкой, а чёрной и мрачной, и оставлял за собой угольного цвета разводы от своих крыльев. А вокруг было Небо: светлое, яркое, белёсое. Кроули тёмной звездой на белоснежном небе падал, на миг загораясь, и вновь выныривал в реальность, только, наверное, уже в совершенно иной точке времени. Падение длится миг — но для падающей звёзды этот миг кажется быстротечной вечностью, где понятия времени просто не существует. Сквозь свои чёрные прыжки в белую вечность, сквозь тяжёлую дремоту, мешающую ему трезво мыслить, Кроули вновь слышит слова: — Что ты с ней сделал? Демон морщится, только сейчас к нему приходит осознание того, что он без своих любимых солнечных очков. «Гадс-с-ство, — думает он, — вот прос-с-снус-с-сь и потребую от них воз-с-смещение ущерба». Кроули собирает остатки своего самообладания в кучку и выдавливает из себя: — Мы много чего с-с-с ней вмес-с-сте делали, — мужчина тяжело выдыхает, пытается продолжить речь, — она… Но договорить демону мешает неожиданный удар под дых, от которого воздух тут же покидает его лёгкие, а сам Кроули издаёт изнеможённый хрип. «Ля, — думает он про себя, — может, хоть этот противный свет выйдет из моих лёгких вместе с воздухом?» Но не успевает демон закончить свою мысль, как его хватают за горло, перекрывая доступ к воздуху, что крайне неприятное, а учитывая, что они не на Земле, а на небе, то такое здесь ему грозит не развоплощением, а настоящей смертью с последующим после неё не-существованием в небытие. Кроули дёргается, пытается вырваться, но ничто не помогает: рука лишь сильнее сдавливает его горло, когда он хватается за неё. Демон окончательно дезориентирован от недостатка воздуха в лёгких и уже начинает терять сознание, туман застилает всё вокруг, как его неожиданно приводит в себя удар в затылок. Голова Кроули, как шарик, отскакивает вперёд, а потом падает назад и вновь встречается с чем-то твёрдым, что заставляет его широко распахнуть глаза. Жёлтые, в которых отсутствует белок, они резко пересыхают от слишком яркого света, и без того узкие чёрные зрачки ещё больше сужаются, становясь почти незаметными, похожими на тонкие-тонкие вертикальные палочки. Сознание возвращается к демону, сон исчезает, хотя Кроули всё ещё трясёт от такой низкой температуры. Мужчина бешено оглядывается и понимает, что находится в белой и светлой комнате. Кроули уже не испытывает удушье, но он всё ещё прижат за горло к стене каким-то ангелом. Незнакомый ангел. — Что ты с ней сделал? — холодно спрашивает ангел, и Кроули с удивлением понимает, что голос, который он считал женским, оказывается принадлежит этому небожителю, — отвечай живо. Демон щурится, пытается уменьшить количество бьющего по глазам света. Стискивает в своих ладонях руку ангела и недовольно шипит с хрипом. — Ничего, — выплёвывает он, радуясь тому, что он додумался не спрашивать с кем именно и что именно, ведь и так понятно, что с Азирафаэль. А такой вопрос явно бы не понравился этому ангелочку с писклявым голосом. Кроули прикрывает глаза, вновь начинает своё звёздное падение в темноту, но оттуда его выдёргивает встряска. Мужчина открывает глаза и обнаруживает, что всё ещё прижат за горло к стене: холодные пальцы ангела сильно обжигают его, а если так будет продолжаться, то могут остаться следы от них. — Ты её искушал? — Нет. — Соблазнял? Каждый вопрос сопровождается встряской, голова в какой раз ударяется о стену и отскакивает от неё, но, пожалуй, именно эти удары и не позволяют демону вырубиться, вновь засыпая. — Нет, — хрипит Кроули, чуть дёргая головой: горло начинает болеть, — даже не пыталс-с-ся. — Значит, наложил на неё заклятие или проклял? Сквозь беспощадно бьющий по глазам свет демон замечает, как ангел ухмыляется, думая, что напал на верный след. Кроули же ведёт носом, чуть качает головой, хотя это не помогает: пальцы железной