***
Ночь наступила быстро. Когда Гермиона открыла глаза в следующий раз, первое, что она увидела, была тьма. Она ненавидела то, как чувствовала себя сразу же после пробуждения. Слава Мерлину, ей пока не нужны были очки, как Гарри, и особых жалоб не возникало. Девушка сонно потёрла глаза, но тьма никуда не исчезла. Вместо этого появилось какое-то движение. Гермиона закричала, отползая к противоположной стороне кровати. Живоглот сердито прошипел, едва не раздавленный от её отчаянного бегства. Фигура, стоящая напротив неё в густой темноте, издала весёлый смешок. Следом за этим раздался резкий щелчок, и огни в комнате мгновенно вспыхнули, практически ослепляя Гермиону. Она несчастно прошипела, ещё больше веселя незваную гостью. — Просыпайся, Грязнокровка, — насмешливо пропела женщина. — Сегодня особый день. Беллатрикс была в хорошем настроении. Это уже было неожиданно. Гермиона была готова, что женщина будет в ярости, когда они встретятся, но теперь, глядя на тёмную ведьму, девушка понимала, что у Беллатрикс действительно хорошее настроение. И это предвещало нечто определённо нехорошее для неё. — Особый день? — неуверенно переспросила девушка. — С чего вдруг? Беллатрикс широко улыбнулась, позволяя Гермионе разглядеть вспыхнувшую опасность и игривость в её глазах. — Ну-ну, сегодня тебя спасут, Грязнокровка, — последнее слова было произнесено так глубоко, что дрожь от чего-то неизвестного пробежала по её спине. Обдумывая то, что сейчас сказала Беллатрикс, девушка резко встала, начиная ходить по комнате, внезапно останавливаясь у стола. Её руки немного дрожали, и Гермиона неосознанно вцепилась в скатерть, едва не опрокидывая вазу. — Меня… спасут? — тихо прошептала девушка. Наверное, это было достаточно громко, чтобы женщина её услышала. Беллатрикс неторопливо подошла ближе, вставая прямо напротив Гермионы. — Да. Они поймали этого идиота Родольфуса. Я уверена, они заставили его всё рассказать. И, знаешь, я не удивлюсь, если эта компания идиотов уже штурмуют остров, — спокойно сказала женщина, будто говоря о погоде. Гермиона была счастлива. Она действительно была счастлива. Девушка почувствовала слёзы, с придыханием понимая, что это слёзы радости. Но было что-то ещё… — Почему ты улыбаешься? — мрачно выдохнула Гермиона. Конечно, в глубине души она знала причину. — Потому что я ждала этого момента, — рассмеялась Беллатрикс, слегка запрокидывая голову назад. — Глупая девчонка, неужели ты действительно считаешь меня идиоткой? Я знаю обо всём, что происходит в моем доме, — смех прекратился, превращаясь в маленькую невинную улыбку. — Там, внизу, библиотека хранит не только книги. Например, проклятые предметы, тома, охватывающие долгую историю, скрытые комнаты. Этот дом полон сюрпризов, ты же знаешь. Гермиона мгновенно поняла, что Беллатрикс всё знает. — Ха! Это глупое выражение на твоём лице говорит само за себя. Я сделала портрет этого предателя, глупышка, — усмехнулась тёмная ведьма. — Зачем? Ты же ненавидишь Снегга, — этот вопрос действительно мучил Гермиону, и теперь, кажется, она сможет получить ответ. Губы Беллатрикс скривились в презрительной усмешке. — Конечно, ненавижу. Этот предатель несёт такую же ответственность за падение нашего Лорда, как ты и два этих глупца! — девушка напряглась, когда настроение женщины снова начало сменяться безумием. — Мне следовало убить его в тот день. Убить во сне, пока у меня была такая возможность. Мерзость. Грязный маленький ублюдок-полукровка посмел заключить со мной Клятву. — Ты дала Нерушимую Клятву, — с уверенностью сказала Гермиона. Однако, это чувство тут же покинуло её тело, когда чужие тёмные глаза встретились с её. — Есть одна вещь, о которой я продолжаю сожалеть и по сей день, — задумчиво сказала Беллатрикс. — Если бы Тёмный Лорд не добрался до него первым, я бы убила его за то, что он сделал. — И что он сделал? Гермиона не успела закончить предложение, теряя равновесия