* * *
Ворота отчего дома встретили Робби с холодным безразличием. Маленькие чугунные горгульи не улыбнулись ему, створки не распахнулись — никто его не ждал. — Никогда сюда не ездил. Любопытно встретить того, кто тут живет, — водитель кэба обернулся к Робби, видимо ожидая от него каких-то комментариев. — Я здесь выйду. — Посигналить, чтобы открыли ворота? — шофер явно не хотел сдаваться. — Нет, спасибо, — Робби протянул ему десятифунтовую купюру, — Сдачи не надо. — Как скажете, сэр, — пара лишних фунтов немного смягчили его недовольство. Робби вылез из машины и стоял перед воротами, засунув руки в карманы, пока шофер не начал разворачиваться на подъездной дорожке. Солнце слепило глаза и изрядно припекало, однако при одном виде тяжелого фамильного герба — летящего ворона, — рассеченного надвое тонкой гранью реальности, Робби почувствовал неприятный холодок. Он не был дома уже десять лет. Когда такси уехало, Робби потянулся к витой веревке с левой стороны ворот. Никакого звука не раздалось. Казалось, вообще ничего не случилось, пока створки ворот не начали медленно раскрываться, пропуская Робби внутрь. Ступая по вымощенным булыжниками дорожкам между ровных зеленых газонов и фигурно подстриженных кустов, Робби пытался привести мысли в порядок. Робби боялся встретить дома отца, но ему нужна была информация. В Больнице Святого Мунго о его бывшем подопечном не разговаривали. Справа показались строения конюшен и луг, на котором отец учил Робби верховой езде. Робби четыре, он любимый сын, и отец внимательно следит, чтобы в любой момент палочкой предотвратить возможное падение. Робби в седле, отпустил поводья и запустил обе руки в гриву вороному коню. Конь один в один его Патрик, только большой и на нем можно кататься. Это один из счастливейших дней его детства. А слева пруд, с перекинутым через него мостом, в котором Робби чуть не утонул в семь лет, когда на спор с Винсентом Ноттом висел вниз головой на перилах и сорвался. А вот и дом, такой же, как он его помнит. Робби завернул по дорожке ко входу и в нерешительности остановился перед входной дверью. Он хотел постучать, но дверь открылась раньше. На пороге стоял мистер Минасси, их дворецкий, который вырастил Робби и его сестру. Мистер Минасси был сквиббом, как и Робби, но ему это не доставляло никакого беспокойства. — О, мистер Паркинсон, добро пожаловать! Робби смотрел на него, за десять лет потерявшего половину волос на своей плеши, с новыми морщинами вокруг глаз, в том же сюртуке, выцветшем по краям рукавов, и ему захотелось плакать. — Здравствуй, Артур, — Робби всегда называл его по имени. Произнеся эту фразу, он будто перенесся назад во времени. Он пришел с прогулки, и Артур встречает его, чтобы привести в порядок и вывести к ужину. Робби вошел в коридор. На вешалке висели дорожные мантии, но Робби был в маггловской одежде, поэтому подал Артуру только свою куртку. — Миссис Паркинсон будет рада видеть вас. — Отец здесь? — Мистер Паркинсон в отъезде. На такую удачу Робби даже не рассчитывал. Он почувствовал, будто с его плеч внезапно сняли тяжелый груз, к которому от успел так привыкнуть, что уже не замечал. — А Миранда? — Миссис Паркинсон сейчас в библиотеке. Но она скоро будет пить чай в гостиной. — Хорошо, я подожду ее в гостиной. Гостиная располагалась на первом этаже и выходила французскими окнами в тихий сад за домом. Робби нравилась эта комната, но он заходил туда только, если отца не было дома. В гостиной тонко пахло любимыми сигарами отца, запах которых никогда до конца не выветривался. Робби прошел к окну, где открывался вид на искусственный пруд, в котором плавали заколдованные лебеди. За спиной раздались легкие шаги Миранды и шелест ее платья. — О, Робби! — ее голос показался Робби испуганным. — Я не знала, что ты вернулся. Робби обернулся. Миранда, наоборот, совсем не постарела. Ее рыжеватые волосы были забраны в низкий пучок, а светло-зеленое платье, которое она носила дома, оттеняло легкий румянец ее щек, как листва оттеняет яблоневый цвет. — Здравствуй, Миранда, — Робби хотел было обнять мать, но что-то ему мешало, будто между ними стояла невидимая перегородка, которую оба старались не замечать. — Хочешь чаю? Артур сейчас подаст. — Да, спасибо. Миранда присела на краешек дивана, и Робби тоже сел, чтобы не нависать над ней. — Давно ты в Англии? — Я приехал позавчера. — И как ты... съездил? — последнее слово было добавлено как-то натужно. Робби слышал в этой заминке, как Миранда хотела спросить: «Как ты? Как ты живешь, сынок, один в мире магглов?» Но их отношения сейчас были совсем не теми же, что раньше, когда Робби еще был волшебником. — Хорошо. Не курорт, конечно. Но мистер Гриндевальд оказался очень занятным стариком. Миранда нахмурилась. — Никаких темных идеек, Миранда. Миранда хотела что-то возразить, но ее прервал Артур, внесший поднос с чаем. Чашки, сахарница и молочник с изображенными на них скачущими лошадями опустились на стол, за ними последовала вазочка с печеньем. Это был сервиз, из которого Робби пил чай в детстве и отказывался использовать любой другой. Робби заметил, как Миранда сдвинула брови и кинула мимолетный взгляд на Артура, и понял, что этот сервиз здесь давно не использовался и что Артур достал его специально для Робби. Робби потер переносицу, второй раз прогоняя непрошенные слезы. Этот визит домой давался ему гораздо тяжелее, чем он предполагал. К тому времени, как Артур разлил чай и ушел, Робби почувствовал, что немного успокоился, и взглянул на Миранду. — Я хотел сказать, что Гриндевальд уже не представлял опасности для общества. Он был просто стариком. Но с хорошей памятью. Даже помнил Генри Паркинсона. — Робби, это было давно. — Да, я знаю. Но это было. Зачем отрицать. — Твой отец совсем не