***
Сидя на своей кровати в комнате общежития специалистов, нервно покачивал ногой сквайр, тяжело поднимающий в дыхании плечи под ношей имени своего господина… И упрямо глядел вперёд. Он возвратился на порог с рассветом, но ни будущей королевы Эраклиона, ни его неугомонного и так же скрывающегося под именем простолюдина господина в комнате не оказалось. Принцесса просто покинула школу, едва пробудилась — вряд ли бы она, даже преисполненная сонливости, осталась досыпать часы на хиленькой односпальной кроватке в стенах, пропахших потом и сталью — эта хрустальная заносчивая леди! Как она раздражает Брендона! И господин со сквайром согласен. Всё это время, с тех пор как Диаспро стала видеть в своём друге детства лишь будущее украшение рядом на троне и кошелёк с деньгами… то самое «украшение» терпело её. Но… с появлением этого мага с Земли как бы ни был выучен Скай скрывать свои чувства… он держался из последних сил, чтобы только не убить эту женщину одним лишь замахом руки. Тому молится Брендон каждую ночь. И особенно молился сегодня. Но наблюдая по возвращению смятую кровать и запах женщины, слившийся с мужским, тонкую нотку парфюма элитной марки любимой принцессой… И ни капли крови… Сквайр вздохнул с облегчением. Но! Ская не было. И не было его довольно давно. Одежда — повседневные джинсы и кроссовки, как и телефон, кредитка и ключи от его личного виндрайдера — всё исчезло. Также стоял аромат одеколона — он ещё не выветрился, а вечером при своём друге-соседе Скай его не использовал. И думать долго не нужно. Этот умник сбежал к своему магу — сбросить злость и напряжение после вынужденного сношения с будущей супругой! И каково было занятие двух влюблённых под покровом ночи?.. Очевидно. Брендону стало по-настоящему жаль Валтора. Ложь с подменой имён… Зашла слишком далеко. Как и отношения этих двоих. А маг на самом деле хоть и умный, порой поразительно дальновидный, а его взгляд словно того — насквозь видит… но слишком он добрый и мягкосердечный. И без сомнений верит ему — этому хитрому закованному в золотые цепи юноше-специалисту. Так не годится. Пришлось взять в руки телефон и разбудить Стеллу. Потому что сам господин отвечать отказывался. А номер известного первокурсника Алфеи с Земли сквайр не удосужился взять. Недовольная принцесса Солярии сменила свой гнев на милость, когда услышала ранним утром голос возлюбленного — ох, и сам-то хорош! Простой сквайр, рыцарь, слуга, а загляделся на принцессу второго государства измерения! Но Скай ему об этом никогда не упоминал. Скай, упиваясь своим волшебником, всегда с радостью смотрел на своего друга детства, утянувшего хрупкую сияющую леди солнца и звёзд в танец. Прошло не более пяти минут в попытках объяснить сонной Стелле, что случилось, как перед самым носом сквайра возникло искажение пространства. Подёрнулся воздух — столь мощная волшебная энергия, что была заметна с первых мгновений колдовства даже простому человеку, не обладающему и каплей магии. Ненадолго замолкнув, Брендон пригляделся, насторожился… Первые искры пламени осыпались на пол у его ног… Взлохмаченный, сальный, грязный. Но… безупречно бодрый и бесконечно довольный Скай с кроссовками в руках в смятой одежде выпрыгнул из портала прямиком в комнату к своему сквайру, с блаженной улыбкой трепета на губах оглядываясь назад. Туда, где, кажется, можно было разглядеть очертания комнаты пресловутого волшебника. Попрощавшись со Стеллой и извинившись за ранний звонок — едва не позабыв скрыть свой ровный нрав рыцаря и облачиться в легкомысленного и добродушного подростка — Брендон завершил вызов. Тяжёлый вздох и глубокий укор для своего господина… Их приходилось играть. — Никакой конспирации, да? — Не начинай! — бросил настоящий Скай, ощущая нарастающее раздражение — его оторвали от его любимого волшебника так скоро! И не позволили насладиться сладким тягучим утром, обнимая его — мягкого, разморённого сном, посапывающего на его груди, перебирая пшеничные волосы, любуясь игрой солнечных лучей на их шёлковом серебре… Откинул куртку и обувь и направился в душ мимо своего рыцаря. — Ты и так понял, где я был. И Брендон в ответ послушно молчал, провожая взглядом господина. Нос удушающе забило запахом этого мага, который определённо испортит им гладкую жизнь!***
