***
— Где вы шлялись, Нацу?! У Макарова опять сердечный приступ, у Хартфилии все тело в страшных ожогах, твой кот чуть не остался без хвоста, а ты сам едва держишься на ногах! Как это понимать?! Почему гильдию распустили?! Где вы были все эти месяцы?! Кто эти двое и куда, по-твоему, я должна заселить шестнадцать молодых девушек?! — Я все объяс… — Закрой рот! Иди вон отсюда, пока я не сломала на тебе метлу! — Но Полюшка, я… — Я сказала вон! Просыпаться от воплей — не лучшая затея. Люси никогда не мечтала о таком утре, если это вообще было оно. Ей меньше всего хотелось прийти в себя из-за криков какой-нибудь неуравновешенной старой женщины, но пришлось. Похоже, иначе было нельзя. Она только понимала, что голос чертовски знакомый, и кажется, прозвучало имя их целительницы. Полюшка… Вокруг ужасно пахло травами и мятой. — Воды… — прохрипела она, понимая, что не может ни встать, ни пошевелить пальцами. А еще её тошнило. — На, много не пей. Хотя… ты и не сможешь, я думаю. Вода не принесла того наслаждения, что хотелось. Вкуса не было, прохлады в желудке тоже. Люси всхлипнула, попытавшись подняться, но так и рухнула в подушку, не имея сил. Кряхтение старухи как нельзя лучше объяснило, что этого делать пока нельзя. Да и не хотелось. — Раз не почувствовала вкус, значит, все совсем плохо, — Полюшка цыкнула языком. Звякнул стакан, опустившийся где-то рядом. — Что случилось? Где… Хэппи? Где Хэппи? Нацу и Зереф… как они… Полюшка не поняла, о чем говорила заклинательница. Возможно, она попросту бредила, раз зачем-то приплела сюда легендарного темного мага. С ними, конечно, пришли еще две отвратительного характера волшебницы: одна с рваной раной в животе, другая с магическим истощением. Но они обе уже поправились и ушли прочь, вместе с Макаровым искать жилье для шестнадцати девиц, еще до того, как целительница успела выесть им мозг расспросами. Оставался только Нацу, но и тот бежал сразу, как только она начинала задавать вопросы. — Хэппи рядом с тобой. Спит. А Нацу… вы что, сражались с Зерефом? — Нацу сражался с Зерефом? Услышав это, Люси дернулась, словно мгновенно найдя в себе силы двигаться и терпеть боль. Она так неожиданно попыталась подняться, что полетела с кровати, в процессе перевернув тарелку с лекарствами на тумбочке рядом, и частично застряла межу ногами Полюшки и кроватью. — Они сражались…. Нет… сражались… они не могли… только не сейчас… нет… — Ты что такое говоришь, девочка? — Полюшка напряглась, бросившись к ней. Невесть откуда появился Нацу, весь перемотанный бинтами, и помог перетащить её на кровать. Он со всех сил пытался сделать это аккуратно, особо не надавливая на тело, и зачем-то дернул целительницу за плечо, приложив указательный палец к губам. «Молчи», — одними глазами произнес он, надеясь, что Полюшка все поймет. «Наверное, не успел уйти далеко от хижины, — подумала женщина, уничтожив его взглядом. — Что наделали твои дети, Макаров?» Но к несчастью, заклинательница была далеко не так глупа, как им хотелось бы. Нацу замер, услышав свое имя, и тихо чертыхнулся. — Где он, Нацу? — прохрипела она в подушку. Нечто, — закрывающее глаза, похоже, — стремительно взмокло. Она плакала? — Ловит рыбу для нашего «бесполезного кота», — хмыкнул убийца драконов, отводя взгляд в сторону. Бинты едва спасали ситуацию, не говоря уж о том, в каком состоянии она была еще несколько дней назад, когда они нашли её среди обломков. Впрочем, никто не думал, что Люси очнется так быстро. Они, можно сказать, даже не надеялись на это: чем дольше она проспит, не чувствуя боли от ожогов, тем лучше для неё. Да и Хэппи с его хвостом… все было хорошо, пока он находился рядом с Люси. Каким-то образом (может, из-за того, что её магия действовала сейчас противоположно проклятию Анкселама) это помогало ему быстрее восстанавливаться. Медленно, капля за каплей, но его хвост становился нормальным. Как и шарф Нацу под головой. Да и сама Люси… — Кажется, я сказала тебе убираться, — гаркнула Полюшка, чувствуя невероятное раздражение от того, что ей одной здесь ничего не понятно. — Ей нужно спать. Экстракт эфириуса водного только-только вступил в контакт с кожей так, как должен был еще три дня назад.***
