Холодная танцовщица

ㅤ ㅤㅤ ㅤㅤㅤ ㅤ ㅤㅤㅤ ㅤ ㅤ ㅤㅤ ㅤㅤㅤ ㅤ ㅤㅤㅤ ㅤ — Вы так стремитесь добиться моего расположения, что готовы на все? — глядя ему в глаза промолвила вопрос свой. — А мы очень догадливы, — смешок полился по той комнате. Своею рукою коснулся её шее и провел след до ключиц. — Эти жесты, применяйте пожалуйста на своих любовницах! — забрала его руку со своей шее, она подошла к зеркалу дабы снять с себя эти украшения. Григорий облизнул свои губы прожигая её взглядами. — Как ваше имя? — Хочешь игру, Червинский? — оборачиваясь к нему спросила танцовщица ухмыляясь. — Будет, только жди от меня правил! И попробуй что-то нарушить, — подошла к нему вплотную. — Пожалеешь. Григорий хотел впиться в эти губы, но раздается стук в дверь. Мата Хари чётко и громко вскрикнула слово: входите. В уборной оказалось две фигуры — Лидия Шефер и Сазан Алексеевич. — Григорий Петрович! — воскликнул хозяин столичного театра. — Моё почтение, вы все таким же театралом остаетесь, похвально! — пожал руку тому отставному офицеру. — Всё верно, дорогой Сазан Алексеевич, в вашем театре выступают самые наилучшие звезды! — хитрым прищуром взглянул на Мата Хари, которая стояла с высоко поднятой головой, сложив руки в замок. — А я как раз решил поздравить восходящую звезду! — отчитался в своих намерениях тот, сделав акцент на последних словах. Лидия слегка усмехнулась, продолжая наблюдать за тем мужчиной, который с первых дней прохода не дает. Нутром своим чуяла она, что сюрпризов от жизни надобно ожидать. Она сделала вывод: он не такой, как этот пропойца Маклеод. — А вот это, кстати, правильно! — тихонько изрек свои следующие слова и после же засмеялись. Тогда же Григорий покидает уборную, напоследок прожег своим взглядом черных очей. Как только Червинский ушел, Лидия Шефер обратилась к танцовщице. — Милая, с тобой хочет побеседовать Сазан Алексеевич! Кстати, он знал настоящее имя Мата Хари. Мадемуазель щедро ему заплатила за молчание. Хоть и они находились втроем, не было посторонних ушей, все таки хозяин театра обратился по её второму имени. — Дражайшая Мата Хари, все зрители просто польщены вашим выступлением! — с восхищением начал мужчина лет тридцати девяти. — Ваше имя должна знать вся Европа! Вы согласны выступить во Франции? — Конечно! — улыбнулась танцовщица. — Буду рада, если и европейским зрителям придутся по вкусу мои выступления. Он покидает уборную этой мадам со счастливой улыбкой на лице. Лидия, присев на кресло, стоящее неподалеку от дамского столика. Сложив руки в замок начинает говорить. — Я думала что этот господин прост, как солома, — с насмешкой возглашает она. Речь была про этого Сазана. — Перестань, милая! — захохотала Китти. — Ну у него явно какие-то причуды, а впрочем, не так уж столь важно. Хотела вовсе о другом спросить. — И о чём же? — вопросительно взглянула на свою подругу. — Я про Червинского, — отвечает столичная богачка. — Ты что-то о нём узнала? — Об этом, дорогая, не беспокойся, — ухмыльнулась. — О нём я узнаю, непременно. Лидия смотрела на Катерину и уже поняла, что та удумала какую-то игру. Не так проста, как казалось. Характер свой проявила наконец, собственно это и радовало мадемуазель Шефер. — Ты что-то удумала? — взглянула на свою собеседницу, на личике уже была нарисована легонькая усмешка. — Узнать я узнаю, вот его я помучаю, — загадочно продолжила Вербицкая. — Он как придумает себе что-то, то он хоть зашибется, но заполучит. Думает, что легко будет. — смешок разлился по всей уборной. — Он ошибается. — Тут уже куда интереснее, ты же ведь меня знаешь, я не отстану. Вербицкая рассказала, что за игру задумала. Выслушав весь рассказ, Лидди была удивлена, но настрой её подруги нравился. Побыв ещё с ней, танцовщица начала готовиться к выходу. Сейчас будут засыпать цветами.

