Bring me to life

Внезапно открываю глаза и жадно глотаю воздух, пытаясь отдышаться. Испуганно озираюсь по сторонам. Все тело дрожит, как с жесткого бодуна, а на щеках слезы. Эш тоже испуган — резко тормозит машину. Боже, это что, был всего лишь сон? — Бля, ты чего? Напугала до жути! — вскрикивает он, обеспокоенно осматривая меня. Понимаю, что я жива, и это был жуткий, просто отвратительный сон. Начинаю рыдать, на автомате уткнувшись в плечо парня. Тот в непонятках обнимает меня, пытаясь успокоить, похлопывая по спине. — Ну тише-тише, у всех бывает, — Эш убирает меня из объятий и копошится на заднем сидении. — На, держи, выпей воды и успокойся, — он протягивает мне бутылку минеральной воды, предварительно открутив крышку, будто я не в силах. Кто знает. Большими глотками опустошаю ее до дна, будто в пустыне неделю обитала, заработав обезвоживание. Выжимаю всю жидкость из хрупкой бутыли так, что она сжимается, оставляя лишь воздух внутри. — Спасибо, — вытирая рукавом рот, благодарю, задрав голову к верху. — Мне приснилось, что мы приехали за Гасом, а он умер. Я стала искать помощь, но никого не было, даже, сука, тебя! Ты просто исчез! — глаза устремились на водителя, который, к слову, молча пялился в окно. — Я упала на дорогу и меня сбила машина, — захлебываясь солеными слезами делилась я. — Да уж, отличный сюжет. Я же говорю, всякое бывает. Мне раньше тоже такое снилось, что умираю я или те, кто мне дорог — это нормально. Это всего лишь наши страхи, внутренние переживания. Подсознание проецирует их в твоих сновидениях, потому что сейчас ты переживаешь за своего друга, но, поверь: он в порядке, и ты на самом-то деле тоже цела и невредима, так что прекрати реветь и поехали дальше… Уже вон фонари включаются, — он взглянул в окно, убедившись в своих словах и, заведя машину, мы снова двинулись с места. Фонари... Мне снова вспомнился сон. — Я то подумал, что тебе плохо стало. Или припадок какой, хуй тебя знает, — закончил он, покачав головой и облегченно вздохнул. Я натянула капюшон на голову, закрыв им лицо и поджала ноги на сиденье, засунув колени под толстовку, наблюдая за окном пролетающие просторы. Никогда прежде не снились кошмары. Надеюсь, с ним там все хорошо. Господи, только бы все было хорошо. *** — Подъезжаем, — сообщил Эш, сбавив скорость, высматривая в лобовое стекло нужный нам дом. — Готова? Все будет в порядке, я уверен. Не парься, — oн начал выворачивать руль вправо, паркуясь возле бежевого дома. — Пошли со мной, я все равно немного боюсь, теперь... — попросила я. — А твой дружок меня не прикончит за то, что я с тобой вожусь? — шутил парень. — Он был под кайфом и наверняка уже не помнит вашего разговора. Хоть ты и поступил, как полный мудак, я не лучше. Думаю, ему сейчас вообще не до тебя. А если что, извинишься и скажешь, что ты идиот, который не умеет шутить. Я вышла из машины, Эш взял меня под руку, от чего я немного вздрогнула, так как это было неожиданно, но значительно легче. Сейчас мне была необходима хоть какая-то поддержка в прямом и переносном, поскольку я не знала, чего ожидать, когда зайдем. Мы проникли в дом, и выглядел он немного иначе, чем в моем сне, но с «ароматами» я угадала, конечно: удушающий перегар, запах пота и разбросанной обуви у порога — тошнотворный микс. Здесь явно не хватает кислорода, им бы окна открыть да проветрить всё. Я сразу повела Эша на второй этаж, дабы не терять время напрасно. Вряд ли бы Гас трахался где-то на первом. Тревога усиливалась с каждым шагом, сердце сжималось, издавая