знал Генри. — Я ничего и не говорю об отце. Я сказал только, что Гриндевальд помнил Генри. Вообще-то я хотел сказать не об этом. Мы с ним неплохо сошлись. И он мне кое-что завещал. Миранда напряглась, ее пальцы побелели, стремясь достичь бледности фарфоровой чашки в ее руках. — Что он тебе завещал? — Это книга. Проблема в том, что я не знаю, где она, кроме того, что когда-то она была в библиотеке Гриндевальда. — Что это за книга, Робби? — Сборник лекарственных растений Шотландии. Гриндевальд сказал, в ней есть много рецептов, для которых не нужна магия. И, кроме того, мне бы хотелось иметь ее как память. Мать смотрела на него, изучая, пытаясь вникнуть в смысл, находящийся за его словами. Робби стало тяжело, и он отвернулся к окну. — Робби, я боюсь, здесь я ничем не могу тебе помочь. Я ничего не знаю об этом. Разве что отец мог бы что-то знать... — Это вряд ли. Но Генри мог бы сказать… если кто-то и мог сказать, то это Генри. От него могли остаться какие-нибудь записи? Письма, дневники? Теперь Робби смотрел матери прямо в глаза, пытаясь поймать любое движения, которое бы указало ему на ответ. — Я не знаю, Робби, — Миранда отстранилась и поставила на столик чашку, отзвеневшую о блюдце, — И даже, если так, тебе не стоит туда лезть. — Нет, ты ведь знаешь что-то. Что? — Я знаю только, что у твоего отца остались какие-то бумаги Генри. Но он никого не допускал к ним. — Где они? — Что-то в кабинете, что-то в хранилище. Но я не знаю... — Я должен их посмотреть. — Нет, Робби, он не разрешит, — Миранда инстинктивно протянула руки, чтобы утешить его, но Робби, почувствовав ее порыв, отстранился и встал. — Неважно, я должен их увидеть. Повисла тяжелая тишина. Робби понял, что ему придется вскрыть последнюю карту. — Это не просто книга, ладно? Гриндевальд сказал, в ней есть рецепт, как сделать меня волшебником. Миранда зажала рот рукой. Сверху вниз она казалась какой-то беззащитной. — Но, Робби, ты уверен? Уверен ли он? Сколько раз он сам задавал себе этот вопрос. — Нет. Но я уверен в том, что мне нужно найти эту книгу и убедиться самому. — Робби... — Миранда тщательно подбирала каждое слово, — в мире нет такой магии. А если и есть, то это магия очень темная. Тебе не стоит с ней связываться. — Я не знаю, что это за магия. И я не знаю, есть ли она вообще. Нет, она должна быть. Иначе я не знаю, зачем я здесь, если это нельзя исправить, мама. Робби наблюдал, как Миранда на секунду замерла, услышав это обращение. Ему было непривычно его говорить. Это слово было обоюдоострым копьем. — Робби, зачем ты так... — Миранда все-таки сжала его руку своей ледяной ладонью. — Ты поможешь мне, мама? — Хорошо, Робби, я помогу. — Тогда пойдем посмотрим бумаги в кабинете отца. Рука Миранды соскользнула с его руки, губы сжались, она тяжело вздохнула. — Ладно. Миранда встала и расправила складки на платье, первой вышла из гостиной. Робби следовал за ней по знакомым коридорам, смотря на ее прямую спину, на мгновение поймал себя маленьким мальчиком. Перед дверью в кабинет Миранда достала палочку, но дверь оказалась не заперта. Зато сразу при входе их ждал сюрприз. — Миран... — портрет Генри Паркинсона, висящий над камином, не успел договорить, как его накрыла плотная портьера. Миранда выдохнула, схватившись за грудь. — Я совсем забыла, что он здесь, — в ее глазах читался страх, но появился и какой-то шаловливый огонек. Будто они дети, которые пошли искать рождественские подарки. — Ладно, надо собраться. Миранда провела палочкой, проверяя наложенные на стол заклинания. — Ничего. Кажется, Роберт Паркинсон был свято уверен в неприкосновенности своего кабинета. И до сегодняшнего дня его уверенность была вполне обоснована. Миранда аккуратно выдвигала ящики, осматривая содержимое. — О! — из нижнего ящика она достала пачку писем, перевязанных лентой. Она аккуратно развязала узел, и письма рассыпались по столу. Робби поднял одно. На нем, пожелтевшем от времени, тусклыми чернилами был написан их домашний адрес. Обратного адреса не было. — Стой, — Миранда проверила письма, — кажется, чисто. Робби достал из конверта письмо, в уголке которого был нарисован символ Даров смерти. — Это они, мама. Вместе мы сможем быстрее их посмотреть, но я пойму, если ты откажешься. — Мы с тобой уже слишком далеко зашли. Миранда присела на стул для посетителей и взяла из стопки одно из писем. — Тогда ищи любое упоминание о доме Гриндевальда или его библиотеке. Нужно найти его адрес. Робби присел на другой стул для посетителей рядом с Мирандой. Ни на одном из писем не было обратного адреса. Все они были написаны одним почерком. Робби пробегался по строчкам, но все, что там было, это куча идеологической чуши, какие-то указания Генри и другим последователям, и никакого указания на месторасположение самого Гриндевальда. В некоторых письмах упоминалось возвращение Гриндевальда в Англию, значит, написаны они были из какой-то другой страны. Какова вероятность, что его библиотека была не в Англии? Возможно, стоило поискать ее в доме Батильды Бэгшот в Годриковой Впадине, раз та журналистка писала, что Гриндевальд жил у нее. Но этот вариант был для Робби одним из самых плохих. Дом Батильды наверно уже полностью вычистили после ее смерти пара сотен авроров, расследовавших ее убийство. И вряд ли в нем осталась хоть одна брошюрка о целебных свойствах пустырника, которой можно поживиться. Чем дальше Робби смотрел, тем яснее ему становилось, что его авантюра никуда не ведет. Даже такая удача как письма Генри не помогут. Гриндевальд ничего ему не оставил, кроме своих каракуль, которые легко сойдут за посмертную шутку. Его полвека не было на свободе, и книга, если она и существовала, давно где угодно, но не в его библиотеке, где бы она тогда ни находилась. Робби сжал