Жертвы

      Во всех комнатах были чёртовы парочки, которым не терпелось трахнуться сию же секунду. Даже из ванны на втором этаже слышались сдавленные стоны, приглушённые музыкой. Блядские подростки со своими идиотскими гормонами заполонили каждый дюйм этого дома. Билли казалось, сядь он на пол и там бы вляпался в сперму. Брезгливо поморщившись, он прикрыл очередную дверь, за которой пара девчонок умело обрабатывали парня. Тот, разве что, не повизгивал от удовольствия. Заглянув в следующую комнату, где ни черта не было видно, кроме тусклого света из окна и пары темных силуэтов, он было решил и вовсе свалить, но его окликнули.       — Билли?       Харгроув был уже достаточно пьян, чтобы, не задумываясь войти, и недостаточно, для того, чтобы не узнать мягкий голос Стива.       — Только не говори, что решил пригласить меня на тройничок. — язвительно заявил он, присаживаясь на массивное кресло в углу. Его глаза все ещё не привыкли к темноте, и он внимательно вглядывался во второй силуэт, который оказался гораздо больше Стива.       — Фу, чувак! — возмутился силуэт. Послышался звон бутылки, которую только что неосторожно поставили на подоконник.       — Я тут с Алексом, — объяснил Харрингтон, размахивая руками, — разговаривать внизу невозможно, я там даже мыслей своих не слышал.       — Оправдывайся, мамочка всея Хокинса, — отмахнулся Билли, постукивая пальцами по подлокотнику, — решил найти папашку своей армии детишек?       — Харгроув, за такие слова я надеру твою наглую задницу.       — А, валяй. — безразлично бросил Билли, словно ему было плевать. Главное, что гремящий кошмар из девчачьей попсы остался где-то внизу. Хотя, вопли Синди Лопер все равно раздражали, будто кто-то невидимый возил вилкой и ножом по пустой тарелке.       — Алекс, не оставишь нас? — Харрингтон повернулся к своему собеседнику.       — Вы какие-то странные. Не сломайте тут ничего, иначе матушка меня прибьет. — парень направился к выходу неровной пьяной поступью. Стив закрыл за ним дверь на крошечный замок.       Алекс оказался интересным и даже начитанным. Хотя, при первом взгляде на него, Стив готов был биться об заклад, что он тот ещё болван. Крупное телосложение не мешало ему заниматься бегом по утрам и посещать тренажерный зал пару раз в неделю. К слову, свою сестрёнку, он считал беспросветной дурой. Ему надоело с ней возиться и Ал пустил все на самотёк. Самотёк не удался и перерос в тотальную катастрофу, имя которой было Изабель «шлюшка» Петерсон. После неудачных отношений, она пустилась во все тяжкие. Вот, что успел узнать Стив за все то время, что Билли развлекался с Изи. И какого дьявола ему вечно выговаривают свои проблемы едва знакомые люди? Неужели он похож на жилетку, в которую плачутся, рассказывая слезливые истории? Харгроув сидел тихо, в его руках все ещё был стаканчик с виски, в котором оставалось неприлично мало спиртного. Он задумчиво крутил его. Стив проверил на вес бутылку с горьким ромом, прикидывая, сколько там осталось и передал ее Билли. Тот благодарно кивнул и жалобно опрокинул ее, отчаянно глотая горячительное.       — Начинай. — Стив скинул его руку с подлокотника и уселся на него, отбирая у Харгроува бутылку.       — Что?       — Я не только всеобщая мамочка, но и признанная жилетка года. Так что, начинай.       — С чего ты взял, что я… — Билли осекся, блядский алкоголь выбивал из головы все толковые мысли, развязывая язык. Он прикрыл глаза, пытаясь привести себя в чувства. Выходило хреново.       — С того, что я видел, что ты смылся от Изи. Хотя ещё несколько минут назад, ты был готов накинуться на нее прямо там, на кухне.       Харрингтон отпил ром, но не выдержав отвратительного вкуса, подорвался к цветочному горшку с хиленьким растением и выплюнул все в него. Почти засохшую фиалку и так уже ничего не спасет, так пусть хоть выпьет перед смертью. Билли молчал. Неосознанно, скорее по привычке, он дотронулся до груди. Стив проследил за его движением, возвращаясь на отвоеванное место.       — Это из-за…       Не договорив, Стив порывисто провел рукой по груди Билли, сам не зная, что делает. Он просто чувствовал, что так надо. Именно сейчас и именно тут. Его пальцы скользнули между пуговиц и коснулись нежной кожи, избавленной от волосков. Харгроув истерично вдохнул воздух, который не остужал, как предполагалось, а обжигал лёгкие, словно туда попал ром. Он не понимал, почему не остановил зарвавшегося Харрингтона. Прежде его шрамов никто не касался. И то, что холодные пальцы Стива осторожно ощупывали самый большой из них, заставляло задержать дыхание, будто его погрузили на дно бассейна. Закусив губу, Стив расстегнул пуговицы, которые не так давно сам Билли так отчаянно продевал в петли, лишь бы рубашка больше не распахивалась. Харрингтон еле слышно охнул, увидев изувеченную грудь Харгроува. В свете почти полной луны казалось, что это были рисунки лабиринтов. Билли прикрыл глаза и отвернулся. Он не любил смотреть на них, ведь это было самым живым напоминанием о свежевателе и всех мерзостях, которые он творил. Стиву показалось, что светлые шрамы гораздо нежнее, чем любой другой участок тела. Он и представить себе не мог, что пришлось испытать Билли, чтобы получить их. И как долго нужно зализывать такие раны? Недели, месяцы? Покачав головой, Харрингтон наконец убрал руку от шрамов, которые тут же обдало жаром. Билли глянул на него исподлобья. Ром вперемешку с виски в желудке заметно дали в голову, ещё хуже прежнего. Картинка в глазах отказывалась собираться воедино и все шло волнами. Стив в это время стянул с себя футболку поло. Харгроув нахмурился, не понимая зачем это королю школы понадобилось раздеваться перед ним. С распахнутой рубашкой он чувствовал себя голым, словно его выставили на центральной улице Нью-Йорка всем напоказ.       — Этот появился, когда мне было лет семь. Я тогда был жутко неуклюжим и запнулся о порог, пропахал носом землю. Там как раз торчал дурацкий ржавый гвоздь. — Стив ткнул пальцем в еле видневшуюся бледную линию около ключицы с правой стороны. — Я тогда ещё подумал, что помру от потери крови, и матери пришлось пообещать мне целый пакет конфет, чтобы я заткнулся и поехал с ней в больницу. Тогда я узнал, что укол от столбняка это пиздецки больно.       Харрингтон улыбнулся воспоминаниям и указал на размашистый шрам на рёбрах. Выглядел он так, словно кто-то чиркнул кистью по торсу, неаккуратно стряхивая краску. Билли никогда раньше его не видел. Он с интересом наблюдал за Стивом, так и не проронив ни слова.       — Это мой фаворит. — Харрингтон чуть повертелся, словно показывая, какой шрам великолепно большой, — в тринадцать лет я сцепился с Оуэном Волчовски. Этот засранец сказал, что трахал мою маму, а я начистил ему рожу на глазах у его друзей. У тех оказался карманный нож, ну и сам понимаешь. Трое на одного, парень, у которого был нож, кажется испугался, и просто резанул меня, хорошо, что не пырнул.       Билли неверяще посмотрел на надувшегося от гордости Стива. Его история была будто нереальной.       — Ладно, — Харрингтон расхохотался и махнул рукой, — я соврал. Он появился, когда я неудачно нырнул на озере и чуть не распорол брюхо о корявую балку прямо под водой. И опять получил укол от столбняка. Ты не дал мне даже шанса погеройствовать.       — Идиот. — буркнул Билли, еле улыбаясь уголками рта.       — Ну, а этот, — Харрингтон провел пальцем по подбородку, — этот оставил мне один парень, мы с ним подрались в доме Байерсов, тогда он был жутким засранцем, — Стив хитро глянул на обомлевшего Харгроува. — И он напоминает мне о том, что я всегда могу попасть впросак, что я должен трезво оценивать свои решения. Мы не выбираем свои шрамы. Наверное, это они выбирают нас. Я не знаю. Я помню каждый из них, потому что в этот момент я испытывал боль, мне было неприятно и обидно. Но теперь, когда я смотрю на них, мне становится смешно от того, что боль ушла. А они показывают, что у меня стальные яйца и я все пережил. И это отличное напоминание того, что я должен надрать твою задницу за тот раз.       