Жертвы

      — Спасибо за покупку, приходите ещё! — Джойс слащаво улыбнулась женщине, помогая ей собрать все приобретенное в пакет.       Будь ее воля, она бы не так часто сияла улыбкой клиентам, но деловая этика обязывала. Щеки отчаянно ныли, и она буквально чувствовала, как во внешних уголках глаз собираются морщины. Вот уж что действительно беспокоило. Поток людей в магазине был добротным и без дела сидеть не приходилось. К середине дня ноги уже гудели от постоянных пробежек от кладовки к кассе. Байерс настроилась на разговор с начальством, самостоятельно справляться становилось все труднее, и она нуждалась в помощнике. Очередь из клиентов иссякла, и она смогла наконец присесть на неудобный твердый стул, вытягивая ноги. Через пару часов ее рабочий день закончится и Джойс сможет отправиться домой к детям. Радио, то и дело ловило помехи, и вместо голоса Дэвида Боуи транслировало белый шум. Байерс огляделась. Все стеллажи сверкали чистотой, товар был расставлен по протоколу. Она потянулась к сэндвичу, который не успела съесть за обедом и откусила слишком большой кусок. Как на зло, звякнул колокольчик над дверью. Джойс пришлось проглотить недожеванный ломтик целиком. Это оказалось трудно и она, обмахивая лицо руками, глотнула воды.       — Привет, красотка! — перед ней появился подтянутый мужчина. От него приятно веяло ненавязчивым одеколоном, а на подбородке была видна свежая царапина, которую он явно получил, когда брился.       — Коннор, — Джойс с укором посмотрела на него, но не сдержав улыбки, тут же расхохоталась, — сколько раз я просила тебя не называть меня так?       Он стал захаживать к ней пару месяцев назад. Поначалу покупал всякие мелочи вроде рыбацких снастей и походного топорика, который годился разве что для рубки самых тоненьких и сухих веточек. Всегда был вежлив и улыбался, демонстрируя обворожительную ямочку на левой щеке. Пару раз ненавязчиво намекнул на свою несносную холостяцкую жизнь с дочерью. Отцы одиночки — это редкость.       — Что я могу поделать? — он всплеснул руками, — передо мной самая красивая женщина из всех, кого я когда-либо видел. К тому же, умница и скромница.       Коннор задорно подмигнул и поставил на прилавок контейнер с едой. Байерс слегка нахмурилась, рассматривая содержимое, а живот предательски заурчал. Со стороны улицы послышалась громкая музыка из машины и пара нескладных голосов, что подпевали Бони Эму.       — Скажешь тоже, — засмущалась Джойс, сдувая непослушную прядь волос со лба.       — Давай-ка, поешь. — Коннор придвинул к ней контейнер и открыл пластмассовую крышку. До Джойс донёсся запах картофельно-кремового салата с беконом. Желудок жалобно сжался, предупреждая свою обладательницу, что ещё пара минут без еды и он переварит сам себя. Байерс оглянулась на окно и не приметив там людей, которые хотели бы зайти в магазин, насадила на вилку поджаристый бекон. Салат оказался теплым и слегка недосоленным. Зато перца было хоть отбавляй. Острота пламенем распространялась по пищеводу, от чего Джойс пришлось снова сделать пару больших глотков воды.       — Неужто ты сам готовил? — удивилась она, зачерпнув ещё еды.       — Говорят, путь к сердцу женщины лежит через желудок. — Коннор покосился отнюдь не на желудок, и тут же нехотя отвёл взгляд.       — Ну как же, — Байерс поправила свободную кофту, скрывая под тканью выступающую ключицу.       — Слушай, — он привалился к прилавку, нарочито поигрывая бровями, — моя готовка это явно не лучшее, что случалось с тобой в жизни. Так что, я должен как-то загладить этот салат на скорую руку. Сегодня в восемь, нет, лучше в семь, я поведу тебя в ресторан. Боже правый! Как там готовят — пальчики оближешь.       