хваткой вцепились в его горло и не отпускают. — Нет. Ангел что-то восклицает и отпускает мужчину: демон резко падает вдоль стены, хотя быстрее, скатывается по ней вниз и садится на пол, хватаясь за горло и чувствуя, как оно горит. Он недовольно шипит и продолжает жмурится. Где-то раздается смех. Кроули приподнимает голову и видит, что у двери в комнату стоять ещё два незнакомых ангелы, которых, очевидно, очень позабавил то ли демон, то ли неудача ангела, говорящего с ним, то ли просто вся эта сцена. Кроули сердито шипит и растирает руками горло, надеясь, что хоть так там не останутся синяки. Желая уменьшить нагрузку на пересохшие глаза, демон фокусирует свой взгляд на своих чёрных ботинках, которые на белом полу кажутся кляксой, поставленной на идеально чистом листе бумаге; какой-то инородной частицей в организме, раковой опухолью, вирусом, который необходимо устранить. Кроули морщится, криво улыбается. Здесь, Наверху, он действительно чуждый элемент, приговоренный к казни. Только почему он всё ещё жив? — Тогда… Что? — растерянно спрашивает ангел, и впервые за всё время его голос не обжигает демона своим холодом, — что вас связывает? В каких вы отношениях? Кроули отвечает не сразу. Он потирает шею, не поднимает головы на ангела, щурится, всё ещё пытается смотреть лишь на свои чёрные ботинки, чтобы глазам было не так больно, и с хрипцой шипит: — Мы друз-с-сья. Всё. Точка, этим сказано абсолютно всё. Они друзья. Ни больше, ни меньше. Определенная истина, определенный факт, который ангелам стоит просто принять и понять. «Это как у людей, — думает Кроули, — как у школьников. Ботаник дружит с задирой. Ботаник помогает ему с уроками, а задира в ответ защищает от тех, кто хочет насолить или посмеяться. Взаимовыгодное соглашение, которое в последствии приводит к дружбе, к очень крепкой дружбе до самого гроба. И у меня с ангелом было примерно так же. Сперва — выгода, а потом — дружба до конца. Правда, конец должен был стать Армагедонном, но он не случился. В общем, такая вот дружба. Но разве способны эти ангелы, которые даже не знают, что такое фотосессия, понять такие сложные человекоподобные отношения между ангелом и демоном?» Ангел ворчит, недовольно взмахивает рукой, что-то кричит своим товарищам у двери, но Кроули не слушает: он не слышит. Демон в своих мыслях. Сейчас, очнувшись ото сна, он особо остро понимает, что он с Азирафаэль в совсем невыгодном положении. Они во власти Небес. А это очень спорный вопрос, у кого лучше быть во власти: у Верха или Низа. В общем, ситуация ужасная, и самое плохое то, что ангелы решили: Кроули подчинил себе Азирафаэль. Но это не так, и демон хочет как можно скорее всё это объяснить, ведь мало ли: вдруг ангелы сделают что-нибудь нехорошее с девушкой? И всё из-за того, что он навязался к ней в друзья? Хлопает дверь, демон с трудом понимает, что теперь он один в комнате. Нет, он не может допустить, чтобы из-за него что-то случилось с его лучшим и единственным другом. Мужчина тяжело вздыхает, пытается встать, надеясь потом найти способ, чтобы выбраться из комнаты, но по телу совсем не вовремя вновь пробегает дрожь, ноги подкашиваются, и Кроули вновь съезжает по стене вниз. Руки безвольно опускаются, а потом обнимают собственные плечи. Демон вздрагивает, ему кажется, что температура в комнате становится ещё ниже, она опускает и опускается, а Кроули уже не может сдержать себя, клыки неприятно стучат друг о друга, и это невозможно остановить. Мужчина притягивает к себе крылья и шумно выдыхает с шипением. Перед лицом образуется пар, лёгкий дым вырывается с воздухом из его рта. «Минус-с-сов-вая температура, — недовольно думает демон, — заш-ш-шибис-с-сь». Кроули вновь выдыхает, и появившийся дым смягчает свет вокруг. Демон хлопает глазами, на миг проваливается во тьму, потом рывком выпрыгивает оттуда, понимая, что засыпать нельзя, он должен выбраться из комнаты и помочь Азирафаэль. Но организм не слушается: проваливается в сон. Демон хлопает глазами, с каждым разом веки двигаются всё медленнее: вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз. И с каждым движением секунды удлиняются, а забытье продолжается: свет-тьма, свет-тьма, свет-тьма.Кроули выбирает тьму.
