Жертвы

      Джойс неуверенно покрутила в руках алую помаду и глянула на свои пересохшие губы. Они были покрыты иссохшейся кожей и вертикальными трещинками. Она мотнула головой, отказываясь от этой идиотской затеи. Это ведь никакое не свидание, не будет ни цветов, ни романтики, а тем более томных взглядов Коннора на ее ярко-красные губы. И поцелуев тоже не будет. Так решила Джойс. Помада отправилась на дальнюю полку, где та пылилась до этого. Байерс уже давно перестала краситься. Это было без толку. Работа, дом и дети отнимали все свободное время, и она радовалась тем вечерам, когда Уилл и Одиннадцать уходили на прогулку, а она могла хотя бы полчаса полениться у телевизора. Ее верными спутниками в такие моменты были чипсы с сыром, стакан малинового шейка и кулинарные шоу, где женщины с идеальными укладками умело орудовали кухонными венчиками. Джойс окинула взглядом магниты, что висели на холодильнике. Всё ещё на месте. Она проверяла их по сто раз на дню, боясь увидеть магниты на полу. Но пока они держались на дверце, все было относительно в порядке. Она была в порядке.       — Мам? — Джонатан вошёл незаметно тихо и Байерс подпрыгнула от неожиданности. Он шлёпнул сумку на стул и сдул прилипшую ко лбу челку.       — Не пугай же ты так! — она схватилась за сердце и в шутку замахнулась на сына полотенцем, что до этого свисало с ее плеча.       — И тебе привет. — он чмокнул Джойс в щеку и улыбнулся.       — Ты сегодня рано.       — Да, завалы на работе закончились, к тому же, завтра выходной. Что у нас на ужин? — Джонатан открыл холодильник и с интересом принюхался к содержимому одноразового контейнера.       — У вас говядина с брокколи, а у меня сочный бургер. — она подмигнула ему и поправила прическу, думая, стоит ли быстро принять душ.       — А почему такое нечестное разделение? Оди будет в бешенстве, она обожает бургеры. — Джонатан поставил перед собой остывшее блюдо и не разогревая, принялся пережевывать кусочек брокколи, пропитанный мясным соусом.       — Я иду на встречу. А Одиннадцать давно пора приучать к здоровой пище. — Джойс все же взяла с полки помаду и закинула ее в крошечную сумочку на тонкой цепочке.       — Постой, ты хочешь сказать, что идёшь на свидание? — он вылупился на мать и забыв о том, что еду нужно пережевывать, проглотил большой кусок холодной говядины целиком. Тот застрял в глотке огромным комом, словно пытаясь выдавить трахею.       — По-твоему, я выгляжу так, словно собралась на свидание? — Байерс обеспокоено подошла к зеркалу. Вроде все было, как всегда. Мешковатая футболка и светлые джинсы-трубы. Ни намека на сексуальность и женственность. Она называла такой наряд практичным.       — Ты волнуешься и тараторишь. — Джонатан порылся в сумке и выудил из нее фотоаппарат, направив объектив на мать, — выглядишь отлично.       Он сделал пару фотографий, мечущейся из угла в угол Джойс. Они вышли живыми, такими, как любил Джонатан. Позирующие люди казались жутко неестественными, такими скучными, почти мертвыми. А когда он ловил эмоции, разговоры, взгляды, которые не замечали камеру, люди были настоящие. Они не пытались криво и неестественно улыбнуться, встать в дурацкую позу, где одна нога выставлена вперёд, а рука задрана вверх и заведена за голову. Они двигались и были самими собой.       — Прекрати! — взмолилась Джойс, закрывая лицо рукой. Ей не нравилось фотографироваться, она выходила не такой, какой привыкла себя видеть.       — Мам, не переживай. Просто скажи мне с кем ты, чтобы я знал. — Джонатан отложил фотоаппарат и вернулся к ужину.       — Это Коннор, он часто заходит в «Снасти от мистера Ригби».       — Должно быть, он хорош, раз ты согласилась с ним встретиться.       — Это не свидание. — произнесла Байерс, словно уверяя себя в этом, — дружеская встреча. Накорми детей, когда они придут и не оставляй их одних.       Джойс настояла на том, чтобы они встретились уже в забегаловке. Ее голова была затуманена. На парковке перед трактиром «Мейбл стейк-бар» она ещё долго сидела в машине и разглядывала людей, проходящих мимо. Мать с дочкой лет четырех спешили в сторону центра, где преподавали балет. Они казались счастливыми и перекидывались быстрыми фразами. Белокурая девочка чуть не прыгала от радости. Следом шла компания школьников, которые наслаждались последними деньками каникул. Загар на их телах говорил о том, что они здорово отдохнули. Ей бы хотелось быть такой же непринужденной, но жизнь, похоже, считала иначе. Глубоко вздохнув, она сжала руки на руле. Она опоздала уже на двадцать минут, ждать больше было нельзя. Хотя будь ее воля, она бы сидела в машине до самой ночи. Джойс вышла, закрыла машину и направилась в забегаловку. Неоновая табличка с ярко-розовыми надписями вещала о том, что там продаются самые большие порции в штате. Желудок Байерс свело в спазме, казалось, что еда сейчас не самый подходящий вариант. Коннор сидел за прямоугольным белым столиком в самом конце зала. Он постукивал пальцами по спинке ярко-оранжевого сидения. В заведении было всего пара официанток, которые рассекали по небольшой площади на роликовых коньках с четырьмя колесиками. Их волосы были убраны цветастыми красными платками в белый горошек. Тут пахло жареным мясом, картошкой фри и свежевыжатым апельсиновым соком. Когда Джойс ехала в «Мейбл стейк-бар» ей казалось, что забегаловка должна быть слегка паршивой, может быть, с неубранными столами, с которых пришлось бы самостоятельно сметать крошки и кафелем в жирных пятнах на кухне. Но на деле это было замечательное место, даже уютное. Коннор оживился, как только завидел Джойс и помахал ей рукой. Над каждым столиком висели тусклые лампы, которые создавали особую атмосферу. На круглых стульях около длинной барной стойки сидел всего один посетитель, походивший на дальнобойщика. Его интересовал только большущий сэндвич с беконом на тарелке перед ним.       — Я уж думал, ты не приедешь. — Коннор привстал, провожая Джойс к диванчику напротив себя.       Одет он тоже был до невозможности просто. Лёгкая хлопковая рубашка и брюки, каких у офисных работников было пруд пруди.       — Мне нужно было кое-что закончить.       — Ох, значит это не ты сидела в машине напротив моего окна? — по-доброму усмехнулся он, постукивая костяшками пальцев по стеклу. Джойс перевела взгляд на окно и ужаснулись тому, что умудрилась припарковаться прямо в том месте, откуда Коннор мог преспокойно за ней наблюдать.       — Ладно, я не могла решиться зайти сюда. — она поджала губы. — Но я тут, все в порядке.       — Если ты боишься, то не стоит. Я тебя не съем. Хотя я был бы не против, ты потрясающе выглядишь. — он лишь подмигнул ей и придвинул меню, где красовались картинки блюд.       — Меня уже пытались съесть и поверь, это самое малое, чего мне стоило бы опасаться. — отмахнулась Байерс, вспоминая армию демогоргонов.       Куда страшнее ей было, когда пропал Уилл. Она готова была живьём отдаться этим тварям, лишь бы вернуть своего мальчика невредимым. Одна из официанток подкатила к их столику и облокотилась о него. Развязно жуя светло-розовую жвачку, она склонила голову на бок.       — Вам, как обычно?       — Нет, Тина, сегодня нужно что-нибудь особенное, к примеру, это. — Коннор ткнул пальцем в меню, — и это.       — Принято. — девушка блеснула белоснежной улыбкой. — Ваша дама будет то же самое?       — А? — Джойс отвлеклась и беспомощно посмотрела на Коннора. — Думаю, да? И яблочный сок, пожалуйста.       