***
— Милая, что это у Вас с собой?
Доктор Фэрит, который был лечащим врачом Чэтина внимательно оглядел жену своего пациента. Он уже несколько дней наблюдал за молодой женщиной. Он видел в каком отчаянье она была из — за состояния мужа. Доктору Фериту было очень жаль ее. Она годилась ему во внучки и может поэтому он испытывал к ней такие чувства. Он видел насколько стойко тем ни мение она переносила это все. Видел насколько велика ее любовь к мужу и вера в лучшее. Если бы могла, она сидела бы возле мужа сутки напролет. Если бы не два их маленьких сына, о которых она не могла забывать. Живой и любознательный Омэр, который тоже, уже прикипел к доктору отца как к собственному дедушке. Вечно ходил за ним хвостиком, спрашивая о состоянии папы. И каждый раз грустил когда доктор не мог ничем его обрадовать, но как и его мать — никогда не терял надежды.
И маленький Чэтин которому было почти полгода. Это был до того сладкий малыш что он тут же стал всеобщим любимцем медсестер.
— Книги — спокойно произнесла Айшегюль
И это правда были книги и их было много.
— Я читала что в состоянии комы важно разговаривать с человеком и полезно читать. Я буду ему читать, пока буду находиться с ним тут. Он все слышит.
И правда. Все время что Айшегюль была около него в она читала. И верила, что он ее слышит.
— Есть такая теория. Я думаю Вы поступаете правильно. Только милая не перетруждайте себя слишком.
И так было изо дня в день. Она приходила и читала ему до обеда. При чтении она часто поглядывала на него, наверное в надежде что он таки откроет глаза, но этого никогда не происходило. Ни одна его ресничка не подрагивала. Ни один его мускул не шевелился. Она передавала смотреть и продолжала читать.
Айшегюль, не знала правда надолго ли ее хватит но пока держалась. Но не знала сколько еще выдержит. Когда почти каждый твой день это напряжение и стресс.
После обеда она отбирала у медсестер младшего сына и ехала в школу за старшим. Если Омэр очень сильно хотел проведать папу, они снова возвращались в больницу и были там немного, а потом домой.
И так было почти каждый день.
Один раз в один такой приезд Омэр без ведома матери пробрался в реанимацию к отцу.
— Как ты вошел? Кто тебе разрешил? — удивилась Айшегюль видя его.
— Дедушка Фэрит разрешил — ответил Омэр с легкостью — только просил вот это надеть. Я надел, видишь? Он показал свои ноги в бахилах. — значит мне можно к папе.
— Дедушка Фэрит?
— Он разрешает так называть себя.
— Смотри мне Омэр — Айшегюль строго посмотрела на него — не слишком пользуйся этим, что Фэрит бей так много разрешает тебе.
— Ну мам, это же все-таки папа. Он прямо как Белоснежка — проговорил Омэр становясь на носочки чтобы лучше увидеть лицо отца.
Айшегюль невольно издала смешок услышав это.
— Вы читали Белоснежку?
— Ну да, один раз — подтвердил он.- только папа — мальчик. Ну то есть принц. Мам, а если ты поцелуешь его он тоже проснется? Как Белоснежка.
— Если бы все было так просто малыш, я б уже давно это сделала.
В один из таких дней Айшегюль действительно немного перетрудилась и уснула прямо у мужа на груди. Проснувшись и поняв это она улыбнулась.
Он был такой красивый, даже находясь в коме.
" Точно как принц — подумала она — в него невозможно не влюбится. Даже в сейчас, он не теряет своего обаяния»
У него было такое выражение лица, будто бы он улыбался или хмурился. Вид у него был какой то блаженный.
Тут то Айшегюль поняла что что то не так. Она пошупала пульс и похолодела.
— Боже мой, да ты не дышишь. Чэт. Боже он не дышит. — она задрожала и заплакала. — Фэрит бей!
— Что такое милая? — показалась седая голова врача.
— Он не дышит
Ферит рвонулся к пациенту затем сказал.
— Выйди дочка.
— Ферит бей…
— Выйди Айшегюль! — он прикрикнул чтобы она очнулась. Она вышла едва волоча за собой ноги.
Сев на стул в коридоре ее начали душить слезы. с каждой минутой они становились все сильнее. Много чего в тот момент происходило в реанимации но она не слышала. Не слышала криков персонала, не слышала сколько раз ее мужу пытались «завести» сердце и как это из последних сил удалось Фэрид бею. Старый доктор едва не матерился на него.
— Ты же еще молодой, куда ты собрался — говорил он надавливая на грудную клетку — это мне старику уже не стыдно умирать, а тебе? Как ты бросишь свою жену и детей? Та молодая девченка умрет от горя если ты ее оставишь. Тебе совсем ее не жаль? Давай дыши! На этих самых словах, будто по щелчку пальца у Чэта снова появился пульс.
— Молодец сынок — выдохнул доктор утерая пот с лица.
Айшегюль очнулась только тогда чья то рука прикоснулась к ее плечу. Она подняла свои заплаканные глаза и увидела Вурмака.
— Айшегюль! — он снова потряс ее за плечо — видно он давно тут стоял. Парень присел на корточки напротив.
— Он снова дышит.
— Что? — она еще не пришла в себя.
— Чэтин дышит.
Она крепко обняла парня и снова заплакала. Тут она увидела старшего сына, очевидно Вурмак привел его.
— Ты снова плакала мама? Почему?
В какой то момент Айшегюль показалось что если Чэт сейчас уйдет, то она не задумываясь уйдет следом за ним. Ей так больно было от мысли что она останется без него. Ей думалось, всю жизнь, с того самого момента как они впервые встретились они были связаны и не представляли жизни друг без друга. Вот настолько они друг друга любили. Даже когда они еще даже не смели заикнутся о том что чуствуют, просто быть близко друг друга, видеть или хотя бы просто слышать каждый день им уже было в радость.
Она знала что может продолжать жить и без него, но она не хотела.
Но как же ее дети? Вот о них она совершенно не подумала. Ей вдруг стало очень стыдно от этих мыслей перед своими мальчиками. Она крепко обняла Омэра и сказала.
— Не пугайся малыш. Просто папе стало плохо и я очень испугалась.
— Папе плохо? — глаза Омэра стали большими — тогда надо позвать дедушку Фэрита и…
— Я уже позвала малыш — Айшегюль попыталась успокоить сына — и ему уже лучше.
— Правда? — засомневался Омэр
— Правда маленький — потвердила она — нам наверное уже надо домой, вам пора обедать.
— Я вас отвезу — отозвался Вурмак — тебе нельзя за руль в таком состоянии. А потом я вернусь сюда и прослежу чтобы с твоим папой не случилось ничего плохого — обратился он к Омэру.