Бездна безмолвия вновь поглощает его, хотя на этот раз ему снятся сны. Звучит голос, голоса, они задают вопросы, и демон почему-то понимает, что они относятся к Азирафаэль. Кроули отвечает на них, еле слышно шепчет «ммм?», «нет…» и «ничего…» Он сам не до конца осознаёт, что говорит. Он просто хочет избавится от этих надоедливых голосов. Но говорит демон только правду, сейчас ему не до лжи. Хотя… Трудно говорить правду, когда не понимаешь, что спрашивают. Иногда Кроули отвечает наобум. После ответов голоса пропадают, а потом через миг, который длится вечность, вновь появляются и тревожат сон демона. Странный день. Демонам не снятся сны, но Кроули приснились. Чуть позже, когда мужчина окончательно очнётся от грёз, он поймёт, что это был вовсе не сон: к нему приходили, его расспрашивали, а он отвечал сквозь сон, свернувшись калачиком на холодном белом полу Неба. Кроули тихо выдыхает и приоткрывает глаза: не видит перед собой облако тумана от дыхание, которое так ласково в тот раз утащило его в царство Морфея. Но даже так, демон прикрывает глаза, погружаясь в мягкую негу сна: на задворках сознания он понимает, что ему надо собраться и выбраться отсюда, найти Азирафаэль и помочь ей. Но Кроули не может пойти против природы, он не может пересилить свою змеиную сущность. Мужчина засыпает. Хотя не успевает он погрузится и на треть в чёрное бескрайнее море забытья, как его грубо вытаскивают из него, как из горячей ванны, которую Кроули так любит принимать, чтобы согреться во время лондонских дождей. Демон нехотя открывает глаза и щурится от света, хотя уже не так сильно, как раньше: его глаза уже стали привыкать к этому яркому свету и полусонному, какому-то наркотически дурманящему, состоянию. Кроули недовольно шипит и чувствует боль в плечах. По телу прокатывается волна тепла: приятная, вызывающая лёгкое вздрагивание, как кружка горячего какао, выпитая под одеялом, у камина, во время зимы. Демон начинает просыпаться: он ворчит и шипит, резко распахивает глаза и встречается со стальным взглядом какого-то ангела, который от ядовито-жёлтого взора Кроули пугается и выпускает его плечи из своих рук. Мужчина начинает падать на пол, но удерживается на ногах, сонно морщится и выпрямляется, чуть качаясь. — Что з-з-за… ? — злобно шипит он, оглядывая идеально белую комнату, — где я? Эээ?! Кроули взвизгивает, а потом агрессивно шипит, когда его руки заламывают за спиной, из-за чего он инстинктивно начинает дёргать крыльями, но это не помогает: его неаккуратно толкают в сторону выхода. Демон шипит, но подчиняется, понимая, что сделать всё равно ничего не может. — Пошевеливайся, исчадие Ада! — комментирует ангел, ведущий его, — вперёд! Не медли! «А я ведь тоже раньш-ш-ше был ангелом, — с отвращением думает Кроули, через плечо поглядывая на своего «сопровождающего», — был, да Пал. И ты, ангелочек, тоже можешь Пас-с-сть, если хоть раз оступишься. Так что заткнис-с-сь. Не твоей корове мычать». Демон не может сдержать лёгкой ухмылки, ему нравится использовать человеческие поговорки, хотя он часто забывает их точное звучание и перефразирует их или немного переделывает, меняет слова местами или заменяет на другие. С заведёнными за спину руками Кроули слепо идёт туда, куда его почти тащит неизвестный небожитель с высоким женским голосом, леденящим душу. Сон уже прошёл, остался лишь трепет перед предстоящим. Что же будет дальше?Это был действительно самый странный день в жизни Кроули.