33 момента

      Киэль передвигался по коридорам осторожно, с неожиданной опаской. Казалось бы, чего опасаться в собственном доме? Ну, как в собственном… Почти. И, тем не менее, Криши прекрасно понимал, что опасаться ему совершенно нечего, кроме собственной неуклюжести, толкающей его порой на косяки и иные препятствия, так и подворачивающиеся под ноги в полумраке.       Киэля тревожил запах. Приторный и горький одновременно, заполняющий собой, кажется, весь не столь уж и большой дом. Грудь от этого аромата словно сдавливало и каждый вдох давался с трудом. Будто спящему, на чьё лицо безжалостная рука опустила подушку, не намереваясь убирать ее в дальнейшем.       Запах обволакивал, будоражил мысли и перемешивал, не давая уцепиться за какую-то одну, словно дурман. Мастер на дурман бы все и списал, не знай он изначально, что аромат в целом вполне безвреден. Безвреден и до боли знаком… Слишком уж часто пахло от Ланосте проклятыми лилейниками. Но чтобы настолько сильно — никогда.       Смутные подозрения вертятся в голове, но пока не вырисовываются в какой-то конкретный образ. Киэльнод просто идёт по темному коридору дальше, к источнику аромата, не торопясь включать свет — что-то подсказывало, что сейчас дому лучше побыть погруженным во тьму и этот проклятый запах, манящий своей приторностью и удушающий своей горечью.       Именно так от Ланосте не пахло никогда, Киэль бы его придушил за такой парфюм, честное слово. Обычно аромат был похожим, но более нейтральным, едва уловимым… Если честно, Криши порой сомневался, что дело вообще было в парфюме. Слишком уж неповторим был аромат, исходящий от Ланосте, каждый раз. Может быть, кто-то иной и не обратил бы внимания на нюансы, но у мастера обоняние всегда было чересчур острым. От председателя всегда пахло лилиями, а уж различных видов с уникальным запахом у этого растения были десятки…       Другое дело, что сейчас в доме словно охапками рассыпали сотни цветов, перемешав все виды и создав просто непереносимый аромат, угнетающий и давящий на психику. На секунду Киэлю даже показалось, что лучше вернуться в Опион и переночевать там, но почему-то оставлять Ланосте одного именно сейчас не хотелось, хоть и было бы уже не впервой. Найти бы только его ещё в этой темени…       Искать, впрочем, долго и не пришлось. Из-за первой же чуть приоткрытой двери, находящейся за поворотом коридора, бликами бьет неяркий, пляшущий свет. Разожжённый камин?.. Наверняка, ведь теперь к цветочному аромату до странного органично примешивается тонкий запах горящего дерева.       Криши подходит к двери, украдкой заглядывая в комнату, но проходить внутрь не решается. Кажется ему, что его появление явно помешает расположившемуся в кресле Ланосте, чью карминовую макушку только и было видно из-за обитой бархатом спинки. Киэль абсолютно точно будет лишним, он убеждается в этом, когда при взгляде на каминную полку видит шикарный букет асфоделей, который и был виновником тяжелого запаха в доме. Озарение пронзает внезапно, а ведь мог бы догадаться и раньше… Сегодня был совершенно особенный день.       Ни в какой иной день не стал бы Ланосте в слабом свете угасающего камина сверлить взглядом букет цветков смерти, методично напиваясь вином, пустые бутылки из-под которого нестройными рядами стояли вокруг кресла… Ни в какой иной день, кроме годовщины смерти Эферии. Двадцатилетий юбилей… Столько лет прошло, а раны на сердце, видимо, все ещё кровоточат.       Теперь Мастер точно уверен, что его присутствие в доме — вещь крайне нежелательная. Не в такой момент. Такие люди, как Ланосте, предпочитают скорбеть в одиночку, тем более, Киэль — посторонний для его горя человек. Он был уверен в том, что Ланосте, знай он о том, что Криши сегодня вернётся домой, а не останется в очередной раз в Опионе, сам бы предпочёл провести эту ночь в своих апартаментах в Ассоциации.       Маг едва успел сделать шаг назад, надеясь, что остался незамеченным, когда тихий голос разрушил все его планы тихого отступления.       — Так и будешь за дверью стоять?       — Не хотел мешать… — Мастеру неловко так, как не было никогда прежде, и желание тихо уйти в надежде, что председатель спишет все на пьяные бредни, теплится в душе.       — Не представляю, откуда в твоей голове взялась мысль, что ты можешь помешать, но мысль эта в корне ошибочна. Проходи уже…       Первый шаг даётся с трудом. Но вот второй — куда как легче по одной лишь причине… Только что Ланосте оказал ему доверие, которого, наверное, не оказывал ещё никому прежде. Почему-то Киэль был уверен в том, что этот вывод — верный. Отказаться от такого дара — просто невозможно, пусть хоть сотни букетов ненавистных лилейников стоят в комнате, оглушая ароматом. В конце концов, дышать пропитанным горечью воздухом вдвоём гораздо легче…