День склонялся к закату. Магнолия встретила их ярким голубым небом и пушистыми белыми облаками. Не было города, который мог бы составить конкуренцию счастью, излучаемому этими людьми. Внутри каждого из них было почти так же, но облака в небе собирались совсем не такие белые и пушистые; они сгущались в одну большую тучу, которая подобно волне накрывала их с головой. Поездка в империю Арболес, история любви, казалось бы, бессмысленной, Люси и Зереф, нападение врага, драконы — бум! — небо рассекли раскаты грома. Пошёл дождь. Нацу пинал камни, возвращаясь в хижину целительницы ни с чем. Венди… ему хотелось найти её, чтобы она как-нибудь ускорила процесс восстановления тканей, даже если Полюшка обещала, что уже к вечеру Хартфилия будет более-менее в норме. Где была эта маленькая убийца драконов и как объяснить ей, что произошло? Медленно, один за другим, в конце концов они вернулись бы к себе домой. Гильдии не было, и все же, город все так же оставался родным. Люди на улицах узнавали, но не знали, дома с хорошо знакомыми фасадами были все такими же, куда не пойди. Точно как когда-то. Когда они ушли, оставив друга самого по себе. Бульк! Он услышал голос, резко повернул голову. Кажется, это в нескольких минутах ходьбы. Сначала звук расплескивания воды, затем проклятие. Нацу ринулся вперед, через кусты, точно зная, что там есть и Зереф. Наконец-то! Он не видел его ни разу после того, как они все вместе оказались рядом с домом Полюшки, в очередной раз благодаря Нацу испортив траекторию перемещения. Вместо империи Арболес вокруг были заросли леса и хорошо знакомый морской запах. Полюшка ругала в доме диких зверьков, был ясный фиорский день. Зереф выбросил их под жилищем целительницы, а сам якобы исчез. Но если так, тогда почему он сидит полуголый в пруду, рядом с вёдрышком свежей рыбы? Если бы Зереф оказался сейчас внутри себя, картина не была бы радужнее недавней сумасшедшей грозы. Он, правда, сидел бы у костра в гордом одиночестве, под небольшим занавесом из густой листвы, а погода вокруг сменялась бы с невероятной быстротой: снег, дождь, ветер, дождь, снова снег. Мир вокруг покрывался льдом, чтобы он не мог ступить и твёрдо удержаться на нём. Его прятал толстый слой снега, слишком белого, слишком пушистого, чтобы понять ловушку. Этот снег — липовые возможности, которые воспринимались как надежда и множество тысяч ненастоящих шансов. Можно разделись всё время на три этапа: прошлое, настоящее и будущее. Самая крошечная частица — настоящее, она едва ли составляет долю секунды, — как скорость света. Прошлое — устойчиво, его изменить нельзя. Будущее — зависит от настоящего и высших сил, — это последствия. Сейчас он сомневался в собственном прошлом, терялся в настоящем и не замечал снег, которым было покрыто будущее. Зереф не привык действовать безрассудно, уверено, думая о последствия только отчасти. Он расставлял приоритеты, и они часто сильно отличались от тех, которые составляли окружающие его люди. Если встанет выбор, чью жизнь выбрать, — свою или дорогих ему людей? — он без лишних слов попрощался бы со своей. Если бы мог, конечно. Он внимательно слушал, что говорил Нацу в лунном дворце. Тогда в его мире что-то пошатнулось, снег ненадолго исчез. Зереф смог поверить, извилины в голове зашевелились. Он знал, что если сделает шаг к своей цели, то упадет, и это падение будет стоить ему