челюсти, борясь с желанием разорвать письмо, которое сейчас читал. Он поднял глаза и смотрел, как Миранда внимательно вчитывается в текст, чуть насупив брови и прикусив нижнюю губу. Прядь волос выбилась из ее прически и упала на лоб. Миранда нетерпеливо смахнула ее и перевернула страницу. Возможно все, ради чего Робби приехал сюда, был этот самый момент. Робби забыл, как соскучился по матери, пока старательно делал вид, что ему никто не нужен и он прекрасно живет один. Кажется, он так и не смог оторваться от своей семьи, как не может и быть ее частью. — Все это чепуха, да, мам? Миранда оторвалась от страницы, но кажется, не поняла, что Робби хочет сказать. Ее брови были так же сведены, будто она решала какую-то задачку. — Этого не будет, да? Это блажь. Никакой магии для меня. От собственных слов было горько во рту, но кто-то должен говорить правду. — Нет, Робби, я кое-что нашла. «Кое-что» было упоминанием о том, что Гриндевальд обосновался на новом месте, и теперь всю почту просит направлять на адрес трактира «Черная кошка» в городе Шкодер, Албания. — Албания… Это было далеко и неправдоподобно. Гриндевальд упоминал, что жил там какое-то время, без особых подробностей. Но какова вероятность, что его библиотека осталась там? Да и трактира этого может давно уже не быть, или уж точно не быть его хозяина. «До востребования» означало, что Гриндевальд жил возможно где-то поблизости, что где конкретно? Это открытие давало больше вопросов, чем ответов. — Это все, что указано? Там нет его адреса? — Нет, Робби, — Миранда выглядела слегка расстроенной, но затем вертикальная морщинка между ее бровей распрямилась,— но у меня есть одна идея. Она аккуратно с помощью магии вернула все конверты с письмами к изначальному виду, убрала их в стол и сдернула гардину с портрета Генри. — Миранда! Что у тебя за шутки! — Генри закашлялся. — Простите, Генри. Мне нужна ваша помощь. — Что ты затеяла? — несмотря на то, что дед Робби внешне выглядел грозно, Робби заметил, что он слегка улыбается. Миранда умудрилась наладить добрые отношения даже с портретом своего свекра. После недолгих переговоров у них было подтверждение того, что Гриндевальд крепко обосновался в Албании и улица, на которой он тогда жил. Когда они прощались, Миранда стянула с руки золотой перстень с летящим вороном, который Роберт подарил ей на свадьбу в честь вступления в род. — Вот, возьми это на всякий случай. Будь осторожен, Робби, ладно? Она поцеловала Робби в лоб, как делала всегда в детстве, провожая его. Тогда это казалось ему ребячеством и слюнтяйством, и он, став старше семи лет, всегда пытался выпутаться. Но сейчас ему было так хорошо и так горько от этого жеста, что он не отстранился и только кивнул на ее вопрос. И на улице он нашел у себя в сжатой до боли руке этот перстень, такой маленький, что налез ему только на мизинец. Ему предстояла долгая прогулка.* * *
Жара была просто невыносимая. Солнце, высокое, с голубым ободком по кругу, расплавляло дома и местных жителей в чуть смазанные миражи. Робби зашел в затемненный зал трактира «Черная кошка» и заказал кофе по-турецки, который обжигал язык кислотой, и даже мизерный размер чашки не уменьшал его гадости. Это было обычное заведение для магглов. Хозяин его, тоже маггл, рассказал, что унаследовал его недавно от сбрендившего дальнего родственника, и теперь ставит здесь все на новые рельсы. Раньше здесь творилась сплошная чертовщина, но какая именно хозяин не помнил. Робби подумал, что над ним поработали стиратели памяти. Расплатившись, Робби двинулся в сторону улицы Гергя Фишты, на которую указал портрет Генри. У него не было ни малейшего понятия, как должен выглядеть дом Гриндевальда и что в нем сейчас происходит. Обогнув мечеть, Робби увидел извилистую зеленую улочку, замощённую камнем, с маленькими домишками, прячущимися за кустами акации и сирени. Робби оглядывал фасады домов, но ни один из них не казался бывшим прибежищем Гриндевальда: во дворах ходили петухи и мяукали кошки, а под окнами были устроены цветочные клумбы с душистым табаком или петуниями. И где-то посреди этого сонного благолепия должно было скрываться убежище величайшего темного волшебника всех времен. Робби дошел почти до конца, но ни один из домов не привлек его интереса. Единственным исключением был заброшенный полуразвалившийся дом из серого камня, почти скрытый из виду разросшимися кустами сирени и вишневыми деревьями. Подойдя поближе, Робби убедился, что вид у строения совершенно не жилой: часть окон была выбита, часть заколочена досками, поперек входной двери шла размашистая и нечитаемая граффити-надпись. Просто удивительно, как остальные дома терпели такое неприглядное соседство. Даже если в этом доме было что-то полезное, наверняка, это все уже растащено мародерами. Робби все-таки решил заглянуть внутрь, хотя бы чтобы убедиться, что искать там больше нечего. И стоило ему приблизиться к двери, как он заметил огонек, мелькнувший между рассохшихся досок. У Робби перехватило дыхание. Остановившись на секунду, он, сам про себя усмехаясь, тихо постучал. Дверь открылась, и на пороге стоял человек, которого он меньше всего ожидал здесь увидеть. Антонин Долохов. — Какими судьбами? Робби не знал, что ответить. Рука его осталась висеть в воздухе. Единственное, что его немного спасало — это ощущение, что, кажется, Долохов удивлен этой встрече не меньше его. — Не стой на пороге, заходи. Долохов отошел в сторону, пропуская Робби в погруженный в полумрак коридор, освещенный масляными лампами. Шаги терялись в мягком ковре, покрытом восточными узорами. Было душно, но не как от жары на улице, а будто очутился запертым в кладовке. — Кто дал тебе этот адрес? — Долохов выглядел настороженным. Он провел какие-то манипуляции