Жертвы

      Макс наконец уговорила друзей пойти в торговый центр, который полностью восстановили, после террора свежевателя. Бутики стояли на месте, сверкая до блеска вымытыми витражными окнами, на которых отражались лучи солнца. А внутри неизменно стояли манекены, представляющие самые лучшие шмотки, которые можно было приобрести втридорога. Они безэмоционально смотрели своими едва прорисованными тусклыми глазами вдаль, а их позы были незамысловаты. У одного поднята рука с болтающимся на ней позолоченным браслетом, другой расставил пластмассовые ноги так, чтобы было видно насколько широки брюки в вертикальную полоску. Их фигуры были идеальны. Ни грамма лишнего жира, ни намека на целлюлит или хотя бы пару растяжек. Мэйфилд они пугали. И не тем, что они полностью напоминали обездвиженных людей, больше своим призывом к безупречности. Внутри молла, за бутиками скрывались фуд корты, всегда переполненные подростками, которые слонялись без дела и предпочитали пересиживать дневную жару именно там, под кондиционерами. Где-то вдали слышались радостные крики детей. Все было, как всегда. Поначалу Майк, Лукас и Дастин наотрез отказались идти туда. Свежие, словно не успевшие даже затянуться корочкой раны, воспоминания были сильнее авантюр. Дастину буквально пришлось поселиться у Уилеров, из-за того, что Майк не мог оторваться от Церебро. Дома он появлялся лишь под ужин и слушая милую болтовню матушки, смеялся над ее шутками.       Отбросив рацию на заправленную кровать, Макс неспешно подошла к овальному зеркалу. В ней словно боролись две разные личности. Одна вопила, что нужно срочно нанести на веки кричащий голубой цвет теней и прочертить черную стрелку сверху, а вторая спрашивала на кой-черт ей это нужно. Сомневаясь, Максин закусила губу и раскрыла косметичку, которую ещё вчера стащила у матери. Под ее пальцами звякнула ядовито-розовая помада, которая ложилась на губы, образуя маслянистый слой. Следом она обнаружила черный карандаш без колпачка, который успел оставить след на тыльной стороне руки. Окинув себя придирчивым взглядом, Макс отложила косметичку. Она понятия не имела нравятся ли Лукасу девушки с макияжем, к тому же, отец мог отреагировать на ее эксперимент ожидаемо плохо. Она вздохнула и прихватив скейтборд, вышла из комнаты.       — Где ты была вчера? — слышался крик Нила прямиком за домом. Девочка подошла ближе к окну и прислушалась.       — Я ходила на собрание клуба садоводов. — смиренно отвечала Сьюзан. Мэйфилд могла поклясться, что она стояла напротив мужа, опустив глаза вниз и комкала в руках фартук.       — Что-то я не вижу, чтобы у нас был дивный сад, ты видишь? М? Где он, а, Сьюзан? Это, — мужчина пнул ногой обрубок доски, — по-твоему гортензия?       — Нет.       Макс присела и уставилась в окно. Нил нависал над ее матерью, как коршун над пойманной добычей. Раньше, Сьюзан была привлекательной женщиной, которую ставили в пример соседским женам. Она успевала находить время на уборку небольшого дома, готовку, фитнес по два часа в день, подработку в местной библиотеке и даже самостоятельно вязала свитера. Куда испарилась та чудо-женщина, Макс не знала. Прошлую Сьюзан, казалось. спрятали далеко и надолго, а на смену ей пришла уставшая от жизни и здорово постаревшая неумеха, которая и слова сказать без дрожи в голосе не могла. По крайней мере при Ниле уж точно. Фитнесом стали бесконечные дела по дому, а в частности перетаскивания бокала с бурбоном из кухни в гостиную, где муж покачивался на кресле, смотря развлекательные шоу. От подработки пришлось отказаться, так как Нил настоял, чтобы его жена сидела дома и занималась хозяйством. Макс опустила взгляд на доску, где на обратной стороне между колес, красовалась наклейка с изображением Дианы, настоящей амазонки. Теперь девочке приходилось равняться на персонажа из комиксов, а не на собственную мать.       — Что ты делаешь? — неожиданно за ее спиной появился Билли.       — Ничего.       — Опять ссорятся, — он нахмурил брови. — Переживаешь?       — Она моя мать, мне положено за нее переживать. — отчеканила Макс, поднимаясь с пола.       — Возможно, тебе никто об этом не говорил, но ей положено переживать за тебя. А тебе нужно быть ребенком и не париться о таких вещах.       Билли неодобрительно смотрел на сцену за окном. Ему осточертели эти двое. Словно весь мир должен был знать об их пылкой страсти и громких спорах. Хотя, он понимал, зачем Сьюзан при малейшем намеке на плохое настроение Нила бежит на улицу. Там он не посмеет ударить ее. Хоть в чем-то она была умной женщиной.       — Она не справится без меня. — Макс угрюмо разгоняла колесо, крутя его пальцем.       — Сьюзан приняла на себя ответственность, когда решила обзавестись ребенком. И если уж она пришла к такому важному решению, то обязана заботиться о тебе, быть рядом. Не делай из нее мямлю, которой она становится при нем. И не строй из себя дохрена сильную, окей?       Билли говорил с напором. Ситуация выводила его из себя. Да и слова эти он высказывал скорее себе. Точнее тому маленькому брошенному мальчику, который все ещё сидел в нем. И сколько бы Харгроув не успокаивал его, мысленно поддерживая, приободряя, тот лишь заливался слезами.       — Не позволишь себе сейчас побыть слабой, не сможешь сделать этого уже никогда. — он нахмурился, вспомнив свою мать.       Она была той ещё сукой, по выражению Нила. Иногда Билли позволял и себе так думать. А как ещё можно назвать женщину, бросившую сына на растерзание ублюдку, который денно и нощно его гнобил? Начал он с нее, с Кэтрин. Избивал до синяков, которые она прятала под широченными солнцезащитными очками на пол лица и широкополой дамской шляпкой белого цвета. Вечно носила платья в пол, скрывая ссадины на ногах от падений — Нил всегда бил наотмашь. Однажды Кэти решила уйти, собрала чемоданы и умотала из Калифорнии в Техас с Дональдом Барнсом. Как оказалось, она крутила с ним роман уже пару лет, ускользая из дома под предлогом встречи с подругами. Дональд был молоденьким официантом в забегаловке на бульваре Гринлиф. Билли тогда было четыре года. Он стоял посреди коридора, смотря на мать, которая тащила тяжёлый чемодан ко входной двери. Нил был на ночной подработке. Она вздрогнула, когда услышала, как сын непонимающе захныкал. Кэтрин подошла к нему и крепко обняла. Это был последний раз, когда он чувствовал ее лёгкий цветочный запах. Она отстранилась от Билли и невнятно прошептала ему, чтобы он был сильным. Сильным, блять. Билли жалел, что не послал тогда ее к дьяволу. Она упорхнула, не наградив его даже последним прощальным взглядом. Видимо, свобода была важнее единственного сына. Она неосторожно прикрыла дверь, а после, Билли услышал звук мотора. Кэтрин не потрудилась хотя бы объясниться с ним. И если он мог предположить отчего Нил так его ненавидел, то к Кэтрин у него было больше вопросов. Назвать ее матерью у него язык не поворачивается. После ее ухода, все стало хуже и жизнь малыша покатилась ко всем чертям. Ему пришлось рано повзрослеть, взвалить на себя все, чем раньше занималась мать. Он научился сносно готовить, стирать, обмораживая руки в ледяной воде. Научился управляться со сбережениями и распределять финансы, чтобы можно было купить лишний кусок хлеба, на который зарабатывал так же сам. Сначала малыш развозил газеты, потом стриг лужайки соседей, чинил велосипеды, занимался любой работой, которая только подворачивалось. Он вздохнул и положил тяжёлую руку на плечо Макс, которая вздрогнула от неожиданности.       — Я не понимаю, как мне это сделать. — опустив голову, прошептала она, невольно вслушиваясь в ругань.       — Не повторяй моих ошибок, Мэйфилд.       Отец залетел в дом, яростно хлопая дверью. Билли напрягся. Тот глянул на них и состроил кислую гримасу.       — Куда собрались?       — В торговый центр. — Макс старалась не смотреть на него.       — Билли, проводи Максин. — ее имя он произнес с особым нажимом.       — Да, сэр. — спорить смысла не было. Тем более, что это бы плохо закончилось. Сьюзан все ещё стояла посреди заднего двора и тихо глотала слезы, пытаясь успокоиться. Макс пересилила себя, чтобы не побежать к ней. Она могла бы ее утешить, обнять и сказать, что все будет хорошо. Но что-то в ней словно сломалось. Слова Билли больно ударили в самое сердце, в ту самую часть, где покоились ее детские мечты и наивность.       — Да я и сама могу…       — Он тебя проводит. — угрожающе сказал Нил. Его крылья носа раздулись, а губы стали тонкими, от того, что он их яростно сжал.       Билли указал сестре на дверь и двинулся вперёд, вставая между ней и отцом. Все его нутро сжималось, когда Харгроув-старший находился так близко. Животный страх пробирался под самую кожу, поднимая на ней мелкие волоски. Он неосознанно сжимал кулаки, словно готовясь к неожиданной атаке, которая могла произойти в любой момент. Они молча вышли из дома и двинулись в сторону остановки.