оглушительные удары, отдавая в ушах. Узкий небольшой коридор, со светлым ковровым покрытием и такого же бежевого цвета стены — как в типичных картонных американских домиках, которые на раз-два разносит от ураганов. Две белые двери справа по коридору, одна слева и ещё одна прямо по центру. Заглядываем в каждую по очереди. В первой на полу валялись использованные презервативы и пустые бутылки из-под вина и шампанского. На кровати лежал парень с ярко-выкрашенными, длинными зелеными волосами, у которого под одним боком спала сочная мулатка, а под другим — белая, как сметана, азиатка. Ничего интересного. Закрываю, поморщившись. Следующая дверь — двое на полу, и ещё трое на постели. Выходим. Заглядываю в ванную — никого. И, наконец, последняя дверь прямо по коридору. Аккуратно приоткрываю дверь, в комнате играет «Cocaine Shawty — Lil Peep X YungGoth». Я вижу Гаса и забываю весь свой скудный словарный запас, чтобы хоть как-то описать состояние парня. Ему явно хуево и одновременно он под кайфом. Вцепившись, держится рукой за свои светлые волосы, его рот как всегда приоткрыт (он вообще умеет его закрывать?). Глаза настолько убиты, что мне кажется, он вообще ничерта не видит. Густые темные брови нахмурены — он сконцентрирован на том, чтобы не отключиться. Ещё бы, на нем скачет девчушка с огромными буферами и стонет как настоящая порноактриса. Глаза Гаса то закрываются, то открываются, он пытается держать их открытыми, но у него это плохо получается. Я более, чем уверена, что он не видит дальше своего члена — его же просто вырубает на ходу! Это ж как надо обдолбаться, чтобы спать во время секса? Странно, что у них вообще что-то получилось. Я закрываю дверь и смотрю на Эша, ожидая его реакции. — Ну вот, об этом я и говорил: не стоило и переживать, у парня все под контролем, — смеялся он. Смешно, ага. Я немного ошалела, но, признаться, рада, что он, по крайней мере, жив. Мы садимся на пол возле двери, друг напротив друга, Эш вытягивает длинные ноги вперёд — так ему удобнее. Я подперла рукой бровь, клянусь, я так хочу спать. — Могу сказать с точностью в 146% что если мы закурим прямо здесь, всем будет насрать, — предложил Эш. Кивок, достаю сижки, и мы оба начинаем дымить, заполняя узкий коридор никотиновым дымом. Через пару минут из комнаты слева от нас начали нарастать стоны, все громче и громче, и наконец — момент кульминации. Не знаю, кто из них закончил. Я с отвращением покосилась в сторону белой двери, потушив бычок об руку, а Эш все также довольно улыбался, будто он следующий. Ещё через минуту дверь открылась и из комнаты вывалилось тело. Это был Гас. На нем черные трусы CK и стекающие капли пота по спине и лицу. Откуда? Он ведь даже ничего не делал? Парень держится за голову, шатаясь по сторонам, будто неопытный космонавт, вернувшийся на землю. Делая шаг, он спотыкается об ногу Эша, не замечая его, и плетется дальше. Я подскакиваю и хватаю его за обе руки, пытаясь удержать, встав прямо перед ним. У него такое лицо, как когда лежишь с похмелья и корчишься от того, насколько тебя хуевертит. Вертолеты, самолеты без посадки, крутящиеся по часовой в невесомости, тошнота и полная дизориентация. Открываешь глаза — плохо, закрываешь — тоже. Мой Дон Жуан из кожи вон лез, дабы устоять на ногах и разглядеть кто стоит перед ним, но его шатало то вперёд, то назад. То влево, то вправо. Ему никак не удавалось сконцентрировать свой взгляд на мне, хоть он и пытался, правда. Браво, Гас. Спасибо, что живой. — Эй, ты тут? — я легонько шлёпаю его по щеке, пытаясь