вокруг Робби, возможно, проверяя наличие подслушивающих заклятий. — Никто. Я даже не уверен, что этот адрес тот, что мне нужен. — О чем ты? Как ты нашел этот дом? Робби где-то слышал, что, если спрашивают, нужно по возможности говорить правду, но не стоит отвечать на вопросы, которые тебе не задают. Он решил быть максимально точен, но не конкретен. — Просто шел по улице и увидел его. Вам бы лучше замаскировать его под соседние дома, а не делать заброшенным. Так он слишком сильно выделяется. — На доме антимагловские чары. Пойдем-ка. Робби понял, что его затягивает в какой-то мутный водоворот. Долохов — беглый Пожиратель и, судя по всему, он здесь не один. И Робби случайным образом наткнулся на их логово. Конечно, по совместительству это весьма вероятно когда-то было жилищем Гриндевальда, вот только шансы выбраться отсюда, да еще и с нужной книгой, стремительно сводились до нуля. Долохов провел его в гостиную, где в напряжении, с палочками наготове, стояло человек двадцать таких же беглых субъектов. Нотт, Брусветер, Эйвери, совершенно омерзительный оборотень Сивый, кого-то Робби помнил только из обрывков детских воспоминаний и не знал по имени, кого-то не знал вовсе. При виде Робби, вошедшего следом за Долоховым, напряжение в комнате спало, кто-то даже засмеялся. Пожиратели опустились на диваны и кресла, с которых были согнаны внезапным стуком, и принялась за оставленный чай. Все взгляды были устремлены на него. Робби лихорадочно соображал. Хотя сидящие и наблюдали за ним скорее с интересом, чем с подозрением, ему нужен был какой-то повод оказаться здесь. Ему не хотелось раскрывать истинную цель своего визита, потому что даже для него она казалась неправдоподобной. — Кого ты привел, Антонин, я не разгляжу, — подал голос почти прозрачный старик, сидящий у камина. — Это Робби, сын Роберта Паркинсона. — А, Робби, давненько-давненько… — старик почмокал губами. Робби вспомнил, что видел его в детстве на одном из семейный банкетов, где тот затягивал длинные речи вплоть до момента, когда детей отправили спать. Миранда обхаживала его, принося разбавленный бренди, и забавно подмигивала Робби из-за стариковской спины, когда никто не видел. — Да, мистер Селвин, — имя само как-то всплыло в памяти. — Как ваша матушка? — В добром здравии, благодарю. — Мы здесь не разговоры за жизнь собрались вести, — раздраженно заметил кто-то, кого Робби не знал, — что ты здесь делаешь? — У меня есть послание от Гриндевальда, — Робби сам не понял, как произнес это. Губы как-то сами сложились в нужную фразу. Кажется, это сработало. В гостиной разом произошло какое-то движение: кто-то подался вперед, кто-то, наоборот, отпрянул. Мистер Селвин, поднявший было чашку, со звоном стукнул ее о блюдце. — Но как же, юноша, как оно у вас оказалось? — Я ухаживал за мистером Гриндевальдом до момента его кончины в тюрьме Нурменгард. — Как любопытно. Ну не томите нас. Мистер Селвин повернулся к Робби правым ухом, чтобы лучше слышать, остальные будто замерли. — Э… мне хотелось бы… — Вам не кажется, что с такими новостями нам нужно дождаться Яксли? — это был Эйвери. — Пожалуй, ты прав. Отложим это до вечернего собрания, он как раз должен вернуться. Так Робби выцарапал себе несколько часов для того, чтобы придумать спасительный план. Долохов проводил его в небольшую комнату, всю затканную персидскими коврами. Робби уселся на кровать, стоящую возле окна, и обхватил голову руками. Первой его мыслью было попытаться выбраться через окно. Окошко было хоть и небольшое, но решеток на нем не было. Но подумав еще, Робби отмел эту идею. Вероятнее всего окно защищено магией, если не на выход, то на вход, чтобы никто не мог влезть в дом. Робби представил, как Долохов или кто-то другой, зайдя в эту комнату, обнаружат там его болтающийся зад и ноги, тщетно стремящиеся выбраться на волю. Нет, умирать так глупо не хотелось. Кроме того, в этом доме было то, ради чего он затеял всю эту поездку. Его книга должна была быть здесь. Никто не обещал Робби, что достать ее будет легко. И что ж, что вместе с книгой здесь очутилась команда беглых Пожирателей в полном составе. Отступать все равно некуда. Нужно действовать. Ровно в семь вечера Долохов зашел за ним. В этот раз он был в черной парадной мантии, без островерхого капюшона, который раньше был визитной карточкой Пожирателей. Вместо него теперь был воротник-стойка с пряжкой в виде змеи. Собрание проходило в столовой, посреди которой стоял длинный обеденный стол. Пожиратели теснились по обе его стороны, все одетые в похожие мантии. Места во главе стола с одно конца было не занято, с другого конца восседал Яксли. Его волосы, стянутые назад в хвост, поседели и поредели с тех пор, как Робби его помнил. Хотя Яксли не был частым гостем в доме Паркинсонов. Пару раз был на карточных турнирах, которые устраивал Паркинсон-старший. Робби на них, конечно, не пускали, но иногда он мог подглядеть в щелочку, чем таким интересным заняты взрослые. Все собравшиеся выглядели немного нетерпеливыми, появление Робби явно прервало какое-то до этого оживленное обсуждение. — Итак, давайте сделаем небольшую паузу и выслушаем нашего гостя, — Яксли жестом предложил Робби сесть напротив. Робби сел, все взгляды тотчас обратились в его сторону. — Робби Паркинсон. Хоть и приятно встретить знакомое лицо здесь, на чужбине, но все-таки твое появление вызывает вопросы. Как ты смог нас найти? Этот дом скрыт и от магглов, и от волшебников. — Я не знаю, — на этот вопрос у Робби ответа не было. Он опустил взгляд на руки и вдруг заметил кое-что. — Возможно, вот как. Робби снял с пальца фамильный перстень Паркинсонов, с летящим вороном, который Миранда дала ему во время визита домой. Перстень пошел по рукам, пока не очутился у Яксли. Все активно