Sing To Me Your Insanity

      Страх на задворках сознания вынуждал Гермиону углубляться дальше и дальше в лес. Казалось, что она бежала целую вечность, не желая останавливаться, пока усталость и боль в теле не стали настолько сильными, что игнорировать их уже было просто невозможно.       Она, наконец, остановилась, когда особняк уже был скрыт из зоны видимости с помощью больших крон деревьев. Местность вокруг неё была покрыта густыми лесами: растительность, возвышающаяся высоко над головой, зловеще вырисовалась сложным орнаметом, нагоняя страх от своего присутствия и вызывая мурашки по телу. Кусты, искривленные под грузом долгих лет и ягод, низко клонились к влажной земле. Послеполуденное солнце пробивалось через листву, и теплый ветер обволакивал её кожу, даря бодрость и освежение измученной душе и телу. Обратив внимание на свою одежду, Гермиона с грустью подметила, что сейчас её некогда праздничный наряд превратился в обрывки ткани и грязи. Её вьющиеся волосы давным-давно выпали из хвоста, беспорядочно спутываясь и мешаясь.       Это было единственным, чего девушка ожидала от своего внешнего вида.       Гермиона замедлила шаг, переводя дыхание. Она осмелилась прикоснуться к своим волосам, которые сейчас отчётливо напоминали птичье гнездо. Она бы отдала всё, лишь бы снова оказаться в теплой ванне и после принять божеский вид. Каждая кость, каждая мышца болела. От головы до ног её тело было наполнено жжением, которое упорно не желало уходить. Сейчас девушка была достаточно далеко и могла позволить себе небольшой перерыв. По крайней мере, лес не выглядел так, будто опасность таилась за каждым деревом, и всё равно она не собиралась оставаться тут надолго.       Как только она придет в себя, то сразу двинется дальше, решила шатенка.       Сломанное дерево оказалось идеальным местом для отдыха, и, со стоном облегчения, Гермиона, наконец, смогла присесть. Дыхание всё ещё было тяжёлым, не желая приходить в норму, пока девушка вспоминала всё, что произошло с ней вплоть до этого дня.       Беллатрикс отпустила её. Просто взяла и отпустила.       Это не должно было беспокоить её, но всё же она волновалась. Сначала женщина ясно дала понять, что ни за что на свете не позволит Гермионе выбраться. И, в конце концов, девушка оказалась здесь. Без цепей. На свободе.       Так почему же она не ощущала, что теперь стала свободной? Будто цепи не сняли, а скорее удлинили.       Тут определенно что-то было не так. Беллатрикс прекрасно осознавала, что связь между ними была слишком крепка, и она не сможет убить Гермиону, как бы ни пыталась. Конечно, также существовало множество других магических существ, имеющих своих суженных, но способность манипулировать своей парой была определенно редкостью. Большинство существ наотрез отказывались причинять вред своей паре или причиняли, но крайне редко. Физически это бы не повредило им, но лишь одно чувство вины пресекало любые попытки. Некоторые же существа, например, вейлы имели неконтролируемую потребность в защите своей пары: они могли напасть и на друзей, и на членов семьи, если чувствовали, что их паре грозит опасность.       Кроме того, также существовали виды, подобные эльфам, которым, по мнению Гермионы, жилось ещё хуже, чем другим существам.       Говорили, что редкие новозеландские виды существ страдали от того, что называлось «увяданием». Они переживали это, когда теряли собственную пару. Для них потеря партнёра была сродни смерти, и довольно часто живой партнёр «исчезал» сразу же вскоре после смерти своего друга, буквально умирая от собственного разбитого сердца.       И всё же это было слишком трагическим, чтобы сейчас размышлять об этом. И Гермиона была готова боготворить любого, кто был причастен к тому, что сиренам Кор-Эхо не суждено было испытывать такие эмоции в связи со смертью своей пары.       Или, по-крайней мере, девушка не знала о подобных случаях.       На самом деле, было ещё множество вещей, связанных с ее видом, о которых Гермиона не знала. Та, отсутствующая страница в книге, которую она нашла в библиотеке Хогвартсе, заставила её осознать, что девушка так мало знает о своем собственном виде, что это не могло не огорчать. И что было ещё хуже, Гермиона, кажется, знала, куда делась эта страница. Было легко догадаться, что, скорее всего, это именно Беллатрикс украла ту страницу, пока училась в Хогвартсе. И если женщина знала, кем она является, то, конечно, она захотела бы найти больше информации о себе. Также, как и Гермиона, слизеринка, вероятно, нашла эту книгу и вырвала страницу, на которой была самая важная информация. Это определенно было в её духе.       Но, что она нашла? Этот вопрос не давал покоя измученному любопытству девушки. Зачем забирать одну страницу, а книгу оставлять? Гермиона точно знала, что, если она и спросит Беллатрикс об этом — это будет бессмысленно. Да и возвращаться в эту тюрьму желания не было.       Ей придется оставить эту тайну без ответа, пока она не вернется в замок.       — Если я вообще смогу туда вернуться, — обречённо пробормотала себе под нос Гермиона, растерянно оглядываясь по сторонам. — Я даже не знаю, где нахожусь.       Поднявшись с дерева, Гермиона решила следовать за солнцем. Конечно, ей бы сейчас не помешал компас или её палочка, чтобы найти выход из этой гущи леса, но даже без всего этого, девушка была бескрайне рада, что, по крайней мере, она больше не в доме с Беллатрикс. Это было хорошим началом. Если удача повернется к ней лицом, то она даже сможет найти какое-нибудь укрытие. Быстрый взгляд на небо успокоил её страх, что скоро может начаться дождь или шторм, и всё же Гермиона не хотела испытывать свое везение. Последний шторм был просто ужасен, и если бы она в то время находилась за пределами дома, её смертный приговор был бы моментально подписан.       Мысли о той ночи заставили осознать нечто неприятное, но важное.       Живоглот.       В своём отчаянном желании покинуть дом Гермиона забыла про своего маленького друга. Ему точно не хватит еды, если он останется под кроватью. Но, что будет, если кот всё же выйдет из комнаты? Что, если фамильяр Беллатрикс найдет его?       А что будет, если сама Беллатрикс найдет его?       Девушка должна была вернуться за ним. Она была обязана сделать это.       Живоглот был намного больше, чем просто кот или фамильяр.       Он был одной из тех вещей, которые были важны ей. Он был с ней с самого начала её обучения в Хогвартсе. Гермиона никогда не забудет, с каким равнодушием посмотрела на неё эта смазливая мордочка, когда родители впервые дали его подержать. Другие люди в приюте для животных никогда не обращали на него внимания. Его скверный характер и суровое выражения лица не были тем, о чем мечтали будущие хозяева. Но Гермиона так не считала. В нем было так много разных качеств, которые только девушка знала и ценила. Живоглот был таким же гриффиндорцем, как любой из ее однокурсников.       Он единственный, кто смог её защитить от этой чертовой птицы в замке.       Живоглот всегда был с ней, понимая её даже без слов. Гермиона не могла позволить себе оставить его там одного. Пока что она не знала как, но она вернется за ним, и только потом, наконец, они смогут вернуться домой. Вместе.       Её решительность окончательно окрепла, когда она продолжила свой путь дальше через кусты и высокую траву. Гермиона была рада, что вокруг неё кипит жизнь. Щебетание птиц и беготня маленьких насекомых, успокаивали её, давая надежду, что тут не обитают никакие хищники. По её опыту, тихий лес никогда не был безопасным.       Тихие шорохи и треск веток под ногами вскоре заглушил другой звук. Звуки воды, бьющиеся о камни. Её глаза распахнулись от пришедшей догадки. Гермиона тут же побежала дальше по тропинке, пока не достигла опушки леса, получая явное доказательство своей теории.       Перед ней был пляж.       Вплоть до горизонта простирался белоснежный песчаный пляж. Кристально-голубые волны набирали свою силу, чтобы вскоре разбиться о берег. И солнце только дополняло эту картину, заставляя его переливаться в ярких, обжигающих лучах. Ноги проваливались в песок, мешая сохранять её, и так, хрупкое равновесие. В воде не было ничего, кроме маленьких волн и редких птиц, пролетающих над ней. На горизонте не было видно ни островов, ни каких-либо других примечательных объектов. Не было совершенно ничего. Вдоль побережья были разбросаны большие валуны и растения, но это тоже никак не могло помочь Гермионе.       Здесь не было никаких указательных знаков, которые могли помочь понять, где она находится. Одно было ясно — она на острове. Девушка совершенно не по-женски выругалась себе под нос. Различные острова были раскинуты по всему миру. Она буквально могла быть, где угодно.       И это ещё не включая тот факт, что остров мог быть полностью скрыт заклинанием.       Гермиона была осведомлена о подобных местах. На первых курсах Хогвартса Малфой любил хвастаться, что его отец часто покупает экзотические острова, спрятанные от мира магглов. Тщательно подобранные частные курорты, которые могли посещать лишь семья Малфой и те, кто вращался в их социальной среде. И было бы невероятно глупо полагать, что у семьи Блэк таких не было.       И Гермиона знала лишь один способ, чтобы убедиться в своей теории.       Собрав всю магию, девушка попыталась трансгрессировать.       Но вместо того, чтобы вернуться обратно в Хогвартс, место, где она точно знала, что будет в безопасности, её магия врезалась в то, что было поразительно схоже с магическим барьером. Она врезалась в защиту, в конечном итоге, падая на землю.       — Все интереснее и интереснее, — недовольно прошипела Гермиона.       