Адамас

      На этом были завершены все вопросы, хоть и остались сомнения по поводу моей причастности к данному происшествию. Нас попросили покинуть трассу, убрали сломанные мотоциклы и готовились к следующему этапу гонки. Случившееся быстро замяли, никто не вызывал ни полицию, ни скорую помощь, так как в аварии никто не пострадал, да и, похоже, сочли это всего лишь дружеской ссорой, как обычно случается в этом мире магии — учеников магических школ и вовсе детей и подростков, проблемы их и опасности, ложащиеся на их плечи, не воспринимают всерьёз. В этом смысле менталитет землян намного лучше, как бы мои соотечественники не считали полностью наоборот. Они просто не зрели, через что приходится нам, простым студентам, проходить, жар пламени и холод льда ощущать на своей коже, сражаясь собственными кулаками и магией, без возможности обратиться к высшим инстанциям за помощью.       Вспомнив, как мадам Фарагонда, а с ней и мисс Гризельда, высмеяли нас, когда я наконец рассказал всё о шантаже ведьм Трикс и пропаже кольца-реликвии Солярии, моё настроение упало ещё ниже. Возможно ли ниже настоящего? Есть ли что-то ещё более тёмное и скверное, подобно Обсидиану? Кажется, в книгах и на уроках истории о таком не рассказывалось.       После, дабы отдохнуть, мы отправились в ресторан уже вчетвером. Близился вечер, когда нас встретила приветливая леди в аккуратном деловом костюме и расположила за уютным столиком с диванами у окна. Брендон заказал мне обещанное мясо и осьминога, а я тем временем наблюдал, как на небе собираются тяжёлые тучи.       Кажется, будет дождь. Случается ли в мире магии гроза при столь высокой температуре? В моём родном городе, если днём стояла жара, вечером ожидай сильную грозу и ураганный ветер с моря.       Я вздохнул и принялся за еду, также стараясь участвовать в беседах с друзьями. Я упорно давил улыбку, благо, когда я распробовал вкусную еду, на душе стало немного легче.       На асфальте всё быстрее и быстрее появлялись тёмно-серые капли влаги. Сильно стемнело, когда дождь усилился. Люд на тротуарах пугался резких и ярких вспышек молнии, разрезающей тёмные небеса, и, закрывая уши от пронзительного грома, спешили найти укрытие. В завершение солнечного и радостного Дня Розы началась настоящая буря.       Я… даже не вспомню спустя пять минут, о чём мы говорили. Мои мысли разрозненны, туманны. Я чувствую себя подавленным, сильно болит место раны на плече. Все сегодняшние события, начиная от рассказа Музы о матери, об её фарфоровом лотосе, который я посмел сломать, признания Брендона о его неуёмной дружбе ко мне, ссоры с Ривеном, до аварии на гонке, в которой я оказался лишь рычагом для исполнения задумки Трикс. Вероятно, они желали, чтобы мы, Винкс, рассорились со специалистами. Либо Дарси и её сёстры жаждали, чтобы я ответил сполна за то, что всегда вставал у них на пути к получению кольца Стеллы.       Я не знаю их истинной цели. Но я чувствую себя виновным в том, что произошло. Случилось бы это, не окажись я на треке в тот момент? Атаковала бы Дарси, деактивировав шлем Ривена, поставив его жизнь под угрозу? И… Появились бы вообще Трикс в городе и спланировали бы это безумное действо, если бы я так и не пришёл на праздник и остался в школе?..       Вскоре дождь начал успокаиваться. Люд Магикса, укрывшийся в этом заведении, собирался по домам, поужинав праздничными вкусными блюдами, а пары влюблённых под руку под зонтиками следовали на бал. Конечно же, мы тоже отправились к музею волшебства — и, о чудеса, над площадью возник огромный шатёр, витающий в воздухе, защищающий танцующих от дождя. И утихающая гроза не была празднику помехой!       Я наконец улыбнулся искренне.       Несомненно, Брендон вновь был рядом. К тому же он пригласил меня на бал. В ином случае я просто дождался бы окончания сильного дождя и вернулся в школу. Он беседовал о будничном, угощал меня вновь мороженым, но теперь со вкусом зелёного чая, шутил. Я заметил, что он вёл себя несколько более активно, чем часом назад. Чем даже днём, когда получил от меня взаимность на свои сильные чувства дружбы. Кажется, он понял, что я в плохом настроении и пытался меня развеселить.       Но один лишь его вид, как и улыбки влюблённых, танцующих под медленную, а после зажигательную музыку, заставлял моё сердце обливаться кровью больше, чем когда-либо. Видеть Брендона, слышать его голос, думать о нём стало для меня невыносимо.       