перешептывались. — Дом узнает своих сторонников, — Яксли оглядел перстень. — Ты говорил, что находился при Гриндевальде в Нурменгарде? — Да, я работаю помощником колдомедика. Меня направили следить за господином Гриндевальдом. — И он передал тебе послание. Чтобы доставить которое ты прибыл сюда. Не сочти за наглость, но ты ведь, кажется, сквибб. Такой длинный путь для сквибба… — Он мне кое-что пообещал. Он завещал мне одну книгу, если я приеду сюда. — Какую книгу? — Я не могу этого сказать, — Робби счел нужным промолчать, потому что никто все равно не поверил бы в эту книгу, как не поверила Миранда. — Допустим,— здесь Яксли помедлил, взвешивая его слова, — допустим. Ну что ж, мы все внимательно слушаем. Что Геллерт Гриндевальд хотел нам поведать? Робби тяжело вздохнул. Он заготовил речь, но сейчас казалось, что она не сработает. И тогда он решил рискнуть. — Как вы уже слышали, я был рядом с господином Гриндевальдом и ухаживал за ним в последние месяцы его жизни. Он не потерял остроты ума. И нашел во мне своего союзника. Ему хотелось, чтобы дело, которому он посвятил всю свою жизнь, было бы продолжено после его смерти. И поражение, которое перенес в свое время он, и перенес Темный Лорд (тут некоторые дернулись), перешло в победу. Он верил, что еще остались волшебники, способные продолжить его дело. Здесь Робби сделал паузу и оглядел собравшихся. Все молчали, все взгляды были устремлены на него. Только Сивый смотрел в потолок, ковыряясь в зубах чем-то, похожим на золотое кольцо. — Он велел мне передать следующее. Положение волшебного мира висит на волоске. Статут о секретности, введенный трусами и магглолюбцами, заставил наше сообщество замкнуться в себе и скрываться от глаз магглов. Магия — наш дар, высшая ценность — не может полностью расцвести в закрытой среде с оглядкой на магглов. Она вырождается, пока мы сдерживаем себя, в то время как магглы развиваются. Пока мы пренебрегаем ими, их знания растут, да так, что мы уже не можем их понять. Магглы уже не далеки от того, чтобы раскрыть нас, каким бы неправдоподобным это не казалось вам. Так же думают и магглолюбцы у власти. Они думают, что заключили с их руководством какое-то соглашение, но их руководство — это не все магглы. А магглов в десятки, сотни раз больше, чем нас. Сколько из них подпишется под этим соглашением, когда они узнают о существовании магии? Конечно, они захотят завладеть ей. Забудьте о чистоте крови, забудьте о внутренней вражде. Есть только волшебники, которые готовы видеть надвигающуюся опасность, и все остальные. Нам нужно нанести удар первыми. Мы должны вернуть себе контроль над миром, пока все еще можем это сделать. Да поможет нам магия сделать этот мир таким, каков он должен быть. В какой-то момент Робби подумал, что ему начнут хлопать. Потом, почти сразу о том, что сейчас его раскроют. Конечно, он много времени провел с Гриндевальдом и много от него наслушался, но идеи, высказанные сейчас, были его собственными. Гриндевальд рассуждал о подчинении магглов, но Робби жил среди магглов и как никто из присутствующих знал, насколько волшебники далеки в своих представлениях об их истинных достижениях. Но все вокруг сидели тихо, немного оглушенно. Робби снова обвел их взглядом, но теперь никто на него не смотрел. Они были погружены в себя и как будто немного смущены этим положением, в котором оказались, и тем, что именно сквибб пришел раскрыть им глаза. Наконец Яксли произнес. — Или старик окончательно свихнулся или у нас всех большие проблемы. — Что нам могут сделать магглы? — Эйвери был скептично-ироничен. — Как минимум у них есть ядерная бомба, — Робби понял, что не все из присутствующих поняли, о чем речь, — очень сильная бомба, способная разрушать города и убивать миллионы людей. Хиросима и Нагасаки… — Нам-то что, пусть убивают себя своей бомбой, — вступил Нотт. — Эта бомба уничтожает все, даже волшебников. Кроме того, местность, куда она попала, становится непригодна для жизни. Разве вы хотите, чтобы у магглов было подобное оружие. И чтобы магглы могли распоряжаться им по своему усмотрению? — Если это правда, я не понимаю, как наше правительство это терпит. — И почему мы вообще должны скрываться здесь в таком случае? Эти магглолюбцы изгнали нас, отняли наши дома, а за что? За то, что мы хотели поставить волшебников на положенное им место! — вступил мистер Селвин. Обсуждение затянулось до позднего вечера. Робби чувствовал себя почти за своего, даже на голову повыше, поскольку волшебники ожидаемо были мало знакомы с миром магглов. Все это казалось Робби безопасным и несколько забавным, пока Яксли не произнес. — Я думаю, нам нужно обсудить это с нашим румынским союзником. Нотт, Эйвери и еще несколько Пожирателей согласно кивнули. — Мистер Паркинсон, я надеюсь, вы будете не против сопроводить нас в Румынию? Робби неопределенно кивнул, пытаясь просчитать ситуацию. Ни о каких румынских союзниках он не предполагал. То, что спустя семь лет после победы одних и побега других другие продолжали строить планы по возвращению власти, ютясь на Балканах и ничего не предпринимая, говорило о том, что разговорами все и закончиться. Что, если Робби сдвинул чашу весов не в ту сторону?* * *
