Загнанный в угол.

      — Я, блять, не закончила, если к завтрашнему вечеру ты не сумеешь подготовить ту ёбанную стопку документов, то ты, ублюдок, первым пойдёшь в кандидатуру под сокращение! — Завопил женский голос за закрытой дверью, которая, казалось, от силы хлопка должна была рухнуть или превратиться в белую, запылившись штукатуркой.       — Саске, ты как? Воды? — Неджи был обеспокоен состоянием итак чересчур бледного друга.       На удивление всех офисных работников и самой начальницы, которых не так давно застал кризис среднего возраста, Саске безупречно сохранял равнодушие и хладнокровность. В бланке своих достоинств чёрным по белому было выведено слово «Стрессоустойчивость», вполне характерная для бывшего когда-то юриста. Теперь перед ним пару сотен компьютерных столиков с одинаковыми хозяевами и хозяйками, непримечательными ни одной деталью, разве только синяки под глазами, кажется, начальница, пережившая нечто ужасное, куча кулеров и бумаги. Везде пахло свежей, напечатанной бумагой, а принтеры настолько перегрелись, что в офисе стояла адская жара. Зрелище дурманило.       А Саске — единственный сотрудник без синяков под глазами, но с ужасно-бледной кожей от недосыпа, который, как ходил размеренным шагом, так и будет продолжать. Единственный, кто после разноса Цунаде выйдет из её кабинета так, как ни в чём не бывало, так и недослушав те последние слова, претерпевающие повторение раз за разом.       Сегодня один из тех «неудачных» дней, если были «удачные». Все вновь смотрели на него со злобой, если только не прекращали. Лучше всех. Он никогда этого не говорил, но всё, что бы тот ни делал, кричало об этом. Или так только казалось? Хотя Саске и сам для себя вывел то, что ни один из этих опьяненных зарплатой трудоголиков не заслуживают его внимания. Отдел логистики горит, а он всё больше и больше леденеет. Ещё немного и мыло с верёвкой станут лучшей участью. Мечты его не этим ограничивались. А уже и тридцать не за горами.       Выходя из офиса, Учиха направился в сторону лифта, подумав, что самое время развеяться на крыше в любимой тишине. Если бы ему, семнадцатилетнему, сообщили, что его ждёт самое суетливое будущее офисного работника, то он бы предпочёл застрелиться.       Саске не успел запустить ногу в лифт, как его протаранил светловолосый парень с какой-то очень высокой пальмой в руках.       — Извините, чёрт дери! Я сильно спешу, вам куда? — Запыхавшийся от бега, разгорячённый незнакомец посмотрел на Саске с улыбкой в тридцать два зуба, ожидая и намекая на явный ответ «Вниз».       «Впервые приходится видеть такую лыбу, крепкий орешек или новенький.» — Интерес Саске загорелся. Растянутая улыбка до ушей акцентировала внимание на маленьких шрамах, похожих на кошачьи усы. А ещё чуть погодя, он заметил, что больно у этого парня лицо лучезарное, отметив про себя, что явно долго не продержится среди пасущихся кобылок.       — Вниз.       — Ладно, как скажете! Узумаки Наруто, отдел продаж. А это Лори — презент жуткому начальнику, — парень весело протянул руку, чуть не уронив пальму, — пардон, секунду.       — Саске Учиха, отдел логистики, как бы он тебя не услышал. — Он пожал руку новому знакомому.       — Я тут новенький, но уже понял, что он оглох от старости и бесконечных криков. Знаете, вы правы, тут может быть подслушка, — осторожно начал Узумаки, — я думаю, что мне неимоверно повезло с начальником! У него потрясающий вкус в литературе.       — Определённо, твой этаж. — Только по лицу Узумаки можно было понять, что с ним что-то не так, уже как секунд 10 лифт оставался в стоячем положение на нужном этаже, а тот всё улыбался и говорил про начальника.       — Спасибо, и Вам удачи! Поправив очки, и заодно скрыв ухмылку, Учиха отправился на желанную крышу, раздумывая про встречу. «Должно быть, Узумаки ровесник, а на «Вы» обращался. Как только такого мальца могли взять в подобное место?» — Странная весёлость нового знакомого сбивала с толку даже Учиху — убийцу веселья любого корпоратива. Он никогда таким не был и не будет. Если радость, то только минутная. Трудно выдавить улыбку даже для Сарады, своей дочери, которая живёт с бывшей женой по-своему желанию. С момента развода прошло лет пять, а такое ощущение, будто целая вечность. И всё равно, каждый раз, когда Саске рядом с Сарадой он видит себя, свою копию. После ежемесячных встреч, он остаётся при мнении, что выбор Сарады— настоящее предательство. Хотя мама всегда мама. Сама навязалась — сама отшилась. А после ещё стала жертвой безразличия мужа, чем она так часто любила оправдывать измену. И нет, монстры из-под детской кровати его уже как давным-давно не мучали, только оставили сильный осадок, ставший неотъемлемой частью характера. Но Учиха готов был подавить и своего монстра тоже лишь только ради счастья Сарады, хотя практически каждая их встреча заканчивалась слезами и словами о том, что он всё разрушил. Саске сам не заметил, как очутился на крыше. Погода была пасмурная и ветреная, последнее его очень радовало. Приходя сюда, Саске только надеялся застать ветер, большего ему не нужно. Он всегда сбивал мысли, заставляя забыть о многом, очищая от всего, что так тяготило голову, особенно, когда в офисе царствовал хаос. Холодные лапища ветра играли со смолянисто-чёрными волосами Учихи, оставляя свой след в виде беспорядка на голове.  — Разрушил, значит. Спускаясь обратно, в пылающий офис, Саске припас кучу свободного места для нового разноса мозгов. К счастью, к такому легко привыкнуть. Не прошло и три года, как он уже здесь совсем свой. Зайдя в кабинет, первый взгляд пал на Неджи, который слишком радостно что-то вырисовывал на столике по соседству у Тентен. Сразу видно, что старуха Цунаде навестилась на четыре этажа ниже, к брату по трагедии, Джирайе, наверняка, обмывать такую ситуацию. Остаток рабочего дня Саске провёл с документацией, закончив всё до конца, чтобы хоть чуток обрадовать бедную начальницу. Оставив всю тираду на столе, парень оглянулся и заметил, что в офисе его компания — уборщик. В самом деле, никого не видать, а на улице уже сумерки и ливень. Выйдя в коридор, Саске услышал диалог нового знакомого и… Джирайи?  — Знаете, это очень прикольно, но что вам мешает просто посмотреть порнуху?  — Цу… Ничего ты не понимаешь, главное уметь представлять и развивать скудное воображение. Тебя же так и от животного отличить нельзя будет! Ужас, нынче молодёжь.  — Но я не говорил, что смотрю этот бред. Мне кажется, это ужасным. У меня друзья любят. Вдруг вы не знали, а я так, решил порекомендовать.  — Не мели чепухи, не смотрит он, конечно. Ладно, иди ты давай, я ещё задержусь. До завтра.  — До свидания. Простояв у лифта, а точнее, дожидаясь его прибытия, Саске заметил краем глаза, как к нему подходи тот же белобрысый Узумаки.  — О, и вы здесь! Саске удивляла простая радость юноши, отчего тот говорил так, будто бы всю жизнь ждал встречи с ним.  — Да, только давай без этих вы. Мы ровесники. — Процедил Учиха, раздражаясь счастливому виду парня, который так и резала глаза.  — Как скажешь, тебе вниз? — Опять улыбка в тридцать два зуба, да такая, что аж глаза сморщились.  — Нет, в сторону, конечно, вниз, — фыркнул Учиха, не оставляя глупость Узумаки без внимания.  — Э, какой это ты такой хмурый. Вниз, так вниз. Промолчав весь путь до нулевого этажа, Наруто всё же заговорил, заранее несколько опасаясь возможного гнева знакомого:  — Я дико извиняюсь, но у тебя места, случаем, под зонтиком не найдётся? — И тут в бой были пущены умоляющие глаза и совесть Саске. Самоконтроль — отличное слово. Его всегда хватало на все случаи жизни. На любые. Абсолютно любые. Но зонтик один, по виду очевидно рассчитанный только на одного Саске. Внутреннее негодование перелилось в дёргающийся глаз, оставив место добросовестности.  — Хорошо. Давай, ты только в следующий раз не забудешь зонт прихватить вместо пальмы.  — Это оскорбление?  — Нисколько. Где ты живёшь?