Дилетант идёт по следу.

Нежинская, прихлопнув комара, севшего на рукав платья, с раздражением глянула в сторону троицы, стоявшей в круге фонарного света: Мироновой, Боссе и Штольмана. Последний, напряжённо следя за Анной и Эрастом, время от времени сжимал и разжимал кулаки. Невооружённым глазом было заметно, что он ревнует, и от этого Нине Аркадьевне стало тяжко. Она теряет его. Ещё чуть-чуть, самую малость, и неказистая провинциалка полностью завладеет сердцем Якоба, и он без сожалений её оставит. И фрейлина почувствовала, как у неё защипало в глазах от слёз, просящихся наружу. — Ну нет, милый, я так просто тебя не отдам! – женщина, встрепенувшись, оборвала упаднические мысли и украдкой смахнула со щеки солёную каплю. — Ты так просто не уйдёшь! Девица глупа, неотёсанна в плане сердечных уловок, и я приложу максимум усилий, но выверну ситуацию в свою пользу. -Что вы так дёргаетесь, Нина Аркадьевна, неужели переживаете, что ваш идеал переметнул своё внимание? – послышался насмешливый голос князя, сидевшего рядом на мягком сидении экипажа. — Какой же это, собственно, бред с вашей стороны - мечтать о покойнике. -О чём вы, князь? – Нежинская всем телом развернулась к сиятельной особе и еле сдержалась, чтобы не хмыкнуть, несмотря на страшные слова, им произнесённые. Чёрная бархатная повязка, усыпанная мелкими брильянтами, посверкивающая в темноте от случайного блика, прикрывала левый глаз князя и придавала ему сходство с водевильным пиратом. К полноте картинного образа ещё можно было присовокупить треуголку и вислые усы. — Мы же договорились, вы не тронете Штольмана. -Он вам мешает. Отвлекает от важных дел. -Мне?!- Нежинскую передёрнуло от столь нелепого заявления. -Вам, вам, Нина Аркадьевна. И не смотрите на меня, как на чудо заморское, - рассмеялся князь собственной шутке и вальяжно отклонился на спинку сиденья, выставил ноги. — Вы потеряли от него голову и не можете справиться с простым заданием. Что от вас требовалось? -И что, по-вашему, не так? – вопросом на вопрос ответила женщина, не чувствуя за собой провинностей. — Боссе в вашей коляске и при нём его портфель. -Он-то в коляске, но его документы не у меня в руках, а ваше задание заключало в себе предоставить в моё распоряжение именно бумаги, - с Разумовского слетело веселье, и он, выпрямив спину, зло впился в лицо фрейлины единственным рабочим глазом. — Почему вы вместо того, чтобы добыть их, провели утро в номере Штольмана, а потом изволили устроить променад по городу в его обществе? А между тем, с восьми до девяти номер Боссе оставался пустым, он завтракал в зале ресторана, и времени, дабы раздобыть документы, было предостаточно. Инженер только в десять минут десятого поднялся к себе и, забрав портфель, вышел к Анне Мироновой, ждущей его на крыльце. Поэтому я принял решение избавить вас от Штольмана, который мешает работать. -Ну что же давайте, попробуйте, но не забудьте про полковника Варфоломеева, - откликнулась Нежинская, обхватив себя руками, чтобы унять дрожь, овладевшую телом, словно озябла. Погода как раз располагала к подобному обману. Тёплый весенний вечер освежал, прохладный ветерок, дувший с реки, и князь не должен был заподозрить её слабость. -Смерть Штольмана непременно насторожит его, и полковник нагонит в Затонск тьму ищеек для расследования, и, как только поймёт, в чём дело, постарается обезопасить проект. И тогда плакала ваша миссия горькими слезами. Так что остановитесь на достигнутом. Штольман стал не у дел вашими стараниями. Как вы только решились схлестнуться с ним? Жаль, я не видела этого, - хихикнула женщина. -А не очень-то