— Так-так-так. Кто-то решил использовать парту в качестве кровати! — прогремел голос в тишине аудитории, прорезая и полностью разрушая плавность течения слова профессора Дю Фур. — Валтор! Завершила своё торжественное появление не кто иная, как мадам Гризельда. И так тихая аудитория истории наполнилась ещё большей густой пустотой звуков. Сегодня, благодаря десяти часам начала уроков и некоему спящему на первой парте с длинными волосами студенту, которые он так не хотел мыть, не прикорнула на лекции ни единая ученица. Просто, потому что профессор часто окликала меня… а после и вовсе перестала обращать внимание, общаясь с заинтересованной аудиторией женского пола. Главное, что я не мешал вести занятие. Хоть и строгая, но милосердная и сдержанная леди посочувствовала мне. За что я вознёс профессора Дю Фур своим большим сердечным «спасибо». Хоть и пока что мысленным. Так что и без объявления моего имени было легко понять, кого прожигают карие глаза под тонкими очками. Но могут ли они прожигать сильнее, чем моё неистовое пламя? Как вы полагаете, леди Гризельда? Конечно, я проснулся тут же. Да и не так уж и крепко спал — дремал, часто пробуждаясь от шепотков, шорохов и голоса профессора. Но реагировать я не стал — дрогнул всем телом, сбросив сон. В тишине стук закрытой книги и мягкий голос учителя истории: — Мадам Гризельда, Валтор всегда показывает усердие и трудолюбие на мои занятиях и уроках других профессоров. Возможно, у него возникли кое-какие трудности, из-за чего он столь утомлён… Это впервые. Не стоит рубить с плеча. Шаги. И гром разразился над ухом: — Валтор! Я к вам обращаюсь! Немедленно в кабинет директора! Ага, снова этот маг — пуп Магикса, устроил шумиху на ровном месте. Я ведь просто заснул на уроке! И надо же было вам появиться в эту минуту, а, исчадие ада в зелёной юбке? Для справки: Гризельда не часто наведывается на порог аудиторий посреди учебного дня. Разве что во время зачётной недели. А профессора она очень некрасиво проигнорировала. Проигнорировал и я. Пока моё плечо не схватила чья-то подозрительно ледяная и цепкая рука. — Валтор! Агрх!.. Вскрик! Аудитория всколыхнулась ошеломлением. Я медленно оторвал голову от рук, лежащих на парте. Растерянная профессор истории, почти ужас на лице сидящей через проход рядом со мной Стеллы. И закипающая в отчаянной ярости Гризельда, держащаяся за руку… по ладони которой разошлись кроваво-чернёные следы ожога. Моим пламенем. — В-Валтор! — едва не сходя на рык, вся вытянулась разъярённая Гризельда. — Вы совсем отбились от рук! Немедленно… к директору! — процедила она, шипя змеёй. Полагаю, вряд ли кто из хрупких — даже студенток старших курсов — девушек-фей хоть раз за последние лет десять видели каменную леди в таком состоянии. Тут я ощутил, как вспыхнула в аудитории ещё незнакомая энергия Света. Похожая на силу мадам Фарагонды и почти равная ей. Но несколько уступающая в практике, в контроле, в точности… в звуке энергии магии, тон которого уловила моя душа. Учитывая, какой тревожный шёпот проскользнул по аудитории и исказилось лицо профессора Дю Фур — ощутили прилив силы старшей по дисциплине все. Она собирается наказывать меня лично? Своей магией? А такое правилами предусмотрено, мисс? Ведь я по всем признакам всего лишь первокурсник. Даже если так, я терпеть этого не стану. Сейчас у меня настолько ужасное настроение, что даже