Билли словно ударили по голове. Сердце ускорило темп. Ему казалось, что он долго пялился на картину. Так долго, что успел изучить каждую деталь. А теперь пришел Стив и перевернул ее, показал другой ракурс, который оказался идеально правильным. Он протянул руку и коснулся шрама Харрингтона. Все ещё не понимая, что делает, он поцеловал небольшую линию. Его кольнуло щетиной. Стив застыл, боясь пошевелиться. Он прикрыл глаза, слепо находя губы Билли своими. Зачем? Он не понимал. Надеялся, что тот оттолкнет его или накричит, может даже ударит. Но Харгроув лишь слегка сжал плечи Стива руками. Звуки музыки исчезли, словно растворившись в вакууме. Поцелуй вышел нелепым, неуверенным. Горячее дыхание короля школы обдавало Билли жаром. Его губы оказались неожиданно мягкими. Он и не думал засовывать свой язык в рот Харгроуву, поцелуй больше был похож на невинный, но в то же время таким блядски откровенным. Он обнажал чувства, что теперь казались оголенными нервами. Длился он какие-то секунды, но и этого было достаточно, чтобы Харрингтон почувствовал себя таким необычно наполненным. Стив и вовсе был в полнейшей панике. Да, он и раньше целовал парней и это уже не было чем-то необычным для него. Но сейчас он присосался к Билли, мать его, Харгроуву, суровому и даже опасному. К тому, кто смог победить свежевателя, к тому, кто казался натуралом на все тысячу процентов. Он бы и рад остановиться, но не может. Сейчас Билли был сладким на вкус и плевать, что аромат рома ещё не испарился и отдавался горьким шоколадом, который Стив терпеть не мог. Губы Билли были сухими и горячими до безумия. Точно, до безумия, он сводил с ума. Харрингтон боялся пошевелиться и спугнуть его, сейчас все было настолько хрупко, что казалось, смести он руку хоть на дюйм, Харгроув тут же отстранится и сбежит, не забыв обозвать его жалким педиком. Ручку двери подергали с той стороны. Харрингтона словно по сердцу резануло. Он оторвался от поцелуя и потупил взгляд. Хорошо хоть дверь была заперта.       — Эй, Билли, ты там? — голос Изи пронзил повисшую тишину.       — Прости, я не должен был. — пробормотал Стив, хватая свою футболку и наспех натягивая ее.       — Дай мне пару минут! — крикнул в ответ Харгроув, нарочито грубо.       — Давай быстрее, я все ещё обижена на тебя! — Изабель стукнула кулаком по двери, подтверждая свои слова о праведном гневе вавилонской девственницы.       — Не должен был целовать меня? — усмехнулся Билли, развалившись в кресле. Ему было действительно хорошо, будто он принял прохладный душ после долгого рабочего дня под палящим солнцем. А это с ним случалось довольно часто.       — Да, наверное? — Стив неуверенно топтался у порога, прислушиваясь к голосам. — Не важно. Увидимся.       Стив открыл дверь и быстрым шагом прошел к лестнице, оставив Билли в темной комнате. Изи скрылась из виду, по крайней мере, в коридоре ее не было видно. Толпа все ещё не разошлась, хотя кое-где уже сидели в хлам пьяные подростки, шатающиеся под музыку, имитируя танец. Выглядело это жалко. Харрингтон шмыгнул носом и пробился сквозь людей к выходу. На улице было прохладно, что оказалось так кстати. Его лицо пылало. Он все никак не мог осмыслить, отчего Билли позволил ему сделать это. Хотя, какая к черту разница? Он ведь был пьян, к тому же расстроен. Может даже и не вспомнит об этом под утро. Мотель находился недалеко от дома Изабель и Алекса, так что, Стив рассудил, что Харгроува кто-нибудь подвезёт или он спокойно доберется пешком. Он сел в машину и закрыл лицо руками.       — Боже, какой же я кретин. — слова получились скомканными и сиди кто-нибудь рядом со Стивом, он явно бы их не разобрал.       Ему казалось, что он разрушил их дружбу, послав ко всем чертям здравый смысл, за который он держался так долго. Билли был чертовски хорош собой. И так же, он явно был не из тех, кому нравится, когда их внезапно целуют парни. Харрингтон устало глянул на зеркало заднего вида. На него пялился совершенно опустошенный, уставший парень. Волосы растрепались, а поло, как оказалось, он надел навыворот. Белая этикетка торчала где-то сбоку, указывая, на то, что футболку нельзя стирать при температуре выше сорока градусов. Местная пьянь и не заметила ни его, ни то, что он вывалился из комнаты, где застрял с парнем. Сколько они в ней просидели? Час? Минут десять? Там время словно остановилось. Стив натянуто улыбнулся отражению и повернул ключ зажигания. БМВ приятно заурчала и, сверкнув фарами, выехала на дорогу.