Не лошадь, а лебедь

Был прекрасный субботний день, когда в окно раздался стук. За стеклом находилась хмурая совушка, которая молча протянула лапку с привязанным письмом. С гулко бьющимся сердцем девочка сломала сургучную печать и открыла письмо, вдыхая запах дорогого пергамента. Бумага была тяжелой в сравнении с современной, это отличие тут же заметила Петуния. Аккуратный почерк Джеймса, но не идеальный, даже была маленькая капля чернил вместо точки, заставил Розамунду подумать о том, что он спешил. Или переживал, она хихикнула. «Дорогая Роза, как твои дела? Надеюсь, у тебя все хорошо и в семье все благополучно. Как твои родители отреагировали? Мои уже ждут не дождутся гостей, с мамой я поговорил, не волнуйся. Надоедать тебе расспросами никто не будет. Сириуса забрали Блэки, но завтра он прибудет камином. Я с отцом буду рад забрать тебя, мы трансгрессируем. Это будет твой первый опыт, верно? Тогда настоятельно рекомендую перед этим съесть лишь немного легкой еды, ощущения при трансгрессии не самые приятные. Жду твоего ответа. С любовью, твой Джеймс.» Девочка смутилась, покраснев от последних строк. Розамунда начала писать ответ Джеймсу, перед этим покормив сипуху печеньем. Специального для сов у нее не было, но и обычное покрошенное овсяное печенье животное приняло, она бодро защелкала клювом и даже дала себя погладить, распушив перья, и в целом выглядела как взъерошенный воробушек. «Дорогой Джеймс, матушка разрешила погостить у тебя, но лишь при условии, что Лили тоже поедет. Будет ли это проблемой? Если да, то мой визит будет перенесен на следующие каникулы. Спасибо за советы, я учту твои рекомендации. Искренне, твоя Розамунда». Привязав письмо ниткой с джеймсиного письма, Розамунда выпустила птицу. Та быстро набрала высоту и скрылась за облаками. Петуния встала и начала собираться, ощущая, как быстро бьется сердце. Получается, Джеймс ее... правда любит? Нет, это было заметно, его внимание, счастливые улыбки, ненавязчивая защита, все это было сложно не заметить. Но осознание того, что этот мальчик настроен серьезно, — что она не просто согласилась встречаться, что это не детская блажь, — и даже в скором времени познакомит ее со своими родителями, ударило обухом по голове лишь сейчас. — Ах, — вздохнула тихо, прижимая холодные руки к горящим щекам. Петуния смотрела на свои вещи и не видела их, погруженная в мысли. Завтра Джеймс и его отец познакомятся с ее... родителями, а потом она познакомится с его. Руки немного дрожали, пока Роза аккуратно складывала немногочисленные вещи в небольшой дорожный чемодан. Вещей много ей не надо, не на месяц же едет, а всего на неделю. Нельзя сказать, что Розамунда не была счастлива или рада. Была, еще как. Но ядовитые мысли о присутствии Лили отравляли ее счастье и заинтересованность. — Петти, ты уже все? — рыжая сестра бесцеремонно зашла в ее комнату, не постучавшись. Или в Гриффиндоре так принято: не стучаться и совершенно не обладать личным пространством? Для Розы, что жила одна, к которой никто не заходил без нужды, это было дико и неприятно. Неужели, правила приличий позволяют молодой девушке вести себя так нагло? Она вздохнула, ответив: — Да. Но зачем мы собирались, если Поттеры могут отказаться взять к себе троих, я не знаю. — Как троих? — Лили широко раскрыла глаза. — Будет еще Сириус. — Ах, ну конечно, — Розамунда не была заинтересована в сестре, а потому не увидела, как хитро блеснули ее глаза в предвкушении. Той подумалось, что это идеальная возможность привлечь хоть внимание Сириуса к своей персоне, раз уж глупый Джеймс не обратил на нее внимание и грубо отверг. Угх, она этот позор ввек не забудет! — Будь добра, покинь мою комнату, — попросила вежливо. И Лили послушалась, даже не оборачиваясь и не прощаясь. Дверь хлопнула чуть громче, чем следовало, заставив девочку поморщиться. Лили же в своей комнате выбирала самую красивую одежду, свою любимую, чтобы блистать всю неделю. ... В итоге Лили не хватило одного дорожного чемодана, ее вещи были в двух, итого три кожаных чемодана. — Точно все собрали, девочки? Давайте я проверю, — мать семейства потянулась к чемодану Розамунды, но та быстро отодвинула его себе за спину. — Не надо. Все взяла. — Ох, хорошо... А