воспоминания о сладких объятьях Брендона до рассвета не сглаживают навалившуюся истину моего происхождения и недосыпа! А вы, мадам Гризельда, окончательно разрушили зачатки нормального расположения духа! Я встал. Поднялся и ровно встал на обе ноги, расправив плечи. Глаза в глаза, я смотрел во вспыхнувший светом магии феи взор. А после… Огнём наполнились и мои глаза. Тут же. Шаг назад. Гризельда не отвела взгляд, но опустила его. Где-то на уровень моей шеи и ключиц. Я точно ощутил мимолётное сопротивление двух сил, как затаили дыхание феи и профессор, когда волны пламени и света разлились по аудитории. А после. Она не выстояла. Она не выдержала первых искр моего разгорающегося огня. Она. Старшая по дисциплине. Чья сила почти равна мадам Фарагонде. Теперь я не удивлен, почему пожар какого-то третьесортного ученика с Земли не удалось остановить целой коалицией преподавателей лучшей школы магии Света… И как с лёгкостью я заблокировал магию самой директрисы. Всех профессоров и всех студентов. Так же рассеивались сомнения. И вера. В слова Брендона… в мою сущность и характер. А кто же я иначе, если не порождение трёх великих волшебниц-ведьм? Если в моём сердце такая сила, что на её зарождении я могу подавить волю одной из сильнейших фей, полагаю, последнего столетия?.. Больше ничего на ум, к сожалению, не приходит. — Что вы себе позволяете, студент? — процедили, вновь подняв на меня ядовитый, но… куда посерьёзневший взгляд. Я уловил, как изменилось отношение Гризельды ко мне. Как иначе стала смотреть на это некрасивое представление мадам Дю Фур… Как похолодела атмосфера в аудитории, наполняясь моей жаркой энергией пламени, щиплющей кожу одногруппницам. Гризельда была поглощена стыдом — этого нельзя было исключить, как точно она приняла все удары взглядов шокированных фей и профессора на своё высокомерное сердце старшей феи. Но, в отличие от моих ожиданий, преодолевать границу она не торопилась. Теперь, ощутив сопротивление своей магии, она посторонилась с угрозой магического насилия над моральным. И держала дистанцию. Подобно той, какую я наблюдал между ней и мадам Фарагондой. Она умна. Но случившийся внезапно сегодняшним утром с этим надоевшим учеником с Земли позор… почти лишает её рассудка. — Я никуда не пойду, — я сел, отводя взгляд на свои тетради на парте. — А вы мешаете профессору вести занятие. Покиньте аудиторию. Вспышка гнева! — Юноша! — рявкнула преисполненная возмущением Гризельда, чьё самолюбие настойчиво продолжают терзать. Да ещё и тот, кто под защитой самой директрисы! И сделать она ничего не сможет — всё мне с рук сходит. — У вас будут серьёзные проблемы! Я даю последнее предупреждение! Перед чем? Пришлось прикусить язык, чтобы не продолжать эту бессмысленную перепалку. Но мой поднявшийся наполненный пламенем взгляд явно выражал этот вопрос безмолвно. Последнее предупреждение дал и я. Когда Гризельда почти мерзко взвизгнула, отскочила к столу оторопевшей леди Дю Фур и спешила сбить голыми руками первые искры огня, поедающие её грязно-зелёный подол. — Возвращайтесь к своим делам, мадам Гризельда. После чего огонь, не спешивший сходить с одежды старшей по дисциплине, тут же потух. Минуты паузы, искрящиеся гневом и силой Света. Шаги и стук дверью аудитории. Я не знал, как теперь отреагировала мадам Гризельда. Я хотел подорваться следом и слёзно просить прощения. Принять наказание. Ведь я не просто позволил себе лишнего. Я действительно… Я… Я угрожал Гризельде своей магией. Я осознанно оставил на её ладони сильный ожог. Я на самом деле жаждал сжечь её грязно-зелёное платье и больше не видеть эти пронзительные острые глаза, не слышать визгливого режущего уши голоса. Я… Я хотел её… убить?.. Я? По-настоящему… лишить её жизни?.. Я чувствовал, как проваливаюсь всё ниже. Я замер у своей парты, глядя в пустоту вперёд. Я