Нерушимые правила

      Как только машина Саске скрылась за поворотом, Сакура обессилено приложилась спиной о стену.       Пыльная и шершавая кирпичная кладка наверняка оставит следы на шелковой блузе… И… ей бы хотелось, чтобы так и было. Чтобы отвлечься на это. Как раньше — просто чертыхаться, оттирая ржавые следы с белой ткани, и не думать больше ни о чём.       Ками, так наивно было полагать, что вместе с раскрытием личности преступницы придёт долгожданный покой! Но нет, добравшись до «развязки», всё стало только хуже. А ведь она всю жизнь надеялась, что никогда не вытащит «чёрную метку» — что её друзья, родные и близкие не окажутся по ту сторону закона…       Нащупав в сумочке кисет, она вытащила сигарету и прикурила.       Наступило «завтра»: всё то же приветливое утреннее солнце; всё тот же сонный город; всё те же улочки, столбы, провода и светофоры, но ощущение, что за каждым углом таится что-то жуткое, больше не покидало её ни на секунду. Она вообще ела? А спала? Сакура поморщилась — перебирать в памяти часы в сутках более чем утомительно и бесполезно. Огонёк мельтешил перед глазами с каждой затяжкой — руки стали дрожать, как у алкоголика. Ещё и голова кружится. Явно от истощения. Но нервного или физического — она уже и сама не знала.       Медитативно покачиваясь на любимых высоких шпильках, Сакура свободной рукой обнимала себя и старалась изо всех сил не цепляться взглядом за капли крови на асфальте.       «Твою ж…» — Она резко отвернулась, подавив приступ тошноты.       Последний раз вид крови вызывал в ней такое липкое чувство страха ещё в начальной школе — Саске тогда впервые расквасил нос Наруто. А затем она как-то втянулась: порезанный палец, разбитая коленка, рассечённая в очередной драке губа… Её бесстрашные защитники и боевые товарищи — Наруто и Саске — стабильно предоставляли ей возможность почувствовать себя полевым врачом.       Но сегодня, к её стыду, она смогла помочь Наруто ровно ничем.       Вчерашний день крутился перед глазами ежесекундно. Долбанная испорченная кассета. То, что в одночасье вывернуло её психику наизнанку… Все её мысли были забиты только одним: мертвенно-синюшными губами Хатаке, его испуганным, отчаянным взглядом и собственным желанием отмотать время назад, чтобы всё исправить.       Предотвратить.       Шутка ли, но та девушка в кафе в её голове никак не хотела ассоциироваться с Хинатой. Сколько бы бесплатных показов ни устраивал ей мозг. Возможно, всему виной было совершенно нетипичное поведение той… Хотя откуда ей теперь знать, что для неё типично, а что нет? Убийца всё время маячила перед самым носом и всех их обвела вокруг пальца. Развела как детей!       Сакура прочистила горло и резко затушила сигарету — никуда не девшаяся тошнота всё-таки подобралась к горлу и заставила её буквально согнуться пополам.       Спустя полминуты она, все ещё сдерживаясь, выругалась и, глубоко вздохнув, выпрямилась.       О… Если бы только вчерашний день был самым ужасным во всей этой куче непролазного дерьма!       Нет-нет. Сегодня было куда хуже.       Отчаянные крики Наруто всё ещё звенели в ушах больным эхом. Раз за разом, словно исцарапанная виниловая пластинка… Она никогда не видела его таким обречённым и бессильным и, естественно, предпочла бы никогда не видеть вовсе.       Животное, попавшее в капкан, чтобы выжить, может отгрызть себе лапу. Узумаки же был готов перегрызть горло каждому из них.       Ками…       Он рыдал, а Сакура была готова подставиться, позволить ему сорваться на ней, лишь бы смочь облегчить его боль хоть на ничтожную толику!       Он не верил ни доводам, ни фактам, ни прямым уликам. Она, признаться, тоже не верила. Да и кто бы поверил? Проще было бы убедить себя, что перебрала с бурбоном и это просто дурацкий пьяный кошмар! Но, к сожалению, всё происходящее вокруг было самой настоящей мерзкой правдой. И лишь одним богам известно, сколько ещё режущих по живому подробностей им всем предстоит узнать…       Уняв тревожно клокочущее в груди сердце, она всё же переборола себя и зашла в ожидаемо пустой и безжизненный офис. Его стены теперь с такой силой давили на неё, что она чувствовала себя глупой мухой, угодившей в венерину мухоловку, медленно закрывающуюся над её головой.       — Нос я вправила, но до больницы нужно доехать. — Цунаде сгребла окровавленные ватные тампоны в кучу и одним ловким движением отправила их в урну. — Голова не кружится?       — Нет, — впервые без шуток ответил Джирайя и прикрыл глаза.       В их обычной нормальности он непременно должен был ляпнуть что-то слащавое, но шеф молчал. Даже дышать старался как можно тише, потому что атмосфера в кабинете была ничуть не лучше, чем в безлюдном длинном коридоре. Густой наэлектризованный воздух буквально искрил в этой гробовой тишине.       «Значит, Наруто всё же сломал ему нос», — заторможено отметила Сакура, и память услужливо подкинула сценки беснующегося с утра Узумаки и шефа Джи, изо всех сил, но безрезультатно пытающегося его успокоить.       Она осторожно просочилась за свой рабочий стол: ей вдруг представилось, что любой громкий звук тотчас расправится с их хрупким самообладанием.       Этим затишьем перед, не то что бурей, — десятибалльным концом всему.       С минуту отрешённо посозерцав своё мутное отражение в чёрном мониторе, Сакура смиренно шевельнула мышкой, открыла первый попавшийся отчёт и с остервенением принялась вчитываться в каждую давно заученную фразу.       