***
Рапорт Дамерона, который тот соизволил написать лишь после отсидки, был составлен чинно, покажи кому — не придерёшься. Однако Эмилин преотлично видела между строк фигу в кармане. Это было не очень важно: ломать Дамерона она не собиралась. Надо было напомнить ребятам из Чёрной эскадрильи, что готовность их капитана прикрыть всех перед начальством в самоволке — не то, на что следует полагаться. У Леи Органы, которая несколько месяцев была занята вопросом выживания Сопротивления, были дела поважнее, чем дисциплина в рядах измученной горстки повстанцев, но Холдо поможет ей навести порядок. Сопротивление зализывало раны после трагических событий при эвакуации с Ди-Куара и счастливого бегства с Крайта на «Тысячелетнем соколе». Собраться с силами позволило то, что «Раддус», на котором Холдо атаковала «Превосходство», прикрывая отход остатков Сопротивления от ударов флота Первого Порядка, уцелел после тарана. За доли секунды до того, как энергетическая волна разрезала вражеский флагман надвое, «Раддус» перешёл в гиперпространство, а вышел из него уже в Неизведанных регионах, откуда Холдо выбиралась зверски долго из-за пустых топливных баков. Сейчас, когда притихшие было союзники убедились, что Сопротивление живо и даже имеет на вооружении тяжёлый крейсер, собрать всех назад и закрепиться на новой базе на Джеонозисе было вопросом времени. В ожидании финансирования и новых кораблей бойцы Сопротивления получили передышку, и такие радости, как увольнительные или вечера отдыха, вновь стали доступны большинству из них — но не тем отрядам, чья дисциплина оставляла желать лучшего. Вынужденное безделье не означало, что ничего важного не происходило. Так, сегодня должны были доставить для допроса арестованного диверсанта, который сумел внедриться в отряд механиков, когда потерявшему почти весь свой экипаж «Раддусу» потребовалась новая команда из сотен операторов и техников. Шпиона взяли с поличным в доках, где стояли на профилактике недавно подошедшие корабли подкрепления. Он подсыпал какую-то субстанцию в топливные баки кораблей. Что Первый Порядок не знает о местонахождении сил Сопротивления — в этом Лея Органа была уверена. Кто подослал диверсанта — это предстояло выяснить. — Доставили. Ведут в нижний тюремный блок, — раздался за спиной голос адъютанта. Пробежав пальцами по светящимся кнопкам, Эмилин закрыла рапорт Дамерона и вышла с мостика. На нижней палубе было неожиданно шумно и суетно. Холдо едва отошла от лифта, как впереди по коридору раздались крики, почти сразу следом — выстрелы. Мимо неё, туда, где произошла перестрелка, пробежали двое бойцов. Когда она подошла, суматоха улеглась и стало приблизительно ясно, что случилось. У стены двое держали под руки пленного: лейакианец вяло повис, подогнув колени, его ноги волочились по полу, рубашка быстро пропитывалась кровью. Вокруг столпилось несколько пилотов. Все тяжело дышали, кто-то осматривал у себя порванный рукав, один, с расцарапанным лицом, убирал бластер в кобуру. Эмилин узнала их — это были пилоты Чёрной эскадрильи Дамерона. Недавно с гауптвахты; они забирали с Джеонозиса свои истребители, которые пытался повредить диверсант. — Ах вы ж злодеи, потеряете ж его, — раздался из-за спин голос, и, растолкав товарищей, По Дамерон метнулся к раненому. Коротко заглянув ему под воротник, он рванул его рубашку — затрещали пуговицы, обнажилась грудь, и всем стало видно, как из раны на шее шпиона, пульсируя, вытекает кровь. — Куда-нибудь, быстро его — не успеем допросить, — скомандовал Дамерон и, двумя пальцами крепко прижав рану, остановил кровь. В рядах бойцов произошло некоторое замешательство: Теммин Уэксли вдруг побледнел, пошатнулся и упал бы, если бы его не подхватила Джессика Пава, которая теперь одновременно поддерживала и раненого шпиона, и почти потерявшего сознание Теммина. — Да я вас умоляю. — Эмилин сделала два широких шага, подхватила шпиона за правое плечо и мягко оттолкнула Паву, чтобы та не разрывалась. Дамерон тем временем оттеснил второго товарища, державшего раненого, и сам перехватил его за левое плечо: так было легче зажимать рану. Но пока он перехватывал, пальцы соскользнули с шеи, и перекрытая кровь брызнула фонтаном, заливая пол и мелкими брызгами покрывая одежду пилотов. Поймав взгляд Эмилин, По кивнул ей в сторону ближайшей допросной, и они поволокли раненого, стараясь не поскользнуться на луже и оставляя за собой липкие красные следы. — Ехал смирный всю дорогу, — прерывисто дыша, пояснил Дамерон по пути, — а здесь увидел, что если запрут, то не сбежать, вырвался и дал дёру. Одди пришлось его остановить. Она понимающе