не слышал голоса профессора и фей. Всё словно в воде. Эта сила! Эта энергия. Я обрёл почти полный контроль — благодаря этим наручам? Не важно. Это сейчас не важно! Что я только что сделал? Как я говорил с высшим лицом школы? Той, что стоит следующей за мадам Фарагондой? Гризельдой — сильной феей, способной заменить директора Алфеи своей властностью и мощью магии? В ту вспышку гнева она использовала всю свою энергию против меня? Или сдерживалась? Я… Я в отчаянии вцепился в волосы, сгибаясь над партой. Прости… Брендон. Но книга действительно не лгала. Да, я был воспитан своим отцом — а отцом ли Юджин Баттори мне является? — хорошим, спокойным, умеренным человеком. Я нравился самому себе. Я любил себя такого и глубоко уважал… А с тобой, Брендон, смог принять и ту, иную, грязную часть себя. Но моя истинная сущность… Уже вырывается наружу. Та, Тёмная, полная мотивов и надежд на завоевание миров. Та, из искры которой меня создали три гадких ведьмы… Мои матери. Мои настоящие родители. Нет!.. Нет, нет, нет!!! Я замотал головой, пригибаясь ниже. Возможно, профессор уже обращалась ко мне, спрашивала, всё ли со мной — этим неспокойным учеником — в порядке, а может и Стелла с девочками. Но кроме уничижающих мыслей и воспоминаний видения книги… Ничего не оставалось в моей голове. Ещё Брендон. Его попытки умолить меня, что я на самом деле добрый волшебник. Что в моих жилах Светлый огонь. Что лечение ран и воодушевление сущности — этой силы не может обрести Тёмный маг. И поступок… на который я сорвался прямо сейчас. Как бы я ни был зол, как бы ни мучился с усталостью, плохими мыслями, недосыпом, больной головой… Никогда! Никогда бы не позволил себе так выражаться. Будь то старшая фея лучшей академии магии измерения… Или бездомный в подворотне моего родного города. Родного. Нет у меня дома!.. Нет родителей. Нет семьи. И друзья, оставаясь рядом, будут подвергнуты опасности ещё многократно! Если я не оставлю попытки сблизиться с ними, если не разорву наше общение, если… Не… Брендон… Нет! Только не он! Свет моей жизни! Как и девочки! Стелла! Муза! Флора! Текна! Каждая фея и учителя Алфеи! Весь этот мир! И я сам… Я… Я не могу больше!.. Я вскочил, прерывая лекцию профессора, ударив ладонями о парту. Громко вышло… Кажется, это напугало половину фей. Как любой мой поступок… Выдержав с секунды головокружения — то ли от недосыпа, то ли от болезненных мыслей, я выронил: — Мне… нужно выйти… И не дожидаясь ответа учителя, покинул аудиторию, не поднимая всклоченной головы.***
Сколько прошло времени? Я очнулся на скамье в саду Алфеи. Тепло — солнце согревало мои раскинутые в усталости ноги. Над головой, оголяя небеса, едва тронутые белыми облаками, покачивалась большая раскидистая крона некоего дерева Магикса, напоминающего мне дуб. Его широкий ствол прямо сейчас потрескивал за моей спиной — столь близко стояла скамья, и его кора уже облупилась… или это дерево так скоро выросло и под сильными ветрами урагана Нимбус, качаясь из стороны в сторону… ранило само себя?.. Я сбежал с урока истории… и случившееся там, в стенах аудитории профессора Дю Фур, здесь, в окружении зелёной природы под голубым свободным небом, окутанный теплым ветром… кажется далёким. И я успокаиваюсь. Времени я не наблюдал, возможно, я спал, а может быть, боролся с демонами, что пробуждаются во мне. Я уже не помню мыслей, что метались в моей голове это время пребывания в саду… их было слишком много. Но мне определённо стало лучше. Возможно, мне просто нужно было как следует выспаться? Как поступить, стоит ли рассказывать девочкам, делиться мыслями с Брендоном, ожидая его аргументы в пользу моей, вероятно, не существующей «Светлой» сущности… я не знал. Для начала я решил возвратиться в школу и вернуться к обычной жизни. И по возможности принести извинения мисс Гризельде. Я действительно