И только уже в комнате Робби задался еще одним вопросом, для чего это его, сквибба, вообще собрались взять в какую-то поездку, наверняка важную для них и скорее всего секретную. Что за дело вело их в Румынию? Да, он мог быть полезен как знаток магглов (от этой мысли Робби передернуло), но эта поездка была явно намечена раньше. И от пришедшей внезапной мысли по спине пробежал холодок. Они как будто бы приняли его за своего, но теперь не собирались никуда отпускать. Его не собираются отпускать. Его возьмут с собой как раз потому, что он все равно никуда больше не уедет и никому ничего не расскажет. Робби опять посмотрел на небольшое окно, из которого открывался вид на мирный соседский дом, увитый виноградной лозой, и толстую кошку, свернувшуюся в тени на лестнице. Ему нужно было отсюда сбежать. Найти книгу и сбежать. Он ведь вовсе не хотел становиться вне закона и как-то им содействовать, он, напротив, хотел влиться в общество и быть в нем на равных, быть в нем наконец признанным по достоинству. Хотя идеи, которые варились у него в голове, похоже, были созвучны их запрещенной идеологии, Робби не готов был примкнуть к числу Пожирателей Смерти. Ему уже надоело быть отщепенцем, маргиналом, по воле судьбы или по выбору. Сейчас у него была единственная цель, единственная миссия, и он не собирался от нее отступать. Он должен был получить магию, принадлежащую ему по праву. Страх как-то отхлынул. На его место пришел холодный расчет. Значит, его приняли. Значит, надо выглядеть максимально своим, и, как только появится нужная возможность, найти книгу и ускользнуть.* * *
Будто почуяв неладное, к Робби приставили сопровождение. Да еще какое. Сивый, вечно окруженный этим тонким ароматом мокрой псины, с каким-то гнилостным запахом изо рта. С грязными заостренными ногтями, которыми он любил выковыривать из зубов застрявшие бледные мясные волокна. Мантии Сивый не носил, вместо нее ходил в кожаных штанах и замызганной рубахе, поверх которой накидывал кожаную же куртку неопределенного бурого цвета. На Робби Сивый смотрел с усмешкой и с некоторым интересом, как Робби надеялся, не кулинарного свойства. Они почти не разговаривали. Сивый не был при нем постоянно, скорее постоянно всплывал возле него в самых неожиданных местах, когда Робби был уверен, что остался в одиночестве. Робби задумывался, может ли оборотень считывать то непроизвольное омерзение, которое вызывает у него, и так отслеживать его. Ну и страх, конечно, страх. Да, среди всех беглых Пожирателей Робби больше всего боялся именно Сивого. Все остальные были… свои что ли. Все знали его отца, его семью и были по-своему расположены к нему, неудачнику, неспособному воплощать идеи чистотокровной магии по причине своего врожденного уродства. То, что это уродство произросло из такой же чистокровной среды, вызывало у всех подспудное чувство вины. Какое надувательство: чистейшая кровь выродилась в сквиббскую водичку. Чистимся и чистимся до полной магической импотенции. До такого никто старался не додумываться, хотя и предчувствовали. И вместе с жалостью Робби всегда чувствовал их брезгливость. Они хотели видеть в нем ошибку, а не правило. Ошибке, оплошности можно сочувствовать. Предзнаменованию их бессильного финала — нет. Но все остальные дети были нормальные, сильные, даже Пэнси, и это делало Робби просто ошибкой. Случайностью. Робби украдкой выбирался из своей комнаты и рыскал по дому. Большинство комнат бывшего жилища Гриндевальда, а ныне штаб-квартиры беглых Пожирателей было переделано под спальни. Комнат было бесчисленное множество, и Робби был уверен, что к дому применены какие-то чары расширения. Спальни его не интересовали, в закрытые двери он решил пока не ломиться. Наконец за одной из дверей, возле гобелена с дерущимися единорогами (неподвижного, что удивительно), он наткнулся на библиотеку, небольшую, но уютную, оборудованную зачем-то камином, по бокам которого стояли мягкие кресла с резными деревянными ножками в виде когтей орла или грифона. Несмотря на кажущую миниатюрность комнаты, книг было очень много, и Робби решил, что лучшей стратегией будет не скрывать своего интереса и не прятаться, а просто методично исследовать все содержимое библиотеки. В конце концов, он за этим сюда и приехал. Если его интерес будет обнаружен и запрещен, но крайней мере, он успеет просмотреть какую-то часть содержимого. Если же возражений его действиям не возникнет, значит, он просто быстрее закончит начатое. Робби отчасти ожидал, что его в любой момент прервут, потому что не раз, заходя в библиотеку, замечал Сивого, однако тот или не передавал, куда Робби ходил каждый день, или это занятие никого не смущало. В самой библиотеке Сивый никогда не появлялся. Робби просматривал шкаф за шкафом: сначала корешки, потом заглядывал на первые страницы тех книг, на которых не было указано название — на форзаце некоторых выцветшими чернилами был выведен знак Даров смерти и начертано острым почерком «Собственность Г.Г.». Некоторые его увлекали, вроде «Тысячи заклятий для ваших врагов», и Робби ловил себя на том, что теряет драгоценное время, погрузившись в изучение изощренных, иногда злых, а иногда даже смешных заклинаний, которые все равно не может применить. Разрастание волос в ушах недругов (полная глухота!). Половая немощь к людям и похоть к кентаврам. Ярость к объекту со стороны магических существ. Отравление от любой жидкости (заставьте врага умереть от дождя!). Составители этой книги были очень изобретательны в заклятьях. Очнувшись через неопределенное время, Робби отложил ее на столик возле камина и продолжил поиски. Но нужной книги не было. Пройдя все шкафы быстрым темпом, Робби вернулся к ним еще раз, теперь заглядывая в каждую книгу, и откладывая любую, которая имела хоть какое-то отношения к справочникам, лекарственным травам или Шотландии. Уже откладывая их, Робби понимал, что это все не то, что нужно, ни в одной из них не было необходимого тройственного сочетания, но книги могли понабиться для третьего захода, уже с пристальным чтением содержания. Все эти изыскания заняли у Робби неделю. Он уже готовился приступить к третьей стадии, когда за ужином было объявлено, что завтра отправляются в Румынию. Ехать предстояло не всем: конечно, Яксли, Эйвери, Долохову, Брусветеру, неизвестному Литтелу (неприязненному низкорослому человечку с грязными волосами, висящими вокруг его лица как крысиные хвосты), и Сивому (в этом месте у Робби внутри сжался холодный комок — часть его надеялась, что Сивый не поедет, и за ним никто не будет следить, и тогда ему будет легче… но теперь нет). Весь оставшийся вечер Робби посвятил судорожному пролистыванию отложенных книг, но ее не было, нужной не было. Единственная ниточка оборвалась и Робби, цеплявшего за нее, утягивало теперь мутным потоком в неизвестном направлении.* * *
