Дилетант идёт по следу.

Кони заржали, испугавшись чего-то в темноте, встали на дыбы, и Жан, правящий на козлах, едва успел натянуть вожжи. Пара гнедых, замолотив по воздуху передними копытами, опустились на дорогу, продолжая недовольно фыркать, нервно переступая ногами. -Что случилось? – полетели вопросы со стороны коляски, но Жан и сам не знал причину, заставившую животных взбрыкнуть. Едва появившееся над горизонтом солнце ещё не до конца разогнало полумрак, скрывавший помеху впереди. Сидя не было возможности ничего разглядеть, по всему выходило разбор учинять на месте. Помянув нечистого, он сошёл на землю. Обошел передергивающих ушами лошадок и узрел перед собой обмершего от страха мужчину, извернувшегося штопором. Голова вместе с туловищем смотрели в одну сторону, а полусогнутые колени - в другую. В трясущихся руках вибрировал кожаный портфель. -Вы кто? – спросил Жан, едва справившись с собой, но не добавил "убогий". Аккуратно подстриженная бородка на английский манер и дорогой костюм, надетый на неизвестном, заставили его соблюсти рамки. Вдруг «инвалид на голову» окажется важной особой? — Как Вас занесло под копыта? -Я про… я по…мощ…ник профессора Турина, - заикаясь, ответил незнакомец, - Митрофан Терентьевич Банин. Добираюсь до дому из гостей-с. Ик. В нос Жана ударил запах перегара. Господин, скорей всего, недавно выполз из-за стола и еще не окончательно отрезвел. -Так что там? – нетерпеливым голосом напомнил о себе Разумовский. — Мы скоро можем ехать? -Всё в порядке, Ваше сиятельство, - громко ответил Жан. — Прошу, сойдите с дороги, Вы мешаете проезду, - перевел он взгляд на скрюченного человека. -Не могу, - доверительно прошептал Банин. — От страха заклинили все члены, и я не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Отвезите меня к доктору, пожалуйста. Жана скривило от такого предложения. Он никогда не страдал излишней гуманностью, а бессонная ночь и вовсе свела данное качество к нулю, оттого просьба отвести к доктору вызвала в нем лишь желание скорей избавиться от досадной препоны. Он бросил взгляд на густо растущие кусты по бокам аллеи и прикинул, смогут ли те скрыть скрюченное тело. Подстриженный кустарник оказался вполне подходящим: в меру высоким, в меру непроницаемым. Его высота доходила Жану до пояса, а зеленая листва почти не пропускала свет. В лежачем положении Банина точно никто не увидит. Жана это устраивало. Мягкой, пружинящей походкой он приблизился к помощнику профессора. -Господа! Помогите! – взвизгнул Митрофан Терентьевич. Тонкая ухмылка и холодные глаза подступившего заставили Банина трястись от страха. На ум пришло сравнение с ядовитой змеёй. Бросок, укус, смерть. Под натиском таких мыслей ему показалось, что губы того на секунду раздвинулись, обнаружив тонкий раздвоенный язык. -Да что там, наконец, происходит?! - возле Жана появился Разумовский. — Кто это? – указал он тростью на дрожавшую, словно студень, фигуру. — Что ему нужно возле моих ворот? Кованые ажурные ворота, упомянутые Кириллом Владимировичем, широким щитом возвышались за спиной Банина и не давали проникнуть нежелательным личностям на территорию усадьбы. Замкнутые створки мог отомкнуть только привратник, живущий подле них, а он ревностно оберегал покой своего барина.   -Прошу прощения за неудобства, причиняемые мной, - зачастил Митрофан Терентьевич, стараясь всем телом повернуться к собеседнику. Нужда зарекомендовать себя в хорошем свете заставляла терпеть боль в надежде на участие. А иначе личность, ведшая с ним беседу, до этого не задумываясь, бросит на произвол судьбы. Причем, бросит не фигурально, а на самом деле. — Мое имя Митрофан Терентьевич Банин. Я помощник профессора Турина Андрея Дмитриевича. Его имя гремит на весь мир, он… -Не утруждайте себя в перечислении званий и регалий, - поморщился Разумовский. — Что Вы хотите от нас? -Вы очень обяжете, если организуете осмотр у врача. Тело отказывает мне в подчинение. -Жан, убери его, - небрежно махнул рукой князь, повернувшись спиной, дабы занять место в коляске, но остановился, услышав голоса Нежинской и инженера: -Ой, а что это тут? -Вы кто и почему в такой позе? -Мадам, месье! – мужчина и женщина, возникшие перед Баниным, стали для него последней надеждой, если бы он мог, то кинулся бы перед ними на колени. — Прошу о помощи. Мне нужен доктор. -Как интересно!