Я потерялся в толпе, избежав дальнейшего общения со златовласым, любимым мною специалистом, и зашёл за дом. Внезапно вокруг стало очень тихо. Единый человек спешит домой под накрапывающим дождём — мужчина в деловом костюме отпёр дверь трёхэтажного дома и зашёл внутрь. Холодный ветер треплет мои волосы и забирается под рубашку. Где-то поблизости клокотала гроза, изредка и совсем слабо сверкала молния. Над замолчавшим, ранее сияющим счастьем и улыбками городом нависли тяжёлые тучи — казалось бы, потянись я рукой, смог бы коснуться их.       Я вздохнул, опуская голову. И вновь поднял взгляд на небо. Словно погода вторила моим чувствам. Но от ярости, клокочущей искрами в тёмных облаках, в моей душе не осталось и следа.       Приятная прохлада утихающего после бури ветра и влага, стоящая в воздухе, капельками опускающаяся на разгорячённую кожу. Я ощущал себя отвратительно. Не на своём месте, не там, где должен быть. На душе неспокойно. Хотелось просто заплакать и забыть о своей мужской гордости. Я ощущал себя растоптанным. Этим днём, этими людьми, словами, которые они произносили.       Я ощущал себя так же, как однажды, когда все в школе узнали, что моя ориентация предполагает интерес к своему полу. Так же, когда на меня навалились десятки глаз, полных отвращения и ошеломления. Так же… как когда мне говорили сотни раз, что моё мнение, мои интересы, мой взгляд на мир неверен. И я должен измениться. Буквально совершить самоубийство, выкорчевав свою собственную душу и сердцу изменив, стать таким же, как другие.       Отец.

***

      В конце праздника я отделился от друзей, следовавших на автобус до магических школ, и обратился к женщине, стоявшей за лавкой элитных сладостей. Я выбрал коробочку угощения и передал монеты в руки мадам. И поспешил к друзьям.       Специалисты проводили нас со Стелой до ворот Алфеи и собирались сесть на обратный автобус, который должен был появиться вот-вот у порога фейской академии. Моя сестрёнка миловалась со своим возлюбленным, оставляла на его щеках пылкие поцелуи. Я полюбовался счастьем влюблённых и направился в сторону школы, к главным дверям. Несмотря на поздний час, вероятно, около девяти или вовсе десяти — за временем я вовсе не следил, — барьер, который устанавливает мадам Гризельда против нарушителей комендантского часа, активирован не был. И ещё некоторые ученики возвращались в школу, навестив сегодня своих родных и поздравив матушку с праздником.       Вот бы и мне… возвратиться домой и провести время со своей мамой. Которой нет в живых уже более двадцати лет.       В любом случае лучше было бы вернуться домой к отцу. Хоть и пришлось бы долго объяснять и кропотливо успокаивать папу о том, где я пропадал всё это время и почему не выходил на связь даже со своими коллегами и начальником. Но увидеть отца того стоило бы.       А вдруг сегодняшний день и вправду сулил мне одни лишь несчастья? И окажись я в родном доме, накликал бы на отца беду?..       Оставшийся в стороне Брендон уже чутко осознавал, что со мной что-то не так. Поэтому я ожидал увидеть его рядом, окликнувшим меня у самого порога и опустившего вопрос встревоженно:       — Ты сегодня был какой-то удручённый. Что случилось? Рана болит? Или слишком жарко?       — Просто… матушка Валтора умерла, когда он был ещё ребёнком, — шепнула на ухо Брендону Стелла, чтобы Скай, да и другие возвращающиеся из дома студенты, не услышали. Брендон оторопел и поспешил принести извинения.       Я рассказывал ему о своём детстве. Он забыл?..       — Валтор… если тебе было тяжело, надо было сказать! Мы должны были быть вместе и постоянно веселиться! Да! А теперь ещё эта ситуация с Ривеном и Дарси… Ты пытался его спасти…       — А… Брендон, — опустил я тихо, прерывая его речь. В моём голосе не было ничего кроме боли.       — Ч-что?..       Я решил.       Эти чувства приносят мне лишь боль. Отныне одни только страдания. По словам Брендона понятно, что я отныне ограждён дружественными чувствами его, далее мне не ступить. Как бы ни вёл себя специалист в моём присутствии, сколь бы галантным он ни был и сколько бы мороженого мне не покупал до боли в горле и голове от холодной сладости на языке. Он видит в этом дружбу, так как я нравлюсь ему как человек, но он остаётся правильным юношей, желающим видеть рядом с собой юную леди.       Таковую теорию я вывел, наблюдая Брендона улыбку сегодня на празднике в городе.       Чтобы не мучиться более, и чтобы самостоятельно черту не переступить, причинив себе и ему ещё больше боли… Не коснуться его, не взглянуть, не пожелать поцелуя его губ на своих губах и объятий после… страстных…       — Нам не стоит больше видеться.       