Трансгрессировав в деревне, процессия расселась в ожидавшие их экипажи и проследовала к видневшемуся на холме даже в знойный день будто прохладному и тенистому замку. Робби посадили вместе с Яксли, Долоховым и Сивым, остальные ехали в другом экипаже. — Итак, — начал Яксли сплетя пальцы в замок, — от сегодняшнего дня многое зависит. Я уже неоднократно встречался с господином Цепешем, однако он до сих пор не дал четкого согласия помочь нам. Я знаю, он был лично знаком с Гриндевальдом, и то, что ты сказал, напутствие Гриндевальда, должно сыграть нам на руку и сдвинуть его с мертвой точки. Здесь Яксли хохотнул, но Робби не совсем понял шутку. Если этот Цепеш был лично знаком с Гриндевальдом, ему должно быть далеко за сотню. Конечно, при лучшем содержании он может и чувствовал себя получше Гриндевальда, похожего на ожившую мумию, но какую помощь Яксли и компания собирались от него получить в столь почтенном возрасте? — Нам нужна его помощь. Поэтому прошу тебя вспомнить и воспроизвести все, что говорил Гриндевальд, максимально точно, с упором, конечно, на необходимость действовать как можно скорее. Робби хотел было спросить, в чем состоит их план и с чем этот господин должен помочь, но решил, что меньше знаешь, легче ускользаешь. Чем меньше он будет знать, тем меньше он будет опасен. Чем меньше он будет опасен, тем меньше его будут искать. — Да, я хотел бы у вас узнать кое-что, — Робби набрал в грудь воздуха. Момент был не самый подходящий, но подходящего не предвиделось. — Я не нашел в библиотеке нужной мне книги. Гриндевальд сказал, что эта книга должна быть в его библиотеке, но там ее не было. — Книги,— Яксли недоуменно взглянул на Робби, выплывая из своих мыслей,— какой книги? — Гриндевальд оставил мне одну книгу из своей библиотеки. Но я ее не нашел. — В доме не все книги. Некоторые Темный лорд перевез в Англию. — То есть как? — Робби почти вскрикнул, но сдержался. — И куда? — К Малфоям, должно быть… как и все остальное. Робби сидел оглушенный. Все напрасно, весь его большой путь закончился в тупике, в ловушке, им же самим подстроенной. Если бы он сразу сказал про книгу, ничего бы этого не было. Нет, его бы все равно не выпустили. Но он бы по крайней мере не сидел сейчас в этой карете на пути к увещеванию неизвестного старца в том, чтобы подсобить беглым Пожирателям вновь прийти к власти. Не нужно было вообще сюда приезжать. Но ведь это была единственная ниточка от посмертного «чертополоха» в Нурменгарде. Никакой другой не было. Каждый следующий ход отрывается только при прохождении предыдущего. Нет, книга могла все еще быть в доме. Но Робби знал, что нет. Он по несколько раз уже пролистал все книги небольшой библиотеки. Ни одного лекарственного справочника, ни одной книги с рунами. Значит, остается искать у Малфоев. Это было даже смешно. К Малфоям он мог попасть также легко, как к себе домой. Мог бы попасть к ним без всяких зигзагов судьбы от холодного Нурменгарда до раскаленной Албании и такой же жаркой Румынии. Но попав туда, он бы не знал, какое сокровище там хранится и куда смотреть, чтобы его найти. Так странно. Драгоценное могло быть совсем рядом, но ценность его познавалась только прошедшему длинный и опасный путь. Философствовать дальше времени не было. Они остановились под навесом из сплетенной виноградной лозы. Слуга, открывших им дверь, выглядел очень изможденным, почти высушенным. — Прошу вас, проходите, — слуга с облегчением закрыл за ними дверь, — эта жара… Хозяин ожидает вас внизу. И хотя внутри замка было намного прохладнее, чем на улице, стоило им спуститься на этаж ниже, в подвал, как их обдало уже настоящим холодом. Окон не было, по бокам каменного коридора были установлены рыцарские доспехи, все с разными фамильными гербами, как Робби мельком заметил. Будто они были на музейной выставке. Некоторые двери были приоткрыты, и за ними были видны странные конструкции, назначения которых Робби не знал, но вид которых почему-то внушал леденящий ужас. Что-то похожее на мельничное колесо, крутящее воду, какие-то деревянные козлы с широкой треугольной перекладиной, деревянные рычаги для подъема тяжестей…Будто остатки какого-то недавнего строительства. Господин Цепеш ждал их в дальней комнате. Посреди комнаты как-то неорганично, возможно принесенный из другого места, стоял низкий круглый столик, украшенный расшитой золотом скатертью и окруженный маленькими табуретками с такими же яркими расшитыми подушками. Хозяин сидел, скрестив ноги в позе лотоса, во главе стола. На нем был тюрбан восточного вида, он носил черную как смоль бороду и щегольские усы, чуть подкрученные вверх. Возраст его невозможно было определить, Робби дал бы ему не больше сорока. Нос у Цепеша был острый и длинный, с яркой горбинкой, а глаза совершенно мертвые. Раз поймав их взгляд, Робби ощутил присутствие самой смерти, и тут же отвел глаза и старался больше на Цепеша не смотреть. Уже отворачиваясь, он краем глаза поймал его странную, слишком яркую улыбку. — Приветствую, господа, прошу садиться, — Цепеш гостеприимно обвел рукой стол, голос его при этом был холоден и высок, как у покойника (если бы они разговаривали). Все начали рассаживаться, завязалась небольшая суета. Робби стоял чуть в стороне, в