кивнула. Обернувшись через плечо, увидела, как Одди Мува вызывает врачей по комму. Шпион оказался местным, с Джеонозиса, из тех лейакианцев, которые осели на планете союзников по Конфедерации независимых систем, или попросту Альянса сепаратистов, пару поколений назад. В погоне за двойной оплатой он согласился не только присматривать за кораблями Сопротивления в доках как техник, но и на мелкий саботаж, которого, как он думал, никто не заметит. — Дурачина, — сплюнул Дамерон, передав диверсанта на руки медикам спустя пять минут, в течение которых длился допрос. Всё это время он зажимал пленному артерию, не давая тому истечь кровью. Холдо допрашивала. — Наверняка он не один такой, — заметила Эмилин, пока они шли к лифтам. — И среди тех, кого мы набрали, и среди тех, кто ещё будет наниматься, — кивнул Дамерон. — Проверим. Они посмотрели друг на друга. Весь правый бок Дамерона был в крови, включая правую руку по самое плечо. На светло-голубом платье Холдо тут и там подсыхали красно-коричневатые пятна, край подола побурел. — Переодеться — и в салон? — чуть растянула она губы в улыбке. — Переодеться — и одеяло. — Одеяло? — Одеяло принесу. Он потерял много крови. Я как-то маялся в госпитале после ранения, потерял много крови. Было холодно. Одеяла в лечебницах — мрак. Тонкие. Она молча и без улыбки посмотрела на него долгим взглядом.***
В салоне, куда стекался оживлённый народ, проводился очередной вечер отдыха. Бойцы и экипажи кораблей собирались на верхней палубе «Раддуса» и развлекали друг друга по очереди кто чем может. Делились историями из жизни, разыгрывали сценки, показывали фокусы, рассказывали о культуре родной планеты. Собрания эти придумала Лея Органа, которая хотела, чтобы новобранцы поскорее перезнакомились друг с другом и «старичками». Она и предложила, чтобы каждые три дня повстанцы собирались в большом салоне, рассказывали о себе и поближе узнавали других. — Нас здесь несколько сотен человек, — делилась она с Эмилин, когда только обдумывала эту идею. — Однажды война закончится, и тогда все они разлетятся по своим домам. Они будут рассказывать соседям и близким о тех, с кем познакомились в годы войны, о том, что узнали о других мирах. К незнакомому относишься с недоверием; тому, кого хоть немного знаешь, охотней протянешь руку. В конечном итоге нам нужен крепкий мир в галактике. Несколько вечеров здесь — и спустя годы нашим детям будет легче осуществить мечту о мире. Эмилин неизменно присутствовала на вечерах отдыха, и если не смеялась, то улыбалась шуткам; с серьезным лицом смотрела расширяющие кругозор головидео, смонтированные участниками; и, хотя по ее виду сказать было сложно, в целом отлично проводила время, за что неизменно благодарила Лею. Была только одна категория выступавших, которую она не выносила, — исполнителей бардовских песен. Она никогда не позволила бы себе уйти прямо перед выступлением певуна и, конечно, никогда во время (а заранее порядок номеров почти никто не знал), но, сидя на своем обычном месте на заднем ряду у одного из входов, где ей удобней было принимать срочные сообщения адъютантов, она позволяла себе отвлечься: листала датапад, или разглядывала лица зрителей, или вовсе начинала мечтать о чём-то своём. Распорядителями вечеров обычно бывали По Дамерон или Финн. Или По и Финн вместе. Сегодня был черёд По, но он слегка задержался из-за одеяла (этого, разумеется, никто не знал, кроме Холдо), и номера до его появления объявлял Финн. Появился По, хлопнул друга по плечу и отправил в зал «на колени к во-он той девушке». Роуз, на которую указывал По, громко рассмеялась, а за ней и все остальные. — Сегодня, ребята, у нас не только стрельба бумажными шариками, смоченными ядовитой слюной, в глаз врага, но и кое-что экзотическое, — сообщил По, потирая руки. — Да-да, я говорю «экзотическое», чтобы предупредить всех, кто благодарил небеса за то, что выступления, подобные тому, что вас ждет, бывают у нас редко. Надевайте шапочки из фольги, защищайте ваши монтралы и прочие чуткие органы — у кого что есть, в общем, потому что сейчас кое у кого пробудилось желание спеть. По салону прокатился вздох облегчения: ждали чего-то не меньше усыпления силой направленного ультразвукового излучения, которым недавно развлёк зрителей техник с планеты, название которой все усыпленные так и не смогли вспомнить после пробуждения. — Сейчас я его приглашу! — объявил По и зашарил руками по телу. Он отошёл куда-то в сторонку и кого-то позвал. Раздалась возня, как будто на сцену втаскивали что-то тяжёлое. Эмилин потёрла пальцами висок и углубилась датапад. — Встречайте! Впервые… — донеслось