Аромат крови в перемешку с алкоголем..

То, что происходило в доме в тот день, Россия всё ещё не мог объяснить. Руки крепко сжимали сигарету почти у самого фильтра подушечками пальцев, а взгляд был устремлён куда-то вдаль тёмного небо. Он ненавидел своё состояние лишь по тому, что не мог дать такого отпора, как мог дать ранее. Моральное самочувствие тесно связано с физическим и чем сильней вял юноша, тем быстрей силы покидали его. Но он мог столкнуть США если бы пожелал. Мог бы бёдрами оттолкнуть к чёрту на пол, пнуть куда-то под бок ребром обуви до синяка и выгнать с дома. Но этого не произошло. Он лишь послушно замер и поджал губы в ровную нить, внимательно наблюдая за эмоциями врага. Они всегда были разными и даже сквозь солнцезащитные очки даже в зимнюю погоду? РФ ощущал, как на глазах напротив проступали искры интереса и азарта, а также. Ещё чего-то, чего он просто прочувствовать не смог. И весь этот спектакль лишь для того, чтобы сообщить, что на ближайшее время требуется подготовить документы? Серьёзно? Россия давится табаком от собственных мыслей и хмуро вглядывается вдаль. Звёздное небо чем-то его успокаивало, но чем он понять сам не мог, ведь это — сплошной хаос. На небе нет причин нахождения такого положения звёзд, они живут своей жизнью и поедают друг друга, а для тех, кто живёт на этой планете, так ярко блестят каждую ночь, спустя года сгорая в пучине космоса. Россия тоже сгорит? Но когда? И будет ли это также красиво, как выгорают звёзды на небе, или он разобьётся о скалы проблем, словно упавшая раненая птица? *** Впервые Россия не посетил собрание. После это повторилось ещё раз и ещё раз. На улице стояла зимняя пора. Даже ранним утром, за темнеющим горизонтом от ещё не вставшего солнца, бушевала снежная пора. Ветер жестоко ударял по стёклам дома и вот словно ещё чуть-чуть и раскроет крепко закрытые окна. В такую погоду физически было стать тяжело даже здоровому человеку. А юноше, который буквально этой же ночью пытался удавиться собственной кровью, подавно. Тело предательски немело, а взгляд не мог сфокусироваться даже на одной паутине, что была в углу комнаты где-то там, на потолке. Звон будильника не мешал, даже больше сказать — не чувствовался. Лишь спустя несколько минут, Россия осознаёт полностью, что звенит не только будильник, который вот-вот да свалится на пол, но и телефон. Первым делом ладони касаются механизма, заставляют прекратить этот противный звон. Лишь после, дрожащие бледные пальцы тянутся за гаджетом и кое-как проводят пальцем по экрану, беря трубку и ставя на громкую. — Где тебя носит? — Спокойный голос Германии звучит слишком ровно, но почти сразу РФ морщится от ещё одного голоса. Что звучит где-то там, но явно отчётливо и громко, словно сходящий от злости с ума «if he doesn't show up, I'll throw sanctions on his head!» — Вскрылся. — И пальцы почти сразу щёлкают по сбросу, а после и вовсе проскальзывают по кнопкам сбоку, выключая противный телефон напрочь. В какой-то степени это было правда. Но к сожалению, дело не доведено было до конца, а вот голова так трещала, словно Россия да покинул этот мир и вот вернулся в него. Ладони крепко сжали раковину по обеим сторонам, а взгляд мыльно скользнул по отражению. Пытаясь дойти до ванной, юноша свалил пару ваз, которые с грохотом разбились и зацепил ещё стоящий стул, спасибо, не упав через него. Просто умыться. Привести лицо в порядок, вдохнуть свежий воздух и пережить ещё один день. Он лениво открывает полку и достаёт с неё бинты и что-то похожее на остатки перекиси, следом прикрывая, вновь вглядываясь в отражение и резко вздрагивая. По телу пробежался холодок, а глаза сами зажмурились в страхе. Медленно распахнув их, Россия облегчённо вздохнул — мираж. Обычная галлюцинация в лице чёрного силуэта, глаза которого блестели ярко-алым пламенем. Последствия недосыпа или выпитого в неприличном количестве алкоголя? Очередной день пройдёт дома. Очередная попытка исправить своё положение и отвлечься. Сегодня попыткой отвлечения будет готовка. Или хотя бы попытка приготовить что-либо ещё, кроме недожаренной яичнице и вонючего, как теперь России казалось, кофе. За то, время летело. Юноша и не приметил, как за окном поднималось солнце, которое давно уже ему не светило. Как люди, дети, пробегали мимо окон, что были плотно закрыты шторами, попутно стараясь в капюшонах скрыться от ненасытной вьюги. Время летело, а жизнь для России остановилась. Он лениво откинулся на спинку стула, а взгляд скользнул по