вы, Нина Аркадьевна, завышаете роль Штольмана в делах государственных? – не приняв игривый тон собеседницы, подозрительно осведомился Разумовский. — Он один из многих, и шумиха по поводу смерти мелкой сошки не будет иметь места. И потом, не забывайте, Штольман в опале и отослан в эту глушь из столицы с глаз долой. Я полагаю, вы просто не хотите лишаться любовника. -Я же сказала, попробуйте, - приподняла она одно плечо, представляя беспечность. — Но фигура такого уровня, как Варфоломеев, не будет от скуки встречаться с последней спицей в колеснице. Поразмыслите над моими словами. Кирилл Владимирович в задумчивости дотронулся до повязки на глазу, ему не понравились аргументы Нежинской тем, что она выражала правильные мысли. Полковник и вправду без особой надобности не вспомнил бы об опальном сыщике, а значит, дело серьёзное и со смертью Штольмана необходимо обождать. Если Варфоломеев и не обратит внимания на отстранение его от должности, то на смерть отреагирует непременно. Но как было бы здорово подкараулить этого парвеню и одной пулей в лоб покончить с ним. Он бы с радостью выполнил сие действо. Не прячась, а встав напротив: - трах! – и дело кончено. И князь покосился в сторону обсуждаемого предмета. Тот стоял в обществе барышни Мироновой и Боссе, неприязненно поглядывая на инженера. — Жаль, как жаль, что я тогда не пристрелил тебя, сейчас бы ты не мешался под ногами. И Мне, князю Разумовскому, не пришлось бы опускаться до подобного. Его потасовка со Штольманом вышла как бы случайно в кабинете Трегубова. Подстроить её не составило особого труда, пара едких фраз в его сторону, и ищейка, как дворовая собака, вне себя вцепляется в лацканы его сюртука. Ему осталось только также схватить противника за грудки, и, казалось бы, всё, Штольман попался. Но старая развалина Трегубов, наблюдавший за происходящим, решил поиграть в миротворца. Выскочив из-за стола, забегал вокруг них, требуя прекратить драку и примириться. — Праздник всё же, - квохтал полковник. — Господа, Пасха! Господа! Прошу, помиритесь! Под давлением начальства Штольман разжал пальцы, и он увидел по его глазам, что сейчас услышит извинения. Тогда действовать пришлось незамедлительно. Вскинул трость и набалдашником намеренно больно ткнул в грудь ищейки: - Ты мне за всё заплатишь! И тут же к своему большому удовольствию услышал: - Довольно, я вызываю тебя! Завтра у дальней ротонды, - ошалело взревел Штольман и неистово ударил по палке. Та, подскочив необъяснимым образом, попала по левому глазу. Пронзившая боль сковала язык, и вместо слов согласия на вызов изо рта вырывалось только шипение. -Вон! Вон отсюда, господин Штольман! – громко затрубил Трегубов, топая ногами. — Вы отстранены от должности за неподобающее поведение. Где это такое видано?! Ваше сиятельство, вам бы холодненькое к глазу приложить, - суетился возле него полковник. -В общем, так, - очнувшись от своих мыслей, произнёс Разумовский. — Даю вам двое суток, чтобы раздобыть документы. Как вы это намерены сделать хоть…, - и он, сжав пальцы, поставил один кулак над другим и повернул в разные стороны. — Или просто попросите отдать их Вам. Меня это не касается. Свою часть я выполнил: Трегубов, подтравленный, лечится в больнице, Коробейников выслан вон из города, а Штольман не у дел. Теперь слово за вами, Нина Аркадьевна. -А вот и я, господа, - беззаботный голос инженера прозвучал рядом с коляской, — надеюсь, я не очень вас задержал? -Ну что вы, Эраст Петрович, - проговорила Нежинская, вкладывая в интонацию всю медовую сладость, какую только могла извлечь из своего голоса. — Садитесь, пожалуйста, и