Блокирующий барьер. Девушка сталкивалась с этим и раньше в министерстве, до сих пор испытывая к этому ненависть. Она знала, что раньше он был наложен на особняк, но точно не могла подумать, что барьер распространяется и на весь остров. Видимо, так и было. Разочарование начало медленно подкатывать к горлу, и Гермиона яростно хлопнула рукой о горячий песок. Беллатрикс продумала всё. Она на тысячу шагов опережала девушку. Эта женщина приложила все усилия, чтобы у Гермионы не получилось сбежать. Не имея под рукой ни метлы, ни палочки, у девушки не было ни единой возможности покинуть барьер. Именно поэтому ведьма разрешила ей уйти. С самого начала это была новая игра Беллатрикс. Снова. Шатенка была готова разрыдаться от осознания этого.       Но Гарри с Роном были не единственными упрямцами в их трио.       Гермиона могла быть такой же настойчивой и упрямой, как они. И у неё было ещё одно преимущество, в отличие от парней — она была терпелива. У неё не получится сбежать прямо сейчас, но рано или поздно это случится. Даже если в итоге ей придется построить плот и грести в открытом море, она сделает это.       А пока, придется действовать по плану «Б».       Сейчас этот план состоял в том, чтобы убедиться, что она не умрет в течение ночи. Лес бурлил жизнью, что было идеальным вариантом для того, что она собиралась сделать. Об охоте не могло быть и речи. Её измученное тело было совершенно непригодно для бега за добычей, что, скорее всего, окажется полным и категоричным провалом. Сейчас ей надо было найти еду, которая была бы более неподвижна.       Как растения.       Травология была не самым желанным предметом среди юных волшебников и волшебниц, пока дело не доходило до зелий и ядов. Да и заклинания с проклятиями были куда проще в изучении.       Гермиона не совсем понимала их логику.       Разоружение волшебника было одной из первых вещей, которую студенты проходили в Хогвартсе. Без волшебной палочки они становились практически магглами. Разве что без любых навыков выживания в экстремальных условиях. Правильно, зачем запоминать, какие растения помогут в исцелении, а какие запросто могут убить? Зачем все это, когда можно сотворить с помощью палочки любое заклятие?       Ну, например, для таких случаев, как сейчас, когда единственное, что ты имеешь — это одежда на теле и собственный ум.       Травология, возможно, и была одним из наименее любимых предметов Гермионы, но это не означало, что она пренебрегала изучением трав. Её умения изготавливать простые мази и целебные средства были тем, что раз за разом спасало жизни Рона и Гарри в их бегах. Её друзья были самыми неуклюжими людьми, которых она знала. Ладно, был ещё один человек, который превосходил их в этой области, и по иронии судьбы, это именно он научил её всему, что Гермиона знала о растениях.       О нём можно было говорить, что угодно, но, если бы Невилл был таким же знатоком зелий, как в травологии, девушка не сомневалась, что им гордился бы даже профессор Снегг. Независимо от того, было ли это виной его нежных рук или вечная забота обо всём зелёном, Невилл был растительным вундеркиндом. В голове Гермионы до сих пор не укладывалось, как парень мог быть таким умельцем в травологии, но совершенно бездарным в других отраслях.       — Растения помогают успокоиться и отлично снимают стресс, — объяснил он однажды, когда рассказывал девушке о свойствах лаванды. Но Гермиона могла с уверенностью сказать, что дело было не только в этом. За его словами было что-то ещё, и однажды она, наконец, осмелилась спросить его об этом.       — Дело в моих родителях. Я сомневаюсь, что они когда-то смогут стать прежними, но если есть какой-то способ, чтобы облегчить их жизнь, я найду его. Они этого заслуживают.       Гермиона вспомнила, как после этого крепко обняла молодого человека, обещая, что сделает все возможное в изучении травологии, чтобы поддержать парня в его начинаниях и просто быть рядом. Она никогда не видела, чтобы он так ярко и благодарно улыбался.       Этот момент, который стал отправной точкой для девушки в изучении трав, привел к тому, что Гермиона всё же выполнила своё обещание, в конечном итоге, используя свои знания, чтобы Рон и Гарри не умерли с голоду, когда их запасы еды подходили к концу. Единственное, что сейчас необходимо было девушке — это найти подходящее растение. И когда солнце окончательно зайдет за горизонт, найти растения станет практически невозможным.       Все ещё уставшая и измученная, Гермиона вернулась в лес, метаясь взглядом от растения к растению. Если повезёт, к вечеру она сможет найти то, что ей нужно.       Она просто надеялась, что сегодня везение не отвернется от неё.       И оно не отвернулось.       Когда солнце медленно зашло за горизонт, Гермиона забралась на скалистый выступ, оказавшийся рядом с лесом. Конечно, это место все ещё было достаточно открытым, но тут было много листвы, чтобы быть уверенной, что если погода ухудшится, и начнется дождь или сильный ветер, девушка останется в безопасности. К вечеру температура стремительно понизилась, а холодный ветер, пришедший со стороны моря, делал лишь хуже. Большой серый свитер, который был её верным спутником до сих пор, сейчас был затянут и использован как жалкое подобие одеяла, хоть немного защищая от холода. Всё её тело было покрыто зелёными и коричневыми мазями, которые должны были помочь в скором заживлении ран. Но сколько бы она ни пыталась добраться до спины, ей не удалось.       