нарушил правило — я уснул на уроке, а после ещё и посмел нагрубить и даже угрожать в ответ на замечание. Хотя… честно говоря, отнимать время директора академии ради какого-то засони на уроке — даже не списывания на контрольной — это довольно расточительно, как мне кажется. Поднявшись со скамьи, я понял, сколько времени пробыл наедине с собой. Ноги и спина отдавали слабым покалыванием онемения — я просидел на жёстком резном дереве без движения более часа! О чём сообщил мне и телефон Брендона, вынутый из кармана. Звонка от небесного рыцаря, кстати, так и не случилось. Как и короткого сообщения. Кажется, сегодня мы оба слишком заняты. Мне вдруг захотелось вновь увидеться с ним. Потому что его присутствие, улыбка и тёплые прикосновения успокаивают меня? И напоминают о той сладкой лжи, что я тот, кем не являюсь?.. Почему… на глаза выступили слёзы? Они были многократно болезненнее, чем все прочие приступы слабости. Но я сморгнул их и судорожно сглотнул режущую в груди боль. Стоит ли рассказать об увиденном мадам Фарагонде? А вдруг… как бы я ни старался отрицать, слова книги на самом деле — истина? И миру из-за меня будет угрожать опасность? А что она тогда предпримет? Что тогда… окажется на моих запястьях вместо этих волшебных наручей контроля?.. Как кстати в памяти всплыли картины некой ледяной планеты на окраине этой волшебной Вселенной — содержится она исключительно как тюрьма особого режима. И там, заключённые в вечные льды в том сокрытом от солнца мире отбывают свой долгий срок самые опасные преступники всего мира магии. Измерение Омега. Я убрал телефон в карман и отряхнул одежду. Снял листок с головы, поправил сбившуюся чёлку… Лучше молчать. И с Брендоном пока не говорить. Об этом? Или вовсе, сославшись на срочные дела и плотный график, сделать паузу в наших отношениях? Мне надо попытаться самому во всём разобраться. Девочкам, конечно же, я так же ни словом не обмолвлюсь. Не стоит их пугать. К тому же мы только-только стали близкими друзьями! Я не могу их потерять! Как… ребячески, Валтор! Если я буду роптать и ничего не предприму… они и вся школа… и весь, чёрт возьми, мир! окажется в большой опасности. Я не знаю, как много у меня времени. Я… Я боюсь. И я не знаю, что мне делать. Я боюсь потерять то, о чём мечтал всю свою жизнь. Я замотал головой и упорно направился к арке, ведущей во внутренний двор Алфеи, ярко освещённый светом полуденного солнца. Точнее, уже далеко за полдень, и пропущенные уроки истории… и позабытая лекция профессора Визгиса… ох! Нужно извиниться и перед этим позитивным учителем-гномом при следующей встрече. Удивительно! Наша встреча с профессором случилась очень скоро. Буквально спустя пять минут, как я встал со скамьи под деревом в саду! Не увидев осуждения в глазах фей, не зная, как далеко распространились слухи о моём, фактически, нападении на мисс Гризельду — да и, помыслив о деятельности этой высокомерной женщины и отношении ученикам к ней, будут ли в этот раз феи осуждать меня? логично предположить, вовсе наоборот дело повернётся! — и не столкнувшись ни с самой старшей по дисциплине, ни с директрисой Фарагондой, я направился в общежитие. С мыслями о необходимости переписать сегодняшние конспекты по истории и трансформации, сделать домашнее задание и не забыть ещё раз просмотреть свои записи к наступающему зачету у профессора Палладиума… — Ох, где же он?.. Я столкнулся с дилеммой. Точнее, для начала с этой самой дилеммой столкнулся профессор Визгис, почему-то в этот час находящийся в коридоре общежития второго этажа и… он определённо был раздосадован потерей некой важной вещи. Не понял. Я что, всё-таки заснул там, под деревом? Зачем профессору терять что-то в общежитии студентов? Кроме Гризельды и врача Офелии нас здесь едва ли навещают остальные профессора! Э… — Профессор