от взрыва снаружи. Не обращая внимания на Беллатрикс, она буквально подлетела к окну. Всё, что Гермиона видела — это золотое сияние. Магический барьер, окружавший территорию дома, был открыт, а это означало, что на него было наложено сильное давление. Девушка напрягла зрение, чтобы найти причину взрыва. И дальше, по линии деревьев, она всё же смогла найти виновника. Свет луны был единственной вещью, по которой Гермиона смогла различить ярко-рыжие волосы в лесной чаще. Её друзья пришли сюда, чтобы спасти её. На этот раз Гермиона не смогла сдержать слёз. Тяжёлые рыдания начали сотрясать её хрупкое тело, пока она отчаянно прижималась к окну. После нескольких месяцев вдали от дома, она сможет снова стать свободной. Девушка сразу же подумала о гриффиндорской гостиной и своей тёплой постели, которая, казалось, осталась где-то в другой потерянной жизни. Ей так много предстояло сделать. Например, сидеть у камина с книгой и Живоглотом на коленях; изучать травологию с Невиллом и Луной; болеть за Джинни на матчах по квиддичу. И, конечно, она должна навестить мадам Пинс и извиниться, что именно из-за неё пострадала женщина. А также высказать Рите всё, что Гермиона думала про нее. Потом ей обязательно надо было найти своих родителей, сделав всё возможное, чтобы восстановить их память. И если ей всё равно не удастся, девушка была согласна даже на то, что быть им просто другом, а не дочерью. Главное снова стать частью их жизни. В голове яркими вспышками прокручивалось всё, что Гермиона сможет сделать, когда вернётся в реальный мир. И тогда в её груди вспыхнуло острое чувство удовлетворения, которое затмевало собой всё остальное. Охваченная полным восторгом, Гермиона не успела заметить, как Беллатрикс пришла в движение. Две сильные руки, одетые в тёмные кружева, обхватили её тело, прижимая руки по бокам. Девушка с придыханием почувствовала, как тёплая грудь Беллатрикс ещё теснее прижалась к её спине, когда личное пространство было окончательно нарушено. Чужое горячее дыхание эхом отдавалось по спине. Гермиона тут же попыталась вырваться, но женщина была намного сильней, чем казалось на первый взгляд. За этим последовал смешок, и она напряглась ещё больше, почувствовав от этого приятную вибрацию в позвоночнике. Гермиона перевела взгляд в зеркало, замечая, что Беллатрикс была явно довольна. — Мы пытаемся забежать дальше паровоза, сопляк? — ласково промурлыкала Беллатрикс. — В конце концов, я не позволяю другим трогать мои вещи без разрешения. Женщина ещё теснее прижалась к её спине. Гермиона чувствовала себя невероятно смущённой от такой близости, понимая, как сирена внутри неё буквально восторженно мурлычит в ответ. — Видишь ли, в любой момент авроры могут войти в дом, ища своего дорогого потерянного львёнка, — Гермиона физически могла чувствовать чужую улыбку. — Интересно, о чём они подумают, когда увидят тебя? Сначала она не придала особого значения этому, но что-то в словах женщины всё же заставило её начать нервничать. — Что ты имеешь ввиду? Гарри и Рон — мои лучшие друзья. Конечно, они будут рады меня видеть. — Конечно, так оно и будет. Хм, ты не думаешь, что они начнут задавать вопросы? Я имею в виду, посмотри на себя, — одной рукой она слегка потянула Гермиону за волосы. — Ты отдохнувшая и расслабленная. Твои волосы чистые и уложенные. На тебе новая одежда, ты сытая. И, знаешь, на тебе нет ни единой царапины, — Беллатрикс мрачно усмехнулась. — Это выглядит так, будто ты жила на курорте. — Они знают, что ты меня похитила, — недовольно ответила Гермиона. Её голова откинулась назад, упираясь в чужое плечо. — И они прекрасно знают, что я никогда тебя не отпущу, — прошипела Беллатрикс. — Твои друзья знают про меня, но они не знают о нас, не так ли? Затянувшееся молчание говорило само за себя. — Я так и думала. Ох, как было бы забавно наблюдать за их реакцией, когда они узнают, — женщина горячо рассмеялась ей в ухо. — К