жизни, но тогда лёд исчезнет для многих других. Хэппи кричал что-то позади, пытаясь оттащить Люси, его крик рассекал небо, слёзы заменили дождь, ведь он, как думалось, лучше понимал, чья жизнь важнее. Поступил ли он эгоистично? Возможно. Зереф всё не мог понять: разве его жизнь стоит больше, чем жизни миллионов? Почему он решил, якобы может решать за других, решать за Люси и за собственного брата? Зереф Драгнил ловил рыбу. Да, для «их бесполезного кота». Он хорошо знал, что кот его брата просто без ума от морепродуктов, а еще то, что Люси вместе с ним очнулась часа два назад в достаточно приемлемом состоянии. Ожоги с лица сошли, вернулась чувствительность, способность нормально передвигаться. Целительница сумела практически вернуть её в состояние, в котором Люси была еще неделю назад, и все же, он так и не решился с ней поговорить. И именно поэтому Зереф Драгнил ловил рыбу, слыша в каждом «бульк» тихое: — Виноват, это ты виноват. Рыба, конечно же, говорить не умела. Ни карасики, ни форель, ни даже треска и летающие щуки. Но ему казалось, будто бы все живое вокруг обвиняет и стыдит: вот такой вот ты, темный маг, самодовольный, глупый и напыщенный чурбан, с какого-то перепугу решивший, кому жить, а кому нет. Да еще и ранил их драгоценного «совершенно бесполезного кота»! Люси не хотела его видеть — факт. Мысли о собственной ценности и желание жить высунули свои головы на мгновение, но он прошелся по ним, заставляя исчезнуть в среде той путаницы, что возникла в его мозгах. У него была цель, — главная цель, — сбережение жизней тех, кто ему дорог. Если ради этого придётся проститься с собственной — пожалуйста. Если бы он только мог, конечно же. — Проклятие! Разноцветная рыбка в пруду была прекрасной. Солнце все еще пекло, опускаясь вниз после страшной бури. Ил поднялся с дна и застрял в высоких резиновых сапогах и даже испачкал штаны, но вокруг все равно было совершенно красиво и волшебно: высокая трава у кустов, зеленый каменистый берег, толстые стволы могучих деревьев, даже комары и различные насекомые… все это было естественным и живым, так что он засмотрелся. Очередная рыба подплыла слишком близко к нему, по иронии Анкселама видя в нем океан доброты и невинности, вильнула радужным хвостом, оплыла его вокруг таза… Зереф должен был спугнуть её, он знал. И еще парочку тоже, в конце концов, уже наловил достаточное количество рыбы, даже если понятия не имел, зачем это делает. В отражении на воде чернокнижник также увидел свое усталое лицо, не меняющееся уже как четыреста лет, полыхнувшие красным черные глаза, а затем пошедшую от ветра рябь и всплывшую вверх животом рыбу у его опущенной в воду руки. Где-то высоко в небе напоследок надрывно крикнула чайка. — Что? — Зереф вздрогнул, поняв, в чем дело. — Нет… только не снова… нет… Нацу видел, стоя под сенью одного дерева, как мужчина в панике пытается выйти из воды, окруженный мертвой рыбой, насекомыми, птицами и даже маленькими незаметными грызунами. Он неожиданно плюхнулся, разбив локти и подбородок, все еще будучи по колено в воде, и почти что в ужасе, словно маленький напуганный ребенок, бросился по камням дальше, к берегу. А там уже сел, успокоился, и заплакал. «Вы, верно, издеваетесь», — подумал драгонслеер, понятия не имея, как реагировать. С одной стороны, выглядело все это действительно жалко, а с другой… то, как в одночасье умерло все живое вокруг него, было страшно до тошноты. «Это проклятие Анкселама. Оно отбирает все, что он любит», — воспоминанием всплыл голос Люси в голове. Зереф оглянулся назад, проверяя, не досталась ли волна голода смерти до ведра с рыбой. К счастью, оно было достаточно далеко, так что Хэппи все еще мог рассчитывать на вкусный ужин. Затем он хмыкнул, щелкнул пальцами, ловко исцеляя все тело, и истерически засмеялся. Стащил кольцо с пальца, бросил в воду. Нацу, было, собрался уже выскочить и накричать на него, но затем замер, так и оставшись в кустах: Зереф сам сорвался с места, с безумным видом бросившись обратно в воду — за кольцом. Нужно было быть совсем дураком, чтобы не понять, как сильно ему нужна Люси.***