Визгиз, здравствуйте, — собравшись с мыслями, окликнул я. Пока стремительный и юркий учитель-гном не испарился с моего взгляда. И приблизился, сразу рассыпаясь в жалостливой улыбке и извинениях: — Простите, я пропустил ваше занятие… Я не хотел бы лгать — это не плохое самочувствие, я просто… Однако… Профессор! Он не просто игнорирует мои слова — он и того — меня как будто не видит! Тот же знакомый мне, известный всяк студенту Алфеи забавный и юркий преподаватель Трансмутации крутился аккурат двери нашей с девочками квартиры и что-то очень тщательно искал. Тогда я подошёл ближе, стараясь не быть сбитым с ног внезапно утратившим всякую бдительность учителем-гномом и вновь попытался окликнуть его… Ничего. Меня тут будто нет! Взрослого… пусть и не слишком высокого мужчины посреди пустого коридора! А обычно я словно огонь во тьме сверкаю. Со своей-то грузной по сравнению с прочими волшебниками Алфеи внешностью и сомнительной популярностью!.. Что вообще происходит? Тут профессор остановился. Под моим оторопелым немигающим взглядом поставил свой саквояж на пол, склонился в три погибели над ним… и давай раскидывать все книги да тетради по коридору! Шурх! Бам! Половина листов мне прямо в лицо! Да что это за безобразие?! А это что?! Прилепился мне прямо на лицо, словно на суперклее! Отодрал и выпалил уже раздражённо: — Профессор Визгис! Что Вы… Э?.. Пусто. Пусто! Стараясь подавлять серьёзные сомнения в здоровье своего рассудка — учитывая последние события в моей неугомонно несущейся по пути судьбы жизни — я спешно осмотрелся. А после ещё раз и медленнее. Ни профессора. Ни разбросанных книг и тетрадей. Ничего… — Хм?.. Лишь тонкая нить энергии магии профессора. Мне не показалось?.. Это и правда был наш учитель-гном? И… Я отпустил глаза на свои руки. Вот этот конверт, почему-то прилетевший мне в лицо, и не желавший отрываться от моих острых скул, как будто до тех пор, пока магическим образом учитель Трансмутации не покинет коридор. Растерявшись окончательно — даже свои тревоги о видении книги архива позабыв — я глупо уставился на конверт в своих руках. И проморгавшись, перечитал каллиграфическую надпись на плотной бумаге снова. Это же… Что за чертовщина? Здесь вопросы и ответы на контрольную работу… датированную завтрашним числом!***
Переступив порог квартиры, я встретил девочек за кофейным столиком в гостиной и довольно умудрённых — от Стеллы до Текны — они пребывали в сомнениях и лёгкой тревоге. И сразу же обратили на вошедшего меня внимание… Поднялась Флора. Что такое?.. Остальные тоже на взводе. Это из-за моего очередного взрывного поступка на уроке истории? Оказалось, далеко нет! Девочки ждали меня по иной причине! — Валтор! Как хорошо, что ты пришёл! — Флора подхватила меня за руку и повела к дверям моей комнаты. За нами, все дела и думы оставив, засеменили остальные подруги — предельно серьёзные. Даже Стелла! — Одетта хочет нам что-то сказать. Ох! Ох, боже мой! Я совсем забыл! Со всеми этими вылазками в Облачную Башню, Брендоном, распитием крепких напитков под ночным небом в стенах школы и своими дурацкими выходками против Гризельды… я совсем забыл про монстра, докучающего нам с девочками! Уже как третий день! И Одетта сказала… Так! В руки себя взял, Валтор! Запихнул, неловко смяв, конверт в задний карман брюк, и вынул ключи, тут же отпирая дверь своей комнаты. Бокалы, тарелки и блюда, так же, как и вещи и смятое постельное бельё — со всеми следами наших с Брендоном ночных нарушений правил я расправился ещё утром, поэтому нас встретила свежесть и чистота заклинания уборки школы. На кофейном столике оставался лишь ноутбук и покачивающаяся красная роза на тонком стебельке — как всегда пребывающая в обильном цветении. Она зашевелилась куда активнее, когда увидела — почувствовала? — нас. Мы разместились вокруг стола, Флора опустилась на