сожалению, в мои планы не входило задерживаться здесь, — печально вздохнула Беллатрикс, будто это действительно её огорчало. Снаружи раздался очередной удар. Барьер медленно, но верно начинал рушиться. Гермиона крепко сжала челюсть. — Я ничего им не скажу. — Конечно, потому что я собираюсь позволить тебе уйти отсюда прямо сейчас. Итак, я знаю, насколько плохой из тебя лгунишка, так что я уверена, что скоро ты запоёшь, как соловей. Большой и страшный Пожиратель Смерти — твоя вторая половинка, — её голос превратился в шёпот. — И твои друзья бросят тебя. Разве не этого, ты боишься больше всего? Этого ты боишься больше, чем меня? Гермиона резко дёрнула головой. Этого удара было достаточно, чтобы Беллатрикс раздражённо отшатнулась, и когда женщина вернула всё свое внимание обратно на девушку, Гермиона яростно сверлила её взглядом, пока лунный свет освещал её тёмный силуэт. — Это твоя очередная игра, да? Хочешь настроить моих друзей против меня, чтобы, что? Ты думаешь, после этого я приползу обратно к тебе? — прорычала девушка. Беллатрикс лишь улыбнулась ещё ярче, с интересом наблюдая за чужой нескрываемой злостью. — Если бы это было так, зачем мне тебе об этом рассказывать? — Потому что ты тщеславная и высокомерная женщина, которая получает садистское удовольствие, причиняя мне боль на каждом шагу. Но не сегодня. Когда я покину это место, это окажется нашей последней встречей, — это было обещание. Даже если Беллатрикс схватят, Гермиона была уверена, что не захочет видеть это лицо, даже если она будет надёжно упрятана за решетку. Женщина снова рассмеялась, без стеснения вторгаясь в чужое личное пространство. Гермиона сначала хотела отступить, но, в конечном итоге, передумала. Девушка отчаянно не хотела показывать своё смущение, когда желаемая свобода была так мучительно близко. Иначе Беллатрикс ухватилась бы за такую возможность в мгновение ока. Она любопытно склонила голову, оглядывая Гермиону с ног до головы. — Даже сейчас ты пытаешься бросить мне вызов. Это вызывает во мне дикое желание задушить тебя прямо здесь и сейчас. — Ты не можешь. — О, я могу. Конечно, это будет болезненно и для меня тоже, но то, что я убью нас обеих прямо здесь и прямо сейчас, принесёт мне огромное удовольствие в последние минуты, — призналась Беллатрикс, вздыхая. — Но это угрожает испортить мне всё веселье. И да, кстати, ты получишь именно то, что так долго хотела; свободу от меня. Навсегда. Как будто я позволю этому случиться. Вспышка ярко голубого света заполнила комнату, прежде чем исчезнуть также быстро, как и появиться. Гермиона слышала, как кто-то, скорее всего, Кингсли, отдаёт приказы окружить дом. У Беллатрикс, наверняка, были защитные барьеры и на доме, давая им несколько минут, прежде чем поместье будет переполнено аврорами. Но даже сейчас женщина не выглядела хотя бы немного обеспокоенной. Любопытство угрожало затопить её с головой. Что-то определённо было не так. Чего-то остро не хватало, но Гермиона так и не могла понять, чего именно. Та, у которой имелись ответы на все её вопросы, бесстыдно стояла перед ней. И сейчас девушке было плевать, ответит ли Беллатрикс; всё равно она ничего не потеряет, если всё же рискнёт задать их. Она слегка прищурилась, наблюдая за расслабленной позой женщины напротив. — Зачем ты это делаешь? Если ты отпустишь меня, Министерство и мои друзья сделают всё, чтобы защитить меня. И тогда не будет никакого смысла в твоих играх. Зачем? Беллатрикс ничего не ответила. Вместо этого она начала кружить вокруг Гермионы, жутко напоминая хищника перед нападением. Воздух, казалось, накалился, и мрачное гудение эхом растекалось по комнате. Девушка сначала попыталась перехватить взгляд ведьмы, но, встретившись с ней взглядом, почувствовала, как что-то горячее и взволнованное прокатилось вдоль позвоночника. Ей это совсем не понравилось. Звуки взрывов и заклинаний, раздающиеся снаружи, могли заглушить абсолютно