Мечта художника

      Небрежно накинув на плечи медицинский халат поверх лилового платья, иногда поскальзываясь на тонких каблуках, Эффи Тринкет торопливо шла по больничному коридору, краем глаза сверяясь с номерами палат. В одной руке она несла спортивную сумку, а на сгибе локтя другой висел чехол с одеждой. Дойдя до нужной двери, женщина постучала и тут же ворвалась, не дожидаясь приглашения.       — Полная безответственность, Пит! — Ни на кого не глядя, Эффи сразу перешла в наступление. — Обещал пропасть только на два дня, а не берешь трубку уже четыре! — протараторила она и, бросив вещи в ближайшее кресло, уткнулась в планшет, что-то отмечая.       — У нас нет времени на всякие глупости, дни расписаны по минутам! — Её взгляд был прикован к экрану, пальцы порхали по сенсору. — В галерее проблемы, две встречи сорвались, я не успеваю переделывать твое расписание, а ты ещё и телефон отключил! — негодовала женщина. — Ладно дядюшка твой соизволил ответить, где тебя найти.       — Вы не подрались? — спокойно спросил Пит, поцеловав в макушку сидящую на его коленях дочь. Ему давно стало привычным такое поведение Эффи, а вот девочка была явно шокирована. Распахнутыми глазами она смотрела на яркую женщину, которая для неё была похожа скорее на ожившую куклу, чем на человека.       — Нет, в этот раз обошлись взаимными упреками, — не поднимая глаз от планшета отмахнулась Тринкет.       — Мне иногда кажется, что вы были бы идеальной парой.       — Скажешь тоже! Я…       — Эффи, — неожиданно серьезным тоном перебил её Пит. — Где они?       — Кто? — Она оторвалась от своего занятия.       — Манеры, о которых ты постоянно твердишь, — он усмехнулся. — Потеряла в ссоре с Хеймитчем?       Женщина непонимающе захлопала накладными ресницами. Пит кивком показал на девочку.       — Малыш, — обратился парень к дочери, — познакомься, это Эффи Тринкет — мой помощник и друг, а это моя дочь — Оливия, — произнёс он с нескрываемым восхищением и даже гордостью.       — Дочь? — протянула женщина и посмотрела на девочку, будто бы только в это мгновение увидела. Её брови взметнулись вверх. — Она твоя дочь?       — Наша с Китнисс.       Губы женщины вытянулись в тонкую полоску, Эффи наконец-то осмотрелась по сторонам.       — А где она сама?       — Разговаривает с лечащим врачом, — невозмутимо сказал Пит и уже ставшим привычным жестом провел по волосам девочки, которая всё так же завороженно разглядывала гостью.       — Надеюсь, она скоро вернется… — задумчиво произнесла Тринкет, глядя на папу с дочкой. — Я тебе вещи привезла. — Очнувшись, она кивнула в сторону кресла. — Собирайся! У тебя пресс-конференция через два часа, а затем встреча с инвестором.       — Ты уходишь? — повернулась к нему лицом и испуганно спросила девочка. — Ты не должен уходить!       — Должен, малыш, меня ждут. — Пит осторожно подбирал слова, ещё не понимая, как ребенок может отреагировать.       — Но я не хочу! — Всхлипнув, Лия прижалась к нему.       — Время! — Эффи картинно закатила глаза, выразительно показывая на часы.       — Я тоже не хочу, но надо, — тихо шепнул Пит и крепче обнял дочку, игнорируя свою помощницу. — Давай договоримся: пока закончи рисунок, а когда я вернусь, покажешь, что получилось. Хорошо?       — Крошка, у нас нет времени на капризы! — Тринкет сама не заметила, как недовольно дёрнула носом, прежде чем снова уткнулась в планшет. — Пит, учти, у тебя всего тринадцать минут.       Парень бросил на неё хмурый взгляд, но говорить старался как можно спокойнее.       — Нам в любом случае надо дождаться Китнисс.       — Только закат будешь рисовать ты. — Обиженно склонив голову, девочка теребила рукав его футболки.       — Договорились. — Пит снова обнял дочку и что-то прошептал на ухо.       Лия вздохнула и поднялась с колен отца. Он встал, поцеловал ее в макушку, взял вещи и скрылся в небольшой ванной комнате. Сев по-турецки и чуть наклонив голову, девочка внимательно разглядывала женщину — та выразительно смотрела в ответ, не торопясь начинать разговор.       Мисс Тринкет была из породы людей, что любят детей на расстоянии, желательно на расстоянии нескольких километров. Планшет в ее руке булькнул, Эффи перевела взгляд на него и села рядом с девочкой.       — У тебя интересные волосы, — задумчиво сказала Лия.       — Нравится? — улыбнулась Эффи, поправив золотой цветок на пышном парике, будто взбитом из мыльной пены.       — Нет! — малышка покачала головой. — У мамы лучше.       — Ты еще ничего не понимаешь, — сказала женщина. — Блестки и лазурь сейчас в тренде, а…       Договорить она не успела, так как в палату вошла Китнисс, и Лия с криком «Мамочка, а за папой тетя Эффи пришла» вскочила с дивана. Девушка немного нахмурилась, явно не ожидая увидеть такую гостью, но поздоровалась и села на корточки, распахнув объятья.       — Я соскучилась, — обнимая мать, пролепетала девочка.       — Я тоже.       «Пффф, телячьи нежности, — подумала мисс Тринкет, коротко кивнув на приветствие, — будто год не виделись». Она достала из сумочки маленькое зеркальце и освежила помаду на губах.       Когда Пит вышел из ванной, в палате было слышно только щебетание маленькой девочки. Разговор двух женщин дальше приветствия не зашел. У каждой были свои причины.       Лия внимательно посмотрела на него, подбежала, и он подхватил ее на руки.       — Какой ты красивый, папочка, — восторженно сказала девочка и провела ладошкой по блестящему лацкану черного пиджака, затем поправила ворот белоснежной рубашки. — Жалко нам с тобой нельзя, да мам?       — Жду тебя на улице! — выкрикнула Эффи, подскочила на ноги и, добавив что-то про бессовестное опоздание и потерянное время, практически бегом вылетела в коридор, громко хлопнув дверью.       — Я постараюсь быстрее вернуться, — сказал Пит, меньше всего на свете желая выпускать из рук это свое маленькое чудо.       — Обещаешь?       — Не обещаю — постараюсь. — Он поцеловал дочку в щеку и поставил на ноги. — Что врач сказал? — обратился он к Китнисс.       — Нас выпишут в ближайшие дни.       Их глаза встретились только на миг и после короткого кивка разошлись.       Они избегали прямых взглядов и толком не общались эти дни, не говорили вслух о своих обидах и страхах, которых накопилось предостаточно. Между ними будто встал огромный барьер, и ни один не решался сделать шаг. Оба боялись. Боялись сделать ещё хуже.       Поэтому старались сдерживаться, чтобы не вынести на глаза дочери всё, что бурлило внутри. Видимо, чувствуя нервозное состояние родителей, Лия капризничала весь вечер и половину ночи, а они сидели по разные стороны кровати и поочередно душили друг друга обоюдным молчанием, неясностью происходящего и колючими взглядами. Их чувства всегда были взаимны.       Они одновременно посмотрели на дочь.       — Ура, мы поедем домой! — воскликнула Лия, подпрыгивая между ними, держа обоих родителей за руки.

***

      По техническим причинам пресс-конференцию задерживали уже на полтора часа, что начисто ломало график составленный Эффи. Бурча под нос какие-то ругательства и что-то корректируя на ходу, она нервно бегала по небольшому кабинету с такой скоростью, что казалось, ворс ковра под её каблуками вспыхнет. Она ненавидела, когда что-то шло не по плану.       Пит сидел за столом, улыбаясь собственным мыслям. Неосознанно он крутил в руках чашку и вглядывался сквозь стеклянную стену в долину небоскребов, сверкающих в лучах солнца зеркальными боками.       — Пит, это точно? — женщина прекратила свой забег по комнате.       — Да, Эффи, — спокойно ответил парень на вопрос, заданный уже в тысячный раз.       — Ты уверен?       — Да, Эффи.       — ДНК сделал?       — Нет. И не собираюсь.       — Почему? — Она сняла туфли и поморщилась, когда ступила босиком на ковер.       — Потому что Лия моя.       — Китнисс сказала?       — Да.       — Тебе этого достаточно? — Женщина вопросительно изогнула бровь.       — Да!       — Ты иногда такой наивный, Пит, а если это обман? — сказала она, всплеснув руками.       Выражение его лица мгновенно изменилось.       — Какой обман, Эффи? Оливия моя дочь! — Тон его голоса был тверд как камень. — Считай как хочешь, но прими как факт! Я никогда больше не желаю слышать сомнений по этому поводу!       Женщина протяжно выдохнула и покачала головой.       — Тебе восемь раз предъявляли отцовство на «Ходят слухи» Фликермана. — Тринкет, облокотившись на стол, слегка прищурилась. — И все восемь раз ты безропотно сдавал этот тест, а сейчас ты этого не делаешь только потому, что так сказала Китнисс? Не понимаю тебя, Пит.       