Но, в целом, Гермиона была в порядке.       Рядом с ней лежала куча съедобных растений, некоторые из которых были лопухом или клевером. Лишь запаха хватало для того, чтобы заставить девушку задохнуться, но сейчас вопрос стоял между жизнью и смертью от голода. Выбирать не приходилось. Конечно, Гермиона была бы не против найти орехи или ягоды, но те, которые она встречала, были ядовиты.       — Просто улыбайся и терпи, — сказала себе девушка, пытаясь задержать дыхание во время еды.       Темнота подкралась незаметно. И некогда причудливая красота леса превратилась в нечто зловещее: тогда луна сменила солнце, царствуя над мраком. Волны, казалось, успокоились, а шелест листьев над головой был похож на тихий шепот. Паранойя и иррациональный страх росли в её разуме, словно зловредное растение, а каждый скрип и звук природы вокруг, казалось, предупреждал об опасности. Гермиона хотела развести костер. Она была согласна даже на самый маленький в мире костер, чтобы хоть немного осветить тьму вокруг себя и согреться. Но страх за то, что Беллатрикс увидит дым и найдет её, был сильней любых желаний. Девушка лишь сильней укуталась в свой свитер. Сейчас сон был для неё опасной вещью, но сознание наотрез отказалась признавать это.       Небольшой сон ей все же не повредит.       Она просто закроет глаза на пару минут, давая им немного отдыха.       Гермиона всегда спала чутко, а теперь, находясь в лесу, полном ночных обитателей, велики были шансы, что малейший звук сможет прервать её спасительную дремоту.       В конце концов, Гермиона не смогла продержаться долго и вскоре глубоко заснула. Она была очень рада, что милосердие кого-либо наверху было на её стороне, и никто не попытался убить её во сне. Даже кошмарам, которые преследовали девушки и днём, и во снах, не удалось потревожить её сновидения.       Это, определенно, была лучшая ночь за время пребывания на этом острове в плену Беллатрикс.       Прошло два дня её свободной жизни на острове, и впервые за это время ясное небо омрачилось тучами и резким порывистым ветром.       Сегодня ничего не казалось необычным, но, как оказалось, это была лишь прелюдия к тому, что вскоре должно было произойти.       Все эти дни Гермиона проводила время, выживая и немного отдыхая. Девушке удалось собрать ещё больше растений, как для еды, так и для исцеления.       Во второй день пребывания на открытой природе она сделала довольно смелый шаг со своей стороны.       Прогуливаясь вдоль пляжа, Гермиона наткнулась на небольшое углубление, где вода собиралась в бассейн между несколькими валунами. Он был достаточно глубок, чтобы в нем можно было купаться, и в то же время надёжно укрывал от чужих глаз. Конечно, к этому времени она поняла, что на острове находились только она и Беллатрикс, однако девушка всегда считала, что лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.       Вода в нём была относительно чистой, поэтому Гермиона без лишних раздумий опустилась в неё, ругаясь, когда соленая вода просочилась в раны на её теле. Также её одежда смогла получить столь необходимую стирку. Разорванная одежда, раны и её слезы могли подождать. По-крайней мере, сейчас она чувствовала себя чистой.       Именно так девушка провела второй день.       На третий день Гермиона заметила что-то странное, что-то явно было не так.       Девушка впервые это заметила, когда в очередной раз гуляла по берегу моря, ища хоть что-то, что могло бы ей пригодиться. Раньше приливы всегда были далеко от линии деревьев, но сегодня её ноги промокли. И вы подумаете, что в этом странного? Но Гермиона была на полпути к берегу. Она перевела взгляд на море, видя, что волны становятся выше и быстрее, чем бывали раньше. И вдалеке темные тучи собирались и сгущались с тревожной скоростью.       Шторм.       И этот шторм будет сильным, если судить по волнам.       Когда наступит шторм, то её маленькое укрытие под скалами будет затоплено в мгновение ока.       Это было именно тем поводом, чтобы перебраться на более высокую позицию. Гермиона должна была срочно вернуться на базу и собрать все свои припасы, пробираясь к центру острова. К её большому сожалению, это приблизит её к особняку Беллатрикс, от которого она так старательно бежала, но всё же это лучше, чем утонуть.       Это был план Гермионы. И пока он шёл отлично.       Но всё рухнуло в небытие, когда, собирая свои припасы, она столкнулась лицом к лицу со своим старым знакомым.       Девушка в ужасе отпрыгнула назад.       И снова, как это бывало раньше, шатенка не смогла понять, в какой именно момент он приземлился.       Существо смотрело на неё сверху вниз, пугающе блестя своими желтыми глазами. Оно склонило голову набок, будто хищник, наблюдающий за своей добычей, чтобы через пару секунд напасть. Птице удавалось балансировать на одной ноге, а в другой сжимать маленький клочок бумаги.       