– с восторгом произнесла Нежинская, обойдя вокруг говорившее «изваяние». — Первый раз такое вижу. Кирилл Владимирович, мы можем чем-нибудь помочь этому господину? -Ему в силах помочь только врач. Мы же здесь бессильны. Поедемте. -Отнюдь нет, господа, - Буссе, встав рядом с Нежинской, выпятил грудь, явно красуясь перед женщиной. — По роду своей деятельности я вынужден часто путешествовать. И знаете ли, иногда жизнь в попутчики подкидывает очень примечательные личности. Однажды в поезде я ехал с человеком, утверждавшим, что «все наши беды оттого, что мы не умеем правильно дышать и расслабляться». Оказывается, существует целый комплекс для этого. Я не буду, господа, демонстрировать их все — долго и нудно, - а покажу лишь парочку, снимающую блоки. Нина Аркадьевна, будьте добры, попросите слугу перенести этого господина в коляску. -Жан, - рассмеялась Нежинская. Скрыв свое недовольство под маской вышколенного слуги, Жан перехватил поперек туловище Банина и закинул его на плечо. Данный способ оставался единственно верным для транспортировки тушки помощника. По-другому нести его было просто неудобно. Скрюченное тело не позволяло хорошо за него взяться. Преодолел несколько шагов, отделяющих от коляски. Небрежно, словно куль, свалил ношу на сиденье. Спрыгнул на землю, освобождая место для Буссе, рвущемуся применить знание на практике. А сам заинтересовался поведением Нежинской и князя. Еще при переносе тела он заметил, как они, отойдя к кустам, о чем-то горячо спорили. Нина Аркадьевна старалась убедить князя, сыпала словами. Сиятельство же сначала с неменьшим жаром возражал, а потом замолчал. Плотно сжал рот, очертив его резкими складками над губами, выказав тем высшую степень своего неудовольствия. Но женщину это не останавливало, она продолжала вещать, слегка подпрыгивая на месте от желания переубедить. С той точки, где стоял Жан, слышимость равнялась нулю, а безголосое наблюдение его не удовлетворяло. К действиям хотелось прибавить звук, так как затеи высоких особ, так или иначе, касались непосредственно его. Поискав взглядом удобное расположение для подслушивания, он переместился туда, просочившись сквозь ветки кустов, умудрившись не обратить на себя внимание особ. Разумовский с Ниной Аркадьевной не повернули головы в его сторону. Он замер за естественным занавесом и обратился вслух. -Князь, да поймите Вы, его нам сам бог послал, - шипела Нежинская, - мы свалим на него похищение бумаг, если Буссе затеет скандал. Лучшего прикрытия не найти. Вам нужно только пригласить их обоих в усадьбу и напоить, а Жану - позже вывести из дому пьяные тела. Все! -Все, да не все! Я не хочу скандалов, - заспорил князь. — Придумайте что-нибудь иное. -Да почему?! -А Вы не понимаете? – скривился Разумовский. -Да, нет, о Господи! Объясните. -Мое имя затянут в скандал, а я должен быть вне всякого подозрения. Теперь понятно? -Да откуда Эраст узнает, в какое время он потеряет портфель с документами: в доме или по дороге домой. -Вот, вот в усадьбе, - Кирилл Владимирович назидательно наставил палец на Нежинскую. — Он может явиться ко мне с полицией. -Когда это Вас пугало, - фыркнула женщина. — Трегубов и иже с ним давно с рук у Вас едят. Исключение составлял только Штольман, а Вы избавили его от полномочий. Решайтесь, Кирилл Владимирович, решайтесь. Князь покосился на коляску, где разыгрывалось целое представление. Инженер, зажав портфель между ног, стоял посередине экипажа, сцепив пальцы замком на затылке, и жадно захватывал ртом воздух, а после секундной заминки выдувал его через сомкнутые губы с тихим свистом. Больной же с трудом удерживал свое положение одной рукой, бессмысленно раздувал щеки. Скрюченное тело не позволяло ему расположиться свободно, он балансировал почти на краю сиденья.  -Ладно. Согласие Разумовского для Жана послужило сигналом выбираться из укрытия на дорожку. Не вставая, он добрался до небольшого прохода и махнул в обратную сторону. Выпрямившись, также никем не замеченным, подошел к коляске и, несколько минут понаблюдав за Буссе, сдвинул его в сторону. Методы инженера были пусты. Такими упражнениями тот не мог никого вылечить. -Господин Банин, вы готовы? – поинтересовался Жан у скривившегося при его появлении Митрофана Терентьевича. -К чему? – выдавил из себя помощник, предчувствуя свой конец. От этого змия, как он мысленно окрестил этого типа с седой бородкой, хорошего ждать не приходилось. -Теперь я приступаю к Вашему лечению. Встаньте и повернитесь спиной. -Не надо! Наперекор протестующему, Жан рывком поставил Банина на ноги, ощутив, как того бьет крупная дрожь. Изъял из его рук саквояж, не глядя отбросил в сторону. Завел его руки за голову и, обойдя, подсунул под его локти свои руки, навалил на себя. Приподняв, встряхнул, словно тряпичную куклу. Громкий вопль боли вместе с сухим щелчком услышали все присутствующие. -Однако, Жан, я не замечала за Вами лекарских способностей, - качая головой от удивления, вымолвила Нежинская, наблюдая за гимнастическими упражнениями Банина. Он то приседал, то наклонялся, то вертел головой, пробуя тело на послушание. — Но, пожалуй, если так случится, я откажусь от Ваших услуг, - продолжила она. — Уж больно варварские у вас методы. -Как скажете, мадам, - с легким поклоном произнес Жан и, выйдя из коляски, занял место на козлах. -Господа, я живу! Я могу двигаться! – чуть ли не со слезами на глазах во все горло воскликнул Банин, удостоверившись в своей власти над членами. — Спасибо! – и на эмоциях, соскочив с подножки экипажа, захотел обнять спасителя, чтоб отблагодарить. Но увидев холодные глаза «змия», затормозил, отрезвев от радости. Фантом раздвоенного языка мелькнул перед глазами. — Большое спасибо, - сдержано кивнул он. -Ну, хорошо, что хорошо кончается, - лучась фальшивым благодушием, проговорил князь, беря Эраста под руку. — Я предлагаю отметить мою покупку и ваше исцеление. Митрофан Терентьевич, будьте гостем в моем доме. Возражений не принимаю! – заметил Разумовский на слабое трепыхание пойманной им жертвы. -Да я домой. У меня дела, - не оставляя надежды вырваться на свободу, протянул помощник профессора и попытался сбросить руку князя. — Извините, не могу-с. -Можете. Если я Вас приглашаю, - отрезал Кирилл Владимирович и повел его к распахнутым воротам. Спотыкаясь на каждом шагу, Банин потянулся за сиятельной особой, исподтишка оглядывая место, куда вступила кавалькада. Скучный, ничем не примечательный барский парк открывался его глазам. Деревья и кусты, остриженные под шар, тут и там украшали периметр усадьбы. Сквозь них просматривались клумбы с разноцветными цветами. Беседка и наконец, сам дом, тонувший в красно-оранжевом отсвете восходящего солнца. И эта игра красок на сером камне составила для Банина приятное исключение. Остальное он видел и не раз. Господа, что в Лондоне, что во Франции, что здесь в России не блистали особой фантазией. При оформлении усадебных парков руководствовались одним правилом: скопируй у соседа. — Скукота, - и Митрофан, зевнув, уставился себе под ноги. — А ведь мог бы сейчас лежа в кровати видеть десятый сон. Зачем я им сдался? – и Банин просто так, особо ни на что не надеясь, дернул рукой. Тут же ощутил, как пальцы радушного хозяина впились в локоть. — Не уйти, - понял он. Подметив, что помощник профессора начинает проявлять беспокойство, Нина Аркадьевна оставила Буссе, старавшегося заставить Жана проронить хотя бы слово с высоты козел медленно тащившейся рядом коляски, пристроилась к Банину по левую руку. Она контролировала ситуацию, бросая взгляды через плечо. -А Вы давно в Затонске? – любезно поинтересовалась она, чтобы завлечь жертву разговором и пресечь у него ненужные мысли. -Нет, - буркнул Митрофан, не поднимая головы. -А сам профессор? -Год или два, кажется. Господа, прошу, отпустите меня, - вскинулся Банин. — Я очень устал. У меня голова