***

Была облачена в бордовое платье, обшито кружевами из бархатистой ткани. Соответствующие украшения, перчатки и шляпка. Уже спускаясь по лестнице, все зрители только кричали: браво. Кто-то вскрикивал наилучшие пожелания. Она же с высоко поднятой головой глядела на всех, кто даровал цветы. Конечно же, дабы не разочаровать их принимала дары. Но на балконе стоял Червинский, наблюдающий за всем зрелищем. Все горело перед ним, как черти на сковородке. Вербицкая же подняла свою голову и взглянула на Григория с ухмылкой и подмигнула ему. Молодой господин тяжело вздохнул. От одного её взгляда терял голову, сходил с ума, дабы вновь заполучить таков взгляд в свою сторону готов пройти через огонь и лед. Уже у самого выхода стоял Генрих ван Дейк, тот самый нидерландский гость. — Моё почтение, мадам. Вы самое совершенство! — с акцентом сделал комплимент столичной звезде, целуя ей руку и протянул подарок, который был упакован красиво в ту коробочку. — Благодарю! — Вы не откажите мне в одной встречи с вами? — переспросил Генрих. — Я и более не прошу! — Я согласна, — не задумываясь ответила ему Мата Хари. — Назначайте место встречи! — В ресторане! Буду ждать вас, в полдень! И как раз по той лестнице спускался Григорий, увидел эту женщину, которая свела с ума, из-за которой весь изводился с другим мужчиной. Сжал кулак, впиваясь когтями в свою кожу, оставляя ярко-красные следы. Во взгляде его ревность читалась. Хоть она ему и никто, но рано или поздно будет принадлежать только ему. Видимо на сей раз игра уже началась.

***

Как мадам собиралась ложиться спать попросила у служанки, кою звали Оксаной попросить у конюха, дабы приготовил на утро коня. Она ей соврала о том, что запланировала с самого утра проехаться на лошади по лесах. На самом деле госпожа собралась поехать к своему сыну на могилу. Именно там, Катя может почувствовать себя свободной, подумать обо всем, помолиться за упокой его души. Покинул мир бренной вовсе младенцем. Оказавшись на кладбище, Катерина накинула на свою голову черный платок. Пройдя несколько метров к выходу из того места уже дошла к месту, где был поставлен крест и много цветов, их расцветало все больше и больше. — Здравствуй, сыночек мой, — проводит рукой по кресту, с глаз лились горько-соленые слезы. Она старалась сдерживать свои эмоции, но не могла. Это её кровиночка, её частичка души, которой так дорожила несчастная Мата Хари. Была тишь. Лишь слышала мелодию ветров и светило солнышко, но нынче не грело. Как же хотела вернуться к простой жизни, забыть все, что произошло за все это время. — Как же я скучаю тебе, маленький, — сквозь слезы вымолвила эти слова. Она так мечтала сказать в живую: люблю тебя, Володенька (так его звали). Спустя нескольких минут явился здесь отставной капитан Маклеод. Неужели он вспомнил за все это время сына? Мужчина знал, что свободное время проводит именно тут, рядом с сыном. — Я уж думал мы и не встретимся. — спокойно молвил тот. — Ты? — обернулась к нему Вербицкая, поднимаясь с земли и поправила платье. — Только не лги мне, что о сыне вспомнил! — А может и вспомнил! — повысил свой голос. — Ты теперь живешь как хочешь, любовников много и подарки дорогие дарят. После тех слов мадам влепила смачную пощечину. Хоть рука и покраснела, но боли не почувствовала. — Да как ты смеешь высказывать мне подобное? — прошипела словно змея. — Я тебя не прощу за такие издевательства, я сделала то, что должна была. Если бы ещё был жив мой сын, возможно все было по другому. Но то что ты содеял, нет ... — Да кто ты такая, чтобы голос повышать на меня? — притянул её к себе, продолжая яростно шептать. — Я готов этому человеку рассказать, что ты шлюха продажная! — он хотел её поцеловать, но та отпиралась. Оттолкнув его сразу заговорила. — Твоя жизнь может закончиться в любой момент, Маклеод. — холодным шепотом произнесла свою речь Китти. — Были бы доказательства того, что я являюсь девицей легкого поведения, может быть, ещё боялась. А так с гордостью сказать могу, что до тебя и после тебя не было никого. Катя не забыла попрощаться с сыном. Она, не желая вести разговор с тем мужчиной, у коего ветер гулял покидает это место, направляясь к своей лошади. Нынче, должна выглядеть Королевой.

