— Знаешь, о чём я мечтаю? — тихо спросил он, поворачивая голову в её сторону.
— О чём? — она тоже повернулась и посмотрела на него с искоркой любопытства в глазах.
Они лежали на мягком ковре трав на луговине, пестрящей миллионом одуванчиков, что как веснушки рассыпались по поляне, и от этого всё вокруг казалось ярче. Тёплый ласковый ветер, играя молодой весенней листвой, подхватывал песнь птиц и разносил её по окрестностям. Весело пробегая по зелёной траве, он словно спорил с разноцветными бабочками о том, кто первым доберется до следующего цветка.
Мягко улыбаясь, он посмотрел в её серые глаза.
— Я хочу, чтобы когда-нибудь у нас была дочка, похожая на тебя! — Приподнявшись, он коснулся пальцем кончика её носа и, заправив за ухо непослушные, чуть вьющиеся темные прядки, скользнул рукой по узору тугой косички.
— Согласна, — она улыбнулась ему в ответ и, протянув руку, пробежала пальчиками по его пепельной челке, — но только если с твоими глазами.
— Согласен!
— Скажи, а мы всегда будем вместе?
— Всегда! — он крепче сжал её ладонь. — Ведь я тебя люблю!
— А я люблю тебя.
Улыбаясь друг другу, они одновременно упали в мягкую траву, раскинув руки и устремляя взгляд в весеннее небо…
— Мелларк, да ты меня совсем не слушаешь! — Дымка воспоминания медленно рассеивалась, возвращая его в реальность. Голос собеседника звучал где-то далеко. — Я тут битый час распинаюсь, а ты…
Очередной день в шумном мегаполисе подходил к концу. Солнце медленно уходило за горизонт, напоследок окрасив небо багряным закатом. Люди спешно покидали рабочие места: одни торопились вернуться домой, другие, наоборот, рвались в центр, чтобы окунуться в шумную ночную жизнь города, о чем наглядно говорила гудящая автомобильная пробка прямо под окнами офисной высотки.
— Похоже он опять где-то летает, — раздался второй голос уже громче.
— Почти шесть лет! Мы ищем её почти шесть лет и никак не можем найти! — Пит Мелларк стоял у панорамного окна в своем кабинете. Огромный город расстилался перед его глазами как на ладони. Он нервно переминался с пятки на носок, скрестив руки на груди, а опытный взгляд художника следил за угасающим солнцем, что оставляло за собой великолепные переливы синевы и пурпура. — Да что она, в воздухе растворилась?
Парень резко вскинул руки, обхватив ладонями голову, провёл по волосам в попытке скинуть напряжение, затем развернулся и быстро подошёл к столу, за которым сидели его собеседники. Один из них в очередной раз наполнял свой стакан порцией виски.
— Скажи мне честно! Ты точно от меня её не скрываешь, Хеймитч? — Он с прищуром посмотрел на своего дядю, пытаясь разглядеть ответ в серо-голубых глазах. То, с каким спокойствием этот человек реагировал на какую-либо ситуацию, каждый раз выводило Мелларка из себя. Резким движением он выхватил стакан из его рук и сделал большой глоток обжигающей жидкости.— Скажи правду! Ты ведь знаешь, где она! — казалось, ещё секунда, и он взорвётся от негодования.
— Нет! — его громкий голос ударил в уши, и Пит пошатнулся, расплескав содержимое бокала. — Нет, — уже спокойнее сказал Эбернети и чуть привстал, забирая выпивку из рук племянника. — Я правда не знаю, где она! — Он плюхнулся обратно в кресло и, большим глотком осушив стакан, вновь наполнил его янтарной жидкостью.
— Прости, — растерянно проговорил Пит, усаживаясь напротив. — Я… я не понимаю… — Он провел ладонями по волосам, от затылка ко лбу и обратно. — Просто у вас всегда были свои секреты. Мне иногда казалось, что это она тебе родная, а не я.
— Эх, малыш, — устало вздохнул Хеймитч, — кровные узы еще не признак наличия у человека родни. Пример твоей матери, а также нашей Пташки — яркие тому подтверждения. — В усталых глазах мужчины мелькнула давняя боль. — Семья её отца навечно связала нас более крепкими узами, чем кровные, так что, как ни крути, вы оба мне родные!
— Ты прав, прости.
— Мы найдем её, Пит, — вмешался в разговор темноволосый парень, — я тебе обещаю, что найдем!
Мелларк поднял глаза и пристально посмотрел на друга. Как удивительно иногда складывается жизнь. Их отношения с Гейлом Хоторном за несколько лет прошли долгий путь от дружбы до ненависти и обратно.
— Нет ничего хуже неопределённости! — тихо сказал Пит, оперевшись локтями о стол, и, положив голову на руки, устало вздохнул. — Знать хотя бы, где она, что с ней?
— Это мне пока не известно. — На лице Эбернети неожиданно появилась хитрая ухмылка. — Зато точно знаю, что она жива и переживает за тебя! — Пит и Гейл вопросительно вскинули брови. — Вот сегодня утром получил. Как раз к празднику, и как всегда без обратного адреса. — Мужчина достал из внутреннего кармана пиджака тонкий белый конверт и, положив письмо на стол, толкнул в сторону племянника, откидываясь на спинку кресла.
Пытаясь унять волнение, парень схватился за долгожданную весточку как утопающий за спасительную соломинку. Он сразу узнал её почерк. Торопливо открыв конверт, Пит глубоко вздохнул. Письмо пахло ей, по крайней мере, ему так казалось.