болит! -Да полно. Или Вам не нравится наша компания? -Нет, нет, что Вы. Я горжусь знакомством со столь достойными господами, - выпалил помощник профессора, упуская из виду, что знакомство как таковое не состоялось. Ему никто не представился по всем правилом. Но боязнь за свою шкурку принуждала соглашаться на всё и со всем. — Князь, Вы, мадам и тот господин, - он кивнул в сторону несостоявшегося лекаря, - такие люди! – произнес он, сам не зная, что имеет в виду. -Вот и хорошо, что Вы это понимаете, - вмешался в разговор Разумовский, вводя Банина в холл дома. — Иван, закуски в малую гостиную, - на ходу приказал он слуге, встречавшему их возле лестницы и, не останавливаясь, поднялся по ней на второй этаж. Ударил ладонью по прикрытым дверям, распахнул их. — Прошу, господа, располагайтесь, кому где удобно. Почувствовав свободу, Митрофан пересек комнату и занял единственный стул, пренебрегая остальными тремя удобными креслами возле низенького круглого столика. -Господа, - Кирилл Владимирович, изобразив улыбку, окинул присутствующих взглядом и затормозил на Буссе, пристроившемся в кресле рядом с креслом Нины Аркадьевны. — Как я уже говорил ранее, я совершил одно приобретение. Скажу, это вышло мне дорого, но оно стоило того. Вы поймете, о чем я, лишь увидите. -Что же это такое, Кирилл Владимирович? Не томите нас, - и Эраст Петрович как бы невзначай накрыл своей рукой ручку Нежинской, лежавшую рядом на подлокотнике. Приближавшийся конец ночной прогулки понудил его усилить ухаживание. Он не мог оставить себя без особого расположения хорошенькой женщины. Поэтому включил самую обаятельную улыбку, чарующий голос и всю ласковость, на какую только способен. — Вы сама прелесть, Нина Аркадьевна, - шепнул он, склонившись к ее уху. -Вы мне льстите, - также шепотом отозвалась Нежинская, благосклонно улыбаясь инженеру. Голова ловеласа пошла кругом и портфель, не выпускаемый им из рук за все время прогулки, позабытым сполз под стол. Князь и Нежинская переглянулись. -Я сейчас все покажу, - заверил Разумовский, сияя улыбкой. — Мне самому не терпится похвастаться перед вами, господа. Но придется немного подождать. Футляр в моем кабинете, - и шуточно поклонившись, вышел. Не прошло и минуты, как дверь отворилась, и слуга вкатил столик, накрытый белоснежной салфеткой. Вместе с ним в помещение вплыли умопомрачительные ароматы. -Закуски, господа, - нараспев проговорил тот и, докатив тележку до столика, сдернул покрывало. Господа дружно сглотнули, наблюдая, как Иван переставляет еду и столовые приборы. Холодная оленина, украшенная порезанными овощами, возлежавшая на блюде, опустилась в центр стола. Звякнули пузатые бокалы. Затем появились тарелки с разнообразными колбасами, сырами, соусами и икра в хрустальной икорнице. Они постепенно заполнили собой свободное пространство полированной поверхности. Однако без хозяина дома никто не посмел начать трапезу. Гости лишь молча облизывались. -Надеюсь, вы не успели соскучиться без меня? – в дверном проеме появился князь с прямоугольным футляром под мышкой и графином в руке, где плескалась янтарная жидкость. — Обещанная покупка и коньяк, господа, - Разумовский, поставив хрустальную емкость на стол, пристроил на углу ящик, оббитый зеленой тканью и устроился в свободном кресле с лево от Нижинской — Любуйтесь, - щелкнув крохотными замочками, он откинул крышку. — А, каковы красавцы? Внутри в обрамлении черного бархата, посверкивая серебряной отделкой рукоятей, лежали два дуэльных пистолета. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: стоят они баснословных денег. -Фи, оружие, - сморщила носик Нежинская, глянув на них. — Мужчины, вы можете в присутствии единственной дамы среди вас воздержаться от беседы о сугубо мужских развлечениях? Есть же более интересные темы, например, открытие художественной выставки в дворянском собрании. Кстати, Эраст Петрович, Вы собираетесь присутствовать там? -Картины не мой конек, но для Вас, мадам, - Буссе всем корпусом развернувшись к женщине и поднес ее руку к губам, поцеловал, - я превращусь в тонкого ценителя искусства. Если только захотите, с пылом начну рассуждать о красоте и глубине замысла, тонких мазках художника и его технике. Все, что пожелаете, - страстно выдохнул инженер, откровенно любуясь Ниной Аркадьевной. -Браво, Эраст Петрович, Вы так милы, - захлопала она в ладоши, представляясь экзальтированной особой. — Мне даже захотелось, чтобы Саянов и его картины сиюминутно были в городе, чтобы послушать Ваше суждение. Но учтите, Семен Степанович произвел фурор в Париже. Газета «Фигаро» выделила первую полосу на восторги от выставки. Надеюсь, и вы не поскупитесь? -О, мадам, если я заплачу Ребушинскому, то «Затонский телеграф» посвятит моей персоне целый номер. Не верьте прессе. -Ха-ха, - мелко тряся грудью, рассмеялась Нежинская. — Однако Вы колки на язык. Господин Банин, а Вы что скажете? -По поводу языка господина Буссе или выставки Саянова? – Митрофан обозлился. Домой не отпускали. Выпить не наливали. Зато требовали отклик на то, что он не понимал. -Не ссорьтесь господа, лучше давайте выпьем и закусим, - примирительно произнес князь и, откупорив графин, плеснул янтарной жидкости в бокалы. — За знакомство, - поднес хрусталь ко рту. Но через плотно сомкнутые губы не просочилось ни капли. Он только делал вид, что пьет, а сам внимательно следил за Буссе и Баниным. За Нежинскую Разумовский не переживал, она терпеть не могла сей напиток и пить не станет. Мужчины же, ничего не подозревая, разобрав бокалы, залпом влили в себя коньяк, не подозревая, что он размешан пополам с сильнодействующим снадобьем. Это отравленное пойло Кирилл Владимирович держал у себя на всякий случай. Гости разные бывают. Эффект не заставил себя долго ждать. Банин, судорожно вздохнув, упал на пол. Буссе же проследив за ним взглядом, дернулся, попытавшись выбраться из кресла. Однако коньяк сделал свое черное дело, и инженер заснул в движении. Сон застал его почти на ногах, и мышцы, потеряв устойчивость, свалили Эраста на стол. Сервировка под ним брызнула в разные стороны. -Князь, и что Вы скромничали там на дороге? – отряхивая с колен осколки, спросила Нежинская. — У Вас же есть столь дивный напиток, валящий с ног от одной рюмки. Действие потрясающее, - и она кивнула в сторону инженера, похрапывающего в плошке с красной икрой. — Ваши жертвы помнить хоть что-то будут? -Ну, во-первых, не ваши, а наши, не устраняйтесь от содеянного, Нина Аркадьевна. Во-вторых, я просто забыл о нем. Давно не приходилось пускать в ход. Вспомнил лишь, только войдя в кабинет, открыв дверцу сейфа. А так я хотел их банально напоить до потери сознания. Как Вы, уважаемая, и советовали.  И, в-третьих, глубочайший сон не менее пяти часов, жуткая головная боль после пробуждения и краткосрочная потеря памяти гарантированы. Проверено опытным путем. -Боюсь даже спрашивать, на ком, - пробормотала женщина и, встав, обойдя кресло Буссе, подняла с полу сиротливо лежавший портфель. Клацнула замками. Тетрадь, сложенные карты и толстая папка с неаккуратно вложенными листами порадовали ее. - Дайте сюда, - потребовал Разумовский и выхватил из рук соучастницы портфель. Развернул одну из карт и разложил на диване стоявшем возле стены. Склонился. — Так, это подробная схема полигона, - произнес он, вчитываясь в мелкие буковки на чертеже — А тут у нас что? – и развернув второй лист, накрыл им первый. — Похоже, Затонск во всей красе. -Здесь переводы с английского, - подала голос Нежинская, пользуясь случаем, пока Разумовский рыскал по картам, она залезла в портфель и обследовала тетрадь. — Наш Буссе, оказывается, прилежный ученик, вон как старательно выводил строчки. -Зачем вы распотрошили мой портфель? – вдруг послышался сдавленный голос инженера. — Как вы посмели? -Ой, - вскрикнула Нежинская, увидев горящие глаза Буссе, просматривающиеся сквозь плотный слой икринок, налипших на его лицо. Он стал похож на монстра с бугристой кожей красного цвета и перекошенным от бешенства ртом. — Князь, Вы же обещали, что он не проснется как минимум пять часов. -Кажется, я ошибся. На всех правильно дозу не рассчитаешь, - растерянно