Очищение

Франциск который раз за вечер подкинул поленьев в камин. Он никак не мог согреться. За окнами выла вьюга, снежные хлопья налипали на стёкла, и Франциск сомневался, что завтра можно будет спокойно выйти во двор. Камин горел целый вечер, но по спине всё блуждали стада мурашек. Можно было подумать, что он приболел, но других симптомов не появлялось. Нет, это была не простуда… Франциск чувствовал холод изнутри. И догадывался, что было причиной. Кто был. Мальчик всё ещё исправно занимался, выполнял все требования и приказы — может, даже старательнее, чем раньше — и усваивал невероятное количество информации за день. Но это был не Риккард. Он говорил мало и только по делу. Он совсем не смеялся и почти не шутил — если шутки и проскакивали, то все они были злые, ядовитые, похожие на издёвки. Он больше не искал повода задержаться в покоях Мастера подольше, рассуждая о мире и вере. А Франциск не находил в себе сил его задерживать. И вообще не знал, что делать. Извиниться? За что? Это Риккард должен был просить прощения. Наоборот, сказать, что простил? Франциск не был в этом уверен… Рик ведь знал, как много Мастер значит для Франциска. Каким бы невыносимым он ни был. Как бы предвзято он ни относился к Риккарду. Рик не должен был так поступать. Когда злость немного отпустила, Франциск попытался выяснить мотивы Рика. Может, было что-то кроме словесных выпадов отца Фердинанда? Может, кто-то вынудил Рика это сделать? Но как только Франциск начинал задавать вопросы на эту тему, Рик демонстративно поджимал губы, показывая, что не хочет говорить об этом, и качал головой. В конце концов Франциск махнул на это рукой — рано или поздно всё вернётся в прежнее русло. Нужно просто немного подождать. Потерпеть. Помёрзнуть. Он сидел у камина и читал, пытаясь отвлечься от холода внутри, когда в двери постучались. В уме мелькнуло радостное: «Рик». Но нет, они только что виделись на Службе, и юноша был совсем не настроен на общение. — Заходите, — позволил Франциск, закрывая книгу. — Добрый вечер, Чистейший, — на пороге замер взволнованный Валериан. — Я по поводу Риккарда. — Что с ним? — поинтересовался Франциск, надеясь, что хоть с Валерианом Рик не рассорился. — Я вот хотел спросить у вас, — смутился молодой человек. — Он просто… Сам не свой. С тех пор как… Ну, как вы тогда забрали его с занятия. И я хотел спросить: что случилось? — Риккард серьёзно провинился, я его строго наказал. Всё, — пожал плечами Франциск. Нельзя показывать волнение, нельзя показывать слабость. Он — Великий Избавитель. У него всё под контролем. — Да бросьте, Чистейший, — фыркнул Валериан. — Вы Рика первый день знаете, что ли? Когда последний раз у него так портилось настроение от того, что ему всыпали? Он почти не говорит. Только по учёбе. Он перестал задавать свои дурацкие вопросы, на которые ни один исследователь не даст ответа. Он… Он ни разу за неделю не съездил к Феликсу. Лисёнок там скоро на ушах ходить начнёт. А вы мне говорите, что вы его просто строго наказали? Да что он натворил, что был наказан так жёстко? Валериан нервно ходил по покоям Мастера, активно жестикулируя. Он выглядел очень встревоженным и обеспокоенным. Будто переживал за Рика больше, чем сам Рик. — Пытался изгнать душу отца Фердинанда из его бюста, — сообщил Великий. Исследователь замер и уставился на Франциска. Задумчиво наклонил голову набок, свёл брови. — Не похоже на Риккарда. — И тем не менее. — Вы уверены, что это был он? Франциск скрипнул зубами. Несколько раз его посещала та же мысль. Но он неизбежно гнал её прочь вместе с воспоминаниями о том, как Рик кричал: «Я этого не делал». Потому что признать, что он мог ошибиться, всего лишь признаться в этом самому себе, было невыносимо страшно. — Есть доказательства. — Можно мне их увидеть? — Брат Валериан, достаточно! — повысил голос Франциск. — Если вас так беспокоит состояние Риккарда — ступайте и побеседуйте с ним. У меня нет времени доказывать вам, что мой ученик наказан за дело. — У вас нет времени, чтобы разобраться, почему ваш ученик, болтун, провокатор и непоседа, вдруг превратился в свою бледную тень?! Серьёзно, Чистейший?! — Валериан затрясся на месте, быстро поднимаясь на носки и опускаясь на всю стопу. — В таком случае вы слепой самовлюблённый болван. Он решительно направился к выходу, драматично взмахнув собранными в тугой хвост волосами и цокая каблуками сапог. Исследователь сейчас так ярко напомнил ему Риккарда, что Франциск не удержался от улыбки. — Погодите, брат Валериан, — Чистейший быстро подошёл к столу. — Вот ритуал экзорцизма. Написано рукой Рика. Выписано из книги, взятой в библиотеке на имя Рика. Ритуал был проведён во время утренней