Потянувшись ленивой кошкой, Люси прозаически хмыкнула и улыбнулась: перед ней стояла целая тарелка тех самых злополучных коварных яблок синей яблони, измененных её волшебством. Она понятия не имела, откуда Полюшка достала редчайший товар Арболеса, но все же догадывалась: скорее всего, постарался один неуравновешенный мрачный маг с фамилией Драгнил. — Ешь, — скомандовала целительница, многообещающе хмыкнув при одном только взгляде на одежду Хартфилии. — Ты могла бы одеться и скромнее сейчас. — В закрытой одежде слишком жарко, да и бинты… я решила, что моя обычная одежда более чем сгодится, Полюшка-сан, — Люси постаралась улыбнуться, тем не менее, на свой ужин поглядывая без особого аппетита. Это было так странно: оказаться в этой хижине столько времени спустя. Где-то, где дух Хвоста Феи не исчезал ни на секунду. Смотреть в тарелку было сложно, пусть и интерьер и вид за окном слева от неё в лучах заката был просто невероятным. Из распахнутых створок внутрь комнаты прорывался прохладный влажный воздух, пели птички, было зелено и красиво. Люси вздохнула и заерзала, чувствуя беспокойство: стоило посмотреть на вилку в руке, как в поле зрения сразу же попадало кольцо Водолея. Она правда не хотела этого делать, но подумала, что раз Зерефу можно подглядывать за её мыслями, тогда почему ей нельзя? Конечно, Люси не совсем понимала, что делать, так что и результат получила непонятный и спонтанный: «Кем я себя возомнил? Идиотом, право быть! Глупая женщина, говорит, якобы я не могу решать, кому жить, а кому умирать… я же просто не хотел, чтобы с ней опять что-то произошло. Честное слово, как я мог думать о каких-то девицах и о драке, когда она баловалась с огнем и игралась в женщину-героя? Почему так сложно понять, что от неё зависит то, как много людей умрет в итоге? И почему это выглядит так эгоистично, стоит мне хотя бы подумать о необходимости круглосуточно находиться рядом с… рядом с… господи, рядом с собственной женой! В конце концов, это же элементарно, что командует смертью она, а не я, ведь власть над сердцем чудовища в её руках, а не в…» — В чьих? — вздрогнула ключница, уронив вилку на стол. — Чего? — Полюшка смерила её раздраженным взглядом. — Ты снова бредишь? — Простите, Полюшка-сан, — Люси спешно помотала в стороны головой, даже не пытаясь посмотреть целительнице в глаза. — Ты вся красная, — припечатала в ответ та. — Может, температура? — Нет, просто… я… забудьте! Тут на центр стола резко опустилось ведро. Заклинательница отшатнулась, почувствовав, как в нос ударил запах рыбы, а затем столкнулась взглядом с чрезвычайно недовольным и хмурым Нацу, сидящим на подоконнике. — Фу, Нацу! Зачем поставил её сюда? Воняет же! — Какая разница, воняет или нет, если это все равно не для тебя? — фыркнул драгонслеер. — Большая! Ты мог бы поставить её у входа, и… — Грр… Они оба замолчали. Люси — потому что удивилась тому, как Нацу рычит, пытаясь, очевидно, просверлить в ней дыру. Нацу — потому что так и не смог придумать, как объяснить ей, что нужно делать. Он узнал одежду на ней: это было именно то, в чем они вместе ходили на самое последнее «задание», защищая противного дедульку из Совета. Люси, конечно, все еще была перемотана бинтами, и все же, умирающей больше не выглядела. Тишина была несвойственна им. Слишком неестественно звучала и слишком короткой обычно была. В конце концов, напарники привыкли понимать друг друга с полуслова. Но сейчас… — Где Зереф? — Поговори