настенным часам. Время было в районе половины десятого. В это время объявлялся первый перерыв. Чёрт возьми. Даже сейчас мысли окутывали лишь о собрании. О желании смыться с этого дома и исчезнуть где-то за его порогом, но не в этих четырёх стенах, что давили. При этом же, противоречивое чувство усталости и желания просто остаться тут, что было ощутимо сильней. Проходит ещё полчаса, которые уходят на заварку кофе и выбора книги с пыльной полки. С тех времён, как Россия перестал посещать общий сбор, он вновь вернулся к чтению. И коллекция, которая была аккуратно сложена по алфавиту, наконец была очищена от слоя пыли. Юноша старался не касаться то, что было связано с прошлым. Того, что было тесно связано с ним. Он лениво опускается в собственное кресло, а пальцы скользят по старому переплёту книги. Юноша с детства любил ужасы, хоть отец и тщательно прятал подобного жанра книги. Лишь после, смирившись с интересом старшего, оставил их в открытом доступе. Теплый кофе обжигал горло, но тело не грелось. Ни воспоминания, ни плед, что был накинут на плечах, ни кружка кофе, удержанная в руках — не грела так, как могло греть что-либо. Два точных, сильных удара по двери заставляют отвлечься от старых страниц. Взгляд лениво брошен в сторону прихожей, а с уст срывается уже неродной для себя же голос. — Дверь открыта, проходите. — Юноша вновь опускает взгляд на пожелтевшие листы, а ладонь на всякий крепче сжимает кружку, словно готовясь её бросить в кого-нибудь. — Тебя не было четыре собрания подряд — Голос звучит холодно. Противно и мерзко бьёт по ушам, заставляя недовольно сморщиться, но не поднять взгляд. Лишь одно подмечено — американец наконец стал чётко выговаривать несчастную «р». — What the fuck is «Вскрылся»? — Если ты пришёл сюда сугубо кричать, дверь вон там же, откуда ты только что зашёл сюда, даже не разувшись. — Вяло произносит Россия, а следом, с хлопком закрывает книгу, откладывая прочь. — Документы? Санкции? Прошу их положить на стол и пройти прочь с моего жилища. Наступает тишина. США опускает взгляд на собственные берцы, а после, хмурясь, поднимает его обратно на Россию. Пальцы злостно сжимают окантовку солнце защитных очков, снимая их и откладывая прочь, чуть ли не кидая. Он проходит ближе, руками крепко хватается за подлокотники кресла и нависает над Федерацией, скалясь, как казалось, ещё сильней, чем это возможно. РФ молчит. Он тесно вжимается спиной в кресло, но страха нет. Лишь неутолимое желание отвернуться и просто куда-то уйти. Россия был готов покинуть собственный дом, лишь бы не оставаться один на один с кем-либо. Тем более с тем, кого убить был готов уже как 10 лет. — You have changed a lot. Что же произошло с великой сверхдержавой и наследником великого Союза? Прогнулась под санкциями до впадин под глазами и опавших скул? — США буквально плюётся ядом, ожидая хоть малейшей агрессии. В желании увидеть хоть что-либо. Но сердце очередной раз пробивает удар, когда в ответ, на него поднимает пустой взгляд. Потерянный и словно о чём-то просящий. О том, чтобы ему помогли или наконец добили? — Убирайся вон. — Холодно чеканит Россия и резко дёргается, дабы приподняться, чем заставляя американца резко отскочить и сделать шаг назад по рефлексу, лишь бы не столкнуться лбами. Ещё два шага назад от уверенного одного крупного шага славянина. Бледные пальцы крепко хватаются за переплёт папки, а после и вовсе вся документация с треском бьётся об пол где-то у ног США. — И это забери с собой. Не смей приходить на мою территорию, на мой участок со своими условиями. Следующий раз я вымою твою поганый рот с мылом и растворителем, чтобы с них не срывалось имя моего отца! Что-то трескается. Россия замирает и поджимает дрожащие губы, в отчаянии стараясь понять что не так. Почему в глазах напротив застыл немое удивление и растерянность? Юноша касается пальцами собственных щёк и замирает, давясь собственным вздохом. Солёная влага буквально бежала по коже, только сейчас обжигая, после осознавания происходящего. Россия не помнит как оскал стал сильней, а голос, словно не собственный, громко взвыл «Вон!», заставляя США буквально развернуться на пятках и покинуть это место без очков, что остались валяться на полу. Вместе с документами, помятой папкой и упавшей туда же книге, что свалилась с колен юноши, когда тот поднимался. Тело пробивало дрожью, а понимание что будет дальше — заставляло буквально задохнуться. Эта новость разлетится по всем странам. Это будет провал окончательный.