ты, Лили, — повернулась ко второй дочери, — ты точно все взяла? — Да, мам, я же не маленькая уже! — она надула свои розовые губки, так показательно, что Петуния чуть нахмурилась. Ей не нравилось распущенное поведение сестры, но что-то с этим делать она не смогла бы, да и не хочет. Не ее это дело. Розамунда отстраненно смотрела на дверь. Посмотрела на часы: одиннадцать утра. «Они уже скоро должны быть тут», подумалось. И тут же прозвучал стук в дверь. — Добрый день, — поздоровался мужчина с небольшим количеством седины в волосах. Он был очень похож на Джеймса, разве что очков не было, да морщин прибавилось вместе с возрастом. — Здравствуйте-здравствуйте, — засуетилась миссис Эванс, указывая рукой на гостиную, — Пройдемте внутрь, не будем у порога. Но мужчина не последовал за ней тут же, он внимательно посмотрел на девочек. На Лили взгляд он свой не задерживал, а вот на Розамунде... — Полагаю, мисс Розамунда Петуния Эванс? — по-джентельменски склонился в вежливом поклоне, Розамунда и сама не поняла, как совершила вбитое из прошлой жизни движение. Но когда она моргнула, то Флимонт Поттер уже невесомо поцеловал тыльную сторону руки. — Верно, — кивнула, аккуратно возвращая руку. Мать семейства стояла со смешанным выражением лица: смятение и неприязнь смешались воедино, не украсив лицо женщины. — Приятно познакомиться, наслышан о Вас, леди. — Мне тоже приятно, сэр, — девочка сделала легкий реверанс, что в ее длинном темно-зеленом платье получилось красиво и без усилий. — Что же, познакомились, можно и пройти внутрь и выпить чашечку чая, — Розе стало понятно, в кого у Джеймса такая мягкая, обольстительная, но одновременно яркая и солнечная улыбка. Мужчина с доброй снисходительностью посмотрел на миссис Эванс и последовал за ней внутрь дома. Дети тоже развернулись, и как утята, направились вслед за взрослыми. Джеймс оказался тут как тут рядом с Розамундой. — Привет, девочки. Роза, как дела? — тепло поинтересовался, улыбнувшись ей. И Петуния не смогла не ответить ему слабой улыбкой, робко взяв за руку. Джеймс прямо таки лучился счастьем и довольством, когда они вошли в гостиную. — Спасибо за вопрос, — чуть сжала чужую ладонь от эмоций, — Все хорошо, а у тебя как? — Тоже замечательно! Я очень рад, что ты поедешь ко мне. У нас будет много времени, познакомишься с родителями... — мальчик хихикнул и потер кончик носа в смущении. Миссис Эванс любезно начала разливать чай по чашкам, хотя было видно, что она уже невзлюбила мужчину, что проигнорировал ее: ему, видите ли, важнее было поздороваться сначала с Петунией, — женщина бы поняла, заинтересуйся он красавицей-умницей Лилиан, но нет! — и нагло сделав вид, что не услышал ее, завел разговор с девочкой. Вот уж не думала она, что отец друга дочери будет таким невежливым и некультурным! А на самом деле Флимонт действовал в своих интересах — для него больше всего интереса представляла блондинистая фигурка избранницы его сына, чем какая-то посредственная девочка-магглоржденная или вообще маггла. Отрицать, конечно, пользы новой крови в закостенелых рядах чистокровных он не мог, но в данном случае Розамунда была более перспективным «цветком» семьи Эванс. И пока взрослые вели маленькую беседу, темноволосый мальчик и светловолосая девочка переглянулись, и дружно проигнорировав Лили, начали разговаривать о том, что будут делать. Джеймс рассказал, что сначала познакомит с домом и окрестностями, а в следующие дни они будут предоставлены самим себе. — Посетим Косую Аллею, дальше, за ней, есть еще Аллея Цветов, вот по-настоящему волшебное место! Розамунда тепло улыбнулась, Джеймс так мило хотел показать ей самое интересное, вдохновить и порадовать, что было невозможно не испытать теплой радости. Лили надоело сидеть и молча слушать чужие разговоры, так что рыжая начала выпрашивать у отца новые платья и какую-то новую электронику, Розамунда и не вслушивалась, да и даже если, то не поняла бы. — Псс, у меня есть план, — прошептал ей Джеймс, сверкая яркой улыбкой, — как отвадить и отвлечь на все время отдыха Лили. Я пригласил Северуса Снейпа, он уж точно обратит на себя полное внимание Лили. — Хорошо, — также прошептала Роза, доверчиво и открыто смотря в чужие глаза.