Он вытянул ногу, указывая на то, что она должна была это взять.       — Я не поведусь на это снова, — сказала Гермиона, вспоминая, что случилось в последний раз, когда птица принесла ей записку. Все, что было у него, было от Беллатрикс. И она была готова сделать всё возможное, чтобы больше не встречаться с этой женщиной. Как только она спасет Живоглота и найдет способ сбежать с острова, шатенка сделает всё, чтобы их пути с Беллатрикс больше никогда не пересекались.       Однако, её решимость, очевидно, не играла никакой роли для фамильяра ведьмы. Он просто бросил листок бумаги себе под ноги и повернулся, чтобы улететь. Большие черные крылья широко распахнулись, и затем с тихим прыжком зверь улетел в неизвестном направлении, без сомнения, возвращаясь к своей хозяйке.       Гермиона тревожно смотрела ему вслед. Её руки неприятно дрогнули, когда она подумала о том, чтобы всё-таки прочитать записку.       Записка могла быть проклята.       И, вероятно, это был очередной портал.       Очередной трюк Беллатрикс, чтобы вернуть её в клетку.       Её охватила паника, когда она мысленно начала прокручивать миллионы сценариев того, что могло произойти, если девушка всё же отважится прикоснуться к записке. Одна мысль о том, что это снова вернёт ее в клетку, была достаточно пугающей, чтобы заставить её вернуться к изначальному плану и продолжить свои действия. Гермиона точно не желала возвращаться к тому, что было раньше. Есть и пить из собачьей миски, как какое-то животное, не было её мечтой. За всю свою жизнь, за издёвки Малфоя и других чистокровных волшебников, никто не смог унизить девушку так, как это сделала Беллатрикс. К счастью, лишь Живоглот видел этот позор.       Мыслей о возможных сценариях о том, что мог сделать этот маленький клочок бумаги, было достаточно, чтобы Гермиона начала сходить с ума. Скорее всего, именно этого хотела добиться Беллатрикс. Гермиона ненавидела это признавать, но женщина была мастером своего дела. Она столько раз таким образом издевалась над девушкой, что теперь она каждый раз колебалась перед принятием любого решения, думая о всех возможных событиях, к которым мог привести тот или иной поступок. И каждый раз, как только Гермиона начинала чувствовать себя в относительной безопасности, женщина выдергивала из-под её ног землю. Да и сама девушка просто позволяла своей паранойе делать всю грязную работу за Беллатрикс.       Она задумалась, было ли это очередной игрой женщины. Гермиона бы совсем не удивилась, если сейчас эта женщина сидит у себя в доме, наблюдая за девушкой, при этом злобно хихикая. Её бы точно развеселило наблюдать за тем, как девушка стоит среди леса, смотря на этот клочок бумаги так, словно тот вот-вот взорвется и утащит её душу в ад.       Гнев наполнил её душу.       Мысль о том, что Беллатрикс даже сейчас, не присутствуя здесь, контролирует её, заставила кровь Гермиону медленно закипать.       Прежде, чем она успела бы подумать о чём-то снова, её тело уже начало двигаться по направлению к записке. Она её подняла, удивляясь, что она всё ещё стоит на твердой земле под собой, тут же начиная проклинать женщину за её игры разума. Девушка развернула его, начиная читать записку, написанную ровным и уникальным почерком Беллатрикс.       «Маленький крысеныш может захотеть вернуться в свою норку, прежде чем утонет. Приливы и отливы становятся довольно опасными в это время месяца.»       И, будто в доказательство слов женщины, холодная вода коснулась её ног, полностью пропитывая остатки обуви.       Гермиона нахмурилась. В течение дня приливы и отливы действительно становились выше, но не так, как сейчас. Это не могло не волновать девушку.       Так было до тех пор, пока она не присмотрелась к морю получше.       Мягкие волны, которые были утром, будто испарились. Теперь на их место пришли большие и угрожающие волны, некоторые из них были такими большими и сильными, что смогли бы с лёгкостью сбить девушку с ног. И это ещё шторм не достиг своего пика. С неба пролились первые капли дождя, и вскоре небо окончательно заволокло темными тучами. Некогда спокойный день угрожал превратиться в целую катастрофу. Гермиона решила подождать ещё десять минут, прежде чем все станет действительно плохо.       И если после этого, она не сможет найти какое-нибудь безопасное укрытие, предупреждение Беллатрикс может стать реальностью.       Сейчас девушка должна была использовать каждую минуту, чтобы попытаться уйти, как можно дальше от воды.       Гермиона снова бросилась в марафон. Она поняла, как часто она делает это в последнее время. Хоть небольшой отдых и целительные травы сделали свое дело для её тела, чтобы она могла позволить себе бег, но всё же это было не наилучшем решением для подобных вещей.       