всё. Но Гермиона слышала лишь Беллатрикс. И видела тоже лишь её. Кажется, девушка начинала впадать в транс. Этого уже достаточно давно не случалось. И она не была уверена, было ли это потому, что она привыкла находиться в обществе другой сирены, или её собственный контроль улучшился, но одно она знала точно, что отсутствие власти над своим разумом и телом было знакомым и нервным, как всегда. К её радости, она ещё не совсем погрузилась в это, но Беллатрикс было мало. Вскоре мурлыканье перешло в сладкие мелодии, чтобы позже перерасти в слова. И у Гермионы, казалось, не было иного выбора, кроме как отчаянно цепляться за это.«Сломанные игрушки выбрасываются детьми, когда они становятся старше. Новые приходят, будто утреннее солнце, чтобы занять чужое место, Но фавориты лежат всегда рядом, вплоть до последнего дня. Порванные или с пришитыми частями. Они не могут быть заменены. Сломанные игрушки выбрасываются детьми, когда они становятся старше. Раздираемые правилами, придуманными дураками, которые больше не могут играть в свои игрушки. Их любимые игрушки выбрасываются в пустоту, как и вчерашние, И как только их заберут, они оставят свою душу. Когда какие-то глупцы сбили их с правильного пути?
Женщина на мгновение перестала петь, чтобы перехватить взгляд Гермионы. И именно в этот момент внутри девушки что-то щёлкнуло, как выключатель. Слова песни Беллатрикс проносились в её сознании подобно урагану, мелькая яркими быстрыми вспышками, и как бы она не пыталась их понять — ей не удалось. Гермиона сейчас видела в другой сирене что-то такое, что невозможно было описать словами. Это была густота вселенной — бездна. Тёмная пустошь разума Беллатрикс, которую ей уже доводилось видеть, в первый день, когда девушка очнулась в своей клетке. В тот день, когда её голос стал таким сильным, вынуждая женщину буквально оцепенеть. Сейчас она смотрела на неё точно так же. И всё же что-то было не так. Сейчас было невероятно трудно понять, где заканчивается Беллатрикс и начинается нечто другое. Теперь не было ни краёв, ни барьеров. Тьма. Сирена. Сама Беллатрикс. Теперь это всё соединялось вместе, образуя единое целое. Это было так завораживающе, что Гермиона едва могла держать себя в руках, чтобы не погрузиться в то, что сейчас происходило перед ней. Лишь одна вещь удерживала её от этого. Но сирена внутри неё внезапно вспыхнула, словно плотина под сильным напором воды, и тогда, когда Беллатрикс перестала петь, она инстинктивно продолжила.Сломанные игрушки выбрасываются детьми, когда они становятся старше. Пустые разумы остаются в прошлом, их свобода навсегда потеряна. Вы не можете заменить то, что навсегда утеряно, Пока ваши мысли разрываются на куски… Никто не защитит то, что нельзя исправить, Сломанные никогда не будут спасены. Сломанные игрушки выбрасываются детьми, когда они становятся старше. Они вскоре пожалеют о встреченных глупцах, которые увели их с прибыльного пути. Чужие крики задыхались над вашими ушами. Их псевдобезопасность потянет вас вниз, Такой добрый дурак украдёт твою жизнь, Чтобы попытаться защитить тебя.
На первом этаже послышался шум, уведомляя о том, что авроры прорвались сквозь магический барьер. Чужие шаги по полу эхом разносились в оглушающей тишине дома. Но ни одна из них не заметили этого, полностью поглощённые словами песни, они просто не могли позволить себе такую роскошь, как остановка. Две сирены медленно кружили вокруг друг друга, создавая свой собственный бесконечный водоворот чувств и эмоций. Любое их движение идеально соответствовало чужому. Это был танец, который ни одна из них раньше не танцевала, но они обе знали, что делали. Сирены были полностью синхронизированы друг с другом, наверное, впервые с момента их встречи. Беллатрикс и Гермиона были единым целым.Сломанные игрушки выбрасываются детьми, когда они становятся старше. Они не могут избежать когтей безжалостной судьбы, которая выбирает им путь.