***

Мата Хари уже прибыла к новомодному ресторану в Петербурге. Заведение было достаточно большое, имело несколько этажей. Было развешено много картин, много посетителей. Кивнув головой в знак приветствия, как мадам проводят на второй этаж. На том этаже обедали исключительно богачи. У окна уже дожидался тот самый иностранец, просил который встречи с ней. — Мадам! — встает с места Генрих, целуя руку Мата Хари в знак приветствия. — Вы просто неотразимы! Тёмно-фиолетовое платье, с пышной юбкой и приоткрытыми плечами. Расшитые кружева на рукавах и длинный шлейф. Длинные серьги из аметиста, немного собранные волосы, шляпка — стиль настоящей Леди. Они же уселись за столик. Через некоторое время их бокалы были наполнены алым вином, которое было очень вкусным, а ещё позднее, преподносят десерты и различные блюда той эпохи. — Давно ли занимаетесь искусством? — спрашивает господин ван Дейк. — Не так столь и давно. В моей жизни случились больше потрясений, чем почувствовала вкус радости, — глядя в окно проговаривает свой ответ. — Но я не хотела это вспоминать, поскольку мне неприятно. — Как вам угодно, мадам! — слегка улыбнулся светловолосый. — Почему вас занесло в Петербург? Вы какой-то посол или просто гость? — слегка усмехаясь задает вопрос Генриху. Тем временем, Червинский сидел позади этого иностранца и видел, как ведет себя эта женщина. Даже в таком виде была Королевой. Он опустошил наверное уже третий стакан вина. Вербицкая глядела на него и специально себя так вела, кокетничала с этим мужчиной. — Я посол, однако я решил немного отвлечься от работы, нечего вам беспокоиться. — он прикоснулся к её руки и преподносит к губам своим, оставляя легкий поцелуй. Вновь украсилась улыбка, а после же взглянула на Гришу. Она специально дразнила его. Он был весь на взводе, уже сходил с ума.

***

После того, как поболтала с этим мужчиной решила покинуть заведение, ссылаясь на то, что пора готовиться к важнейшему выступлению. Через две недели должна ехать во Францию и теперь готовит для французов грандиозный номер. Как сказала её наилучшая подруга, коя поддерживала Китти ещё со времен учебы в Смольном институте: тебя должна знать вся Европа. Вербицкая поправила свои серьги и прическу, идя к карете, как на её пути встречается Червинский. — Григорий Петрович, я рада ... — она не успевает ничего сказать, как тот уже притянул к себе. — Как ты посмела строить глазки этому идиоту!? — яростно зашептал Гриша, убирая за ухо её прядь. — Только я имею право смотреть на тебя, только я. — тот оставляет поцелуй на её щеке. Его губы так горели. Мата Хари нашла возможность, как оторваться из этих цепких объятий мужчины и усмехнулась слегка, подойдя к нему чуть ближе начала говорить. — А тебя зависть берет, что на меня все мужчины смотрят? — глаза её блестели, личико расплывалось в хитрой ухмылке. — Эх, любимая ... — шепчет он, позволяя прикоснуться к ней. — Так вы будете своих потаскух называть! — убрала его руку с лица, после продолжила. — А вы ведь так ждете правил, что за мной решили следить? — тихо засмеялась танцовщица. — Хорошо, тогда первая буква моего имени, — она приблизилась к уху и зашептала. — "К".