произнес Разумовский, поднимая руки вверх. В его сторону опасно развернулся глазок дула. Буссе извлек оружие из внутреннего кармана сюртука. — Эраст Петрович, давайте поговорим. Я за это, - он кивнул на диван с картами, - дам хорошую цену. Вы не пожалеете о сделке. -Я не продаюсь, - с пафосом изрек инженер и взвел курок. — Отойдите к стене. Руки держите поднятыми, чтобы я мог их видеть. Нина Аркадьевна, как же Вы могли? Или этот продажный гад заставил Вас?! – Эраст повернул голову к женщине. Ему претило само подозрение в шпионаже хорошенькой фрейлины, и поэтому искал оправдания ее действиям. -Да, да, - закивала Нежинская головой в подтверждение. — Он заставил меня. -Тогда я застрелю эту крысу прямо здесь, не дожидаясь полиции! – инженер нацелился на жмущегося к стене князя, словно пытающегося затеряться среди орнамента обоев. Положил палец на курок. — Стойте спокойно, князь, не ерзайте. Вам же лучше будет, если я уложу Вас с первой попытки. -Не надо! – взвыл Разумовский, закрывая глаза. Вопль с выстрелом прозвучал одновременно. -Я его убила. Я убила его, - послышался затравленный голос Нежинской среди звенящей тишины. Князь, не открывая глаз, ощупал себя на предмет целостности тела. Убедился, что повреждений нет, и открыл глаза. Первое, что нарисовала ему реальность, это Буссе, навалившегося грудью на стол с пробитым виском, из которого тонкой струйкой вытекала кровь, образуя лужицу. -Я убила его. Убила, - заведенной шарманкой повторяла Нежинская, пустыми глазами смотря на еще дымившийся дуэльный пистолет, свисавший с ее пальцев. -Да хватит Вам рефлексировать, Нина Аркадьевна. Что сделано, то сделано. Кстати, спасибо, если бы не Вы, то этот сумасшедший бессребреник убил бы меня. -Я убила его. -Боже, эти женщины, - Разумовский приблизился к Нежинской и наотмашь ударил ее по щеке. — Довольно или еще? – поинтересовался он у часто заморгавшей фрейлины. — Вроде Вы не были кисейной барышней, Нина Аркадьевна? -Вы не понимаете, я убила человека! – вскрикнула она, приходя в себя от шока. Ни в кого стрелять она не собиралась, хотела, лишь держа на мушке Буссе, договориться с ним. Но увидев, как тот потянул курок, не помня себя, проделала то же самое. — Убила живого человека! Как я буду жить дальше с этим грузом? – слезы дождем пролились на щеки, и она, без сил опустившись на пол, зарыдала. -Довольно сырость разводить, - с презрением гаркнул князь, складывая карты, - переживете. Соберитесь и кликнете Жана. С телами нужно что-то решать. -Делайте, что хотите, - отмахнулась от него Нежинская. -Жан, - вынужденно крикнул Разумовский. Жан бесшумно материализовался в малой гостиной. Выстрел застал его на балконе наслаждавшимся сигарой. Быстро выбросив недокуренный остаток в сад, он сбежал по лестнице и замер под дверью в ожидании дальнейшего развития событий. И тут прозвучало его имя. Тогда войдя, он понял все без слов и принялся за дело. Стянул с дивана покрывало, расстелил его на полу, и подойдя к мертвому Буссе отволок тело инженера на приготовленный материал. Закатал Эраста в плотную ткань, сотворив кокон. Буссе полностью исчез под намотанными слоями. — А этот что? – спросил он, указывая на Банина. -Спит, - ответил князь, - но его тоже нужно убрать. Жан чиркнул ребром ладони по горлу и вопросительно посмотрел на сиятельную особу. -Нет, пусть живет, - возразил Разумовский. — Однако мы подстрахуемся, - сдернул со стола графин и вылил его содержимое на дрыхнущего Банина. — Пусть думает, что гулянка удалась. Выбрось его где-нибудь под кустом вблизи забегаловки, а Буссе прикопай в лесу. Нина Аркадьевна, а Вы немедленно придите в себя и отправляйтесь в гостиницу. Там проберитесь в номер инженера и сделайте так, чтобы все подумали, что он покинул Затонск. -Одна я не справлюсь, - возразила Нежинская, утирая слезы платком. Холодный разум возобладал над нервной натурой, и она успокоилась. -Я думаю, Жан Вас не оставит. И помните, это необходимо для общего дела. Нас не забудут! Все, - отдав распоряжения, Разумовский зашуршал картами, складывая их обратно в портфель.