Её убежище было достигнуто, как ей показалось, в мгновение ока. Девушка быстро собрала все растения, что хранила у себя, тут же распихивая их по карманам джинс. Среди других вещей, что она успела найти, была блестящая раковина моллюска, которую она нашла вечером на побережье и хотела подарить Живоглоту. Также среди этого там была заострённая палка, которую Гермиона старательно точила, делая себе оружие. Это было немного, но, в случае беды, могло пригодиться. Длинный свитер, верой и правдой служивший ей в качестве одеяла, был накинут на голову и плечи. Конечно, довольно тщетная попытка спрятаться от дождя, который с каждой минутой становился всё сильнее и сильнее.       Естественно, это ей ни капли не помогло, и в конце концов, девушка просто выглядела нелепо и глупо.       Собрав все эти вещи, Гермиона начала придумывать новый план, если она всё же не успеет уйти достаточно далеко от воды. Можно было бы залезть на дерево. Единственная проблема заключалась в том, что Гермиона Грейнджер точно не являлась скалолазом, да и все деревья вокруг были слишком неподходящими, потому что ветви располагались слишком высоко, чтобы она смогла хотя бы дотянуться до них.       Испуганный вздох сорвался с её губ, когда яркая молния осветила небо над ней. Последовавший за этим, гром был похож на выстрел из пушки.       Когда молния и гром успокоились и стихли, Гермиона смогла услышать звук, который быстро и просто убедил её потащить свою задницу к особняку.       Звук несущейся воды.       Примерно в нескольких сотнях метров позади неё появилась самая большая волна, которая была подозрительно похожа на цунами. Гигантская стена воды, охватывающая практически весь горизонт, двигалась в сторону девушки с пугающей скоростью, подбирая палую листву на своем разрушительном пути.       Беллатрикс не могла её убить. По-крайней мере, в этом Гермиона была уверена.       Но этого нельзя было сказать о том цунами, который точно станет её концом.       Даже, если она и переживет первый удар волны, то точно не переживет удары о камни, деревья и скалы в самой воде.       Совершенно неподходящая смерть для девушки, которая столько прошла и смогла выжить до сегодняшнего дня. Да и умирать Гермионе особо не хотелось.       Желание выжить затмило разум, и она побежала в сторону дома намного быстрей, чем в прошлый раз, когда бежала оттуда. И вскоре большие черные ворота показались на горизонте.       К сожалению, они не спешили открыться, как это произошло в прошлый раз, и Гермиона со всей силы врезалась прямо в эти бездушные и жёсткие прутья. Девушка и толкала, и дёргала их, прилагая при этом все свои силы, но те упорно не хотели сдвигаться с места. Отчаяние с каждой секундой охватывало её тело, и вскоре она уже яростно начала колотить по воротам.       Гермиона всё отчётливее начинала слышать, как вода неумолимо становится ближе. У девушки оставалось совсем немного времени, прежде, чем волна разобьёт её тело об эти самые ворота.       — Впусти меня! — попыталась прокричать Гермиона сквозь шум шторма вокруг. И она ненавидела себя за то, что сейчас делает. Она практически умоляет женщину впустить ее обратно в дом после такого тяжёлого пути с целью побега. — Беллатрикс, впусти меня! — слова будто прожигали горло, а в уголках глаз скапливались непрошенные слёзы.       Гордость теряла любую значимость перед лицом смерти, и Гермиона не боялась признать это.       Девушка всё ещё продолжала кричать, боясь, что женщина не сможет её услышать из-за шума шторма. Но тут послышался хлопок от трансгрессии около ворот по другую сторону от неё.       — Вы только посмотрите! Маленький вредитель решил вернуться к своей хозяйке, — промурлыкала Беллатрикс. Она обхватила прутья, приближаясь к лицу Гермионы. — Ты скучала по мне? — рассмеялась женщина.       Девушка рассерженно хлопнула ладонями по неподатливому металлу.       — Хватит. Просто впусти меня!       — О, нет, нет, нет. Я не впущу тебя, пока ты вежливо об этом не попросишь, — лицо женщины стало несколько безумным. — Умоляй меня, Грязнокровка. Проси пощадить твою жизнь. Сделай это, — вскрикнула Беллатрикс. — Умоляй.       Слова упорно застряли в горле, но достаточно было лишь на секунду оглянуться, чтобы проглотить те жалкие остатки её гордости.       — Пожалуйста. Я умоляю, — прошептала девушка.       — Как жаль. Из-за шторма я ничего не услышала.       — Беллатрикс! Ладно, ты победила. Я умоляю, впусти меня, — прокричала Гермиона, убедившись, что женщина все ясно слышит и видит злость на её лице.       Беллатрикс внимательно посмотрела в её глаза.       — Нет. — Почему? Я сделала всё, что ты просила! — отчаянно вскрикнула Гермиона, начиная снова дергать прутья, будто бы сейчас ей это помогло.       — Да, ты сделала. И это очень мило, поверь мне. Видеть тебя такой. Ты не понимаешь? Сейчас я вижу тебя раздавленной и сломленной у моих ног, умоляющей о пощаде. И, в конец концов, скоро ты станешь свободной, — её глаза сузились, с отвращением глядя на девушку. — Вскоре мы обе получим то, что хотели.       — Ты же говорила, что не отпустишь меня так просто, — сейчас Гермиону совершенно не заботило то, что она фактически умоляла женщину продолжить оскорблять и унижать её. По-крайней мере, сейчас девушка была не в том положении, чтобы выбирать между смертью и жизнью с Беллатрикс.       — Говорила. Но это было до того, как ты успела мне надоесть. Ты постоянно доказываешь, чем доставляешь намного больше проблем, чем стоишь. И, если эта чертова связь между нами не даёт мне убить тебя… я найду новый способ. И это новый способ прямо у тебя за спиной, — жёстко ответила Беллатрикс.       Гермиона была решительно настроена на то, чтобы всё же убедить женщину впустить её в дом.       Конечно, ей следовало догадаться, что всё пойдет не по плану. Что всё, ради чего она так старательно работала, чтобы, наконец, вернуться домой, окажется напрасным. Нарцисса ошибалась. Власть над Беллатрикс была ужасной. Даже умоляя женщину спасти её жизнь, та отказалась. Ненависть, которую они взаимно разделяли, была слишком сильна. Беллатрикс никогда не спасет её.       Гермиона умрёт прямо здесь.       Внезапный холод пронзил её тело, кажется, добираясь до костей, и никакой одежды на ней не хватило бы, чтобы согреться. Она слабо прислонилась к воротам, крепко зажмуривая глаза, когда вода со свитера на её голове потекла на лицо. Девушка была готова смириться со своей судьбой. В любом случае, бежать сейчас было бесполезно. Вода уже практически касалась её ног, а прутья были слишком скользкими и острыми, чтобы пробовать перелезть через них. Страх грядущей смерти становился невыносим.       И сейчас, стоя на пороге смерти, девушка бессознательно позволила сорваться с губ длинному душераздирающему крику. Гермиона помнила, как Хагрид был счастлив, воспитывая маленького друга на их третьем курсе. Но через несколько месяцев он умер, издавая самый жалостливый предсмертный плач, что слышала девушка за всю свою жизнь. Это был глухой, ужасный звук, очень схожий с тем, который издавала сейчас сама Гермиона, находясь на пороге собственной смерти.       Сразу после её крика, ещё один жалостливый вой прорезал воздух, и девушка резко подняла голову, видя, как Беллатрикс с болью отшатнулась от ворот. Руки женщины отчаянно вцепились в волосы, пока Гермиона с нездоровым восхищением наблюдала, как ведьма рвёт свои волосы.       — Заткнись! Заткнись, сейчас же! Прекрати это. Хватит плакать! — прокричала Беллатрикс, обращаясь куда-то в небеса. Женщина упала на землю, казалось, что боль с каждой секундой становилась всё сильней и сильней. Сначала Гермиона решила, что это она причастна к этому, но даже замолчав, Беллатрикс продолжала кричать.       Нет. Что бы сейчас не происходило с другой сиреной, это была не её забота. Причина была в её собственной голове. Это стало абсолютно ясно, когда женщина начала говорить с кем-то невидимым.       — Она сама напросилась! Пусть она умрет! Я хочу, чтобы она умерла!       У Гермионы оставалось ещё пару минут, чтобы попытаться что-то предпринять. С Беллатрикс точно что-то происходило. Это случалось и раньше, например, нападение на девушку в ту ночь, когда пришла Нарцисса. В тот день Беллатрикс была такая же. Она боролась сама с собой, с противником, которого Гермиона не могла ни видеть, ни слышать.       Противник, который по той или иной причине не хотел видеть девушку мёртвой.       Как пара Беллатрикс, Гермиона могла с уверенностью сказать, что это была сирена внутри женщины. Она ведь никогда по-настоящему не задумывалась о том, как другая ведьма справляется со своей сущностью.       Учитывая то, что инстинкты действовали на неё также сильно, как и на девушку.       И глядя сейчас на Беллатрикс, Гермиона могла понять, что эти двое имели разное мнение по отношению к её жизни, хоть и делили одно тело. По своему опыту шатенка знала, что сирена не могла быть совершенно самостоятельным существом. Сторона сирены скорее была продолжением самого человека, а Гермиона почему-то была уверена, что Беллатрикс об этом не знала. То, как она боролась с другой стороной себя, заставляло девушку поверить, что они действительно были не одним и тем же. Раньше Гермиона сама поступала так. До тех пор, пока она, наконец, не поняла, что они одно целое. Кровь сирены текла по её венам, а чужой голос всегда звучал где-то на задворках сознания, даже если она и пыталась это отрицать. Она делала это лишь потому, что не могла признаться себе, что часть её на самом деле хотела бы услышать, как поет Беллатрикс. Услышать, как она заботится о них, относится к ним, как к своей паре. Если эти мысли имели место быть в её голове, то она не могла даже представить, что сейчас происходило в голове другой сирены. Желание женщины увидеть её мертвой и желание сирены внутри нее же о том, чтобы их пара осталась жива, боролись внутри её головы.       И Беллатрикс явно проигрывала.       Это вполне устраивало Гермиону.       — Враг моего врага — мой друг, — подумала девушка, наблюдая за сражением перед собой.       Эта новость, в конце концов, станет её спасательным якорем в этот день и многие другие последующие дни.       — Пожалуйста, мне нужна твоя помощь. Беллатрикс никогда не станет слушать меня, но она будет слушать тебя. У неё нет выбора. Пожалуйста. Я умру, если ты этого не сделаешь, — Гермиона начала умолять существо внутри женщины.       Мягкая искра пробежала по её телу, и внезапно её охватило полное умиротворение. Девушка позволила взять сирене над собой контроль, даже не думая о сопротивлении.       Гермиона почувствовала, как её грудь медленно вздымается и опускается, когда она стала кричать имя женщины перед ней.       — Беллатрикс! Впусти меня!       Реакция была мгновенной.       Беллатрикс вскочила на ноги, выхватывая свою палочку из рукава. Быстро, словно раскат грома, она направила её на ворота, и те со скрипом распахнулись. Гермиона тут же забежала внутрь, чувствуя, как они захлопываются за ней. Огромная волна со всей силой неслась прямо на них. Её сердце сделало пару переворотов, когда раздался удар о металл и вода взлетела вверх: магический барьер, мерцающий жёлтым куполом над домом, остановил любые попытки пробиться внутрь. После этого мир, казалось, полностью затих.       Она была жива.       Как только опасность миновала, её ноги отказались слушаться, и Гермиона обессиленно упала на мокрую землю.       Смерть буквально дышала ей в затылок. Ещё пару секунд и девушка бы оказалась мертва.       Гарри и Рон больше никогда не увидят её, день за днём задаваясь вопросом, что же стало с их подругой.       Её родители проживут всю оставшуюся жизнь с мыслью, что у них никогда раньше не было дочери, и, в конце концов, умрут намного позже своего ребенка: самый страшный кошмар для родителей.       Джинни, Луна, Невилл, профессор Макгонагалл, да даже профессор Снегг никогда не увидят её.       Это была поистине ужасающая мысль. Для Гермионы это всё было слишком. Стресс от общения с Беллатрикс действительно угрожал сделать из неё сумасшедшую, потому с каждым днём это всё отчётливее и отчётливее проявлялось.       Гермиона повернулась посмотреть на виновника её психологического состояния, когда эта мысль промелькнула в её голове       Беллатрикс всё ещё стояла позади неё: она держала палочку в своей руке, смотря на неё так, будто этот кусок дерева лично напал на неё. Предательство — вот единственное слово, способное описать вид женщины. Она упорно не могла признать, что этот кусок дерева на самом деле сотворил заклинание и впустил Гермиону, тем самым спасая её жизнь.       Свободная жизнь, о которой так страстно мечтала девушка, рухнула в небытие.       Она даже боялась представить, что ждёт её после этого. Проклятия, побои, унижения? Хотя женщина всё ещё могла отворить ворота и умереть вместе с Гермионой, если бы действительно захотела.       Но Беллатрикс ничего не сделала. Она просто развернулась и направились в сторону дома. Женщина бесстрастно продолжала идти, а после растворилась в тёмном дыме. Никаких слов. Никаких криков. За это время Гермиона чувствовала, как сторона сирены медленно уходила обратно на задворки сознания, оставляя после себя расслабление и умиротворение.       Существо внутри неё очень гордилось своим поступком. Гордилось действиями Беллатрикс.       Маленькие отрывки фраз, например, «хороший приятель» и «приятель учится» были единственными вещами, которые девушка смогла разобрать в своей голове, прежде чем былое присутствие окончательно её покинуло.       Дождь тысячекратно усилился, будоража стену воды, неподвижно стоящую около ворот. Тёмные тучи продолжали стремительно надвигаться, и Гермиона поняла, что шторм только усиливается.       И она всё ещё боялась войти внутрь, предполагая, что может случиться, если она сделает это. Но, чем дольше она оставалась на улице, тем больше промокала одежда, пробираясь холодными каплями под кожу. И если в ближайшее время девушка не вернется в тепло, велик был шанс умереть прямо здесь.       Она не была намерена терять то, что досталось ей таким трудом. Гермиона фактически умоляла своего злейшего врага спасти ей жизнь. И она точно не была согласна после этого умереть от переохлаждения или простуды.       Девушка с трудом поднялась на ноги, нерешительно ступая по ступенькам и останавливаясь перед открытой дверью. Проклятие, наложенное на дом, всё ещё было активно. И оно было рассчитано на то, чтобы она не могла выйти, а не войти. И если Гермиона всё же войдёт в дом, то, скорее всего, больше никогда не выйдет оттуда, пока Беллатрикс не решит обратное.       Хотя, если подумать, пережить одну ночь на крыльце было вполне возможно. Крыша над крыльцом защитила бы её от непогоды, а в карманах всё ещё были целительные растения. Гермиона могла бы это сделать. Всё, что ей нужно было сделать, — это сесть на крыльцо и…       Стук каблуков по кафелю эхом разносился по воздуху из темноты в доме. Девушка так и не смогла ничего разглядеть.       Да и это не имело значения.       Ярко-красное заклинание было брошено в её сторону, и Гермиона рухнула на землю. Яростный взгляд Беллатрикс, освещённый внезапной молнией, было последним, что увидела девушка, прежде, чем сознание окончательно погрузилось в темноту.