***
«Любая жертва ради цели», – как говорил сам Бледный Король, который стремился обуздать чуму разума, испущенная забытым светом. Ему для запечатывания сосуда необходимы добровольцы. И он уже нашёл их. Кто-то сразу согласился, а кто-то требовал что-то взамен. «Любая жертва ради цели», – держался собственного догмата Бледный Правитель. Важно… Заточить чуму. Заточить Свет. Заточить Сияние. Любая. Жертва. Ради. Цели. Его Цели…***
Раздался писк. Жалобный такой. Детёныша. В тёмных покоях тяжело перебирая лапами, двигалась к ложе Херра Зверь, что-то белёсое держа и нежно покачивая на руках. Так держать можно только самое драгоценное, самое родное… Именно с рук Зверя издался писк, и после этого Правительница Дипнеста остановилась, глянув на маленький комочек. Она держала в ладонях дочь. «Бледный подарок Гнезду и Зверю», – именно так восхищённо говорила Повитуха, держа новорождённое маленькое тельце дочери Херры. Рождённое дитя пищало от чего-то, перебирая всеми крошечными тёмными лапками. Может, таким образом, дочь Зверя пыталась оттянуть время у своей матери. Детёныш требовал, чтобы мать подольше держала на руках. Она не хотела быстрого расставания, вопреки всему! Херра тоже бы не против провести с дочерью больше назначенного времени. Она хотела воспитать её так, как её воспитали: сильной и стойкой воительницей. В былое время Херра Зверь держала в страхе всех чужаков Дипнеста, лишь небольшое количество везунчиков с жутью рассказывали о свирепости огромной паучихи. Но… Так мало времени… Грустно оторвав взгляд с дочери, Херра обернулась в темноту усыпальницы. В тени стоял маленький ткач с явной отметиной, в виде широкой полосы посередине лица. Паук был облачён в красный новый охотничий плащ, такой обычно носят охотники Дипнеста. Удобный и независимый атрибут любого ткача-охотника. Посторонний наблюдал за своей Правительницей и с трепетным взглядом наблюдал за процессией. Он не был лишним здесь. – Дорогой мой Флап, подойди ближе, – произнесла Херра. – Как моему верному воспитаннику, я поручаю заботиться о моей дочери. – Хорошо, Херра, – отозвался ткач по имени Флап, аккуратно беря в четыре лапки Рождённое дитя. – Я буду для неё, как брат, правда, не родным. Но… мне так хотелось иметь с вами хоть какое-то родство! – Если бы у меня было дитя, то не пришлось мне погружаться в грёзы. Это нужно было для спасения всего Халлоунеста и Дипнеста тоже. Как Бледный Черв говорит «Любая жертва ради цели». Хе… ему пришлось пойти на эту жертву. В итоге я оказалась в преимуществе, не же ли Он. Хоть ты и был приближённым ко мне, всё же… это почётно быть опекуном моего дитя… Ради неё стану жертвой… Для сосуда… Херра с печалью повернулась к ложе, опустила руки и поникла головой. Пора… Время на исходе… Важно сейчас стать навечно печатью для Чистого сосуда, который вбирает в себя чуму разума. Ради неё она пошла на этот шаг. Отдать всё… Ради дитя… Ради неё… Херра на прощание посмотрела на Флапа, который держал в лапках дочь. Рождённое дитя запищало ещё сильнее, с большей силой протестуя миссии своей матери, мол, пусть она будет рядом, пусть откажется в последний момент! Но… Договор подписан появлением детёныша. Обратной дороги нет… Узы крови, ради моего дитя… Воистину!.. Достойная награда за мою жертву!.. Отдать всё, даже себя ради неё! Ради… неё… готова… заснуть… Херра Зверь и другие два добровольца отдались вечным грёзам. Эту связь между телом и их душой никакое оружие не сможет разрушить. Сосуд запечатан навечно! Чума отступает! Разумы жуков свободны от света. Но… Херра даже не назвала свою дочь! Флап, осознавая это, ужаснулся и не понимал, как будет называть свою принцессу! Ей нужно имя, но такое, чтобы подходило ей. И это надо спрашивать самого Рождённого дитя, когда детёныш подрастёт. Дело времени… Флап покинул Далёкую деревню с чувством взвалённой на его плечи миссии – быть опекуном и учителем-защитником безымянной дочери Херры Зверя. Быть рядом с тем, кто, может, потом скажет «спасибо» за заботу и проведённое время. Юному Флапу придётся тяжело справляться с маленьким ребёнком, особенно если он тоже является ребёнком. Конечно, ему обязательно помогут взрослые ткачи в каждодневных заботах о малютке, ибо она единственная, кто претендует на место Херры Зверя. Молодой ткач тяжело вздохнул и направился в сторону того места, где он чувствовал себя по-настоящему защищённо и уютно. Своего