На краю сознания Гермиону смутно слышала, как Рон с Гарри звали её. Она продолжила петь.Связь, которая разрывается на миллион осколков — это всё, что нужно для того, чтобы сердца вскоре полюбили друг друга. Ошибки прошлого, которые пытаются командовать, будут презирать за то, что создаётся.
Последние заклинания были брошены в магический барьер, чтобы, наконец, прорваться внутрь. Они продолжили петь.Сирена внутри, с которой мы обе сражаемся, в конце концов, спасёт тебя. Мы сломанные игрушки, потерянные в вечной пустоте, вновь сможем найти свою пару.»
Гудение магии, наполнившее комнату, было густым и наполненным различными чувствами и эмоциями. Похоже тот транс, в котором они только находились, медленно отступал; обе сирены продолжали удовлетворенно мурлыкать, возвращаясь обратно. Беллатрикс первой пришла в себе, а за ней, практически сразу, и Гермиона. Женщина уже была готова начать очередные возмущения и недовольства, когда деревянная дверь, ведущая в комнату, с грохотом распахнулась. Дюжина палочек были сразу же направлены в их сторону, когда авроры разом заполнили небольшую комнату, напоминая собой рой пчёл. Беллатрикс приблизилась к девушке, мгновенно выхватив из своего рукава волшебную палочку, превращая её в нож и приставляя его к горлу Гермионы. Кингсли решил вмешаться первым. — Беллатрикс Лестрейндж, по моему приказу, как Министра Магии и главного аврора, Вы арестованы. Немедленно отпустите мисс Грейнджер и сдайтесь, — уверенно приказал мужчина. Беллатрикс наклонилась ещё ближе к Гермионе, расплываясь в чеширской улыбке. — А если я скажу «нет»? Хм, даже если ты заберёшь её, она всё равно будет принадлежать мне, — промурлыкала женщина, другой рукой нежно проводя по чужой щеке. Это мгновенно заставило девушку напрячься ещё сильней. Рон вышел вперёд, угрожающе направляя свою палочку в Беллатрикс. — Убери свои грязные лапы от неё, Лестрейндж, — прорычал парень. — Аврор Уизли, отставить! Одна ошибка — и мисс Грейнджер может лишиться жизни, — мгновенно скомандовал Кингсли. — Она бы меня не убила. Не сможет, — мысленно усмехнулась девушка, понимая, что они всё равно этого не знают. С другой стороны, она не горела желанием проверять эту теорию. Беллатрикс ясно дала понять, что у неё нет никаких проблем, чтобы убить их обеих, если понадобится. — Ой, вы слышали этого предателя крови? — спросила Беллатрикс, специально делая голос чуть выше, который она использовала тогда, когда насмехалась над кем-то. — Ты заставляешь меня нервничать. Моя рука может в любой момент соскользнуть и перерезать эту маленькую тонкую шею. — Довольно. Отпусти её, Беллатрикс. Мы окружили здание. Сдайся или мы не будем столь сговорчивы, — предупредил Министр, и будто в подтверждение его слов авроры приняли защитную позу. Рон издал сдавленный рык, когда увидел, как Беллатрикс прижалась губами к уху Гермионы, начиная что-то горячо шептать: — Он выглядит более расстроенным, чем остальные, Грязнокровка. Это твой грязный маленький парень? — Нет, — также тихо прошептала Гермиона, пытаясь выбраться из принудительных объятий женщины. Она ненавидела себя, понимая, что ей нравится ощущать тепло чужого тела. — Мы просто друзья, — ответила девушка, опасаясь, что Беллатрикс в любой момент может напасть на Рона, если ей что-то не понравится. И это дало совершенно противоположные результаты. — Как я уже говорила, ты ужасная лгунья. Бедный идиот. Он ещё не знает, что ты принадлежишь мне, — ласково прошептала женщина. Гермиона слегка повернула голову, чтобы огрызнуться в ответ. — Я не врала. И я уж точно не принадлежу тебе. Беллатрикс медленно перевела взгляд на неё. В её глазах что-то опасно блеснуло. Женщина посмотрела