трапезы, на которой Рик отсутствовал. Отец Фердинанд утверждает, что это был Рик. Я только… Я только надеюсь, что кто-то заставил, вынудил его так поступить. — Рика или Фердинанда? — небрежно поинтересовался Валериан, всматриваясь в записи, которые ему передал Франциск. Мужчина удивлённо вскинул голову и уставился на молодого лектора. — Вы полагаете, кто-то мог вынудить отца Фердинанда свидетельствовать против Рика? — Я просто задаю вопросы. Дайте, пожалуйста, какой-нибудь исписанный Риккардом лист. Любой, только чтобы вы были полностью уверены, что писал он. Франциск быстро перебрал бумаги на столе, выбрал подходящую и протянул Валериану. Тот уселся на пол у камина, наклоняя оба листа под разными углами, ворочая их и так и сяк, подолгу сравнивая между собой. Наконец выдал: — Это писал не Риккард. Да, очень похоже, но это писал не он. — Что? — Смотрите, вот здесь завиток другой. Его пытались повторить, но завернули не в ту сторону, — Франциск был вынужден опуститься на пол рядом с Валерианом, чтобы рассмотреть отличия. — А вот здесь слишком старались. Видно, что буква выведена слишком ровно, с нажимом. Вот тут, под конец, совсем по-другому чёрточки над буквами стали ставить. У Рика они волнистые, а тут ровные, резкие. Это писал не Риккард. — Почерк может отличаться от случая к случаю, — нервно заметил Франциск, чувствуя, как внутри растёт беспокойство. — Хорошо. Что там у вас ещё за аргументы? Библиотека? Пойдёмте туда. — Брат Валериан, я начинаю подозревать, что мой ученик затеял какую-то игру и вовлёк в неё вас. Он пытается таким образом оправдаться? Исследователь наградил Чистейшего полным презрения взглядом. — Мне иногда кажется, что всех Великих Даритель награждает невероятно сильным Даром, но при этом очень обделяет умом. За кого вы меня принимаете, отец Франциск? Валериан легко вскочил на ноги, поправил штаны. — Вы идёте в библиотеку? Или я сам? *** Риккард так часто занимался в библиотеке, так часто брал там книги и поддерживал такие тёплые отношения со старым библиотекарем, братом Алонсо, что тот позволил мальчику брать книги даже в отсутствие библиотекаря и самостоятельно вносить все данные в журнал. Ничего удивительного: у Великого было такое право, а значит, и у его ученика вполне могло быть. Брат Алонсо никак не мог вспомнить, брал ли Рик эту книгу при нём, но запись в журнале была сделана рукой Рика. Если этому вообще можно было верить. Валериан не смог определить, Рик это писал или нет — слишком короткая была запись. Они вдвоём стояли недалеко от библиотечных дверей. Валериану было вполне достаточно того, что они узнали за вечер, чтобы сделать вывод о невиновности Риккарда. Но Франциску этого было мало. Ему нужны были ещё доказательства. — Допустим, отец Фердинанд лжёт. Я в этом сомневаюсь, но ладно. Допустим. Но как быть с тем, что всё это произошло как раз когда все были в трапезной? А Рика не было. — Только Рика не было? — переспросил Валериан, нажимая на слово «только». Франциск закрыл глаза, пытаясь вспомнить то утро. Естественно, он заметил, что ученика нет на завтраке. Но были ли все остальные? Как это вообще можно вспомнить? Послушники, братья, советники, непринуждённая беседа с Адрианом и Бернардом… — Дьявол, — наконец выдохнул Франциск. — Тео. Он позавтракал очень быстро. Буквально за пять минут. Сказал, что ему нужно подготовить всё к тренировке… Я убью его, клянусь! Валериан схватил Чистейшего за локоть. — Погодите. Убьёте его завтра. Ничто не бодрит с утра так, как убийство, — хмыкнул он. — На вашем месте я бы остыл и принимал все решения на свежую голову. Франциск выдохнул и благодарно кивнул. — Однажды вы станете отличным советником при каком-нибудь Великом, брат Валериан. — «Какой-нибудь» мне не подойдёт. Они с исследователем вместе добрели до коридора, который вёл к покоям Чистейшего. Всю дорогу молчали — обсуждать было больше нечего. Франциск думал о Рике. Валериан, наверное, тоже. Но сейчас Франциск не чувствовал ревности к этому улыбчивому, но вдумчивому молодому человеку. Он чувствовал только благодарность. Они пожелали друг другу доброй ночи и разошлись. В покоях всё ещё было пусто и холодно. Франциск хотел было подкинуть в камин ещё поленьев, но так и замер с одним в руках, прокручивая в голове сегодняшний вечер. Выругался, бросил полено на пол и вышел из покоев. *** Мальчик спал, повернувшись лицом к стене, укрывшись одеялом почти с головой. Он даже не услышал, что кто-то зашёл в комнату. Не услышал, что кто-то подошёл к кровати. Не услышал, как кто-то тихо опустился на колени рядом с ним. Как кто-то тяжело выдохнул. Как кто-то прошептал: «Прости меня, пожалуйста». Или сделал вид, что не услышал.