поедем уже кататься. Боссе, кивнув, забрался в экипаж и устроился на сиденье рядом с фрейлиной. Жан, хлестнув лошадей, дёрнул поводья. Коляска, мягко качнувшись, покатила по ночной улице. -И давно вы знакомы с этим господином? – спросил Штольман, не отрывая взгляда от спины Боссе, выглядывающей из удаляющего экипажа. Нутро, именуемое интуицией, забило во все колокола, предупреждая о грядущих неприятностях. Только вот с какой стороны их ждать и к кому соотнести? Анна Викторовна или инженер, попавший в компанию князя и Нины, вопрос открыт, и найти ответ предстояло ему. - Он производит, хм, странное впечатление. Что он здесь делает?- сказал Яков, переведя взгляд на барышню, когда кони повернули за угол. — И о каких занятиях он только что вещал? -Вы намерены допрашивать меня? – девушке совсем не понравилась задумчивость во взгляде Штольмана, провожавшего экипаж с сидевшей в нём Ниной Аркадьевной в модной шляпке с лентами, развевающимися по ветру. -Я просто сталкивался с такими, как он. И могу заявить со всей ответственностью: лицам женского пола лучше не иметь с ними дела. И всё-таки, что вас связывает? -С такими, как он? А что вы, собственно, имеете в виду? – кинулась Анна отстаивать реноме Эраста Петровича. — Боссе мил, воспитан и никогда не позволял себе лишнего по отношению ко мне. Любит театр, поэзию и выставки. Вы наговариваете на него! Вот только совсем не могу понять, зачем вам это нужно? -Анна Викторовна, если я спрашиваю, значит, зачем-то мне это нужно. А наговаривать на людей я не имею обыкновения. Есть определённые людские типажи и, как леопарды не могут изменить своих пятен, так и они не могут избавиться от характерных черт. - Вы увидели Эраста Петровича впервые и уже смогли разобраться в его натуре! Признаться честно, я глубоко в этом сомневаюсь. Вы не психолог! -Да, чёрт возьми, Анна Викторовна, Вы можете мне ответить без всяких ремарок, кто он для Вас?! - вскипел сыщик, не замечая то, что выдал себя. Запирательство девушки наводило его на определённые мысли, и они не доставляли радости. -Если надо, то направьте запрос в Петербург по месту службы Эраста Петровича. Спокойной ночи, - и развернувшись, она спешным шагом пошла в сторону дома. Но едва свернув за ограду, отделяющую чью-то усадьбу от улицы, остановилась и осторожно выглянула из-за угла. Сыщик оставался на месте, полная луна и тусклый фиолетовый* свет фонаря хорошо освещали его одинокую фигуру. Он перекатывался с пяток на мыски, заложив руки за спину, смотря себе под ноги, будто ища ответ на сложную загадку, решение которой ускользало от него. Но миг и Анна увидела, как Яков Платонович, замерев, бросил взгляд в её сторону, ей пришлось быстро убраться за угол. Через минуту она посмотрела: сыщик уже шёл вниз по улице. Больше не таясь, она вышла из укрытия и, помедлив несколько минут, на случай, если Штольман надумает вернуться, зашла в трактир. Она наметила это сделать ещё при осмотре комнаты Петра, так как ей показалось, что сыщик задал не все и не всем нужные для расследования вопросы. У неё, по крайней мере, созрел один к самому трактирщику на предмет Петруши. И сейчас она собралась задать его. Глубоко вздохнув, Анна приблизилась к стойке и воровато оглянулась. Посетителей за время их отсутствия заметно прибавилось. Все столы занимали желающие выпить, закусить и расстаться с купюрами. Освещение в питейном заведении оставалось таким же тусклым, в зале царил полумрак. Хозяин, видимо, скупился на свечи, не желая лишних трат. И это для неё оборачивалось большим плюсом, её визит останется не замеченным для гулявших. -Барышня? – воскликнул