привести в чувства, а другой рукой трясу его за плечо. — Я на улице подожду, — сказал Эш и протиснулся в коридорчике, обходя Гаса. В ответ Пип что-то невнятно промычал, и я поняла, что смысла задавать ему какие-либо вопросы попросту нет. Напоминаю, так как разница в росте у нас приличная, вышло всё так, что я закинула Гаса себе на плечо и мы оба поплыли в сторону здешней ванной комнаты. Меня качало потому, что было как минимум тяжело тащить этого медведя на себе. Все вот называют его цыпленком, а я медвежонком. Ну камон, он такой большой, какой к черту цыплёнок? Я опустила крышку унитаза и села, а Гас встал, оперевшись руками о тумбу с раковиной, зажмурив глаза и уронив вниз голову. — Гас? — попыталась достучаться я, вглядываясь в уставшее лицо. Но в ответ просто мычание. Он тёр лицо рукой, растягивая кожу так, что она еще чуть чуть и отвалится, как слой маски. Затем начал щипать себя за щеку, оттягивая кожу. Я не знаю, что у него в голове творилось, но наверное он действительно переборщил со всем этим дерьмом. Не представляю, каково ему сейчас. Наконец, точно в режиме слоу-мо, он повернул голову в мою сторону и, о боже, у него ужасно распухло лицо, наверное поэтому он его щупал. — Я... — его голос хрипел сильнее обычного. — Я не чувствую... своего ебаного лица, — с паузами, сиплым голосом почти что шептал Гас так, словно сорвал голос на каком-то концерте. — Я правда... Его не чувствую, пиздец... — он опять уставился в зеркало и на этот раз оттянул веко вниз, пододвинув голову ближе к своему отражению, словно искал что-то. — Там ползает, блять, помоги мне, достань их оттуда, — он медленно повернул ко мне голову, держа нижнее веко оттянутым. Бедолага, ему сейчас тяжело двигаться, но кто его заставлял так убиваться? Я никогда не употребляла тяжелые наркотики, только каннабис. Я встаю с унитаза и подхожу к Гасу. — Кто, милый? Покажи мне, там никого нет, — нежно обращаюсь к нему, и смотрю на наше отражении в зеркале. Минута молчания. Помянем трезвый разум парня. — Ты так очаровательна, — вновь прохрипел Пип. Я усмехнулась, его еще хватает на комплименты. Обнимаю сзади, обвив руками талию и сцепив пальцы в замок на его животе. Густаву не мешало бы побриться. Мы стояли так до тех пор, пока его не начало тошнить. Романтику как дождем смыло, и я скоренько так открыла крышку унитаза. — Давай, два пальца в рот и тебе станет легче. — Да хоть все пять, мне это не поможет, — промямлил Пип и упал на колени, заключив в объятия холодного белого принца, прижавшись к ободку лбом. Сажусь рядом с ним и руками наклоняю его лицо к унитазу, засовывая два пальца в его рот — дело пошло. Мне так жалко медвежонка, он рвался минут пять без остановки. Надеюсь, не сорвал себе поджелудочную. На раковине стоял пустой стакан, я сполоснула его и налила в него чистой воды. — Пей, — протянула Гасу. Он взял и залпом выпил содержимое, но затем оно полезло обратно. Мы проделали это несколько раз, до тех пор, пока рвота не прекратилась. На стене висела аптечка, и я нашла там какой-то адсорбент. Дала Гасу, чтобы хоть чуть-чуть облегчить ему жизнь, ну хотя б попытаться. Честно говоря, я не знаю, как нужно помогать в таких ситуациях, впервые сталкиваюсь с этим. Но думаю, что прохладный душ будет уместен. — Гас, залазь в ванную, — я помогла ему развернуться и залезть. Он кое-как уселся, поджав длинные ноги к груди и опустил голову между коленей. Я включила еле тёплый душ и стала поливать им голову Густава, спускаясь к шее, а потом намочив полностью. Он вскрикнул от