Рецепт был простым и проверенным годами — чтобы не думать, ей просто нужно было шевелиться. Делать хоть что-то! Только…       «Хорошо всё же, что Саске был рядом…» — в этот раз ничего не помогало.       Скажи ей кто-то год назад, что она будет рада кому-либо из Учих, то она бы лично вскрыла идиота. Но сейчас она была как никогда искренне благодарна этой их паранормальной семейной чуйке. И лично Саске за его наблюдательность. Именно он вчера заметил её в участке и, обратив внимание на её маловменяемое поведение, поехал следом. Сакура не знала точно, был ли он в курсе всего, успел ли Обито позвонить ему (и посвящал ли тот вообще хоть одну полицейскую душу в детали этого дела) и ей, если быть совсем уж откровенной, было на это плевать.       Факт остаётся фактом — Саске оказался в очень нужном месте в очень нужное время. Именно благодаря ему сегодня есть кого допрашивать.       Хината пыталась покончить с собой.       Почему? И что изначально сподвигло её на все эти убийства? Осознавала ли она, через что придётся пройти Наруто? Какой непоправимый удар она нанесёт его жизни, его психическому здоровью и политической карьере? Что собственноручно заколачивает крышку на гробе их будущего? Хотя не то чтобы Сакура считала, что теперь Хьюга заслуживает и капли счастья…       По прошествии целой ночи не было ответа ни на один из вопросов. Эта мерзавка молчала и смотрела куда-то себе под ноги, обкусывая сухую кожицу с губ до тех пор, пока они не начинали кровить.       И так час за часом до самого утра.       Час за блядским часом, пока они все не находили себе места. Никто не сомкнул глаза этой ночью. Никто не мог понять, принять, осознать, что, чёрт подери, произошло. А Хьюга не притрагивалась к еде и воде, не поднимала взгляда и, казалось, была больше опечалена не тем, что её поймали, а тем, что не дали прыгнуть на рельсы.       — Хината согласилась поговорить с Минато-саном. — От голоса Обито Сакура дёрнулась, и он, заметив всеобщее напряжение, уже мягче и тише попросил: — И мне бы врача в допросную. На всякий случай.       Врач действительно мог понадобиться, вот только не Хинате: первую помощь шишо ей уже оказала, обработав разбитые от грубого спасения руки и ноги. А квалификации психиатра ни она, ни Сакура не имели. Опять же, не то чтобы она горела желанием ей помогать — плевать на клятву Гиппократа. Помощь скорее могла понадобиться Минато-сану, просидевшему всю ночь возле неё. Сейчас он реально был похож на живого мертвеца…       — Я пойду, — сама и сразу вызвалась Сакура, ведь больше всего она ненавидела быть бесполезной. И кивнув на вытянувшегося в кресле шефа, добавила: — Цунаде-сама уже занята.       — Хорошо.       Хоть её и потряхивало от накатывающего волнения, она не показывала этого — она просто не имела права давать слабину и растекаться в рефлексии. Позже, наедине с собой, сколько угодно       Но не здесь и не сейчас.       Она достала из шкафчика аптечку и, крепко сжав ручку чемоданчика, постаралась абстрагироваться от просчитывания возможных вариантов развития событий. Хотя, конечно, определённые картинки успели нарисоваться в голове: сердечный приступ; её попытки реанимации; Хината с оскалом буйно-помешанной больной… Чёрт, Сакура представляла всё это настолько ярко, что ком в горле начинал мешать дышать.       И забавно то, что она ведь даже толком не знала, как выглядит эта комната для допросов. За всё время работы в агентстве она ни разу туда не заходила. Не то чтобы ей было совсем не любопытно — Сакура просто считала ту не своим делом и не своим полем игры. Абсолютно чужая профессиональная территория, на которую её впервые пригласили побыть безмолвным гостем.       За несколько десятков шагов и пару межкомнатных дверей ей даже удалось настроиться на рабочий лад. Было что-то успокаивающее в том, чтобы смотреть на широкий чёткий шаг Обито. Но едва она прошла следом за ним, всё это снова куда-то исчезло. У неё сбилось дыхание от очередного обмана ожиданий — не было в этой комнате ничего из того, что она успела представить и к чему мысленно подготовилась. И легче от этого тоже не стало. Там, за зеркалом Гезелла, с абсолютно непроницаемым серым лицом, похожим больше на посмертную маску, сидели двое.       — Думаю, мне не нужно напоминать, что всё, что ты здесь увидишь и услышишь…       — Абсолютно секретно, — вторя обманчиво спокойному тону Обито, закончила она.       О том, что у дела особый статус, догадался бы даже последний идиот: Хината была здесь, а не в полиции; допрос оттягивали как могли, наверное, чтобы не травмировать её ещё сильнее. Все мыслимые и немыслимые протоколы и правила были попраны, скомканы и отправлены ко всем чертям. Сакура окончательно убедилась: Обито не то, что полицию изолировал от этого дела, он даже свой отдел держал в полном неведении, превратив таким образом их агентство в свою песочницу, где он лучше Мадары и всех своих боссов строил замки.       Вот только к добру ли? Признаться, Харуно больше не находила в себе милосердия — ей было насрать на то, насколько травмированной выйдет после допроса эта сука. Напротив, ей хотелось, чтобы она прошла через все круги ада. Сакура видела и работала с несчастными пострадавшими от её руки и вытаскивала с того света близкого ей человека, по её вине. Хината заслуживала всего самого худшего за всю боль, что причинила им. Будь её воля, она бы сама за волосы протащила её с рельс прямо в пыточную камеру. Однако ей не было плевать на Минато, заступившегося за свою невестку, поэтому праведную ярость в себе она душила изо всех сил.       — Выдохни уже и сядь, — натянув на себя одну из своих дружелюбных улыбок, приказал Обито и щёлкнул клавишей пробела, выводя компьютер из спящего режима.       — Я постою, — она тихо отказала. Его внешнее спокойствие и уверенность больше на неё не действовали — за фальшью растянутых уголков губ теперь прекрасно просматривалось и его хреновое состояние. Усидеть на месте в атмосфере тотального напряжения казалось просто невозможным. Лучше переминаться с ноги на ногу в попытке сохранить контроль хотя бы над своим телом, пока разум пьянило от ужаса и злости.       — Как хочешь.       Обито ещё с минуту водил мышкой и что-то печатал, а затем в комнате стало совсем невыносимо: ни шорохов одежды, ни случайных вздохов, шарканья обуви — ничего.       — Я знаю процедуру допроса, — разорвав тяжелую тишину, Хината наконец-то заговорила, и Сакура от неожиданности беззвучно схватила ртом воздух. — И догадываюсь, что вам нужно успеть допросить меня до того, как в это здание войдёт мой отец.       Обито машинально кивнул. Все присутствующие в допросной и за стеклом прекрасно знали, что причастность к клановой семье — отличный щит от всех невзгод, ведь замарать громкое имя непозволительно. Хьюги наверняка используют все мыслимые и немыслимые лазейки, чтобы их фамилия не фигурировала ни в одной новостной сводке.       — Я попросил не записывать наш разговор. — Минато не двигался, лишь нервно прокрутил ручку в пальцах и тихо положил ту на стол. — Для меня ты всё ещё моя дочь, Хината…       Сакура нахмурилась. Он ощущался иначе: в его безоговорочной отцовской фигуре будто что-то надломилось. Нет, в интонациях не появилось ни скрытой злости, ни унижающей жалости. Ничего такого. Просто теперь он казался человеком, что стоял на пепелище, но ещё не осознавал этого до конца, и Сакура не понимала, из какого ресурса он всё ещё черпал столько… сочувствия? Любви? Он действительно так думает, после всего что Хьюга натворила? Или, может, он пытается её таким образом разговорить? Интуиция подсказывала ей, что первое, и от этого было как-то горько и немного завидно, поэтому, покосившись на монитор, где цифры отсчитывали уже минуты записи, она несдержанно злорадно усмехнулась.       — Я не удивлена. Вы всегда говорили мне, что преступники — обычные люди, — мягко перебив его, Хината натянуто и неискренне улыбнулась, всё так же смотря куда-то вниз. — Что кто угодно может оступиться, даже твой лучший друг или член семьи, но несмотря ни на что, некоторые узы оказываются слишком крепки.       — Да, и я считаю, что каждый человек — главный герой своей собственной истории. Прежде чем судить, нужно хотя бы попытаться поставить себя на его место. Узнать, что привело его к тем или иным поступкам. Возможно…       — Некоторым поступкам не существует оправдания, — снова перебила она. — Даже сидя здесь сейчас напротив меня, вы продолжаете так думать?       — Я всё ещё верен своим словам. — Он болезненно поджал губы.       — Может быть, зря?       «Что за вопрос? Хотя, что и требовалось доказать. Конечно зря, раз вместо того, чтобы раскаяться, ты решила корчить из себя не пойми кого!» — Сакура скривилась, с отвращением скользнув взглядом по лицу девушки. Незнакомки, с теми же чертами и голосом, что и у Хинаты Хьюги — да, Харуно повторила про себя в который раз, что это была кто угодно, только не она.       — Средств для реабилитации и системы исправления для таких, как… таких, как я не существует, — так и не дождавшись его ответа, продолжила она, — смертная казнь, лишь метод избавления и изоляции…       — Ты поэтому решила прыгнуть под поезд? — строго спросил он, откидываясь на стуле.       — Да… — Похоже, Хината устыдилась. Сакура заметила, как она немного потупила и без того отрешённый взгляд. — Я хотела завершить всё это… м-м-м… правильно.       Минато вопросительно изогнул бровь и, плавно сменив положение тела, сцепил пальцы в замок. А Сакура задумалась о причине стыда той. Это не было похоже на проявление слабости или раскаяния, это было что-то ещё, но следующие слова Хьюги быстро объяснили её реакцию:       — Пытаться умереть было ошибкой. Я много думала этой ночью и утром, и мне стыдно, что я чуть серьёзно не просчиталась, — без тени сомнения в голосе твёрдо продолжила она. — Потому что дело так или иначе замнут, и вы представляете, как именно. Найдут ещё каких-нибудь виноватых, соучастников… Я надеялась, что если я умру, моему отцу будет сложнее кого-то подставить… Да и не будет в этом особого смысла…       — Наивно, — буркнул Обито, осуждающе покачав головой, но Сакура его едва расслышала, не в состоянии оторвать взгляда от того, как Хината распаляется с каждым словом всё больше и больше.       — Но я поняла, что это был бы наихудший исход из всех возможных! Я готова… нет, я должна рассказать всё под запись и официальный протокол, но вы пообещаете мне кое-что!       «Она ставит условия?» — они с Учихой одновременно нахмурились.       — Что? — тихо спросил Минато. — Ты…       — О нет, — внезапно снова безумно улыбнулась она, и Харуно на секунду показалось, что Хината совсем свихнулась: настолько одержимой она выглядела. — Я не собираюсь просить помогать мне сбежать или что-то в этом духе! Мне совершенно плевать на то, что меня запрут в психушку или куда там ещё… Слышите? Меня. Это. Абсолютно. Не волнует, — она театрально понизила голос, придавая тому нарочитую наглость, но Минато даже глазом не моргнул.       