трактирщик, удивлённо приподнимая кудлатые брови, выставляя на стойку пузатую кружку для вертящегося рядом полового. — Разве вы не уходили вместе с господином полицейским? -Я вернулась и намерена задать вам несколько вопросов, - с вызовом ответила Анна, когда половой, взяв кружку, убежал обслуживать клиента. — Пётр Шувалов с кем имел обыкновение разговаривать за столом? И были ли в его компании женщины? – и, развязав тесемки сумочки, кинула на стойку целковый. Трактирщик проворным движением поймал завертевшуюся волчком монету и, молча спрятав её в карман фартука, хмыкнул в усы. -Шли бы вы, барынька, не след вам тут находиться, а то не ровён час и за всякую принять могут. Потом неприятностей не оберёшься. -Да вы…! Да я…! – мужицкая наглость поразила девушку до глубины души, и ей захотелось немедленно вызвать городовых и арестовать его за грубость и обман. Но мысль, что тогда и для неё последуют неприятные вопросы, умерила пыл. Анна извлекла купон, равный трём рублям, заплаченный ей за урок английского, и не без сожаления, что приходится так бездарно расстаться с ним, показала трактирщику. — Он станет твоим, если расскажешь мне всё о Петре Шувалове. Мужик протянул руку, но Анна, наученная горьким опытом, уклонилась, покачала головой. -Сначала дело, потом оплата. -Вам же Ефим уже всё рассказал. Я слышал разговор, и добавлять мне к его словам нече. -Тогда денег не получишь, - пригрозила девушка. -Ваше право, барынька, - равнодушно пожал он плечами и, вытянув тряпку, заткнутую за пояс фартука, флегматично принялся за протирку стойки, больше не обращая на неё внимания. Следя за тряпкой, в руках трактирщика выписывающей круги на столешнице, Анна прикидывала, как заставить его говорить. Что бы предложить ему такого, дабы он развязал свой язык. Но как назло, на ум ничего не приходило, кроме денег. И вконец, измучившись, она, решила спросить напрямик: - Что вы хотите, еще больше денег? Я обещаю, что завтра принесу нужную сумму, но при условии: сведения должны ей соответствовать. Она четко ощущала, что мужик что-то знает. Трактирщик молчал. -Хорошо, ваше предложение. -Повторяю, идите домой, не навлекайте на себя неприятности, - и, пристально посмотрев ей под ноги, тяжело вздохнул. -А при чём здесь неприятности? – хотела спросить Анна, но почувствовала, как дёрнулась сумочка, свисающая на шнурке с запястья. Опустив глаза, в темноте она едва разглядела тщедушного мальчишку, сидевшего на корточках подле юбок, с её монетницей в руках. — Отдай! Воришка стремглав нырнул меж столов. -Я же вас предупреждал, - трактирщик равнодушно пожал массивными плечами. — Вот и ловите его. Хотя пустое это занятие, - встряхнул он тряпку. — Наверх побежал, а там, через окно на крышу попасть можно, а по трубе - на улицу спуститься. Лучше отступитесь, что пропало, то пропало. Не вняв совету, Анна, подобрав подол, метнулась к лестнице и, быстро взбежав по ней, вошла в тёмный коридор. Света там как не было, так и не прибавилось. Темень хоть глаз коли, только храп с разной силы и тональности разносился по проходу, свидетельствуя о постояльцах, занявших свободные комнаты. -Отдай по-хорошему, - крикнула девушка в темноту, продвинувшись немного вперёд. — Слышишь, верни, или я в полицию пойду, тебя разыщут и хуже будет. Отклика не последовало. Воришка или затаился во мраке, или уже был таков, как и предупреждал её трактирщик. С сожалением вздохнув о потере изящной монетницы, привезённой ей дядей из-за границы, Анна собралась покинуть коридор, но скрип приоткрывающейся двери, находившейся перед ней, остановил её. — А вдруг воришка решил, что