Возвращаясь к корням

584-ый год П.Б.Ф. сентябрь. Крепость Моргаст.

      Утро встретило Клауд веселым щебетанием птичек. Солнечный луч скользнул по темным стенам её покоев, пробежал по балдахину над постелью и все же упал ей на лицо, заставляя спрятаться в подушку. Как же вчера было хорошо! Девушка укуталась в мягкое одеяло и счастливо улыбнулась, чувствуя приятную усталость во всем теле. Даже перевернуться на другой бок было затруднительно, что девушку несказанно радовало. Интересно, почему это? Кстати…       А почему она у себя?       Клаудия распахнула глаза и резко села, ощутив, как отозвались на это движение мышцы болью. Нет, всё же усталость, может, и была приятной, но только тогда, когда ты лежишь и тебе не надо ничего делать. Накинув на себя тяжелый халат с широкими рукавами и стараясь не касаться ноющей груди, девушка обернулась к открывшейся двери.       — Детка, пожалуй, это надо обработать. — заявила высокая шатенка с короткой стрижкой. Клаудия осмотрела её и запахнула полы потуже, немного сморщившись. На служанку гостья похожа не была: она не придерживалась строгого дресс-кода, который предполагал не только длинные волосы, хоть и собранные на затылке, но и платье вместо брюк. И меч, висевший на поясе шатенки, окончательно развеял все сомнения.       – Я ваша телохранитель. Тайра. — представилась она.       – Меня не уведомляли, что ко мне приставили няньку. — сказала Клауд, воинственно посмотрев на гостью. Она постаралась замаскировать свои смущение и удивление, ведь до этого она не видела ни одной женщины в армии своего мужа. Но, видимо, это было не так. Тайра ухмыльнулась и бесцеремонно уселась в мягкое кресло, поерзав по спинке плечами. А эта королева была забавной. Она не кинулась к Тайре с мольбами спасти её от тирана. Да и чувствовала себя, очевидно, хозяйкой положения.       — Телохранитель, попрошу, — лениво поправила её Тайра и осмотрела девушку снизу-вверх, не очень-то стремясь проявить должное уважение. Этих королев, его жен, она уже насмотрелась не одну, не две, и даже не три. — Ну, я здесь на тот случай, если вдруг тебя захотят убить. Король внезапно захотел озаботиться твоей безопасностью. — объяснила она.       — Ваше величество, а не детка, попрошу, — в тон ей ответила Клауд, сдерживая свое раздражение по отношению к ней. Нахалов и хамов не переносила на дух. — Иначе так и останешься нянькой.       Тайра только покивала, показывая, что приняла к сведению, и пытаясь всё же сосчитать то, сколько таких же принцесс она уже повидала. Нет, не три… Пять? Хм…       — Ладно, вашество, — криво улыбнулась она, отвешивая издевательский поклон. — Это я тебя донесла до твоей постели и отмыла от спермы и крови. Я, помимо того, что являюсь телохранителем, еще и утилизатор сломанного и ненужного.       Эти слова полоснули Клауд глубже и больнее, чем всё, что делал до этого момента её муж. Она сломанная? Разве? Или это она так считает? Да что эта выскочка может знать про её жертву?! Девушка гордо вскинула нос и покинула покои, направляясь к мужу. Она не собиралась выслушивать лекции от незнакомки. Если только король не подтвердит, что он действительно приставил к ней охрану. И по какому поводу.       Как и ожидала Клауд, телохранитель последовала за ней.       — Я не сломана. Так и передай ему, раз он подослал ко мне деморализовать меня, — прошипела Клауд, разворачиваясь к ней. — Вон. Убирайся. — тихо с угрозой проговорила она.       