***

      Лукас притормозил около молла и щуря глаза, вглядывался в толпу возле входа. Рядом прошла стайка счастливых девиц, потрясая пакетами с покупками. Они обсуждали предстоящую вечеринку и новую одежду. Паренёк припарковал велик и упер руки в бока. Ему не нравилось, когда кто-то опаздывает. Сейчас же, опаздывали все. И не то, чтобы у него не было времени ждать. Ему было не по себе находиться в толпе в одиночку. Он сверился с наручными часами и цокнул языком. Примерно через полчаса из прибывшего новенького наполированного автобуса показалась Макс, за ней, не торопясь шел Билли. Лукас нервно сглотнул. Обычно, если Харгроув и подвозил сестру, то оставался вдали, а сейчас неминуемо приближался к Синклеру. Он инстинктивно нахохлился, готовясь к худшему. Макс помахала ему рукой и подбежала к Лукасу.       — Не волнуйся. — только и успела сказать она.       Билли остановился в паре дюймов от него и угрюмо протянул руку. Синклер пару секунд осоловело пялился на нее, после чего, все же, подал свою. Рукопожатие Харгроува было крепким. Но он не старался сделать Лукасу больно, как тот того ожидал.       — Чем собираетесь заняться? — как бы между прочим поинтересовался Харгроув, неодобрительно поглядывая на здание молла.       — Наверное, пойдем в кино? — Лукас удивлённо смотрел на парня. Он ожидал чего угодно, только не этого. Даже приготовился к неравной схватке.       — Сначала по мороженному. — Макс обмахивалась рекламным буклетом.       — Вы будете вдвоем? — Билли напоминал беспокойного папочку, что отправил единственную дочь на первое свидание. В этой роли он выглядел крайне нелепо, пытаясь подобрать слова.       — Нет, — Макс отмахнулась и закатила глаза, — Майк, как всегда, опаздывает.       — Ладно, во сколько тебя забрать?       — Меня не нужно забирать, потом мы пойдем к Уилерам и ребята меня проводят.       — Смотрите, не попадитесь на глаза Нилу. — Билли многозначительно посмотрел на Максин, в надежде, что она его поймет.       Недалеко послышался свист тормозов. Рядом с ребятами притормозил красный БМВ. Из машины Стива вывалились Дастин и Майк, наперебой что-то обсуждая. Они были такими шумными, что разобрать что-либо из речи было просто невозможно.       — Уилл сказал, что она видела его! — настаивал Уилер, пытаясь в чём-то убедить друга.       Билли задумчиво смотрел на Харрингтона, который приподнял очки, с интересом посматривая на компанию. Харгроув оглянулся на торговый центр. По спине пробежал знакомый холодок ужаса. Словно кадры из фильма перед глазами Билли, издевательски медленно проплывали воспоминания. Вот он, сидит в ещё целёхонькой Камаро, впиваясь в руль побледневшими от напряжения пальцами. Нога продавливает газ, заставляя колеса крутиться на месте. Запах жженых шин заполонил машину. В нескольких милях от него стоит Нэнси и прицельно прищурившись, наводит прямиком ему в голову дуло пистолета. Внутри Билли посмеивается свежеватель рокочущим, противным смехом, будто облизываясь в предвкушении. Или это Харгроув внутри, он и сам не может разобраться. Телом управлять никак не выходит. В машине, которую прикрывает собой Уилер находятся дети, Джонатан пытался ее завести, прокручивая ключ. Билли старался убрать руки с руля, но свежеватель заставил лишь сильнее сжать пальцы. Он кричал, бился о стену своего сознания, утопая в вязком синем тумане. Его никто не слышал. Все пространство вокруг занимала тварь, которая сковала его щупальцами, причиняя так много боли, что хотелось поскорее умереть, лишь бы не чувствовать этого. Харгроув не останавливался ни на секунду. На мгновение ему удалось одолеть монстра, вернув власть над своим телом, но его тут же вышибло, словно кто-то толкнул его под мчащуюся фуру. Он отчаянно кричал, просил, умолял, черт возьми, тварь оставить их в покое. «Я убью всех, кого ты знаешь. Кто для тебя важен. Ты будешь видеть кровь на своих руках. Наслаждайся, малыш» — свежеватель часто повторял эти слова, но сейчас они казались более реальными, чем обычно. Он медленно, точно измываясь над Билли опустил ручник и резко сорвался с места. Харгроув не желал этого видеть, но хотел закрыть глаза, зажмуриться, убежать от этого, но свежеватель заставлял его смотреть, упиваясь властью. Билли казалось, он сходит с ума. Он схватился за голову, пытаясь избавиться от воспоминаний и упал на колени. Даже боль, разлившаяся по ногам не помогла. Он все ещё находился внутри мчащейся машины. Мотор ревел, словно он разогнался до ста миль в час. Дышать становилось все труднее, он хватал воздух, как рыба, выброшенная на берег, но кислород словно отказывался попадать в организм.       — Билли! — голос Макс звучал так далеко, что он еле ее услышал.       Кадр за кадром он был все ближе к Нэнси. Ее расширенные испуганные глаза, машина за ней, огни молла в ночи, не пойми откуда взявшийся свет фар с боку, неясные крики, все смешалось в одно. Мгновение и снова тьма. Жуткая, беспроглядная, лишённая всякой надежды и наполненная лишь отчаянием. Она поглотила Билли, не давая вынырнуть, удушая его, наваливаясь грузом на тело, словно желала раздавить его, как муравья, попавшего под подошву тяжеловеса.