Будто исчерпав все силы, она опустилась на стул, обмахиваясь планшетом.       — Эф, ты практически верно ответила на этот вопрос.       Пит налил кофе, в чашку своей помощницы положил сахар.       — Ты лучше меня знаешь, что это шоу в большинстве своем — показуха, по проверенным источникам известно, что с большинством этих женщин я даже не пересекался в жизни, а тесты сдавал, чтобы не вызвать подозрений и разговоров. Каждый раз подсознательно чувствовал, что дети, которых мне предъявляли, не могут быть мои, хотя, зная свои косяки, исключить обратное тоже не мог. А Лия… — он улыбнулся. — Еще тогда, в коридоре перед операционной я понял, что смогу её принять. И то, что она дочь Китнисс, — главный аргумент. Да, понадобилось бы время осознать и… переболеть, но её ребенка я уже любил.       — Ты точно не хочешь удостовериться? — упрямо гнула Эффи свою линию.       — Нет. — Пит твердо посмотрел на помощницу. — Я и так уверен. Она моя! О каком ДНК может идти речь, когда у неё мои глаза, имя моей матери, а скоро будет и моя фамилия. Да она даже чихает как мой отец! — Парень засмеялся.       — Тоже мне аргумент, — воскликнула женщина и добавила немного обиженным тоном: — Потом не говори, что я тебя не предупреждала!       — Всё, Эффи, оставим эту тему. Скажи мне лучше, ты дозвонилась?       Она встрепенулась, будто ребенок, попавшийся на воровстве конфет, и быстро затараторила:       — Ох нет, Пит. Ни с кем из группы не могу связаться, уже и не знаю на что думать. Вдруг что-то случилось?       — Ну если за неделю вы с Делли ни разу не обсудили последние светские сплетни и несколько часов не мусолили новую коллекцию, то действительно что-то случилось, — сказал он с плохо скрываемой усмешкой. — Странно, что случилось это что-то именно сейчас, когда мне нужно с ней поговорить. — Пит на секунду задумался. — Дай-ка мне свой телефон, Эффи, я сам попробую ей позвонить.       Парень протянул руку через стол, и в этот момент дверь кабинета распахнулась.       — Готовность десять минут, — крикнули из коридора. Эффи моментально подскочила на ноги, подхватила свои туфли, и в один миг скрылась из вида с отговоркой, что должна лично всё проверить.       «Конечно, проверь, — подумал он, одним глотком допил остывший кофе и отставил чашку. — А то они без тебя там провода не так соединят».       Пит провел рукой по волосам, встал и пошел следом за своей помощницей, решив, что разговор все равно не окончен, а сейчас пора было начинать очередную пресс-конференцию, чтобы поскорее вернуться туда, где ждут…

***

      — Мама! Папа! — звала девочка, поочередно толкая родителей. — Просыпайтесь! Мне страшно. — Но никто уже не мог ответить на ее слова. — Проснитесь, проснитесь, вставайте! — умоляла она бездыханные тела. — Не оставляйте меня одну…       Кто-то попытался подхватить её на руки, но девочка вырвалась и бросилась к родителям.       — Мамочка, папочка, проснитесь, — плакала она, упав между ними, что-то больно впилось в рану на коленке, однако девочка не замечала этого, продолжая причитать: — пожалуйста, проснитесь, я буду хорошей, обещаю…       Её снова крепко обхватили чьи-то тонкие руки, отрывая от земли.       — Нет, нет, нет, — рыдала она, цепляясь за одежду родителей, не желая оставаться без них. — Нет, мама, моя мамочка! Папочка, папа, нет! Вставайте!       Шелк блузки не выдержал напора, и в ладошке девочки осталась маленькая круглая брошка.       Звук рвущейся ткани и отчаянный плач ребенка утонули в суете и шуме, царившем на залитой солнцем и наполненной утренней прохладой улице.       Мир продолжал жить, новый день начался будто ничего не случилось. А девочка захлебывалась собственным криком, и кто-то оттаскивал её все дальше от места, где среди раскореженного металла и битого стекла, крепко сцепив руки, лежали безжизненные тела Элизабет и Роберта Эвердин и других пассажиров…       Пит очнулся от всхлипа. Вскинул голову и огляделся в поисках источника звука. Поднялся с дивана, зевая, растирая ладонями загривок и затекшую шею, подошёл к постели Лии.       