с ним. Они произнесли это в один голос, одновременно. Солнце било в спину Нацу, чуть ли не заставляя его сиять. Люси аккуратно отодвинула ведро подальше от себя, мгновенно отдернув руку, стоило только Нацу сказать то, что он сказал. — Вы, верно, оба сошли с ума, — Полюшка в шаге от них уронила тарелку, непроизвольно хватаясь следом за метлу. — Только не говорите мне, что решили образумить самого страшного темного мага в истории человечества! — Не будем, если тебе от этого легче, — Нацу пожал плечами, очень ловко перехватив летящую в него метлу. — Что?! А ну вон из моего окна! — Успокойся, старая карга! — Я тебе сейчас покажу каргу! Так покажу, что мало не покажется, ты только посмотри на него… — Полюшка, прекращай! Мы сейчас все объясним! — невесть откуда взялся Макаров. Началась суматоха. Люси, надувшись, как мышь на крупу, схватила одно яблоко, нож и домашнюю кофту на молнии, в которой провалялась весь день, а затем пулей вылетела из дома, не желая помогать мастеру все объяснять. Пусть катятся лесом! Навряд ли она могла рассказать больше, чем Нацу с Макаровым, так что спокойно уселась на крыльце, под комнатой, где все еще спал Хэппи. Заклинательница духов нахмурилась. День выдался совсем дерьмовым. Тело ломило и болело после ожогов, магическая сила бесконечно утекала куда-то, как вода сквозь пальцы, и она понятия не имела, в чем дело. Хотя, быть может, догадывалась, что проблема была в заклинании формы Девы. Кто знал. Вьюгой безнадеги накатывала осенняя хандра и депрессия. Хотелось в свой дом, принять ванну, отдохнуть и почувствовать, что все… не то, чтобы хорошо, но хотя бы понятно. Но Нацу оставаться и помогать Макарову тоже не собирался. — Он уничтожит весь лес в двадцати минутах отсюда, если ты не простишь его. — За что? Люси напугалась, и все же, заранее знала, что напарник пойдет за ней. — За то, что он навредил Хэппи, не смог уберечь тебя, не смог оправдать твои надежды, не смог удержать себя в руках, не смог… — Он хоть что-то смог? — Пока что только не сойти с ума. Но я не уверен. Люси вспылила, уткнувшись невидящим взглядом в яблоко в руке. Золотые яблоки обычно могли стоять по несколько дней в целостности и сохранности, совершенно не портясь, так что и это все так же привычно оставляло на коже маслянистый золотой след. Есть ей не хотелось совершенно. Не до еды было, да и все там, пусть другие едят! — Почему ты защищаешь его, Нацу? — Он наловил целое ведро рыбы для Хэппи, — пожал плечами драгонслеер. — И я более чем уверен, что этот урод узкоглазый слишком любит тебя, чтобы обидеть. Без тебя у него… в общем, явно едет кукуха. — Ты все еще называешь его уродом. — Из-за его демонов все еще умерло слишком много дорогих моим друзьям людей. — И все же… — Как думаешь, он чувствует за это вину? — вдруг тихо спросил Нацу, присев на крыльцо рядом с ней. Опустив голову, ключница глухо уставилась на собственные пальцы. Картинка помутнела и затянулась размытой пленкой. Она даже не всхлипнула, понятия не имея, что с этим делать. Вместе с мыслями кольцо умеет передавать еще и эмоции, — так что да, чувствует. Она знала наверняка, но прекратить сердиться за произошедшее не могла. Даже если это было совершенно бессмысленно. В конце концов, чем больше Люси об этом думала, тем меньше причин для обиды видела. Её мама, Лейла Хартфилия, пожертвовала своей жизнью, чтобы открыть Врата Затмения в х777 году, ради того, что считала важным. Чисто теоретически, Зереф виноват даже в этом. И на самом деле, никто не заставлял её род делать то, во что он верил. Если бы не это, она никогда не познакомилась бы с Нацу. Если бы не Зереф, Нацу бы вообще не было, не то, что в этом времени. А если бы не было Нацу… не было бы и Зерефа Драгнила, величайшего темного мага в истории человечества. Но что насчет Акнологии, драконов и великих войн? Какое событие могло бы изменить их? — Думаю, что он уже забыл, что это такое, испытывая это чувство постоянно. Привык, Нацу. Настолько, что решил, будто бы вообще избавился от чувств.***