прямо на Рона, повышая свой голос. — О, я так люблю доказывать тебе, что ты всегда ошибаешься, Грязнокровка. Внезапно чужие мягкие губы агрессивно прижались к губам Гермионы. Глаза девушки распахнулись, до сих пор не веря в то, что происходит. Она потрясённо ахнула, вскоре понимая, что это было огромной ошибкой. Беллатрикс ухмыльнулась, пользуясь случаем, чтобы начать собственные исследования чужого рта. Всё, что сейчас чувствовала Гермиона — это был сладкий вкус от чужой помады и острая нехватка воздуха. Ни одна из них не закрыла глаз; девушка в шоке смотрела на Беллатрикс, а женщина, чувствуя победу, весело прищурилась. Поцелуй был абсолютно грязным. И все закончилось также быстро, как и началось. Никто не смог отреагировать достаточно быстро, чтобы остановить Беллатрикс, которая воспользовалась секундным ступором остальных, толкая Гермиону на землю и выбрасываясь в окно. Девушка с ужасом подумала, что она разбилась, но вскоре появился чёрный дым, рассеивающийся в ночи; её смех ещё долго эхом отражался в воздухе, напоминая какого-то злодея из любого детского мультфильма. Несколько авроров последовали за женщиной, хотя все прекрасно понимали, что это не приведёт ни к каким результатам. Вскоре они также исчезли в ночи. Всё ещё сидя на полу, Гермиона буквально чувствовала, как её мозг медленно плавился. Эта женщина только что поцеловала её. Беллатрикс Лестрейндж только что поцеловала её. Гермиона никогда не испытывала никакого желания по отношению к этой женщине, но это всё равно не меняло того, что только что произошло. Это совершенно не было похоже на тот детский мгновенный поцелуй, который они разделили с Роном после уничтожения одного из крестражей. Этот поцелуй был жадным и удушающим: заряженным чувством полного владения, которое эта женщина накапливала с тех пор, как похитила Гермиону. Девушка всё ещё могла ощущать чужой вкус на своих губах и выражение полного удовлетворения в глазах напротив. Её голова была готова разорваться в любой момент, разрываясь между её чувствами и чувствами сирены. Кажется, Гермиона даже не успела ничего понять. И сейчас в ней бурлило так много разных эмоций: растерянность, страх, гнев и — самое ужасное — удовольствие. И сирена внутри неё точно не была к этому причастна. — О, Мерлин, — простонала про себя девушка. — Что со мной происходит? — … Миона? Девушка перевела взгляд на оставшихся в комнате авроров. Кажется, комната была наполнена таким широким спектром реакций на это шоу, что по ним можно было писать собственную книгу. Большинство было шокировано, глядя на неё так, словно у неё только что выросла вторая голова. Другие же не могли набраться храбрости, чтобы вообще поднять на неё взгляд. Кингсли выглядел так, будто только что посмотрел старый выпуск новостей, который он видел тысячу раз до этого. Гарри был в ужасе. И Рон, который только что назвал её по имени… — Что, чёрт возьми, это было? Да, Рон определённо был в бешенстве. Гермиона проклинала Беллатрикс, совершенно не стесняясь в выражениях. Девушка была уверена, что никакая ложь, которую она могла бы сейчас придумать, не спасет её от огромного натиска вопросов, которые, несомненно, возникли у каждого присутствующего здесь человека. По крайней мере, теперь она хотя бы вернётся домой, к своим друзьям и семье, где точно будет в безопасности, повторяла себе Гермиона, словно мантру, надеясь подобным оптимизмом стереть то, что произошло пару минут назад. Где-то на задворках сознания девушка до сих пор могла слышать, как сирена тихо напевает недавнюю песню, крича об опасности и беде. Оглядываясь назад, она должна была всё же прислушаться к этому. Это спасло бы её от многих страданий в будущем.