Тина подмигнула им, сделала пометки в маленьком блокноте ручкой с пушистым помпоном на конце и устремилась к кухне. Она была слегка нагловатой с присущим южанам говором, но тем не менее, милая внешность все скрашивала.       — Часто ты тут бываешь? — Джойс потянулась к воде. Ладонь легла на стакан, покрытый конденсатом, который приятно охладил кожу.       — Похоже, на мне они сделали целое состояние. — усмехнулся Коннор, — я тут на особых правах, если можно так сказать. Мы с Минди и Вирджинией ходили сюда каждую среду целых семь лет. Это мой третий дом.       — Памятное место, — Джойс понятливо кивнула и цокнула языком, смахивая им с верхней губы капельку воды.       — Да. У тебя есть такие места?       — Тут явно нет. Да и в Хоукинсе остались лишь те, что режут сердце. — Байерс отвела взгляд в сторону, делая вид, что смотрит на машину.       На деле ей нужно было пару секунд, чтобы взять себя в руки и не разреветься при воспоминании о лаборатории Хоукинса, замке Байерсов и о той чертовой реке, откуда выловили поддельное тело Уилла. Черт возьми, она до сих пор помнила, как натурально он выглядел. Как ее оттаскивали от него, не давая даже прикоснуться к мёртвому сыну. А ей всего-то нужно было его обнять, коснуться губами его лба, шепнуть на ухо, что все хорошо и она теперь рядом. Не сказать, что Джойс верующая, но когда Уилл все-таки нашелся, она благодарила всех известных ей богов.       — Поэтому ты уехала оттуда? — Коннор задумчиво пожевал губу, подбирая слова, чтобы не усилить волнение Джойс.       — В каком-то смысле да. Я не могла больше находиться там. Ты словно застрял в комнате, где свалена куча мусора и не открываются окна. Это душит, ты словно сам гниешь изнутри.       — Когда умерла Минди, я тоже думал уехать отсюда. Каждая улочка, каждый магазин, да и наш дом напоминал мне о ней ежесекундно. К примеру, на третьей ступени около нашего порога был скол, это она неудачно уронила большую рамку для картины. А в стену в гостиной был вбитый ею гвоздь, корявый и ржавый. Я так и не решился его оттуда убрать. По шестнадцатой улице мы ходили в парк Нортона и сидели там, наблюдая за дочерью. Весь этот город пропах ей. Но я остался ради Вирджинии. Она умоляла не переезжать. Уилл, Оди и Джонатан не были против?       — Нет, — Байерс вспомнила, что даже не спросила их об этом, мгновенно почувствовав укол совести, — мои дети достаточно настрадались там.       Официантка появилась перед ними с большущим подносом в руке. Она ловко расставила тарелки перед ними и пожелав приятного аппетита, поехала к парочке, которая только что разместилась у входа. Джойс с ужасом посмотрела на невероятно большой бургер, который мог бы откусить разве что бегемот. Она ума приложить не могла, как его вообще можно съесть. Коннор потёр руки в предвкушении, придвигая к себе тарелку.       — Кстати, у твоей дочери такое необычное имя. — он полил бургер толстым слоем сладкой горчицы.       — Да, тут все сложно. Я ей не кровная мать. Но она прекрасная девочка и я очень ее люблю.       Байерс была ей благодарна. Одиннадцать спасла Хоукинс от нашествия свежевателя разума и полчищ демогоргонов. Эта маленькая смелая девочка не струхнула перед лицом опасности, как многие взрослые мужчины. Она могла бы винить ее в том, что именно Оди открыла портал в изнанку, но был ли в этом смысл? Абсолютно никакого. Под нажимом ублюдка Мартина Бреннера ей пришлось это сделать. Она и сама не понимала, какие разрушительные последствия потянет за собой это событие. Над ней издевались, заставляли делать то, чего ей не хотелось. Она была лишь очередным экспериментом, безымянным ребенком, попавшим в лапы монстра, похуже самого свежевателя. И что бы ни произошло, Джойс поклялась ее защищать. Тем более, когда не стало Хоппера и малышка вновь осталась одна.       — Джойс, с каждым разом ты поражаешь меня все больше. Ты взяла ее из приюта? — восхитился Коннор со знанием дела, придавливая хрустящую булочку бургера, чтобы хоть немного сплющить его. Байерс повторила за ним.       — Не совсем. — она поджала губы, — мой…мой друг, — слова, словно комом вылетали изо рта, ей было трудно говорить об этом, — он пропал, и она осталась со мной.       Именно пропал. Не погиб. Она все ещё надеялась на то, что он найдется. Однажды постучит к ней в дверь, обнимет и скажет, что он теперь рядом. Оди тоже мечтала об этом. За последнее время она много времени проводила с Уиллом, когда он рисовал. Подкидывала ему идеи для комиксов, за которыми они проводили часы. В них были описаны их мечты и желания. Живой Хоппер, живой Боб, запертый в клетку свежеватель и смирные демогоргоны, счастливые воссоединившиеся друзья, а с ними и Стив, с той славной девушкой Робин.       — Вы были с ним близки? — в голосе Коннора не было и намека на допрос, как это могло показаться.       — Возможно. — туманно ответила Байерс. На вкус бургер оказался божественным. Теперь одолеть его не казалось невыполнимой задачей. Она боялась, что даже попросит добавки.       — Ты мне не доверяешь, я это понимаю. Но, честное слово, я хороший парень, и ты можешь выговориться. — он протёр руки салфеткой, которая тут же стала жёлтой от горчицы, и отпил клюквенную шипучку.       — Мне трудно. — призналась Джойс, — я уже доверяла, а мои люди…они исчезали и, — она на секунду замолкла, немо жестикулируя, — и их больше нет, а я тут. Мне хотелось бы, чтобы все было по-другому. Я не могу допустить сблизиться с тобой в той мере, чтобы бояться тебя потерять.       — Ах, вот в чем дело? — удивился Коннор, подливая Джойс сок, — ну, насколько я знаю, я никуда деваться не собираюсь.       — Со мной всегда так происходит. Это что-то вроде глупой шутки судьбы, которая затянулась.       — Послушай, — вздохнул Коннор, серьезно смотря на Джойс, — я консервативный до мозга костей. Я уже семь битых лет хожу в одно и то же заведение, двенадцать лет работаю в одном месте, двадцать восемь лет по четвергам на завтрак у меня шоколадные вафли, а на сочельник каждый год я сам готовлю рождественские открытки своим близким и обсыпаю их зелёными блёстками. Ты думаешь, у меня хватит совести свалить от всего этого и от тебя в закат? Черта с два, Джойс.       Байерс расхохоталась. Смех вышел нервным, а не весёлым, как того ожидал Коннор.       — Ты думаешь они просто ушли? Испарились? Ты до безобразия наивный. Первый замечательный человек пожертвовал ради меня и моих детей жизнью, он умер. Второй сделал то же самое, и я все ещё надеюсь, что он жив, и когда-нибудь заявится ко мне на порог. Во мне ещё есть надежда, понимаешь? И я в конце концов не хочу, чтобы и с тобой произошло что-то похожее.       Обида душила ее навернувшимися слезами. Из-за стыда щеки пылали, ей меньше всего на свете хотелось, чтобы Коннор видел ее такой слабой. Она хотела оставаться для него хохотушкой Джойс из «Снасти от мистера Ригби», веселой и забавной. А не угрюмой женщиной с кучей личных проблем. Порывшись в сумке, она вытащила пару смятых десятидолларовых купюр и положила их на стол.       — Прости меня. — шепнула она, не глядя на Коннора.       Байерс быстрым шагом удалилась. Коннор сидел, вперив взгляд в ее отъезжающую машину. Она настолько стремительно покинула «Мейбл стейк-бар», что он и сказать ничего не успел. Ее съеденный наполовину бургер одиноко лежал на тарелке, измазанной кетчупом. Коннор чувствовал себя последним кретином, который довел Джойс до такого состояния. Он смачно выругался, потирая лицо руками. Как бы там ни было, эта загадочная женщина заинтересовала его ещё сильнее.