Тайра высокомерно оглядела бунтующую принцесску, хмыкнула и развернулась, покидая её. Видимо, милорд был прав на счёт неугомонного нрава его новой жены, потому что игрушка до сих пор трепыхалась и даже пыталась качать права. Клаудия проводила её взглядом, раздраженно выдохнула и взялась за ручку двери, что вела в покои короля. Пусть они и были женаты, месяц уже они спали по разным комнатам, что не могло не давать повода для слухов. Причем, если раньше перешептывались только о короле, то ещё и о ней. Видимо, Тики все же доказал им свою компетенцию, и чесать языками о хорошем в общем короле было неинтересно. Выдохнув, она собралась с мыслями, как услышала звон стекла, и ворвалась в комнату.       Белая вспышка боли лишила его зрения, потому Микк повернул голову, ориентируясь на звук. Мужчина, падая с кровати, утянул за собой поднос с графином, и сейчас корчился на полу в луже воды, перемешанной с осколками. Его проклятие заключалось не только в нужде делить свое тело с чудовищем Ноя, но еще и в приступах боли, иногда посещавших его. И чем реже они были, тем страшнее ему грозили муки. Тики вцепился в виски пальцами, и ему казалось, будто его голову сжимал раскаленный обруч.       Клаудия замерла на входе, а потом, крикнув в коридор стоявшему стражнику позвать врача, быстрым шагом прошла к мужчине. Она постаралась сначала успокоить его, но быстро поняла, что это не Ной внутри него беснуется, здесь что-то другое. Клауд прижала его голову к полу, чтобы он случайно не разбил её при судорогах, и прижалась губами к его уху.       Когда-то давно, когда еще её мать была жива, хотя болезнь и начала женщину сгибать, король пригласил ко двору целителя. Это был человек с необычайно большим запасом знаний и веселых историй, которые тогда ещё маленькой Клаудии было невероятно интересно слушать. Когда её матери стало внезапно хуже, она стала свидетелем того, как целитель применял старый заговор, и после него женщине стало лучше. Боль прошла, она забылась сном. Потом Клаудия долго просила целителя научить её этим волшебным словам. Целитель был против, но юная принцесса была очень настойчива.       Клауд тихо, нараспев зашептала ему врезавшиеся в память слова, осторожно поглаживая Тики по волосам. Она чувствовала, как с каждым словом его мышцы расслаблялись, тело переставало агонизировать и изгибаться под действием боли.       Микк смог спокойно выдохнуть. Он совладал с остатками неприятных ощущений и сел, переводя дух. Этот приступ был первым за несколько месяцев, и он был сильным. Не таким, как тогда, когда его телом полгода руководил Ной, вырвавшийся на волю, но всё же крайне неприятным. Он усталым взглядом окинул Клауд, имевшую довольно гордый вид, и рассвирепел. Он ведь не просто так, не по какой-то глупой прихоти желал, чтобы они жили отдельно друг от друга! Королева была нужна народу, и было бы очень обидно, убей он её в подобном приступе, пока она не сыграла свою роль полностью. Собрав остаток сил, мужчина дернул девушку на себя, стиснул горло и приложил её затылком к стене, отчего Клауд болезненно застонала.       — Не смей приходить сюда, пока тебя не вызывают. — прорычал он. Сейчас в нем говорил не Ной, но девушка отчетливо понимала, что даже Тики - человек, который ей так понравился, мог быть жестоким и пугающим.       Осенний сад был прекрасен.       Клауд в принципе любила осень с её яркими красками и необычным немного прохладным запахом прелости. Странно, наверно, любить аромат умирающего леса. Девушка снова приложила руку к шее, а после укуталась посильнее в черное платье, открывавшее плечи и украшенное темными маленькими перышками по контуру горловины. Издалека они казались острыми иглами и производили впечатление довольно строгого и даже «злого» наряда. Девушка провела пальцами по шершавей поверхности каменной колонны, что поддерживала купол беседки, и услышала шаги позади. К ней приближалась бодрым шагом её телохранитель, неся в руках поднос с чайным сервизом и каким-то десертом, и Клауд совсем забыла, что шла к мужу поинтересоваться как раз насчет её назначения.       — Советую поесть, — заметила девушка, как только приблизилась. — Милорд сегодня ещё не звал вас к себе? — Клауд в ответ только мотнула головой, не упоминая о том, что сама заходила к ему. Тайра оставила поднос с едой и горячим чаем на небольшой столик, располагавшийся в центре беседки.       — Мой вам совет, старайтесь не спорить с Ноем. Он безумный маньяк.       — Пока Ной занят мной, он не обращает внимание на моих людей, — ответила Клауд.       — Пока я с ним спорю, он мной интересуется и никому не вредит.       Девушка посмотрела на телохранителя, села за стол и наполнила чашку. — Я хотела извиниться за утреннюю резкость… телохранитель, — усмехнулась она. — Напомни, как тебя зовут?       — Тайра, — в тон ей ответила девушка и устроилась напротив, забирая у королевы чайник и наливая себе. — Милорд приставил меня к тебе, чтобы ты выжила. Я должна защищать тебя от всего. Даже от него самого, если придется.       Клауд, приготовившаяся пить чай, удивленно вскинула глаза на девушку. Вот как? Даже от него самого? Видать, уж очень она понравилась Ною. Или ему от неё что-то нужно. В раздумьях девушка окинула сад взглядом и наткнулась на умершее дерево. Кажется, ясень? Высокий, с серебристой корой, он сейчас напоминал скелет. Почему-то он уже стоял абсолютно голый, хотя парк только-только начал желтеть. Он умер.       — Короед, наверно. — заметила она вдруг и сделала большой глоток. Жидкость обожгла её горло, бухнулась в желудок, согревая, и Клауд немного удивленно посмотрела на чашку, чайник, а потом на Тайру. У той на лице было такое заговорческое выражение, что сразу становилось ясно: её рук дело.       — Что ты туда добавила? — Клауд понюхала насыщенного цвета жидкость и снова сделала глоток, расслабляясь.       — Настойку рябины, — хохотнула она и прищурилась. — Нравится, да? Сама делала. Её ещё и спаивают. Впрочем, Клаудия не стала ей читать мораль и посчитала, что расслабиться она имеет право. Девушка снова глотнула, слегка улыбнувшись.       — Ты веришь в нашу богиню? — спросила внезапно королева. — В Великую Матерь?       — Я верю во многих богов, — сказала Тайра, зевнув и лениво почесав подбородок. — Пока Мать не сделала мне ничего плохого. Да и хорошего тоже. Но мне кажется, что вера человека куда сильнее высших сил.       Клауд улыбнулась. — В одном мы с тобой согласны. Вера куда сильнее богов. Признаться, сама она не верила в М’ару, считая всё это глупым суеверием и сказками для детей. Религия была нужна народу. Это был ещё один способ контролировать его, ведь необразованные люди боялись невидимую, но всесильную Мать куда больше, чем стражника, которого можно было подкупить. Она считала, что вера человека способна придать ему сил или же, наоборот, ввергнуть в пучину отчаяния.       Но эта ночь всё изменила.       Клауд прекрасно помнила то зеленое свечение на алтаре. Это была древняя магия, откликнувшаяся на её кровь, а не на чью другую. Ведь кровь свиньи тогда, в день свадьбы, не вызвала такого эффекта. Девушка задумчиво осмотрела Тайру, резко перескакивая мыслями на неё. Наверно, Тики приставил именно её к жене, потому что она была человечной. Странной, хамоватой, мужикоподобной, но всё же она больше напоминала человека, чем все солдаты его армии.       Из дремоты её вырвал голос Тайры. Он был напряжен, и это Клаудию немного обеспокоило. Телохранитель держала в руках небольшой сверток – его принесли, пока королева спала, и воительница была хмурой. Она не хотела спаивать королеву, но даже немного алкоголя настолько её расслабило, что Клаудия заснула. Тайра была вынуждена оставаться с ней. Она могла бы разбудить Клаудию, но бледность последней не позволяла снова запереть ее в замке. Очевидно, на улице та бывала в последнее время редко, недосып и скука сделали свое дело, немного подорвав ей здоровье.       — Тебя ждёт Ной, - заметила девушка. — Прежде, чем вы пойдете к нему... Я хочу обработать ваши раны.       Шатенка была серьезной. Собранной и хмурой. Она прекрасно знала своего милорда. Этот человек отринул все возможные связи с другими людьми, но Ной – немного другое дело. Он паталогически не выносил одиночества и пытался окружить себя всевозможными игрушками, упиваясь властью над ними. Похоже, ночи ему было мало, потому что он снова требовал королеву к себе. Тайра успела выйти из себя, пока уговаривала Клаудию показать ей кольца в груди и обработать воспаленные места. Ей надо было скорее поправляться, иначе Ной почувствует слабину в ней.       — Постарайся ему не перечить. — в сотый раз повторила она, и Клауд закатила глаза. Телохранительница только улыбнулась и покачала головой сокрушенно. Эта девка ей нравилась. У неё был стержень, в отличие от остальных его бывших. Видимо, сказался тот небольшой период, когда ей пришлось рулить страной во время войны.       Клаудия поблагодарила Тайру. С её помощью натянула платье и направилась к мужу. К нему она шла, как на плаху; ноги не слушались, внутри грызло плохое предчувствие. Наверняка, Ной потребует объяснить ей то, что она сделала сегодня утром. Или, может, захочет узнать причины пробуждения алтаря? Но у нее не было ответа, кроме самого бредового. «У меня в роду были жрицы». Только это могло объяснить то, почему алтарь отреагировал на её кровь. Или еще странее. «Я – потомок М’ары». А это вообще богохульство       — Ты звал? — спросила Клауд, заходя в покои короля. Только это она смогла придумать, чтобы начать с ним разговор. И плохое предчувствие внутри холодом обожгло внутренности живота. Ной серьезно смотрел на неё, заложив руки за спину. В его взгляде совсем не было азарта или похоти, как обычно. Даже жестокости.       — У тебя много людей, готовых биться? — в лоб спросил Тики. — Нам нужно сжечь всех мертвых, что есть.       Он развернулся и посмотрел на карту, что лежала на столе. Мужчина чувствовал магию, сильную и темную. Это ощущение родилось еще после их брачной ночи, когда Ной почувствовал запах гнили. Но он больше не появлялся, и Тики успокоился, решив, что это был запах, принесенный ветром со стороны болот. Там всегда что-то гнило. Но нервозность Ноя не отпускала. Он начал искать источник запаха убийственной магии.       И нашел.       — Бойцов осталось… тысячи две, не больше. Если призвать всех юношей от тринадцати, то наберется еще триста человек, — первый шок прошел, и Клаудия медленно подошла к карте. — А что происходит, мой король?       Ной поджал губы. — Прикажи сжечь всех мертвецов. Теперь у нас будет такой способ прощания с мертвыми. — повторил Ной, впившись пальцами в карту. Он не знал кто, где и когда... Но он чувствовал. Под его окнами лежали мертвые вороны. Их были сотни. Его слуги, разосланные им же для поиска источника, и всё они умерли. Их что-то сожрало изнутри.       Скверна.       Клауд вскинула голову. — Хорошо. Я сделаю это. Все кладбища тоже предать огню? Но почему ты сам этого не сделаешь? — она прищурилась. Что происходило? На ум пришли только её кошмар и усохшее дерево, но не сталкивавшаяся ранее с магией девушка не могла связать все воедино.       — Меня давно принимают за безумца. Я не могу приказать твоим людям сжечь своих любимых. Если это скажешь ты, они прислушаются. — заметил Ной. Он прикрыл глаза. Пожалуй, сегодня он вернет право распоряжаться человеку, у него лучше получается вся эта политика. Когда Тикки открыл глаза, он вновь был человеком. Мужчина серьезно взглянул на Клаудию. - Собираем совет. Срочно. Ты должна присутствовать.