неожиданности, втянув голову в плечи и покрываясь мурашkами. Вода стекала по изгибам его худого тела. Тату «Exit Life» моментально потемнела, будто ее вот-вот набили. Резко дверь в ванную распахнулась и сюда зашла та самая девочка, которая буквально двадцать минут назад усердно извивалась, оседлав Гаса. — Малыш Пип, это ещё кто с тобой? Пошли обратно в постель, я соскучилась, ты не закончил, — миленьким голоском пропищала блондинка, стоя в проходе двери, прикрывая руками нагую грудь. На вид ей лет шестнадцать, если честно, но сисюли на все тридцать. Боже, а лицо? Оно же такое ангельское, просто ребёнок ещё. Правда, размазанная тушь под глазами и помада вокруг рта создавали на ее гримасе образ настоящей шлюхи. И что она забыла на этой вечеринке? Ах да, она ж пришла сюда за папочкой. Это то, о чем мне рассказывал Гас. Таким девочкам нужно делать уроки по вечерам, а не упарываться наркотой всю ночь напролет, отдаваясь кому попало. — Проваливай, — грубо рявкнул на неё Гас, даже не глянув в её сторону. Ее мина мгновенно задрожала от подступающих слезок. — Я сказал п р о в а л и в а й! — повысил тон Гас и милое существо выбежало из комнаты, хныкая. — Ого, да ты просто тиран. — Ну почему с первого раза они не догоняют? — бинго, он наконец-то ожил и начал шевелиться, несколько сексуально раскрыв рот и подняв голову к верху, наполняя водой ротовую полость, тут же сплевывая ее между коленей. Он сделал еще несколько глотков, после чего, набрав её, снова сплюнул. Умывшись напоследок, он медленно встал, также пошатываясь и держась за мои костлявые плечи, почти самостоятельно вылез из ванной. Гас все еще неуверенно стоял на ногах и растерянно смотрел по сторонам, будто что-то искал. — Эй, самолёт через час. Мы не успеем, — подавая ему полотенце, я беспокоилась, заглядывая в опустошенные глаза. Они выглядели, мягко говоря, болезненно. Темная кожа вокруг глаз и на веках, создавала впечатление того, что он забыл смыть очередной грим. Носогубные складки, отечность в области гайморовых пазух, желтоватая кожа. Мальчик мой, что ты творишь? Где же та детская искра в твоих глазах и широкая, наивная улыбка, что рисует морщинки в уголках карих стекляшек? — Детка, у меня частный самолёт, и если я захочу, то он прилетит и через час, и через два, — он растирал полотенцем голову, шею и тело. Ещё раз взглянув на себя в зеркало, он прокомментировал не лучший внешний вид: — Вот же пиздец, давно я так хуево не выглядел. Лица все ещё не ощущаю, это странно, оно слегка покалывает, — он опять дотронулся до него, ткнув кожу пятью ногтями. — Мне понадобятся солнцезащитные очки, потому что нельзя появляться в таком виде перед людьми. Что они подумают? — да похер, что они подумают. Лучше бы о своем здоровье думал! — Где твоя одежда и телефон? Найди их и нам пора уезжать отсюда, ладно? — сказала я, открывая дверь ванной. Парень вздохнул. — Пойду посмотрю в комнате. — Надеюсь, ты отлично отдохнул, Гас, — проводив вялое тело взглядом до комнаты, я стала ожидать его в коридоре, пока он искал необходимое. POV Густав. Состояние крайне паршивое и это очень мягко сказано. О чем это я — я, блять, живой труп. Все тело от головы до ног ватное, звон в ушах не прекращает раздражать слух. Голова одновременно пустая, и в то же время вот-вот лопнет от давящих на ее стенки мыслей. Раздражение и сильнейшая, просто вселенская, нахуй, усталость, словно я не спал неделю, отрабатывая марафон по бегу. Сажусь на кровать и уронив локти на колени, подпираю двумя трясущимися руками лицо. Сильно кружится