Разведчики
20 марта 2020 г. в 02:57
Дождь потихоньку усиливался. Те люди, кто мог, поспешили засесть в домах и тавернах. Несчастные, на чью долю выпали какие-то дела, требовавшие их присутствия на улице, поднимали воротники, пониже опускали шляпы и тихо ругались. Дождь превращал всю картину вокруг во что-то серое, унылое и одноцветное, да и просто буквально заливал глаза, застилая видимость. Однако трое мужчин в такую погоду совершенно не спешили забиться по своим углам. Они стояли на крыше одного из домов и всматривались в стену дождя.
— Разделимся, — скомандовал тот, что пониже. Его лицо было наполовину скрыто треуголкой. — Всадник — идешь в лесистую местность. Я — прямо, к полю, Адлер — тебе поселок. Встречаемся через полчаса, самое большое — час. Идет?
Гессенцы молча покивали, и троица бесшумно разбрелась в указанных направлениях. Ближайшее время этого дня ознаменовалось странными событиями, о которых потом местные жители долго перешептывались. Генри Дексвиль был готов поклясться, что в его амбаре на виду только что на висела говяжья нога вместе с бедренной частью на веревке, перекинутой через балку. Однако стоило ему только отвернуться, мясо исчезло вместе с веревкой. Чуть позже, когда он взабрался наверх, за сеном, он увидел, что часть сена примята чьими-то ботинками, а на полу возле — кучка пепла, очевидно, вытряхнутая из трубки. Генри в ужасе встал на колени и зарылся в сене — заначка в виде мелочи была цела, а вот бутылку коньяка, гады, сперли. В страхе, что вор еще где-то рядом и ждет его, чтобы ударить по голове и ограбить, Генри обошел амбар с лопатой, но нашел только жирный отпечаток гессенского сапога с круглым носом.
Очевидцами следующего события этого дня стали старый Норт Гаррисон и Тайлер Уолш. Первый возвращался домой, ведя лошадь, запряженную в телегу, под уздцы. Он видел, как господин средних лет в странной одежде, чье лицо закрывала треуголка, опустился на колено и изучает следы. Неизвестный господин напряженно вглядывался в дорожные колеи и отпечатки обуви на грязи, едва ли не нюхал их, словно бродячая собака. Когда Норт окликнул его, тот даже не пошевелился. Однако стоило ему проехать мимо и более менее забыть про этого чудного незнакомца, как он услышал тихий шорох сзади. Норт обернулся, но ничего не увидел. Разве что куча сена, накрытая грубой тканью, показалась ему больше, чем обычно. Вернувшись домой, Норт обнаружил, что из его вещмешка пропал весьма странный набор предметов — завернутый в платок уголь (чтобы можно было развести огонь) и клочок бумажки. Старый мистер Гаррисон никак не мог объяснить, но он нутром чуял, что пропажа этих вещей как-то связана со странным господином на дороге. Если бы он встретил Тайлера Уолша чуть позже и поговорил с ним, то узнал бы, что мистер Уолш видел этого господина в таверне спустя полчаса после происшествия на дороге.
Господин в треуголке держался гордо и пафосно, заплатил за бутылку пива, которую взял с собой, пошептался о чем-то с барменом и быстро ушел. Когда самому Уолшу приспичило выти на улицу, чтобы помочиться в укромном уголке возле здания, над ним внезапно нависла темная тень. Тайлер в страхе вздернул голову и увидел, что незнакомец в шляпе сидит на печной трубе на корточках и что-то чертит, прикрывая лист от дождя рукой. Словно почувствовав, что за ним наблюдают, господин в треуголке быстро ускакал по крышам прочь, так легко и непринужденно, будто он был дворовой кошкой.
Руби Саммерс и Питер Уэбб сегодняшним дождливым днем, заставшим их в лесу за сбором лечебных трав и рубкой деревьев, решили натянуть тент и спрятаться под ним от ливня. Заодно под ним можно было заняться любовью, расстелив куртки на земле. Именно этому занятию они и предались сразу после того, как с возней с тентом было покончено. Но внезапно Руби закричала совсем не от удовольствия, вызванного проникновением, а от того, что над ней, совсем близко, пролетела с дерева на дерево огромная черная тень с широкими, явно кожистыми крыльями, похожая на огромную летучую мышь. После этого Руби резко стало не до оргазма и всего прочего — ей казалось, что она углядела у мыши крепкие сильные ноги, одетые в тяжелые высокие сапоги.