диван и протянула ладони к цветку. Ощущая, как сердце отбивает куда более быстрый ритм, чем при стычке с Гризельдой, я наблюдал, как волшебная энергия природы осыпала розу… чтобы явить нам хрупкую деву в роскошном резко-контрастирующем с её бледной кожей платье в форме наложившихся друг на друга алых лепестков бутона. Изумруды её очей поднялись на нас, совершенно тонкие, изящные… ну точно взглядом сломать можно! — ручки и ладошки сложились у аккуратной груди, показывающей нам — всё же она не столь юная девочка, как может показаться… Интересно, а могла бы Флора превратить Одетту в человека… навсегда? Например, если я поделюсь с феей цветов своей нескончаемой энергией?.. О чём я думаю в такой момент?! — Как хорошо, что вы пришли! Я должна рассказать вам о монстре! Он снова был здесь, в ваших комнатах, — с тревогой спешила рассказать Одетта, суетясь на ладонях Флоры, поворачиваясь то ко мне, то к девочкам и вновь… — Я ощущала его грозную возросшую энергию Тьмы. — Но мы вроде бы нормально спали, — почесала в сомнениях затылок Муза, ища взглядом поддержку в подругах. Отрицания не наблюдалось. Да и мы с Брендоном… ох!.. эти несколько часов до рассвета спали спокойно. Так что же нужно было этому чудовищу на этот раз? Вряд ли Одетта привирает. — Оно просто не успело использовать свою гнусную магию! — всплеснула тонкими ручками девушка-роза. И наконец на её лице начала проявляться тёплая улыбка, а в глазах… обращённых на меня?.. поселились искорки победы. — Потому что, едва приблизившись к своей главной цели, оно было поражено могущественной магией господина Валтора! Ч-что? — О! Так мы зря переживали, да? — ободрилась Стелла, потягиваясь. — Теперь можно спать спокойно! — Надо было ему сразу к Валтору в кроватку наведаться, — хихикнула Муза, и с какими-то подозрительными смутными эмоциями на меня взгляды косила. Ох! Какие чудные выражения, подруга! Иногда у тебя такие… м… сомнительные шутки!.. — То есть, — подала голос задумчивая Текна, и медленно посмотрела на несколько… растерянного меня, — монстр попытался проникнуть в разум Валтора и навредить его сну, тем сам навлёк на себя кару его пламенем? Одетта уверенно кивнула. — Всё это время я пребывала здесь, на этом столике. Вся комната отсюда просматривается хорошо. Я точно видела, как серо-коричневое существо с четырьмя когтистыми лапами, рогами, вытянутой мордой и длинным хвостом подобралось к кровати… — Одетта поёжилась. — И распахнуло пасть!.. Чтобы внезапно залиться болезненным визгом и рыком… и сгореть в ярком Пламени, не оставив и следа! Победоносные улыбки засияли на лицах девочек, отражая счастье Одетты. А вот я… Меня же… Я нацепил кривую улыбку, но не сдержал нервного вздоха. В тиски меня крепко схватило. Да какие! После слов Одетты я осознал одну крайне деликатную вещь… Как она сказала, видно было всю комнату и… А в мире магии, как оказалось, всяк неодушевлённый предмет может оказаться… умнее и наблюдательнее людей… Я просто сложил два плюс два и понял… Что румянец на лице Одетты не только из-за крайне бледного оттенка кожи и радости победы над пугающим чудовищем! Она нас с Брендоном видела! Всё слышала! Всё! От начала до… конца! Грх!.. Сколько силы воли мне потребовалось, чтобы не вспыхнуть своим пламенем в густом смущении? Иногда я поражаюсь своей выдержке. В тот же момент, словно мои мысли расслышав, Одетта обернулась ко мне. Но ни укора, ни грусти, ни разочарования… ничего, кроме лёгкого смущения и ожидания я не увидел. И улыбки. Флора поняла без слов. Одетта хотела поговорить со мной наедине, поэтому, подкрепив свою магию голограммы дополнительной энергией, она и остальные покинули мою комнату, прикрывая дверь. Прислушавшись к удаляющимся шагам, я нервно засуетился и сел на диван, придвигаясь к Одетте. Первыми слова прозвучали именно мои. И это была