Девочка спала безмятежным сном. Улыбалась и, шепча что-то невнятное, крепко прижимала любимую игрушку к груди. Он поправил ей сбившееся одеяло, поцеловал в висок и поднял голову, услышав очередной всхлип.       На соседней кровати Китнисс беспокойно металась во сне. Время от времени хмуря лицо, она беззвучно плакала, кого-то звала, вертела головой то вправо, то влево. Волосы пришли в полнейший беспорядок и налипли на щеки.       Пит не долго смотрел на неё, понимая что происходит. Кошмары. Похоже яркие, как и прежде, острые, как лезвие ножа. Он медленно протянул руку.       — Китнисс, проснись, Китнисс, — позвал Пит, проведя по её щеке тыльной стороной ладони.       Она проснулась и рывком села на постели, вцепившись в его плечи.       — Пит, — с облегчением выдохнула она и потрясла головой, разгоняя остатки тягучего кошмара. — Лия?       — Чш-ш, всё хорошо, она спит, — прошептал он.       Убедившись в правоте его слов, девушка прикусила губу, пытаясь сдержать слезы. Но под тяжестью эмоций беспощадный поток, ломая преграды, вырвался наружу.       Без слов понимая ее состояние, Пит убрал влажные пряди с её лица, коснулся губами лба, а затем притянул Китнисс к своей груди и долго шептал успокаивающие слова, целовал в макушку, пока она рыдала и дрожала в его руках.       Минутами позже, когда, казалось, она успокоилась, он потянулся к графину на тумбочке.       — Пит, пожалуйста, останься, — цепляясь за его руку, прошептала Китнисс и отодвинулась от края кровати.       Он молча кивнул и протянул ей стакан с водой. Стукнув зубами о стекло, девушка сделала несколько нервных глотков. Он отставил стакан и лег рядом. С тихим вздохом она прижалась к его груди и закрыла глаза, снова окунувшись в его тепло и силу.       Стрелка настенных часов семенила по кругу, сменяя секунды минутами. Они лежали, отчётливо слыша стук сердец и ровное дыхание друг друга, сопение дочки. Тишина сгущалась, колыхалась, обволакивая их, заражая спокойной апатией.       — Пит, — тихо позвала Китнисс, — ты не спишь?       Он молча покачал головой, не в силах выдохнуть простое нет, но ей было достаточно. Она подняла голову и положила свой подбородок на его грудь.       — Ты меня ненавидишь?       Его брови сошлись на переносице, а пристальный взгляд скользнул по её лицу. Он снова покачал головой.       — У меня всегда это плохо получалось, — прошептал он, стерев большим пальцем слезу, стекающую по её щеке.       — Не думай, что я была спокойна эти годы. — Она глубоко вдохнула, чтобы снова не расплакаться. — Я знаю, что сделала всё не так, знаю, что виновата, но…       — Почему ты не вернулась? Не дала знать?       — Хотела дать тебе шанс на более счастливую жизнь.       — А у меня ты спросила, нужна мне она без тебя… без вас? — Он обречённо вздохнул. — Я имел право знать…       Они молчали. Обида друг на друга, на обстоятельства, осознание потерянных возможностей, потерянной семьи захлёстывала, отдавалась головной болью и шумом в ушах. От одной только мысли, что всё могло сложиться по-другому, все внутри сжималось и обмирало.       — Ты меня когда-нибудь простишь?       — А ты меня?       Долгий взгляд и снова молчание понятное лишь двоим. И недосказанность, и боль в глазах. И слезы. Китнисс уткнулась лбом ему в грудь, он гладил её по спине, успокаивая, желая забрать все, что ей пришлось пережить, без него. Ей для него хотелось того же. Они снова нуждались друг в друге как никогда.       — Китнисс… — прошептал Пит, крепче обнимая её и прижимаясь подбородком к её макушке. — Чтобы справиться, чтобы простить, нам обоим нужно время. Ты согласна?       Она кивала, не прекращая плакать.       — Давай попробуем сделать это хотя бы на словах. Мы должны попытаться исправить всё. У нас просто нет другого выбора…       — …потому что теперь мы не одни, у нас есть дочь, — закончила она его мысль. Он кивнул, соглашаясь, — которая на много лет мудрее своих родителей. Меня так точно. — Шмыгнув, девушка подняла голову.       Их лица разделяли всего несколько сантиметров. Мгновение, и каждый подался навстречу другому… Кроткий поцелуй, робкий, словно первый. С привкусом слёз и потерь. Заменяющий множество слов. Как печать, скрепившая договор… и снова всё пополам. Одна боль на двоих, одна вина и дочь, что сейчас мирно спала на соседней кровати.