Сказал я, глядя непоколебимо прямо в глаза специалисту.       Брендон словно бы утратил дыхание. На его лице отразилась мука.       — Что?! Валтор… Почему?! — выпалил он, порываясь вперёд и за руку меня хватая. Я немедля ладонь свою из его хватки вытянул и отстранился на безопасное расстояние.       Я думал, как сказать об этом Брендону, чтобы вызвать меньшую тревогу и страх. Но так и не нашёл способа более снисходительного к его душе, полюбившей своего нового «неправильного» друга Валтора, чем сказать всё прямо.       Но разве мог я объяснить причину?!.. Нет!       Агрх…       Брендон не остановился, какой бы шок его не постиг. Он рванулся дальше, схватил меня за обе руки, вгляделся в глаза жалобно с безумной мольбой… со слезами… И обнял меня, жадно прижимая к груди.       Сначала у меня перехватило дыхание. От его тепла в прохладный дождливый вечер. От его запаха — после гонки и танцев, прогулок под палящим солнцем у него не было возможности принять душ. От дрожи, скользящей по его телу… в страхе потерять меня. Словно за свою жизнь утекающую он хватается, удерживая меня в объятьях. Я попытался оттолкнуться — не вышло. Он слишком сильный!..       Применил больше силы, не опасаясь причинить ему отныне физическую боль. Получилось лишь отодвинуть его, и в то же мгновение я был схвачен и притянут вновь. Нас, стоящих у самого входа в школу, обходили, как препятствие, и с интересом оглядывали… двух обнимающихся мужчин.       — О нас подумают неправильные вещи. Отпусти, Брендон, — решил пойти я путём слова.       Но и тут я ударился лбом о стену тупика!       — Ну и пусть. Так даже лучше. Так тебя никто не уведёт у меня. И мной никто не заинтересуется, — опустил Брендон несколько грубо. И я понял, хоть и не мог видеть, как дрожит его голос от набежавших слёз.       Я вздохнул. Тяжело было набрать воздуха в лёгкие, когда хватка специалиста столь сильна. О чём скрытом теперь повествуют его слова? Отныне эти намеки без конечного пути приносят мне лишь больше боли. Как бы мне хотелось верить, что в сердце его не только простая дружба!..       — Отпусти меня! — рыкнул я раздражённо. — Брендон!       — Нет! Не отпущу! Почему ты хочешь оставить меня?! Я что-то сделал не так?! Это из-за Дарси и Ривена?! Скажи! Валтор! — прокричал мне тираду в ответ специалист прямо на ухо.       Я не выдержал. Рванулся и отшатнулся к ступеням главного входа школы. Тут же Брендон попытался вновь схватить меня, но перед ним по взмаху моей руки возникла полыхающая стена. Она окутала его жаром, но не обожгла, приблизиться не позволила, как бы ни пытался он обойти её, окружив меня коконом.       — Не спрашивай о причинах, прошу тебя. Не ищи встречи со мной и больше не звони.       Я не позволил Брендону сказать ни слова. Огненный барьер вспыхнул, по моему велению собрался в сгусток силы и вырвался на специалиста. Юношу слабо оттолкнуло назад, к Скаю и Стелле, оторопевшим очередным спектаклем их друзей с необычными тесными отношениями. Настолько тесными, что у меня начали болеть рёбра. И тут же развернулся и вошёл в школу, ощущая на спине взгляды друзей.       За что?..       За что творцом этого мира мне даровано такое наказание?!.. Агрх…

***

      Вернулся я в комнату раньше Стеллы. Свет горел за полупрозрачными стёклами дверей нашей с девочками квартиры, слышались разговоры — кажется, Флора и Текна уже вернулись. Переступил порог и я, а за мной мышкой промчалась Стелла. Видел в глазах её желание немедля разузнать, что меня сподвигло на разрушение дружбы с Брендоном, но пока что она промолчала.       Девочки поприветствовали нас и расспросили, как прошёл праздник. Стелла бросилась рассказывать, как жарко было сегодня в городе, как много людей гуляло на улицах, сколь радостные улыбки мы видели на торжестве, удивительные представления, и насколько вкусные лакомства мы попробовали в лавках на главной площади. Рассказала и о ситуации на гонке, и о нашей с Ривеном очередной стычке. Я же поведал девочкам, чтобы они были аккуратнее с этим строптивым специалистом. А также с ведьмами Трикс — кажется, они по-прежнему что-то ищут, чего-то добиваются, и мы можем вновь встать у них на пути.       О нашей с Брендоном размолвке Стелла не рассказала. Как и Музе о том, как изменился Ривен. Я, ощущая ужасную усталость, не смог придумать ничего дельного. А вот Стелла, мастерица, обошла аккуратно, упомянув и аварию Ривена на гонке, и не сообщая, что отныне он объединился с Дарси и, возможно, в самых разных аспектах жизни.       — Вот, Муза, — я протянул удивлённой подруге розовую коробочку перевязанную атласной золотистой лентой, — зефир. Как ты и хотела. С фруктовыми и ягодными вкусами, а также ванильный.       Лицо феи прекрасных мелодий, немного расстроенной нашей с Ривеном ссорой, посветлело. Она взглянула на меня, и её губы тоже украсила улыбка, когда она принимала мой подарок.       — О! Спасибо! Но не стоило, правда!       — Мне хотелось обрадовать тебя, — я коснулся плеч Музы и вгляделся в её сапфировые глаза. — Не расстраивайся. Мне кажется, лучше обождать. Ривен усвоит урок.       — Спасибо, Валтор… — несколько грустно проговорила Муза. — Но ты уже и так осчастливил меня утром, помнишь? Этот День Розы, наверное, самый счастливый за всю мою жизнь!       После чего я окинул взглядом девочек и, пожелав подругам спокойной ночи, вернулся к себе и запер дверь. Мои дорогие феи ещё некоторое время что-то активно обсуждали, кажется, Стелла и остальные прильнули к Музе с просьбами рассказать, что я такого сотворил сегодня утром, пока мы остались наедине, и какие отношения связывают её и Ривена, что она чувствует к нему. Премилые романтические сплетни девочек.       Я слушал их голоса, прижавшись спиной к двери во мраке вечера. Мне не хватало воздуха, кожа покрылась испариной, а голову забивали бесконечные потоки мыслей. Судорожно вздыхая, не в силах справиться с одышкой, я метался между собственными рассуждениями и путями действий, из которых выбирал в этом опасном мире магии, чтобы остаться в живых. Я ощущал боль в сердце физическую, когда душевные терзания уже не могли оставаться в пределах сущности.       Я желал вернуть всё назад.       Я хотел… хотел…       Я хочу признаться.       Я хочу признаться! Сейчас же!       Вырваться из школы, догнать Брендона, извиниться перед ним, крепко обнять и сказать правду…       Что?..       Я осёкся.       Нет! Ни в коем случае! Мимолётная надежда и шанс на счастье обратятся в ужасные муки в отвращении на лице возлюбленного! Нет! Чтобы этого не допустить, я и разорвал все связи с Брендоном! Нет! Нельзя! Хватит!       Я схватился за голову, вцепившись в волосы. Пот стекает каплями по моим вискам. Голова раскалывается от боли, грудь опаляет огнём.       Ч-что?.. Нет. Это не только душевные терзания.       Что это? Что происходит?..       Со мной..?       Окно… балкон открыт, комната окутана прохладой вечера и приятной влагой дождя — я не закрывал дверь и даже не задвинул тюль, когда уезжал в город. Я ощущаю нормальную температуру в помещении, даже холод. Но… Но!..       Мне… мне очень жарко.       Что это?..       Сила… Огонь!       Нет!..       Едва я поднял глаза, как пространство вокруг налилось огненно-рыжими искрами, дымкой моей энергии, силы пламени. Стало жарче в десятки раз, и я с трудом отшатнулся в попытке добраться до кровати. И рухнул на колени, наблюдая капли пота на полу у своих напряжённых ладоней.       Огонь… мой… огонь!..       Он вырывается!       Мой контроль слабеет. Я не могу удержать пламя.       Голова… голова болит невыносимо!..       Агрх!..       Почему?!.. Почему… Почему именно сейчас?       Неужели из-за сильного эмоционального всплеска? Перепалки с Ривеном? Или того, что мне пришлось сегодня пережить из-за Брендона?       «Из-за»? Какое к чёрту «из-за Брендона»?! Я сам виноват! Не послушался отца и пустился во все тяжкие! Захотел любви! Идиот несчастный!       Поднявшись с трудом, я прошёл дальше в комнату и сел на кровать, наконец ощущая некоторое успокоение силы огня. Зарылся пальцами в растрёпанные волосы — сальные и спутанные так, что кажется, придётся снимать колтуны. Я не уверен, что способен принять душ прямо сейчас.       Я не уверен, что могу подняться на ноги вовсе.       В глазах отразилось сияние — на свету включившихся от моего движения магических ночников замерцали драгоценные камни изящного золотого браслета. Наверное… надо было и его вернуть?..       Из-за пояса я вытащил позабытую розовую розу. Лепестки её повяли, но она по-прежнему пахла приятно, аромат её успокаивал. Я взял один из стаканов у кувшина на тумбе, налил воды и поставил цветок в самодельную вазу.       На следующее утро роза расцвела, ожив словно под солнечным светом. Может, Творец в этот раз сжалился надо мной, подавая знак неумёхе-волшебнику, что в жизни моей ещё появится лучик солнца?..       Солнца, подобно золотым локонам Брендона.