ожидании оставшегося для него свободного места. — Прошу простить меня, но в моем доме собак за стол не пускают. Все замерли. Робби посмотрел на Сивого (тот оскалился), потом на Яксли (тот излучал замешательство). — Я на такое не претендую, вашего брата и не раскусишь толком — одна тухлятина. Быстрее всех пришел в себя Дохолов — он прихватил Сивого за локоть и потащил назад к выходу, что-то шепча ему на ухо. — Зачем вы его притащили, Яксли? Не думал, что у вас подобные союзники. — Приношу свои извинения. Однако мы не считаем возможным отказываться от старых союзников без появления новых. Изможденный слуга разлил гостям чай в прозрачные изогнутые стаканы, напоминающие разбухшие лабораторные колбы. — Ну что ж, не представите мне остальных? — Да. Это мистер Эйвери, возможно вы были знакомы с его отцом, мистер Брусветтер, мистер Литтел и мистер Паркинсон. И мистер Долохов, который, надеюсь, вскоре вернется. — Ну что ж, будем знакомы. Для тех, кто еще меня не знает — Владислав Цепеш. Он широко улыбнулся собравшимся и Робби с ужасом отметил его нависающие над нижней губой клыки. Вампир! Это вампир! Не хватало ему беглых Пожирателей, Яксли затащил его к вампиру! Робби читал о них только в детских сказках и конечно верил в их существование так же, как в существование кентавров и единорогов, но все эти магические существа маячили где-то на краю сознания и Робби никогда не встречались. Вампиры существа кровожадные, и могут как убить человека, как и отравить его своим ядом, обернув в вампира, всплыло в голове у Робби давнее определение. Вампиры живут сотни лет, пока питаются свежей кровью своих жертв. Лишь немногие способны пережить укус вампира, поскольку они ненасытны, и те, кто пережил, тоже становятся вампирами. И если волшебники еще могли защититься от вампиров, то у такого сквибба как Робби защиты не было. Он заметил, как непроизвольно пытается вдавить голову в плечи, будто вампир может напасть на него прямо за столом. От подступающей истерики Робби спас Долохов, вернувшийся в комнату и с невозмутимым видом усевшийся на одну из табуреток. — Не беспокойтесь, мистер Паркинсон, я уже вполне насытился человеческой кровью до вашего прихода. Что ж, мистер Яксли, я обдумал ваше недавнее предложение, но пока не нахожу его достаточно выгодным для себя. — У нас появился новый аргумент, который может вас убедить. Насколько я знаю, вы были знакомы с Геллертом Гриндевальдом? — А, Геллерт, мой давний друг. Прискорбно было слышать о его кончине. — Мистер Паркинсон имел честь присутствовать при мистере Гриндевальде в последние месяцы его жизни. И получить от него напутствие, послание для последователей. — Вот как? Как я помню, Геллерт содержался в очень закрытой тюрьме. Как вам удалось проникнуть туда и быть при нем так долго? Робби пришлось посмотреть на Цепеша. Он подумал, что подобное чувство испытывают оказавшиеся лицом к лицу с дементором. — Я сквибб и был приставлен к нему как помощник колдомедика. — Как любопытно,— Цепеш улыбнулся, обнажив свои острые клыки, — и что же, он доверил вам свое послание? — Да, мы с ним хорошо сошлись. Мой дед был его последователем. — Может быть, он даже упоминал, как его занесло в нашу балканскую глушь? — Вы про случай с Ариадной? Он не любил об этом говорить. Цепеш даже удивленно приподнял брови. Робби весь сосредоточился на своем стакане, допивая чай большими глотками, чтобы успокоиться. Цепеш похоже не был в курсе, что все свои тайные знания Робби почерпнул из книги «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора», которую кто-то из медсестер оставил в комнате отдыха и которую Робби прочел в перерывах, когда на смене было нечем заняться. — Ну что ж, я вижу, Геллерт действительно доверял вам. Я вас слушаю. Робби постарался максимально точно воспроизвести «послание», которое сочинил почти на ходу в прошлый раз. Здесь он делал оговорки, что это не точные цитаты, поскольку Робби в целях безопасности не вел никаких записей. Но все прошло хорошо. — Да, Геллерт даже за решеткой видел яснее, чем все, кто на свободе. Я думаю, вы правы, Яксли. С этим нужно что-то делать. Яксли подался вперед. — Рад, что наши взгляды сошлись. Может, приступим к обсуждению конкретных шагов? Единственное, нашего друга мистера Паркинсона можно уже отпустить, вероятно, магические вопросы ему будут не интересны. Робби знал, что это не предложение для обсуждения, а приказ. Они, конечно, не настолько доверяли ему, чтобы делиться своими планами. Он был полезен, и он выполнил свою роль, но в дальнейшем представлении ему участвовать не положено. Робби был даже рад такому положению вещей. Раскланявшись, он выбрался изо стола и поспешил на улицу. После ледяного подвала уличная духота принесла облегчение. Духота означала плотность, силу жизни, роящейся вокруг стайками щебечущих птиц и гудящих насекомых. Робби прогуливался по затененной, но все равно жаркой террасе, окружающей внутренний двор замка. С другой стороны раскинулся высушенный жарой луг с яркими пятнами белых и желтых полевых цветов и торчащим над ними жестким, колючим, пурпурным чертополохом. Вдруг, оглядевшись, Робби понял, что вокруг никого нет и что он совсем один. Мысль бежать тут же пришла ему в голову. Лучшего момента могло не представиться. Когда встреча закончится, он вновь будет под постоянным контролем, и теперь-то уж, когда Робби не только знает, где они скрываются, но и то, что они что-то задумали, теперь-то его точно никуда не отпустят. Живым по крайней мере. И книги нет. Книга у Малфоев. Робби осмотрелся в поисках возможного выхода и увидел открытую дверь одной из башен и лестницу, ведущую, возможно, на улицу. Но стоило Робби ступить на нее, как его остановил голос с верхнего пролета. — Куда собрался, малой? Это был Сивый.