Джойс приложила ладонь ко лбу, голова закружилась так, что, казалось, она сейчас свалится на пол. Она не могла забыть разговор с Хоппером, который до нелепости романтично зазывал ее на встречу. И этот упрямый оболтус все же признал, что это должно было быть именно свидание. Черт, да она думала об этом в то время, как они пытались угадать тот идиотский код. Даже когда смотрела на Джима в последний раз, отчаянно надеясь, что он выживет и заедет за ней в какой-нибудь из дней, забирая на треклятое рандеву. Надежда не ушла, хлопнув дверью, не оставила ее. Все ещё теплилась угасающим угольком. И она не могла, просто не могла предать его. Не дождаться. Джойс умоляюще посмотрела на Коннора, который выжидающе постукивал пальцами по столешнице. Единственное, чего ей сейчас хотелось, это рвануть, что есть силы, куда подальше от этого обольстительного мерзавца. Он ей нравился. Действительно, черт возьми, нравился. Его запах дурманил, а обычный взгляд исподлобья заставлял сжиматься все внутри. Она чувствовала себя предательницей, поддавшейся искусителю. Жертвой в объятиях хищника. И уж точно не хотела потерять и его тоже. Сближение было сродни смерти. Страшное, пугающее неизвестностью. В любой момент он тоже может уйти. А Байерс устала терять того, к кому привязалась.       — Мне нужно домой, к детям. — тихо сказала она, ковыряясь в салате и рассматривая аккуратные квадратики нарезанного картофеля, словно они были интереснее красавца-мужчины.       — Кстати, о детях. — было слышно, что, произнося это, Коннор улыбается, — моя дочь помогала мне готовить еду. И я хотел бы познакомить тебя с ней. Если ты не против. Знаешь, этим утром, она сама заплела себе хвостики. Кучу времени на это убила, просидела в ванной полчаса, а потом вышла со своими кривыми хвостами. Один наверху, другой внизу. Видела бы ты ее. Такой гордости я ещё не испытывал. Это самая прекрасная прическа на моей памяти.       Сердце Джойс сжалось от боли. Ей дьявольски хотелось увидеть Вирджинию с ее хвостиками. Пойти на этот идиотский ужин. Но страх был сильнее. Его сильные руки схватывали шею каждый раз, когда ей хотелось наконец ответить Коннору «да».       — Она умница. — Байерс наконец посмотрела на него и отрицательно покачала головой. — Но я не могу.       Как назло, поток клиентов закончился и никто не толпился у кассы с выбранным товаром. Не было слышно спасительных голосов людей, которым нужно было помочь приобрести дурацкие удочки. Некому было сказать, что монофильная леска лучше подойдет к болонской удочке. Ведь на течении именно эта снасть будет как нельзя лучше.       — Ты боишься меня? — спросил мужчина, осторожно касаясь руки Джойс. Она замерла, не зная, что делать.       — Да. — честно призналась она, все ещё рассматривая салат. — Не тебя, а скорее того, что может случиться.       Коннор заставил ее поднять взгляд на себя, задевая указательным пальцем подбородок Джойс.       — Кто сделал это с тобой? Кто посмел бросить такую великолепную женщину в одиночестве? Я надеялся, что я твой друг, что ты мне доверяешь. — он внимательно смотрел на нее, Байерс хотела было возразить, но Коннор провел по ее губам пальцами, показывая, что не договорил, — я знаю, что мы не так давно знакомы, но срань господня, Джойс! Я хочу быть твоим другом. И хочу помочь тебе. Давай так. Это будет не свидание, ясно? Никакое не свидание. И цветов я тебе не притащу, даже не надейся. Хотя планировал купить дорогущий букет орхидей Калеана, потому что они напоминают мне тебя. Такие же хрупкие и аккуратные. Но живучие. Мы будем сидеть в забегаловке, есть огромные бургеры, которые пачкают руки и одежду. Говорить много и долго. И предупрежу сразу, буду воровать у тебя картошку фри, так как я её просто обожаю. Соглашайся.       Джойс обомлела, застыв соляным столбом. Она беззвучно шевелила губами, повторяя все то, что ей говорил Коннор, словно только так могла переварить информацию.       — Идёт.