она ушла, и собрался покинуть укрытие, - подумала девушка, замирая на месте. Но чуда не произошло, из-за двери никто не вышел, лишь только стало больше света и обзора. Теперь она могла видеть часть комнаты, стол, на нём свечу и настежь распахнутое окно. Его размер вполне подходил, чтобы воришка смог уйти через него. Надежда развеялась, как дым, и Анна, развернувшись, сделала несколько шагов назад и с ужасом обнаружила себя стоявшую не на лестнице, а там, где находилась прежде, возле пустой комнаты. -Я кажется, схожу с ума, - испуганно прошептала она, наблюдая колышущее пламя свечи от сквозняка. Оно, дрожа, мерцало, грозя вот-вот совсем угаснуть и погрузить её в темноту. Почувствовав охватывающую её панику, Анна побежала, не замечая ничего вокруг, надеясь выскользнуть из замкнутого круга, в который неожиданно попала. И ей показалось, она вырвалась: храп постояльцев, гремевший в ушах, сменился шумом гуляющего зала, а в нос ударили ароматные запахи с кухни. Тогда остановившись, девушка огляделась, и застонала: комната и свеча были на своих местах. -Да что же это такое?! – паника сменилась злостью, и Анна смело вошла в комнату с намереньем: если не получается уйти через дверь, то улизнёт через окно, как проделал это воришка. И вдруг она заметила Петрушу. Мужчину она узнала сразу, хотя и видела его совсем немного. Он лежал поперёк кровати, широко раскинув руки, а в груди торчал нож с резной рукоятью. -Как же это?! Зачем? – с удивлением воскликнула Анна, глядя на безжизненное лицо Шувалова, боясь пошевелиться. И тут произошло невероятное: от покойного Петра стала отделяться полупрозрачная копия. Туловище вкупе с головой и руками приподнялось над телом и осталось в сидячем положении. Затем дух безучастно бросил взгляд на то, что осталось лежать на кровати, встал, подошел к столу. Поднёс ладони к фитилю свечи, и, сняв с него огонёк, показал его Анне. И он, словно живой, трепеща, принял капле видную форму, обзавёлся плавниками, раздвоенным рыбьим хвостиком, рубиновым глазком, и оброс чешуйками. Всё вместе это стало походить на золотую безделушку в виде небольшой рыбки. -Рыбка, рыбка в ручейке, ты попалась на крючке, - тихо пропела Анна, не отрывая взгляда от огонька. Дух помотал головой и слегка подбросил рыбку на руке. Она, зависнув в воздухе, утратила чёткие контуры и, превратившись почти в бесформенное яркое пятно, маятником закачалась туда-сюда. -Разве ты не девушку имеешь в виду? Дух Петра пожал плечами. -Девушка по имени Рыбка, очень красивая! Дух покачал головой в знак отрицания. И размытое пятно приобрёло цвет шоколада. Тёплый, манящий, он постепенно сменился на чёрный, словно зияющая глубина пропасти, так и дышащая опасностью для того, кто посмел туда заглянуть. -Что это? Но дух не успел ответить, растаял, а по коридору послышались тяжёлые шаги, и в комнату ввалились городовые. -Анна Викторовна Миронова, вы арестованы за убийство Петра Шувалова, - проговорил толстяк в синей форме, отделяясь от толпы, рассредоточившейся по комнате. — Прошу следовать за нами. -Я никого не убивала! – воскликнула девушка. — Я пришла сюда, а он уже лежал мёртвым. -Разберёмся. Прошу, - и толстяк попытался взять её за руку, но Анна не далась. — Не артачьтесь и не усугубляйте своё положение, - недовольно проворчал городовой, хватая за локоть. — Не добавляй себе срока за сопротивление властям. -Я требую адвоката! Вызовите господина Миронова! -Да иди уже, иди, - проговорил городовой и вытолкал её за дверь. *Свет газовых фонарей в ХIХ века, которые появились примерно 150 лет назад был синим с желтовато-лиловым, коричневым ореолом.