благодарность. — Спасибо… что не рассказала про Брендона. Как же тяжело было произнести это! Причём глядя в эти проницательные изумрудные глаза, выражающие ум и мудрость!.. Казалось бы, маленькая девочка в платьице из магии Флоры… цветок! Но это живое создание со своим разумом и мировоззрением. Конечно же, Одетта тоже расслабилась, когда девочки ушли. И после моих дрогнувших голосом слов… засмущалась. Вся сжалась, перебирая пальчиками, подбородок к груди подтянула, шею в плечи вжала… Как полагается! А я был готов от одних этих вот жестов в диван провалиться и зарыться в пружины! Конечно же, Одетта моё смятение и просто… дикий стыд! заметила. — Господин, ведь это любовь! Почему вы стыдитесь этого прекрасного чувства? — Одетта вздохнула, расправляя плечи. Приложила ладошки к груди и возвела очи к… потолку. — Ах! Вот бы и мне однажды ощутить подобное окрыляющее знамение! Но я всего лишь роза. Сорвалось с языка. Зато я, кстати, успокоился. — А нельзя ли как-то превратить тебя в человека? Роза взгрустнула, опуская голову. — Не знаю. Никто не пробовал подобную магию над растениями… — а после вдруг встрепенулась и заломила руки. Снова… тревога на её красивом лице?.. Почему? — Но я попросила вас остаться по другой причине! Но это волнение было всего лишь необъяснимым трепетом. Она не боялась. Она сомневалась. И была преисполнена вопросов. Прямо сейчас я узнал правду! Как именно погибло чудовище, решившее сегодняшней минувшей ночью отведать моих сновидений. — Монстр действительно сгорел, но не в вашей магии, господин. Я чутко ощущаю волшебные силы и различную энергию. Кроме того, цвет силы, которая охватила монстра, был не огненно-золотым. А небесно-голубым. Что… Я нахмурился и молча просил взглядом Одетту продолжать. — Я предполагаю, это сила вашего возлюбленного. Это не магия. Некая духовная энергия, таящаяся внутри него, вырвалась на свободу, едва чудовище попыталось внедриться в ваш разум. В тот момент вы спали аккурат на груди этого человека в его оберегающих объятьях. И чтобы достичь вас, ему пришлось бы пробиться сквозь защиту этого мужчины… чего сделать ему не удалось. Она оказалась столь сильна, что грязное создание рассыпалось в ничто за секунды! После спешного наполненного экспрессией победы и восхищения рассказа, Одетта наконец перевела дух. И завершила: — Спустя мгновение… ваш возлюбленный проснулся. Он подскочил словно бы от страшного сна, но явно чувствовал — что-то не так. Вы не пробудились, лишь перевернулись на другой бок — на вторую половину кровати. Юноша же пристально оглядывался. Он словно… будто бы… — Одетта вновь вздохнула, опуская руки. — Он знал — нечто угрожало ему. Или вам. Он чувствовал чужеродную силу. Но удостоверившись, что всё в порядке, он вновь лёг отдыхать. Как же это… Брендон… — Одетта, — выронил я, безвольно откинувшись на спинку дивана, — ты… уверена? Роза кивнула. — Любые растения — от могучих вековых древ, до цветка на окне — мы точно ощущаем различные силы, энергию, магию и иные импульсы. А… — Одетта замялась. — Реакция вашего возлюбленного. По его скривленному злобой лицу он точно не испытывал страха после кошмарного сна. Его реакция подтверждает мои слова и ощущения, господин… Облик Одетты становится понемногу прозрачнее и словно бы выцветал. Пока вдруг роза не улыбнулась с поддержкой как бы на прощание… склонилась в изящном реверансе… И рассыпалась на едва различимые искры магии Флоры. Оставался лишь прекрасный цветок. Я мог вновь поговорить с Одеттой. Но тревожить розу и дальше не было смысла. Я уже всё узнал. Что только мог и… что не стоило знать! Брендон… что за сила такая, которая в тебе скрывается? Кто ты… такой? И главное. Почему пребывая рядом столь часто и… порой чересчур близко, я никогда не ощущал исходящую от него магическую энергию? Или… Одетта сказала — это не магия. Но что тогда?..