Полезное приобретение

      На улице совсем похолодало, но радовало, что хоть дождь больше не поливал. Зябко кутаясь, Хэйтем Кенуэй недовольно косился на солнце и щурил глаза: ну неужели нельзя хоть немного погреть?! О том, что будет ночью, он предпочитал не думать.       — Я буду очень скучать, — сказал Анди, тепло прижимаясь ко Всаднику, а тот потерся носом о его макушку.       — Это для твоего же блага.       — Слушайте, заканчивайте уже, — раздраженно фыркнул Хэйтем.       — Мы не увидимся еще черт знает сколько, оставь нас в покое, — огрызнулся Всадник.       — И долго вы собираетесь милошиться?       — Сколько надо, столько и будем. У нас десять минут до отплытия.       Он потерся щекой об андину, и Хэйтем недовольно цыкнул:       — Никаких лобзаний, понятно вам?       Хэйтем был готов поклясться, что в следующую секунду Всадник прижался к губам рыжего приятеля своими чисто из принципа. Он закатил глаза и отвернулся.       Парочка помурлыкала еще минут пять, а потом рыжий с тоской отстранился:       — Ладно, бывай, meine lieben.       — Бывай, брат.       Они обнялись, и рыжий подошел к Хэйтему.       — Будем прощаться или не хочешь?       — Давай, — тот неуверенно пожал плечами. Анди пожал ему руку, наклонился, чтобы обнять, и вдруг прошептал в ухо:       — Помни про мою записку и не ссорься с Гэном, пожалуйста.       Он отстранился и сказал:       — Буду рад, если ты заедешь погостить.       Хэйтем невольно улыбнулся:       — Если доживу.       Анди взошел на трап. Он еще долго махал Всаднику и Хэйтему, пока корабль не отдалился настолько, что разглядеть с него две фигуры стало проблематично. Да и сам он с берега слился с темными силуэтами на палубе. Всадник все стоял и смотрел ему вслед.       — Ладно, пойдем, — магистр прождал для приличия какое-то время, а потом потянул вояку за рукав. Тот не двинулся с места. Хэйтем осторожно вытянулся вперед и заглянул в его лицо.       — Эй…       Он не знал, как обратиться. Звать Всадника по имени казалось ему чем-то неловким и нелепым. Тот продолжал смотреть печальными глазами вперед. Он даже как-то сгорбился, погрустнел. Хэйтем дернул его пару раз за кожаную куртку, но до него довольно быстро дошла тщетность его намерений. Он молча встал рядом и просто стал ждать.       Только когда после того, как корабль исчез с поля зрения, прошло несколько минут, Всадник вдруг отмер и тяжело обронил:       — Ладно, кисуля. Пошли. У нас есть дела.       — Какие дела?       Всадник не ответил. Он молча вскочил на коня и шагом поехал прочь от порта. Хэйтем рысью нагнал его.       — Что ты задумал?       — Во-первых, теперь мы вплотную можем заняться твоей целью. Но перед этим нужно кое-что уладить.       — Что нужно уладить?       — Убрать одну фигуру с доски.       — Какую?       — О, я думаю, ты знаешь.       Магистр решил промолчать — будет надо, Всадник сам скажет. Но он все хранил тишину. Они проехали часть Нью-Йорка, а потом Всадник вдруг остановил жеребца.       — Насколько ты наблюдателен, киса?       — Настолько, насколько нужно, — надулся Хэйтем, обижаясь то ли на кису, то ли на этот мрачный тон учителя, который вот-вот влепит двойку.       — Ладно, лапонька, давай-ка прогуляемся, — Всадник резко спешился, слегка шлепнул коня по крупу и стал ждать, пока Хэйтем спустится. Но тот не спускался, а недоумевающе сидел в седле.       — Давай, давай, — подстегнул он Хэйтема и вдруг быстро вскарабкался на ближайшее здание. Тот закатил глаза, но последовал за ним.       — А лошади?       — Мой никуда не денется, все равно за мной пойдет, — пожал плечами Всадник. — Да и мы пока далеко не уходим. Он прошелся вперед по крыше, заложив руки за спину. — Что ты видишь?       Хэйтем повернулся и посмотрел через свое плечо.       — Обычная площадь, — фыркнул он. — Ничего подозрительного.       — Всмотрись.       Хэйтем сосредоточился. Мир приобрел серые краски. Только стражники выделялись яркими пятнами. Орлиным зрением он еще раз осмотрел площадь. Ничего.       — И что я должен заметить, а?       — Эх, киса, киса. Глупая домашняя киса.       Хэйтем еле сдерживался, чтобы не врезать наглецу по морде. Надоел уже со своей кисой хуже горькой редьки!       — Что. Я. Должен. Заметить? — прочеканил он. Всадник молча подошел к зданию, внешняя стена верхнего этажа которого возвышалась над крышей, на коей они стояли, и сорвал с нее один из плакатов*.       — На.       Хэйтем взял плакат. «Требуются музыканты на выступление на вечере у Дж. Вашингтона. Отбор в…»       И ниже дата.       — И что?       — А то, глупенькая домашняя киса, — губы Всадника растянулись в коварной улыбке. — Мы можем добраться до нашего любителя живой музыки. Он приедет сюда в пятницу, выбрать себе шутов для чаепития на Конгрессе, — гессенец ткнул пальцем в текст. — А тут мы.       — Что ты хочешь?       — Мы пройдем отбор, Вашингтон пригласит нас играть… — лицо наемника стало совсем уж дьявольским. Всадник раздвинул руки, согнув пальцы, как когти, и вдруг резко хлопнул ладонями. — И р-р-раз!       — Ты что, хочешь убить Вашингтона? Ты понимаешь, какой хаос это может посеять?       — Это идеально, киса! — глаза Всадника лихорадочно горели. — Мы доберемся до главного засранца, ты заодно послушаешь х@йню, которую он несет, и мы его убьем.       «Черт! Это же спровоцирует его!» — отчаянно подумал Хэйтем.       — Моя цель этим сильно заинтересуется.       — Ага. И тут мы убьем его тоже.       — Ты чокнутый.       Всадник с мрачной улыбкой кивнул.       — Не благодари, киса.       Он простучал черепицей, пробираясь дальше по крыше. Он шел так уверенно, будто следовал знакомой дорогой. Знакомой ему одному. Он легко перепрыгивал с крыши на крышу, и черный плащ взвивался за ним, как флаг Эдварда.       — Куда мы идем?       — Мы — никуда, а я — по делам.       — Это по каким еще делам?       Всадник не ответил. Он продолжал легко бежать вперед. Один раз присел на корточки, чтобы пройти по натянутым между домами веревкам.       «Да стой ты!» — раздраженно думал Хэйтем, но молча следовал за ним, удивляясь, как при таком росте и весе Всадник умудрялся достаточно ловко лазать и бежать по крыше. Внезапно он остановился, залез на выступ и посмотрел вниз. Хэйтем замер за его спиной и по привычке заложил руки за спину. Он пытался взглядом отследить, куда смотрит Всадник, но не мог. Из-за того, что зрачки наемника оставались недвижимыми, это было практически нереально. Вдруг он опять сорвался с места и куда-то побежал, но на сей раз он не просто неспешно трусил по крышам, а быстро несся к известной ему одному цели.       — Куда ты бежишь?       — Отстань от меня! — рявкнул Всадник. — Иди, займись своими делами или хотя бы найди нам ночлег!       Хэйтем прибавил ходу, обогнал его и вдруг встал у него на пути.       — Я не пущу тебя, пока ты не скажешь, что ты задумал.       Всадник оскалился:       — Слушай, ты можешь не строить из себя начальника, а просто делать, что тебе говорят, а? — и он вдруг спрыгнул на козырек во дворе. Упрямый Хэйтем сиганул следом.       — Стой!       — Киса, не беси!       Хэйтем начал закипать. Он изо всех сил сдерживался, но с каждой минутой это становилось все труднее. Всадник вдруг резко остановился:       — Ну вот что ты за мной прешься?       — Хочу узнать, что ты собираешься натворить — мне же потом это расхлебывать, — заявил Хэйтем и остановился.       — Ой, да что ты! — тот в издевке полуприсел, раздвинув колени и широко расставив ноги.       — Я серьезно, — начал Хэйтем и шумно выдохнул. — Ты должен сказать мне, что ты собираешься делать. Вообще все твои безумные идеи… Могут обернуться для нас фатально… Ты это понимаешь?       — Бизюмние идеи мёгуть обийнуться дья нясь фятяйна… — передразнил Всадник, но тут же посерьезнел. — Я знаю, что делаю, отстань, — тот махнул рукой и хотел было выйти со двора на улицу, но в тот же момент Хэйтем разбежался и кинулся, обхватив его за ноги. Они оба кубарем прокатились вперед.       — Сдурел? — Наемник легко отцепил его и швырнул в сторону.       — Ты никуда не пойдешь, пока не расскажешь мне, в чем дело, — строго сказал Хэйтем.       — Я не обязан перед тобой отчитываться, — сказал Всадник. Он согнулся, глаза загорелись чем-то строгим и одновременно жадным, похожим на холодную ярость. На миг Хэйтему показалось, что он собирается напасть, но он уже через секунду встряхнул головой и распрямился, гордо направился к выходу на улицу.       — Ты никуда не пойдешь, пока не расскажешь мне, — крикнул Хэйтем. — Мне надоело твое самоуправство. Ты не понимаешь, во что это может вылиться?       — Хватит играть в начальника, киса, — засмеялся Всадник. — Мы же оба знаем, что ты просто мальчик. Избалованный засранец, который привык, что ему подчиняются. Но ты не всегда можешь принимать правильное решение, ведь так? Иначе ты не купил бы меня.       Ярость, сидевшая где-то внутри Хэйтема, начала пробуждаться и заполнять его тело. Он не был уверен, что сможет сдержаться. Да и, если честно, он не хотел. Уж больно много накопилось за время общения с этим негодяем. Он медленно сделал несколько шагов ко Всаднику. Тот остался стоять, гордый, непоколебимый в своей уверенности и силе.       — Да, правда бывает неприятной, киса. Но это правда. И я поклялся не говорить ничего, кроме правды.       — Хватит унижать меня, — тихо зарычал Хэйтем. — Ты ничего обо мне не знаешь.       — Я вижу людей насквозь, — тот пожал плечами. — Вижу и выдаю все, что они прячут.       — Неужели? — Хэйтем подошел еще ближе.       — Я знаю о тебе достаточно, киса. Я обо всех людях уже знаю достаточно, — Всадник хищно ощерился.       — Прекрати.       Еще несколько шагов.       — Я не боюсь лондонских аристократов, всю жизнь прятавших задницу за спинами простых людей, которые падали ради таких, как ты, как плашки домино, — жестоко сказал Всадник. — Падали и были забыты такими, как ты, будто нас и не было.       — Ах ты мудак, — Хэйтем сам не помнил, сказал он это вслух или только подумал, но уже в следующую секунду ярость заполнила его тело, поглотила его разум. Та ярость, которую он всю жизнь сдерживал, наполнила силой его руки, и в следующую секунду его кулак уже впечатался в костлявую физиономию гессенца. Тот дернулся, но медленно повернулся обратно, пощупал челюсть и сказал:       — У тебя была возможность мне врезать, когда я предлагал сам. Тогда, когда я этого заслуживал.       От следующего удара он легко увернулся и несильно, но ощутимо ткнул Хэйтема в спину. Тот пошатнулся, но уже через мгновение снова напал. Всадник выставил руку вперед, останавливая летящий ему в лицо кулак.       — Остынь, киса. Я могу здорово тебя помять. Мы же этого не хотим, да?       Но «киса» разозлила Хэйтема только сильнее. Он отбежал и стал кружить, выбирая момент для атаки.       — Я ведь тебя щажу, — медленно произнес Всадник, отбивая ладонями следующую серию ударов. — Я играю с тобой.       Хэйтем не ответил — замахнулся коленом, целясь Всаднику в живот. Тот тем временем держал его за руки, не давая себя бить, поэтому открылся. Увидев, что Хэйтем намеревается сделать, немец резко отпустил его, толкая и двинул ногой под колено, делая подсечку. Хэйтем не удержал равновесие и упал, а Всадник тут же оседлал его:       — Выпустил пар или еще нет?       Прижатый к земле, Хэйтем был абсолютно беспомощный, как котенок, но его ярость и жажда драки никуда не делась. Ему все еще хотелось как следует навалять этому гессенцу, и его мозг отчаянно пытался искать способы выкрутиться. Думая, он замер и только тяжело дышал.       — Ладно, я тебя отпущу, — сказал Всадник и осторожно слез с него. Хэйтем дождался, когда он от него отодвинется, и тут же кинулся опять. Они кубарем покатились по траве, раздавая друг другу несильные тумаки, но потом Хэйтем оказался сверху и с упоением врезал два раза в хрустнувшую физиономию. Из его разбитых губ брызнула кровь. Но Всадник только рассмеялся и отпихнул его ногой. Пока он поднимался, Хэйтем успел отдышаться, пусть и не совсем, и снова замахнулся на него. В этот раз Всадник уже легко поднырнул под его рукой, и, оказавшись сзади, вдруг просунул свои руки под его плечи и скрестил, обхватив за плечи. Таким образом Хэйтем оказался в ловушке — Всадник держал его грудь, сжимая, расставил ему ноги, ударяя коленом по бедрам.       — А вот теперь мы поговорим, — прошипел он ему на ухо. — Мне надоело играть.       — Отпусти меня.       — Отпущу, когда кое-что поймешь.       — И что же?       — У меня нет цели унизить тебя, киса.       — Но…       Всадник сжал его, и Хэйтем шумно вдохнул — из него будто выбили весь воздух. Всадник продолжал держать.       — Ты думаешь, я к тебе так отношусь, потому что недооцениваю? Нет, милый. Ты не нюхал ни пороха, ни кокаина, в то время, когда американские войска не оставляли на мне живого места, подвергая пыткам.       Хэйтем вздрогнул, вспомнив его недоживший шрам на губе.       — Но на тебя нельзя за это обижаться, киса.       Он сжал его еще сильнее, и Хэйтем закашлял от нехватки воздуха. Всадник продолжал сжимать, и вдруг Хэйтем услышал, как его грудная клетка начала жалобно трещать.       — Я ведь могу сломать тебе ребра.       Он опять сжал. Грудь Хэйтема снова затрещала и заныла. Всадник зашептал что-то, но терявший воздух магистр не обратил внимание на то, что именно он говорит. Он мог улавливать только обрывки фраз.       — …Но мне нравится, что ты наконец-то разозлился, — Всадник негромко засмеялся ему в ухо. Он подержал магистра какое-то время, а потом резко разжал руки, и Хэйтем, упав на колени, принялся жадно дышать. Его тошнило, перед глазами все еще все расплывалось.       — Я хочу лишь тебя уберечь, — бросил Всадник, уходя прочь. — Впрочем, ты можешь делать, что хочешь. Беги за мной, стреляй в мою спину…       Хэйтем стиснул в пальцах упавшую шляпу и не ответил. Потом, когда он смог отдышаться, он повернул голову и увидел отдаляющийся от него черный складчатый плащ, больше похожий на сложенные крылья. Над высоким воротником — лохматая голова, под полами — тихо лязгающие шпорами сапоги. Ни дать ни взять — летучая мышь. А может, и сам дьявол. Спокойный, уверенный в себе.       — Стреляй в мою спину, — так и звучало в ушах у Хэйтема.       «Абсолютно спокоен», — вдруг подумал он. — «А если бы я действительно захотел выстрелить?.. А ему, кажется, все равно»…       Отдышавшись, магистр сел на землю и надел шляпу.       Стреляй в мою спину.       Хэйтем медленно пошел за Всадником. Грудь чудовищно ныла.       «Он не убил меня. Не убил, хотя мог. Почему?»       Он шел и растирал ноющие конечности.       Стреляй в мою спину. «Интересно, он знал, что я не выстрелю или ему просто плевать, жив он или умер?»       — Эй! — он позвал Всадника, но тот был уже далеко — перешел улицу. Хэйтем растерянно огляделся по сторонам, чувствуя себя обманутым и брошенным. Сначала он заметался, не зная, что предпринять, а потом нашел себе дело — взяв лошадь, Хэйтем направился на почту. Надо было написать письмо Чарльзу Ли.       «Добрый вечер, Чарльз.       Прежде всего хочу поинтересоваться, как идут дела в ордене? Все ли у вас получается? Надеюсь, что мы скоро вернемся в Бостон.       Всадника я встретил и забрал. Характер у него тот еще, убиться можно. Чем-то напоминает нашего Хики, только в разы злее. Тоже достаточно беспардонный, но сильный, умный мужчина.       Толкает меня на авантюру — я знаю, вы одобрите, позже расскажу, какую, если все удастся. Мы бы давно доехали до Бостона, но ему надо то друга проводить, то набедокурить. Его вечно тянет в какие-то приключения, и честно, я порой вас ругал, что вы подбили меня на это. Сегодня он вообще чуть не убил меня, но обошлось.       Очень жду ответного письма.

Хэйтем Кенуэй»

      Он поставил точку, вернул перо на место и промокнул письмо, чтобы не ждать, когда оно высохнет. Оплатил отправление и вышел на улицу. Осмотрелся — делать вроде нечего. Да и ребра еще немного побаливали после «поучения» от Всадника. Хэйтем недовольно потер грудь. У-у-у, гад!       Впрочем… Он огляделся снова. Кажется, у него есть еще одно дело. Он потянулся, опять потер ребра, перенастроился на орлиное зрение и медленно пошел по нужному следу.