дома. Тёмные коридоры-лабиринты Дипнеста для, не посредственно, самих жителей не казались запутанными и опасными. Только изредка мог из небольшой норки вылезти какой-нибудь грязекоп и попытаться добыть тебе пропитание на день, убив зазевавшего ткача или глубня. Как раз один из грязекопов оказался на пути Флапу домой. Ему не нужен был сам паучок, он собирался запрыгнуть ему в лапы и загрызть беззащитного маленького детёныша, утащив в свою норку. Дочь Херры слаба, и эту слабость и боязнь чуял противник ткача. Флап понял его намерения и спрятал под накидкой детёныша, прижав второй парой лапок к груди. Он ловко обнажил свою двузубую иглу и выставил её вперёд, готовясь отражать удар в прыжке. И он был прав. Грязекоп был настолько прямолинейным, что бой с ним занял всего секунду. Флап переступил разрубленный трупик червеобразного существа, из которого вытекала рыжая субстанция. Был заражён чумой. Теперь понятно, почему он был предсказуемым. Отвращено фыркнув от содержания недр грязекопа, отрок успокоительно погладил по бледной головке малютки, которая сильнее прижалась к нему, и пошёл далее. Уже стали встречаться другие ткачи, которые выпрыгивали из своих укрытий и, признав своего собрата, прятались обратно. Вот он – дом родной, скрытый ото всех в тени Халлоунеста! Идеальное место для растущей принцессы Дипнеста. Там Флап и появился на свет. Там он и живёт вместе с остальными собратьями, плетя на станках шёлковые нити. Флапа с уважением встретили жители Логова, одновременно приветствуя Рождённое дитя. На ликования дочь Херры испуганно пискнула и прижалась к опекуну, словно поняла, у кого можно искать защиту. Флап поднял малютку на руки высоко, чтобы сбежавший к нему его народ видел преемницу Дипнеста. Ткачи покорно встали на одно колено в знак приветствия и принятия её в свои ряды. Теперь у малютки есть свой народ, которым она будет руководить. – Да здравствует Рождённое дитя! Да здравствует дочь Херры Зверя! Да здравствует Зверорождённая! Воистину! Воистину достойная плата за жертву! – раздавались скандирования вокруг Флапа. Малютка, находясь ещё в лапках опекуна, смотрела на ткачей с наивным интересом. Она не чувствовала от них опасности, наоборот, всем своим маленьким телом ощущала поддержку и сострадание к ней. Они понимали, какой ценой далась она народу ткачей, но сама дочь Херры не осознавала этого ещё. Ряды зевак медленно начали таяли, и ткачи отправились по своим местам: кто-то на охоту, кто-то на работу, кто-то отдыхать. Флап, забравшись в небольшой кокон-дом, быстро сплёл для малышки люльку из шёлковых нитей и подвесил к круглому сводчатому потолку кокона, откуда свисал вниз фонарь со светомухой. Принцесса, оглядев пространство, расслабила меленькое тельце и направила наивные большие чёрные глаза наверх. – Эх... Как же я буду вас называть? – задался вопросом Флап, легко раскачивая люльку по воздуху. – Бедняжка... Знаете, ваше величество, если у меня была родная сестра, то я не применено позвал бы Ниточкой. Довольно мило звучит. Как вам такое временное прозвище? Малютка весело запищала от «Ниточки», и в её маленькой ручке показалось лёгкое мерцание. Шёлк. Она обладает силой ткачей! Она им ровня. Воистину! – Ух ты! – дался диву паучок и внимательно посмотрел в глаза принцессе. – Вы уже и магией балуйтесь! Если я не лезу не свои дела, то прошу меня простить. На последнюю фразу дочь Херры пискнула как-то простительно, мол, говори как есть, моя мама говорила, что будь мне братом. – Хм… Вы поспите, ваше величество, тем временем, как вы будете спать, я добуду еды для себя и вас. Как только Флап захотел покинуть свои покои, раздался печальный плач. Малютка не хотела, чтобы ткач покидал её на какое-то время. Она желала, чтобы с ней был кто-то. Она боялась быть одной. – Ох… Ваше величество, я понимаю вас, но вы голодны, как я. Так и с голоду можно ослабнуть и отдаться на съедение грязекопам и другим падальщикам. Что если её убаюкать? Под колыбель заснёт точно ведь! Флап подошёл к колыбельке и вновь медленно начал раскачивать малютку. Он запел тихо, еле-еле шевеля жвалами, усыпляя шёлковой мелодией её сознание. Малышка успокоилась и под тихую песню заснула. Флап, перед тем как выйти из дома, скинул красный плащ и надел на своё слабое тело тёмно-серо-синюю накидку с красными краями. Он был спокоен за сохранность принцессы, так как она была окружена верными её поданными...