На этом странности дня не закончились. Последним происшествием, изумивших тех местных, что не сидели по домам во время дождя, был свет в старом, заброшенном ангаре.
На деле же это три виновника всех сегодняшних странностей сидели на старом сеновале вокруг лампы и обсуждали свои — так и хочется сказать «темные делишки» — но на деле же они обсуждали, что им удалось добыть и узнать. Андреас Адлер отрезал два куска мяса с говяжьей ноги, завернул их в тряпку и убрал в вещмешок, чтобы приготовить на ужин. Оставшееся мясо на кости он отдал Всаднику, который тут же жадно вцепился в сырую плоть зубами.
— Он пока не пожрет, он ничего делать не будет, — объяснил Анди и продолжил рассказ. Хэйтем только фыркнул — он уже начинал привыкать к странностям своей покупки.
— Я составил карту, примерную, — он протянул листочек бумаги со сделанной углем схемой. — Не совсем полная и точная, но больше все равно мы пока ничего не можем узнать. Трактирщик говорит, что нужно ехать на юго-восток. А еще… — он выдержал паузу — то ли ради драматического эффекта, то ли потому, что Гэн слишком громко отрывал мясо с кости зубами и этим его заглушал. — Я видел много следов английских солдат. Их и телегу с добром. Возможно, у них где-то рядом форт.
Анди молчал, переваривая, что он сказал, а Всадник жевал говядину. Проглотив кусок и облизнувшись, он вытер губы и заговорил:
— Я тоже видел следы. В лесу. Обувь на мягкой подошве, — он фыркнул.
Хэйтем нервно сглотнул. Мокасины. Гребаные индейские мокасины! Откуда он тут? Он знает, что они уже здесь? И, самое главное, он знает, что Хэйтем уже не один?
Гэн продолжал:
— Я поднялся на одну из самых высоких секвой здесь и увидел клубы дыма вдалеке. Дальше там обрыв, и я не смог больше продвигаться по деревьям. Поэтому я принюхался и почуял порох. Много пороха, — Всадник наморщил лоб. — Английский артиллерийский порох.
— Наверное, там форт!
Гессенцы согласно покивали, а затем все трое притихли. Вдруг Всадник вытер окровавленную руку об штаны и вынул сбоку из-за пояса маленький букетик трав, после чего протянул его Хэйтему:
— На, отвари или так зажуй.
Он говорил абсолютно серьезно, без издевок. В глазах — легкие нотки беспокойства.
— Зачем?
— У тебя больной вид, — он пожал плечами. — Будто ты ранен или сильно нервничаешь, и это тебя изводит.
— Понервничаешь тут с таким балбесом, как ты, — усмехнулся Кенуэй.
— Он не про это, — подсказал Анди.
— Угу. Тут что-то другое. Поешь, — Всадник продолжал совать травы.
— Спасибо, — смущенный и слегка удивленный, Хэйтем расстегнул карман и сунул травы. — Я думаю, после атаки на форт приму их. Сейчас нет времени.
«Тем более, после этой сногсшибательной новости про следы индейца», — подумал он.
— Сейчас, — сказал гессенец чуть строже. Хэйтем не двинулся.
— Сейчас, — повторил Гэн еще строже, но тут же голос у него смягчился: — Завянут и эффекта не будет.
— А больше ты ничего не видел? — магистр предпочел сменить тему, чтобы Гэн забыл про травы и заодно, может, вспомнил еще что-то про индейские следы.
— Парочка только какая-то трахалась, — Всадник пожал плечами. — Но у парня слишком маленький хрен, а у бабы слишком большие сиськи, а у меня было слишком мало времени, чтобы я захотел остановиться и понаблюдать за этим.
Анди заржал в голос, а Хэйтем только фыркнул, втихаря довольствуясь тем, что не придется жевать растения — из-за шутки вроде они благополучно забыты.
— Травы жуй, — Всадник оторжался и тут же посерьезнел. Хэйтем молчал-молчал, а потом неожиданно для себя грязно ругнулся, совсем как немцы (и совсем как порой выражался Ли) и потянулся к карману.