Руки на колени, смотреть прямо, на чистый пруд. Зереф делал именно так, чтобы как-нибудь хотя бы на время утихомирить собственный мозг. Вёдрышко с рыбой унес Нацу, — он заметил это, когда рыскал в пруду в поисках своего обручального кольца. Так что Нацу также, должно быть, видел его. Но разве это имело смысл? Все остатки живности пришлось волшебным образом сжечь, чтобы не допустить загрязнения воды и местности. Теперь он попросту сидел и думал. Должно быть, стоило вернуться в Вистарион. Собрать спригганов, дать команду готовиться к войне, как и раньше. Дать Хвосту Феи возможность возродиться, затем отобрать Сердце Феи, если Нацу не сможет его убить, — а он не сможет, как стало ясно несколько дней назад, — отмотать время назад и создать собственную, идеальную вселенную. В конце концов, если однажды тебе кажется, что ты вдруг растерял знание того, что делать дальше, есть смысл вернуться назад, к старому плану. Он все еще был вполне пригодным. — Мы вернемся в Вистарион, а затем пойдем своими дорогами? Даже звучит смешно, — он хмыкнул, совсем не чувствуя того, что хочет возвращаться назад. — Правда в том, что никто не скажет тебе спасибо за это. Люси подкралась незаметно, встав в двух метрах от него. Золотое время суток уже залило все идеальным золотистым светом огненно-красного солнца. Заклинательница духов не особо радовалась лесной местности у воды, но здесь, ожидаемо, не оказалось ни единого комара или любой другой чрезмерно приставучей живности. Не нужно было быть провидицей, чтобы понять, в чем дело. Он снова не смог удержать в себе голод смерти, а сейчас попросту сидел на камнях на берегу, все еще даже без футболки, в ожидании, вероятно, ночи. На Люси была странного рода домашняя кофта и вполне привычная ей юбка с высокими чулками. Конечно, бинты, намотанные даже на шее, и пластыри на лице ситуацию ничуть не улучшали. В кармане, кажется, было что-то круглое и явно тяжелое. Судя по золоту на темной кофте — яблоко. Что бы он сказал раньше? Предположим, месяц назад? «Уходи»? Чернокнижник поднялся на ноги. Люси многозначительно отвела взгляд, неожиданно для себя открывая тот факт, что ранее почему-то считала, якобы этот человек очень худой и максимум — жилистый. Все-таки, зачем с таким уровнем магии постоянно заниматься боевыми искусствами и следить за собой? — В здоровом теле — здоровый дух, — хмыкнул волшебник, смело надвигаясь на неё. Да, это определенно было приятно. — Кажется, ты слишком мало тренируешься, — Люси фыркнула, отвернувшись, и уже было подумала уйти. Но как она могла поступить так, если так и не исполнила данное Нацу обещание «поговорить»? Зереф схватил её за руку, потянул на себя. Люси до последнего надеялась, что он затормозит рядом и просто… скажет. Что-нибудь. Но вместо этого бабочки взыграли реквием в животе, стоило только увидеть перед собой черные глаза и почувствовать руку на шее. По какому-то совершенно темному и злому волшебству все мысли мигом выдуло из головы, всякая сила ушла из тела и, кажется, у неё даже потемнело в глазах. Целоваться, конечно, было не впервой. Но чтобы так целоваться! Люси замерла, пытаясь вспомнить, кто она и зачем пришла, и как бы ни хотелось оставить эту глупую затею, замахнулась рукой и влепила ему пощечину, делая шаг назад. — Ты не можешь так просто делать что-то подобное! Она сердилась. Он тоже. У обоих сердца трепыхались под самим горлом, гоня к лицу кровь. Оба злились. Оба не понимали, что произошло. — Знаю! Была бы на нем рубашка, Люси ухватилась бы за ворот. Ей бы очень хотелось