голова, ощущение, что я уже часа два кручусь в центрифуге. Во рту все пересохло, несмотря на то, что я пил воду, но от нее меня мутит — стараюсь держать ее в себе. Руки трясутся, как у старика с болезнью Паркинсона. Тупо состояние овоща, хочу прекратить гробить свою жизнь в такие моменты, но потом снова упарываюсь и такой: «Бля, да разве можно отказаться от такого кайфа? В этом же и заключается смысл жизни — избегать боли и проблем в жизни, ныряя с головой в наркотическое море» и мчусь на движ. А на утро все по новой, и так далее. Замкнутый круг. Такими темпами я точно не доживу до конца месяца, если не до конца недели, судя по ощущениям. Со сморщенным лицом, все еще парируя на вертолете в воздухе, оглядываю комнату в поисках своей одежды. Я даже не помню, где разделся и при каких обстоятельствах. На люстре висит розовый кружевной лифчик примерно третьего размера. Надо же, я совсем не помню её лица. Скидываю простыни на пол — выпадает телефон. Поднимаю — разряжен. Из-под кровати виднеются шмотки: мои клетчатые штаны, джинсовка и теплая, меховая кофта с капюшоном на змейке. Быстро натягиваю на себя шмотки, накидывая на голову капюшон. Знобит, но в одежде не намного теплее. Попутно захватив кеды, волочу ногами по полу, выхожу из комнаты и вижу Софи. Она мило сопит, сидя на полу и склонив голову набок. Она такая замечательная, просто малышка — беззащитная и маленькая, а я веду себя как полнейший мерзавец. Держась за стену одной рукой и за голову другой, аккуратно сползаю на пол и глажу большим пальцем девушку по ее мягкой щеке, нежно поместив лицо в свою ладонь. Она моментально открывает глаза, девочка так устала возиться со мной, я вижу это. Мое состояние нестабильное и я могу срываться на нее. Когда же это все прекратится? Мы как-то резко встаем и я крепко обнимаю ее, пряча под свои «ангельские крылья». Уткнувшись в макушку ее головы, вдыхаю аромат волос, который сводит меня с ума. Моя маленькая девочка. Хочу, чтобы она была моей. Девушка запускает свои руки мне под джинсовую куртку, водя пальцами по лопаткам. Холодные руки всегда такие, от этого меня знобит сильнее. Мурашки, собрав целый отряд, пробежались по моей спине. Целую в лоб, и она говорит, что нам уже пора. Нехотя выпускаю девочку из своих объятий и крепко держу ее за руку, глядя на нее пьяными влюбленными глазами, откинув назад голову, с дурацкой улыбкой на лице. — Гас, — она скромно улыбается, опуская глаза. — Ты до сих пор пьян, пойдем уже. Эш нас заждался. Ее улыбка вызывает во мне умиление, как будто я смотрю на маленького котенка, испытывая самые теплые и приятные ощущения, желание потискать, прижать и не отпускать. Эш? Кто это такой? По-моему, я проговорился ей сегодня по телефону, что сильно ревную, когда она не со мной. Но я не прав, она не принадлежит мне, и не моя собственность. Разве может человек вообще быть собственностью? Опускаю глаза на ее пухлые, красные покусанные губы и жадно сглатываю слюну. Она тянет меня за руку и мы плетемся по коридору, спускаясь по лестнице вниз. Спешно выходим из дома и направляемся к машине, припаркованной возле дома. Черный пикап форд рейнджер шестнадцатого года освещает своими сраными фарами долбанную улицу. Открываю дверь заднего сидения и заваливаюсь туда с ногами. Софи садится вперед, повернувшись ко мне. — Все в порядке? Подремай, пока будем ехать, ладно? — с радостью. Молча откидываюсь назад на сиденье и закрываю глаза, крутясь в вестибулярной карусели. Моментально проваливаюсь в сладкие объятия младшего брата смерти — сна.