до неё со стороны площадки, но она уже нашла что почитать в голонете: у генерала Хакса, которого пропагандистская машина Первого Порядка пыталась выставить бессребреником, нашлось второе роскошное поместье — причем не где-нибудь, а всё там же, в самом живописном уголке Набу, уничтожить которую Хакс не раз грозился в речах. Музыку Эмилин любила, но не всю и не всякую. Любить песни было трудней всего, потому что чаще они были «так себе», чем «что надо». Песня должна была быть мелодичной и с удобоваримым смыслом; хорошо сыграна и отлично спета. Не дай бог зазвучать клу-хорну, который часто используют в лирических композициях и на котором так часто играют в кантинах — тут хоть уши затыкай. Поэтому музыку Холдо слушала или в записях, или на концертах, которые выбирала сама. Раздались звуки валакорда — мелодия была простенькая, но исполнялась чисто и даже с чувством. Для начала было неплохо, уши не страдали, Эмилин начала чуть покачивать ногой в такт, не отрывая взгляда от датапада. Потом кто-то запел. Голос был так себе. Довольно скрипучий, не очень сильный и слишком высокий, чтобы прийтись ей по нраву. В слова она не вслушивалась, увлеченная чтением. Через полминуты, впрочем, она поймала себя на том, что покачивает в такт уже не только ногой, но и головой. А ещё — улыбается себе под нос. И тогда она подняла взгляд. Пел По. Он стоя играл на довольно громоздком и причудливом клавишном инструменте, который в одиночку не переставишь: нужна не одна пара крепких рук. Вероятного помощника Эмилин быстро нашла глазами — Теммин Уэксли стоял неподалеку и с довольным выражением лица, скрестив руки на груди, в ритм прихлопывал ладонью по плечу. Она снова перевела взгляд на По. Тот, прикрыв глаза, продолжал петь, немного покачиваясь под музыку и явно растворяясь в ней. И это внезапно было так заразительно, что Эмилин уже открыто улыбнулась и продолжала смотреть на По: расслабленного, увлечённого, красивого. Прядь его волос, всё ещё мокро блестевших после недавнего душа, упала на лоб тугим завитком, и он убрал её назад коротким движением руки, на секунду оторвавшись от клавиш. Когда вечер закончился, Эмилин подошла к По и Теммину. — По, ты так себе играешь и ещё хуже поёшь, но мне понравилось. Спасибо. Откуда взялось это чудовище? — и показала на валакорд. — Теммин раздобыл на Джеонозисе, — кивнул на друга довольный По и зашарил руками по телу, словно не зная, куда их девать. — И меня играть научил. — Было несложно, он музыкальный, — поддакнул Уэксли. — Я вижу, — согласилась Холдо. — И где вы храните эту громадину? — Ну, где-где. — Теммин насупился. — В подсобке с костюмами биозащиты полно места. Надо, конечно, исхитриться его повернуть, чтобы в двери прошёл, но мы приноровились, да, По? Тот молча кивнул, но радость от теплого приёма публики и похвалы Эмилин в его взгляде медленно испарялась, чем лучше он всматривался в её лицо, на котором вновь стало проступать такое знакомое насмешливое выражение. — Лейтенант, — бросила она через плечо адъютанту. — Проследите, чтобы в подсобке биозащиты сменили коды доступа. — А куда ж его-то, — растерянно оглянулся на валакорд Теммин. — Он никуда ж не встанет… — А это не моё дело, капитан Уэксли, — коварно улыбнулась ему Холдо. — А вас, капитан Дамерон, я прошу через полчаса явиться ко мне и представить объяснения. Через полчаса злой и раздосадованный По явился на мостик, теребя в руке датакарту с объяснительной. Однако Холдо там не было. Знакомые офицеры подсказали ему посмотреть в кают-компании командования. Там было пусто: развлечения на сегодня закончились, все разошлись по каютам. Дроид-уборщик направил По в рабочий кабинет вице-адмирала, и По долго названивал и стучал в дверь, стоя, как дурак, в пустом коридоре, но ему не открывали. Озадаченный По пожал плечами и уж было развернулся, чтобы идти восвояси, как дверь чуть дальше по коридору открылась, и оттуда выглянула женская голова с сиреневыми волосами. — Капитан! — окликнула его Холдо. — Не туда стучитесь. Дамерон торопливо отбил каблуками два десятка шагов и, вытянувшись по стойке смирно, протянул ей датакарту через порог её личной — как он вдруг понял — каюты. Несколько секунд Эмилин, еле скрывая улыбку, смотрела то ему в глаза, которые он старательно отводил от выреза в её пеньюаре, то на протянутую датакарту. Наконец она закатила глаза и со словами: — Да я вас умоляю, — втянула к себе Дамерона за грудки и впилась в него поцелуем. Тот пребывал в растерянности недолго. — Ах ты, змея, — выдохнул он ей в губы и, ударив ладонью по кнопке, чтобы закрыть дверь каюты, крепко прижал Эмилин к себе.