***

Экстра в честь 800 лайков. — Джеймс, — пропищала Петунья, когда ее жених начал спускаться мягкими, медленными поцелуями вниз. Он поднял свои золотые глаза и Розамунда непроизвольно засмотрелась в них, смутившись. Это было... очень смущающее зрелище. Она отвернулась, посмотрела в окно. Там ярким цветом цвели пышные растения, шуршали ветром листья... — Все хорошо, Роза? — девушка не смогла противиться столь любящему и заботливому тону и словно будучи не собой, посмотрела вниз. Джеймс дождался ее кивка и, по-прежнему смотря в ее глаза, не отрываясь, провел языком вниз. От неожиданности Петуния подавилась воздухом. Поцелуй за поцелуем, Джеймс пробирался все ниже... Юркий язык медленно проходился по ее промежности, заставляя девушку поджать пальцы на ногах. Розамунда напряглась, лишь тихо вздыхала от того, насколько это было неожиданно-приятно — она не думала никогда, что то, что некоторые девушки делают мужчинам, девушкам тоже очень даже доставляет наслаждение. Когда язык Джеймса пробрался к заветной точке, ноги у Розы дернулись, сдавливая чужую голову. Розамунда охнула и постаралась контролировать себя. Это было сложно, но ради Джеймса... непроизвольно ноги раздвинулись, когда тот ускорил движения. Маленькие и аккуратные ступни — которыми любовался Джеймс и которые так любил трогать и целовать — елозили по шелковым простыням, пальцы то разжимались, то с еще большей силой сжимались. По спальне разносились тихие вздохи Розамунды. На пошлые звуки девушка старалась не обращать внимания, закрыться от них, не слышать. — Роза, в тебе все прекрасно, если хочешь стонать, делай это. Я наслаждаюсь любыми издаваемыми тобой звуками, а твои стоны лишь еще больше возбудят меня, — оставил легкий поцелуй на внутренней стороне бедра. — Хорошо, — прошептала невеста, но вопреки своим словам, все еще лишь вздыхала, разве что позволяла себе тихий писк на выдохе. Джеймс любовался любимой. Ведь хоть Роза и закрыла лицо руками, хоть и зажималась, но позволяла прикасаться к себе, не боясь, а доверяя и наслаждаясь... он был счастлив. — Я люблю тебя, моя роза, — прошептал Джеймс на ухо любимой, после успешного выполнения своего «задания» гордо рассматривая результат деяний своих: грудь Розы тяжело поднималась и опускалась, постепенно замедлялась, так как девушка успокоила дыхание. Она смущенно посмотрела своими глазками цвета льда в его золотые и подняла руки, обнимая за шею. — Я тебя тоже, — спрятала лицо в темных вихрах волос и ответила своему жениху. Ей было непривычно, но так тепло на сердце... ... она счастлива и довольна тем, что имеет — жениха, готового мир бросить к ее ногам, хорошие оценки на квалификации, одобрение родителей Джеймса, и в будущем даже спокойную и тихую работу в лавке свекра. Разве не сказка? С уверенностью она могла сказать — да, сказка. Ее личная сказка, за все, что Розамунда пережила.