поступить именно так, в конце концов, то было первое, что пришло ей в голову. Но рубашки не было, так что пришлось хватать просто за шею, и честное слово, ей никогда не было так страшно, как в тот момент. «Что я творю?!», — в мыслях взревела Хартфилия, в панике пытаясь хотя бы примерно оценить, умеет ли целоваться. Всякая сила снова ушла из ног, почти заставляя плюхнуться в обморок, а затем знакомое белое волшебство заискрилось вокруг неё, поглощая Зерефа целиком и полностью вместе с его чертовым проклятием и мыслями, преисполненными самобичеванием, потерянностью и виной. «Что она творит?!», — ужаснулся он, осознавая, что Люси Хартфилия была последней девушкой в мире, от которой он мог бы ожидать нечто подобное. А затем она снова резко отстранилась, и снова зарядила ему пощечину, отходя назад. — Во-первых, ты не можешь решать, кому жить, а кому умереть! — Хорошо. — Во-вторых, ты не имеешь права решать за других, что им нужно, а что нет! — Ладно. — В-третьих, ты не можешь лгать сам себе, утверждая, что в новой реальности нового мира или после твоей смерти все вдруг магическим образом станет хорошо! Он смог только кивнуть, и то: надеясь, что Люси не заметит этот неуверенный слабый кивок. Зерефу совсем не хотелось соглашаться с последним условием. И все же, ему пришлось. — А в-четвертых… — заклинательница духов сглотнула, практически заставляя себя поднять голову и посмотреть ему в глаза. — Не смей называть меня командующей смертью, а себя чудовищем. Даже в мыслях. — Но это правда, — Зереф вздрогнул, догадавшись, что она подглядывала в его голову несколько ранее. — Потому что ты так подумал? Твое мнение что, истина последней инстанции? Он старался глубоко дышать и понимать. Не просто слушать, но и слышать то, что эта чрезмерно самоуверенная истеричная блондинка пыталась ему объяснить. Конечно, свое мнение об этих вещах он предпочитал держать при себе, чтобы не спровоцировать её, но все равно пытался хотя бы… понять? Правда, неожиданно для него Люси вдруг взбесилась еще пуще прежнего: — О, я знаю это выражение лица! Оно у вас с Нацу одинаковое. «Покиваю, сделаю вид, что согласен, а потом все равно поступлю по-своему», — вот, как вы оба думаете. Ты, верно, считаешь меня наивной, и предпочитаешь молчать, чтобы не провоцировать. Но к несчастью для тебя, великий темный маг Зереф, — Люси закатила глаза, наставив на него палец, — я слишком хорошо знаю вас. Обоих. Каким же было её удивление, когда тот самый великий темный маг схватил её за руку, ту самую, которой она якобы причитала ему, и потянул на себя. Мир вокруг взыграл красками, стал почти утопически заполненным эйфорией и спокойствием, что подобно токсину выделялся от столкновения их магий. Но гори оно все синим пламенем, если Люси все равно решит оттолкнуть его или накричать! Зереф готов был выслушать про себя все, что угодно, после того, что она вот только что сделала. Он уже знал, что пути назад нет. Или, быть может, вперед тоже. Они застряли в точке настоящего, стоило обнять друг друга и попросту остановиться всего на миг. Уткнулся в шею, втянул запах волос, мяты и экстракта эфириуса водного, которым её лечили. Почувствовал, что несколько выше, — не замечал раньше. Мгновенно успокоился, наконец обнаружив, что все понятно и на своих местах. В отличие от Люси, не соизволившей даже обнять в ответ. Впрочем, то, что она была в ступоре, было естественно. Широко распахнув глаза, девушка пыталась собрать мысли в кучу и успокоиться, но то и дело отвлекалась на ключицу, в которую утыкалась носом, жар тела и мышцы. Ладно, нужно же с чего-то начинать? Рано или поздно она доведет все это до ума, переубедит его. Может, через недельку или месяц. Она не представляла, как именно. Но хуже всего было то, что Зереф думал точно так же...