***

      Харгроув прилёг на кровать, не решаясь выключить настольную лампу. После встречи со свежевателем, она горела всегда. По крайней мере, по ночам. Благо, Нил был занят тем, что контролировал каждый шаг бедняги Сьюзан и не заходил к Билли. Иначе высмеял бы его, назвал бабой, а может, и заставил бы надеть цветастый сарафан жены. Он уже так делал. Когда это случилось впервые, Билли было лет восемь. Он, как и любой другой ребенок, боялся монстра под кроватью и не желал оставаться в темноте. Пьяный Нил ворвался к нему в комнату, когда тот уже спал. И с присущей ему угрожающей улыбкой поднял ребенка, обозвав мелкой вшивой шлюхой. Значение этого слова, малыш узнал ещё в трехлетнем возрасте. Харгроув-старший швырнул в него юбкой бывшей жены и прикрикнул, чтобы он не смел ее снимать, пока не научится спать без ночника. Ему всю ночь пришлось провести в одежде матери и слезах, которые никак не хотели останавливаться. Поморщившись от неприятных воспоминаний, Билли все же потянулся к выключателю. Последняя ночь в этом чертовом доме перед отъездом тянулась мучительно долго. Ему до безобразия хотелось спать, но стоило закрыть глаза, как в голову лезли дурацкие мысли. А голос Нила, где-то внутри Билли начинал издевательски нашёптывать, что у него ни черта не выйдет и он навсегда останется его пленником. Харгроув прошёлся языком по острому клыку, стараясь себя отвлечь. Жаль, что сейчас нельзя было сорваться к Карен, которая смогла бы его здорово отвлечь. Ему казалось, она знала толк в хорошем трахе. Он оттянул резинку трусов, обхватывая рукой чуть затвердевший член. Прошёлся большим пальцем по головке, спускаясь до нежной уздечки. Он бы трахал ее до дрожи в ногах, так, чтобы она кричала от удовольствия и извивалась в его руках. Поставил бы ее раком и отвешивал шлепки по заднице, которые заглушали бы ее стоны. Дрочить на сухую было идиотской затеей. Билли ворочал во рту скопившуюся густую слюну и сплюнул ее на руку. Он вновь прошёлся по члену ладонью, которая скользила теперь гораздо лучше, не стягивая кожу. Он прикрыл глаза, представляя, как Карен прыгает на его члене, ее волосы бы растрепались, тело покрылось бы потом, а грудь подпрыгивала бы в такт движениям. Он бы сжал ее бедра, сильнее насаживая на член и полностью контролировал бы темп. Билли чувствовал, что вот-вот кончит, ведь сдерживаться, как при сексе, не приходилось. Он закусил нижнюю губу, чтобы не застонать. Вот уже с неделю он не прикасался к себе и сейчас ощущения были гораздо острее, чем обычно. Рука скользила по члену, сжимая его у головки чуть крепче, чем требовалось и вновь спускалась по стволу вниз. Перед глазами Карен, кричащая от удовольствия. Мгновение спустя, Билли словно током ударило. Запах Стива забился в нос своим невероятным сочетанием. Наверное, где-то рядом валялась его футболка, которую Билли так и не удосужился вернуть. То ли мозг решил сыграть с ним злую шутку, то ли он настолько вымотался, но теперь вместо горячей Уилер, ему представился Стив со своими щенячьими глазами и чувственными, мать его, губами. Черт бы его побрал. Оргазм накатывал волнами, Билли сдавленно зарычал, снижая темп. Он накрыл второй рукой головку, чтобы не забрызгать спермой простынь.       — Дерьмо, дерьмо, вот же блять, дерьмо! — сквозь зубы выругался Харгроув, часто дыша.       Его ноги слегка подрагивали, ещё немного и правую бы точно свело судорогой. Оргазм оказался на редкость ярким. Даже лучше, чем когда Синтия на калифорнийском пляже делала ему потрясный горловой минет, не обращая внимания на отдыхающих неподалеку серфингистов. Билли зажмурил глаза, приходя в себя. Мозг часто подкидывал ему дурацкие идеи. Но чтобы в самом конце, представить Харрингтона? Серьезно? Вместо того, чтобы кончить от вида раскрасневшейся Карен, он поймал невероятный оргазм, только представив блядского Харрингтона. Голова кружилась от нехватки кислорода, а на тело навалилась усталость. Харгроув лежал в замешательстве, не рискуя пошевелиться. Такое случилось с ним впервые в жизни. И повторять он явно не хотел. Руки были в липкой, подсохшей сперме, влажный член обдавало холодом. Он уже несколько минут пялился на потолок, убеждая себя в том, что это вышло случайно. И больше не повторится. Никогда, мать его, не повторится. Сердце бешено колотилось в груди, а уши слегка заложило, отчего казалось, что оно барабанит прямо в перепонки. Ему надо бы встать и помыть руки, но вставать отчаянно не хотелось. Ещё больше не хотелось знать, почему все это случилось. «Черт возьми, вот же дерьмо.»