Наверное, он видел за этой ширмой неуместной бравады что-то иное или же просто его любовь не давала ей и шанса бесповоротно разочаровать его. Всё было не важно — он в любом случае смотрел на неё и говорил с ней, как и прежде — мягко и по-отечески строго. Будто ей было лет десять и она ставила условия, при которых разберёт бардак в своей комнате.       — Так, что же?       И эта его верность, очевидно, сработала. Её хлипкая скорлупа обороны треснула, улыбка сползла с её лица, и Хината опустила голову, чтобы спустя минуту молчания поднять на него полные слёз глаза.       — Защитите Наруто! Защитите, пожалуйста! — она всхлипнула, и Сакура оторопела.       Впрочем, как и все остальные присутствующие. Вид неестественно напряжённого Обито вызвал в ней дрожь. Глаза Минато на миг округлились от ужаса.       Неужели, Наруто знал?       Нет. Быть такого не может! Харуно стиснула ручку чемоданчика до боли, наверное, она бы бросилась в комнату в следующую секунду, чтобы спасать Минато от неминуемого сердечного приступа, если бы Хината не продолжила быстро и с искренним отчаянием:       — Даже капля этой грязи не должна коснуться его! Я знаю методы своего отца — чтобы прогнуть следствие под себя, он будет шантажировать всех и вся! Не позволяйте Наруто жертвовать собой из-за меня! Он ничего не знал, не видел и, если будет нужно, я подтвержу, что он так же был в списке жертв…       — Хината…       — Защитите его, Минато-сама, умоляю вас!       Боги… Их всех словно в плохое кино засунули. И все они так яро ждали титров.       — Хорошо-хорошо, успокойся. — Минато примирительно поднял ладони вверх. — Я же его отец. Ты же знаешь…       Хината пискнула, стараясь проглотить истерическое подвывание, и тут же безостановочно закивала, как китайский болванчик.       — Знаю, — задыхаясь от сдерживаемых слёз, прошептала она. — Знаю… Ми… Минато-сама, с-спасибо…       Сакура прикрыла глаза и судорожно вздохнула: её саму повело, как и Минато до этого. Пульс неистово стучал в висках. Она внезапно поняла, что абсолютно не хочет больше смотреть и слушать всё это. Это было почти физически больно. А уж думать, что испытывал сам Наруто, когда узнал обо всём, было по-настоящему страшно.       Но она не могла просто взять и сбежать! Глубоко вдыхая и медленно выдыхая, она привела сердечный ритм в подобие нормы и всё-таки села в предложенное ранее кресло от греха подальше. Учиха понимающе скользнул рукой по её лопатке и приподнял брови, будто спрашивая, в порядке ли она. Сакура кивнула и слабо улыбнулась. Всхлипы за стеклом послышались реже. Похоже, за время их короткого безмолвного диалога, Хината тоже успела перевести дыхание.       — А теперь, Обито-сан, стоящий за этим зеркалом, может начать запись, — она остервенело смахнула льющиеся слёзы и расправила плечи. — Я готова.       Обито демонстративно вздёрнул бровь, сверкнув глазами, и Сакура неожиданно для самой себя не удержалась от кривой усмешки. Уж действительно, Учихи хоть чёрту в дядьки годятся.       — У меня есть долг службы, — совершенно не оправдываясь, заговорил Обито. — И он выше всяких эмоций.       — Конечно, — Сакура подумала о том же, когда заметила, что он сразу включил запись.       — Думай что хочешь, — разозлился он, видимо, истолковав её интонацию неверно. — Но хоть кто-то должен делать это головой.       — Будто я этого не понимаю, — оскорбилась и раздражённо прошипела она: даже когда они были не на нервах, их разговоры могли сменить полярность в долю секунды. — Ещё скажи, что я женщина и поэтому могу только сердечную мышцу напрягать…       — Как вас зовут? — отрешённый и ровный голос Минато тут же оборвал их перепалку.       — Меня зовут Хьюга Хината.       — За что вы задержаны?       — Подозрение в убийстве двух и более лиц, а также в покушении на убийство Нара Шикамару и Хатаке Какаши. Я признаю себя виновной.       Это долгожданное признание прозвучало как свист гильотины на церковной площади. Минато дёрнулся, тяжело выдохнул и, с силой сжав пальцами переносицу, махнул ладонью Обито, чтобы тот остановил запись. Но Учиха лишь закатил глаза. Сакура промолчала, спорить с ним и уж тем более взывать к его совести она не собиралась, как бы сама ни уважала Узумаки-старшего.       — Ками, просто скажи мне почему, Хината? Зачем?! — наконец-то не сдержался Минато и повысил голос. И она, кажется, испугалась: застыла с нечитаемой гримасой на лице, а затем снова сжалась. — Хината, — тихо позвал он, пытаясь пробиться за ширму свисающих грязными сосульками волос. — Хината, пожалуйста…       Полминуты, и в атмосфере допросной что-то неуловимо изменилось. Медленно, как в фильме ужасов, девушка всё же подняла голову, но посмотрела вовсе не на Минато, а на стекло, за которым сидели они с Обито. Это было так пугающе, что Сакуре пришлось напомнить себе, что она не может их видеть. Хината никак не могла знать, что помимо Учихи здесь была ещё и она, но несмотря ни на что этот пронзительный взгляд светлых глаз всё же смог забраться к ней прямо в душу. И стало ещё хуже, когда она заговорила: от её ровного и вновь спокойного голоса, а может, от того что именно она сказала, мурашки ледяными иглами расползлись по коже.       — Как забавно, — она беспечно усмехнулась. — Я как-то читала мемуары одного серийного убийцы. Он работал врачом на скорой, а в свободное время в своём логове насиловал и до смерти пытал детей. Так вот, когда его поймали, его тоже спросили: «Зачем?» — Хината вновь встретилась глазами с мужчиной. — Тогда я посчитала ответ глупым, таким, знаете, «лишь бы отстали». А сейчас прекрасно его понимаю.       Минато недоумённо нахмурился, и улыбка Хинаты стала ещё шире.       — Сами бы попробовали хоть раз убить, вас бы за уши не оттащили.       — Хината…       — Это потрясающее чувство. Остановишься — умрёшь. Иначе уже никак.       — Я не понимаю… — надломленно произнёс он, будто не веря собственным ушам. О, Сакура тоже им не поверила и даже не заметила, как в шоке прижала ладонь ко рту. — Всё было хорошо, твоя жизнь была абсолютно нормальной…       — Моя жизнь? Нормальной? О чём вы вообще говорите?! — Хината в сердцах хлопнула ладонью по столу, заставив всех подпрыгнуть, и внезапно расхохоталась. — А вы знали, что когда меня в четырнадцать лет изнасиловал Неджи, мне дренировали гематому под глазом и, замазав всё тональным кремом, уже через два дня меня отправили в школу?! Просто будто ничего не произошло! Хах… Как думаете? Достаточно нормальная у меня была жизнь?! — Прочистив горло, она снова бросила беглый взгляд на зеркало, будто надеясь, что её слышат как можно больше людей.       — Что?.. — обмер в ту же секунду Минато, Сакура со своего места видела, как сильно задрожали у него руки, прежде чем он стиснул те в кулаки. — Но как же… Почему ты никогда об этом не говорила?       Харуно до крови прикусила щёку изнутри. Ещё одно подтверждение кошмарной реальной статистики: большинство случаев изнасилований детей и подростков происходит именно в семье. Это было ужасно, даже просто услышать подобное выворачивало внутренности наизнанку, и именно это было одной из основных причин, почему она не любила ту часть своей работы, когда приходилось общаться с пострадавшими. Сколько девушек, девочек ей пришлось выслушать в своё время на практике? На самом деле, не так много, они все боялись или стыдились обратиться в полицию. Редко, кто отваживался… Но каждая подобная история калёным железом оставалась отпечатана в её памяти. Вид каждой гематомы или царапины заставлял её кровь вскипать и прожигать грудную клетку от жалости вперемешку с яростью.       — Дочь Хиаши-самы не должна опускать голову, не должна говорить об этом, не должна просить помощи у психолога… — как робот затараторила она, будто эти истины ей вбили куда-то между белым и серым веществом.       — А мне? Почему ты не рассказала мне, я бы постарался…       — Чтобы стало ещё хуже? Чтобы увидеть отвращение и в ваших глазах? Брезгливую жалость? Я ведь пошла и рассказала всё своему отцу почти сразу, но лучше бы я этого не делала… Лучше жить с уверенностью в том, что твой самый близкий тебя любит и поверит тебе, защитит тебя несмотря ни на что! Хотя он поверил, конечно, только для него его собственная репутация намного важнее собственных детей. А ещё их хорошие отношения с моим дядей намного важнее… Поэтому он просто сделал вид, что ничего не произошло! Не стал рассказывать дяде и никому вообще, просто поговорил пару минут с Неджи, а мне приказал молчать, подобрать сопли и идти в школу! И после я видела в его глазах только одно: он стал презирать меня, считал грязной, ненавидел за слабость, ненавидел за то, что из-за меня он оказался в такой ситуации!.. — Словно выдохшись, она потупила взгляд и закончила этот монолог тихим шепотом: — Попав в ваш дом, я обрела то, чего у меня никогда не было и быть не могло — семью. Я боялась увидеть в ваших глазах то же, что каждый раз видела в его.       — Но я не он! Посмотри на меня! Ну же! — раненым волком взвыл он и подорвался на ноги. Хината тут же ссутулилась, инстинктивно закрыв голову руками, и Минато замер, придушив свой порыв в зародыше. Вместо того чтобы заметаться, он медленно наклонился и подцепил пальцами её подбородок, мягко заставляя посмотреть на себя. — После всего, что ты сделала, что ты видишь в моих глазах? Отвращение? Презрение? Или, может быть, боль отца, чей ребёнок разрушил всё?! Если бы ты только пришла ко мне…       — Простите, Минато-сама! — выпалила она и, разрыдавшись, подалась его рукам навстречу. — Я правда хотела вам всё рассказать, я хотела… Дневник свидетель… я хотела…       — Я знаю… — без скрытого укора в голосе, признался он. — Я видел этот дневник. Но зачем всё это, Хината?..       «Как же хочется выйти», — во второй раз подумала Сакура, но так и осталась сидеть. Ей было невыносимо стыдно подглядывать в замочную скважину за чужой семейной драмой. Это разрывало её изнутри. Это было неправильно. Она с трудом сглотнула комок в горле и постаралась отвлечься на анализ всего сказанного. Значит, дневник был самотерапией? Если Хината даже не могла ни к кому обратиться, писать о своих чувствах — не худший вариант…       Во вновь наступившей тишине они провели пару долгих и напряжëнных минут: Хината успокаивалась, жадно пила воду и вновь срывалась на слëзы. Минато же сел на место, чтобы не нависать над ней, а быть с ней на одном уровне.       — Как я уже сказала, когда всё это произошло, ну, с братом… — подуспокоившись, она продолжила: — Отец сделал вид, что ничего не произошло. Неджи даже пощёчины от него не получил. А я… У меня стали случаться приступы неконтролируемой агрессии. Будто что-то внутри меня сопротивлялось моей слабости и ничтожности. Я пыталась бороться с собой, искала успокоения во всём, до чего могла дотянуться: книжки по психологии, религии, искусству. Даже начала вести дневник, — подтвердила она домыслы Сакуры. — Но помогало плохо. Потом, — она секундно сбилась, поджав губы, — дневник нашёл отец — это был первый раз, когда он ударил меня. И я так разозлилась, что решилась сбежать с дома. Ненадолго, конечно. Я перебивалась пару дней по домам одноклассниц, пока он силком не увёз меня обратно домой после школы… Но в эти дни моя подруга пыталась помочь мне развеяться, даже не зная, что произошло на самом деле. Её родители не были строгими, мы сходили на пару вечеринок, но это мало помогало моему состоянию. На последней из них я согласилась на секс с первым встречным: я читала, что физический контакт может помочь. И… с той ночи дневники начали множиться, как и мои любовники — один за другим, ещё и ещё.       — А как же Наруто? — недоумевая, спросил он.       — Он тогда и не смотрел на меня… А мне было достаточно того, что я просто могу быть рядом. — Она мечтательно улыбнулась, и от этой улыбки Сакуре стало решительно не по себе. — Мы с ним как-то раз, когда ещё учились в школе, были на выставке Пейна «Семь смертных грехов», я ещё тогда подумала, что ради него мне и жизни не жалко… А после выставки и призналась ему, что люблю. После этого, наверное, он и стал смотреть на меня иначе.       — Почему не остановилась тогда? От начала ваших отношений до этого дня прошло много времени…       Счастье на её лице тут же исчезло, и она с болью в голосе ответила:       — Потому что приступы никуда не ушли. Поначалу я контролировала их. А потом… Потом я решила разделить свою жизнь: грязная шлюха Химе забирала всю мою боль и исчезала каждый раз, когда я приходила домой и шла в душ. И всё снова стало хорошо! А потом…       Только сейчас, когда Хината снова замолчала и повесила голову, а Обито рядом затаил дыхание в ожидании продолжения, Сакура заметила, как сильно продолжала сжимать ручку аптечки. Её пальцы онемели и на каждое движение теперь отзывались отрезвляющей болью. Она больше не была уверена, что единственные испытываемые ею эмоции — гнев, ярость и бессилие. Сбросив оцепенение, она поняла, что были и другие: всё-таки была в ней жалость и боль за чужую искалеченную жизнь; и даже странная скромная радость за то, что с Наруто всё хорошо — хотя бы физически. Ей так хотелось вбежать в соседнюю комнату и крепко обнять Минато-сана и, возможно, теперь даже её…       Но можно было только бездействовать.       — Продолжай, Хината, — неумолимо вновь позвал Минато, и она по второму кругу беззвучно заплакала.       — Я чуть не убила Наруто… — надломленным шëпотом призналась она, и Минато отшатнулся, будто впервые осознав, какая опасность всë это время подстерегала его сына. — Мы ссорились на кухне, и я схватила нож. Он не заметил угрозы, перевёл всё в шутку. Мы помирились, Наруто отправился домой, а я на встречу с Акимичи. — Он неверяще посмотрел на неё так, словно видел впервые. Так, словно не понимал, кто она и зачем вообще всё это рассказывает ему. И Хината тоже это заметила — она скрипнула стулом в тщетной попытке осторожно отодвинуться. — Не… не смотрите так на меня, вы же говорили, что не будете! Я должна была! — запричитала она под его тяжёлым взглядом и поспешила пылко оправдаться: — Я бы никогда не причинила вреда Наруто! Да и Акимичи не хотела убивать! Я даже не помню уже, как так вышло… Он попросил говорить ему всякие гадости, а потом разозлился — ударил так, что голова гудела… Я не помню, как сбежала из той квартиры. Но, — она замолчала и, нерешительно пожевав губами, уже тише договорила: — решила вернуться и убрать все следы. Я же работаю на отца и точно знаю, как избежать наказания… И знаете, Минато-сама, я впервые испытала настоящее облегчение. Первый раз в своей жизни я вздохнула полной грудью…       — Ненадолго… — отозвался Минато, будто каждая гласная причиняла ему нестерпимую боль.       — К сожалению, да. Даже думала, что тот случай был чем-то вроде освобождения для меня. Мне было так хорошо и спокойно. Я надеялась, что эта эйфория продлится дольше… Но напряжение нарастало, мне становилось только хуже… Дошло до того, что меня просто трясло. Я смотрела на Наруто и боялась причинить ему зло. Тогда и вспомнила и эту выставку, как с самого детства равнялась на него, загадывала, что неотступно буду рядом. Как клялась себе в том, что ради любимого мне будет и жизни не жалко. И своей, и чужой.       Сакура поëжилась — осознание всей патовости ситуации будто пощёчиной окончательно привело её в чувство: если хоть одно предложение из этого нелëгкого разговора дойдëт до ушей Наруто, то, без сомнения, он будет всю жизнь винить себя.       «Патологическая любовь душевно больного человека вдвойне ужасна, когда взаимна…» — она опустила чемоданчик на пол и сложила руки на груди, крепко задумавшись.       — Серийные убийства всегда имеют цикличность, — пояснил Обито, чем сбил Сакуру с мысли. Но это было даже к лучшему — она бы с радостью предпочла бы вообще забыть всё услышанное и увиденное ранее, чтобы никогда в жизни не иметь возможности проболтаться об этом Наруто.       — Я знаю. — В памяти быстро всплыли страницы всех книг, что она читала на эту тему за время учёбы и в последние месяцы. — Сначала эйфория, затем нарастание внутреннего напряжения и вновь убийство.       — Верно, — со вздохом согласился он и вновь перевëл взгляд на монитор.       Минато продолжал:       — Тогда ты и решила убить следующего?       С этого самого вопроса и с этой самой секунды в его голосе что-то изменилось. Сакура была уверена, что именно с этой интонацией и этим выражением лица он вëл все свои профессиональные допросы.       — Да. — Хината кивнула. — Эй — он сам мне написал, хотя они мне и так все писали сами. Это было принципиально для меня. Ещё и его характер так точно подошёл…       — Подошёл к чему?       — Они мои грехи, крест, карма и наказание… Как угодно… — как само собой разумеющееся пояснила она.       — Его, значит, ты убила преднамеренно?       — Да. И это было так потрясающе восхитительно, что я чуть не забылась в этой эйфории! Посеяла дневник и чуть не попалась охране… Идиотка… Но, видимо, это и правда была судьба — потом я узнала, что в тот день я была смутно похожа на Сакуру, которую они уже видели. Так что я вышла. И решила, что нужно будет выбирать места попроще.       — Почему же Нара остался жив? Насколько мне известно, с ним ты была знакома дольше всех.       — О, Нара… На его счёт я, кстати, ошибалась, — Хината неожиданно легко улыбнулась, будто вспомнила что-то весëлое. — Конечно, я хотела его найти потом, чтобы точно обезопасить себя, но он вам ничего толком и не рассказал, и я решила — пусть живет… Да и человек, прыгнувший из окна в одних трусах и сбежавший по дереву, заслуживает второго шанса, не находите? — она задорно хихикнула.       Минато её веселья не разделял, напротив — в то же мгновение он стал мрачнее тучи.       — Откуда тебе известны подробности его допроса? — резко процедил он. — Наруто рассказал?       Хината тут же оскалилась, явно едва сдержалась, чтобы не вскочить на ноги. И в целом стала напоминать дикого загнанного зверя — страх, источаемый ей, был практически осязаем.       — Наруто здесь ни при чём! — визгливо выкрикнула она, ударяя кулаками по столу. — Он не знал! Вы же не нашли меня?! Не остановили! Значит, он не дал вам никакой информации. Может, всего этого и не было, не будь Нара таким ленивым слюнтяем, не желающим видеть дальше собственного носа!       — Успокойся, — Минато строго вскинул руку, зарубая её истерику на корню, и пояснил свои подозрения: — Наруто тогда почти переехал к тебе…       — Да… Да, — она попыталась унять тяжëлое дыхание. — И всё стало лучше! Честно, я думала, что всё закончится! Я думала так до тех пор, пока отец не увидел его в моей квартире полуголым… Когда Наруто ушёл, он опять меня избил. Пришлось убить Какузу. А потом я увидела анкету Какаши-сана на сайте, он писал мне и просил встречи. Я испугалась, ничего тогда не ответила. Вы были так близко ко мне… Каждый день думала об этом…       — Но следующим стал Инузука…       Сошли бы мы с ума, если бы знали, сколько раз оказывались на волосок от смерти? Или сколько раз свернули не туда, делая неправильный выбор; упускали удачу прямо сквозь пальцы? Сейчас Сакура была уверена — знание деталей этого дела чëрной тенью нависало над ней, медленно сжимая костлявые пальцы на её шее. Она хотела бы и дальше думать, что они сделали всё, что могли. Но теперь, как бы она себя ни оправдывала, вопящее чувство вины было не заткнуть.       Они были так близко и не смогли дотянуться до неё…       — Я не хотела, — совершенно искренне, но без малейшей нотки сожаления в голосе ответила Хината. — Мы встретились в суде, впервые так вышло, что наедине. Киба извинился за школьные годы, был милым… А потом предложил поужинать с ним.       — И ты согласилась?       — Нет, что вы! — Она испуганно округлила глаза, будто Минато усомнился в её любви. — Я рассказала ему про Наруто! Что мы скоро поженимся! — Она снова безумно и счастливо улыбнулась, но всего на пару секунд. А затем её лицо исказила гримаса неподдельной ненависти, и она с жаром продолжила: — А он начал оскорблять его! Этот Инузука всегда ему завидовал!       Сакура чувствовала (и, судя по слишком живо сменяющейся мимике, Обито тоже), что ещё чуть-чуть, и Минато-сан не выдержит. Хоть последний час он и держался, всему есть предел.       — Это тебя разозлило? — осторожно и устало спросил он.       — Да. И я убила его.       — Хорошо, как ты уже говорила, твоя специализация позволяла тебе не оставлять улик. Почему же с Инузука всё случилось иначе? Быть может, ты кого-то покрываешь?       Он всë ещё надеялся, что это не она была убийцей? Харуно нахмурилась и мотнула головой — нет. Эта надежда в нём уже должна была угаснуть. Оставалось последнее: Хината была душевнобольной и подверглась манипуляции извне. Минато наверняка бы с радостью ухватился за эту тростинку, но её дальнейший ответ не оставил ему и шанса на слепое чаяние оправдать её хоть в чем-то:       — Нет. Просто не думала, что буду так нервничать. С теми мужчинами я не была знакома так долго… И всё давалось легче. А тут, когда я уже собиралась, собака начала ломиться в дверь. Я подумала, что это его пёс. Кто-то из его знакомых мог знать, куда он пошёл… Пришлось убегать быстро. Я просто не перепроверила всё, вот и оставила улику.       — Господи… — болезненно простонал он и, уронив голову, сжал ту руками, с силой оттягивая волосы. Он был на грани, но всё ещё находил в себе силы продолжать докапываться до сути: — Так, ладно. Хатаке-то за что?       — За то, что не остановил меня! Он был так близко… — разочарованно сказала она и пожала плечами. — Если бы он занимался делом, а не пестовал свою гордыню, считая, что у него много времени для занятий не пойми чем и он всё успеет… Он бы меня остановил! Когда я поняла, что оставила улику, и вы всё равно меня поймаете, решила, что должна освободить Наруто. Зашла на сайт, чтобы удалить свой профиль, но опять увидела эту рассылку от Какаши-сана. И меня это так разозлило! Нет, ну я же оставила улику! Останови же меня! Тогда я позвонила ему, попросила помочь. Задушить его вряд ли бы вышло. Руками, так точно…. А вот ядом… Он сказал, куда мне приехать… Персоналу кафе я просто дала денег, наврала, что хочу сделать сюрприз любимому человеку. Слезливая история любви и пара купюр, и они согласились помочь, закрыли кассу и вышли.       — Но с чего ты вообще взяла, что Какаши причастен к делу? — снова подозрительно прищурился Минато.       — Это было очевидно — он не похож на любителя темы и работает с вами, — не моргнув глазом, сразу ответила она. — Я всего лишь сложила два плюс два.       Сакура стыдливо отвела взгляд: она знала и помнила, что Хината врëт. Причастность Какаши к делу тогда подтвердил Наруто. Но, видимо, та настолько его любила, что намеревалась защищать и не ставить его в неловкое положение даже перед его собственным отцом до последнего.       «Пусть будет так…» — подумала она и решила, что унесёт воспоминания о том вечере в кафе с собой в могилу.       — Короче, а дальше вы знаете… — она быстро вернулась на прежнюю тему.       — Знаю. Потом ты села в машину и поехала к станции. Но не заметила Саске.       — Не заметила. — Хината досадливо поджала губы. — Он, наверное, сейчас очень жалеет, что спас меня… — Она секундно о чëм-то задумалась и, бросив быстрый взгляд на часы, нервно вздохнула: — Это всё, Минато-сама. Я очень устала. Позовите сюда Обито-сана, чтобы я успела дать показания под официальный протокол незаинтересованному лицу… Отец скоро приедет.       — Хината…       Дальше Сакура уже не слушала. Резко встав, она развернулась на пятках и, буркнув что-то Обито, вышла из допросной. Нужно было срочно выбраться на воздух.       Буквально пробежав по коридорам офиса, она наконец-то вырвалась наружу. И только жадно вдохнув уже прогревшийся утренний воздух, поняла — медицинский чемоданчик так и остался в допросной.       Сакура расстроенно чертыхнулась сквозь сжатые зубы и похлопала себя по карманам. Сигарет при ней, конечно же, не оказалось. В единственный имеющийся карман едва умещался её скромный по размерам смартфон, а кисету с заранее скрученными сигаретами место было в сумочке.       — Угощайся, — очевидно заметив её поиски, тихо предложил Минато, и Сакура вздрогнула. За своим раздраем она и не заметила, как он вышел.       — Вы же бросили, — удивилась она и, вздохнув, взяла сигарету из предложенной пачки. — Спасибо.       — Ну, — задумчиво протянул он и чиркнул кремниевым колëсиком зажигалки, прикуривая вначале ей, а затем себе, — обстоятельства.       Сакура понимающе кивнула и выдохнула едкий дым, от которого её всегда мутило. Если уж её выворачивало изнутри от эмоций и скорби, то было даже страшно подумать, что сейчас испытывал Минато-сан.       — Чëрт, — он фыркнул и посмотрел на тлеющую сигарету между пальцев, — Кушина меня убьëт.       Сакура попыталась выдавить из себя улыбку — не вышло. Минато, несмотря на все свои наружные попытки оставаться таким, как раньше, выглядел и ощущался, как выкорчеванное и сожжëное дерево. Пеньки да зола.       — Я была за зеркалом, — неохотно, но быстро призналась она, — ну, на допросе.       Так было честно. И ей совсем не хотелось этого притворного геройства. Не хотелось, чтобы он мучался ещё больше. Ей казалось жизненно необходимым дать ему побыть слабым и разбитым хотя бы здесь, в курилке. Ведь для Минато-сана кошмар только начинался: ему ещё разговаривать с семьёй Хинаты, утешать жену и находить правильные слова для сына. И искать выход из всего этого дерьма.       Но это потом, а пока он благодарно кивнул, принимая правила игры, и устало опëрся о стену.       — Я могу чем-нибудь помочь? — после нескольких минут молчания предложила она.       — Распечатаешь мне заявление на увольнение? — Минато криво улыбнулся. — Всë время забываю, в какой папке все эти административные шаблоны.       — Минато-сан…       — Сакура, — мягко перебил он, — ты же умная девушка. Да и слышала, что я обещал Хинате защитить Наруто. Это всё происходило буквально у меня под носом. Это обязательно оставит след на карьере Наруто. Нет уж. Уйду на пенсию. Давно, наверное, пора.       — Но ведь, — она задумчиво шаркнула носком туфель, стараясь подобрать слова, но ничего нейтрального на ум не пришло. — Вы же можете воспользоваться её признанием…       — И воспользуюсь. Чтобы выбить себе возможность навещать её в клинике или тюрьме.       — Вы надеетесь, что она и правда невменяема? — Сакура порывисто обхватила себя руками.       — Нет, — спокойно ответил он и, тщательно смяв окурок об уголок урны, спрятал руки в карманы. — Просто, даже больное дитя — всё ещё твоё дитя. Я заставлю Наруто предать её, забыть и вычеркнуть из своей жизни. Но сам не смогу. Сама слышала — я её семья.       Сакура быстро заморгала, чтобы поступившие слëзы не успели брызнуть из глаз, и для верности растëрла лицо руками.       — Не плачь, — тепло успокоил он и погладил её по плечу. — Лучше позвони Саске, узнай, как там они. А то у меня на это пока никаких сил.       Сакура согласно закивала, и пока Минато заходил обратно в офис, быстро выкинула половину тлевшей сигареты и нашла номер Саске в недрах телефонной книги смартфона.       — Саске, — он неожиданно быстро взял трубку, буквально после пары гудков. И она, не успев мысленно разыграть их диалог, растерянно замолчала.       — Ну? — устало отозвался он.       — Как там Наруто?       — Напился и уснул. Сказал, что хочет побыть один.       — Я скоро приеду. Купить чего-нибудь?       — Поесть купи, — Саске тяжело вздохнул. — Только в посуде. Он всë разбил, есть нечего и не из чего.       — Хорошо.       Они оба смолкли, будто не решаясь ни продолжать разговор, ни повесить трубку.       — Сакура, — всё же продолжил он, — если хочешь, поезжай к Какаши. Я думаю, что справлюсь тут.       — Мне нельзя к нему. — Сакура прикрыла глаза и, с силой ущипнув себя за переносицу, безапеляционно добавила: — Скоро буду. Пока.