За эти годы он не смог забыть ни аромат её духов, ни блеск глаз. Он помнил каждую черточку её лица и каждый изгиб тела, ведь в один миг исчезнув из его жизни, она оставила ему все: их дом, свои вещи, общие фотографии и картины. Его картины, где почти на каждой была изображена она — его муза. Но самое главное, что он всегда хранил в душе — это воспоминания.
Пока Эбернети наполнял очередной стакан, а Гейл, изучив конверт, искал что-то в компьютере, Пит вчитывался в короткое, но такое долгожданное послание, чувствуя смесь радости и досады, ведь письмо было адресовано не ему, но в то же время был очень рад получить хоть какую-то весточку от неё.
Здравствуй, дядюшка.
Пишу сообщить, что со мной всё в порядке, не хмурься, правда всё хорошо. Знаю, о чем ты сейчас думаешь, но я не готова вернуться, прости. Все давно в прошлом, и у каждого своя жизнь… Береги себя, Хеймитч.
Китнисс
P.S. Скоро тот самый день… Пожалуйста, не оставляй Пита одного…
«У каждого своя жизнь…» — Острой бритвой эта фраза пронеслась в мыслях парня, вновь заставляя кровоточить старые раны. Обиднее всего было понимать, что сам когда-то заставил её так думать, ведь именно он стал причиной её исчезновения.
— Как она это делает, Хеймитч? — Пит поднял на дядю полные грусти глаза, мужчина лишь пожал плечами. — Три-четыре письма в год и все. Без обратного адреса. Ни одной зацепки, ни одного намёка.
— Нет, ну в этот раз намек-то есть, — Гейл указал на конверт, — вот, смотрите на этот штамп.
— Ну и что? — Хеймитч прищурился. — Такие ставят на почтамте центрального вокзала.
— Да нет, другой. Вот ниже. — Хоторн ткнул пальцем в круглую печать. — Это штамп экспресса, он ходит от Четвертого до Двенадцатого без остановок, — он развернул монитор ноутбука, указывая на карту Панема, — а оттуда идет сразу в Капитолий.
— Ох, парень, ты чертовски прав — это реальная зацепка! — Хеймитч хлопнул Гейла по спине. — Так, эту теорию обязательно нужно проверить, — потирая ладони одну об другую, сказал он и опять устремил взгляд на монитор. — Хоторн, кажется, ты как раз на днях собирался в Двенадцатый?
— Да, но с чего ты думаешь, что нужно начать оттуда, а не с Четвертого?
— Считай, это чуйка, парень!
Пит переводил взгляд с друга на дядю, с монитора на конверт, и никак не мог поверить, неужели появилась надежда наконец-то найти её.
— Хоть бы вы оба оказались правы, — сказал он. — Так, Гейл, я еду с тобой!
— Даже не думай! — прервал его Эбернети. — Я не собираюсь тут один отдуваться. За пекарнями я прослежу, не вопрос, но у тебя выставка на носу! А мне ни разу не улыбается иметь дело с твоим агентом.
— Но Хеймитч!
— Нет, Пит! — мужчина понимающе посмотрел на него, но был непреклонен. — Это пока только теория. Гейл ее проверит, и если все подтвердится, поедешь сам, а пока извини, придется тебе остаться здесь и готовиться к грядущей выставке.
— Я больше не могу, — устало пробормотал Пит, уставившись на листок бумаги в руке. — Я так скучаю, я так виноват…
— Ну хоть теперь ты это понимаешь! — усмехнулся мужчина. — Как говорила твоя мать: «Не прошло и года!» Ну, а в твоём случае — шести лет.
Не сговариваясь, все трое перевели взгляд на одну из стен кабинета и замолчали, глядя на портрет сероглазой брюнетки в желтом платье.
— Как думаете, она когда-нибудь простит меня? — тихо спросил Пит, не отрывая взгляда от картины.
Не зная что ответить, Гейл пожал плечами. Как ни крути, а он тоже чувствовал себя виноватым в этой ситуации.
— Не знаю, парень, не знаю, — протянул Эбернети. — Я ведь и сам тебя за это ещё не простил. Да и себя тоже…
— А себя-то за что? — спросил Пит, переведя взгляд на дядю. — Я виноват, а ты тут совершенно ни при чем.
— Да как ты не понимаешь, я обещал твоему отцу заботиться о вас и не уследил…
— Хеймитч, ты не прав, — перебил его племянник, — в том, что она исчезла, виноват только я, а ты сам тогда был на грани жизни и смерти.
— Это меня слабо утешает, Пит. — Покачав головой, мужчина снова перевел взгляд на портрет девушки, поднимая полный стакан. — С днем рождения, Солнышко! Твоё здоровье! — громко сказал он.
«Ещё один день рождения прошел без именинницы», — подумали все трое.
— Не много ли ты пьёшь? — тихо спросил Пит с ироничной ноткой в голосе.
— Нет, — ответил мужчина. — И вообще, помнишь наш уговор, парень? Ты не мешаешь мне напиваться, а я остаюсь достаточно трезвым, чтобы тебе помогать. Кстати, — он протянул руку и постучал пальцем по письму, — что-то мне подсказывает, мы на верном пути к Солнышку. Помяни моё слово, либо мы найдем её в течение месяца, либо наша Пташка сама даст о себе знать.
— Надеюсь, твоя чуйка тебя не подведёт, — с надеждой сказал Пит, возвращаясь взглядом к её портрету…
